Автор: tigryonok_u
Бета/гамма: Adler
Рейтинг: R
Пейринг: СС/ГГ, ГП/ДУ, ДМ
Главные герои: СС, ГГ, ГП, ДМ, ДУ и кое-кто ещё
Жанр: Пост-Хогвартс, Экшн, Драма
Тип: гет
Статус: закончен
Дисклеймер: Права принадлежат Джоан Роулинг и Британскому народному фольклору
Саммари: Когда мир летит в пропасть и Третья магическая война не за горами, остается лишь одно – искать помощи у легенды
Предупреждения: ООС, АУ
Сергей Лукьяненко «Лабиринт отражений»
Зеркало и в самом деле способно отнять у вас частичку души. Зеркало может хранить отражение целой вселенной, целый звездный небосвод вмещается в кусочке маленького посеребренного стекла. Если всё знаешь о зеркалах, считай, что знаешь почти всё.
Терри Пратчетт «Ведьмы за границей»
По хрустальным стенам катились капли утренней росы. Смешиваясь с подземными водами, тонкий ручеек рассыпался по гладкому полу звонкой капелью. Хрусталь пел. Легкий, вибрирующий звук наполнял грот особой мелодией, рожденный игрой ключевой воды на острых гранях горного камня. И песня эта баюкала пожилого волшебника, лежащего на прозрачном ложе.
Травы везде найдут путь. Их тонкие, посветлевшие от недостатка солнца стебли оплетали белую бороду мага - хрупкие побеги жасмина, вяжущий аромат которого заполнял пещеру. Белые цветы чуть подрагивали в такт умиротворенному дыханию спящего человека. Единственные спутники мага уже многие сотни лет.
Гермиона потянулась и зевнула, морщась от боли в спине. Докатились… Ей всего двадцать, а голова раскалывается и поясницу ломит, как у старушки. Весь вечер ведьма провела за книгами. Сама не заметила, как уснула, и теперь организм протестовал против неудобной позы. Пальцы ног сводило от холода, а шея затекла. Спать поперёк кровати с учебником по Защитным свойствам Древних рун оказалось крайне неудобно. Страницы книги помялись, а уголок монографии Бельфреда Бетса колол куда-то под ребра. Судя по сильной вибрации книги, нрав Бетса был далек от спокойного. А может быть, никакой уважающей себя монографии не захочется всю ночь пролежать под боком у Мисс Всезнайки. Прозвище, разумеется, закрепилось за ней после первой же лекции в Даржсейне – одном из самых престижных магических университетов. И всё благодаря нынешним соседкам по общежитию.
Гермиона села, оглядывая комнату сонными глазами. Лаванда экспериментировала с заклинанием, пытаясь заплести себе множество косичек. Судя по неловкой ругани, получалось не очень удачно. Из ванной доносились странные звуки. Парвати снова первая оккупировала душ, напевая во весь голос популярные песенки.
- Гермиончик, ты мне не поможешь? Чушь какая-то с этими чарами! – Браун возмущенно хлопнула ладонью по матрасу. В воздух взметнулось маленькое облачко пыли.
Вот опять! Неужели нельзя называть её нормально?!
Грейнджер и рот открыть не успела. Глаза Браун увеличились в размерах. Хохот наполнил комнату, отражаясь от стен, выкрашенных в веселенький розовый цвет.
Наблюдая, как Лаванда, визгливо хихикая, катается по кровати, Гермиона взмахнула палочкой, призывая зеркало.
Кроме распространения по университету надоедливого «Мисс Всезнайка» (спасибо, профессор) и отбитого парня, винить Лаванду было не в чем. Образ, представший в зеркале, развеселил бы и дементора. Волосы скатались в комок, стоящий на затылке, как у солистки группы «Ведуньи». В густых прядях застряла непоседа шоколадная лягушка. Несчастная сладость, по-видимому, смирилась со своей судьбой, потому что лапками уже не двигала. Устала. Однако всклокоченные, слипшиеся волосы, как продукт ночной борьбы шоколадки за жизнь, совершенно не радовали.
Дверь в ванную отворилась с легким скрипом. В такой ситуации Парвати Патил соображала куда быстрее, чем на контрольной по Чарам. Смех соседки подтвердил комичность ситуации. Радоваться со всеми было некогда. Представляя, сколько придется возиться с прической, Гермиона расстроено вздохнула.
Солнце светило нагло и задорно, озаряя лучами хихикающих подруг. Небольшая комната девушек в университетском общежитии чем-то напоминала спальню в Хогвартсе – такие же кровати с балдахином и большие окна.
Хохот не прекращался. Да, что за дурацкий день!?
Поднявшись, Гермиона поправила пижаму и взглянула в большое зеркало в массивной раме. Серая футболка перепачкана в шоколаде, а на щеке следы от магических чернил. Дверь в ванную была открыта. Подвинув с прохода хихикающую Парвати, студентка направилась прямиком туда.
Смех одноклассниц за закрытой дверью раздражал значительно меньше. Забравшись в большую ванну, Грейнджер намочила волосы и принялась с остервенением выпутывать лягушку. Пронырливая сладость не сдавалась. Пальцы уже слипались от шоколада. Спрашивается, зачем она вчера вообще потащила в кровать еду? Мама любила говорить, что от сладости лучше думается. Глупости какие! Лучше думается от зелья Чистого ума, но оно запрещено к использованию в стенах университета.
