Убей меня позже

[Patience]

Автор: собственно, Patience
Название: Убей меня позже
Рейтинг: PG-13
Пэйринг: Оуэн/Эйвис
Дисклэймер: очень мне понравилось, поэтому повторяю: "Все права у Мамы Ро")) Но перс Эйвис - моё творение целиком. Уже выкладывала этот фик давным - давно. Он не закончен, и продолжение планируется в ближайшем будущем. Вот, подумала, Вам интересно будет почитать;) Ах, да, буду выкладывать по частям.

[Patience]

Дикая боль понемногу отпускала его измученное тело, вот только и разум, и душа все еще были забрызганы кровью. Чужой кровью. С трудом взяв себя в руки, мальчик поднялся со скамьи и, покачиваясь, побрел к раковине. Умыв лицо и шею ледяной водой, он посмотрел на свое отражение в зеркале, висевшем на другом конце комнаты. Спутанные рыжие волосы, обычно блестящие, а сейчас почему-то померкшие карие глаза, вцепившиеся в металлическую решетку забрызганные кровью пальцы… Вцепившиеся в решетку? Ах, да, он же в клетке. Боль снова пронзила мозг, и мальчику захотелось поскорее разбить ненавистное зеркало, но это всегда было невозможным, ведь магия защищала мебель, электрическими зарядами откликаясь на любое проявление агрессии. Плюхнувшись на скамейку, он завязал кроссовки и нетерпеливо крикнул:
- Мам! Я все.
Послышались торопливые шаги, в коридоре зажегся свет, и, когда дверь распахнулась, на пороге стояла светловолосая женщина, которую даже можно было назвать молодой, если бы не глубокие морщины, очертившие ее лоб, проложившие дорожки около глаз и губ.
- Пойдем, солнышко, я уже тоже в порядке, - ласково прошептала мать и, открыв клетку, взяла сына за руку. – Знаешь, Оуэн, папа нашел для тебя сюрприз…
Мальчик, уже привыкнув к яркому свету, залившему помещение, любопытно сощурился. Женщина улыбнулась и, легким движением палочки заперев комнату, указала на противоположную дверь. Оуэн робко потянулся к ручке, толкнул её и еле успел отклониться, чтобы вылетевшая из ниоткуда сова не врезалась в его лоб. Он растерянно посмотрел на мать и, получив в ответ утвердительный кивок, шагнул внутрь.
Отец и брат сидели за столом, - первый вертел в руках трубку, второй же листал журнал комиксов. Оба подняли глаза, когда хлопнула дверь.
- Ну, Родж, скажи ему, - женщина начала нервно орошать водой из палочки листья плюща, вьющегося по всей кухне. Мужчина прокашлялся, а парень с заговорческой ухмылкой, адресованной Оуэну, начал раскачиваться на деревянном табурете.
- Сет, прекрати!
- Сказать мне что? – одновременно произнесли отец и мальчик.
- Ну, видишь ли, тебя приняли в Школу, - тепло улыбнулся Роджер Колдуэл и протянул сыну запечатанный конверт.
- Тебя приняли в Хогвартс, Оу! – заорал Сет и хлопнул брата по плечу, так что у того подкосились ноги. Или же это было от нервов?
Мальчик стоял, как ошпаренный, и оторопело смотрел на письмо.
«Мистеру Оуэну Колдуэлу.»
Ошибки нет. Открывая и закрывая рот, он простоял минуты три.
- Но я же… я же не…
- Успокойся, сынок, - тихо сказал мужчина, - и просто радуйся, что Дамблдор – гениальный псих.
Тем временем, Бьюла Колдуэл уже связывалась с родственниками по каминной сети.

~***~

Темноволосая девочка одиннадцати лет сидела на обитом шелком диване, нетерпеливо болтая маленькими ножками в черных лакированных туфельках. Запрокинув голову, она любовалась расписным потолком, изображавшим прекрасных ангелов, любопытно разглядывавших Божью Матерь. «Сикстинская Капелла» была репродуктирована сюда много веков назад самим Рафаэлем специально для древнего рода Силверфоксов за неимоверные деньги. Эта семья была безумно богатой, и все считали их Наследниками Салазара Слизерина. Сейчас последняя представительница этой знатной фамилии небрежно перевела взгляд с достояния всего человечества на смущенно прокашлявшуюся гувернантку.
- Мисс, Ваш отец просил передать, что через двадцать минут Вы должны спуститься вниз. Мне помочь Вам в приготовлениях?
- Нет, Джованна, я справлюсь сама, благодарю. Скажи папе, я буду готова, - девочка легонько взмахнула рукой, и служанка, с поклоном, удалилась.
Лениво поднявшись с будуара, Эйвис Силверфокс, стуча каблучками, подошла к балкону и настежь распахнула дверцы. Поток свежего прохладного воздуха тут же заполнил небольшую, по аристократическим меркам, комнату и заколыхал салатовые занавески. Вся комната и прилегающая к ней веранда были выполнены в зеленых тонах, и будущая слизеринка шагнула на балконную плитку морского бирюзового цвета. Облокотившись на перила, девочка посмотрела вниз на выращенные матерью ярко-алые розы, только-только распускавшиеся, несмотря на знойную погоду летнего месяца. Июль бы не допустил такого весеннего расклада, если бы не сильная магическая аура Поместья, усовершенствованная Ренатой Силверфокс, страстно любившей цветы. Переведя взгляд на девственно чистое небо, Эйвис невольно залюбовалась его красотой. Ей нравилось мечтать и философствовать, несмотря на юный возраст, и можно было с уверенностью возразить тому, кто отрицал, что она – романтик. Красивое серебристое платье девочки слабо развевалось от легких дуновений ветерка, и, казалось, её омывают водяные всплески, наколдованные рукой умелого мага. Недослушав пение соловья, поселившегося на одном из деревьев, отбрасывающих тени на выходящие в сад окна, Эйвис проскользнула обратно в комнату и подошла к огромному зеркалу в серебряной оправе. Взглянув на свое отраженное лицо, она наморщила носик, а потом вдруг ослепительно улыбнулась.
- Веди себя прилично, Эйвис. Не показывай свой знаменитый сарказм, лучше просто промолчи, - сымитировала она голос отца, - Легко тебе сказать, папочка! Уу, как же я ненавижу все эти «званные обеды»!
Надув губки, девочка взяла деревянный гребень и начала расчесывать свои невероятно длинные каштановые волосы. Если бы ее сверкающие зеленые глаза могли метать молнии, вся комната была бы уже в руинах. Но тут ее взгляд упал на отраженную в зеркале висящую около кровати Тройную Икону, подаренную братом на пятый день рождения. На ней были изображены Иисус Христос, Дева Мария и Николай Чудотворец, воззревшие на девочку с древнерусских полотен. Черты лица юной аристократки смягчились, и улыбка, на этот раз не деланная, снова заиграла на ее губах. Будучи людьми глубоко верующими, Силверфоксы, поколение за поколением, коллекционировали религиозные предметы, не жалея сотен тысяч галеонов. Эйвис, следуя традициям, молилась каждый вечер перед сном, и считала Бога своим дневником, дающим советы, не подозревая о том, что несколько лет назад некая Вирджиния Уизли точно так же доверяла свои секреты Тому Риддлу, именуемому в настоящем Лордом Волдемортом. К слову, она могла вовсе не опасаться, что вышеупомянутый Повелитель Тьмы причинит вред ей или ее семье, так как ее отец, Дориан Силверфокс, был одним из ближайших его сподвижников.
Сейчас же семья Силверфокс собиралась на прием, устроенный в честь дня рождения сына Правой Руки Темного Лорда Люциуса Малфоя, Драко. Сказать по правде, Эйвис был противен этот скользкий и подлый выскочка, так любивший похвастаться материальным положением своего отца, которое, кстати, не превышало состояния ее рода. Отличаясь относительной тактичностью, девочка никогда не высказывала открытого отвращения к парню, зато всякий раз, намекая на его недалекость, смаковала выражение лица младшего Малфоя, делавшее его похожим на горного козла. Старший брат Эйвис, Ирвин, поступивший в Хогвартс на два года раньше Драко, баловал ее веселыми рассказами о том, как издевались над парнем гриффиндорцы, во главе с Гарри Поттером, и, хоть весь Слизерин ненавидел Мальчика-Который-Выжил, ребята любили посмеяться над очередным позором Малфоя. А девочке, в отличие от своего будущего (в чем она не сомневалась) факультета, было ужасно интересно познакомиться со «Шрамом в очках», как его называли некоторые, и она собиралась непременно воплотить задуманное в реальность, поступив в Школу Чародейства и Волшебства.
Из дум ее бесцеремонно вырвал голос все той же гувернантки, неуверенно произнесшей:
- Мисс, Вас ждут…
- Да-да, Джованна, я иду, - ответила Эйвис и, выйдя в коридор, неторопливо спустилась по мраморной лестнице.

[Ульяна]

Дошло. Круто. Есть, правда. ..несколько подобных.. Но не, оч. здорово. Только пиши дальше, а то пока все размыто и не точно. . .


Йоханга.

