Harry Potter and the Psychic Serpent
Автор: Barb (psychic.serpent@yahoo.com)
Переводчик: Йеннифэр.
Жанр: Общий.
Рейтинг: R.
Пейринг: ГП/ГГ.
Самари: Запутанная любовная история. Гермиона отправляется в гости к Краму, они начинают встречаться, но на Гермиону нападают упивающиеся смертью. Неизвестно каким образом она спасается, но теперь боится Крама, ибо думает, что он Упивающийся Смертью. Гарри не умеет целоваться, и Гермиона решает его научить... У Гарри есть змейка, которая время от времени делает короткие предсказания.
Медленно, но верно, начинаю восстанавливать архивы.
Переводчик - Безумный Макс
Глава первая. Ручная работа.
В первый день летних каникул Гарри планировал поспать подольше. Он чувствовал себя так, что ему нужен был бы год, чтобы выспаться после событий четвертого года обучения в Хогвартсе. Гарри Поттер был, возможно, самым известным волшебником в своём мире, кроме тёмного мага, который убил его родителей. И теперь он, вероятно, был даже популярнее его, ведь он недавно выиграл Кубок Тремудрого турнира. Но его знали только в волшебном мире — когда он находился среди магглов, то всегда раздражал своих тётю, дядю и кузена. Он просто хотел подольше поспать, чтобы забыть о том, что случилось с ним за последний год.
Но вместо этого, он проснулся полвосьмого утра от криков рабочих, визга инструментов, и пронзительного голоса его тёти, кричащей рабочим инструкции. Было невозможно спать с таким громким звуком, поэтому Гарри сел на кровать и взял с комода свои очки. Комната теперь стала не такой расплывчатой. Он подошёл к шкафу и смотрел на своё отражение в зеркале на внутренней стороне двери.
За год он вырос на несколько дюймов и нижняя часть его пижамы парила около его голеней. Он попытался спеть несколько слов из песни его школы, чтобы услышать, как изменился его голос. По традиции, каждый пел слова из гимна Хогвартса, меняя только мелодию. Ему нравились песни Лоха Ломонда, поэтому он начал петь: «Я пойду по высокой дороге, вы пойдёте по низкую дороге…». Но звучало это как хор дракона и бешеного кота, на которых наслали проклятие Круцио. Поэтому он прочистил горло и спел ещё раз. На этот раз голос был настолько красивый, что даже Хедвиг замахала крыльями.
Внезапно в саду всё затихло, и один из рабочих закричал:
— Что это было?
Гарри надеялся, что он имел в виду уханье Хедвиги, но второй рабочий сказал:
— Дик, я думаю, что это было чье-то пение.
Гарри решил пока пропустить эксперименты с голосом и начал рассматривать шрам, который он получил от Тёмного Лорда, когда тот собирался убить его. У него были длинные волосы. Когда он был маленьким, его дядя и тётя пытались бороться с его длинными волосами, но за ночь они у него отрастали. Он хотел выглядеть по серьезнее, когда перед ним появится Волдеморт.
Также он заметил тёмный пушистый туман, начинающийся появляться на подбородке и на верхней губе. Усы и борода! Наконец! Возможно, он начнёт бриться уже до конца лета. Он задавался вопросом, существуют ли какие-нибудь заколдованные бритвы, которые не могли бы порезать кожу во время бритья. Хотя, он ещё нигде не было достаточно волос, чтобы можно было побрить их. Это, скорее, выглядело так, что он не вымыл лицо.
Он попробовал согнуть руку в локте. Не никаких мускулов. Ему через месяц будет 15, а у него нет никакой силы.
Гарри опустил руки и посмотрел на другой шрам, связанный с Волдемортом — шрам на внутренней части локтя, откуда Волдеморт взял его кровь, чтобы добавить её в зелье. Его кровь — кровь врага была последним элементом снадобья, с помощью которого Темный Лорд обрёл тело.
Рабочие опять начали работать, крича друг на друга, а тётя продолжила давать им свои указания.
Гарри надел шорты и футболку, натянул носки и тапочки и вышел из комнаты. В кухне его дядя читал утреннюю газету и готовился откусить кусок бекона, упакованный в бумагу. И бумага откусывалась вместе с беконом. Гарри еле как подавил свой смех и открыл холодильник, чтобы взял что-нибудь поесть.
Гарри сел за стол с апельсиновым соком и бананом. Его кузен Дадли доедал свой скромный завтрак, состоявший только из йогурта и грейпфрукта.
Его тётя, наконец, зашла в дом, чтобы съесть свой завтрак. Как ни странно, она решилась оставив рабочих в саду. Но мир за столом вдруг прервался большой совой, которая села на спинку стула дяди Вернона. У неё было два конверта.
— Поттер! Что ей нужно? — спросил дядя Вернон, очень раздраженный только что случившимся.
Гарри подошёл к сове и взял конверты, незаметно от своих родных дав сове немного бекона. Он посмотрел на послания, и оказалось, что одно из них было адресовано его дяде и тёте. По почерку он понял, что оно от его крёстного Сириуса Блэка. А другое было адресовано ему, и на нём была печать Хогвартса. Успешно выполнив свою работу и не получив никаких указаний, сова улетела через окно.
Гарри вручил дяде и тёте письмо от его крёстного, который был беглецом в волшебном мире, потому что его бывший друг, Питер Петтигрю, подставил его, убив множество магглов. С тех пор, как он сказал дяде и тёте, что у него есть крёстный, они начали относиться к нему немного лучше.
Его дядя открыл письмо и с раздражением начал читать его. Гарри ещё не распечатывал письмо из Хогвартса, потому что его интересовало, что мог написать крёстный его опекунам. Дядя Вернон дал письмо Гарри, чтобы он его прочитал.
Дорогие мистер и миссис Дурслей!
Я пишу вам, потому что беспокоюсь за Гарри. Мне жаль, что я не могу заботиться о нём непосредственно, но, как вы знаете, мой юридический статус в волшебном мире не даёт мне возможности делать это. Директор Хогвартса сказал мне, что с вами ему будет безопасно. Но я хотел бы, чтобы его жизнь у вас была ещё и спокойной, потому что в этом году он испытал многое.
Возможно, он не сказал вам, потому что он очень скромен, что он в этом году участвовал в Трумудром Турнире. Этот конкурс был проведён в школе впервые за последнее столетие, и Гарри — самый молодой победитель этого турнира. Другая причина, по которой он, возможно, не сказал вам о турнире — это потому, что он после турнира встречался с Темным Лордом, который убил его родителей.
В этот день Гарри испытал многое. На его глазах убили его однокашника, он сражался с Темным Лородм на дуэли.
Я прибуду, и увезу его в конце августа, чтобы купить ему новые учебники и отправить на поезд.
Сириус Блэк.
— Так ты — победитель турнира! Ты должен думать, что ты — бог в волшебном мире.
Гарри был удивлен. Обычно дядя не называл слова волшебство. Он не посмел ничего сказать. У него была единственная мысль — что его сейчас запрут до конца лета в комнате, а волшебные принадлежности — в буфет.
— Хорошо! — наконец сказал его дядя, — Единственное, о чём я прошу — этим летом никогда не стой на моём пути.
Он отдал письмо тёте Петунии, и уехал на работу. Когда она прочитала письмо, то отдала его Дадли, и пошла отдавать приказы рабочим.
Вдруг, Гарри вспомнил, что ему тоже пришло письмо. Он развернул его и прочитал:
Хогвартс, школа колдовства и магии.
Директор школы Альбус Дамблдор
(одрен Мерлина 1-ой степени)
Гарри Поттер,
Как глава Вашего дома, я рада сообщить Вам, что Вы стали новым префектом дома Гриффиндор. Эту должность, как я думаю, Вы будете исполнять ответственно и справедливо. Вы будете ответственны за поведение других учащихся, когда не будет преподавателей. Оба Ваших родителя были префектами, и я думаю, они были бы счастливы за Вас.
Мои поздравления, Гарри. Я жду Вас как префекта 1 сентября.
Искренне ваша,
Минерва МакГонаголл
Заместитель директора школы.
Гарри посмотрел на список новых префектов:
Гриффиндор — Гермиона Грэджер и Гарри Поттер
Хаффлпафф — Ханна Эббот и Эрни МакМилан
Рэвенкло — Мэнди Блокехурст и Чу Чэнг
Слизерин — Миллисент Балстрод и Драко Малфой.
— Малфой! — вскрикнул Гарри, хотя это нужно было ожидать. Конечно, Снейп выбрал бы Малфоя префектом! Северус Снейп был преподавателем зельеварения и глава дома Слизерин.
— Я префект, — сказал он тёте и кузену, пытаясь не сказать это с довольством.
— Что?!
Гарри не мог не сказать этого:
— Мои родители тоже были префектами.
— Я не хочу слышать о твоих родителях и о твоей школе, — сказала тётя.
Гарри, взяв письмо и, незаметно от тёти и кузена, бекон для Хедвиги, пошёл в свою комнату. Он думал, кто бы мог разделить его радость. Он думал о Роне Уизли. Но Рон не был префектом, и было бы нетактично написать ему об этом. Он мог послать письмо Гермионе, которая сейчас находится на греческих островах. Одна проблема — она тоже получила письмо префекта и знала об этом.
И тут до него дошло — Хагрид! Гарри взял кусок пергамента и немного чернил и написал письмо Хагриду о том, что стал префектом. Он не подумал бы, что Гарри важничает или хвастается. Он был бы искренне рад за него.
Именно Хагрид, когда Гарри было одиннадцать лет, сказал ему, что он известен в волшебном мире, что его родители умерли не из-за автокатастрофы — их убил Волдеморт.
Гарри закончил письмо к Хагриду и привязал его к лапе Хедвиги. Он не был уверен, как Хедвига собирается найти получателя, но был уверен, что его сова найдет его. Гарри знал, что Дамблдор послал его к великанам с предложением объединиться с ним против Волдеморта. Директор школы был взволнован, тем что великаны могли бы присоединиться к Тёмному Лорду.
Он также боялся за дементоров. Они всегда были перейти на сторону Волдеморта. Гарри уже знал, как бороться против дементоров при помощи заклятия патронус.
В письме он спросил, не слышал ли он о своей матери, Фридвульф — гигантессе с кровожадной репутацией. Гиганты вообще имели плохую репутацию.
После того, как Гарри послал Хедвигу с письмом, он осмотрелся в комнате, не зная что делать — он все ещё не отоспался. Он услышал шум в саду и подошёл к окну, чтобы посмотреть. Там экскаватор рыл яму для бассейна.
Гарри вышел на улицу через дверь на кухне. И увидел, что сад полностью преобразился. Он посидел минут пять, и ему это надоело. Гарри подошёл к главному рабочему и спросил, не нужна ли им лишняя пара рабочих рук. Он ответил:
— Вы уверены в этом? Это трудная работа.
Гарри уверил его, что он действительно хочет работать, поднимая и перетаскивая камни.
Сначала, к нему обращались как к ребенку. Но через некоторое время, когда рабочие поняли, как сильно парень хочет работать, начали проявлять к нему уважение. Они были также удивлены его силам. Для своего возраста, он был силен, хотя мускулов у него почти не было.
Через неделю такой работы, Гарри немного загорел, и у него начали появляться мускулы. В субботу, примерно в обед, его внимание охватила змея, которая заговорила с ним.
— Я нашел такой хороший дом, и, представьте себе, его сад вдруг решили отремонтировать. Теперь придется искать новый дом.
Гарри понимал, что говорила змея. Он был единственным змееустом (человеком, умеющим говорить на языке змей) в своей школе.
— Извини за все это. Это идея моей тёти. Я боюсь, это будет ещё в течение нескольких недель, — прошипел Гарри.
— Что вы сказали? — удивлённо спросила змея.
— Я говорю, что это идея моей тёти.
— Нет, я имею в виду, что никогда не слышал, чтобы человек говорил на змеином языке.
— Я — змееуст, — сказал Гарри.
— Я слышал о таких волшебниках легенды, но я никогда не верил им.
— Это довольно редкое явление. Я однажды уже говорил с удавом.
— А кто это такой – удав, — спросил он у Гарри, — на тебя смотрят, — внезапно сказала змея, прежде чем уползти в кусты.
Гарри понял, что рабочие слышали только шипение из его уст.
Очень рано следующим утром, прилетела Хедвига, и через пять минут в окно залетела сова Гермионы:
Дорогой Гарри!
Поздравляю тебя с назначением на должность префекта!
Гарри надеялся, что она не сказала об этом Рону.
Я и мои родители сейчас на греческих островах, но через пару недель мы поедем в Болгарию, чтобы посетить семью Виктора. Они живут в Софии, столице Болгарии. Виктор будет работать в Англии ловцом команды «Кэннонс». Он сможет встречаться со мной по уикэндам в Хогсмиде. Надеюсь, походы в Хогсмид не отменят, ведь вернулся Сам-знаешь-кто.
Вот фотография, на которой я и мои родители в Парфеноне.
Пожалуйста, заботься о себе, и пиши Сириусу или Дамблдору, если твой шрам опять заболит.
С любовью,
Гермиона.
Гарри посмотрел на фотографию, которая была приложена к письму. Это была маггловская фотография, так как никто на ней не двигался. Гермиона с родителями стояла перед каким-то греческим храмом.
И тут он увидел, что сова Рона, Свинринстель, также прилетела к нему. Гарри попробовал поймать её, но сова увёртывалась, как могла. Когда Гарри, наконец, схватил её, он прочитал письмо:
Дорогой Гарри!
Поздравляю тебя с назначением на должность префекта. Гермиона написала мне об этом. Ты мог предположить, что Малфой тоже станет префектом? Он будет более невыносимым, чем был раньше.
Ты знал, что Гермиона собиралась посетить Крума? И еще он собирается играть за «Кэннонс»! Сейчас, у меня такое впечатление, что я в тюрьме. Я никуда не уезжаю. Даже в Египет или в Румынию.
Увидимся в августе,
Рон.
Гарри положил письма и фотографию и вышел на кухню. Он быстренько поел и пошёл в сад. Было очень рано, и поэтому никого из рабочих ещё не было. Гарри решил пока в одиночку потаскать камни. Когда прошло примерно полчаса, пришёл Дик. Но он был один.
— Доброе утро, Гарри, — сказал он.
— Доброе утро, Дик. А где остальные? — удивился Гарри.
Дик выглядел лет на шестьдесят, но это было только предположение Гарри. Его добрые синие глаза иногда напоминали ему Дамблдора
— Мы получили другую работу — там платят в два раза больше, — он сделал паузу, — Но мы заключили контракт и поэтому, я останусь здесь и продолжу эту работу. Ты всё ещё хочешь помогать мне, Гарри?
Гарри улыбнулся ему и сказал:
— Конечно. Мне это нравится.
— Некоторые делают это для удовольствия, а некоторым приходится делать это ради денег, — вздохнул Дик.
Гарри вспомнил о своих деньгах в Гринготтсе, банке волшебников. Он очень хотел дать Дику хотя бы малую часть своих денег, но не знал, как достать их оттуда, и вообще, можно ли поменять их на маггловские.
***
Когда через несколько дней Гарри направлялся на кухню, ему послышалось:
— Камни будут падать, камни будут падать.
Гарри озадаченно огляделся вокруг. В углу огорода была груда камней. Гарри поискал змею, с которой он уже разговаривал. Он не видел её, но тут, вернулся Дик. Он подошёл к груде камней и начал выбирать камни, и взял маленький камень у основания кучи. Внезапно, все камни начали падать на Дика.
Гарри был примерно в 15 метрах оттуда, и ничего не мог сделать. Камни падали, гремя и попадая в Дика. Один из камней попал в ногу, другой — в руку, следующий — в туловище. Даже голове досталось, правда, только маленьким булыжником. Гарри подбежал к нему. Он вспомнил, как ему отращивали кости руки, когда ему в руку заехало бладжером. Это было занятие не из приятных.
Дик уже был под грудой камней, и Дик начал раскидывать камни. Две недели назад он даже одного камня не выкинул бы. Но за это время он стал гораздо сильнее. В это время он кричал тёте и дяде, чтобы позвали скорую помощь.
Когда Гарри убирал последние камни, в двери появились врачи. Гарри держал руку Дика, когда медработники клали его тело на носилки. В то время, как машина скорой помощи уже уезжала, Гарри подумал: он ведь мог предотвратить это. Он слышал, как змея предсказала это. Но он не предупредил Дика.
— Кто же теперь будет таскать камни? — Гарри услышал голос тёти Петунии.
— Я буду. Если Вы будете платить мне, — Ему хотелось назвать сумму, от которой она не могла отказаться, — Пять фунтов в день.
Это было очень мало за такую работу, и она, конечно же, согласилась и вошла в дом.
В конце дня, Гарри взял пять фунтов у своей тёти и пошёл спать.
***
Теперь, каждый день, он вставал с солнцем и шёл работать в сад. Через несколько дней, когда он работал, то услышал шипящий голос:
—Как Ваш друг? Почему Вы не сообщили ему о камнях?
Гарри оглянулся вокруг и увидел знакомую змею около своих ног. Она была тридцать сантиметров в длину и зелёного цвета.
—Он в порядке. Я не знаю, почему не сказал ему об этом. Я не понимал что... что...
—Что змеи — предсказательницы?
Гарри кивнул.
—Если вы — предсказательница, то скажите мне, Волдеморт умрет?
—Кто? — шипела змея, — Вы не понимаете. Я могу увидеть будущее только за несколько минут и только около себя. Я не могу предсказать то, что происходит далеко.
У Гарри в голове внезапно блеснуло:
—Могли бы вы поехать со мной в школу в сентябре? Это на севере и там холодно. Но я могу брать тебя на руку, и тебе будет тепло. Вы могли бы быть моим домашним животным.
—Что значит — быть домашним животным? — поинтересовалась змея.
—Ну… люди иногда берут животных, чтобы ухаживать за ними, дают и имена и они живут вместе с ними.
—Я не домашнее животное. Если я пойду с тобой, то это будет моим выбором, а не твоим, — сказала змея, — а что это — имя?
—Итак, меня зовут Гарри Поттер. Меня другие люди так называют.
—Я думал, тебя зовут ленивым мальчиком, — сказала змея. Гарри понял, что так называла его тётя.
—Нет-нет, это — не имя, это — оскорбление. Вы можете предсказывать будущее, поэтому я буду называть вас Кассандрой.
—Почему?
—Это было имя греческого предсказателя. Она могла предвидеть будущее, но никто не верил ей. Но Кассандра — это слишком длинно. Для краткости я буду называть вас Сэнди.
—Хорошо, — обратилась к нему змея, — Гарри Поттер.
—Что, Сэнди?
—Я хочу, чтобы вы взяли меня на руку.
—Что?
—Ну, вы сами сказали, что будете брать меня на руки, когда мне будет холодно. А сейчас мне холодно.
Гарри взял её на руки. Ему понравилась его гладкая кожа. Она весила не больше 100 грамм.
Остальную часть дня он работал со змеёй в руке.
Вечером, Гарри пошёл спать. Он поставил фотографию Гермионы и её родителей над кроватью и лег спать.
ГП и змея-предсказательница, R, 28 глава, продолжение, 14.04
-
ExiLe
- Ученик
- Сообщения: 315
- Зарегистрирован: 05 авг 2004 12:28
- Откуда: Дебри сознания
- Контактная информация:
ГП и змея-предсказательница, R, 28 глава, продолжение, 14.04
Последний раз редактировалось ExiLe 05 авг 2004 13:34, всего редактировалось 1 раз.
Oh how I wish, for soothing rain
All I wish is to dream again
My loving heart lost in the dark
For hope I'd give my everything
All I wish is to dream again
My loving heart lost in the dark
For hope I'd give my everything
-
ExiLe
- Ученик
- Сообщения: 315
- Зарегистрирован: 05 авг 2004 12:28
- Откуда: Дебри сознания
- Контактная информация:
Глава 2. Тренировки Дадли.
Следующим утром Гарри встал даже раньше, чем обычно. Он надел шорты, футболку и кроссовки, чтобы побегать. Перед тренировкой он ничего не съел, но выпил два стакана воды. Сначала он чувствовал себя прекрасно. Он бежал квартал за кварталом. Но после нескольких сотен метров он проветрился. Он бежал быстро, но всё ещё не добежал до парка, который был в полумиле от дома. Когда он добежал до него, то повернулся и побежал обратно. Наконец, он добежал до Бирючиновой аллеи. Гарри побежал наверх, в душ.
В течение следующей недели в саду он сделал немногое. Каждый день он бегал, и поэтому уставал. К субботе, дядя тётя уже жаловались, что он работал слишком медленно, и Гарри не обвинял их.
Следующим утром, Гарри сказал:
- Извините, что работал медленно, просто я каждый день по утрам бегаю и устаю после этого. Но не волнуйтесь, я буду работать и в уикэнд.
- Так значит, это был ты? Бегал! В этом случае, мы может оплачивать тебе и другую работу: тренировку Дадли, - сказала тётя Петуния облегчённо.
Дадли посмотрел на свои салат, свиные отбивные и картошку, а потом - на Гарри. Гарри уже смотрел на него с таким же страхом в глазах.
- Но мама! - крикнул Дадли.
- Но тётя Петуния! - воскликнул Гарри.
- Никаких но! Вы начинаете завтра!
Гарри и Дадли опять посмотрели друг на друга.
***
Следующим утром, Гарри постучался в дверь Дадли. Ответа не было. Гарри открыл и дверь и зашёл.
Он увидел, что Дадли всё ещё лежал в кровати, крепко спя. Гарри осмотрелся и понял, что эта комната была пределом мечтаний любого пятнадцатилетнего мальчика. Здесь были два телевизора и видеомагнитофоны, компьютер с двадцати двух дюймовым монитором и сотнями игр, современная стереосистема. У него были любые диски и видеокассеты, которые он только мог представить себе... но здесь не было ни одной книги.
Гарри толкнул его:
- Да просыпайся ты! Твоя мама хочет, чтобы мы бегали, и мы будем делать это!
Дадли повернулся и открыл глаза и закричал:
— Убирайся! Иди отсюда! Ты - ночной кошмар!
Гарри забрал у него подушку. Он придвинулся к нему так, что между их лицами было 2 дюйма и крикнул, как в сержант рядовому:
-Вставай, быстро! Ты сейчас же побежишь!
Дадли хрюкнул и неохотно встал и натянул одежду.
Гарри развернулся и выбежал из комнаты, а Дадли неохотно следовал за ним. Когда они выбежали из дома, то Гарри увидел, что Дадли уже покрылся потом.
Гарри бегал вокруг Дадли и тот, наконец, выпрямился. Гарри спросил:
-Ты готов?
Дадли мрачно кивнул.
Они побежали в сторону парка. Гарри приходилось постоянно ждать его, так как он бегал очень медленно. Наконец, они добежали до парка. Дадли хотелось упасть на траву и поспать часок-другой, но Гарри не разрешил ему.
-А теперь - растягивание,- он сказал ему, - это обязательно нужно сделать, а то будут судороги.
Гарри показывал, как это нужно делать, и, как ни странно, Дадли повторял в точности то же самое.
После растяжки, Гарри сказал ему, что они побегут обратно домой. На этот раз Дадли, хотя и был уставшим, бежал быстрее. Когда они добежали до дома, Дадли улыбнулся и пошёл в свою комнату, а Гарри на кухню. Он вымыл руки, протёр пот с лица и прямо из крана выпил воды. После этого, он пошёл в свою комнату.
Через неделю, Дадли уже бежал раза в два быстрее, чем в первый день. Хотя Гарри бежал и медленнее, чем ему нравилось, но, всё-таки, это не то, что было раньше.
Он был так занят тренировкам Дадли, что и не заметил что, уже скоро у него день рождения.