Потерявшая одну ногу лягушка прыгнула в воду и поплыла к берегу, рассчитывая на спасение.
Разумеется, подругам весело. Вчера полвечера шушукались о парнях, не думая, что совсем скоро защита дипломов. Впрочем, факультет домашней магии, на котором учились соседки, не отличался сложностью. Парвати модернизировала пылеудаляющие чары так, чтобы пыль исчезала во всей комнате одновременно. Её дипломная работа вызвала восторги среди преподавателей, и даже тот факт, что временами огромное облако грязи перекочевывало в соседние помещения, никого не смущал. Лаванда же изменила механизмы работы кулинарной магии. Её хвалили и называли одной из самых успешных студенток на факультете. А уж Рон Уизли тем более был в восторге от успеха его невесты. Бурный роман, начавшийся между Гермионой и рыжеволосым парнем, после войны, быстро затих. Расстались без ссор и упрёков. Дружба золотой троицы, оставаясь притчей в языцех, при этом не распалась. Хоть и виделись ребята куда реже.
Теперь семья Уизли, с трудом оправившись от потери сына, воспаряла духом и готовилась к свадьбе, а Гермионе пришлось привыкать к Лаванде. Впрочем, идея поселиться вместе после битвы за Хогвартс была не настолько плоха. Несмотря на специфические характеры подруг, жить с ними было уютно и спокойно. Так что первые потрясения после переезда в незнакомое место быстро сгладились привычным общением вечерами, сплетнями о мальчиках и просто витавшей повсюду атмосферой старого доброго Гриффиндора.
Гермиона сосредоточенно намылила каштановые кудри, пытаясь разобрать спутавшийся кошмар. Дела в Хогвартсе, наконец, окончательно наладились. Школа долгое время была закрыта. Преподаватели восстанавливали древнюю магию замка и набирали новых сотрудников. Доучиться последний год и сдать экзамены позволили только седьмому курсу. Гарри и Рон не вернулись в школу. Гарри предпочел карьеру аврора, а Рон – игрока квиддичной сборной. Так пути друзей разошлись. Впрочем, ниточки дружбы, которые теперь натягивало расстояние, были очень прочны.
Всматриваясь в радужную пену на воде, Гермиона вспоминала последний год в Школе Чародейства и Волшебства. Кругом витала боль потери. Все старались бодриться, занять себя чем-то: восстанавливали стены, лестницы, развешивали по местам уцелевшие портреты. Даже в квиддич играли. Но одно и то же чувство посещало седьмой курс постоянно: ничто уже не будет прежним.
План Дамблдора удался лишь после его смерти - война расставила все точки над i. Факультеты Салазара и Годрика, вопреки опасениям, почти не конфликтовали. Далеко не все студенты Слизерина рискнули вернуться в школу. Однако, те, кому удалось победить собственную гордыню, изменились. Война сделала слизеринцев мягче в высказываниях и убеждениях, гриффиндорцы же растеряли часть воинствующей добродетельности.
Заняв пост директора, Минерва Макгонагалл предложила внести изменение в устав школы. Только на этот последний год «старой эры». Убрать значки и галстуки – вечные знаки отличия. Седьмой курс и так был слишком малочисленным – делить его на факультеты казалось бессмысленным. Из четырех гостиных меньше всего пострадала комната в подземельях, где властвовали Снейповские «змеята». Туда и поселили новый, объединенный факультет. Полумна, вопреки протестам со стороны немногочисленных слизеринцев, окрестила его – Орденом Феникса. Гермионе нравилось это название. Так ей казалось, что ребята, с которыми она пережила так много бед и мгновений счастья, всё ещё рядом. Впрочем, Гарри и Рон много писали. Совы частенько влетали в разбитые окна Большого зала.
То, что поначалу казалось адом, со временем стало последним прибежищем. После тяжелого учебного дня и времени, проведённого в работе (Гермиона помогала мадам Пинс с восстановлением библиотеки) возвращение в мрачноватую гостиную было на удивление приятным. Слизеринцы не пытались ставить себя выше остальных. Стыд за досадный проигрыш, страх после потери друзей сыграли свою роль. Первое время они держались вместе. Потом стали всё больше времени проводить в общей гостиной. Впрочем, вернувшихся в Хогвартс змеенышей было только трое - Драко Малфой, Пэнси Паркинсон и Блейз Забини. В то время как Блейз и Пэнси пытались примкнуть к коллективу, Драко, казалось, совсем не изменился. Он бросал на магглорожденных магов всё те же взгляды, полные отвращения, но молчал. Слизеринский принц теперь предпочитал покой и одиночество. Когда вся компания семикурсников собиралась в гостиной, поближе к камину, обсуждая прошедший день, пройденный материал или квиддичный матч, Драко держался отстраненно. Занимал кресло в углу. Очень часто Гермиона ловила на себе его взгляд – печальный и задумчивый. Никакого холода и высокомерия. Сломленный молодой аристократ, у которого почти ничего не осталось.