[Patience]

yla, спасибо)) Подобных, правда, не читала, но вот продолжение)

~***~

Поначалу было действительно весело: Эйвис бегала от Драко по всему Мафоевскому Поместью, предварительно наградив парня ярко-рыжей шевелюрой при помощи недавно выученного заклинания. Слизеринец, издав звероподобный рев и выкрикнув что-то по поводу «бездарной маленькой соплячки», схватил палочку и нанес сопернице ответный удар, поразив ее Ватноножным проклятьем. Девочка, только поднявшись, на трясущихся ногах сразу рванула в холл, бросая через плечо магические заряды. С диким визгом пролетев мимо Люциуса Малфоя и заставив того одновременно замолчать на полуслове и испуганно подпрыгнуть, девочка резко остановилась и начала истерически смеяться. Парой секунд позже в залу вбежал запыхавшийся рыжеволосый Драко, который, прокашлявшись, возмущенно произнес:
- Отец, посмотри, во что она меня превратила!
Дориан Силверфокс, увлеченно беседовавший о чем-то с Тадеушем Ноттом, обреченно вздохнул и повернулся в сторону дочери, на которую были устремлены взгляды большинства собравшихся.
- Неправда, мистер Малфой! Он первый начал… - хотела, было оправдаться Эйвис, но Люциус перебил ее:
- Ну, что Вы, юная Леди. Не стоит объяснений… Давайте забудем про этот маленький инцидент, - сказав это, он метнул испепеляющий взгляд в Драко, собиравшегося, вероятно что-то возразить, но благоразумно передумавшего, - Сын, извинись перед мисс Силверфокс.
- Прости…
- Прошу прощения, я не расслышала, – Эйвис невинно захлопала ресницами, и в зале кто-то громко фыркнул. Как ей показалось, это был лучший друг младшего Малфоя, Блэйз Забини.
- Я сказал, извини. Больше такого не повторится, - сквозь стиснутые зубы прошипел виновник торжества, и затем, словно голодный хищник, многообещающе оскалился.
Девочка изобразила премилую улыбку и сделала реверанс, на что Драко, словно сверля ее взглядом, отвесил поклон. Зрители сего представления умильно зааплодировали, а кто-то из женщин даже промокнул выступившие на глазах искусственные слезы накрахмаленным платочком. Люциус Малфой, удовлетворенно ухмыльнувшись, вернулся к разговору с Авраамом Кляйном, своим дальним родственником, специально прилетевшим из Австралии по случаю четырнадцатилетия десятиюродного племянника. Эйвис, воспользовавшись всеобщим отвлечением, показала Драко язык, отчего тот сделался красным, как новообретенная шевелюра, и выставил вперед кулаки. Надо отдать должное актерскому мастерству девочки, потому как, не растерявшись, она картинно упала в обморок, снова обратив на себя внимание толпы. Тут же поднявшись, актриса «погорелого театра» выскочила из холла, крикнув всем на прощанье: «Было очень приятно снова Вас встретить», и скрылась в коридорах замка.
Теперь маленькая ведьма не могла найти себе места от безделья, - разлегшись на широком и мягком сиденье садовых качелей, она жевала травинку, слушая заливающихся птиц. Внезапно ее ушей достигли звуки приближающихся шагов, и девочка напряглась, как струна, пытаясь не упустить ни малейшего движения. Кто-то пробирался сквозь кусты, ломая ногами ветки, раскиданные по земле, и, судя по всему, этих «ног» было, по меньшей мере, четыре. Тут раздался голос, и Эйвис затаила дыхание:
- Так, что ты хотел, Дориан? – «Что здесь забыли папа и мистер Малфой?», - подумала волшебница.
- Я слышал, Лорд намеревается вскоре призвать Существа. Это правда? – «Существа? Это еще что такое?»
-Ну, вскоре - не вскоре, не знаю… Быть может, лет через пять-шесть…
- Так долго?! Они же все разбредутся! – возмутился мистер Силверфокс.
- Это. Дело. Лорда, - медленно и громко произнес Люциус, направляя палочку на отца девочки, которая за это время уже заняла удобную позицию и во все глаза наблюдала за действием. «Только попробуй его тронуть, сволочь!», - в сердцах подумала она, забыв про волшебство, сжимая кулаки. Но хозяин поместья лишь крутанул «оружие» в руках и, усмехнувшись, сказал:
- Расслабься, Дориан, я же пошутил. Пойдем в дом, иначе утка по-китайски нас не дождется, - мужчина кивнул, и они покинули сад. Слушая их удаляющиеся шаги, Эйвис растерянно сидела на земле, тщетно пытаясь привести мысли в порядок.

~***~

Разглядывая огромный холл замка, маленькие ведьмы и колдуны оживленно перешептывались: кто громко, не скрывая восторженных вздохов, а кто тихо, пугаясь каждого шороха, эхом проносящегося по длинному коридору. Разделяя реакции детей, таким образом, можно было предположить, что некоторые из них до недавних пор даже не слышали о Хогвартсе, другие же, наоборот, рвались поделиться своими знаниями и россказнями о странных и удивительных вещах, творившихся в Школе Чародейства и Волшебства. Тем не менее, абсолютно все лица толпящихся малышей выражали крайнее любопытство и нетерпение, по поводу приближающегося торжества. Увлеченные горячими спорами и неприкрытым восхищением, дети не заметили, как из-за угла буквально вылетела строгая пожилая дама в изумрудной мантии. Женщина представилась профессором МакГонагалл, деканом факультета Гриффиндор и заместителем Директора, затем, объяснив ребятам, что скоро начнется Церемония распределения, она кратко рассказала об их последующей жизни в Школе. В толпе снова началось шушуканье, и поднялась рука, принадлежащая рыжеволосому улыбающемуся мальчику.
- Да, мистер…
- Оуэн Колдуэл. Профессор, разрешите спросить, Гарри Поттер до сих пор учится в Школе?
Воцарилась звенящая тишина. Десятки жаждущих ответа глаз словно сверлили МакГонагалл, и та не выдержала натиск.
- Да, мистер Колдуэл. Но, думаю, ему бы не очень хотелось, чтобы его засыпали многочисленными неуместными вопросами. Все меня поняли? – учительница обвела будущих первокурсников строгим взглядом, и те покорно закивали. – Что ж, в таком случае, прошу всех следовать за мной.
Дети вереницей потянулись за профессором к тяжелой дубовой двери, ведущей в Большой Зал.

[Patience]

Никто не читает? Да ладно Вам, ребят, может, понравится)) Прочтите и прокомментируйте, плиззз))

~***~

Трясущиеся колени не позволяли даже спокойно стоять, а гул в ушах слышать имя первого названного ученика. Вскоре очередь подошла к Вэйкелу Боунсу, парнишке, с которым Оуэн познакомился еще в поезде. Мальчик, в отличие от своего товарища, похоже, совсем не нервничал. Спокойно подойдя к трехногому табурету, как только МакГонагалл произнесла его имя, Вэйкел нахлобучил Шляпу, и та через несколько секунд громко выкрикнула: «Хаффлпафф!». Элеанора Брэнстоун тоже отправилась за стол «факультета Барсука», и Оуэн с ужасом осознал, что следующая очередь его. Все больше пытаясь убедить себя в отсутствии необходимости так нервничать, мальчик на негнущихся ногах подошел к табурету и одел Шляпу. Грубая ткань как будто перекрыла поступление звука в ушные раковины, и только в голове непонятно откуда зазвучал низкий скрипучий голос:
- Еще один! И кого только Дамблдор сюда не притащит! – интонация Шляпы выдавала крайнее возмущение, и Оуэн, прекрасно понимая причину столь неприветливого отношения, все же возразил:
- По-моему, Ваша работа распределять новичков по факультетам, а не оскорблять их.
- О, Боже, какая наглость! Самое тебе место в Слизерине! Или же… Постой-ка, ты так трудолюбив, возможно из тебя выйдет толк… ХАФФЛПАФФ!!
Вердикт был настолько неожиданным и оглушительным, что мальчик подпрыгнул на своем сиденье, и, улыбаясь от уха до уха, стянул Шляпу и направился к столу новообретенного факультета, аплодировавшего громче всех. Здороваясь со всеми и представляясь, он услышал за своей спиной приятный голос:
- Здравствуй, Оуэн, я староста Хаффлпаффа, Седрик Диггори, - Оуэн от души пожал протянутую парнем руку. – После ужина ты должен будешь следовать за мной, вместе с остальными первоклассниками, хорошо?
Мальчик кивнул, и его взгляд устремился на оставшихся новичков, готовых вот-вот стать первокурсниками. Лора Мэдли присоединилась к хаффлпаффцам, и, поприветствовав её, Оуэн оглянулся на темноволосую девочку, уверенно, если даже не сказать упрямо, шагавшую к табурету. Её утонченные манеры, движения: походка и то, как она надевала Шляпу, - все казалось ему до странности знакомым, родным, и вызывало доселе неведомое чувство дежавю. Между тем, прозвучало: «Слизерин!», и девочка направилась к столу своего факультета. Оуэн пожалел, что прослушал ее имя, и юному колдуну было очень досадно, что «аристократка», как он окрестил ее для себя, не попала в Хаффлпафф. Не став досматривать Церемонию, мальчик присоединился к воодушевленной беседе сокурсников, и мысли о странной незнакомке пулей вылетели из его головы.

~***~

Эйвис была страшно недовольна всей поездкой в целом: и Хогвартс-экспрессом, и, непосредственно, самой Школой. Мало того, ее очень удивило то малое количество внимания, оказанного ей, как представительнице знатного рода магического мира. Кажется, теперь она начала понимать заносчивость Малфоя-младшего и его стремление быть на высоте. Всегда находясь в центре происходящих событий, девочка и не думала прикладывать ни малейших усилий для доказательства всем своего превосходства. Здесь же на нее посмотрели от силы два человека, что откровенно взбесило маленькую мисс Силверфокс. Встретившись взглядом с одним из них, рыжеволосым пареньком из Хаффлпаффа, Эйвис с привычным презрением сморщила носик, но, судя по всему, мальчик предпочел этого не заметить, так как продолжал молча таращиться на нее.
Теперь слизеринка, отужинав и приняв теплую ванну, лежала в мягкой кровати с задернутым пологом и слушала шепот трех своих однокурсниц, Эммы Доббс, Грэхэм Причард и Стэллы Соулхоум, обсуждающих события прошедшего дня:
- А вы видели, какой он симпатичный?
- Да брось ты, он же на четвертом курсе. Нам до него еще расти и расти!
Эйвис не выдержала:
- О ком это вы так восторженно судачите? – любопытно выглянула она из-за полога.
- О Драко, - мечтательно вздохнула Стэлла, откинувшись на подушки.
- О Малфое? Вы издеваетесь? – усмехнулась девочка, - Да я его с пеленок знаю: дурак дураком!
Эмма укоризненно покачала головой:
- Ладно, Эйви, не порть нам мечты, если он тебе не нравится, - Стэлла согласно закивала, а Грэхэм, казалось, едва заметно подмигнула Эйвис. Впрочем, как знать, быть может, это была всего лишь игра теней.
Слизеринка пожала плечами, зевая, снова забралась под одеяло, и сон принял ее в свои объятья.

[Ульяна]

Да идиоты все! Потому и не читают. Обалденная идея, пожалуйста пиши дальше! Они читают, но отзывы лень оставлять... Как обычно.



Правда, осознай сама - очень интересно пишешь!


ЗыСы. Не вздумай бросить.


Йоханга.