***
Утром, тридцать первого июля, Дадли зашёл в комнату Гарри, чтобы разбудить его. Это был понедельник, и Гарри допоздна зачитался книгой «История Магии», а также написал полтора пергамента о Дамблдоре, который в 1945 году нанёс поражение Гриндевальду, поэтому он был очень утомлен.
Дадли подошёл к нему и забрал подушку у Гарри, чтобы он встал, так же как это сделал Гарри в первый день тренировок. Гарри упал на пол. И тут Дадли начал смеяться:
- Посмотри на свое лицо.
После этого он вытащил из-за спины свёрток и положил на кровать:
- С днём рождения, Гарри!
Гарри удивлённо посмотрел на него. Он никогда не получал подарка на день рождения от кузена. Он взял подарок и распаковал его. Там был плеер и наушники. В плеере уже лежала кассета. Гарри улыбнулся:
- Спасибо, Дадли.
Он посмотрел на кассету в плеере. Это был альбом какой-то группы, поющей в стиле рэп.
-Это было всё, что я смог придумать. У меня таких плейера три, а мне столько не надо.
Даже учитывая то, что Дадли ничего не сделал, чтобы подарить плейер(просто достал из шкафа и упаковал), Гарри всё-таки это понравилось.
Когда они уже собирались идти на тренировку, в окно залетело несколько сов. Гарри, за несколько дней до этого, послал сову Сириусу с просьбой прислать ему на день рождения книгу о змеях. И вот, Хедвига возвращалась с подарком и поздравительной открыткой. Гарри начал открывать свёрток, но вспомнил, что есть подарки и от других. Он взял у них подарки и отправил обратно.
Дадли, испугавшись этих сов, забился в угол. Гарри сначала открыл подарок Сириуса. Там была книга «Волшебники и змеи», написанная Колином Колуброй. Гарри открыл форзац, и там было написано: «Дорогому Гарри на день рождения от крестного». Он хотел прямо сейчас начать читать её, но сначала распаковал подарок от Хагрида. Это было очень душистое печенье с запахом мёда и грецкого ореха.
Затем, он открыл подарок от Рона. Когда он положил следующую поздравительную открытку на полку, то увидел пирог, посланный матерью Рона, коробку конфет и пояс-кобуру для волшебной палочки. Дальше он увидел ещё одну поздравителью открытку - от Джинни. Гарри открыл подарок и там был маленький кулон с изображением василиска. Он висел на серебряной цепи. Он улыбнулся и надел его на шею. Дадли взял поздравительную и прочитал её:
- С любовью от Джинни?
Гарри сделал недовольную гримасу, не хотя ничего рассказывать о тайной комнате. Следующий подарок был от Гермионы. Он не удивился, что это была книга «Змеи и как с ними обращаться». Гарри открыл открытку, и оттуда упала фотография, но Гарри не заметил этого. На карточке было написано:
Дорогой Гарри!
С днём рождения! Надеюсь, эта книга будет полезна тебе. Сириус сказал, что тебе нужны книги о змеях. Здесь ещё одна фотография. Там мы в городе Корфу. Сейчас мы в Болгарии. Сириус будет с нами, в облике собаки. Мама тревожится каждый раз, когда он становится человеком. Я думаю, ей он больше нравится в облике собаки. Надеюсь, увидимся на Диагон-Аллее. Передам привет Виктору от тебя. Думаю о тебе.
С любовью,
Гермиона.
Гарри улыбнулся с мыслью о родителям Гермионы, которые разрешают Сириусу превращаться в собаку и обратно. Как известно, в её родителях нет ни капли колдовской крови, они были дантистами.
Гарри посмотрел на Дадли, который поднял фотографию с пола. Он увидел, что на фотографии написано «С днем рождения, Гарри. С любовью от Гермионы». У Дадли отвисла челюсть. Он спросил:
-Она твоя девушка?
-Нет, мы только друзья, - вздохнул Гарри
-Ты уверен, что она не твоя девушка?
Гарри посмотрел на него, поражённый, и поставил фотографию на полку, рядом с другими.
- Да.
-Идиот…- услышал он бормотание Дадли, выходящего из комнаты.
***
На следующий день Гарри начал читать книгу о змеях. Он позволилм Дадли попробовать конфеты, которые прислал Рон.
На обеде Дадли спросил у Гарри, нравится ли ему плеер.
-Если тебе нужна другая кассета, то можешь зайти в мою комнату и взять любую кассету, - добавил Дадли.
Гарри ответил, что у него ещё не было времени, но завтра он обязательно послушает её, когда будет работать в саду.
Теперь, Дадли обратился к родителям:
- Итак, что вы дарили на предыдущие дни рождения Гарри?
Тёта Петуния поражённо посмотрела на Дадли. Дядя Вернон перестал жевать бекон и тоже посмотрел на Дадли.
-Что? - его папа через минуту взорвался, - ты же знаешь, что мы никогда ничего не дарим Гарри на день рождения!
«Это не правда»,- подумал Гарри. На десятый день рождения Гарри получил от них десять пар носков.
- Правда? - крикнул Дадли, - А что, если бы умерли не родители Гарри, а вы, и они приняли бы меня к себе, то обращались бы со мной также, как вы с Гарри все эти годы?
- Не смеши нас! - сказала тётя Петуния, - если бы с нами что-нибудь случилось, то тебя отправили бы к тёте Марго.
- Это не ответ! - сказал Дадли, - Что если бы я пошёл к тёте Марго, и она обращалась бы со мной, как вы с Гарри?
- Этого не случилось бы, Дадли, она любит тебя.
- Я говорю: «если»!
- Не говорите с нами так, молодой человек! - вспыхнул дядя Вернон.
- Я говорю с вами, как захочу! - крикнул Дадли и вышел из кухни.
Гарри от этого стало не по себе. Он сидел, всё ещё жуя морковь, и стараясь сделать это как можно быстрее. Он думал, что в таком поведении Дадли сейчас дядя и тётя обвинят его. И это случилось.
-Это всё ты! Это ты околдовал его! Мы сообщим в твою школу, что ты колдовал, и тебя оттуда исключат, - сказала тётя Петуния. Он знал, что его не выгонят. Если бы он колдовал, то уже через несколько минут пришло бы уведомление, что он исключён из школы. Они бы даже не послушали этих магглов.
Гарри глотал свою еду и оправдывался. После завтрака, он пошёл в свою комнату и продолжил читать книгу Сириуса. Тогда он вспомнил, что у него ещё есть пирог. И его осенила идея. Он подошёл к двери Дадли и постучался:
-Эй, Дадли, - он громко шепнул,- Хочешь кусочкек пирога?
Дадли как раз садился, чтобы поиграть на компьютере:
- Ну, давай, только немного, - сказал Дадли, - Ты же знаешь, что я на диете.
- Знаю, - улыбнулся Гарри.
Они сели на пол и начали есть. Дадли встал и принес вилки и ножи. Они разрезали пирог пополам и съели его.
- С днем рождения, Гарри, - сказал Дадли, с полным ртом.
Они пожелали друг другу спокойной ночи, и Гарри ушёл к себе.
«Мои дни рождения определенно становятся лучше», - подумал Гарри и уснул.
Следующим утром Гарри встал даже раньше, чем обычно. Он надел шорты, футболку и кроссовки, чтобы побегать. Перед тренировкой он ничего не съел, но выпил два стакана воды. Сначала он чувствовал себя прекрасно. Он бежал квартал за кварталом. Но после нескольких сотен метров он проветрился. Он бежал быстро, но всё ещё не добежал до парка, который был в полумиле от дома. Когда он добежал до него, то повернулся и побежал обратно. Наконец, он добежал до Бирючиновой аллеи. Гарри побежал наверх, в душ.
В течение следующей недели в саду он сделал немногое. Каждый день он бегал, и поэтому уставал. К субботе, дядя тётя уже жаловались, что он работал слишком медленно, и Гарри не обвинял их.
Следующим утром, Гарри сказал:
- Извините, что работал медленно, просто я каждый день по утрам бегаю и устаю после этого. Но не волнуйтесь, я буду работать и в уикэнд.
- Так значит, это был ты? Бегал! В этом случае, мы может оплачивать тебе и другую работу: тренировку Дадли, - сказала тётя Петуния облегчённо.
Дадли посмотрел на свои салат, свиные отбивные и картошку, а потом - на Гарри. Гарри уже смотрел на него с таким же страхом в глазах.
- Но мама! - крикнул Дадли.
- Но тётя Петуния! - воскликнул Гарри.
- Никаких но! Вы начинаете завтра!
Гарри и Дадли опять посмотрели друг на друга.
***
Следующим утром, Гарри постучался в дверь Дадли. Ответа не было. Гарри открыл и дверь и зашёл.
Он увидел, что Дадли всё ещё лежал в кровати, крепко спя. Гарри осмотрелся и понял, что эта комната была пределом мечтаний любого пятнадцатилетнего мальчика. Здесь были два телевизора и видеомагнитофоны, компьютер с двадцати двух дюймовым монитором и сотнями игр, современная стереосистема. У него были любые диски и видеокассеты, которые он только мог представить себе... но здесь не было ни одной книги.
Гарри толкнул его:
- Да просыпайся ты! Твоя мама хочет, чтобы мы бегали, и мы будем делать это!
Дадли повернулся и открыл глаза и закричал:
— Убирайся! Иди отсюда! Ты - ночной кошмар!
Гарри забрал у него подушку. Он придвинулся к нему так, что между их лицами было 2 дюйма и крикнул, как в сержант рядовому:
-Вставай, быстро! Ты сейчас же побежишь!
Дадли хрюкнул и неохотно встал и натянул одежду.
Гарри развернулся и выбежал из комнаты, а Дадли неохотно следовал за ним. Когда они выбежали из дома, то Гарри увидел, что Дадли уже покрылся потом.
Гарри бегал вокруг Дадли и тот, наконец, выпрямился. Гарри спросил:
-Ты готов?
Дадли мрачно кивнул.
Они побежали в сторону парка. Гарри приходилось постоянно ждать его, так как он бегал очень медленно. Наконец, они добежали до парка. Дадли хотелось упасть на траву и поспать часок-другой, но Гарри не разрешил ему.
-А теперь - растягивание,- он сказал ему, - это обязательно нужно сделать, а то будут судороги.
Гарри показывал, как это нужно делать, и, как ни странно, Дадли повторял в точности то же самое.
После растяжки, Гарри сказал ему, что они побегут обратно домой. На этот раз Дадли, хотя и был уставшим, бежал быстрее. Когда они добежали до дома, Дадли улыбнулся и пошёл в свою комнату, а Гарри на кухню. Он вымыл руки, протёр пот с лица и прямо из крана выпил воды. После этого, он пошёл в свою комнату.
Через неделю, Дадли уже бежал раза в два быстрее, чем в первый день. Хотя Гарри бежал и медленнее, чем ему нравилось, но, всё-таки, это не то, что было раньше.
Он был так занят тренировкам Дадли, что и не заметил что, уже скоро у него день рождения.
***
Утром, тридцать первого июля, Дадли зашёл в комнату Гарри, чтобы разбудить его. Это был понедельник, и Гарри допоздна зачитался книгой «История Магии», а также написал полтора пергамента о Дамблдоре, который в 1945 году нанёс поражение Гриндевальду, поэтому он был очень утомлен.
Дадли подошёл к нему и забрал подушку у Гарри, чтобы он встал, так же как это сделал Гарри в первый день тренировок. Гарри упал на пол. И тут Дадли начал смеяться:
- Посмотри на свое лицо.
После этого он вытащил из-за спины свёрток и положил на кровать:
- С днём рождения, Гарри!
Гарри удивлённо посмотрел на него. Он никогда не получал подарка на день рождения от кузена. Он взял подарок и распаковал его. Там был плеер и наушники. В плеере уже лежала кассета. Гарри улыбнулся:
- Спасибо, Дадли.
Он посмотрел на кассету в плеере. Это был альбом какой-то группы, поющей в стиле рэп.
-Это было всё, что я смог придумать. У меня таких плейера три, а мне столько не надо.
Даже учитывая то, что Дадли ничего не сделал, чтобы подарить плейер(просто достал из шкафа и упаковал), Гарри всё-таки это понравилось.
Когда они уже собирались идти на тренировку, в окно залетело несколько сов. Гарри, за несколько дней до этого, послал сову Сириусу с просьбой прислать ему на день рождения книгу о змеях. И вот, Хедвига возвращалась с подарком и поздравительной открыткой. Гарри начал открывать свёрток, но вспомнил, что есть подарки и от других. Он взял у них подарки и отправил обратно.
Дадли, испугавшись этих сов, забился в угол. Гарри сначала открыл подарок Сириуса. Там была книга «Волшебники и змеи», написанная Колином Колуброй. Гарри открыл форзац, и там было написано: «Дорогому Гарри на день рождения от крестного». Он хотел прямо сейчас начать читать её, но сначала распаковал подарок от Хагрида. Это было очень душистое печенье с запахом мёда и грецкого ореха.
Затем, он открыл подарок от Рона. Когда он положил следующую поздравительную открытку на полку, то увидел пирог, посланный матерью Рона, коробку конфет и пояс-кобуру для волшебной палочки. Дальше он увидел ещё одну поздравителью открытку - от Джинни. Гарри открыл подарок и там был маленький кулон с изображением василиска. Он висел на серебряной цепи. Он улыбнулся и надел его на шею. Дадли взял поздравительную и прочитал её:
- С любовью от Джинни?
Гарри сделал недовольную гримасу, не хотя ничего рассказывать о тайной комнате. Следующий подарок был от Гермионы. Он не удивился, что это была книга «Змеи и как с ними обращаться». Гарри открыл открытку, и оттуда упала фотография, но Гарри не заметил этого. На карточке было написано:
Дорогой Гарри!
С днём рождения! Надеюсь, эта книга будет полезна тебе. Сириус сказал, что тебе нужны книги о змеях. Здесь ещё одна фотография. Там мы в городе Корфу. Сейчас мы в Болгарии. Сириус будет с нами, в облике собаки. Мама тревожится каждый раз, когда он становится человеком. Я думаю, ей он больше нравится в облике собаки. Надеюсь, увидимся на Диагон-Аллее. Передам привет Виктору от тебя. Думаю о тебе.
С любовью,
Гермиона.
Гарри улыбнулся с мыслью о родителям Гермионы, которые разрешают Сириусу превращаться в собаку и обратно. Как известно, в её родителях нет ни капли колдовской крови, они были дантистами.
Гарри посмотрел на Дадли, который поднял фотографию с пола. Он увидел, что на фотографии написано «С днем рождения, Гарри. С любовью от Гермионы». У Дадли отвисла челюсть. Он спросил:
-Она твоя девушка?
-Нет, мы только друзья, - вздохнул Гарри
-Ты уверен, что она не твоя девушка?
Гарри посмотрел на него, поражённый, и поставил фотографию на полку, рядом с другими.
- Да.
-Идиот…- услышал он бормотание Дадли, выходящего из комнаты.
***
На следующий день Гарри начал читать книгу о змеях. Он позволилм Дадли попробовать конфеты, которые прислал Рон.
На обеде Дадли спросил у Гарри, нравится ли ему плеер.
-Если тебе нужна другая кассета, то можешь зайти в мою комнату и взять любую кассету, - добавил Дадли.
Гарри ответил, что у него ещё не было времени, но завтра он обязательно послушает её, когда будет работать в саду.
Теперь, Дадли обратился к родителям:
- Итак, что вы дарили на предыдущие дни рождения Гарри?
Тёта Петуния поражённо посмотрела на Дадли. Дядя Вернон перестал жевать бекон и тоже посмотрел на Дадли.
-Что? - его папа через минуту взорвался, - ты же знаешь, что мы никогда ничего не дарим Гарри на день рождения!
«Это не правда»,- подумал Гарри. На десятый день рождения Гарри получил от них десять пар носков.
- Правда? - крикнул Дадли, - А что, если бы умерли не родители Гарри, а вы, и они приняли бы меня к себе, то обращались бы со мной также, как вы с Гарри все эти годы?
- Не смеши нас! - сказала тётя Петуния, - если бы с нами что-нибудь случилось, то тебя отправили бы к тёте Марго.
- Это не ответ! - сказал Дадли, - Что если бы я пошёл к тёте Марго, и она обращалась бы со мной, как вы с Гарри?
- Этого не случилось бы, Дадли, она любит тебя.
- Я говорю: «если»!
- Не говорите с нами так, молодой человек! - вспыхнул дядя Вернон.
- Я говорю с вами, как захочу! - крикнул Дадли и вышел из кухни.
Гарри от этого стало не по себе. Он сидел, всё ещё жуя морковь, и стараясь сделать это как можно быстрее. Он думал, что в таком поведении Дадли сейчас дядя и тётя обвинят его. И это случилось.
-Это всё ты! Это ты околдовал его! Мы сообщим в твою школу, что ты колдовал, и тебя оттуда исключат, - сказала тётя Петуния. Он знал, что его не выгонят. Если бы он колдовал, то уже через несколько минут пришло бы уведомление, что он исключён из школы. Они бы даже не послушали этих магглов.
Гарри глотал свою еду и оправдывался. После завтрака, он пошёл в свою комнату и продолжил читать книгу Сириуса. Тогда он вспомнил, что у него ещё есть пирог. И его осенила идея. Он подошёл к двери Дадли и постучался:
-Эй, Дадли, - он громко шепнул,- Хочешь кусочкек пирога?
Дадли как раз садился, чтобы поиграть на компьютере:
- Ну, давай, только немного, - сказал Дадли, - Ты же знаешь, что я на диете.
- Знаю, - улыбнулся Гарри.
Они сели на пол и начали есть. Дадли встал и принес вилки и ножи. Они разрезали пирог пополам и съели его.
- С днем рождения, Гарри, - сказал Дадли, с полным ртом.
Они пожелали друг другу спокойной ночи, и Гарри ушёл к себе.
«Мои дни рождения определенно становятся лучше», - подумал Гарри и уснул.
Oh how I wish, for soothing rain
All I wish is to dream again
My loving heart lost in the dark
For hope I'd give my everything
All I wish is to dream again
My loving heart lost in the dark
For hope I'd give my everything
-
ExiLe
- Ученик
- Сообщения: 315
- Зарегистрирован: 05 авг 2004 12:28
- Откуда: Дебри сознания
- Контактная информация:
Глава третья. Неожиданные гости.
Следующая неделя была беспрецедентна. Гарри и Дадли каждое утро вставали очень рано и шли на тренировки. Гарри всю неделю работал в саду и иногда разговаривал с Сэнди. По вечерам он читал новые книги и делал летние домашние задания. Он решил приносить Сэнди с собой домой. Когда он был у него не на руке, то Гарри становилось как—то странно.
В первый раз, когда Гарри принес змею в комнату, она увидела Хедвигу и спросила у него:
—Ты хочешь убить меня?
—Нет, это моя любимая сова, Хедвига. Она носит почту. Она может найти кого угодно и где угодно, даже если я этого не знаю. Все почтовые совы это могут.
—Внушительная, — прошипела Сэнди, — Так у тебя уже есть домашнее животное.
Она выглядела немного обиженной.
—Да, но Хедвига служит мне, я её кормлю и ухаживаю за ней, а она носит почту. Так что, она больше служащая, чем домашнее животное. Ведь ты же не хочешь быть домашним животным?
—Ты прав. И я не представляю себя служащим. Но кем же мне быть?
Гарри посмотрел на него глубокомысленно:
—Как насчёт соседа по комнате?
—А кто такой — сосед по комнате?
—Это люди, которые живут в одной комнате. Они обычно являются друзьями.
—А как насчёт друга?
—Что, как насчёт друга?
—Почему ты сначала предложил быть соседом по комнате, а только потом — другом?
—Ты хочешь быть моим другом? Я, например, хочу.
—Да, я буду твоим другом, Гарри Поттер.
Через десять дней после дня рождения, Гарри собирался пойти после обеда к себе. Но вдруг, зазвонил дверной звонок. Гарри, не подумав, крикнул:
—Я открою! — и открыл дверь.
Там был Снейп.
Гарри вскрикнул и отскочил. Снейп был последним человеком, которого Гарри ожидал увидеть на Бирючиновой аллее.
Он попытался одеться в маггловскую одежду. Но у него это получилось плохо — он оделся, будто сейчас он где—то на сафари в Африке — начиная с обуви и заканчивая шляпой с сеткой против москитов. У него даже было мачете в кобуре, хотя с другой стороны висела волшебная палочка. Он был смертельно бледен, и это лишний раз доказывало, что он никогда не был в Африке. Его длинный чёрные волосы были завязаны в хвостик под шляпой.
Гарри, не веря своим глазам, уставился на Снейпа.
—Рад видеть тебя, Поттер, — рыкнул он. Гарри отошёл вбок, так как Снейп начал заходить в дом, подозрительно осматриваясь, будто здесь его ждала засада. И тут, Гарри увидел большую лохматую собаку, идущую за Снейпом.
— Боже мой! Сириус!— радостно воскликнул он. Но его крёстный не превращался обратно в человека; он тоже подозрительно фыркал. Снейп кивнул собаке, и она вышла из дома и полаяла. Из укрытия вышли какие—то люди.
Они зашли в дом… Это были Гермиона и её родители. Гарри был шокирован так же, как когда он увидел Снейпа.
—Гермиона! — это было все, что он смог сказать. Всё семейство Грэнджеров выглядело так, будто их пропустили через миксер. Они шатались под весом их багажа, который, они, наверное, возили из Англии на Греческие острова и в Болгарию. Ему Гермиона показалась особенно истощённой. Он не мог увидеть её глаза, так как она надела солнцезащитные очки. На ней были шорты, которые были выше колен. Большая белая футболка с изображением бело—синего греческого флага была заправлена в шорты. На ногах были сандалии.
Гарри проводил их в гостиную и закрыл переднюю дверь. Дадли и его родители стояли в холле и недоверчиво смотрели на гостей, которые вторглись в их дом.
—Здравствуйте… — начал дядя Вернон, который только что вошёл в гостиную и встал немного спереди тёти Петунии и Дадли. Он остановился, потому что Сириус вдруг превратился их большой лохматой собаки в человека. Тётя Петуния села на диван и вскрикнула от такого зрелища. Сириус стряхнул пыль со своей черной одежды и пригладил волосы.
—Позвольте представиться, — сказал он, подавая руку дяде Вернону, — Я — Сириус Блэк, крестный отец Гарри. Наконец, мы встретились.
Вернон Дурслей отшатнулся назад к своей жене, отказываясь пожимать протянутую руку Сириуса. Вдруг, Дадли пожал его руки и важным голосом сказал:
—Дадли Дурслей, — потряс он его руку. Сириус улыбнулся Дадли, и Гарри поблагодарил Дадли за это. Тогда Гарри заметил, что Дадли смотрел на него Гермиону.
—Мы извиняемся за то, что прибыли без предупреждения, но у нас такое положение. В то время, как Грэнджеры были в Болгарии, было предпринято похищение. Темные волшебники пытались похитить Гермиону, — Гарри шокировано посмотрел на Гермиону которая сидела с каменным лицом, все ещё с черными очками, — Виктор Крум сумел предотвратить похищение, но прежде, чем Гермиона услышала, что волшебники получали приказы от кого-то, названного Люциусом, — он сделал паузу, чтобы все смогли переварить это, — Я думаю, мы все знаем, кто это.
Дурслеи, понятия не имея, о чём говорит Сириус, только желали, чтобы он и все остальные ушли из этого дома. Мать Гермионы сидела рядом с ней и обнимала свою дочь.
—Я путешествовал в Грэнджерами в Греции и Болгарии, но когда её попытались похитить, я уходил встретиться с профессором Снейпом. Мы говорили с директором школы Хогвартс, и он сказал, что до возвращения в Хогвартс, самым безопасным местом будем этот дом. Родители Гермионы уже нашли для себя укрытие.
Грэнджеры выглядели мрачно.