Люциус Малфой был в Азкабане, Нарцисса, по слухам, проводила всё свое время в Малфой-Мэноре. Понять, почему Драко не остался с матерью, Гермионе не удавалось. Пример для подражания, лучший ученик Снейпа скатился на «удовлетворительно». Зачем он вернулся в школу? Этот вопрос так и остался тайной. Может быть, пытался показать окружающим, что не сломлен, что всё как прежде, даже когда мир рушится, словно карточный домик. А может, хотелось стряхнуть с себя излишнюю опеку матери, стать, наконец, самостоятельным, научиться принимать решения. Драко мог стать другим, если бы не воспитание, попытки отца с пелёнок вырастить из него бесчувственного брезгливого аристократа. Гермионе хотелось верить именно в это. Чтобы у парня был второй шанс. Шанс на что – Грейнджер и сама понимала не до конца. На нормальное общение? Перестать делить окружающих на друзей и врагов?
Гермиона зажмурилась, погружаясь в воду с головой, чтобы смыть с волос пену. Перед глазами вставала картинка одного вечера в гостиной Слизерина. Она засиделась допоздна, листая Историю магии. Все разошлись. Остался лишь Драко, что-то чиркающий на листе. Тот вечер изменил многое. Они оба - чужие в новом мире. Потому что каждый всё еще был на своей войне. Метался по полю, устланному трупами друзей. И битва всё не кончалась, хотя мир давно провозглашен.
Почему он подсел к ней? Почему поведал о смерти Чарити Бербидж? Драко многое рассказал и о смерти Дамблдора. Признался, что был готов перейти на сторону врага, принял решение пойти против воли семьи. Только Снейп подвел черту под его выбором. Никто ни на миг не усомнился в том, что профессор зельеварения произнес смертельное заклинание без малейшего раскаяния. Никто, кроме Драко. Слишком долго он знал Северуса Снейпа – друга отца, единственного преподавателя в Хогвартсе, с которым юный слизеринец был близок. В тот момент на Астрономической башне Малфой увидел ту невыносимую боль во взгляде декана. Одно единственное мгновение, чтобы понять: Снейп убил только потому, что дал непреложный обет. Для Драко, за Драко. Вместо Драко. Снейп стал убийцей, а Драко Малфой остался невинным школьником. Это был первый шаг к предательству. Но слизеринец вновь отступил, когда Пожиратели смерти вернулись к Темному Лорду с победой. Следующий шаг он сделал, когда оказался в Малфой-Мэноре, на очередном собрании меченных.
Чарити Бербидж… Она была хорошим человеком. Драко презирал её предмет, но не ощущал ненависти к преподавателю. Волдеморт убил её, чтобы показать могущество, проверить верность своих слуг. Она просила у Снейпа помощи, умоляла… Подсознательно Драко понимал, что помочь учитель не мог, не должен был, иначе умер бы там же, но сердце… Тогда он практически сделал второй шаг к предательству. И опять отступил.
Он не выдал Темному Лорду Гарри Поттера, а потом снова шагнул в ряды Пожирателей, стоило родителям позвать его на свою сторону. Он струсил пойти против всех. И кажется, раскаивался в этом?
Было что-то в Драко в тот вечер человеческое, близкое, понятное.
После окончания Хогвартса кто-то из них инициировал очередную встречу – в кафе, чтобы поговорить. Где одна встреча, там и вторая… Иногда враги понимают друг друга лучше, чем друзья. Война разлучает и сближает. Она полна парадоксов. В обществе Малфоя, такого настоящего, Гермиона говорила о войне. Без слез, без фальшивой улыбки, напрямую, как есть. А потом Драко уходил, непременно бросая что-то о характерах грязнокровок, но вновь отправлял сову с письмом через несколько недель.
Выбравшись из ванной, Гермиона потянулась за полотенцем. В комнате уже было тихо - соседки наверняка спустились на завтрак. Сложив книги в стопку и заправив кровать, девушка оделась и присела у зеркала, пытаясь справиться с копной ячменных волос.
Осталась пара недель до представления дипломной работы магическому совету, а потом - защита и только от состава комиссии, их отношения и, разумеется, качества работы зависит, станет ли Гермиона Грейнджер мастером Древних рун.
Гермиона внимательно изучила себя в большом зеркале у стены. После колдовства и теплой ванны волосы выглядели лучше, но по-прежнему отказывались ложиться спокойными волнами, топорщась на затылке.
- Вот проклятие…
- Мисс Грейнджер, проклятие – совсем не волосы, - зеркало придирчиво хмыкнуло. - Ваши магглоподобные эпитеты не подходят для случая.
Гермиона вздохнула. По опыту она знала, что спорить с этим кошмарным предметом бесполезно. Зеркало хрипло кашлянуло и издало не воспроизводимый звук больше напоминающий клекот гиппогрифа.
- Что?! – удержать в руках расческу не удалось, и она отлетела под кровать. - Замечательно. Добилось своего?