[Patience]

yla, спасибо тебе)) Рада, что нравится. У меня еще, в принципе, есть в запасе, но когда кончится - писАть буду долго, наверное.
А пока - вотЪ))))

~***~

Яркий солнечный свет пробивался через ткань полога и, несмотря на закрытые веки, сужал зрачки. Мальчик потянулся, последние секунды наслаждаясь сладкой истомой, и рывком вскочил с кровати, широко распахнув глаза. Сон как рукой сняло, когда пальцы его ног коснулись холодного пола, и, раздвинув занавесу, он направился в ванную комнату, заметив при этом, что остальные еще нежатся под теплыми одеялами. Сегодня ему предстояло набраться как можно больше сил, чтобы пережить очередные Три Дня Кошмара.
Сейчас Оуэн Колдуэл учился на третьем курсе Хогвартса, и первым уроком в декабре месяце по расписанию стояли любимые Зелья. Нелюбовь слизеринцев к хаффлпаффцам была взаимной и, конечно же, отражалась на учителях. Северус Снэйп, декан Слизерина и, по совместительству, профессор Зельеварения, относился к ученикам «факультета Барсука» с неприязнью, если не сказать с отвращением, но, как ни странно, с Оуэном у него сложились довольно-таки терпимые, даже доброжелательные, отношения. Хаффлпаффец посещал факультативы по этому предмету, и в графе «Зелья» у мальчика всегда стояло «отлично». Был у преподавателя и ученика общий секрет, страшная тайна, знать которую не позволялось никому, кроме, разве что, директора Школы Альбуса Дамблдора, да семьи Колдуэлов. Каждый месяц Оуэну приходилось покидать Хогвартс, прятаться в убежище, ранее принадлежавшем ему подобному, «недочеловеку», как говорилось в некоторых книгах. Друзьям он объяснял свое отсутствие некой «болезнью», которая, как раз, и оправдывала его увлечение Зельеделием и хорошие отношения со Снэйпом. Учитель готовил ново изобретенное варево, помогавшее таким, как Оуэн, лучше справляться с недомоганием, и мальчик принимал его всякий раз, когда ему случалось проводить свое время в Убежище. Но, кажется, читатели раскроют (или уже раскрыли) тайну преждевременно, объяснения и настоящая разгадка произойдут несколько позже.
Итак, вернемся к нашему герою. Приняв ледяной душ, мальчик натянул брюки и вернулся в спальню, где уже наблюдалось живое присутствие бодрости. Однокурсники перебрасывались короткими фразочками и, одеваясь на ходу, готовились к завтраку. Оуэн поздоровался со всеми и, застегнув рубашку и завязав шнурки, вышел сначала в гостиную, а потом опустил замаскированную дощечку, отодвигающую статую Домового Эльфа с обратной стороны, и оказался в коридоре, полупустом в ранний час декабрьского утра.
В Большом Зале тоже было мало народу: несколько человек сидело за Хаффлпаффским столом, преимущественно, девчонки, остальные делились на гриффиндорцев и рейвенкловцев, - ученики Слизерина, судя по всему, еще не проснулись. Оуэн опустился на скамью и удрученно уставился на тарелку с картофельным пюре, слушая, как шушукаются рядом младшекурсницы: отчаянно краснея и хихикая, они смотрели на мальчика из-под полуопущенных век. Он почему-то по-прежнему не мог привыкнуть к девчачьему вниманию. Конечно, он нравился всем, и исключение составляли только слизеринцы, - его мама с горькой усмешкой называла это «животным магнетизмом», - и это обстоятельство, несомненно, нравилось ему, но как бы он не старался отбросить все сомнения и просто наслаждаться плодами своего обаяния, хаффлпаффец не мог не заметить нарастающего чувства неправильности. Разрешение этой проблемы ускользало от него, словно обжигающие струи волшебного огня, все больше отдаляющие от очевидной реальности, оставляя ожоги в душе и памяти. Оуэн напряженно помотал головой: нужно было расслабиться. Вскоре к нему подсели товарищи: Вэйкел Боунс, Кевин Уитби, и Брайан Галлахер, которые тут же принялись уплетать разные вкусности, заполнявшие тарелки, дабы набраться сил для предстоящей тренировки.
На ноябрьском квиддичном матче Элиот Брэдбери, ловец Хаффлпаффа, получил серьезную травму, вылеченную, правда, всего за неделю и не оставившую никаких последствий, и родители парня, будучи маглами, запретили ему заниматься излюбленным спортом волшебников, да и вообще проявлять какую-либо активность в волшебном мире. Являясь в прошлом лучшим другом Седрика Диггори, семикурсник возложил на себя все обязанности товарища после его трагической гибели при встрече с Темным Лордом, и теперь, ввиду неудачи Брэдбери, факультету требовался новый ловец, капитан команды по квиддичу и староста. На роль последней должности претендовали ученики, начиная с пятых курсов, принять же участие в завоевании Кубка по квиддичу хотелось каждому второму хаффлпаффцу.
Оуэн с детства летал на отцовской метле, и, разумеется, так же, как и его друзья, решил попытаться воплотить мечту о профессиональной игре в реальность. Отвлекшись от заполнивших его голову мыслей о предстоящем испытании, третьекурсник бросил случайный взгляд на дубовые двери, которые, распахнувшись, пропустили в Большой Зал группку слизеринок, во главе которой шествовала белокурая Грэхэм Причард, предмет воздыхания большинства третьекурсников и даже некоторых учеников четвертого курса. Оуэн был почти уверен, что в девочке течет кровь вейлы, - так она была прекрасна. Но, по вполне понятным причинам, ее магия на него не действовала, и сейчас он продолжал спокойно попивать апельсиновый сок. Его внимание привлекла другая слизеринка, та, что два года назад заставила его впервые испытать чувство родства с чем-то незнакомым. Но он по-прежнему не знал ее имени и обязательно собирался решить эту проблему…. Позже….

~***~

- Эйви, ты не против, если я возьму твою мантию? Моя осталась в спальне.
- Конечно, - Эйвис рассеянно листала огромный фолиант, взятый накануне из библиотеки для написания реферата по Травологии. Ее подруга Стэлла Соулхоум спешно натянула робу и, подарив слизеринке свою очаровательную улыбку, скрылась в дверном, или, лучше сказать, скульптурном, проеме, где девушку ждал ее однокурсник, Малькольм Бэддок. Эйвис лишь ухмыльнулась и покачала головой: она-то, в отличие от многих, знала, что эти ребята нравятся друг другу, хотя и пытаются это тщательно скрыть. Гостиная уже почти опустела, - был выходной день, и большинство учеников отправились в Хогсмид. Девушка не присоединилась к своим приятелям по одной простой причине: плохое настроение. Депрессия сопровождала ее вот уже почти неделю: общаться не хотелось, а слезы сами наворачивались на глаза, но Эйвис, будучи настоящей слизеринкой, прятала слабость и отчаяние под маской враждебности, так что вскоре даже однокурсники стали холоднее относиться к ней. Впрочем, у слизеринцев всегда было заведено избегать тесных душевных контактов с другими, хотя у девушки и была пара приятелей, которым она могла более-менее доверять – Грэхэм Причард и Малькольм Бэддок. С ними она делилась своими малочисленными переживаниями и всегда была рада их помощи, в которой так нуждалась и сейчас. Но Малькольм пытался разобраться в своих чувствах к Стэлле, а вот Грэхэм должна была вот-вот появиться в гостиной, в очередной раз отбившись от досаждавших ей парней. Пока же Эйвис тщетно старалась сосредоточиться на работе, которую должна была выполнить к следующему дню, - профессор Стебль, являясь очень приятной и добродушной женщиной, все же ставила ученикам весьма жесткие условия, когда дело касалось уроков. Внезапно из коридора донесся взрывоподобный грохот, заставивший волшебницу удивленно и, одновременно, недовольно поднять бровь. Статуя Дракона отодвинулась, и в комнату заглянула Грэхэм Причард.
- Эйв, пошли, проветримся? – невинно предложила она, в ответ на что Эйвис ограничилась лишь хмурой усмешкой.
- Спасибо, Грэй, не хочется… - начала, было, девочка, но подруга уже схватила ее руку и тащила за собой, не заметив стука упавшей на пол книги. – Нет, Грэй, не надо!
- Честное слово, хватит хныкать! Я такое видела!
- Догадываюсь, в этом нет ничего хорошего.
- Обижаешь, подруга, - притворно надувшись, слизеринка вытолкала однокурсницу в коридор, где та и застыла с открытым ртом.

~***~

Невозможно описать, насколько стыдно ему было врать лучшему другу, повторяя каждый месяц одну и ту же отговорку про болезнь. Вэйкел, похоже, догадывался, о чем-то неладном, но, во всяком случае, не подавал виду. Оуэн сидел в кабинете Директора Хогвартса, который, только благодаря своей рассудительности, пока не позволял профессору Зельеварения накинуться на мальчика с криками и чтением моралей. После сверхудачной поимки Колдуэлом снитча новый капитан хаффлпаффской команды по квиддичу уже объявил его ловцом, но Снэйп «вовремя» вызвал Дамблдора, и тот категорично заявил о невозможности назначения, что стало для всех ребят, присутствующих на тренировке, настоящим шоком. Сам Оуэн, ни слова не сказав, последовал за профессорами, и сейчас, двадцать минут спустя, все еще выслушивал, как ему казалось, «нудные нотации».
- Я надеюсь, Вы понимаете, мистер Колдуэл, - сквозь зубы процедил декан Слизерина, расхаживая по комнате, заложив руки за спину, - на что Вы могли напороться, став ловцом?
- Да, сэр, я…
- Молчать! Вам абсолютно противопоказаны физические нагрузки, - они могут возбудить Вашу активность, и, как следствие, агрессивность!
- Что же, я должен вести лежачий образ жизни?…- буркнул Оуэн.
- Именно! Для этого у Вас, слава Мерлину, есть волшебная палочка.
- Не утрируй, Северус, - вмешался Дамблдор. Все это время он поглаживал свою серебристую бороду, размышляя о чем-то. – Быть может, я смогу тебе помочь, Оуэн… - в его по-прежнему ярко-голубых глазах загорелся озорной огонек; Снэйп же выглядел так, будто Гарри Поттер признался ему в любви, Неввил Лонгботтом напоил зельем собственного приготовления, а Драко Малфой станцевал ламбаду.
- Но профессор… Он же… Ему же нельзя…- если бы вышеупомянутые ученики зельевара узнали о его неспособности связно говорить в данный момент, они, мягко говоря, пришли бы в замешательство.
- Знаю, Северус, знаю. Но почему бы ни попробовать? Ведь тогда у нас не было другой возможности: не было Зелья. А сейчас… сейчас мы можем себе позволить посмотреть. Только, разумеется, Оуэн, ты не должен будешь играть во время «болезни», ясно? – директор вопросительно посмотрел на ученика из-за стекол очков-полумесяцев. Тот согласно закивал, улыбаясь во все зубы, - Тогда можешь идти.
Оуэн, попрощавшись, поспешно покинул кабинет, боясь, что директор может передумать, и что тогда уже его мечте не суждено будет сбыться. Спускаясь по лестнице, он все еще слышал громкие возмущения Снэйпа и мягкие возражения Дамблдора, а, выйдя из-за скульптуры Феникса, третьекурсник уловил другой звук – приглушенный расстоянием грохот. С предвкушающей ухмылкой он направился в Подземелья.