— У нас есть деньги, которые мы можем дать вам, если вы выделите ей комнату до конца лета, — сказала мать Гермионы Дурслеям. Гарри увидел, как блеснули глаза тёти, когда ей сказали о деньгах. Она никогда не отвергала деньги, и ей показалось, что у них есть немало денег. Ведь они смогли съездить в такое долгое путешествие.
—Она может остаться? — спросил Сириус у Дурслеев. Вернон Дурслей кивнул и мистер Грэнджер вытащил чековую книжку, чтобы выписать чек. Когда дядя Вернон увидел, какое там было написано число, он быстро крикнул Гарри:
—Гарри! Бери багаж своей подруги и отнеси его в комнату для гостей, — он фактически выхватил чек из руки ошеломленного мистера Грэнджера. Гарри поднял чемоданы Гермионы и сказал:
—Твоя комната наверху.
Она кивнула и последовала за ним. Сириус превратился обратно в собаку — одновременно с криком тёти Петунии. Снейп и Грэджеры вышли в холл за собакой.
—Спасибо, мистер и миссис Дурслей, — сказал Снейп таким, голосом, будто эти магглы были неприятны ему, — Мы сейчас уйдём.
После того, как дверь захлопнулась, Гарри и Гермиона продолжили свой путь наверх. Гарри положил на пол чемоданы, чтобы открыть дверь, затем включил в комнате свет, позволив ей зайти первой. Он зашёл после неё и положил чемоданы на кровать. Комната казалась очень тихой.
Неожиданно, Гермиона прошептала:
—Закрой дверь.
Гарри закрыл дверь, и сразу после этого Гермиона сняла очки, показав покрасневшие глаза.
—О, Гарри! — крикнула она.
Она подошла к Гарри и, плача, обняла его. Гарри тоже медленно обнял её. Его щека была на уровне её верхушки головы. Гарри был удивлен, что он стал на несколько дюймов выше её — раньше они были одинакового роста. Он поднял руку, чтобы погладить её волосы, удивительно мягкие. Она последний раз обнимала его, когда они прощались на вокзале Кингс Кросс. Тогда она удивила его, поцеловав в щеку, раньше она никогда не делала этого. Но это было короткое, прощальное объятие.
Через некоторое время, она перестала плакать. Он поднял голову, поцеловал её в лоб и сказал:
—Ты устала. Тебе нужно поспать.
Гарри подошёл к двери и открыл её, посмотрел на Гермиону и сказал:
—Спокойной ночи, Гермиона.
—Спокойной ночи, Гарри.
Он медленно и тихо закрыл дверь, на него с вопросительным лицом смотрел Дадли. Гарри твердо сказал:
—Она должна отдохнуть.
Дадли кивнул и пошёл в свою комнату. Гарри зашёл в свою комнату и закрыл дверь. Он собирался лечь спать, но сначала взял с полки последнюю фотографию, присланную Гермионой и поставил её на стол. В течение долгой минуты он смотрел на неё. В конце концов, он выключил свет и уснул.
Гарри почувствовал толчок. Пораженный, он открыл глаза. Солнце ещё только вставало. Комната была наполнена бледным, серым светом. Он посмотрел на противоположную сторону кровати и увидел там Гермиону. На ней была летняя пижама и синие шорты. Её колени были упёрты в подбородок, и она, казалось, смотрела в бесконечность. Гарри протер глаза и начал искать свои очки. Когда он их надел, то сел на кровать, и одеяло упало до уровня талии.
—Гермиона? — он вывел её из транса. Теперь она смотрела в его глаза.
—Ты выглядишь по-другому, — сказала она.
—Я всё лето работал, — пояснил он, поднимая руки.
Но он почувствовал её взгляд на туловище, а не на руках.
—Твой голос стал ниже.
—Да, но мое пение никого не устроило. Сейчас у меня тенор, но голос может подняться до баритона, — заумно сказал Гарри.
В течение нескольких минут она ничего не говорила. Гарри не привык, чтобы она молчала. Обычно, она что-нибудь да и болтала, конечно, если её нос не был упёрт в книгу.
Гарри увидел её взгляд на фотографии, стоящей на комоде; он теперь хотел, чтобы она лежала в шкафу, а не на видном месте.
Потом она посмотрела на змею на его руке и на василиска на шее.
—Ты ещё не знакома с Сэнди, — Гарри решился сказать, нарушая тишину. Он наклонился, чтобы поговорить со змеёй, — Сэнди, ты не спишь?
Змея подняла голову:
—Теперь нет.
Он посмотрел на Гермиону, которая сидела с открытым ртом.
—Ты знаешь, я слышала только шипение, — сказала она, когда оправилась от шока, — В последний раз я слышала это во втором классе, ты говорил змее, наколдованной Малфоем, чтобы она не нападала на Джастина. Но все подумали, что ты, наоборот, натравливаешь её.
—Пока я не увидел Сэнди в саду, я и не помнил, что могу говорить на серпентарго. Теперь эта моя змея. Хорошо иметь её, чтобы разговаривать на этом языке.
—С вами тоже хорошо разговаривать, — сказал Сэнди, — Я узнал многое о людях.
—Что он сказал? — Гермиона хотела узнать.
—Он сказал, что ему тоже нравится разговаривать со мной, и он узнал много о людях.
На мгновение он задумался, сказать ли ей что эта змея может предсказывать будущее. Скорее всего, она скажет, что это обман, не достойный префекта, и тем более, не достойный его.
—Что это такое? — спросила Гермиона, указывая на амулет.
—Это — подарок на день рождения. От Джинни.
—А-а, — сказала Гермиона, поняв связь. Гарри подумал, что Гермиона не подарила бы ему такой амулет, даже если бы была в Тайной комнате вместо Джинни.
—Не могла бы ты отвернуться, пока я оденусь? Дадли и я бегаем каждый день.
Гермиона ухмыльнулась и отвернулась.
—Боксеры или шорты? — спросила она.
—Боксеры.
—Цвет?
—Черный.
—Как и подобает волшебнику. Постой-ка, это выглядит, как плавки, — сказала она, повернувшись обратно.
—Гермиона, пожалуйста…
—Хорошо, хорошо я ухожу, — она встала и пошла к двери, многозначительно смотря на фотографию и ничего не говоря.
Когда она вышла, то Гарри взял спортивную форму и надел её.
После того, как Гарри сложил остальную одежду обратно в шкаф, в комнату опять зашла Гермиона.
—Я могу побежать с вами? У меня есть спортивная форма. Я хотела бы быть в лучшей физической форме, пока нам нельзя колдовать.
—Конечно. Встретимся у входной двери через пять минут.
Она кивнула.
Они встретились у входной двери — Гарри в чёрной спортивной форме с Сэнди вокруг запястья, Дадли в синей одежде и Гермиона в серой форме.
Они все взяли немного воды, и Гарри вывел их на лужайку для выполнения упражнений. Он положил Сэнди около одного из кустарников и начал упражнения. Гермиона, не привыкшая к физическим нагрузкам, поначалу не справлялась, но быстро приспособилась. Гарри пытался без необходимости смотреть на Гермиону.
Дадли же, не делал никаких усилий, чтобы не пялиться на неё. А когда они начали пробежку, то он, конечно же, «совершенно случайно» оказался позади неё.
Они пробежались к парку и обратно три раза подряд, но Гермиона не устала.
После завтрака, Гермиона вышла в сад, чтобы посмотреть, как работает Гарри. Она была одета в простую зелёную футболку и белые шорты. На ногах были белые тапочки. Её коричневые кудрявые волосы были ещё красивее оттого, что она только что была в душе. Гарри был в чёрной рабочей одежде — футболке, шортах и жёстких ботинках, которые он надел для того, чтобы если на ногу упадёт камень, то они защитили его.
Она села напротив стены дома в том же положении, как она сидела утром на кровати Гарри. Она всё утро молча наблюдала. Гарри иногда слушал плеер, который ему подарил Дадли, чтобы коротать время, или иногда разговаривал с Сэнди. Но сегодня он оставил подарок дома, и когда Сэнди заговорил с ним, то он грустно сказал:
—Извини, Сэнди, поговорить позже. Сейчас не подходящее время.
Змея приняла это без комментариев и обратно положила голову на хвост, чтобы поспать.
Они ели ланч в саду, и Гарри, как обычно, снял футболку и немного склонился на траву, чтобы немного загореть. Так как солнце попадало ему прямо в глаза, то он не мог определённо видеть, что делала, Гермиона, которая сидела прямо перед ним. Но он чувствовал, что она тоже легла на траву.
—Гермиона, — обратился к ней Гарри.
Но она молчала. Гарри повторил свою фразу. Она просидела молча еще полминуты и сказала:
—Я слышу тебя.
Гарри помолчал с полминуты и сказал:
—Я хотел спросить, ты не хочешь поговорить со мной о случае в Болгарии?
—Мы были в супермаркете. Моя мама и мать Виктора зашли купить хлеб в соответствующем отделе. Виктор и папа покупали цыплёнка, а я пошла за овощами. Растительный отдел был недалеко от остальных, и я собиралась купить там лук и перец… Но тогда я внезапно почувствовала легкость, будто находилась под заклятием подвластия. Я попробовала бороться с ним, но мне сказали, чтобы я ничего не делала, и я послушалась. Я долго ждала инструкций, но они не прибывали.
Я пыталась перечислить продавщице продукты, которые сказала мне купить мама Виктора. Но голос, которым я это сказала, был не мой. Продавщица сказала мне, что я, возможно, больна, и сказала сходить в аптеку и купить нужное лекарство — её голос звучал с эхом. Я подумала, что, действительно я больна, решила купить лекарство от головной боли и зашла в аптеку. Аптекарша почему—то прекрасно говорила по-английски, без болгарского акцента.
Тогда я просто замерла. Будто я была роботом, и меня выключили. До меня доносились заклинания и через несколько минут, когда я опять начала двигаться, ко мне подошли странные люди, наставили на меня палочки и сказали какое-то заклинание. Моя голова перестала болеть. Аптекарша исчезла. Вообще, рынок был пуст.
Один из них сказал, что Люциус будет очень доволен. Они говорили по-английски. Они ещё раз наставили на меня палочки и… дальше я ничего не помню. Я очнулась на кушетке Виктора, который как раз звонил моим родителям и сказал, что со мной всё в порядке.
Гарри надел свою футболку и начал работать.
Вдруг, она встала и быстро протерла глаза от слёз.
— Нет никакой пользы от того, что я сижу здесь и ничего не делаю. Что ты хочешь, чтобы я сделала?
— Итак, — начал Гарри,— около забора нужно посадить кустарники. Это альпинисты. Они через несколько лет закроют весь забор. Это примерно как в гербиологии, но на руках никакие волдыри не появятся.
Гермиона засмеялась. Гарри был рад, услышав её смех.
—Кстати, Гермиона, что случилось с Ритой Скитер?
Гермиона посмотрела на него так, будто забыла сказать, что выиграла лотерею.
— Сейчас я тебе расскажу. Подожди.
—Я жду, — сказал Гарри, передразнивая её голос.
Она кинула в него комок земли..
—Не передразнивай меня. Когда мы прибыли в Лондон, я забрала её домой, но не освободила. Я написала профессору МакГонагалл всю историю, связанную с Ритой Скитер. Так как она — зарегистрированный анимаг, то не любит тех, кто, нарушая закон, не регистрируется. Так или иначе, она рассказала обо всём Дамблдору. Они оба аппарировали к моему дому. Мама и папа не знали, что и думать. МакГонаголл сказала, что пришла для того, чтобы сказать, что я стала префектом. И они разрешили профессорам зайти в дом. Они пошли в мою комнату. Я сняла неразбиваемое заклятие и открыла банку. Она просто летала по комнате, не превращаясь в человека, чтобы профессора подумали, что я ненормальная. Но Дамблдор произнёс какое—то заклятие, и Рита Скитер, через мгновение, сидела в кресле в облике человека.
—Ты держала её в банке, давая ей иногда зелень, целых две недели?
—Но она всегда писала неправду о тебе, обо мне, о Викторе, не говоря уже о Хагриде, и заслужила это. Хотя, это было гораздо меньшее наказание чем то, что она заслужила.
Гарри попытался не рассмеяться. Забавно — он теперь мог смеяться над Ритой Скитер. В течение Тремудрого Турнира он никогда бы не подумал такого.
— Итак, — продолжила Гермиона, — МакГонаголл сказала, что они сейчас пойдут и зарегистрируют её как анимага. Но Дамблдор сказал, что для секретных операций было бы полезнее иметь незарегистрированного анимага. Скитер согласилась работать на Дамблдора.
— И что дальше?
—И они ушли. Но как же они будут уверены, что Рита не сбежит?
—Не знаю. У меня есть другой вопрос: почему Дамблдор все ещё доверяет Снейпу?
—Понятия не имею. Он мне показался обеспокоенным обо мне, когда прибыл в Болгарию.
—А почему Сириус говорит, что Виктор помешал похищению? Это звучит, будто тебя похитили, а потом передумали и вернули.
—Он сказал мне, что был около аптеки, когда волшебники нацелили на меня палочки. Он оглушил их и забрал меня домой. Когда Сириус пришёл туда, там никого уже не было.
—По крайней мере, так сказал Виктор, — сказал Гарри и продолжил работу.
—По крайней мере, так сказал Виктор, — эхом отозвалась Гермиона, — Не думай, что я не размышляла мо этому поводу, Гарри.
—Ладно, нас больше волнует то, кто были эти волшебники под предводительством Люциуса Малфоя.
—Версия Виктора относительно того, что было после моей потери сознания, так и остаётся его версией, и никто не может подтвердить её. Возможно, они были даже заинтересованы в том, чтобы вернуть меня. Может я сейчас нахожусь под действием какого-нибудь заклинания, но не знаю этого. Я сейчас думаю, как же избавиться от Виктора…
—Ты хочешь убить его? — потрясённо спросил Гарри.
Она бросила в него ещё один комок земли.
—Нет, глупый. Я хотела сказать, что он думает, что я его девушка. Он приедет в Хогсмид, когда у нас туда будет поход. Но я не могу с ним расстаться или остаться!
—Что? — пробормотал Гарри.
—Смотри, если я порву с ним, то он рассердится. Я видел его сердитым. И не забывай, что он обучен тёмным искусствам. Но я не могу и оставаться с ним, потому что я боюсь его.
Было хорошо иметь кого-то, кто помогал Гарри. Гермиона, как и Дик, не боялась испачкаться или делать тяжёлую работу, хотя Гарри и не нагружал её. Оставшуюся часть недели Гермиона по утрам бегала с Гарри и Дадли, а в течение дня помогала Гарри в саду. На второй день, Дадли заметил это и решил помогать им. Гарри понял почему, но не возражал. Он ни в чём не мог обвинять его. Хотя, его потревожило то, что Гермиона кокетничала с Дадли. Раньше, она никогда не делала этого.
С тремя рабочими работа в саду в скором времени была закончена, и Гарри забрал последние пять фунтов у тёти. Теперь, после утренних пробежек, он только пропалывал и поливал грядки, а потом у него было много свободного времени. Гарри и Гермиона после завтрака сидели на скамейке под недавно посаженным деревом в саду и делали домашнюю работу. Дадли в это время сидел поблизости, играя видеоигры на переносной приставке. Иногда, когда Гарри или Гермиона утомлялись, Дадли разрешал поиграть им. И ему обязательно в это время нужно было висеть над плечом Гермионы.
В конце третьей недели августа на обеде тётя была раздражительна. Она что-то бормотала насчёт того, что на кухне есть лишний человек, многозначительно смотря на Гермиону. Гарри начал защищать Гермиону:
— Она прибирается в своей комнате, сама стирает одежду. к тому же, её родители дали вам офигительно много денег…
Вдруг, Дадли начал кричать на свою мать:
— Да оставьте вы её в покое. Она самая… самая…
—Дадли! — крикнула его мать.
Его отец посмотрел на него с негодованием:
—Забудь о ней! Может она и выглядит нормальной, но все-таки она… одна из них! — пробормотал он.
—Скажи это, папа! Скажи это слово. Она — ведьма. Гарри и Гермиона — волшебники. И они называют нас магглами. Они летают на мётлах… и они не те, кто начинаются с буквы «в».
—Дадли!— воскликнули его родители одновременно.
Когда Дадли вышел из кухни, сразу стало тихо. Гарри и Гермиона с украдкой посмотрели друг на друга, и спокойно продолжили есть. Тишина была оглушительная. Гарри вспомнил о своём дне рождения. Что случилось с Дадли в последнее время? Это было не только из-за приезда Гермионы — ведь начались странности гораздо раньше.
Прежде чем родители Дадли встали из-за стола, Гермиона сказала:
—Не волнуйтесь об уборке, миссис Дурслей, — Гарри и я сами все вымоем. А также я хотела бы провести специальный обед в благодарность вам, за то, что разрешили мне пожить здесь. На каникулах я прошла курс кулинарии в Афинах… Пожалуйста, не отказывайтесь, — мягко сказала она.
—Хорошо, — сказал дядя Вернон, вставая и уходя из кухни. Тётя Петуния последовала за ним, всё ещё сердясь на Гарри и Гермиону за срыв Дадли. Гарри услышал, как в гостиной включили телевизор.
Гарри и Гермиона начали мыть и сушить посуду. И тут, Гарри сказал ей:
—Курс кулинарии, вместо того, чтобы готовиться к школе? — Гермиона засмеялась и плеснула пену ему на лицо. Он плеснул ей в спину. Это угрожало стать «переплескиванием», но тут Сэнди (находящийся под рукавом рубашки, чтобы родители Дадли ничего не заподозрили) предупредил Гарри, что сейчас придёт тётя Петуния. Гарри шепнул Гермионе:
—Сейчас придёт тётя Петуния.
Она посмотрела на него насмешливо, затем повернулась к двери. Ничего не случилось.
—Ты уверен? — спросила она.
—Подожди минутку, — шепнул Гарри, протирая посуду
Гермиона начала считать до 60. Когда она насчитала 61, то дверь открылась и вошла тётя Петуния.
—Откуда ты узнал?.. — начала шептать она, но тётя Петуния прервала её.
—Не сломайте тут ничего! — крикнула она. Они посмотрели на неё широко открытыми глазами и уверили, что все будет в порядке.
На следующее утро, после утренней пробежки и душа, Гермиона и Гарри сели под дерево и начали читать книжку из кулинарного курса, в то время, как Дадли, как обычно, играл видеоигры. Гермиона искала подходящие рецепты для обеда.
В тот момент, когда Дадли зашёл в дом для того, чтобы взять другую игру, Гарри сказал:
—Ты знаешь, я так подружился с Дадли, с тобой я уже давно дружу, что это похоже на наличие брата и сестры. Это хорошо.
На лице Гермионы появилась тревога:
—Сестра? — сказала она мягко, — Сестра? — повторилась она. Гарри не знал, что и думать.
Когда вернулся Дадли, Гермиона закрыла книжку, и пошла читать в дом.
Гарри пошёл за ней, задаваясь вопросом, что он сказал неправильно…
После обеда, Дадли и его родители должны были съездить за покупками для школы. Когда они уже выходили, Дядя Вернон внезапно остановился и подозрительно посмотрел на Гарри и Гермиону:
—Я не знаю, могу ли я вам двоим доверить… — начал он говорить.
Но его прервала Гермиона:
—Не волнуйтесь, мистер Дурслей. Мы оба префекты. И мы знаем, что значит быть ответственным.
—Я не об этом, — процедил он сквозь зубы, — Что вы собираетесь делать?
—Я в саду видел сорняки и хотел собрать их. Это одуванчики, так что понадобится много времени, — сказал Гарри.
—Хорошо, — дядя выглядел более или менее убеждённым.
Когда они уехали, Гарри пошёл в сад и начал собирать сорняки. Пришла Гермиона и сказала:
—Ты не против, если я немного позагораю?
—Конечно, нет. Мне не нужно помогать — я уже скоро закончу.
Через несколько минут дверь кухни открылась, и он увидел её. На ней было бикини. Гермиона расстелила большое полотенце и достала солнцезащитный крем. Когда она закончила намазывать его на тело, она легла. Гермиона расставила руки в стороны и легла на спину. Гарри пытался не смотреть на неё, но как бы он ни отворачивался, она всё равно была в углу его зрения. В его рту пересохло. Он попытался сосредоточиться на работе, но у него не получалось. И тут, Гермиона крикнула:
—Гарри, не мог бы ты натереть крем мне на спину?
—На спину? — удивился Гарри.
Она кивнула:
—Я не могу достать, — и легла на живот.
Гарри снял перчатки и осторожно подошёл к ней. Он сел на колени, взял в руку бутылочку, начал натирать ей на спину крем. Когда он закончил, то поднялся, чтобы идти, но она сказала:
— Мне нужно натереть и заднюю часть ног.
Он опять сел около неё на колени и взял в руку флакон. Когда он коснулся её ноги, Гермиона вздрогнула. Гарри, испугавшись, остановился.
—Продолжай, — прошептала она.
—Ты в порядке?— спросил он.
—Задние части моих коленей чувствительны.
Он хотел быстренько намазать крем на остальную часть ног, пытаясь игнорировать звуки, которые она сделала, когда он коснулся другого колена.
Гарри был рад, что, наконец, закончил и вернулся к прополке грядок. Но больше он смотрел на Гермиону, чем работал. Наконец, он закончил и сказал Гермионе:
—Я пойду в дом.
Он открыл дверь, чтобы зайти на кухню, и увидел, что Гермиона уже поднялась и обернула полотенце вокруг талии. В руках у неё была бутылка с солнцезащитным кремом.
Они друг за другом зашли в дом, и Гарри подошёл к холодильнику, чтобы достать оттуда сок. Когда он закрыл дверь и развернулся, лицо Гермионы оказалось в нескольких дюймах от его лица.
—Ты всё ещё относишься ко мне как к сестре? — спросила она почти шёпотом. Она развернулась и не увидела отвисшей челюсти Гарри.
Гарри сел за стол и услышал звук душа. Он старался не думать об этом. Когда она вернулась на кухню, её кожа пылала, волосы сияли. Гарри подумал: «Почему я всегда думал, что Чу Чэнг самая красивая? Но почему тогда Гермиона флиртовала в Дадли?»
Она села за стол и Гарри сказал вслух:
—Почему ты флиртовала с Дадли?
Она улыбнулась и ответила:
—Только чтобы удостовериться, что он является союзником. Когда Снейп сказал мне, что Дамблдор сказал, чтобы мы приехали сюда, я подумала, что это будет неплохо.
—А ты знаешь, что Рон ревнует тебя к Виктору?
—Я люблю Рона, но как брата. Но если он ревнует меня к Круму, то это хорошо. Я всё ещё не могу забыть рождественский бал. Он тогда только в последний момент вспомнил, что «я — девочка»! Ему понадобилось четыре года, чтобы заметить это! По крайней мере, ты подошёл к Парвати и пригласил её, и устроил так, чтобы Рон пошёл с Падмой… Он сам так и не смог бы пригласить её… Я думаю, у него ещё долго не будет девушки. Он, всё таки, просто большой ребёнок, — ответила она и сменила тему, — Ты когда-нибудь пригласишь, Чу Чэнг на бал?
—Ты шутишь? Я всё лето думал о ней, и не буду приглашать её никуда, пока не забуду о Седрике. Я даже видел сон об этом. Там я пригласил её на танец, и она сказала мне во время танца: «Гарри, ты убил Седрика, и плохо, что сейчас танцуем», и убегает. Я думаю, что не приглашу её никуда, пока не спадёт волна разговоров о его смерти.
—Но Гарри, ты не виноват в его смерти. Поверь, Гарри, никто не думает, что ты виновен, даже его родители.
—Я буду чувствовать себя виноватым до конца жизни, — вздохнул Гарри.
—Ты хочешь, чтобы эти мысли убили тебя, Гарри? Тебе нужно забыть об этом. Например, подумать о том, как нам избавиться от Виктора… или, по крайней мере, устроить так, чтобы мы не были одни. Я знаю! Ты можешь пойти с нами в Хогсмид!