Зеркало хмыкнуло, но промолчало. Потуже фиксируя полотенце на груди, Гермиона опустилась на колени, пытаясь на ощупь нашарить расческу. Пластик под руки не попадался. Вот отвратительные тапочки с зайками, принадлежащие Парвати, вот чья-то серёжка. Гермиона склонилась ниже, вытягиваясь и стараясь залезть под кровать. Полотенце соскользнуло, а зеркало поперхнулось. От неожиданного звука Грейнджер вздрогнула, моментально пожалев о такой эмоциональной реакции. Кровать была слишком низкой. Вспышка боли в голове практически лишила возможности здраво соображать. С трудом выбравшись и потирая шишку, она не сдержалась. Слезы брызнули сами собой, а жизнь вдруг показалась совершенно глупой и бессмысленной. Моменты жалости к себе не были бы настолько хороши, если бы не деревянные кровати на низких ножках.
- Что за чертов день! Ну что со мной не так! Ненавижу всё это! – Гермиона разревелась как ребёнок, подтягивая полотенце выше, чтобы прикрыться. Даже зеркало смеётся! Меня даже собственное отражение не любит!
Пару минут в комнате были слышны только всхлипывания и бессвязные упреки в адрес несправедливости бренного мира. В конце концов, зеркало не выдержало:
- Мисс Грейнджер, - голос предмета теперь и вовсе напоминал повизгивание мандрагоры. – Каким идиотизмом надо страдать, чтобы полезть за расческой, когда можно было использовать «Акцио»?! Вы не могли бы успокоиться? Это невыносимо слушать. У меня разболелась голова!
Гермиона шмыгнула носом и стерла слезы.
- Уж кто бы говорил, профессор. Это вы меня довели до истерики… Ой.
Зеркало молчало.
Она что – разговаривает с зеркалом? Да на него никто внимания не обращает, как правило… Она что – профессором его назвала? Вот это уж точно патология. Нет, Гермиона, не мастером Древних рун тебе надо быть, а пациентом Мунго. Что за новости?
Голос и язвительность предмета временами очень напоминали мастера зелий. Казалось, что вот-вот покажется черная мантия или острый клювоподобный нос. Но зеркало свой лик не являло. Отделывалось едкими замечаниями.
А давно это зеркало вообще говорит? Рон и Парвати принесли его в канун Рождества. Ребята были у Макгонагалл. Рональда приглашали в школу, чтобы продемонстрировать мастер-класс вратаря на одном из квиддичных чемпионатов. Лаванда же ездила за компанию. В ближайшее время отлипать от «Бон - бончика» она не планировала. Гермионе же казалось, что скоро Лаванда Браун станет её личным боггартом. Уже несколько месяцев не удавалось нормально поговорить с Роном. Рядом постоянно крутилась взъерошенная кухарка. Впрочем, друг выглядел счастливым. Ему не хватало внимания, когда Гермиона готовилась к поступлению в университет. Отчасти поэтому их отношения вернулись в привычную колею.
Уменьшать магические предметы не рекомендуют, так что парню пришлось тогда попотеть, чтобы донести подарок в целости и сохранности. Старое большое зеркало, тяжелая серебряная оправа. Впрочем, Гермионе оно нравилось - тонкие стебельки чудесных цветов, сплетающихся в причудливый узор на раме. Небольшие лепестки, как звездные лучики, несколько нераскрытых бутонов и удлиненные листья, вырезанные настолько умело, будто живые. По утрам на лепестках появлялись капли росы, а вечером цветы закрывались и прятали венчики от света луны. Парвати первая обнаружила эту невероятную магию.
Поначалу Гермиона любовалась цветами, считая, что вся магия зеркала заключена в его уникальной раме. Но всё оказалось не так просто. Зеркало говорило. Хоть и неохотно, да и не отличалось вежливостью. Впрочем, никому кроме Гермионы оно не сказало и полслова. Только хмыкало или вздыхало.
Нрав у стекляшки, конечно, был тот ещё, но чтобы назвать зеркало - профессором? Разумеется, сварливость и грубость зачарованной вещи была выше всяких похвал, но вряд ли артефакт имел что-то общее с некогда ненавистным профессором зельеварения. Впрочем, плохие воспоминания о нем почему-то выветрились первыми. Северус Снейп так и не получил Орден Мерлина ни при жизни, ни посмертно. Министерство не пошло на такой шаг, как бы Гарри не старался. Дать награду человеку, убившему Альбуса Дамблдора, пусть даже по его просьбе – это могло бы перевернуть все магические устои. Непростительные заклятия всегда останутся непростительными. Снейпу зачли единственное… Остальным же простили множество. Ведь они все были использованы в битве за Хогвартс.
Зеркало не собиралось комментировать случившееся. Ну и пусть. Гермиона скинула полотенце и, вытерев им слезы, направилась к старинному шкафу в поисках своей одежды. Надев привычную юбку и рубашку, Грейнджер потянулась за мантией. Мантия после вчерашнего урока по ЗИРА (Зельеварения с использованием рунического алфавита) выглядела не лучшим образом. Несколько нелицеприятных пятен от сока росазубки ещё вчера незаметные, сегодня разрослись до огромных клякс. Ткань казалась потасканной и совершенно неопрятной.
- Отлично… Просто отлично!
- Надеюсь, соседки успели обучить вас хозяйственной магии? – поинтересовалось зеркало без намека на издевку.