[Ульяна]

Выкладывай все!!! Мне с каждой строчкой нравится все больше и больше! Так что очень жду.. очень-очень.

[Patience]

Юла, спасибо!))) Очень приятно мне)) Лови! Спешл фор ю!

- Ради всего Святого, Грэй, ты что, смеешься надо мной?! – Эйвис гневно топнула ногой, а потом истерически расхохоталась, - Я не буду ему помогать! Да я же младше его на три года! Сам разберется.
- А тебя никто и не просит, - проворчал скрюченный в непонятную фигуру Драко Малфой, бросая косые взгляды на Гарри Поттера с оленьими рогами, стоящего рядом и готового вот-вот расхохотаться. – Грэхэм, зачем ты притащила ее сюда?
- Да потому что ты сам ничего не умеешь, а Грэйнджер тебя расколдовывать не будет. Это ведь заклятье ее изобретения, не так ли? – ответила за подругу Эйвис, а потом глубокомысленно заметила, - Да и я тоже. Нам ведь запрещено колдовать в неурочное время, за что, кстати, вам с Поттером назначат взыскание.
Вокруг начала собираться толпа, и кто-то даже крикнул: «Добей этого хорька, Поттер!», на что слизеринка громко фыркнула. «Великая Троица», в состав которой входили Гарри Поттер, Рон Уизли и Гермиона Грэйнджер, одарила ее оценивающим взглядом, но затем все трое, как по команде, сморщили носы. Эйвис снова усмехнулась и уже повернулась, чтобы уйти обратно в гостиную, но вовремя вспомнила, сколько народу, которому нельзя было показывать вход, пришло посмотреть «представление», и резко изменила направление, врезавшись в своего однокурсника-хаффлпаффца. Промямлив извинения, девочка проскользнула мимо него, а рыжеволосый паренек растерянно смотрел ей вслед.
- Эй, может, кто-то поможет мне добраться до Лазарета? – увидев, как Поттера уволакивают его друзья, всеми забытый Драко начал активно разыскивать своего потенциального «носильщика». Оуэн насмешливо покачал головой и пошел за гриффиндорцами, в надежде познакомиться со «Шрамом в очках».
- Ребят, вам помочь?
- Давай, малой. Как тебя зовут-то?
- Оуэн Колдуэл. Вы можете не представляться, я знаю: Рон Уизли, Гермиона Грэйнджер и Гарри Поттер, - мальчик поддерживал ежесекундно растущие рога Поттера.
- Ого, да и мы, оказывается, с Герми известные, - шутливо протянул Рон, такой же рыжий, как и сам Оуэн. – Ну, будем знакомы, Оу.
Гарри кивнул и пожал хаффлпаффцу руку, Гермиона улыбнулась. Проводив ново обретенных знакомых до больничного крыла, юный волшебник направился в Большой Зал, думая о том, что не зря, все-таки, прошел день до первой ночи Ужаса.


- Нет, Грэй, ты сошла с ума! Куда мы идем?
- Эйвис, не канючь! Я обнаружила это вчера, когда сидела неподалеку от Дракучей Ивы и делала уроки!
- Так я и поверил, - усмехнулся Малькольм Бэддок, еле поспевавший за девочками, любопытству которых не было предела. Точнее, вперед рвалась Грэхэм, а Эйвис не отставала, только потому что подруга тащила ее за руку. После ужина Причард заговорчески предложила ребятам «прогуляться и, заодно, кое-что посмотреть», на что тем оставалось лишь согласиться, ведь слизеринку переполнял энтузиазм. До отбоя оставалось всего полчаса, и третьекурсники торопливо вышли из Замка, стараясь не вызывать подозрений. Мимо них проходили ученики, которых становилось все меньше, по мере того как садилось солнце. Они добрались до Ивы, и Грэхэм указала рукой в направлении дерева.
- Вот, видите, там неровная поверхность, как будто какой-то проход?
- О, ну, конечно! Как же мы сразу не заметили?! – съязвила Эйвис. – Брось, Грэй, это же глупо, - нет там ничего! К тому же, уже пора возвращаться: если нас поймают, нам не сдобровать.
- Нет-нет, постойте-ка, я что-то вижу, - Малькольм подошел ближе к «проходу», но внезапно ветка дерева тяжело опустилась на его плечо, словно предупреждая о чем-то. – Ого, да оно нас не пускает! Может, ударить его? – мальчик поднял с земли булыжник и со всей силы бросил его в корни Ивы, отчего она испустила звериный рев и заколотила ветвями во все стороны. Ребята испуганно отбежали подальше и, сами того не заметив, оказались в ловушке из ивовых прутьев, которую уготовило им дерево. Переглянувшись, они начали бить кулаками по импровизированной решетке, досадуя на оставленные в гостиной палочки.

- Все равно нам нельзя колдовать без учителей! – в отчаянии вскрикнул Малькольм.
- Ну, и как ты предлагаешь нам выбраться отсюда? – скучающе-злобным тоном осведомилась Эйвис. Ребята просидели в клетке два часа, и небо уже обнажило свои звезды, словно многочисленные белые клыки. Полная луна то скрывалась в облаках, то показывалась из-за них, сияя кровавым отливом, и слизеринцам оставалось только любоваться ею, дрожа то ли от благоговения и страха, то ли от декабрьского морозца. Малькольм, видимо решив поудобнее расположиться, завертелся на покрытой инеем траве, и вдруг раздался громкий скрип, при чем прутья исчезли, а таинственный проход открылся.
- Хорошее предложение, - ошарашено прошептала Грэхэм. – Смотрите, туда кто-то идет!
Эйвис закатила глаза и со вздохом последовала за друзьями, которые уже спешили внутрь «пещеры».
Несколько минут они сидели неподвижно, старались быть как можно незаметнее, притаившись в углу стенной ниши. Как оказалось, внутри прохода располагался обставленный мебелью дом, в котором, на первый взгляд, даже можно было жить, если бы не ужасное состояние комнат, способное, наверное, довести до обморока мать Эйвис, Ренату Силверфокс, до безумия щепетильную и любившую порядок. Все как будто было расцарапано и обгрызено каким-нибудь зверем, причем очень злым и голодным. Ребята благоразумно предпочли выбраться обратно на улицу, да только как бы ни так, - дверь не желала поддаваться. Обшарив все вокруг в поисках рычага, которому, как предположил Малькольм, надлежало открывать пещеру, и так ничего не найдя, друзья спрятались в проеме, по счастливой случайности выщербленном в стене. Внезапно все трое испуганно подпрыгнули, услышав крик, скорее всего принадлежавший их ровеснику.
- Это еще что было? – прошептала Грэхэм, покосившись на приоткрытую дверь комнаты, из которой, собственно, и исходил звук.
- Кого-то пытают, - Малькольм был в своем репертуаре; Эйвис лишь нервно фыркнула:
- Да, инопланетяне прилетели. Опять ты за свои любимые магловские сказочки, Мэл, - Малькольм, хоть и был чистокровным слизеринцем, все же любил послушать загадочные детективные и фантастические истории, о чем знали только Эйви и Грэй, разумеется, - другие бы засмеяли.
- По любому, надо сходить на разведку, - надувшись, сказал мальчик, - Вы – как хотите, а я туда ни ногой!
- Трус! – Грэхэм презрительно отвернулась, а потом добавила приглушенно-испуганным голосом, - Я тоже здесь останусь. Мне страшно.
- Что? – Эйвис вскочила с места, топнула ногой и заявила, - Хорошо, но отчитываться перед учителями будете вы, и приносить мне шоколадных лягушек в Больничное крыло тоже будете вы, и… и… Да ну вас, я пошла!
Причард и Бэддок резко повернулись и, пообещав, что придут ей на помощь в случае опасности, заторопили подругу. Эйвис ловко проскользнула в комнату, как раз, перед тем как сзади нее захлопнулась деревянная дверь. «Друзья, называется», - удрученно подумала девочка, оглядываясь по сторонам. Комната была довольно просторная, даже больше ее домашней спальни, и слизеринка не сразу заметила сидящего на коленях рыжеволосого мальчика, который снова дико закричал. Третьекурсница испугалась не на шутку, но все же подошла к нему, тронув за плечо.
- Эй, с тобой все в… - она не договорила, потому что мальчик внезапно обернулся, и Эйвис узнала в нем своего однокурсника из Хаффлпаффа, Оуэна Колдуэла, хотя выглядел он довольно странно: осунувшийся, словно от недомогания, рот как будто в пене, на щеках пробивается пушок. Но больше всего девочку поразила его рука, которой он схватил ее за запястье, - пальцы были грубыми и уродливыми, и вместо ногтей у него были… Когти? Ей хотелось хотя бы застонать, пусть шепотом, но позвать на помощь, однако губы не шевелились, а в горле застрял ком. Волшебница стояла, не в силах справиться с шоком. Тишину прервал мальчик: он заговорил странным хриплым голосом, схожим, скорее, с рычанием животного:
- Уходи отсюда! Беги и не возвращайся, здесь очень опасно! Я очень прошу тебя!
- Но почему? - от потрясения Эйвис осипла, но была рада даже такому звучанию собственной речи. – Почему ты тоже не уйдешь?
- Я не могу. Просто… просто не говори никому, хорошо? – выражение его глаз было настолько несчастным, настолько умоляющим, что девочка поспешно закивала.
- Да. Но что происходит? Кто ты? – ей захотелось узнать больше, во что бы то ни стало, раз уж она умудрилась впутаться в такую историю.
- Я – оборотень, и сейчас превращусь. А если ты сию секунду не уйдешь отсюда, я, возможно, тебя съем, - как можно спокойнее сказал Оуэн, хотя внутри у него все дрожало и бушевало. Эйвис с трудом сглотнула и взволнованно прошептала:
- Ты не волнуйся, я никому не скажу. Никому-никому!
- Спасибо, - он вымучено улыбнулся, но тут же снова скорчился и упал на пол, - Чтобы выйти, нажми на сучок над проемом.
Слизеринка кивнула и поспешно выбежала из комнаты, захлопнув за собой казавшуюся теперь такой тяжелой дверь.
- Все, пошли!
- Как пошли? – удивленно спросила Грэхэм, - Может, ты нам хотя бы расскажешь, что там произошло?
Эйвис быстро опустила веточку над нишей и вытолкала друзей в открывшийся проход. По пути она рассказала им надуманную нелепую историю о свидании «какого-то тупоголового гриффиндорца, уронившего себе на ногу выдвижной ящик», в которую ребята, как ни странно, поверили. Всю дорогу до Замка они тихо хихикали, надеясь остаться незамеченными, но, как только третьекурсники миновали Главную лестницу, полосатая кошка завхоза Филча, миссис Норрис, вынырнула из-за колонны и встала у них на пути. Следом за ней, разумеется, вышел и хозяин:
- Так так-так, похоже, у нас есть нарушители? Что ж, следуйте за мной…
Ребята понурили головы и послушно поплелись за смотрителем, и через несколько минут он привел их к голой стене, которая, отодвинувшись, открыла золотую статую Феникса, поражавшую своим величием и красотой.