—Ты хочешь, чтобы я пошёл с вами? — Гарри был потрясённым.
—Это, конечно может показаться странным. Рон тоже может пойти. И Джинни. Возможно, даже Парвати и Лаванда, и Джордж и Фред. Мы может вообще отправить целый отряд людей для моей защиты.
Гарри пообещал ей ходить вместе с ней, и она, в благодарность, поцеловала его в щёку. Их лица находились очень близко. Внезапно, Гарри встал и почти уронил стул.
—Мне… гмм… нужно принять душ… — он убежал из комнаты.
Когда он пошёл в холл, то вернулись Дурслеи. Гарри сказал им, что уже прополол грядки и идёт в душ, перед обедом.
—Значит, Гермиона ничего не делала? — удивился Дадли, — Гермиона! Хочешь поиграть в Звёздные войны на моём компьютере?
Гермиона вышла в холл и улыбнулась:
—Конечно.
Они все трое пошли наверх: Гермиона и Дадли в его спальню, а Гарри — в душ.
Гарри вышел из душа с головокружением. Он оделся и пошёл в комнату Дадли. Там Гермиона сидела на кровати и смотрела, как Дадли играет. Решив не заходить в комнату, он пошёл на обед, затем, с Гермионой, убрался на кухне.
В гостиной они поиграли в шахматы, когда остальная часть семейства смотрела какую-то комедию. Для Гарри было странно, шахматы сами не двигаются, когда называешь им координаты…
Когда они закончили игру (в которой выиграл Гарри — он много играл с Роном, так что у него была привычка упорно идти до конца), то пожелали друг другу спокойной ночи.
Гермиона поцеловала Гарри в щёку. Он тяжело глотнул, смотря на неё в ужасе, и, ради эксперимента, тоже поцеловал её. Она вздохнула.
—Я думаю, что если ты относишься ко мне, как к сестре, — она остановилась.
Гарри усмехнулся и шепнул:
—Уже поздно. Пора спать.
***
Следующий день был последним перед их переездом в Пристанище. После утренней пробежки, Дадли, Гарри и Гермиона пошли по магазинам, чтобы купить все составляющие обеда.
После завтрака, она закрылась на кухне и начала готовить обед. Когда уже подходило время обеда, Гарри и Дадли перенесли стол и стулья в сад.
Когда Гермиона, наконец, позвала их на обед, они были ошеломлены. Она сделала маринованные грибы с жареным перцем, винегрет, ножку ягнёнка с шпинатом, торт на десерт и сыр.
Это была самая экзотическая еда, которую они когда-либо ели. Петуния и Вернон, похоже, забыли, кто это приготовил, и наслаждались едой. Дадли был взволнован о том, чтобы как можно быстрее съесть грибы, чтобы приступить к следующей части обеда.
«Ей нужно будет поучить эльфов в школе», — подумал Гарри, — «А то у них всё уже давно стало однообразно».
После обеда, Гарри и Гермиона помыли посуду. Казалось, она вычистила каждую пылинку на кухне. Когда они закончили, на улице уже темнело, и они отправились обратно в сад, чтобы посидеть на скамейке. Для Гарри показалось естественным, что он положил свою правую руку ей на плечо. Гермиона повернула голову и смотрела на него.
Гарри не знал, как долго они там сидели, когда он тоже посмотрел на неё и заметил на себе её взгляд. Он не знал, что ей сказать… он вообще не хотел ничего говорить. Их лица постепенно приближались друг другу. Он почувствовал её тёплое дыхание, запах шоколада и кофе, их губы прикоснулись…
—Бежит большая собака.
Гарри начал отстраняться он неё. Это сказал Сэнди, который, как обычно, находился под рукавом рубашки. Гарри просмотрел весь сад. Тогда, он заметил, что Гермиона выглядела более чем раздражённой.
—Что случилось? — спросила она.
—Сириус идёт, — сказал Гарри, всё ещё оглядываясь и ища своего крёстного отца и задаваясь вопросом, здесь ли он и видел ли он их. Он убрал руку с её плеча.
Через полминуты, Гарри заметил пару блестящих глаз, и большая чёрная собака медленно подошла к ним.
Следующая неделя была беспрецедентна. Гарри и Дадли каждое утро вставали очень рано и шли на тренировки. Гарри всю неделю работал в саду и иногда разговаривал с Сэнди. По вечерам он читал новые книги и делал летние домашние задания. Он решил приносить Сэнди с собой домой. Когда он был у него не на руке, то Гарри становилось как—то странно.
В первый раз, когда Гарри принес змею в комнату, она увидела Хедвигу и спросила у него:
—Ты хочешь убить меня?
—Нет, это моя любимая сова, Хедвига. Она носит почту. Она может найти кого угодно и где угодно, даже если я этого не знаю. Все почтовые совы это могут.
—Внушительная, — прошипела Сэнди, — Так у тебя уже есть домашнее животное.
Она выглядела немного обиженной.
—Да, но Хедвига служит мне, я её кормлю и ухаживаю за ней, а она носит почту. Так что, она больше служащая, чем домашнее животное. Ведь ты же не хочешь быть домашним животным?
—Ты прав. И я не представляю себя служащим. Но кем же мне быть?
Гарри посмотрел на него глубокомысленно:
—Как насчёт соседа по комнате?
—А кто такой — сосед по комнате?
—Это люди, которые живут в одной комнате. Они обычно являются друзьями.
—А как насчёт друга?
—Что, как насчёт друга?
—Почему ты сначала предложил быть соседом по комнате, а только потом — другом?
—Ты хочешь быть моим другом? Я, например, хочу.
—Да, я буду твоим другом, Гарри Поттер.
Через десять дней после дня рождения, Гарри собирался пойти после обеда к себе. Но вдруг, зазвонил дверной звонок. Гарри, не подумав, крикнул:
—Я открою! — и открыл дверь.
Там был Снейп.
Гарри вскрикнул и отскочил. Снейп был последним человеком, которого Гарри ожидал увидеть на Бирючиновой аллее.
Он попытался одеться в маггловскую одежду. Но у него это получилось плохо — он оделся, будто сейчас он где—то на сафари в Африке — начиная с обуви и заканчивая шляпой с сеткой против москитов. У него даже было мачете в кобуре, хотя с другой стороны висела волшебная палочка. Он был смертельно бледен, и это лишний раз доказывало, что он никогда не был в Африке. Его длинный чёрные волосы были завязаны в хвостик под шляпой.
Гарри, не веря своим глазам, уставился на Снейпа.
—Рад видеть тебя, Поттер, — рыкнул он. Гарри отошёл вбок, так как Снейп начал заходить в дом, подозрительно осматриваясь, будто здесь его ждала засада. И тут, Гарри увидел большую лохматую собаку, идущую за Снейпом.
— Боже мой! Сириус!— радостно воскликнул он. Но его крёстный не превращался обратно в человека; он тоже подозрительно фыркал. Снейп кивнул собаке, и она вышла из дома и полаяла. Из укрытия вышли какие—то люди.
Они зашли в дом… Это были Гермиона и её родители. Гарри был шокирован так же, как когда он увидел Снейпа.
—Гермиона! — это было все, что он смог сказать. Всё семейство Грэнджеров выглядело так, будто их пропустили через миксер. Они шатались под весом их багажа, который, они, наверное, возили из Англии на Греческие острова и в Болгарию. Ему Гермиона показалась особенно истощённой. Он не мог увидеть её глаза, так как она надела солнцезащитные очки. На ней были шорты, которые были выше колен. Большая белая футболка с изображением бело—синего греческого флага была заправлена в шорты. На ногах были сандалии.
Гарри проводил их в гостиную и закрыл переднюю дверь. Дадли и его родители стояли в холле и недоверчиво смотрели на гостей, которые вторглись в их дом.
—Здравствуйте… — начал дядя Вернон, который только что вошёл в гостиную и встал немного спереди тёти Петунии и Дадли. Он остановился, потому что Сириус вдруг превратился их большой лохматой собаки в человека. Тётя Петуния села на диван и вскрикнула от такого зрелища. Сириус стряхнул пыль со своей черной одежды и пригладил волосы.
—Позвольте представиться, — сказал он, подавая руку дяде Вернону, — Я — Сириус Блэк, крестный отец Гарри. Наконец, мы встретились.
Вернон Дурслей отшатнулся назад к своей жене, отказываясь пожимать протянутую руку Сириуса. Вдруг, Дадли пожал его руки и важным голосом сказал:
—Дадли Дурслей, — потряс он его руку. Сириус улыбнулся Дадли, и Гарри поблагодарил Дадли за это. Тогда Гарри заметил, что Дадли смотрел на него Гермиону.
—Мы извиняемся за то, что прибыли без предупреждения, но у нас такое положение. В то время, как Грэнджеры были в Болгарии, было предпринято похищение. Темные волшебники пытались похитить Гермиону, — Гарри шокировано посмотрел на Гермиону которая сидела с каменным лицом, все ещё с черными очками, — Виктор Крум сумел предотвратить похищение, но прежде, чем Гермиона услышала, что волшебники получали приказы от кого-то, названного Люциусом, — он сделал паузу, чтобы все смогли переварить это, — Я думаю, мы все знаем, кто это.
Дурслеи, понятия не имея, о чём говорит Сириус, только желали, чтобы он и все остальные ушли из этого дома. Мать Гермионы сидела рядом с ней и обнимала свою дочь.
—Я путешествовал в Грэнджерами в Греции и Болгарии, но когда её попытались похитить, я уходил встретиться с профессором Снейпом. Мы говорили с директором школы Хогвартс, и он сказал, что до возвращения в Хогвартс, самым безопасным местом будем этот дом. Родители Гермионы уже нашли для себя укрытие.
Грэнджеры выглядели мрачно.
— У нас есть деньги, которые мы можем дать вам, если вы выделите ей комнату до конца лета, — сказала мать Гермионы Дурслеям. Гарри увидел, как блеснули глаза тёти, когда ей сказали о деньгах. Она никогда не отвергала деньги, и ей показалось, что у них есть немало денег. Ведь они смогли съездить в такое долгое путешествие.
—Она может остаться? — спросил Сириус у Дурслеев. Вернон Дурслей кивнул и мистер Грэнджер вытащил чековую книжку, чтобы выписать чек. Когда дядя Вернон увидел, какое там было написано число, он быстро крикнул Гарри:
—Гарри! Бери багаж своей подруги и отнеси его в комнату для гостей, — он фактически выхватил чек из руки ошеломленного мистера Грэнджера. Гарри поднял чемоданы Гермионы и сказал:
—Твоя комната наверху.
Она кивнула и последовала за ним. Сириус превратился обратно в собаку — одновременно с криком тёти Петунии. Снейп и Грэджеры вышли в холл за собакой.
—Спасибо, мистер и миссис Дурслей, — сказал Снейп таким, голосом, будто эти магглы были неприятны ему, — Мы сейчас уйдём.
После того, как дверь захлопнулась, Гарри и Гермиона продолжили свой путь наверх. Гарри положил на пол чемоданы, чтобы открыть дверь, затем включил в комнате свет, позволив ей зайти первой. Он зашёл после неё и положил чемоданы на кровать. Комната казалась очень тихой.
Неожиданно, Гермиона прошептала:
—Закрой дверь.
Гарри закрыл дверь, и сразу после этого Гермиона сняла очки, показав покрасневшие глаза.
—О, Гарри! — крикнула она.
Она подошла к Гарри и, плача, обняла его. Гарри тоже медленно обнял её. Его щека была на уровне её верхушки головы. Гарри был удивлен, что он стал на несколько дюймов выше её — раньше они были одинакового роста. Он поднял руку, чтобы погладить её волосы, удивительно мягкие. Она последний раз обнимала его, когда они прощались на вокзале Кингс Кросс. Тогда она удивила его, поцеловав в щеку, раньше она никогда не делала этого. Но это было короткое, прощальное объятие.
Через некоторое время, она перестала плакать. Он поднял голову, поцеловал её в лоб и сказал:
—Ты устала. Тебе нужно поспать.
Гарри подошёл к двери и открыл её, посмотрел на Гермиону и сказал:
—Спокойной ночи, Гермиона.
—Спокойной ночи, Гарри.
Он медленно и тихо закрыл дверь, на него с вопросительным лицом смотрел Дадли. Гарри твердо сказал:
—Она должна отдохнуть.
Дадли кивнул и пошёл в свою комнату. Гарри зашёл в свою комнату и закрыл дверь. Он собирался лечь спать, но сначала взял с полки последнюю фотографию, присланную Гермионой и поставил её на стол. В течение долгой минуты он смотрел на неё. В конце концов, он выключил свет и уснул.
Гарри почувствовал толчок. Пораженный, он открыл глаза. Солнце ещё только вставало. Комната была наполнена бледным, серым светом. Он посмотрел на противоположную сторону кровати и увидел там Гермиону. На ней была летняя пижама и синие шорты. Её колени были упёрты в подбородок, и она, казалось, смотрела в бесконечность. Гарри протер глаза и начал искать свои очки. Когда он их надел, то сел на кровать, и одеяло упало до уровня талии.
—Гермиона? — он вывел её из транса. Теперь она смотрела в его глаза.
—Ты выглядишь по-другому, — сказала она.
—Я всё лето работал, — пояснил он, поднимая руки.
Но он почувствовал её взгляд на туловище, а не на руках.
—Твой голос стал ниже.
—Да, но мое пение никого не устроило. Сейчас у меня тенор, но голос может подняться до баритона, — заумно сказал Гарри.
В течение нескольких минут она ничего не говорила. Гарри не привык, чтобы она молчала. Обычно, она что-нибудь да и болтала, конечно, если её нос не был упёрт в книгу.
Гарри увидел её взгляд на фотографии, стоящей на комоде; он теперь хотел, чтобы она лежала в шкафу, а не на видном месте.
Потом она посмотрела на змею на его руке и на василиска на шее.
—Ты ещё не знакома с Сэнди, — Гарри решился сказать, нарушая тишину. Он наклонился, чтобы поговорить со змеёй, — Сэнди, ты не спишь?
Змея подняла голову:
—Теперь нет.
Он посмотрел на Гермиону, которая сидела с открытым ртом.
—Ты знаешь, я слышала только шипение, — сказала она, когда оправилась от шока, — В последний раз я слышала это во втором классе, ты говорил змее, наколдованной Малфоем, чтобы она не нападала на Джастина. Но все подумали, что ты, наоборот, натравливаешь её.
—Пока я не увидел Сэнди в саду, я и не помнил, что могу говорить на серпентарго. Теперь эта моя змея. Хорошо иметь её, чтобы разговаривать на этом языке.
—С вами тоже хорошо разговаривать, — сказал Сэнди, — Я узнал многое о людях.
—Что он сказал? — Гермиона хотела узнать.
—Он сказал, что ему тоже нравится разговаривать со мной, и он узнал много о людях.
На мгновение он задумался, сказать ли ей что эта змея может предсказывать будущее. Скорее всего, она скажет, что это обман, не достойный префекта, и тем более, не достойный его.
—Что это такое? — спросила Гермиона, указывая на амулет.
—Это — подарок на день рождения. От Джинни.
—А-а, — сказала Гермиона, поняв связь. Гарри подумал, что Гермиона не подарила бы ему такой амулет, даже если бы была в Тайной комнате вместо Джинни.
—Не могла бы ты отвернуться, пока я оденусь? Дадли и я бегаем каждый день.
Гермиона ухмыльнулась и отвернулась.
—Боксеры или шорты? — спросила она.
—Боксеры.
—Цвет?
—Черный.
—Как и подобает волшебнику. Постой-ка, это выглядит, как плавки, — сказала она, повернувшись обратно.
—Гермиона, пожалуйста…
—Хорошо, хорошо я ухожу, — она встала и пошла к двери, многозначительно смотря на фотографию и ничего не говоря.
Когда она вышла, то Гарри взял спортивную форму и надел её.
После того, как Гарри сложил остальную одежду обратно в шкаф, в комнату опять зашла Гермиона.
—Я могу побежать с вами? У меня есть спортивная форма. Я хотела бы быть в лучшей физической форме, пока нам нельзя колдовать.
—Конечно. Встретимся у входной двери через пять минут.
Она кивнула.
Они встретились у входной двери — Гарри в чёрной спортивной форме с Сэнди вокруг запястья, Дадли в синей одежде и Гермиона в серой форме.
Они все взяли немного воды, и Гарри вывел их на лужайку для выполнения упражнений. Он положил Сэнди около одного из кустарников и начал упражнения. Гермиона, не привыкшая к физическим нагрузкам, поначалу не справлялась, но быстро приспособилась. Гарри пытался без необходимости смотреть на Гермиону.
Дадли же, не делал никаких усилий, чтобы не пялиться на неё. А когда они начали пробежку, то он, конечно же, «совершенно случайно» оказался позади неё.
Они пробежались к парку и обратно три раза подряд, но Гермиона не устала.
После завтрака, Гермиона вышла в сад, чтобы посмотреть, как работает Гарри. Она была одета в простую зелёную футболку и белые шорты. На ногах были белые тапочки. Её коричневые кудрявые волосы были ещё красивее оттого, что она только что была в душе. Гарри был в чёрной рабочей одежде — футболке, шортах и жёстких ботинках, которые он надел для того, чтобы если на ногу упадёт камень, то они защитили его.
Она села напротив стены дома в том же положении, как она сидела утром на кровати Гарри. Она всё утро молча наблюдала. Гарри иногда слушал плеер, который ему подарил Дадли, чтобы коротать время, или иногда разговаривал с Сэнди. Но сегодня он оставил подарок дома, и когда Сэнди заговорил с ним, то он грустно сказал:
—Извини, Сэнди, поговорить позже. Сейчас не подходящее время.
Змея приняла это без комментариев и обратно положила голову на хвост, чтобы поспать.
Они ели ланч в саду, и Гарри, как обычно, снял футболку и немного склонился на траву, чтобы немного загореть. Так как солнце попадало ему прямо в глаза, то он не мог определённо видеть, что делала, Гермиона, которая сидела прямо перед ним. Но он чувствовал, что она тоже легла на траву.
—Гермиона, — обратился к ней Гарри.
Но она молчала. Гарри повторил свою фразу. Она просидела молча еще полминуты и сказала:
—Я слышу тебя.
Гарри помолчал с полминуты и сказал:
—Я хотел спросить, ты не хочешь поговорить со мной о случае в Болгарии?
—Мы были в супермаркете. Моя мама и мать Виктора зашли купить хлеб в соответствующем отделе. Виктор и папа покупали цыплёнка, а я пошла за овощами. Растительный отдел был недалеко от остальных, и я собиралась купить там лук и перец… Но тогда я внезапно почувствовала легкость, будто находилась под заклятием подвластия. Я попробовала бороться с ним, но мне сказали, чтобы я ничего не делала, и я послушалась. Я долго ждала инструкций, но они не прибывали.
Я пыталась перечислить продавщице продукты, которые сказала мне купить мама Виктора. Но голос, которым я это сказала, был не мой. Продавщица сказала мне, что я, возможно, больна, и сказала сходить в аптеку и купить нужное лекарство — её голос звучал с эхом. Я подумала, что, действительно я больна, решила купить лекарство от головной боли и зашла в аптеку. Аптекарша почему—то прекрасно говорила по-английски, без болгарского акцента.
Тогда я просто замерла. Будто я была роботом, и меня выключили. До меня доносились заклинания и через несколько минут, когда я опять начала двигаться, ко мне подошли странные люди, наставили на меня палочки и сказали какое-то заклинание. Моя голова перестала болеть. Аптекарша исчезла. Вообще, рынок был пуст.
Один из них сказал, что Люциус будет очень доволен. Они говорили по-английски. Они ещё раз наставили на меня палочки и… дальше я ничего не помню. Я очнулась на кушетке Виктора, который как раз звонил моим родителям и сказал, что со мной всё в порядке.
Гарри надел свою футболку и начал работать.
Вдруг, она встала и быстро протерла глаза от слёз.
— Нет никакой пользы от того, что я сижу здесь и ничего не делаю. Что ты хочешь, чтобы я сделала?
— Итак, — начал Гарри,— около забора нужно посадить кустарники. Это альпинисты. Они через несколько лет закроют весь забор. Это примерно как в гербиологии, но на руках никакие волдыри не появятся.
Гермиона засмеялась. Гарри был рад, услышав её смех.
—Кстати, Гермиона, что случилось с Ритой Скитер?
Гермиона посмотрела на него так, будто забыла сказать, что выиграла лотерею.
— Сейчас я тебе расскажу. Подожди.
—Я жду, — сказал Гарри, передразнивая её голос.
Она кинула в него комок земли..
—Не передразнивай меня. Когда мы прибыли в Лондон, я забрала её домой, но не освободила. Я написала профессору МакГонагалл всю историю, связанную с Ритой Скитер. Так как она — зарегистрированный анимаг, то не любит тех, кто, нарушая закон, не регистрируется. Так или иначе, она рассказала обо всём Дамблдору. Они оба аппарировали к моему дому. Мама и папа не знали, что и думать. МакГонаголл сказала, что пришла для того, чтобы сказать, что я стала префектом. И они разрешили профессорам зайти в дом. Они пошли в мою комнату. Я сняла неразбиваемое заклятие и открыла банку. Она просто летала по комнате, не превращаясь в человека, чтобы профессора подумали, что я ненормальная. Но Дамблдор произнёс какое—то заклятие, и Рита Скитер, через мгновение, сидела в кресле в облике человека.
—Ты держала её в банке, давая ей иногда зелень, целых две недели?
—Но она всегда писала неправду о тебе, обо мне, о Викторе, не говоря уже о Хагриде, и заслужила это. Хотя, это было гораздо меньшее наказание чем то, что она заслужила.
Гарри попытался не рассмеяться. Забавно — он теперь мог смеяться над Ритой Скитер. В течение Тремудрого Турнира он никогда бы не подумал такого.
— Итак, — продолжила Гермиона, — МакГонаголл сказала, что они сейчас пойдут и зарегистрируют её как анимага. Но Дамблдор сказал, что для секретных операций было бы полезнее иметь незарегистрированного анимага. Скитер согласилась работать на Дамблдора.
— И что дальше?
—И они ушли. Но как же они будут уверены, что Рита не сбежит?
—Не знаю. У меня есть другой вопрос: почему Дамблдор все ещё доверяет Снейпу?
—Понятия не имею. Он мне показался обеспокоенным обо мне, когда прибыл в Болгарию.
—А почему Сириус говорит, что Виктор помешал похищению? Это звучит, будто тебя похитили, а потом передумали и вернули.
—Он сказал мне, что был около аптеки, когда волшебники нацелили на меня палочки. Он оглушил их и забрал меня домой. Когда Сириус пришёл туда, там никого уже не было.
—По крайней мере, так сказал Виктор, — сказал Гарри и продолжил работу.
—По крайней мере, так сказал Виктор, — эхом отозвалась Гермиона, — Не думай, что я не размышляла мо этому поводу, Гарри.
—Ладно, нас больше волнует то, кто были эти волшебники под предводительством Люциуса Малфоя.
—Версия Виктора относительно того, что было после моей потери сознания, так и остаётся его версией, и никто не может подтвердить её. Возможно, они были даже заинтересованы в том, чтобы вернуть меня. Может я сейчас нахожусь под действием какого-нибудь заклинания, но не знаю этого. Я сейчас думаю, как же избавиться от Виктора…
—Ты хочешь убить его? — потрясённо спросил Гарри.
Она бросила в него ещё один комок земли.
—Нет, глупый. Я хотела сказать, что он думает, что я его девушка. Он приедет в Хогсмид, когда у нас туда будет поход. Но я не могу с ним расстаться или остаться!
—Что? — пробормотал Гарри.
—Смотри, если я порву с ним, то он рассердится. Я видел его сердитым. И не забывай, что он обучен тёмным искусствам. Но я не могу и оставаться с ним, потому что я боюсь его.