- Да, да… просто сок росозубки не так-то просто удалить, - Гермиона обессилено упала на кровать. – Сегодня определённо не мой день.
- Не знал, что вы обучаетесь зельеварению.
Настырный собеседник не умолкал. Грейнджер мысленно прокляла бесполезный подарок.
- Послушай ты! Молчало два месяца и молчи дальше. Всё равно кроме критики от тебя ничего не услышишь.
Зеркало снова хмыкнуло и недобро блеснуло.
- О, разумеется, мисс Грейнджер. Молчание – золото. Запишите у себя на лбу. Очень пригодится.
С трудом сдержав яростный выкрик, Гермиона вскочила и уставилась в зеркало на собственное отражение.
- Как такая красивая вещь может быть настолько ядовитой?!
По подоконнику что-то застучало. Гермиона заметила большую белую сову, очень похожую на погибшую Буклю и, несомненно, принадлежащую Поттерам - Гарри и Джинни. Птица деликатно постукивала клювом по подоконнику и косилась на девушку своими большими желтыми глазами. Рама скрипнула, и почтальонша впорхнула в комнату, присаживаясь на спинку кровати.
- Привет, - Гермиона взяла свиток с письмом и, наколдовав немного совиного корма, протянула его путешественнице. Крылатая хищница принялась за трапезу, а Гермиона за чтение послания от друзей.
Письмо было спутанным. Некогда аккуратный, почти каллиграфический подчерк чистокровной волшебницы плясал по строчкам, словно писали очень быстро. Укол тревоги парализовал сердце. Слова были сбивчивыми, неясными, но смысл она поняла сразу. Что-то случилось с Гарри.
Магические семейства, выступающие против Волдеморта, выбирали именно такие уютные районы, скрытые от любопытных глаз магглов магией, позволяющей случайно забредающим в такие места людям не видеть ничего кроме грязной помойки, болота или леса. Гарри и Джинни поселились здесь не так давно. Ютиться в Норе вместе с мистером и миссис Уизли Джинни очень не хотелось. Она всё больше ссорилась с матерью по мелочам. Жить на площади Гриммо тяжело было Поттеру. Поэтому Гарри потратил часть своего внушительного семейного капитала на покупку небольшого аккуратного домика с живой изгородью из остролиста и маленьким садом, где Джинни возилась дни напролет. Гарри как раз заканчивал стажировку в аврорате и должен был вот-вот занять место одного из мракоборцев.
Гермиона немного промахнулась с местом аппарации и добираться до дома Поттеров пришлось пешком. Быстрая ходьба по мощеной улице помогла немного расслабиться и разложить полученную от Джинни информацию по полочкам. Гарри стал злым, раздражительным. Гермиона покачала головой. Может быть, семейная ссора? Или стажер встревожен предстоящим назначением? Впрочем, просто так паниковать Джин бы не стала. Они все видели, в каком состоянии находился Поттер на последних курсах Хогвартса. Было очень тяжело, но он боролся.
Чей-то чистокровный книззл прошмыгнул прямо под ногами и Гермиона чертыхнулась, едва не споткнувшись. Животное даже не оглянулось, всё тем же гордым шагом прошествовало через дорогу и скрылось за ближайшим кустарником.
Джинни написала, что муж стал угрюмым, временами агрессивным и много кричал, завел подозрительные знакомства и даже ударил её, когда миссис Поттер попыталась выяснить, что за люди приходят в их дом. Это звучало настолько невероятно, что Гермиона, вынув из кармана помятый пергамент, перечитала ещё раз. Вне всякого сомнения – слова не поменялись. Но, как такое могло быть? Они виделись с Гарри больше месяца назад, и всё было в порядке. Гермиона работала над дипломом, а Поттеру всегда была свойственна природная деликатность и вежливость. Он не беспокоил подругу, понимая, какой она может быть перед экзаменами.
Впереди уже показался дом с красной крышей и заросли остролиста. Гермиона ускорила шаг. Весь этот месяц её не покидало странное предчувствие, что что-то не так… Гарри не написал ни одного письма. Рон тоже не объявлялся. Невероятно теплая весенняя погода вдруг сменилась нескончаемыми дождями и все вокруг казались печальными, встревоженными и злыми.
На Хельговой аллее светило солнце. Погода определенно регулировалась кем-то из жителей. В тайне радуясь тому, что удалось вырваться из тревожных будней, Гермиона поднялась на крыльцо и постучала в дверь. Джинни открыла почти сразу – заплаканная, со всклокоченными рыжими волосами. Несколько долгих мгновений Гермиона пыталась прийти в себя. В таком виде подругу она не видела никогда – вечная аккуратистка Уизли выглядела как замарашка. Её худоба и бледность, контрастирующая с темным помятым платьем, выглядела болезненно, пугающе.
- Джин… - тихонько протянула Гермиона, ощущая, как срывается голос.
- Гермиона, это не мой Гарри, - в глазах Джинни появился какой-то мучительный нездоровый блеск. Не дав Гермионе вставить и слова, хозяйка схватила её за руку и почти втянула в дом. Внутри было тихо и пусто. Мрачноватая гостиная, дождь за окном.
Гермиона не сразу поняла, что не так.