[Ульяна]

Я в восторге!!! Я не врубаюсь - почему никто не читает кроме меня, то есть, разумееться читают, но не оставляют отзывов. кто они после этого интересно...


Только... Я не юла, а Уля.

[Patience]

Уля, прости, ради всего Святого) Привыкла читать, как вижу) Спасибо еще раз тебе)) Лови!

~***~

Оуэн ужасно переживал из-за того, что Эйвис почти увидела его превращение. Он боялся, что девочка не сможет долго скрывать эту тайну, и ему придется рассказать о произошедшем Дамблдору, который, несомненно, будет очень недоволен. Всем известно, что Заклинание Стирания Памяти может повредить человеческий мозг (хотя это маловероятно, и все агенты магических спецслужб непрерывно используют его), а ведь именно им зачаруют слизеринку, в случае, если она проболтается. Противоречивые и совершенно дурацкие мысли вертелись в голове мальчика, и он никак не мог успокоиться, метаясь в кровати, через неделю после полнолуния. Что-то говорило хаффлпаффцу, она не предаст, не скажет никому, и на нее можно с уверенностью положиться, но он все же решил поговорить с однокурсницей, дабы «расставить все точки над i».
Оуэн проснулся очень рано, за два часа до завтрака, и решил прогуляться по Хогвартсу, поразмышлять и проветрить мозги. Он спустился в Холл и, немного поколебавшись, направился в Чудо-комнату, где они часто бывали с Вэйкелом. Выручай-зал, как его называли многие, славился своей универсальностью и пригодностью на все случаи жизни: схлопотав какую-нибудь проблему, ученик (или даже профессор) мог, посетив эту комнату, найти правильное решение, ведь обстановка и гарнитура помещения быстро принимали нужный человеку вид. Оуэн и Вэйкел же часто использовали зал для хранения бомб-вонючек, орешков «Берти Боттс», а так же всевозможных приколов близнецов Фреда и Джорджа Уизли, которые стали их кумирами после побега из Хогвартса в прошлом году.
Пройдя три раза по нужному коридору туда и обратно, хаффлпаффец открыл образовавшуюся в стене дверь и зашел внутрь. Обнаружив в комнате лишь диванчик с надписью «Расслабляйся!», мальчик решил последовать этому доброжелательному совету и, опустившись на кушетку, погрузился в сладкую дрему.
Когда он проснулся, за окном уже ярко светило солнце, и снег падал на землю крупными хлопьями. Мальчик лениво потянулся и, вспомнив, что уже, наверное, начались уроки, рывком вскочил с лежбища и, распахнув дверь, побежал по коридору. На ходу он спросил каких-то ребят о начале занятий, но они, слава Мерлину, ответили, что завтрак только кончается. Третьекурсник поспешил в Большой Зал, из которого уже выходили Кевин Уитби и Брайан Галлахер.
- Ты где пропадаешь, Оу? – удивленно спросил Кевин, - Вэйкел тебя обыскался!
- Спасибо, Кев, - кивнул хаффлпаффец, - Он еще в Зале?
- Ага, - усмехнулся Брайан, - надеется, что ты снизойдешь до его компании.
Оуэн улыбнулся в ответ и, отыскав за столом Хаффлпаффа светловолосую голову Вэйкела Боунса, подсел рядом с ним.
- Ну, и где ты был? – почти обиженно поинтересовался однокурсник.
- Мне не спалось, и я сидел в Выручай-комнате, - пояснил мальчик, откидывая со лба непослушную прядь рыжих вихров.
Мальчик пожал плечами, и, когда Оуэн доел овсяную кашу, ребята направились к выходу. Проходя мимо слизеринского стола, юный волшебник увидел поднявшуюся со скамьи Эйвис и, покинув Зал, попросил товарища не ждать его. Вэйкел понимающе усмехнулся и, многозначительно подмигнув другу, на что тот раздраженно закатил глаза, пошел к лестнице.
Слизеринка, к счастью, вышла одна, поэтому он без опасений подошел к ней и поздоровался.
- Оуэн, привет, - улыбнулась она, натягивая ткань мантии на пальцы рук, как будто ей было холодно. Явная неловкость ощущалась между ними, ведь его тайна словно воздвигала стену неопределенности и какого-то непонимания. – Как дела?
- Вроде нормально. Я бы хотел поговорить…
- Я знаю… Не волнуйся, я честно, честно никому не скажу. Правда…
- Да меня не это больше всего беспокоит. Как ты отнеслась к… моему превращению?
- О, ну, мне было немного страшновато, знаешь, - она усмехнулась, и хаффлпаффец почувствовал какое-то облегчение, оттого что теперь есть человек, от которого ему не придется скрывать свое существо. – Но я думаю, мир от этого не рухнет, в смысле, что я испугалась.
- А как ты тогда добралась до замка?
- Ну, Филч поймал нас с ребятами… Да-да. Со мной были Малькольм и Грэхэм, - добавила слизеринка, заметив удивленный взгляд однокурсника, - Он отвел нас к Дамблдору. Я не сказала им, наплела какую-то историю. А ты как дошел? Я не видела тебя потом.
- Я оставался там три дня, Дамблдор знает.
Она подняла бровь, но промолчала.
- Друзья? – Оуэн, неожиданно даже для самого себя, протянул девочке руку. Она, как ни странно, кивнула и пожала протянутую ладонь.
- Да, - Эйвис вдруг нахмурилась, - Но, понимаешь, я все-таки из Слизерина, и…
- Ты боишься реакции твоего факультета?
- Нет, - девочка отрицательно покачала головой, - нет, забудь. Друзья, - она снова улыбнулась и, попрощавшись, зашагала в сторону подземелий. Мальчик несколько секунд смотрел ей вслед, а затем направился к кабинету Заклинаний, где вот-вот должен был начаться урок третьекурсников Хаффлпаффа и Рэйвенклоу.

~***~

- Мисс, мастер Силверфокс желает видеть Вас у себя в кабинете, - эльф Нэппи стояла посреди спальни Эйвис и рассматривала пестрый узор ковра.
- Да-да, сейчас…. А почему нет Джованны? – слизеринка оторвала рассеянный взгляд от многочисленных пергаментов, стопками возвышавшихся на дубовом столе: конспектов, рефератов и сочинений, выполненных девушкой, в качестве дополнительного летнего задания.
- Оо, мисс все узнает, - пропищала Нэппи и исчезла со звонким хлопком.
Эйвис пожала плечами и, потянувшись, встала с рабочего места. Она читала «Непростительные Заклятия. Применение и блокировка» почти три часа, начиная с полудня, и теперь настало время обеда, чему волшебница была очень рада, так как успела уже проголодаться. Интересно, что же понадобилось отцу? Ведь он никогда не вызывал ее по пустякам, значит, решалась какая-то серьезная проблема.
Она вышла на балкон и, нагнувшись, резко выпрямилась, отчего ее волнистые волосы рассыпались по плечам каштановым «водопадом». Привычно окинув взглядом розовые кусты, посаженные матерью, девушка вернулась в комнату и мельком посмотрела на свое отражение в зеркале. Эйвис очень изменилась с момента поступления в Хогвартс, ведь уже через месяц ее ожидало обучение на шестом курсе магической школы. Яркие зеленые глаза особенно подчеркивали ее специфическую красоту; черты лица слизеринки были довольно правильными, хотя слегка вздернутый носик как будто говорил: «Разве вы не видите? Я лучшая!».
Юная ведьма покинула спальню и, прикрыв за собой дверь, пошла по коридору, пол которого был выстлан красным ковром. В семье Силверфоксов было заведено, как у истинных наследников Слизерина, считать красный цветом крови, победы, и они как будто подчиняли ее себе, ступая по ковру ногами. Пройдя два или три лестничных пролета, девушка без стука открыла большую резную дверь и зашла в комнату.
- Эйви, садись, - Дориан Силверфокс восседал на огромном обитом шелком стуле, похожем на трон, и меланхолично покуривал сигару. Рядом с ним сидела Рената и отсутствующе смотрела на лаковое покрытие стола, расположенного посередине кабинета, а около стены стояла Джованна, гувернантка Эйвис, воспитывающая ее с раннего детства. Взгляд женщины был каким-то грустным, как и улыбка, которую она подарила воспитаннице, а в руках служанка теребила подол своей бледно-голубой мантии.
- Папа, что случилось? – поинтересовалась слизеринка, присаживаясь на свое кресло, которое было изготовлено специально для удобства ее пребывания в кабинете отца. Она перехватила мимолетный взгляд матери и поразилась его отсутствующему выражению, его отчужденности и холодной грусти. Девушка вопросительно изогнула бровь и повторила свой вопрос: Дориан не спешил с ответом.
- Видишь ли, Эйвис, - он помедлил, - как тебе известно, мы очень уважаемая семья в волшебном обществе и верно служим Темному Лорду, храня все его секреты…. И наши слуги, волей не волей, участвуют в этом молчании, а когда кто-то из них покидает нас, мы не можем быть точно уверены, что Заклятье Памяти, даже самое сильное, будет в силах защитить их и информацию, которая очень важна для нас. Поэтому…
- Вы убиваете их, - закончила Эйвис. Внутри все похолодело от предчувствия неизбежного, - теперь она поняла, зачем ее сюда позвали.
Отец лишь кивнул головой, не сводя с дочери пронизывающего взгляда. Юная волшебница посмотрела сначала на служанку, все еще тепло ей улыбающуюся, а потом на мать, опустившую голову, как будто она боялась встретиться глазами с девушкой. Слизеринка легонько охнула, изо всех сил сдерживая подступившие и уже готовые вот-вот вырваться наружу слезы. Такие, как она, не плачут, - ей нужно держать себя в руках.
- Тогда… - начала она чуть подрагивающим голосом, - тогда зачем ко мне вообще приставили гувернантку? Я бы обошлась домашним эльфом…
Отец усмехнулся:
- Ты должна быть воспитана, дочь, ты должна быть сильной, хладнокровной, стойкой, чтобы ничто не могло тебя сломить.
Она хотела закричать, что ей к черту не нужно это деланное спокойствие, что ей нравится чувствовать, радоваться, плакать (тут на ум почему-то пришла ЕГО улыбка), но она сдержалась. Всегда. Всегда она знала, что переживать можно, только когда никто не видит, только в своей комнате, под одеялом, разговаривая с Богом: только так можно было избежать презрительного взгляда родителей, что, несомненно, было для нее худшим наказанием. Предстоящая смерть Джованны должна была стать для нее первым настоящим потрясением, не считая встречи с НИМ, первой потерей любимого человека, хотя она и не была уверена, что знает, что такое любовь.
- Когда? – она прервала монолог отца, из которого услышала, наверное, всего-то пару слов.
- Завтра, - похоже, он был доволен столь быстрым соглашением дочери, - Завтра, в полдень, у беседки.
- Я буду там ровно в двенадцать, - она посмотрела прямо в глаза гувернантке, и, наверное, в ее взгляде отразилось столько боли, что Джованна лишь покачала головой и еще мягче улыбнулась. Эйвис знала, что не будет прощаться, потому что хочет оставить в своей памяти образ нежности и преданности служанки, а не грусть и боль расставания. Девушка поднялась с кресла и покинула ненавистный теперь кабинет.
- Это было жестоко, - произнесла Рената Силверфокс, когда шаги дочери стихли в коридоре.
- Это было правильно, - голосом, не принимающим возражений, ответил Дориан.