Было хорошо иметь кого-то, кто помогал Гарри. Гермиона, как и Дик, не боялась испачкаться или делать тяжёлую работу, хотя Гарри и не нагружал её. Оставшуюся часть недели Гермиона по утрам бегала с Гарри и Дадли, а в течение дня помогала Гарри в саду. На второй день, Дадли заметил это и решил помогать им. Гарри понял почему, но не возражал. Он ни в чём не мог обвинять его. Хотя, его потревожило то, что Гермиона кокетничала с Дадли. Раньше, она никогда не делала этого.
С тремя рабочими работа в саду в скором времени была закончена, и Гарри забрал последние пять фунтов у тёти. Теперь, после утренних пробежек, он только пропалывал и поливал грядки, а потом у него было много свободного времени. Гарри и Гермиона после завтрака сидели на скамейке под недавно посаженным деревом в саду и делали домашнюю работу. Дадли в это время сидел поблизости, играя видеоигры на переносной приставке. Иногда, когда Гарри или Гермиона утомлялись, Дадли разрешал поиграть им. И ему обязательно в это время нужно было висеть над плечом Гермионы.
В конце третьей недели августа на обеде тётя была раздражительна. Она что-то бормотала насчёт того, что на кухне есть лишний человек, многозначительно смотря на Гермиону. Гарри начал защищать Гермиону:
— Она прибирается в своей комнате, сама стирает одежду. к тому же, её родители дали вам офигительно много денег…
Вдруг, Дадли начал кричать на свою мать:
— Да оставьте вы её в покое. Она самая… самая…
—Дадли! — крикнула его мать.
Его отец посмотрел на него с негодованием:
—Забудь о ней! Может она и выглядит нормальной, но все-таки она… одна из них! — пробормотал он.
—Скажи это, папа! Скажи это слово. Она — ведьма. Гарри и Гермиона — волшебники. И они называют нас магглами. Они летают на мётлах… и они не те, кто начинаются с буквы «в».
—Дадли!— воскликнули его родители одновременно.
Когда Дадли вышел из кухни, сразу стало тихо. Гарри и Гермиона с украдкой посмотрели друг на друга, и спокойно продолжили есть. Тишина была оглушительная. Гарри вспомнил о своём дне рождения. Что случилось с Дадли в последнее время? Это было не только из-за приезда Гермионы — ведь начались странности гораздо раньше.
Прежде чем родители Дадли встали из-за стола, Гермиона сказала:
—Не волнуйтесь об уборке, миссис Дурслей, — Гарри и я сами все вымоем. А также я хотела бы провести специальный обед в благодарность вам, за то, что разрешили мне пожить здесь. На каникулах я прошла курс кулинарии в Афинах… Пожалуйста, не отказывайтесь, — мягко сказала она.
—Хорошо, — сказал дядя Вернон, вставая и уходя из кухни. Тётя Петуния последовала за ним, всё ещё сердясь на Гарри и Гермиону за срыв Дадли. Гарри услышал, как в гостиной включили телевизор.
Гарри и Гермиона начали мыть и сушить посуду. И тут, Гарри сказал ей:
—Курс кулинарии, вместо того, чтобы готовиться к школе? — Гермиона засмеялась и плеснула пену ему на лицо. Он плеснул ей в спину. Это угрожало стать «переплескиванием», но тут Сэнди (находящийся под рукавом рубашки, чтобы родители Дадли ничего не заподозрили) предупредил Гарри, что сейчас придёт тётя Петуния. Гарри шепнул Гермионе:
—Сейчас придёт тётя Петуния.
Она посмотрела на него насмешливо, затем повернулась к двери. Ничего не случилось.
—Ты уверен? — спросила она.
—Подожди минутку, — шепнул Гарри, протирая посуду
Гермиона начала считать до 60. Когда она насчитала 61, то дверь открылась и вошла тётя Петуния.
—Откуда ты узнал?.. — начала шептать она, но тётя Петуния прервала её.
—Не сломайте тут ничего! — крикнула она. Они посмотрели на неё широко открытыми глазами и уверили, что все будет в порядке.
На следующее утро, после утренней пробежки и душа, Гермиона и Гарри сели под дерево и начали читать книжку из кулинарного курса, в то время, как Дадли, как обычно, играл видеоигры. Гермиона искала подходящие рецепты для обеда.
В тот момент, когда Дадли зашёл в дом для того, чтобы взять другую игру, Гарри сказал:
—Ты знаешь, я так подружился с Дадли, с тобой я уже давно дружу, что это похоже на наличие брата и сестры. Это хорошо.
На лице Гермионы появилась тревога:
—Сестра? — сказала она мягко, — Сестра? — повторилась она. Гарри не знал, что и думать.
Когда вернулся Дадли, Гермиона закрыла книжку, и пошла читать в дом.
Гарри пошёл за ней, задаваясь вопросом, что он сказал неправильно…
После обеда, Дадли и его родители должны были съездить за покупками для школы. Когда они уже выходили, Дядя Вернон внезапно остановился и подозрительно посмотрел на Гарри и Гермиону:
—Я не знаю, могу ли я вам двоим доверить… — начал он говорить.
Но его прервала Гермиона:
—Не волнуйтесь, мистер Дурслей. Мы оба префекты. И мы знаем, что значит быть ответственным.
—Я не об этом, — процедил он сквозь зубы, — Что вы собираетесь делать?
—Я в саду видел сорняки и хотел собрать их. Это одуванчики, так что понадобится много времени, — сказал Гарри.
—Хорошо, — дядя выглядел более или менее убеждённым.
Когда они уехали, Гарри пошёл в сад и начал собирать сорняки. Пришла Гермиона и сказала:
—Ты не против, если я немного позагораю?
—Конечно, нет. Мне не нужно помогать — я уже скоро закончу.
Через несколько минут дверь кухни открылась, и он увидел её. На ней было бикини. Гермиона расстелила большое полотенце и достала солнцезащитный крем. Когда она закончила намазывать его на тело, она легла. Гермиона расставила руки в стороны и легла на спину. Гарри пытался не смотреть на неё, но как бы он ни отворачивался, она всё равно была в углу его зрения. В его рту пересохло. Он попытался сосредоточиться на работе, но у него не получалось. И тут, Гермиона крикнула:
—Гарри, не мог бы ты натереть крем мне на спину?
—На спину? — удивился Гарри.
Она кивнула:
—Я не могу достать, — и легла на живот.
Гарри снял перчатки и осторожно подошёл к ней. Он сел на колени, взял в руку бутылочку, начал натирать ей на спину крем. Когда он закончил, то поднялся, чтобы идти, но она сказала:
— Мне нужно натереть и заднюю часть ног.
Он опять сел около неё на колени и взял в руку флакон. Когда он коснулся её ноги, Гермиона вздрогнула. Гарри, испугавшись, остановился.
—Продолжай, — прошептала она.
—Ты в порядке?— спросил он.
—Задние части моих коленей чувствительны.
Он хотел быстренько намазать крем на остальную часть ног, пытаясь игнорировать звуки, которые она сделала, когда он коснулся другого колена.
Гарри был рад, что, наконец, закончил и вернулся к прополке грядок. Но больше он смотрел на Гермиону, чем работал. Наконец, он закончил и сказал Гермионе:
—Я пойду в дом.
Он открыл дверь, чтобы зайти на кухню, и увидел, что Гермиона уже поднялась и обернула полотенце вокруг талии. В руках у неё была бутылка с солнцезащитным кремом.
Они друг за другом зашли в дом, и Гарри подошёл к холодильнику, чтобы достать оттуда сок. Когда он закрыл дверь и развернулся, лицо Гермионы оказалось в нескольких дюймах от его лица.
—Ты всё ещё относишься ко мне как к сестре? — спросила она почти шёпотом. Она развернулась и не увидела отвисшей челюсти Гарри.
Гарри сел за стол и услышал звук душа. Он старался не думать об этом. Когда она вернулась на кухню, её кожа пылала, волосы сияли. Гарри подумал: «Почему я всегда думал, что Чу Чэнг самая красивая? Но почему тогда Гермиона флиртовала в Дадли?»
Она села за стол и Гарри сказал вслух:
—Почему ты флиртовала с Дадли?
Она улыбнулась и ответила:
—Только чтобы удостовериться, что он является союзником. Когда Снейп сказал мне, что Дамблдор сказал, чтобы мы приехали сюда, я подумала, что это будет неплохо.
—А ты знаешь, что Рон ревнует тебя к Виктору?
—Я люблю Рона, но как брата. Но если он ревнует меня к Круму, то это хорошо. Я всё ещё не могу забыть рождественский бал. Он тогда только в последний момент вспомнил, что «я — девочка»! Ему понадобилось четыре года, чтобы заметить это! По крайней мере, ты подошёл к Парвати и пригласил её, и устроил так, чтобы Рон пошёл с Падмой… Он сам так и не смог бы пригласить её… Я думаю, у него ещё долго не будет девушки. Он, всё таки, просто большой ребёнок, — ответила она и сменила тему, — Ты когда-нибудь пригласишь, Чу Чэнг на бал?
—Ты шутишь? Я всё лето думал о ней, и не буду приглашать её никуда, пока не забуду о Седрике. Я даже видел сон об этом. Там я пригласил её на танец, и она сказала мне во время танца: «Гарри, ты убил Седрика, и плохо, что сейчас танцуем», и убегает. Я думаю, что не приглашу её никуда, пока не спадёт волна разговоров о его смерти.
—Но Гарри, ты не виноват в его смерти. Поверь, Гарри, никто не думает, что ты виновен, даже его родители.
—Я буду чувствовать себя виноватым до конца жизни, — вздохнул Гарри.
—Ты хочешь, чтобы эти мысли убили тебя, Гарри? Тебе нужно забыть об этом. Например, подумать о том, как нам избавиться от Виктора… или, по крайней мере, устроить так, чтобы мы не были одни. Я знаю! Ты можешь пойти с нами в Хогсмид!
—Ты хочешь, чтобы я пошёл с вами? — Гарри был потрясённым.
—Это, конечно может показаться странным. Рон тоже может пойти. И Джинни. Возможно, даже Парвати и Лаванда, и Джордж и Фред. Мы может вообще отправить целый отряд людей для моей защиты.
Гарри пообещал ей ходить вместе с ней, и она, в благодарность, поцеловала его в щёку. Их лица находились очень близко. Внезапно, Гарри встал и почти уронил стул.
—Мне… гмм… нужно принять душ… — он убежал из комнаты.
Когда он пошёл в холл, то вернулись Дурслеи. Гарри сказал им, что уже прополол грядки и идёт в душ, перед обедом.
—Значит, Гермиона ничего не делала? — удивился Дадли, — Гермиона! Хочешь поиграть в Звёздные войны на моём компьютере?
Гермиона вышла в холл и улыбнулась:
—Конечно.
Они все трое пошли наверх: Гермиона и Дадли в его спальню, а Гарри — в душ.
Гарри вышел из душа с головокружением. Он оделся и пошёл в комнату Дадли. Там Гермиона сидела на кровати и смотрела, как Дадли играет. Решив не заходить в комнату, он пошёл на обед, затем, с Гермионой, убрался на кухне.
В гостиной они поиграли в шахматы, когда остальная часть семейства смотрела какую-то комедию. Для Гарри было странно, шахматы сами не двигаются, когда называешь им координаты…
Когда они закончили игру (в которой выиграл Гарри — он много играл с Роном, так что у него была привычка упорно идти до конца), то пожелали друг другу спокойной ночи.
Гермиона поцеловала Гарри в щёку. Он тяжело глотнул, смотря на неё в ужасе, и, ради эксперимента, тоже поцеловал её. Она вздохнула.
—Я думаю, что если ты относишься ко мне, как к сестре, — она остановилась.
Гарри усмехнулся и шепнул:
—Уже поздно. Пора спать.
***
Следующий день был последним перед их переездом в Пристанище. После утренней пробежки, Дадли, Гарри и Гермиона пошли по магазинам, чтобы купить все составляющие обеда.
После завтрака, она закрылась на кухне и начала готовить обед. Когда уже подходило время обеда, Гарри и Дадли перенесли стол и стулья в сад.
Когда Гермиона, наконец, позвала их на обед, они были ошеломлены. Она сделала маринованные грибы с жареным перцем, винегрет, ножку ягнёнка с шпинатом, торт на десерт и сыр.
Это была самая экзотическая еда, которую они когда-либо ели. Петуния и Вернон, похоже, забыли, кто это приготовил, и наслаждались едой. Дадли был взволнован о том, чтобы как можно быстрее съесть грибы, чтобы приступить к следующей части обеда.
«Ей нужно будет поучить эльфов в школе», — подумал Гарри, — «А то у них всё уже давно стало однообразно».
После обеда, Гарри и Гермиона помыли посуду. Казалось, она вычистила каждую пылинку на кухне. Когда они закончили, на улице уже темнело, и они отправились обратно в сад, чтобы посидеть на скамейке. Для Гарри показалось естественным, что он положил свою правую руку ей на плечо. Гермиона повернула голову и смотрела на него.
Гарри не знал, как долго они там сидели, когда он тоже посмотрел на неё и заметил на себе её взгляд. Он не знал, что ей сказать… он вообще не хотел ничего говорить. Их лица постепенно приближались друг другу. Он почувствовал её тёплое дыхание, запах шоколада и кофе, их губы прикоснулись…
—Бежит большая собака.
Гарри начал отстраняться он неё. Это сказал Сэнди, который, как обычно, находился под рукавом рубашки. Гарри просмотрел весь сад. Тогда, он заметил, что Гермиона выглядела более чем раздражённой.
—Что случилось? — спросила она.
—Сириус идёт, — сказал Гарри, всё ещё оглядываясь и ища своего крёстного отца и задаваясь вопросом, здесь ли он и видел ли он их. Он убрал руку с её плеча.
Через полминуты, Гарри заметил пару блестящих глаз, и большая чёрная собака медленно подошла к ним.
Oh how I wish, for soothing rain
All I wish is to dream again
My loving heart lost in the dark
For hope I'd give my everything
All I wish is to dream again
My loving heart lost in the dark
For hope I'd give my everything
-
ExiLe
- Ученик
- Сообщения: 315
- Зарегистрирован: 05 авг 2004 12:28
- Откуда: Дебри сознания
- Контактная информация:
Глава четвертая. Гранд Улёт.
Сириус сел на скамейку рядом с Гарри и Гермионой, которая всё ещё с подозрением смотрела на Гарри. Через минуту, он превратился в человека.
—Вы готовы идти? Я только что был в Пристанище. Рон и остальные в порядке. Билл и Чарли ещё там…
—Да, мы знаем, — сказал Гарри, — Рон не так уж и рад этому.
—Он чувствует, что к нему относятся, как к ребёнку.
—Я ему писала, когда путешествовала, и он ни разу не ответил, — раздражённо сказала Гермиона.
—Он спросил меня, что ты делала. Я рассказал ему о похищении, — сказал Сириус, — он выглядел встревоженным…
Гермиона заинтересовалась этим. Гарри сидел и хмурился:
—Правда? И что же он сказал?
—Сказал? Он ничего не сказал. Но всё равно, был обеспокоенным, — Сириус посмотрел на Гермиону, затем на Гарри. Он решил сменить тему, — Я поеду с вами на Грандулёте — туда пускают собак — так что вы будете путешествовать не одни. Однако, нам нужно пройти почти два километра, чтобы смочь вызвать Гранд Улёт — на дом наложены очень сильные защитные заклинания. Автобус аппарирует, поэтому он ближе подобраться не сможет.
Сириус превратился обратно в собаку и вошёл с ними в дом. Дадли был на кухне. Он стоял около открытого холодильника и выбирал, что бы поесть. Он развернулся ещё не видя Сириуса.
—О, привет… я просто смотрел, есть ли ещё шоколад… то есть, яблоки… я не хотел их есть…
Тогда, он увидел большую собаку.
—О! Твой крёстный уже здесь.
Гарри поместил указательный палец на рот:
—Ш-ш! Нам нужно забрать вещи. Мы уезжаем.
—Я помогу тебе запаковать чемоданы, Гермиона, — сказал он с энтузиазмом. Гермиона улыбнулась ему, и они ушли из кухни. Гарри провёл рукой по голове собаки.
—Подожди нас здесь.
Сириус, кажется, кивнул. Гарри сбегал наверх и спускался уже с чемоданами, но пошёл обратно, потому что забыл клетку с Хедвигой. Дадли нёс багаж Гермионы так, будто собирался выкинуть его с лестницы. Тётя м дядя Гарри стояли около двери, смотря на них столь же сварливо как и всегда, несмотря на великолепный обед.
— А можно мне поехать с вами? — спросил Дадли.
Родители Дадли завыли:
—Дадли!
—Я имею виду не в школу.
Сириус снова превратился в человека, заставив вскрикнуть тётю Петунию.
—Я думаю, он хочет проводить нас. Это было бы прекрасно, — сказал он.
Гермиона смотрела на свой багаж:
—Было ужасно тяжело тащить эти чемоданы, Сириус, ты не мог бы…
Сириус улыбнулся ей:
—Хорошо. Вингардиум Левиоза! — сказал Сириус.
Тётя Петуния вскрикнула. Волшебство в её доме! Неслыханная наглость! Она уже не знала что делать. Но ничего серьёзного не случилось. Просто весь багаж медленно поплыл на улицу на расстоянии несколько дюймов от пола, будто на колёсиках, которых не видно.
—Спасибо за то, что пустили меня к себе, мистер и миссис Дурслей, — сказала Гермиона.
Гарри просто сказал им:
—До свидания.
Сириус снова превратился в собаку и все они пошли на улицу. Примерно через двадцать минут ходьбы, Сириус сел, посмотрел на Гарри и кивнул. Гарри достал палочку из кобуры, которую ему подарил Рон, и поднял руку, будто вызывал такси.
—БЭНННГ!
Яркий свет, казалось начал идти из ниоткуда. Дадли и Гермиона кричали — ни один из них не знал, что сейчас будет.
Перед ними, посередине дороги, появился фиолетовый автобус. На ветровом стекле было написано золотистыми буквами: «Грандулёт».
Гарри и Сириус спокойно пошли к автобусу. Гермиона тянула за собой Дадли, который всё ещё был в шоке.
Проводник сошёл с автобуса (его униформа была такого же цвета, как и автобус) и начал свою обычную речь:
—Добро пожаловать в Грандулёт, быстрый способ транспортировки волшебника. Просто поднимите свою руку и…
—Привет, Стэн, — сказал Гарри, с улыбкой на лице.
—Гарри, Гарри Поттер! Я живу тобой! — воскликнул Стэн.
—Ш-ш, — Гарри поднес указательный палец ко рту, — Тише, тише. Иначе твоя жизнь сейчас прекратится вместе с моей.
—О, я вижу, опять, путешествие инкогнито. Будете опять Невиллом Лонгботтомом? — сказал он тихо. После этого, громче, — Ну что ж, привет, Невилл! А кто это с тобой?
—Это — мой кузен, Дадли, а это… Лаванда Браун.
—Заходите на борт! — сказал Стэн.
Гермиона насмешливо посмотрела на него:
—Невилл? Лаванда?
—Я думал, что рассказывал тебе несколько лет назад…
—Мы здесь не будем торчать целую ночь, — сказал Стэн, — Вам куда, в Лондон?
—Нет, в Пристанище, это около деревни Св.Кэтчпола, — Гарри достал кошелек и взял оттуда немного денег, — Сколько?
—Позвольте мне забрать ваш багаж на борт и проверить свой график, — он вытащил палочку и начал небрежно махать.
В то время, как вещи медленно перемещались к автобусу, Дадли выглядел очень странно. Стэн вышел из автобуса и сказал:
—С вас 15 сиклей, но за 17 вы получите ещё и шоколад, за 19…
—Получается 30 сиклей за нас двоих. Вот 2 галлеона, — Гарри вручил две золотые монеты Стэну и положил кошелёк обратно в карман, — Моя собака тоже может летел, правильно?
—Конечно. Все на борт, — сказал Стэн.
Гарри и Сириус поднялись на борт, но Дадли задержал Гермиону.
—Будешь писать мне? — спросил Дадли у неё. Она кивнула и поцеловала его в щёку.
—Конечно, Дадли. До свидания, — сказала Гермиона и залезла на автобус.
Гарри высунулся из окна:
—А как насчёт твои родителей, Дадли? Им не понравятся совы, — сказал он.
—Пишите мне в школу, и они ничего не узнают.
—Пока! — сказал Гарри ему, в первый раз прощаясь с ним нормально.
—Пока! — попрощался Дадли, махая рукой. Стэн Шунпик стоял около кровати, которую выбрал Гарри. Гермиона положила свои вещи рядом, а Сириус расположился между двумя кроватями.
—Гарри, то есть, Невилл, этот парень — маггл? — спросил Стэн
—Да.
Стэн пошёл вперёд и сел на кресло рядом с водителем, Эрни Прангом. Прозвучал ещё один «БЭННГ!», и Гарри и Гермиона упали на пол, рядом с Сириусом, так как автобус разогнался молниеносно.
На улице Дадли от громкого звука упал на лужайку, чем вызвал срабатывание автоматической системы разбрызгивания воды. Он лежал, не обращая внимания на воду, и только приговаривая:
—Ничего себе…
Гарри и Гермиона поправились от неожиданного старта и сели на кровати. Гермиона очарованно смотрела в окно на великолепные пейзажи — в один момент, они были в Манчестере, затем в Эдинбурге, потом Бэв. Гарри улыбнулся, смотря на её лицо.
—Следующая остановка: Пристанище! — сказал Стэн.
—Нам выходить, — взволнованно сказала Гермиона, — Гарри, ты никогда не говорил, что это так невероятно!
Автобус с «БЭННГ»ом остановился.
—Нам нужно идти, — сказал Гарри и взял клетку с Хедвигой. Стэн, увидев, что они идут, открыл дверь и спустил лестницу. Сириус шёл после них. Гарри посмотрел на часы. Было только 11 часов ночи.
Гарри увидел одну из самых лучших, по его мнению, достопримечательность — Нора, дом Уизли. Он выглядел так, что в любой момент мог упасть, так сильно он был наклонён набок. Но Гарри знал, что падение сдерживает волшебство.
В большинстве окон всё ещё горел свет, и Уизли, конечно, не могли не услышать звука прибывающего автобуса. Дверь кухни открылась и оттуда в сад вышла Джинни. Она улыбнулась, когда увидела Гарри.
Гарри тоже улыбнулся, когда увидел её: она стала такой высокой и красивой! На ней было простое летнее платье синего цвета. Гарри побежал к ней, чтобы обнять её. Она была чуть—чуть выше его. Даже в лунном свете Гарри мог увидеть, что лицо Джинни такое же красное, как и её волосы. Через её плечо он увидел, что Гермиона спускается с автобуса, нахмурившись глядя на них. Он опять посмотрел на Джинни:
—Привет, Джинни! Рад тебя видеть. Спасибо за подарок на день рождения, — сказал он, вытащив василиска из-под рубашки, чтобы показать ей. Она улыбнулась.
—Рон сказал, что у тебя есть змея…
—А, да! Это Сэнди, — Гарри положил пакет и поднял рукав, показав ей, как маленькая зеленая змея обвивается вокруг его руки выше локтя. Джинни экспериментально погладила её.
—Она красивая, — шепнула она, и переместила руку со змеи на руку Гарри, выше того места, где находился Сэнди. Их лица находились близко, и там, где касалась Джинни, кожа покалывала.
«Что это такое?» — подумал Гарри, — «Сначала, Гермиона, а теперь Джинни выглядит настолько красивой…»
Дверь кухни опять открылась, и вышел Рон Уизли. Гарри и Джинни отскочили друг от друга. Гермиона подошла к ним и, не улыбаясь, сказала:
—Привет, Джинни.