- Джин, а почему дождь?
- Я хотела, чтобы в нашем доме была такая же погода как везде в Лондоне. Чтобы знать, что на самом деле там.
Хозяйка присела на бордовый диван, подбирая под себя ноги. Некогда светлая гостиная в персиковых и алых тонах теперь казалась мрачно-серой.
- Джинни, в чем дело? Твое письмо меня испугало… - Гермиона опустила взгляд. - Где Гарри?
- Это не Гарри, - заговорческим тоном начала миссис Поттер. – Ты мне веришь? Мне очень надо, чтобы ты поверила. Потому что Рон не верит, он говорит, что я с ума сошла. И мама не верит. Говорит - это гормональное. Что это нормально, мои нервы...
- Джинни… - Гермиона взглянула на подругу.- Ты беременна?
Мысли крутились вокруг Гарри и внезапного письма, поэтому гостья не сразу выдавила из себя запоздавшее «поздравляю». Девушка махнула рукой и лишь сейчас Гермиона заметила, как судорожно её бледные пальцы сжимают палочку.
- Да, спасибо. Только, послушай, я не сумасшедшая и это не из-за ребёнка. Ты же знаешь Гарри… Когда ты его увидишь – ты поймешь. Он другой. С Роном он тот же, что когда-то. Смеётся, дурачится. А со мной он другой, понимаешь? Уже месяц, даже больше. Словно его кто-то проклял. Или заколдовал. Или это не он вообще. Понимаешь?
- Джинни, - Грейнджер опустилась на диван рядом с подругой, старательно всматриваясь в её покрасневшие глаза, - Давай я сделаю нам чай, а потом ты мне всё по порядку расскажешь.
Джинни подскочила с места и засеменила на кухню.
- Конечно-конечно. Прости, что не предложила…
Её движения показались немного забавными и настолько схожими с Молли Уизли, что едва удалось подавить смешок. Он определенно был бы сейчас неуместным. Зато это мгновение помогло немного расслабиться и отпустить тревожные мысли. В конце концов, все живы. Всё, можно пережить. Всё, кроме смерти.
- Я просто ещё не завтракала, собиралась на занятия, когда прилетела твоя сова.
- Ой, - Джинни поставила чайник на плиту и отдернула обожженный палец, моментально засовывая его в рот. – Ой, прости, я такая несобранная, даже не подумала, что тебе нужно по делам. Не стоило мне... – в её глазах снова появились слёзы. - Только я не знаю, что мне делать.
Усадив девушку на стул подальше от плиты, гостья расположилась напротив.
- Ничего, хватит мне учиться. Гарри знает о ребёнке?
- Нет, - Джинни всхлипнула. - Пока нет, и я не могу понять говорить ли ему. Мне страшно, Герм… - Джинни склонилась над столом. – Мне кажется, он меня убьет, когда узнает. По-настоящему, понимаешь?
Бледная, напуганная, словно ребёнок, рассказывающий о страшном сером волке. Всё было настолько невероятным… От слов Джинни по спине Гермионы пробежался холодок. На игры было не похоже, на шутку тоже. Будто действительно убьет. Авадой. Взгляд гостьи прошелся по идеально убранной кухне и плите с закипающим на ней чайником.
- Давай, рассказывай. Я пока чай налью.
Рассказ Джинни казался сбивчивым, и малопонятным, но теперь Гермиона была готова поверить. Такой Джинни она никогда не видела. Из обычно жизнерадостной девушки за месяц она превратилась в запуганного подростка. Факт оставался фактом. Началось всё в тот день, когда Гарри пришел на стажировку в аврорат. Сначала всё было хорошо. Он получил именно ту работу, у которой мечтал. Его родителей все знали, да и сам мальчик-выживший-дважды был не последней известной фигурой в Министерстве.
Мир магии вздохнул полной грудью после смерти Темного Лорда, и хотя некоторые его приспешники по-прежнему были на свободе, люди перестали бояться выходить на улицу. Гарри возвращался домой с хорошим настроением. Многих авроров он знал, с другими успел познакомиться и мог часами рассказывать жене о том, какого это бороться с тьмой.
То, что случилось на прошлой неделе, перевернуло привычное течение жизни.
Компания подражателей Пожирателям смерти напала на магглорожденную ведьму и её сестру – обе девушки погибли. Аврорам удалось аппарировать на место преступления как раз в тот момент, когда зелёный луч ударил в грудь младшей девочки, заставив её замереть навсегда. Завязалась нешуточная потасовка, многие авроры были ранены. Поттеру удалось оттеснить к стене одного из Пожирателей – высокого и в маске. На его руке красовалась выцветшая метка. По-видимому, он и был главарем. Удалось сбросить с него маску и запомнить лицо. Человек был Гарри незнаком, но теперь его разыскивают по всей Британии.
Гарри направил на Пожирателя смерти палочку и попытался обездвижить преступника, но тот обезоружил юного стажера и выпустил в него желтый луч неизвестного заклинания. Поттер упал и больше ничего не помнил. По рассказам Кингсли – пожирателю удалось удрать, а Гарри, в скором времени, доставили в госпиталь Святого Мунго. Медики долго провозились с раненым, пытаясь разобраться, что за проклятие поразило парня, но никаких следов, кроме раны на груди, не обнаружилось. Царапины в скором времени затянулись, и парень вернулся домой. Только вот после случившегося он изменился. Перестал общаться с друзьями, подолгу запирался в Библиотеке, что-то читая.