[Глюк'Оzа]

Слушай, в первом кусочке ты пишешь
<несколько лет назад некая Вирджиния Уизли>
А потом:
<Прием про случаю рождения Драко>
Какой нафиг Драко? Будь добра, исправь. Если я чтто-то нен поняла, объясни мне это.

[Ульяна]

Блин глюкоза, какая на х разница. Ты видишь нет какой замечательный фик, хоть сказал бы что дельное!!!


Р-р-р-р-р-р...


Потрясающее продолжение, браво!

[Patience]

Глюк'Оzа, спасибо, но я не поняла сути Вашего замечания.
Я пишу: "Эйвис, следуя традициям, молилась каждый вечер перед сном, и считала Бога своим дневником, дающим советы, не подозревая о том, что несколько лет назад некая Вирджиния Уизли точно так же доверяла свои секреты Тому Риддлу, именуемому в настоящем Лордом Волдемортом. К слову, она могла вовсе не опасаться, что вышеупомянутый Повелитель Тьмы причинит вред ей или ее семье, так как ее отец, Дориан Силверфокс, был одним из ближайших его сподвижников.
Сейчас же семья Силверфокс собиралась на прием, устроенный в честь дня рождения сына Правой Руки Темного Лорда Люциуса Малфоя, Драко."
Сначала имеется ввиду сравнение "как Джинни", а затем размышления автора, то есть предыстория Эйвис, прерываются, и снова начинается действие, где описывется, что Эйвис собирается на прием, в честь дня рождения Драко Малфоя, поскольку он является ее давним знакомым.
Возможно, я не совсем уловила то, что Вы хотели мне сказать, поэтому, пожалуйста, попробуйте конкретнее выразить Свои претензии;)
Уля, спасибо)) Но Глюк'Оzа, возможно, не до конца разабралась в моих набросках, и я очень рада, что она дала такой комментарий)

[Ульяна]

Да... я, если честно тоже не поняла вначале. Мне очень нравиться. Если честно, то я просто влюбиласьв этот фик. Скажу еще правдивее - это единственный фанфик, в котором мне действительно хочеться крикнуть "проды! Как это обычно делают, т.к. очень интересно читать.. и когда все обрываеться, становиться так фигово-о-о... Мне невероятно нравиться идея с оборотнем, нравиться что здесь нет Гарри Поттера, зануды Герми и придурка Рона, что нет Мери Сью, нет ляпов, ошибок( только очень незначительные, поверь) и вообще все мне очень нравиться. Я действительно читаю,( то бишь мне НЕ наплевать будет продолжение или нет) в общей сложности 4 фанфика. Ну и слеш, достойный прочтения. Теперь их стало 5, благодоря тебе.
стиль и твоя идея мне по душе, как раз в подобном стиле я хотела бы писать, но... Пока ничего дельного не выходит... так вот. Еще... ( не прикалывает меня писать мне нравиться это, это, это... но, а раз так?) МНЕ НРАВЯТСЯ характер Оуэна и, впрочем, всех твоих героев. ((это надо было писать в начале.. мдя..)

Не вздумай бросить, (если что )...

Я в восторге.


Йоханга.


Уля.


Зю. Чуть не забыла. Не обращай особого внимания на вышеуказанный бред... Я не умею писать отзывы на действительно хорошие произведения. ....правда..

[Patience]

Улечка! Ну. как же мне не обращать внимания на "вышеуказанный бред", хотя это вовсе и не бред! Ведь это такой приятный и, что самое главное, интересный и весомый отзыв!! Конечно, я буду выкладывать проду, в первую очередь, для тебя)) Спасибо тебе)) А насчет написания произведения - не волнуйся, это придет;)

Лучики света поигрывали на толстой ткани занавесок, переливающихся всеми оттенками синего цвета; за окном, весело щебеча, воробьи клевали рассыпанные семена. В душе, как и в комнате, было уютно и спокойно, и даже предстоящий отъезд не портил настроения, а только улучшал его. Единственная вещь вселяла в юношу беспокойство и переживание: письмо от Эйвис, в котором она рассказывала о смерти гувернантки, изливала всю свою грусть и боль. Оуэн знал, что ее родители – Пожиратели Смерти, и что они способны на многое, в том числе и на жестокость, по отношению к дочери, в целях воспитания, но он даже не представлял, что чувствовала девушка, узнав об участи близкого ей человека. Хаффлпаффец мог только надеяться на скорую встречу, чтобы поддержать однокурсницу и помочь ей справиться с переживаниями. С того момента, как она узнала о том, что он оборотень, ребята стали чаще общаться: поначалу они просто обменивались парой фраз на переменах, а затем и вовсе превратились в лучших друзей. Она сказала, что, несмотря на то, что Оуэн из Хаффлпаффа, ей интересно проводить с ним время, интересно хранить его тайну, и, наконец, интересно взглянуть на жизнь по-другому, ведь, как правило, слизеринцы презирали окружающих. Каждое лето они переписывались, выплескивая на пергамент перемешанные с чернилами эмоции и впечатления, и, кажется, знали друг о друге уже все. С самого начала они условились не рассказывать родителям о своей дружбе, опасаясь возможных последствий, и даже в Школе никто не подозревал о том, насколько они близки, хотя, конечно, Вэйкел и был в курсе, а другие удивлялись, думая, что ребята мимолетные приятели. В конце прошлого года Оуэн во всей полноте осознал, что именно он так ценит в Эйвис: непосредственность и независимость их отношений, - она была родственной душой, другом, и он мог отдать за нее все, и не мог жить без нее, но слизеринка не влекла его, как девушка, не заставляла почувствовать неловкость и возможность отдаления. Проще говоря, она была «своим парнем», и, судя по всему, самой девушке это не причиняло никаких неудобств.
Сейчас юноша аккуратно складывал в рюкзак рубашки, брюки и прочую одежду, силясь ничего не забыть: сегодня он должен был отправиться к троюродной тетке для исследований, - Зара Колдуэл работала на Министерство и проводила лабораторные опыты, экспериментируя с новыми составами Зелий, предназначенных для избавления от так называемого «синдрома Волков». Каждого опыта семья Колдуэлов ждала с нетерпением, и поначалу Бьюла, мать Оуэна, хотела, чтобы отвары пробовали на ней, но парень запротестовал, подтвердив свое несогласие словами тети, которая утверждала, что юный организм легче справится с переменами, нежели взрослый. Оставшееся лето он должен был провести в Швейцарии, где расположены, с разрешения швейцарского министра, английские лаборатории, поэтому хаффлпаффец торопился скорее собрать вещи, чтобы ответить на письмо Эйвис. Положив в сумку пару чистых носок, юноша застегнул молнию, плюхнулся за письменный стол и, достав пергамент и перо с чернилами, начал строчить ответ:

«Дорогая Эйвис,
У меня все хорошо. Сегодня уезжаю к Заре на эксперимент.
Когда я прочитал твое письмо, не нашел слов. Мне очень жаль, я не могу представить, как тебе тяжело, но знаю: ты справишься. Помни, ты всегда можешь рассчитывать на меня, и я всегда помогу. Главное, попробуй отвлечься от всего этого, дождаться школы, а потом мы встретимся, и все будет хорошо.
Я очень скучаю по тебе, ты знаешь, и с нетерпеньем жду нашей встречи.
Оу».

Оуэн усмехнулся, - она всегда так называла его; она и брат: «Оу». Открыв клетку, он выпустил недавно купленную сову на волю.
- Отнеси это, Рем, хорошо? Отнеси это Эйвис, - он открыл окно, и пестрая неясыть, свободно взмахнув широкими крыльями, взлетела в высь.