Джинни озадаченно взглянула на Гермиону и ответила на её холодное приветствие. Гарри поздоровался с Роном, Гермиона и Рон неуклюже поприветствовали друг друга каким-то хрюканьем. Джинни сначала насмешливо посмотрела на них, а затем, на Гарри, который пожал плечами. Он совершенно точно знал, что Рон всё ещё обижался на Гермиону из-за её приезда к Круму, а тем более, её похищению.
Гарри повернулся, чтобы попрощаться с Сириусом, но тот уже ушёл. Потом, Грандулёт издал свой привычный звук и исчез. Гарри, Гермиона, Рон и Джинни пошли в дом. Когда они зашли, то Гарри обнялся с миссис Уизли и пожал руки мистеру Уизли и его сыновьям.
—Привет, Гарри. Как долетели? И…— и Билл вдруг остановился и медленно сказал, — Привет, Гермиона.
Она улыбнулась ему и сказала:
—Привет, Билл. Как гоблины?
—Ужасны, как ад, — они улыбнулись друг другу.
—Эй, Гермиона, ты прекрасно выглядишь, — сказал Джордж, а Фред присвистнул. Все трое рассмеялись
—Спасибо. Как вы?
—Да ничего. Ну, как тебе быть подругой всемирно известного ловца? — хотел знать Фред. При упоминании Крума, лицо Рона потемнело, и он, что-то пробормотав, вышел из кухни.
—Гм… прекрасно.
Чарли подошёл к Гарри и хлопнул его по плечу.
—Но, — сказал он братьям-близнецам, — Додумался ли Виктор Крум облететь дракона на турнире? Выиграл ли он Тремудрый Турнир?
Все молчали. Тогда, Гарри спокойно сказал:
—Я предпочёл бы не говорить об этом.
—Не приставайте к Гарри и Гермионе, — сказала миссис Уизли, — Позвольте им обосноваться в своих комнатах.
Джинни пошла наверх по лестнице и Гермиона последовала за ней. Джинни посмотрела через плечо на Гермиону, сделав озадаченное лицо. Гарри пошёл за Роном. Они поднялись на самый верхний этаж.
—А где Перси? — решился спросить у Рона Гарри, когда они уже зашли в комнату и закрыли дверь.
—На свидании. Скоро уже вернётся, а может и нет. Помнишь Пенелопу Клирватер? Она была префектом Равенкло.
—Конечно.
—Так вот, она работает в «Ежедневном пророке». Она раз в неделю приходит в министерство. Думаю, её работу состоит в том, чтобы счастливо улыбаться всем подряд. В этом деле она могла бы потягаться с Гилдероем Локхартом. Так вот, после школы они на некоторое время перестали встречаться, но когда они столкнулись в Министерстве, опять начали. У неё есть собственная квартира в деревне в Дорчестере.
Гарри спокойно сидел на кровати.
—Так что ты думаешь об этом, Гарри?
—Что? — сказал Гарри сконфуженно, — Извини, я устал.
—Я сказал: Гермиона и Крум всё ещё встречаются? Она сказала, что Крум теперь работает в Англии.
—Она не хочет расставаться с ним. Она чувствует себя с ним в безопасности. Ты же знаешь, что он предотвратил похищение?
—Я знаю! — воскликнул Рон, — Конечно, он может постоять за нее. Он же совершеннолетний и в любое время может использовать волшебство.
Гарри не сказал ему, что Гермиона думает, что Крум, возможно, сотрудничал с похитителями.
—Она сказала, что Снейп беспокоился о ней.
—Снейп?
—Он встречался в Болгарии с Сириусом и привёз Гермиону ко мне домой. Ты должен был видеть, как я отскочил от двери, когда открыл её Снейпу.
Рон рассмеялся:
—Да, жаль, что я не видел твоего лица. Так Гермиона собирается порвать с ним?
Гарри объяснил Рону о затруднительном положении Гермионы, о плане её свидании.
—Я сказал ей, что пойду с ней. Может, ты и Джинни тоже пойдёте? И Фред с Джорджем?
—Возможно. Только не Джордж. Он пойдёт с Анжелиной.
—С Анжелиной? Разве она не ходила на Рождественский бал с Фредом? — удивился Гарри.
—Да, и даже некоторое время после этого, они встречались, но потом, они поменялись. И представляешь, она больше полюбила Джорджа. А Фреду всё равно.
Гарри почувствовал себя утомлённым.
—Когда мы поедем на Диагон-Аллею? — Гарри разделся и лег на кровать. Рон сделал то же самое.
—Завтра прямо после завтрака с летательным порошком сходим, но не надолго. Поиграем в квиддич, когда вернемся? Думаю, если Гермиона согласится, можно поиграть четыре на четыре.
—Думаешь, согласится? Ей никогда не нравилось летать на мётлах. А Джинни будет играть?
—Она играет. Ты ещё не видел, как играет Джинни? — Гарри покачал головой. — Ладно, спокойной ночи.
Рон выключил свет, и они уснули.
Сириус сел на скамейку рядом с Гарри и Гермионой, которая всё ещё с подозрением смотрела на Гарри. Через минуту, он превратился в человека.
—Вы готовы идти? Я только что был в Пристанище. Рон и остальные в порядке. Билл и Чарли ещё там…
—Да, мы знаем, — сказал Гарри, — Рон не так уж и рад этому.
—Он чувствует, что к нему относятся, как к ребёнку.
—Я ему писала, когда путешествовала, и он ни разу не ответил, — раздражённо сказала Гермиона.
—Он спросил меня, что ты делала. Я рассказал ему о похищении, — сказал Сириус, — он выглядел встревоженным…
Гермиона заинтересовалась этим. Гарри сидел и хмурился:
—Правда? И что же он сказал?
—Сказал? Он ничего не сказал. Но всё равно, был обеспокоенным, — Сириус посмотрел на Гермиону, затем на Гарри. Он решил сменить тему, — Я поеду с вами на Грандулёте — туда пускают собак — так что вы будете путешествовать не одни. Однако, нам нужно пройти почти два километра, чтобы смочь вызвать Гранд Улёт — на дом наложены очень сильные защитные заклинания. Автобус аппарирует, поэтому он ближе подобраться не сможет.
Сириус превратился обратно в собаку и вошёл с ними в дом. Дадли был на кухне. Он стоял около открытого холодильника и выбирал, что бы поесть. Он развернулся ещё не видя Сириуса.
—О, привет… я просто смотрел, есть ли ещё шоколад… то есть, яблоки… я не хотел их есть…
Тогда, он увидел большую собаку.
—О! Твой крёстный уже здесь.
Гарри поместил указательный палец на рот:
—Ш-ш! Нам нужно забрать вещи. Мы уезжаем.
—Я помогу тебе запаковать чемоданы, Гермиона, — сказал он с энтузиазмом. Гермиона улыбнулась ему, и они ушли из кухни. Гарри провёл рукой по голове собаки.
—Подожди нас здесь.
Сириус, кажется, кивнул. Гарри сбегал наверх и спускался уже с чемоданами, но пошёл обратно, потому что забыл клетку с Хедвигой. Дадли нёс багаж Гермионы так, будто собирался выкинуть его с лестницы. Тётя м дядя Гарри стояли около двери, смотря на них столь же сварливо как и всегда, несмотря на великолепный обед.
— А можно мне поехать с вами? — спросил Дадли.
Родители Дадли завыли:
—Дадли!
—Я имею виду не в школу.
Сириус снова превратился в человека, заставив вскрикнуть тётю Петунию.
—Я думаю, он хочет проводить нас. Это было бы прекрасно, — сказал он.
Гермиона смотрела на свой багаж:
—Было ужасно тяжело тащить эти чемоданы, Сириус, ты не мог бы…
Сириус улыбнулся ей:
—Хорошо. Вингардиум Левиоза! — сказал Сириус.
Тётя Петуния вскрикнула. Волшебство в её доме! Неслыханная наглость! Она уже не знала что делать. Но ничего серьёзного не случилось. Просто весь багаж медленно поплыл на улицу на расстоянии несколько дюймов от пола, будто на колёсиках, которых не видно.
—Спасибо за то, что пустили меня к себе, мистер и миссис Дурслей, — сказала Гермиона.
Гарри просто сказал им:
—До свидания.
Сириус снова превратился в собаку и все они пошли на улицу. Примерно через двадцать минут ходьбы, Сириус сел, посмотрел на Гарри и кивнул. Гарри достал палочку из кобуры, которую ему подарил Рон, и поднял руку, будто вызывал такси.
—БЭНННГ!
Яркий свет, казалось начал идти из ниоткуда. Дадли и Гермиона кричали — ни один из них не знал, что сейчас будет.
Перед ними, посередине дороги, появился фиолетовый автобус. На ветровом стекле было написано золотистыми буквами: «Грандулёт».
Гарри и Сириус спокойно пошли к автобусу. Гермиона тянула за собой Дадли, который всё ещё был в шоке.
Проводник сошёл с автобуса (его униформа была такого же цвета, как и автобус) и начал свою обычную речь:
—Добро пожаловать в Грандулёт, быстрый способ транспортировки волшебника. Просто поднимите свою руку и…
—Привет, Стэн, — сказал Гарри, с улыбкой на лице.
—Гарри, Гарри Поттер! Я живу тобой! — воскликнул Стэн.
—Ш-ш, — Гарри поднес указательный палец ко рту, — Тише, тише. Иначе твоя жизнь сейчас прекратится вместе с моей.
—О, я вижу, опять, путешествие инкогнито. Будете опять Невиллом Лонгботтомом? — сказал он тихо. После этого, громче, — Ну что ж, привет, Невилл! А кто это с тобой?
—Это — мой кузен, Дадли, а это… Лаванда Браун.
—Заходите на борт! — сказал Стэн.
Гермиона насмешливо посмотрела на него:
—Невилл? Лаванда?
—Я думал, что рассказывал тебе несколько лет назад…
—Мы здесь не будем торчать целую ночь, — сказал Стэн, — Вам куда, в Лондон?
—Нет, в Пристанище, это около деревни Св.Кэтчпола, — Гарри достал кошелек и взял оттуда немного денег, — Сколько?
—Позвольте мне забрать ваш багаж на борт и проверить свой график, — он вытащил палочку и начал небрежно махать.
В то время, как вещи медленно перемещались к автобусу, Дадли выглядел очень странно. Стэн вышел из автобуса и сказал:
—С вас 15 сиклей, но за 17 вы получите ещё и шоколад, за 19…
—Получается 30 сиклей за нас двоих. Вот 2 галлеона, — Гарри вручил две золотые монеты Стэну и положил кошелёк обратно в карман, — Моя собака тоже может летел, правильно?
—Конечно. Все на борт, — сказал Стэн.
Гарри и Сириус поднялись на борт, но Дадли задержал Гермиону.
—Будешь писать мне? — спросил Дадли у неё. Она кивнула и поцеловала его в щёку.
—Конечно, Дадли. До свидания, — сказала Гермиона и залезла на автобус.
Гарри высунулся из окна:
—А как насчёт твои родителей, Дадли? Им не понравятся совы, — сказал он.
—Пишите мне в школу, и они ничего не узнают.
—Пока! — сказал Гарри ему, в первый раз прощаясь с ним нормально.
—Пока! — попрощался Дадли, махая рукой. Стэн Шунпик стоял около кровати, которую выбрал Гарри. Гермиона положила свои вещи рядом, а Сириус расположился между двумя кроватями.
—Гарри, то есть, Невилл, этот парень — маггл? — спросил Стэн
—Да.
Стэн пошёл вперёд и сел на кресло рядом с водителем, Эрни Прангом. Прозвучал ещё один «БЭННГ!», и Гарри и Гермиона упали на пол, рядом с Сириусом, так как автобус разогнался молниеносно.
На улице Дадли от громкого звука упал на лужайку, чем вызвал срабатывание автоматической системы разбрызгивания воды. Он лежал, не обращая внимания на воду, и только приговаривая:
—Ничего себе…
Гарри и Гермиона поправились от неожиданного старта и сели на кровати. Гермиона очарованно смотрела в окно на великолепные пейзажи — в один момент, они были в Манчестере, затем в Эдинбурге, потом Бэв. Гарри улыбнулся, смотря на её лицо.
—Следующая остановка: Пристанище! — сказал Стэн.
—Нам выходить, — взволнованно сказала Гермиона, — Гарри, ты никогда не говорил, что это так невероятно!
Автобус с «БЭННГ»ом остановился.
—Нам нужно идти, — сказал Гарри и взял клетку с Хедвигой. Стэн, увидев, что они идут, открыл дверь и спустил лестницу. Сириус шёл после них. Гарри посмотрел на часы. Было только 11 часов ночи.
Гарри увидел одну из самых лучших, по его мнению, достопримечательность — Нора, дом Уизли. Он выглядел так, что в любой момент мог упасть, так сильно он был наклонён набок. Но Гарри знал, что падение сдерживает волшебство.
В большинстве окон всё ещё горел свет, и Уизли, конечно, не могли не услышать звука прибывающего автобуса. Дверь кухни открылась и оттуда в сад вышла Джинни. Она улыбнулась, когда увидела Гарри.
Гарри тоже улыбнулся, когда увидел её: она стала такой высокой и красивой! На ней было простое летнее платье синего цвета. Гарри побежал к ней, чтобы обнять её. Она была чуть—чуть выше его. Даже в лунном свете Гарри мог увидеть, что лицо Джинни такое же красное, как и её волосы. Через её плечо он увидел, что Гермиона спускается с автобуса, нахмурившись глядя на них. Он опять посмотрел на Джинни:
—Привет, Джинни! Рад тебя видеть. Спасибо за подарок на день рождения, — сказал он, вытащив василиска из-под рубашки, чтобы показать ей. Она улыбнулась.
—Рон сказал, что у тебя есть змея…
—А, да! Это Сэнди, — Гарри положил пакет и поднял рукав, показав ей, как маленькая зеленая змея обвивается вокруг его руки выше локтя. Джинни экспериментально погладила её.
—Она красивая, — шепнула она, и переместила руку со змеи на руку Гарри, выше того места, где находился Сэнди. Их лица находились близко, и там, где касалась Джинни, кожа покалывала.
«Что это такое?» — подумал Гарри, — «Сначала, Гермиона, а теперь Джинни выглядит настолько красивой…»
Дверь кухни опять открылась, и вышел Рон Уизли. Гарри и Джинни отскочили друг от друга. Гермиона подошла к ним и, не улыбаясь, сказала:
—Привет, Джинни.
Джинни озадаченно взглянула на Гермиону и ответила на её холодное приветствие. Гарри поздоровался с Роном, Гермиона и Рон неуклюже поприветствовали друг друга каким-то хрюканьем. Джинни сначала насмешливо посмотрела на них, а затем, на Гарри, который пожал плечами. Он совершенно точно знал, что Рон всё ещё обижался на Гермиону из-за её приезда к Круму, а тем более, её похищению.
Гарри повернулся, чтобы попрощаться с Сириусом, но тот уже ушёл. Потом, Грандулёт издал свой привычный звук и исчез. Гарри, Гермиона, Рон и Джинни пошли в дом. Когда они зашли, то Гарри обнялся с миссис Уизли и пожал руки мистеру Уизли и его сыновьям.
—Привет, Гарри. Как долетели? И…— и Билл вдруг остановился и медленно сказал, — Привет, Гермиона.
Она улыбнулась ему и сказала:
—Привет, Билл. Как гоблины?
—Ужасны, как ад, — они улыбнулись друг другу.
—Эй, Гермиона, ты прекрасно выглядишь, — сказал Джордж, а Фред присвистнул. Все трое рассмеялись
—Спасибо. Как вы?
—Да ничего. Ну, как тебе быть подругой всемирно известного ловца? — хотел знать Фред. При упоминании Крума, лицо Рона потемнело, и он, что-то пробормотав, вышел из кухни.
—Гм… прекрасно.
Чарли подошёл к Гарри и хлопнул его по плечу.
—Но, — сказал он братьям-близнецам, — Додумался ли Виктор Крум облететь дракона на турнире? Выиграл ли он Тремудрый Турнир?
Все молчали. Тогда, Гарри спокойно сказал:
—Я предпочёл бы не говорить об этом.
—Не приставайте к Гарри и Гермионе, — сказала миссис Уизли, — Позвольте им обосноваться в своих комнатах.
Джинни пошла наверх по лестнице и Гермиона последовала за ней. Джинни посмотрела через плечо на Гермиону, сделав озадаченное лицо. Гарри пошёл за Роном. Они поднялись на самый верхний этаж.
—А где Перси? — решился спросить у Рона Гарри, когда они уже зашли в комнату и закрыли дверь.
—На свидании. Скоро уже вернётся, а может и нет. Помнишь Пенелопу Клирватер? Она была префектом Равенкло.
—Конечно.
—Так вот, она работает в «Ежедневном пророке». Она раз в неделю приходит в министерство. Думаю, её работу состоит в том, чтобы счастливо улыбаться всем подряд. В этом деле она могла бы потягаться с Гилдероем Локхартом. Так вот, после школы они на некоторое время перестали встречаться, но когда они столкнулись в Министерстве, опять начали. У неё есть собственная квартира в деревне в Дорчестере.
Гарри спокойно сидел на кровати.
—Так что ты думаешь об этом, Гарри?
—Что? — сказал Гарри сконфуженно, — Извини, я устал.
—Я сказал: Гермиона и Крум всё ещё встречаются? Она сказала, что Крум теперь работает в Англии.
—Она не хочет расставаться с ним. Она чувствует себя с ним в безопасности. Ты же знаешь, что он предотвратил похищение?
—Я знаю! — воскликнул Рон, — Конечно, он может постоять за нее. Он же совершеннолетний и в любое время может использовать волшебство.
Гарри не сказал ему, что Гермиона думает, что Крум, возможно, сотрудничал с похитителями.
—Она сказала, что Снейп беспокоился о ней.
—Снейп?
—Он встречался в Болгарии с Сириусом и привёз Гермиону ко мне домой. Ты должен был видеть, как я отскочил от двери, когда открыл её Снейпу.
Рон рассмеялся:
—Да, жаль, что я не видел твоего лица. Так Гермиона собирается порвать с ним?
Гарри объяснил Рону о затруднительном положении Гермионы, о плане её свидании.
—Я сказал ей, что пойду с ней. Может, ты и Джинни тоже пойдёте? И Фред с Джорджем?
—Возможно. Только не Джордж. Он пойдёт с Анжелиной.
—С Анжелиной? Разве она не ходила на Рождественский бал с Фредом? — удивился Гарри.
—Да, и даже некоторое время после этого, они встречались, но потом, они поменялись. И представляешь, она больше полюбила Джорджа. А Фреду всё равно.
Гарри почувствовал себя утомлённым.
—Когда мы поедем на Диагон-Аллею? — Гарри разделся и лег на кровать. Рон сделал то же самое.
—Завтра прямо после завтрака с летательным порошком сходим, но не надолго. Поиграем в квиддич, когда вернемся? Думаю, если Гермиона согласится, можно поиграть четыре на четыре.
—Думаешь, согласится? Ей никогда не нравилось летать на мётлах. А Джинни будет играть?
—Она играет. Ты ещё не видел, как играет Джинни? — Гарри покачал головой. — Ладно, спокойной ночи.
Рон выключил свет, и они уснули.
Oh how I wish, for soothing rain
All I wish is to dream again
My loving heart lost in the dark
For hope I'd give my everything
All I wish is to dream again
My loving heart lost in the dark
For hope I'd give my everything
-
ExiLe
- Ученик
- Сообщения: 315
- Зарегистрирован: 05 авг 2004 12:28
- Откуда: Дебри сознания
- Контактная информация:
Глава пятая. Диагон-аллея.
Следующим утром, все начали готовиться к поездке на Диагон-Аллею. После того, как все поели, они по очереди заходили в кухонный камин. Миссис Уизли кидала туда летательный порошок, и они отчётливо говорили:
—Диагон-Аллея.
Миссис Уизли осталась дома вместе с Чарли. Билл сопровождал остальных при посещении магазинов. Сначала, в камин пошёл Билл, потом Рон, Джинни, Гарри, Джордж, Гермиона и Фред. Мистер Уизли и Перси уже аппарировали в Министерство Магии, на работу.
Все с грохотом попали в магазин одежды Мадам Малкин. Гермиона была единственной, кому не нужна была новая одежда. Ей была необходима только парадная мантия.
—Я почти не выросла, по сравнению с прошлым годом, — вздохнула она, — Кажется, я вообще перестала расти.
—А по мне, так ты выглядишь прекрасно, — сказал Билл, улыбаясь. Она, покраснев, отвернулась. У Гарри впервые в жизни появилось хорошенько пнуть Билла.
Джордж и Фред шли уже на седьмой курс.
—Нам в этом году нужно выглядеть безупречно, — сказал Фред.
У них были деньги, которые дал им Гарри, после выигрыша в Тремудром Турнире, но они решили не тратить эти деньги, пока не закончат школу (это была идея их отца). Но часть денег им всё же нужно было потратить на одежду и учебники. Фред и Джордж начали рассматривать самую дорогую одежду в магазине, и Гарри присоединился к ним, решив, что красивая одежда подойдёт к его значку префекта. Никто, кроме Гермионы, ещё не знал, что они стали префектами. Он не хотел, чтобы Уизли думали, что он такой же, как и Перси.
Но сначала, Гарри нужно было взять немного денег из банка. Он сказал Биллу, что пошёл в Гринготтс и Билл начал идти за ним. Гарри остановил его:
—Разве ты не должен остаться с ними?
Билл посмотрел сначала на Гарри, затем на своих братьев.
—Слушай, я буду в Гринготтсе. Там везде работают гоблины, и со мной всё будет в порядке. Останься с ними, — сказал Гарри, указывая на Гермиону и остальных.
Билл смягчился и кивнул.
—Скорее возвращайся.
Он вернулся минут через десять, и ничего с ним не случилось. После этого, он мучительно провел время, меряя одежду. Это была самая красивая и дорогая одежда, какую он только имел. Он почувствовал, что сильно вырос, и был как никогда похож на своего отца.
«Мне действительно нужна стрижка», — напомнил себе Гарри. Через некоторое время кручения перед зеркалом, оно крикнуло:
—Хватит! Ты великолепно выглядишь! Дай и другим посмотреть на себя!
После магазина одежды, все пошли покупать книги, в магазин «Завитки и Кляксы». В дополнение к учебнику «Стандартная книга заклинаний, класс 5» и другим обыкновенным учебникам, Гарри, Рону и Гермионе нужна была книга «С.О.В.У (Самый Обычный Волшебный Уровень): подготовка к самому сложному испытанию в жизни. Эглантин Этюд». Джордж и Фред дали Рону ту книгу, по которой они сами учились, а сами собирались на двоих использовать одну книгу «Взятие П.А.У.К.а (Предтруднейшая Аттестация Умений Колдуна)», по которой учился Перси. Гарри также заметил «Антологию маггловской литературы», которая была в списке учебников, и купил её.
«В любой случае, будет неплохо почитать», — подумал Гарри.
Там было очень много произведений: пьесы (Уильяма Шекспира, Бернарда Шоу, Антона Павловича Чехова), несколько коротких историй («Лотерея», «Подарок мага») и даже длинные романы («Король мух» и другие). Он удивился, что огромное количество произведений, которыми можно было заполнить целую библиотеку, уместилось в одной книжке. Гарри заметил, что Рон тоже видел её, но не купил.
Когда они пополнили запасы компонентов зелий, то решили пообедать в кафе. По пути, Фред и Джордж заметили магазин «Принадлежности для квиддича». Они сказали остальным:
—Мы догоним вас!
Примерно через десять минут Фред и Джордж пришли в кафе с четырьмя длинными пакетами. Они подошли к Рону и Джинни и крикнули:
—А вот и запоздалые подарки на день рождения! От любящих братьев! — сказали они и дали им по одному пакету.