Джинни подумала, что произошедшее просто выбило его из колеи, и в скором времени всё забудется. Другие мракоборцы твердили наперебой то же самое. Но потом в их доме стали появляться странные посетители. Мужчины, которых Джинни никогда не видела. Они смотрели на неё высокомерно и грубо, а Гарри называл их гостями из Министерства.
Тогда она аппарировала к Рону и попыталась поговорить с ним. Брат покрутил пальцем у виска, но вечером появился на ужине вместе с Лавандой Браун. Друг вел себя как всегда. Парни болтали о квиддиче. Рон хвастался тем, что его взяли в запасной состав Пушек Педл, а Гарри с улыбкой обнимал жену. Стоило гостям покинуть дом, как муж вновь замкнулся в себе.
Опуская поднос с завтраком на столик в библиотеке, Джинни оступилась. Несколько капель чая выплеснулось на обложку книги, которую Гарри читал. Он рассвирепел. Обозвал её падалью и ударил. На этом моменте у Гермионы кольнуло сердце. Это казалось совсем уж невозможным.
Одноклассник никогда не испытывал такой всепоглощающей любви к книгам. А вот Джинни он всегда уважал и очень любил…
Погладив подругу по плечу, Гермиона подвинула к ней сиреневую кружку с ароматным напитком и вздохнула. Гарри бывал груб раньше, еще в школе. Тогда всем было тяжело. Его мучили кошмары, кресстражи найти не удавалось, и бесконечное чувство безысходности отравляло душу. Но теперь, когда у него есть любящая жена, и скоро появится ребёнок… Что происходит?
- Джинни, я останусь и дождусь Гарри. Хочу поговорить с ним, понять, что происходит.
- Ты мне не веришь? – Джинни обреченно подняла взгляд, но ладошка подруги тут же накрыла её руку, в знак того, чтобы она и не думала о таком.
- Я просто хочу поговорить с ним. Вразумить. Понять, что он творит и почему.
- Привет, Гермиона.
Тон его голоса казался не то насмешливым, не то усталым.
- Привет, - Гермиона поднялась с дивана и взглянула на Джинни. Улыбка, появившаяся на её лице несколько минут назад погасла, и девушка вновь была готова расплакаться.
- Джин, ты не сделаешь чаю? Я бы выпила, – один взгляд на Гарри и натянутая улыбка.
Лицо молодого аврора казалось бледной маской, глаза покраснели, а волосы торчали в стороны. Щетина на щеках, какая-то обреченность в глазах и дрожащие руки – испугали ее как никогда.
- Гарри, что с тобой? Ты выглядишь… - нужные слова никак не находились, и Грейнджер опустилась на диван.
- Устал. А тебе что нужно? Я думал, изучаешь Древние руны.
- Джинни написала мне, что что-то не так… Что ты нездоров.
- Со мной всё прекрасно. Можешь идти. Не смею тебя задерживать, - улыбка на губах Поттера казалась приторно-вежливой и безразличной.
Джинни права. Всё изменилось. Этот парень выглядел как Гарри Поттер, говорил как он, но словно был другим человеком.
- Гарри, - она попыталась вложить в имя максимум эмоций – заботы, нежности и дружеского участия. Парень встрепенулся и посмотрел на неё каким-то другим взглядом. Словно сейчас на неё смотрел давний друг, но вмиг постаревший на многие сотни лет.
- Уходи, Гермиона. Уходи и Джинни забери.
Гермиона вздрогнула и подскочила.
- Что? Почему? В чем дело?
Он замолчал, потер пальцами шрам и оскалился:
- Что, слишком непонятно выражаюсь, грязнокровка?
Комната закружилась перед глазами, а отвратительное слово, которое она когда-то так часто слышала из уст Малфоя, с каждым ударом пульса, слышалось вновь и вновь.
Грязнокровка.
- Я… - Гермиона не знала, что ответить. Она лишь с ужасом смотрела на то, как Гарри располагается в кресле, закидывая ногу на ногу, и с жуткой усмешкой на губах косится на неё.
Если бы Гермиону спросили, как ей удалось действовать настолько быстро, точно и без эмоций, она бы не ответила. И уж тем более, никогда бы не смогла повторить. Через несколько секунд она уже была в спальне друзей, поспешно скидывая вещи Джинни в сумку и уменьшая её до размеров кошелька. Когда дочка Артура Уизли показалась в двери с подносом, на котором дымились три кружки, Гермиона перегородила ей дорогу и, взмахнув палочкой, отправила чайный сервиз в раковину. Джинни посмотрела на нее взглядом полным непонимания, но пошла следом за подругой. Потому что в этот самый момент человек, которого все знали под именем Гарри Поттера, смерил жену прохладным взглядом и чуть приподнял бровь, пошло оскалившись.
Перешагнув порог, Гермиона взяла подругу за руку и, не оборачиваясь, аппарировала в Нору.