- Тебе не холодно? – улыбка брата всегда успокаивала её. Такой чужой для всех, он был любим по-настоящему только Эйвис.
Она покачала головой, не чувствуя пронизывающего ветра, раздувавшего полы ее мантии. Сейчас они сидели на берегу широкого озера, расположенного в лесу Поместья Силверфоксов, и, прижавшись друг к другу спинами, молчали, словно каждый думал об одном и том же, но не решался заговорить. Ирвин аппарировал домой из Сан-Франциско, где отдыхал со своей девушкой, чтобы присутствовать на казни гувернантки сестры. Джованна Торникет работала в семье Эйвис вот уже двадцать лет и даже не подозревала о своем неизбежном убийстве, пока два дня назад хозяин ни сообщил ей столь неприятное известие. Будучи женщиной в здравом уме, она хотела, было, бежать, но, к сожалению, у нее не было палочки, которую, по несчастливой «случайности», отобрала хозяйка, объяснив свои действия «добрыми побуждениями». В отчаянии Джованна бросилась в лес, где ее настигло заклятие Империо, посланное Дорианом Силверфоксом, который приказал служанке вести себя, как обычно, что она, собственно говоря, и делала на протяжении оставшихся часов жизни.
Эйвис, разумеется, ни о чем подобном не подозревала, поэтому почти стойко смотрела на пламя костра, уносящее душу гувернантки в небытие. Хотя настойчивые слезы готовы были уже вот-вот скатиться по щекам, девушка старалась не думать о происходящем, силясь забыться, как ей посоветовал в письме Оуэн. Боже, насколько же сильно она скучала по нему….
- Давай поговорим, - наконец сказала слизеринка.
- Давай, - Ирвин развернулся, укладывая ее голову себе на колени, - О чем?
- О том, что я никогда не рассказывала родителям.
- Это должно быть интересно, - он усмехнулся, и его ухмылка получилась абсолютно такой же, как у Эйвис.
-Даа, настолько интересно, что я сама не могу в этом разобраться, - задумчиво протянула девушка, теребя рукав джемпера брата, - У меня есть друг…
- Так так-так… - он снова улыбнулся, - это уже любопытно….
- Я сказала «друг», а не «парень», - она нахмурилась.
- У тебя нет парня? – брат с наигранным изумлением приподнял бровь.
- Если ты все время будешь меня перебивать, я ничего не смогу рассказать, - заметила волшебница, заправляя за ухо прядь каштановых волос.
- Молчу-молчу.
- Так вот, мы сдружились на третьем курсе, не буду говорить, почему, - она проигнорировала насмешливый взгляд парня, мысленно готовясь к упрекам и возмущениям, - И он из… Хаффлпаффа.
- Действительно интересно, - констатировал Ирвин, вопреки ее ожиданиям, - но родителям лучше все-таки не говорить.
- Знаю. А ты дружил с кем-нибудь из Хаффа?
- Нет, поэтому не могу ничего посоветовать, но считаю, с кем общаться, а с кем нет – сугубо личное дело каждого человека, - он посмотрел ей прямо в глаза, и еще один совершенно безумный и, в какой-то степени, риторический вопрос всплыл в сознании Эйвис. Почему, собственно, она доверяет оборотню больше, чем родному брату, с которым провела всю свою жизнь?
- Я люблю тебя, Ирв… - девушка поддалась минутному порыву, и парень, наклонившись, поцеловал ее лоб.
- Я тоже тебя люблю, он улыбнулся. Ей очень нравилась его улыбка: губы растягивались едва заметно, а вот глаза словно лучились озорством и радостью. Впрочем, это проявление эмоций предназначалось лишь для узкого круга людей. – Может, уже пора идти домой?
Слизеринка кивнула и ухватилась за протянутую руку уже успевшего подняться брата. Рукав его кофты задрался на долю секунды, но она успела заметить черный раздвоенный язык, вылезавший изо рта черепа.
- Ты принял присягу, - полу утвердительно произнесла Эйвис. Ирвин кивнул. – Ты не сказал мне, - это прозвучало, как упрек.
- Прости, - он не собирался оправдываться. Девушка молча пошла по тропинке, которая вела домой; шагов брата она не слышала.

Одним из малочисленных плюсов экспериментов Зары было то, что во время каждого опыта с Оуэном буквально носились: предоставляли наилучшие условия проживания, питания и развлечения. Ему было разрешено практически все, включая квиддич, чему мальчик, безусловно, был безумно рад. Швейцарские лаборатории содержали санаторный комплекс, предназначенный, правда, всего для семи человек – постоянных клиентов, каждый из которых был оборотнем-добровольцем, согласившимся на тестирование Зелий и Заклятий. Конечно, желающих исправить свое плачевное положение было гораздо больше, однако, Зара Колдуэл категорично заявила, что будет работать только с «людьми», у которых наиболее крепкие иммунные системы. В их число входил и Оуэн. В семье мальчика было два оборотня: он и его мать, Бьюла. Роджер Колдуэл познакомился с будущей женой во Франции, откуда та, собственно, и родом. Сразу после окончания Хогвартса, где он учился на курсе Хаффлпаффа, Роджер успешно сдал экзамены в Гильдию Авроров и, получив задание от начальника, отправился в Париж. Он должен был вычислить логово наиболее агрессивных оборотней и истребить существа (французское министерство попросило английское о помощи), но, как бы банально это ни звучало, влюбился в одну из них. Министерство, естественно, пришло в ярость: зачем, мол, им нужны «парижские недочеловеки», когда у них и своих хватает, но парень был настолько очарован Бьюлой Касель, что, благодаря своим связям и умению убеждать, упросил-таки министра разрешить ей приехать в Великобританию, и женился на ней. Несмотря на то, что, превращаясь, она становилась неуправляемой хищницей, голодным зверем, готовым растерзать все и вся на своем пути, парижанка была весьма милой и приятной личностью, особенно когда ее вторая сущность спала «зубами к стенке».
Сын этой очаровательной дамы в данный момент лежал на шезлонге и потягивал фруктовый коктейль, надо сказать, не без примеси Огденского Огненного Виски, бутылку которого «контрабандой» протащил в лаборатории такой же, как Оуэн, оборотень, восемнадцатилетний немец Томас Крафт, приехавший на лечения с помощью связей отца в Министерстве.
- Ну, и как тебе напиточек? – поинтересовался вышеупомянутый мистер Крафт, лениво поднимаясь с соседнего кресла и потягиваясь.
- Дааа… - мечтательно протянул Оуэн, - Кайф….
- Ты не слишком-то привыкай: учиться ведь еще, - усмехнулся Том, - К тому же, скоро придет Зара и надает нам по шеям.
Заре Колдуэл было двадцать два года, но, несмотря на молодой возраст, она добилась весьма внушительных успехов в должности Целителя, и Оуэн мог с уверенностью заявить, что любовь к Зельям досталась ему от тетки. Зара приходилась родной сестрой Роджеру, отцу парня, и четыре года работала в англо-швейцарских лабораториях «Свет из Преисподней», которые каждый год, начиная с восьми лет, посещал хаффлпаффец. Она была довольно миловидной молодой женщиной и нравилась многим мужчинам, включая Тома Крафта, но не стремилась к серьезным отношениям, отдавая предпочтение работе, которой посвящала практически все свое время.
Сейчас Зара, торопливо стуча каблучками, шла к балкону, где расположились парни.
- Ну-ка марш внутрь! Там такие новости! – девушка была в ярости и, мало того, в отчаянии, - По колдорадио прямой эфир…
- Что случилось? – на ходу спросил Том, натягивая рубашку.
- Лорд призывает, - коротко пояснила Целительница.
Обменявшись растерянными взглядами, колдуны ускорили шаг и, войдя в гостиную, где все уже слушали магический приемник, сели на диван.
- Кроме того, многие Пожиратели уже позволяют себе нападать на ни в чем не повинных людей и насылать на них Непростительные Проклятия. Погибли двенадцать человек, семерых из которых укусили оборотни, троих – вампиры, и двоих убили Пожиратели Смерти. К слову, оборотни особенно агрессивны в период Призыва, и самые невменяемые будут устранены аврорами. С вами была Элейн Вудс, спасибо за внимание.
Обслуживающий персонал «Света из Преисподней» и семь пациентов шокировано переглядывались: никто не мог подобрать подходящих слов.
- Думаю, будет вполне уместно, если вы пошлете родственникам сов, - наконец выдавила Зара.
Волшебники тут же заторопились в совятню, и Оуэн последовал за ними.


- Эйви, для тебя письмо, - отец просматривал утреннюю почту.
- Спасибо, - она с радостным предвкушением вскрыла конверт, подписанный синими чернилами. Колдорадио что-то монотонно бубнило, родители пили кофе, а за окном заливались соловьи, - казалось, все прекрасно, пока….

«Эйви,
У тебя все в порядке? Я спрашиваю, потому что Тот-Кого-Нельзя-Называть призывает Существа. Я волнуюсь за тебя. У меня все Ok. Пока нормально. Я не знаю, когда приеду, но хочу, чтобы ты держала меня в курсе происходящего.
P.S. Я приезжаю послезавтра.
Очень жду встречи.
Оу.»

Эйвис прерывисто вздохнула.
- Что-то случилось? – поинтересовалась Рената, увлеченная чтением журнала.
- Нет-нет, все отлично. Я буду у себя в комнате, - поднявшись из-за стола под удивленные взгляды родителей, девушка поднялась в спальню. Взяв из шкафчика пергамент и перо с баночкой чернил, она легла на кровать и начала писать. Скомканные листы летели в корзину, чернила изводились перечеркиванием строк: волшебница не могла придумать ответа.
Наконец, по истечении получаса, письмо было готово. Удовлетворенно перечитав написанное, слизеринка запечатала конверт и направилась в совятню. Выпустив черного, как смоль, филина, девушка вернулась в гостиную.
- Дорогая, в субботу мы с папой поедем в Лондон, на прием Тадеуша Нотта, - Рената меланхолично колдовала над цветком.
Эйвис кивнула и, ничего не сказав, вышла в сад.

[Maresca]

Не сразу нашла в себе силы дочитать, потому как мальчик в клетке меня несколько смутил. ))) Прямо БДСМ какой-то. )))

Но сейчас с удовольствием отмечу, что здесь есть чего почитать. Есть, правда, один вопрос: мальчик стал оборотнем после укуса, или от мамы передалось? Тогда почему его брат не оборотень?

Сова по имени Рем - это прелестно, моя растеклась в соплях. )

С орфографией у вас кое-где нелады. "Не конюч" - "не кАнючЬ". (кроме того, по моему скромному мнению, этот глагол здесь по смыслу не подходит). "Чтобы выйти, нажми на сучек над проходом." Исправьте, плз, на "сучОк", а то... в общем, я это предложения отправила в тему "перлы", уж извините!

Кстати, про замечание Глюк'oza: я так поняла, что ее претензия состоит в том, что вы написали: "по случаю рождения...", а не "по случаю дня рождения..." Получается, что Драко родился через несколько лет после Тайной комнаты. ))) Видимо, дальше Глюк'oza читать не стала и не поняла, что вы имели в виду.