—Но мой день рождения был три с половиной месяца назад, — пожаловался Рон, — А тогда вы совсем забыли.
—Ну, открывайте же! — торопил из Джордж.
Джинни и Рон порвали пакеты. Внутри были по одной сияющей метле «Нимбус-2001».
—Топ-модель — «Нимбус-3000» и, конечно же, «Молния». Но это лучше, чем ничего, — сказал Фред, — Не беспокойтесь, себе мы купили такие же мётлы.
Джинни повернулась к братьям и обняла их.
—Какая красивая! Спасибо! А у вас остались деньги на обед после таких дорогих подарков?
Фред и Джордж посмотрели друг на друга.
—Честно говоря, нет. Но мы можем пообедать и дома.
—Не беспокойтесь. Я заплачу за всех, — сказал Гарри великодушно.
Рон всё ещё смотрел на свой «Нимбус-2001»:
—У меня никогда не было новой метлы.
—Я же сказал, что это не лучшая метла, но…— начал Фред, но Рон прервал его:
—Это не имеет значения. Всё равно, спасибо, Фред. И Джордж, тебе тоже спасибо.
Братья-близнецы рассмеялись.
—Пожалуйста, Рон, — сказал Фред.
Они провели долгое время за ланчем, все время шутя и смеясь.
Гарри не заметил красивую девушку с сияющими волосами чёрного цвета и встал. Он врезался в неё и почти свалил её с ног.
—Извините, я Вас не заметил… — сказал Гарри. Это была Чу Чэнг, ученица шестого курса и ловец Равенкло, держащая в руках пакеты из магазина мадам Малкин и «Завитушей и Кляксов», — Как ты?
У Гарри опять появились воспоминания о безжизненном теле Седрика…
—Можно тебя на минутку, Гарри? — спросила Чу. Гарри неопределённо посмотрел на Билла.
—Я останусь в поле твоего зрения, Билл, — сказал Гарри, и повёл Чу к столу, который был достаточно далеко, чтобы остальные ничего не слышали. Гарри заметил взгляды Гермионы и Джинни.
—О чём ты хотела поговорить? — спросил он у Чу.
Она глубоко вздохнула, будто набираясь храбрости.
—Гарри, не мог бы ты пойти со мной, когда у нас будет поход в Хогсмид?
Год назад, он отдал бы всё, что угодно за то, чтобы услышать это. Но он вспомнил о событиях Тремудрого Турнира.
Гарри хотел сказать: «Извини, но я не могу пойти с тобой. Когда я вижу тебя, то вспоминаю смерть Седрика, и виню в этом себя». Но у Гарри появилась другая мысль.
—Конечно. Только мы должны устроить двойное свидание. Гермиона и Виктор Крум тоже хотят встретиться в Хогсмиде. Она немного боится встречаться с ним одна.
—Двойное свидание? — отозвалась она эхом, рассматривая его предложение, — Хорошо.
Она увидела, как ей машут другие равенкловцы и сказала Гарри:
—Мне пора идти. Увидимся в поезде?
—Вероятно, — ответил он, — До завтра?
Она застенчиво улыбнулась:
—До завтра.
Чу присоединилась к своим друзьям, которые начали расспрашивать её, вероятно, об их разговоре. Гарри вернулся к своему столу, вытаскивая кошелёк, чтобы оплатить обед. Он дал официантке пять галеонов.
Через несколько минут, когда они уже вышли на улицу, Гермиона с нетерпение спросила:
—Что она хотела?
—Чу хотела встретиться со мной в Хогсмиде. И я думал, как бы потактичнее отказать ей…
—Почему? — спросил Билл.
—Потому что я чувствую свою вину в смерти Седрика, её бывшего друга, — Билл кивнул, а Гарри продолжил, — Так или иначе, я согласился и предложил ей устроить двойное свидание с Гермионой и Виктором.
—Нет, — Гермиона нахмурилась.
—Я уже придумал всё. Мы сделаем так, чтобы Чу и Виктор подружились и понравились друг другу. У них много общего — они оба ловцы… ну ещё, может что-нибудь. Если план сработает, то твоя проблема с Виктором будет решена, — сказал Гарри.
—Я, кажется, услышал, что Гермиона не хочет быть с Виктором, — сказал Фред.
—Да, — сказал Гарри, — но держи рот за замком. Если Чу узнает, почему я согласился на встречу, она возненавидит меня.
—Но Гермиона, когда ты прибыла в Болгарию, то написала что… — начала Джинни.
—Не сейчас, Джинни, — прошептала Гермиона.
Джинни всё ещё выглядела смущённой. Она обратилась к Гарри:
—Ты уже не любишь Чу?
—Я бы не сказал, что не люблю её, но не хочу быть с ней.
—И всё же, ты с ней встречаешься.
—Я же сказал, что это только до тех пор, пока они с Крумом не начнут встречаться.
Джинни кивнула, но всё же выглядела не убеждённой. Большую часть их разговора никто, кроме Гермионы, не слышал. Джордж и Фред обсуждали с остальными, кто за кого будет играть в квиддич, когда они вернутся в Пристанище.
—Рон будет защитником, Гарри будет в одной команде с ним ловцом, — сказал Джордж, — Билл может быть за них играть нападающим, а Гермиона — отбивающей.
Гермиона, когда это услышала, это, повернула голову в их сторону:
—Да вы что, представьте себе: я на метле…
—Всё будет в порядке. Ты можешь полетать на старой «Комете» Джинни. Она летает также медленно, как ползает улитка. Хотя, отбивающему это не важное. Всё, что нужно — это хорошенько ударить по бладжеру.
—Так что, я должно держать метлу только одной рукой? — испуганно спросила она.
—Да, — сказал Фред, пока она не привела ещё больше замечаний, — Итак, в нашей команде я буду нападающим, Джордж будет отбивающим. Было бы несправедливо ставить Чарли ловцом, поэтому он будет защитником, а Джинни — ловцом.
«Что они делают?» — спрашивал себя Гарри, «Чарли будет неподступным защитником».
—Сто – ноль, — торжествующе крикнул Билл после десятого забитого гола в ворота Чарли. Тот же еле как увернулся от пролетевшего мимо бладжера, — Я в последний раз играю с тобой в одной команде, Гермиона.
— Извини, — крикнула она с другого конца поля. Всю игру она вслепую била по бладжеру — в основном, по направлению Гарри, Рона и Билла. Гарри летал кругами над полем и искал снитч. Джинни, казалось, это не беспокоило. Она смеялась над тем, что сказал Джордж. Они оба упрекали Чарли, что он ужасный защитник.
И вот, снитч засверкал прямо около Джинни. Гарри полетел к нему, но было уже поздно: она поймала его. Фред, Джордж и Чарли восхищенно вскрикнули что-то невнятное.
—Счет сто пятьдесят – сто в нашу пользу, — крикнул Фред, смеясь.
Гарри уставился на Джинни. Её огненно-рыжие волосы летели позади неё, и она не могла прекратить свою улыбку.
Они играли ещё три раза. Все три раза, они всухую вели, но снитч ловила Джинни. Он вообще не видел снитч, пока он не оказывался в её руке.
На следующий день, им нужно было рано вставать, чтобы поехать в Лондон (на автомобилях министерства), так что они прекратили игру. Джордж, Фред, Чарли и Джинни не могли прекратить смех. Билл хлопнул по плечу Гарри и сказал:
—Я хотел сказать, что…
—Что? — смущённо сказал Гарри.
—Я знал, что любой может выиграть Джинни. И после того, как видел твой полёт в прошлом году… И ещё, Рон сегодня был непобедим как Защитник.
—Ты имеешь в виду…
—У Джинни есть снитчеискатель! — воскликнул Фред с ликованием.
—Извини, Гарри, но было забавно видеть твоё лицо… — смеялся Чарли.
—Кстати, Оливер Вуд, закончил школу и вам нужны новые защитник и капитан команды Гриффиндор, — сказал Фред.
—Да, я забыл об этом.
—И ты будешь нашим новым капитаном, — ликующе сказал Фред.
—Я? А почему не ты?
—Я не хочу ответственности. Будить членов команды по утрам для тренировок, эти стратегии…
—Ты думаешь, я лучше? Я никогда даже не думал о стратегиях.
—Но Гарри, ты известен! Было бы неплохо иметь капитана команды Гарри Поттера, который победил Сам-знаешь-кого. Гарри Поттера, победителя Тремудрого Турнира…
—Хорошо. Но кто решает, кто должен быть капитаном команды?
—Остальные игроки. Джордж и я голосуем за тебя. И остальным скажем.
—Но мы нуждаемся ещё и в защитнике.
—Как капитан, ты можешь выбрать нового защитника.
Гарри улыбнулся Рону:
—Тогда, я выбираю Рона. Конечно, это неофициально, пока я ещё не стал капитаном.
—Я конечно не против того, чтобы быть защитником, но мне нравится быть ещё и нападающим.
—Хорошо, ты будешь защитником и запасным нападающим, если с одним из них что-нибудь случится. Тогда, я могу быть запасным защитником, а Джинни — запасным ловцом.
Джинни открыла рот, чтобы возразить, но увидев умоляющее лицо Гарри, она закрыла свой рот.
—Хорошо. Я буду запасным ловцом.
Гарри обнял её так же, как и вчера, когда он только вышел из ГрандУлёта. Когда Гарри отпустил её, то она была красной, как рак. А Гермиона выглядела так, будто у неё сейчас пар из ушей пойдёт. Они пошли обратно в дом. Рон спросил у Гарри:
—Что с ней?
Следующим утром, все начали готовиться к поездке на Диагон-Аллею. После того, как все поели, они по очереди заходили в кухонный камин. Миссис Уизли кидала туда летательный порошок, и они отчётливо говорили:
—Диагон-Аллея.
Миссис Уизли осталась дома вместе с Чарли. Билл сопровождал остальных при посещении магазинов. Сначала, в камин пошёл Билл, потом Рон, Джинни, Гарри, Джордж, Гермиона и Фред. Мистер Уизли и Перси уже аппарировали в Министерство Магии, на работу.
Все с грохотом попали в магазин одежды Мадам Малкин. Гермиона была единственной, кому не нужна была новая одежда. Ей была необходима только парадная мантия.
—Я почти не выросла, по сравнению с прошлым годом, — вздохнула она, — Кажется, я вообще перестала расти.
—А по мне, так ты выглядишь прекрасно, — сказал Билл, улыбаясь. Она, покраснев, отвернулась. У Гарри впервые в жизни появилось хорошенько пнуть Билла.
Джордж и Фред шли уже на седьмой курс.
—Нам в этом году нужно выглядеть безупречно, — сказал Фред.
У них были деньги, которые дал им Гарри, после выигрыша в Тремудром Турнире, но они решили не тратить эти деньги, пока не закончат школу (это была идея их отца). Но часть денег им всё же нужно было потратить на одежду и учебники. Фред и Джордж начали рассматривать самую дорогую одежду в магазине, и Гарри присоединился к ним, решив, что красивая одежда подойдёт к его значку префекта. Никто, кроме Гермионы, ещё не знал, что они стали префектами. Он не хотел, чтобы Уизли думали, что он такой же, как и Перси.
Но сначала, Гарри нужно было взять немного денег из банка. Он сказал Биллу, что пошёл в Гринготтс и Билл начал идти за ним. Гарри остановил его:
—Разве ты не должен остаться с ними?
Билл посмотрел сначала на Гарри, затем на своих братьев.
—Слушай, я буду в Гринготтсе. Там везде работают гоблины, и со мной всё будет в порядке. Останься с ними, — сказал Гарри, указывая на Гермиону и остальных.
Билл смягчился и кивнул.
—Скорее возвращайся.
Он вернулся минут через десять, и ничего с ним не случилось. После этого, он мучительно провел время, меряя одежду. Это была самая красивая и дорогая одежда, какую он только имел. Он почувствовал, что сильно вырос, и был как никогда похож на своего отца.
«Мне действительно нужна стрижка», — напомнил себе Гарри. Через некоторое время кручения перед зеркалом, оно крикнуло:
—Хватит! Ты великолепно выглядишь! Дай и другим посмотреть на себя!
После магазина одежды, все пошли покупать книги, в магазин «Завитки и Кляксы». В дополнение к учебнику «Стандартная книга заклинаний, класс 5» и другим обыкновенным учебникам, Гарри, Рону и Гермионе нужна была книга «С.О.В.У (Самый Обычный Волшебный Уровень): подготовка к самому сложному испытанию в жизни. Эглантин Этюд». Джордж и Фред дали Рону ту книгу, по которой они сами учились, а сами собирались на двоих использовать одну книгу «Взятие П.А.У.К.а (Предтруднейшая Аттестация Умений Колдуна)», по которой учился Перси. Гарри также заметил «Антологию маггловской литературы», которая была в списке учебников, и купил её.
«В любой случае, будет неплохо почитать», — подумал Гарри.
Там было очень много произведений: пьесы (Уильяма Шекспира, Бернарда Шоу, Антона Павловича Чехова), несколько коротких историй («Лотерея», «Подарок мага») и даже длинные романы («Король мух» и другие). Он удивился, что огромное количество произведений, которыми можно было заполнить целую библиотеку, уместилось в одной книжке. Гарри заметил, что Рон тоже видел её, но не купил.
Когда они пополнили запасы компонентов зелий, то решили пообедать в кафе. По пути, Фред и Джордж заметили магазин «Принадлежности для квиддича». Они сказали остальным:
—Мы догоним вас!
Примерно через десять минут Фред и Джордж пришли в кафе с четырьмя длинными пакетами. Они подошли к Рону и Джинни и крикнули:
—А вот и запоздалые подарки на день рождения! От любящих братьев! — сказали они и дали им по одному пакету.
—Но мой день рождения был три с половиной месяца назад, — пожаловался Рон, — А тогда вы совсем забыли.
—Ну, открывайте же! — торопил из Джордж.
Джинни и Рон порвали пакеты. Внутри были по одной сияющей метле «Нимбус-2001».
—Топ-модель — «Нимбус-3000» и, конечно же, «Молния». Но это лучше, чем ничего, — сказал Фред, — Не беспокойтесь, себе мы купили такие же мётлы.
Джинни повернулась к братьям и обняла их.
—Какая красивая! Спасибо! А у вас остались деньги на обед после таких дорогих подарков?
Фред и Джордж посмотрели друг на друга.
—Честно говоря, нет. Но мы можем пообедать и дома.
—Не беспокойтесь. Я заплачу за всех, — сказал Гарри великодушно.
Рон всё ещё смотрел на свой «Нимбус-2001»:
—У меня никогда не было новой метлы.
—Я же сказал, что это не лучшая метла, но…— начал Фред, но Рон прервал его:
—Это не имеет значения. Всё равно, спасибо, Фред. И Джордж, тебе тоже спасибо.
Братья-близнецы рассмеялись.
—Пожалуйста, Рон, — сказал Фред.
Они провели долгое время за ланчем, все время шутя и смеясь.
Гарри не заметил красивую девушку с сияющими волосами чёрного цвета и встал. Он врезался в неё и почти свалил её с ног.
—Извините, я Вас не заметил… — сказал Гарри. Это была Чу Чэнг, ученица шестого курса и ловец Равенкло, держащая в руках пакеты из магазина мадам Малкин и «Завитушей и Кляксов», — Как ты?
У Гарри опять появились воспоминания о безжизненном теле Седрика…
—Можно тебя на минутку, Гарри? — спросила Чу. Гарри неопределённо посмотрел на Билла.
—Я останусь в поле твоего зрения, Билл, — сказал Гарри, и повёл Чу к столу, который был достаточно далеко, чтобы остальные ничего не слышали. Гарри заметил взгляды Гермионы и Джинни.
—О чём ты хотела поговорить? — спросил он у Чу.
Она глубоко вздохнула, будто набираясь храбрости.
—Гарри, не мог бы ты пойти со мной, когда у нас будет поход в Хогсмид?
Год назад, он отдал бы всё, что угодно за то, чтобы услышать это. Но он вспомнил о событиях Тремудрого Турнира.
Гарри хотел сказать: «Извини, но я не могу пойти с тобой. Когда я вижу тебя, то вспоминаю смерть Седрика, и виню в этом себя». Но у Гарри появилась другая мысль.
—Конечно. Только мы должны устроить двойное свидание. Гермиона и Виктор Крум тоже хотят встретиться в Хогсмиде. Она немного боится встречаться с ним одна.
—Двойное свидание? — отозвалась она эхом, рассматривая его предложение, — Хорошо.
Она увидела, как ей машут другие равенкловцы и сказала Гарри:
—Мне пора идти. Увидимся в поезде?
—Вероятно, — ответил он, — До завтра?
Она застенчиво улыбнулась:
—До завтра.
Чу присоединилась к своим друзьям, которые начали расспрашивать её, вероятно, об их разговоре. Гарри вернулся к своему столу, вытаскивая кошелёк, чтобы оплатить обед. Он дал официантке пять галеонов.
Через несколько минут, когда они уже вышли на улицу, Гермиона с нетерпение спросила:
—Что она хотела?
—Чу хотела встретиться со мной в Хогсмиде. И я думал, как бы потактичнее отказать ей…
—Почему? — спросил Билл.
—Потому что я чувствую свою вину в смерти Седрика, её бывшего друга, — Билл кивнул, а Гарри продолжил, — Так или иначе, я согласился и предложил ей устроить двойное свидание с Гермионой и Виктором.
—Нет, — Гермиона нахмурилась.
—Я уже придумал всё. Мы сделаем так, чтобы Чу и Виктор подружились и понравились друг другу. У них много общего — они оба ловцы… ну ещё, может что-нибудь. Если план сработает, то твоя проблема с Виктором будет решена, — сказал Гарри.
—Я, кажется, услышал, что Гермиона не хочет быть с Виктором, — сказал Фред.
—Да, — сказал Гарри, — но держи рот за замком. Если Чу узнает, почему я согласился на встречу, она возненавидит меня.
—Но Гермиона, когда ты прибыла в Болгарию, то написала что… — начала Джинни.
—Не сейчас, Джинни, — прошептала Гермиона.
Джинни всё ещё выглядела смущённой. Она обратилась к Гарри:
—Ты уже не любишь Чу?
—Я бы не сказал, что не люблю её, но не хочу быть с ней.
—И всё же, ты с ней встречаешься.
—Я же сказал, что это только до тех пор, пока они с Крумом не начнут встречаться.
Джинни кивнула, но всё же выглядела не убеждённой. Большую часть их разговора никто, кроме Гермионы, не слышал. Джордж и Фред обсуждали с остальными, кто за кого будет играть в квиддич, когда они вернутся в Пристанище.
—Рон будет защитником, Гарри будет в одной команде с ним ловцом, — сказал Джордж, — Билл может быть за них играть нападающим, а Гермиона — отбивающей.
Гермиона, когда это услышала, это, повернула голову в их сторону:
—Да вы что, представьте себе: я на метле…
—Всё будет в порядке. Ты можешь полетать на старой «Комете» Джинни. Она летает также медленно, как ползает улитка. Хотя, отбивающему это не важное. Всё, что нужно — это хорошенько ударить по бладжеру.
—Так что, я должно держать метлу только одной рукой? — испуганно спросила она.
—Да, — сказал Фред, пока она не привела ещё больше замечаний, — Итак, в нашей команде я буду нападающим, Джордж будет отбивающим. Было бы несправедливо ставить Чарли ловцом, поэтому он будет защитником, а Джинни — ловцом.
«Что они делают?» — спрашивал себя Гарри, «Чарли будет неподступным защитником».
—Сто – ноль, — торжествующе крикнул Билл после десятого забитого гола в ворота Чарли. Тот же еле как увернулся от пролетевшего мимо бладжера, — Я в последний раз играю с тобой в одной команде, Гермиона.
— Извини, — крикнула она с другого конца поля. Всю игру она вслепую била по бладжеру — в основном, по направлению Гарри, Рона и Билла. Гарри летал кругами над полем и искал снитч. Джинни, казалось, это не беспокоило. Она смеялась над тем, что сказал Джордж. Они оба упрекали Чарли, что он ужасный защитник.
И вот, снитч засверкал прямо около Джинни. Гарри полетел к нему, но было уже поздно: она поймала его. Фред, Джордж и Чарли восхищенно вскрикнули что-то невнятное.
—Счет сто пятьдесят – сто в нашу пользу, — крикнул Фред, смеясь.
Гарри уставился на Джинни. Её огненно-рыжие волосы летели позади неё, и она не могла прекратить свою улыбку.
Они играли ещё три раза. Все три раза, они всухую вели, но снитч ловила Джинни. Он вообще не видел снитч, пока он не оказывался в её руке.
На следующий день, им нужно было рано вставать, чтобы поехать в Лондон (на автомобилях министерства), так что они прекратили игру. Джордж, Фред, Чарли и Джинни не могли прекратить смех. Билл хлопнул по плечу Гарри и сказал:
—Я хотел сказать, что…
—Что? — смущённо сказал Гарри.
—Я знал, что любой может выиграть Джинни. И после того, как видел твой полёт в прошлом году… И ещё, Рон сегодня был непобедим как Защитник.
—Ты имеешь в виду…
—У Джинни есть снитчеискатель! — воскликнул Фред с ликованием.
—Извини, Гарри, но было забавно видеть твоё лицо… — смеялся Чарли.
—Кстати, Оливер Вуд, закончил школу и вам нужны новые защитник и капитан команды Гриффиндор, — сказал Фред.
—Да, я забыл об этом.
—И ты будешь нашим новым капитаном, — ликующе сказал Фред.
—Я? А почему не ты?
—Я не хочу ответственности. Будить членов команды по утрам для тренировок, эти стратегии…
—Ты думаешь, я лучше? Я никогда даже не думал о стратегиях.
—Но Гарри, ты известен! Было бы неплохо иметь капитана команды Гарри Поттера, который победил Сам-знаешь-кого. Гарри Поттера, победителя Тремудрого Турнира…
—Хорошо. Но кто решает, кто должен быть капитаном команды?
—Остальные игроки. Джордж и я голосуем за тебя. И остальным скажем.
—Но мы нуждаемся ещё и в защитнике.
—Как капитан, ты можешь выбрать нового защитника.
Гарри улыбнулся Рону:
—Тогда, я выбираю Рона. Конечно, это неофициально, пока я ещё не стал капитаном.
—Я конечно не против того, чтобы быть защитником, но мне нравится быть ещё и нападающим.
—Хорошо, ты будешь защитником и запасным нападающим, если с одним из них что-нибудь случится. Тогда, я могу быть запасным защитником, а Джинни — запасным ловцом.
Джинни открыла рот, чтобы возразить, но увидев умоляющее лицо Гарри, она закрыла свой рот.
—Хорошо. Я буду запасным ловцом.
Гарри обнял её так же, как и вчера, когда он только вышел из ГрандУлёта. Когда Гарри отпустил её, то она была красной, как рак. А Гермиона выглядела так, будто у неё сейчас пар из ушей пойдёт. Они пошли обратно в дом. Рон спросил у Гарри:
—Что с ней?
Oh how I wish, for soothing rain
All I wish is to dream again
My loving heart lost in the dark
For hope I'd give my everything
All I wish is to dream again
My loving heart lost in the dark
For hope I'd give my everything
-
ExiLe
- Ученик
- Сообщения: 315
- Зарегистрирован: 05 авг 2004 12:28
- Откуда: Дебри сознания
- Контактная информация:
Глава шестая. Репутация Гермионы.
На следующее утро, они сложили свои чемоданы в машины министерства и поехали на вокзал Кинг-Кросс в Лондоне. Один за другим, они прошли через барьер между платформами девять и десять, что достигнуть волшебно скрытой платформы 93/4. Гарри, Гермиона и Билл были всё еще на платформе 9, когда высокий человек появился будто ниоткуда, и сутуло пошагал к ним.
—Виктор! — воскликнула удивленная Гермиона, пытаясь выглядеть радостной. Она посмотрела на Билла и Гарри, будто прося спасти её.