- Гермиона! - позвала Джинни снова, но, не заметив реакции, с силой стряхнула ладонь подруги со своего запястья. – Объясни мне всё немедленно, Гермиона Грейнджер!
Девушке, мысли которой сейчас прибывали очень далеко, пришлось нехотя обернуться и встретиться с упрямым взглядом голубых глаз.
- Джинни, тебе лучше пожить здесь, пока я со всем разбираюсь.
- Пока ТЫ разбираешься? Откуда этот эгоцентризм!? Эта уверенность, что ты способна справиться со всем на свете?! Гарри - мой муж! Хочешь ты этого или нет, я буду за него бороться. Я не стану сбегать! – Джинни размахивала руками и сбивалась с мыслей, утопая одной ногой в болотной грязи. - Ты ведь знаешь Гарри! Он не такой. Что-то случилось! И ты не сможешь это исправить. Потому что даже колдомедики из Мунго ничего не нашли. Никакого проклятия, понимаешь!? Ничего!
Колдомедики ничего не нашли… Какое-то знакомое чувство рождалось внутри. Она заблудилась в лабиринте и не может найти нужную дверь. Бредёт на ощупь, натыкается на камни и каждый раз ошибается, потому что за открываемой дверью лишь холод и тьма. Повсюду разбросаны подсказки, но она не понимает. Будто не умеет читать. Словно она опять оказалась посреди маггловского Лондона в три года. Потерялась в толпе, заблудилась, пока мама покупала мороженое. В руке маленькой Гермионы карта и всё здесь – в этих линиях, смысл которых ей объяснял папа. Вот она подсказка как найти её дом. Но она не может её прочесть, потому что не умеет. Такие взрослые размышления для маленького ребёнка. Но когда мама вся в слезах, наконец, нашла девочку на скамейке в парке, Гермиона твердо решила для себя, что научится читать. И научилась. Чтение стало чем-то основополагающим, важным. Составляющим компонентом сущности Гермионы Джейн Грейнджер.
Только сейчас она понятия не имеет, что искать и где. Но должна, ведь Гарри – друг, лучший друг. Опять лабиринт – только не из маггловских построек, лабиринт из отчаяния и непонимания. Нужно найти выход из него. Но ей никак не удается прочесть подсказки.
Что могли пропустить колдомедики? Пора научиться читать.
- Джи, - Гермиона схватила сопротивляющуюся подругу за запястье и потащила к Норе, – считай, что это просто отдых. А что до эгоцентризма – ты должна думать о ребёнке, понимаешь? И я не собираюсь справляться со всем одна. Есть же Рон. Драко, в конце концов.
- Только не Хорёк. Он ненавидит Гарри, – Джинни, кажется, подчинилась, потому что побрела следом, с грустью косясь на мокрые ноги в аккуратных красных туфельках. – Мне эти туфли Гарри подарил. Сказал, что очень гриффиндорские. А сам… Вчера накричал и попросил трансфигурировать их во что-то менее безвкусное и вычурное.
Молли уже встречала девушек у двери.
- Вы что, с ума сошли после таких дождей аппарировать? Здесь же одно болото кругом, как не высушивай. Камин всегда открыт. Джинни, дочка, – Молли с нежностью обняла ее и улыбнулась Гермионе:
- Ну, заходите скорее, ветер поднялся, сейчас наверняка опять дождь начнется.
В Норе было сухо и тихо, часы тихонько отстукивали свой неспешный ритм. За кружкой горячего шоколада Джинни рассказала обо всем, что происходит у них с Гарри, и Молли теперь смотрела на дочь с нескрываемой болью и беспокойством.
- Гермиона, девочка, что ты думаешь об этом?
Она не знала что сказать. С одной стороны ситуация выглядела не двусмысленно. С Гарри что-то происходит и это определённо что-то тёмное. Воспоминания о его словах проносились в голове как страницы из холодящего кровь рассказа: «Уходи Гермиона. Уходи и Джинни забери».
Словно это был её старый друг и одновременно не он.
- Миссис Уизли… - она крутила в руках свою кружку с горячим шоколадом, даже не притронувшись к нему, – я не знаю, что происходит. Но мне кажется, что Гарри находится под каким-то заклятием, которое не заметили медики. Я сделаю всё, что смогу, чтобы помочь. Но Джинни лучше побыть у вас.
- Гермиона, мне кажется, мы уже говорили об этом! Я не могу сидеть, сложа руки,- Джинни поднялась и, обняв себя за талию, принялась ходить по кухне. – Мам, это же Гарри. Я не могу его бросить. Что если без меня он что-то сделает?
- Послушай подругу. У тебя будет ребёнок. В твоем положении нужно думать о нем. Гарри - уже взрослый мужчина. Я уверена, что он справится. А Гермиона… Ты ведь знаешь, что лучше неё никто не способен найти иголку в стоге сена.
Джинни присела на свое место и принялась с остервенением перемешивать шоколад. Руки дрожали.
- Только будь осторожна, ладно? – самая младшая Уизли, наконец, сдалась, опуская голову.
Задумчивый кивок, и уже через несколько минут Гермиона стояла в камине, сжимая горсть волшебного пороха.
- Площадь Морганы.