И... я не могу с этим жить, но промолчать тоже не могу: эта треклятая Джинни не Вирджиния, а Джиневра. Всё, мавр сделал свое дело, сказал гадость и удаляется... ))) (я еще очень люблю указывать на то, что что Блейз Забини - мальчик )

Продолжайте писать, присоединяюсь к yla. )

[Ульяна]

Я а нокауте.... Классно... Я в ударе от этого фанфика.


Maresca, ну наконец-то!!!! нормальные люди начали читать нормальные фанфики...!!!

[Maresca]

Уля, я польщена комплиментом!

Ну вот мы и самоопределились: я нормальная, а ты невменяемая!!!

Ждем-с.

[Ульяна]

Я невменяемая??? :o это я невменяемая??? :o Беспредел! Я когда невменяемая я букв не виджу, и печатать не могу! А так я, девочка красивая, хорошая и милая ...
Воть...


Жду продолжения. Действительно, очень жду!







Йоханга.

[Patience]

Maresca, спасибо за комментарий)) Спасибо за то, что указали на мои ошибки) Уверяю Вас, это плоды моей невнимательности, и "кОнюч", и "сучЕк" заствили меня посмеятся над ними)) Но я написала именно "день рождения Драко". Спасибо, еще раз)
А насчет Джинни: нуууу, не совсем с Вами согласна) У каждого своя точка зрения)

[Maresca]

Patience

Ну и славненько! Пишите дальше, будем ждать. )

А вот насчет Джинни поспешу с сарказмом в голосе сказать, что это не моя точка зрения. Так торжественно объявила сама Роулинг: мол, Джиневра и никак более. ))) Впрочем, право выбора - верить или не верить маме Ро - всегда остается за автором фика... )

[Patience]

Он лежал на обитом синим ситцем диване и, положив руки под голову, смотрел в потолок. Пару часов назад Рем принес ответное письмо родителей, в котором те сообщали, что у них все в порядке, и что завтра они уезжают в Лондон за покупками. Оуэн с нетерпеньем ждал возвращения домой, в Ливерпуль, чтобы поскорей собрать вещи и отправиться в Хогвартс, ведь учебный год начинался уже через две недели. Юноше хотелось встретиться с друзьями, поделиться впечатлениями о каникулах, которые он снова выдумал, и, наконец, возобновить занятия по Зельям и квиддичу.
Его размышления прервал легкий стук в дверь и нерешительное покашливание Зары:
- Оуэн, я могу….
- Да-да, заходи, конечно, - он приподнялся на локтях и поджал ноги, чтобы девушка могла присесть рядом.
- Послушай, сейчас трудные времена, - неуверенно начала она, - и тебе может понадобиться… вот это, - Зара протянула племяннику стеклянный флакон с непонятной сиреневой жидкостью.
- Что это? – Оуэн любопытно повертел пузырек в руках.
- Твое Зелье… против агрессии.
- Чтобы я ни на кого не напал? – хаффлпаффец удивленно изогнул бровь. Целитель кивнула.
- Это поможет тебе. На него, конечно, наложены всевозможные защитные чары, но ты все равно береги его, - она улыбнулась, - Я пойду.
Оуэн улыбнулся в ответ и положил флакон в карман сумки. Как только дверь за девушкой закрылась, послышался стук в окно: Рем вернулся. Сова принесла письмо от Эйвис, в котором говорились, что с ней все в порядке, и что она сообщит ему новости, в случае опасности. Юноша с облегчением вздохнул и, подойдя к окну, раздвинул занавески. В этот день было пасмурно, тучи сгущались все больше, не давая лучам солнца падать на землю, что, несомненно, предвещало дождь, если не ливень. Он любил в такую погоду прогуляться по тихим и пустым улочкам, послушать пение птиц, а потом, когда небо разразится потоками слез, подставить лицо каплям и вдыхать ароматы свежести и легкости. Но, к сожалению, сейчас он мог любоваться красотой природы только из окна, ведь Зара категорически отказалась выпускать кого-либо из комплекса, ввиду грозящей оборотням опасности. Хаффлпаффец, конечно, понимал непреклонность тёти, но все же никак не мог смириться с собственным бездельем и непомерной скукой, потому что ему не разрешали даже проводить квиддичные тренировки, и парень запросто мог потерять форму.
Луна, между тем, нарастала, и близилось полнолуние. Он не мог точно описать, что с ним происходило каждый раз накануне этого явления, но, выражаясь грубо и приблизительно, можно заметить, что все тело юноши как будто наливалось неведомой энергией, заряжаясь, непосредственно, от самого кроваво-красного яблока спутника Земли, чтобы потом, в самый пик, выплеснуть эту накопленную мощь. Хоть он никогда не убивал, раз в месяц, три ночи подряд, ему снились облики людей: кричавших и шептавших – Терзаемых, как Оуэн звал их про себя. Одни молили о помощи, другие – ругали и проклинали юношу, но он никак не мог понять, почему все это снится именно ему. Как-то раз, во время одного из видений, мальчик, примерно его возраста, с яркими голубыми глазами, подошел и удивительно ровным холодным голосом произнес:
- У тебя нет выхода. Рано или поздно ты убьешь, но от того, кого ты убьешь, зависит твоя судьба. В одном случае, ты обретешь себя, в другом – потеряешь. Сделай правильный выбор, и ты никогда больше не почувствуешь боли, - с этими словами мальчик как будто растворился в воздухе, прорезав тишину сна душераздирающим криком. Больше словесных контактов с Терзаемыми не было.
Всё это казалось до невозможности странным, и оставалось для Оуэна загадкой, решить которую он пытался чуть ли ни ежесекундно, но, к сожалению, даже на толику не приближался к верному ответу.


Скоро родители должны были уехать на прием, и Эйвис предвкушала провести этот вечер в одиночестве, наблюдая звезды. Ей нужно было серьезно обдумать происходящее, как она убеждала себя, но, на самом деле, девушке просто хотелось помечтать и, погрузившись в свой собственный мир, подумать о Вечном. Конечно, ее слишком волновали Призвания, о которых писал Оуэн, и она думала об этом постоянно, поэтому и хотела отвлечься, заставить себя хоть на минуту забыть о происходящем. Наконец, когда Рената и Дориан аппарировали прямо из гостиной дома, наказав дочери «вести себя прилично» и пообещав скоро вернуться, слизеринка спешно поднялась в свою комнату и, распахнув балконные дверцы, вдохнула свежие ароматы лесных цветов. Давно ей хотелось вот так, забыв обо всем, наслаждаться одиночеством или, вернее сказать, единством с природой, снять маску спокойствия и непринужденности. Какой бы единоличницей она не была, все-таки, ей нужно было общение, которое она могла бы разделить только с Оуэном. Почему-то ей казалось, что они буквально сроднились, и кроме него ее никто не поймет также хорошо.
Немного поколебавшись, Эйвис вернулась обратно в комнату и, щелчком позвав домового эльфа, попросила приготовить ее метлу. Она подумала, что если поднимется в небо, ей возможно будет немного полегче. В детстве, как и практически все маленькие волшебники, она обожала квиддич и даже болела какое-то время за Ирландскую сборную, но потом все это немного наскучило девушке, да и времени не хватало на то, чтобы взять метлу в руки, - уроки поглощали ее целиком. Сейчас же вечерний полет показался слизеринке самым практичным выходом из приближавшейся депрессии, и она спустилась в сад, где уже ждала Нэппи, сияющими глазами глядя на хозяйку:
- О, мисс решила полетать… - эльф потупила взгляд, но ее огромные уши стояли торчком.
- Да, Нэппи, я подышу свежим воздухом, - Эйвис взяла метлу и, оседлав ее, взмыла ввысь.
Было здорово снова оказаться в воздухе, забыть про все проблемы и невзгоды и любоваться робко выглядывающими из-за облаков, только-только выступающими звездами. Далекие планеты окружали наливную, словно яблоко, полную луну, и где-то в деревне завыла собака, снова напомнившая девушке об Оуэне. Волшебница сделала несколько финтов и, не имея особой профессиональной подготовки, просто пролетела над синей гладью озера, отчего в голову сразу пришли мысли о брате: где он? как у него дела? скоро ли приедет? Когда она уже снова кружила над поместьем, звенящую безветренную тишину нарушил щелчок аппарирования, резкий вскрик и приглушенные беспокойные голоса. Слизеринка снизилась, прислушиваясь к словам людей, силуэты которых были едва заметны в сумерках и тени деревьев. Наконец, спустившись на землю, она торопливо, закинув метлу за спину, побежала в направлении звуков.
- Что случилось? – запыхавшись после полета, она еле могла выдавить из себя пару слов. Оказалось, это были ее родители, в компании с несколькими мужчинами, причем трава вокруг ее мамы почему-то была темнее, чем обычная.
- Эйви, что ты здесь делаешь? – Дориан придерживал Ренату за талию; казалось, женщина была готова вот-вот упасть. Эйвис медлила с ответом, рассматривая светящееся в темноте белое платье матери, которое было покрыто темными пятнами. Смутное беспокойство, вперемешку с растерянностью, уже теснились в груди девушки, и ответ на ее вопрос сам собой всплыл в сознании, однако шок от возможного не давал ей терять контроля над своими действиями, - Я… я просто… я летала на метле…. А что… случилось?
- Нам нужно скорее в дом, - заметил стоящий рядом мужчина, судя по всему, колдомедик, - И нужно вызвать Целителей.
- Да… да, конечно. Эйви, солнышко, маме плохо, свяжись, пожалуйста, со Св. Мунго по каминной сети…
Девушка молча кивнула и, все еще не в состоянии прийти в себя, направилась к дому быстрым шагом. Следом за ней шли остальные.
Вихрем «влетев» в гостиную, слизеринка бросила в камин немного дымолетного порошка и четко произнесла: «Больница святого Мунго». Ей ответила миловидная шатенка, и когда юная Силверфокс представилась, глаза медсестры чуть не выскочили из орбит.
- Мне скорее нужны Целители в Поместье, - Эйвис нервно оглянулась через плечо на родителей: отец бережно укладывал мать на диван, прижимая зажатое в руке полотенце к ее животу.

[ExiLe]

Даш, сорри, не сразу заметила, что ты начала восстанавливать фик. Редко я просто тут бываю.
Желаю успехов в написание продолжения ) Буду ждать...

[Ульяна]

Ну почему... почему так мало, а? Что мы тебе плохого сделали.. эх.. и на том спасибо!


Жду, жду и еще раз жду.


Уля.