—Хьер-май-уони, ты здесь! Я пришёл, чтобы проводить тебя…
—О, как это мило, — она запнулась, — Я как раз собиралась пройти через барьер. Я думаю, мы можем пройти вместе.
Виктор Крум взял её за руку, и они вместе исчезли за стеной. Гарри и Билл тоже прошли через барьер.
Они внезапно появились на платформе, где уже стоял Хогвартс-экспресс, сверкая красно-малиновым цветом. Платформа была наполнена учениками в мантиях, и тащащих за собой сундуки и клетки с совами, обнимающихся с родителями. Фред и Джордж нашли своего друга, Ли Джордана, и скрылись в его купе. Гарри и Гермиона, вместе с Роном и Джинни, пошли в одно купе, все несли свой багаж. Гермионе, конечно же, не понадобилось ничего делать — ведь есть Виктор. Потом, все пошли обратно на платформу, к миссис Уизли, Биллу и Чарли, чтобы попрощаться с ними. Миссис Уизли целовала и обнимала всех, кто подходил к ней. Фред и Джордж, после этой процедуры, смущённо побежали к Ли Джордану (это их смущало — ведь им было по семнадцать сет). Потом, она сказала:
—Гарри, ты так похож на своего отца, — Гарри увидел, что у неё наворачиваются слёзы, — Если бы только твои родители могли увидеть тебя, префекта… — Гарри наклонился и быстро поцеловал её, чтобы предотвратить длинную речь. Он почувствовал, что у него тоже начали появляться слёзы. Он часто думал о своих родителях, и не хотел говорит об этом. Когда миссис Уизли освободила его от своих объятий, Билл пожал ему руку и Чарли хлопнул по спине.
—Будь осторожен, – сказал Билл, выглядя очень серьёзно. Гарри кивнул ему. Чарли улыбнулся.
—Было бы неплохо, если бы один из моих братьев стал капитаном квиддичной команды, следуя по моим следам…. но я не могу жаловаться, что им стал Гарри Поттер, не так ли?
—Я постараюсь, — рассмеялся Гарри.
—Нет, ты не постараешься. Ты получишь квиддичный кубок!
—Но безо всякого давления, — сказал Билл. Гарри улыбнулся и повернулся, чтобы пойти к поезду. Гермиона была всё ещё на платформе, говоря с Виктором. Гарри зашёл в поезд и посмотрел в окно, махая оставшимся на платформе Уизли.
—Поттер!
Гарри повернулся.
К нему шёл Драко Малфой. На нём была мантия даже красивее, чем самая дорогая одежда в магазине Мадам Малкин.
«Должно быть, сшито по заказу», — подумал Гарри. К мантии был прикреплен значок с буквой «П». Малфой был один, рядом с ним не было Крэба и Гойла.
—Что ты здесь делаешь? У префектов — первые четыре купе. Ты позоришь само звание префекта!
—Потому что я не такой задиристый? Мне и здесь хорошо.
Тогда он заметил, что Малфой смотрит на его руки. На нём всё ещё была чёрная футболка и Сэнди, обёрнутый вокруг его руки.
—Ты что, поднимал гири?
—Нет, просто много работал.
—Работал? Как магглы? — он указал на Сэнди, — А что это?
—Ты когда-нибудь слышал о змеях, Малфой? – спросил Гарри, — Это, вообще-то, символ вашего дома.
—Я имею в виду, это твой питомец?
—Нет, Сэнди — мой друг. Питомцем не может быть тот, с кем ты разговариваешь.
—О, да ты же змееуст. Я слышал, что у Сам-знаешь-кого тоже есть змея. Правда, побольше …— он остановился, так как увидел, что Рон и Джинни вышли из купе.
—Придурок, — сказал он. Но никто не услышал его. Все смотрели вообще не в его сторону. Гермиона начала подниматься на поезд с платформы, но Виктор задержал её, ухватившись за запястье. Он обнял её и поцеловал в губы. Она сначала пыталась увернуться, но потом ещё сильнее обняла его. Но только Джинни оказалась неудивлённой.
Поезд начал двигаться, и Гермиона прекратила поцелуй и побежала, чтобы запрыгнуть на поезд. Когда она пошла по коридору, то увидела, что на них пристально смотрели десятки людей, увидевших поцелуй между ней и самым известным в мире квиддичным игроком. Она покраснела. Наконец, Малфой прервал тишину.
—Это определённо, прогресс, Грэнджер, – сказал он, растягивая слова и многозначительно смотря на неё. Рон начал вытаскивать свою палочку, но Гарри решил, что есть кое-что эффективнее волшебства. Он подошёл к нему и токнул его на пол. Малфой упал на колени, и Гарри поместил свою правую руку поперёк горла Малфоя. Он задыхался.
—Я не могу дышать, — прохрипел Малфой, пытаясь достать палочку. Но эту затею он прекратил и начал убирать руку Гарри со своей шеи. Остальные студенты начали расходиться к стене, чтобы пропустить человека. Это была Алисия Спинет, со значком главного префекта.
—Малфой! Поттер! Прекратите!
Гарри убрал руку с горла Малфоя и поднялся, великодушно подавая руку, чтобы помочь Малфою встать. Сначала он это игнорировал, но потом, после неудачной попытки встать, неохотно взялся за неё. Как только он уверенно встал на ноги, то отпустил Гарри. Он потер горло. Алисия подошла поближе чтобы, говорить тише, но в коридоре была смертельная тишина.
—Вы же префекты, — прошептала она с голосом профессора МакГонагалл, — Какой вы пример подаёте другим? Малфой! Вернись в своё купе.
Она отошла в сторону, чтобы Малфой мог беспрепятственно пройти. Он негодующе посмотрел на Гарри, всё ещё потирая горло.
—Иди! — повторила Алисия, и Малфой, грубо отодвигая зевак, пошёл в переднюю часть поезда. Алисия посмотрела на Гарри уже менее строго:
—Гарри, мне не нужно снимать баллы со своего колледжа?
—Нет, Алисия.
—Хорошо. Гарри и Гермиона, вы идёте? У вас есть собственное купе. По одному для каждого колледжа.
Гарри посмотрел на Гермиону, которая всё ещё стояла в коридоре:
—Хм, нет, я думаю, не стоит. Нам и здесь хорошо.
—Возможно, так даже лучше. Будете подальше от Малфоя. Первое собрание префектов — в воскресенье, в 8.30 вечера, в Большом Зале. Не опоздайте, — она стояла очень близко к Гарри. Он посмотрел вниз на её лицо. Она, казалось, хотела говорить глазами, они умоляюще смотрели на него. Потом, она встряхнулась, будто пробудившись ото сна, и направилась в своё купе.
Оставшиеся зеваки сходили с её пути. Гермиона опять покраснела и вернулась в купе. Рон, Гарри и Джинни пошли за ней.
Гермиона и Джинни сели с одной стороны купе, а Рон и Гарри — с другой. Гермиона достала Косолапа из коробки и положила на колени. Она, поглаживая его рыжий мех, пыталась успокоиться.
—Мне не хотелось, чтобы он делал это, — сказала она спокойно.
—Ты имеешь в виду Виктора или Малфоя? — хитро спросила Джинни.
—Обоих, — ответила она, всё ещё гладя Косолапа
—Я думаю, — сказал Гарри, — Это было что-то похожее на комплимент.
—Малфой — последний человек, от которого я хочу получать комплименты. И ещё я должна избавиться от Виктора, ты не забыл это?
—На платформе не было похоже, что ты хочешь этого. И ты писала в своих письмах…
—Заткнись, Джинни, — прошипела Гермиона, краснея.
Джинни была ошеломлена, на глазах выступили слёзы.
—Может, тебе нужно было пойти в купе префектов — тогда, тебе не пришлось бы выносить меня, — сказала она, и отвернулась, смотря на пейзаж за окном.
—Джинни, извини, я… — Гермиона затихла, увидев, что Джинни не слушает её. Гермиона вздохнула, — Я немного вздремну, — сказала она спокойно, наклоняясь назад и закрывая глаза, всё ещё поглаживая Косолапа.
Когда они, наконец, доехали до Хогсмида, все успокоились. За это время они поговорили с другими гриффиндорцами: Невиллом Лонгботтомом, Дином Томасом, Симусом Финниганом, братьями Криви, а также с хаффлпаффцами, которых они знали по гербиологии, и с остальными членами квиддичной команды. Так как Гарри не подходил к купе префектов, то он не видел Чу Чэнг (она была префектом шестого года Равенкло), хотя они и договаривались.
Гарри, Гермиона, Рон и Джинни поехали в школу в безлошадной повозке. Гарри уже пятый раз приезжал в Хогвартс, и он чувствовал, что приехал домой. Он проучился в школе уже больше половины врмени. Еще три года – и всё, он уйдёт отсюда. Кем же он станет? Аврором? Игроком в квиддич? Но это всё будет только если он окончит школу живым. Ведь вернулся Волдеморт… Гарри пытался не думать об этом. В этом году будут тесты на С.О.В.У. — вот о чём он должен думать.
Они зашли в Большой зал и сели на свои места. Гарри почувствовал себя весьма важным человеком, так как он стал префектом. Он переоделся в поезде, как и Гермиона. А Джинни и Рон надели ношеные мантии.
Хагрид привёл первоклассников и помахал Гарри, Рону и Гермионе рукой, когда сел на своё место за преподавательским столом. Сортировочная шляпа пела уже другую, отличающуюся от прошлого года, песню. Она каждый год пела другую песню. Один за другим, первоклассники надевали шляпу и она называла, в какой дом они распределены: Гриффиндор, Слизерин, Равенкло или Хаффлпафф.
У Крэбба, как оказалось, есть сестра, Вилгельмина Крэбб. Это была самая большая одиннадцатилетняя девочка, каких только он видел. Гарри не удивился тому, что её отправили в Слизерин.
Довольно маленький мальчик с белокурыми волосами, с необычной фамилией Флитвик надел шляпу, и она распределила его в Гриффиндор. Гарри подумал, не родственник ли он профессора Флитвика, преподавателя Заклинаний.
В конце концов, в Гриффиндор попало восемь человек: четыре мальчика и четыре девочки. Кроме Вилла Флитвика, то были: Энди Донегалл и его сестра-близнец Эми (маглорожденые), младшая сестра Дим Томаса Джамайка, Барри Багшот, Пэгги Патрик, Джулесс Квинн и Джилиан Локли. Первоклашки присоединись к остальным, и Дамблдор встал и начал свою речь:
—Добро пожаловать на новый учебный год в Хогвартсе! Я надеюсь, учащиеся третьего класса обратились к своим родителям с просьбой подписать разрешение на походы в Хогсмид. Я не знаю, что сказали ваши родители, но Хогвартс — самое безопасное место в Англии и одно из самых безопасных в мире. Мы должны обучить вас, чтобы вы стали самыми способными волшебниками. Я сказал это, потому что в прошлом году на финале Тремудрого турнира Лордом Волдемортом был убит наш ученик Седрик Диггори. Поскольку Хогвартс, как я уже сказал, — самое безопасное место в Англии, мы просим вас быть осторожными во время посещения Хогсмида. Я могу отменить походы в Хогсмид, если так случиться что-нибудь непредвиденное, – Дамблдор посмотрел на Джорджа и Фреда, — Заходить на территорию Запретного леса, по-прежнему, запрещается. А теперь, давайте, споём школьный гимн.
Все встали и подготовились, чтобы петь. Гарри решил спеть «Лондонский воздух» со тенором. Рон приложил свой дрожащий баритон к государственному гимну, Гермиона изо всех сил пела «Свеча на ветру», а Фред и Джордж — в унисоне «Матильда»
Когда самые длинные песни закончились (были те, кто выбрали весьма медленные песни), на столах появилась еда и все начали есть. Маленький Вилл Флитвик сидел напротив Гарри и Рона, между Гермионой и Джинни.
—Ты Гарри Поттер? — спросил он, смотря на шрам Гарри, — Ты наш префект?
—Да и да. А кем ты приходишься к профессору Флитвику?
—Он мой дядя. Я его внучатый племянник. Он старший брат моего дедушки? — идея о крошечном профессоре Флитвике, которого Вилл назвал старший, заставила Гарри улыбнуться.
—Уверен, что ты хорошо знаешь заклинания.
—Я не уверен. Это не моё предназначение. Мне больше нравится трасфигурация. Может быть, я даже стану анимагом.
После десерта, они встали, чтобы идти. Гарри хотел поговорить с Роном о завтрашней тренировке по квиддичу, которые будут в субботу. Но теперь, когда он стал префектом, у него стало гораздо больше обязанностей.
—Гарри, Гермиона, — к ним подошла Алисия, — пожалуйста, проводите первоклашек к Гриффиндорской башне и удостоверьтесь, что они легли спать. Ответьте на любые их вопросы. МакГонагалл хочет видеть меня.
Она направилась в сторону главного стола, где всё ещё сидели профессор МакГонагалл, разговаривающая с профессором Вектор, Хагридом и Дамблдором. Гарри заметил, что Снейпа на банкете не было.
У Гарри даже не было времени, чтобы обдумать это, поскольку ему нужно было отвести первоклашек в башню. Когда они дошли до портрета Толстой Дамы, Гарри понял, что он не знает пароль. Он беспомощно повернулся к Гермионе. Она вздохнула и назвала пароль.
—Красная вишня.
Портрет поднялся, и все они завалились в гостиную. Она выглядела столь же уютной и красивой, как и раньше. Гарри увидел необузданного гриффиндорского льва на полукруглом гербе над камином.
Гермиона пошла показывать спальни девочкам, а Гарри — мальчикам. Когда они прибыли в комнату, освобожденную бывшими семиклассниками, Гарри вдруг услышал громкий шум. Энди Донегалл и Барри Багшот боролись за кровать, которая была дальше всех от двери. Гарри не знал, как их остановить. Он предоставил это Виллу.
После этого, оказалось, что у Энди была аллергия на котов, а у Джулса Квинна как раз есть кошка.
«Зря меня делали префектом», — подумал Гарри. Он не думал, что ему придётся угождать этим детям. Он велел Энди пойти в больничное и взять лекарство против аллергии.
Когда они наконец успокоились, Гарри направил палочку на свечи, одну за другой, чтобы потушить их, но услышал голос Вилла, который сказал:
—Гарри, не мог бы ты оставить одну свечу непотушенной?
Гарри кивнул и ушёл. Когда он пришёл в гостиную, увидел Гермиону, Рона и Джинни, сидящих в трёх из четырёх кресел и держащих последнее для него.
—Почему ты так долго? Мои девочки прекрасно вели себя, — сказала Гермиона.
—Два мальчика подрались на кровать около окна. Потом, у одного из них оказалась аллергия на котов. Да к тому же, у меня сегодня весь день слабость.
Они сидели в течение минуты, ничего не говоря и смотря на огонь в каминен, но тишину прервала Гермиона:
—Я знаю, — вдруг сказала она.
—Что ты знаешь? — спросил Гарри, думая, что она предложит готовиться к С.О.В.У.
—Почему мы чувствуем себя подавленными. Мы сегодня не бегали.
—Я думаю, что ты права. Сейчас уже поздно, но мы можем вставать пораньше перед завтраком и бегать.
—Хорошо, встретимся завтра в семь утра. Но где нам заниматься?
—О… — начал Гарри, но не знал, что сказать. Вдруг ему пришла идея, — Можно бегать по песчаной дорожке вокруг квиддичного поля. Думаю, это будет даже легче, чем бегать по тротуару.
—В семь утра! В субботу! Вы сошли с ума! — вскрикнул Рон.
—Ты ещё радуйся, что я на это время не поставил тренировку по квиддичу! Практика будет после завтрака. Вы с Джинни придёте? — Гарри с надеждой посмотрел на них.
Они кивнули. Гарри сказал:
—Фред и Джордж тоже свободны. Я говорил с ними на поезде, они сказали, что позовут Алисию, Кэтти и Анжелину. Встретимся внизу, около Большого зала. Вдруг, Гарри остановился, потому что Рон сильно зевнул, — Эти первоклашки так утомляют! Думаю, мне пора идти спать. Спокойной ночи.
—Я тоже пойду, — сказал Рон, — Спокойной ночи, Гермиона, Джинни.
Девушки пожелали им спокойной ночи и пошли к лестнице, ведущей к их спальням.
Гарри и Рон подошли к спальням, на которых теперь было написано: «Пятый год». Невилл уже спал, а Симус и Дин сидели на кровати Дина и рассматривали фотографии, которые Симус привёз из Австралии. Рон немного посмотрел на них и переоделся в пижаму.
На Гарри были только пижама, амулет с василиском и Сэнди. Он посмотрел на Рона и сказал:
—Извини.
Рон пожал плечами, пытаясь выглядеть так, будто всё в порядке, и лёг спать.
На следующее утро, в 8 утра, Гарри и Гермиона пришли в холл, потратив 10 минут на подготовку к бегу и 45 минут на бег. Гарри оставлял Сэнди под кустарником, пока они бегали, и забрал её, когда они пошли обратно в замок. Они дошли до третьего этажа, и Гермиона пошла к портрету девочки. Она сказала пароль:
—Свежий лимон, — и зашла в ванную для девочек-старост.
А Гарри нужно было тащиться ещё два этажа до пятого, к статуе Бориса Изумлённого, и отсчитать от неё четыре двери. Наконец, он дошёл двери своей ванной и сказал:
—Свежая сосна, — и дверь распахнулась.
Он вспомнил, как уже заходил в эту ванную в прошлом году. Она была так же дорого обставлена, как Римская ванна, вся в мраморе. Тогда там никого не. Мрамором она так и осталась покрытой, но там был Драко Малфой.
—Малфой! Что ты здесь делаешь? — удивился Гарри.
—Что я здесь делаю? Ты уже забыл, что я префект? Что ты такой потный? Было так трудно дойти до ванной? Заблудился в замке после четырёх лет учёбы в нём? Ты и в правду будешь полезен первоклашкам — они будут давать тебе указания, куда идти.
—Вообще-то я бегал, к твоему сведению. С Гермионой, — добавил он, не зная почему.
Малфой ухмыльнулся.
—С Грэнджер? Пытался отбить её у Крума? Кстати, вчера они показали настоящее шоу, — он смотрел на Гарри, который всё ещё не мог отдышаться от бега. Гарри чувствовал что по всему телу расползается злость на него. Сейчас он был готов задушить Малфоя голыми руками, — В чём дело? Что не нападаешь на меня? Устал после бега с грязнокровкой?
—Мне сейчас больше хочется сходить в душ, — сказал Гарри, и пошёл к мраморному столбу, отделяющем душ от ванной, — В тому же, с тобой стало скучно. Ты не можешь придумать оскорбление поновее и поинтереснее?
—Сейчас рано, и я только что проснулся. Сначала, мне нужно сходить позавтракать, — рассмеялся Малфой. Гарри положил Сэнди в угол, и зашёл в душ.
Когда он закончил, то высушился и обратно положил Сэнди на руку, и пошёл с полотенцем вокруг талии к большому шкафу. Он почувствовал на себе взгляд Малфоя. Он подумал, будет ли он опять делать раздражительные комментарии насчёт его летней работы.
«По крайней мере, я не такой тощий и бледный мерзавец, как он», — подумал Гарри.
В платяном шкафу были зелёные, синие, жёлтые и красные мантии. Он взял пушистую красную мантию с гриффиндорским львом и чёрные ботинки. После того, как он надел новую одежду, то сразу почувствовал себя свежее.
«Постричься», — подумал Гарри, — «Нужно постричься».
Когда он выходил из ванной комнаты, Драко всё ещё сидел там.
—Осторожнее, — сказал он, перед тем, как выйти, — А то никогда не высушишь свою кожу. Хотя, никто и не заметит разницы.
Малфой уже подвинулся, чтобы взять в руку палочку, но Гарри рассмеялся и вышел из ванной комнаты. Он пошёл по направлению Гриффиндорской башни, всё ещё улыбаясь.
«Малфой теперь префект, и он реже бывает с Крабе и Гойлом. В одиночку он уязвимее», — подумал Гарри.
Он назвал пароль Толстой Даме и зашёл в гостиную. Там были только Парвати и Лаванда, и, так как это была суббота, то они были в джинсах и футболках, а не в Хогвартских мантиях.
Они посмотрели на него и удивились. Парвати смотрела особенно изумлённо.
—Гарри, ты выглядишь так, будто великолепно провёл лето, – он понял, что она смотрит на его ноги и руки, ставшие за лето весьма сильными.
—Да, ты права. Я думаю, что мне уже пора постричься…— начал Гарри.
—О, — сказала внезапно Лаванда, — Парвати может постричь тебе волосы. Она часто стрижёт своего отца.
Парвати посмотрела на него так же, как и когда он пригласил её на Рождественский бал, в прошлом году — до того, как он наступал ей на ноги во время танца, и постоянно смотрел на Чу Чэнг.
—Да, — сказала она, смотря на него искоса, пытаясь представить его с новой стрижкой, — И очень хорошо, что твои волосы влажные. Так их легче стричь. Сядь сюда, — сказала она, выводя деревянный стул из-под стола. Гарри попытался объяснить, как его постричь, но она только кивнула и сказала, — Я всегда думала, что так будет выглядеть лучше…
Гарри задумался, сколько же ещё девушек Хогвартса затрачивали свою умственную энергию, представляя его постриженным по-другому
—Инцисио! — сказала она, поднимая палочку, и на конце волшебной палочки выросли ножницы. Он смотрел, как его волосы падают на пол и вспоминал, как его стригли Дурслеи. Но они у него отрастали за одну ночь.
Когда Парвати закончила, то сказала:
—Фините Инкантатем! — и ножницы исчезли, — Имаго! — и появилось зеркало. Она дала его Гарри, чтобы он мог посмотреть на себя. Всё выглядело так, как он и сказал ей. Теперь, его волосы не отвисали, а шрам скрывался не полностью.
—Спасибо, Парвати! — сказал Гарри, — это как раз то, что я хотел.
Он стоял и улыбался ей, смущённый её реакцией, которая состояла в том, что она краснела. Обычно она хихикала, но не сейчас. Он вдруг понял, что должен сказать кое-что, очень запоздалое.
—Слушай, Парвати, извини меня за то, что я вёл себя так на рождественском балу. Ты не заслуживала этого.
«В тот вечер она действительно была красивой», — подумал Гарри
—Не надо извиняться, Гарри. Ведь я ходила туда с Гарри Поттером, одним из Хогвартских чемпионов и победителем Тремудрого турнира. Хоть будет, что рассказать внукам…
Он посмотрел на пол, смущённый её ответом, заметив, что состриженные волосы всё ещё лежали там, и сказал:
—Какой беспорядок! У тебя есть щётка?
—Ты иногда такой забавный, Гарри. Хотя, это не удивительно, ты же проводишь каждое лето с магглами. Нонхирсутум! — сказала Парвати, взмахнув палочкой, и волосы исчезли с пола, стула и с его плеч. Он опять ей улыбнулся, удивляясь, как он раньше не замечал, что у неё были настолько большие глаза, и поднялся на лестницу, вспомнив о Чу, пригласившей его, об Алисии, стоявшей к нему очень близко в поезде. Он подумал, не решили ил все девочки Хогвартса открыть сезон охоты на Гарри Поттера. Казалось, что так и есть.
Гарри бросил на полку черные футболку и джинсы, и, надев амулет и взяв Сэнди, пошёл на завтрак, с квиддичной формой и «Молнией» в руках. Когда он спустился в гостиную, оказалось, что даже Парвати и Лаванда уже ушли. Он фактически прилетел в Болшой зал, настолько хорошо сказалась на нём утренняя пробежка.
Когда он вошёл в Большой зал, то почувствовал на себе взгляды студентов, а некоторые, в основном женские голоса, тихо высказывали:
—Посмотрите на Гарри Поттера… Что сделал Гарри Поттер… О боже, вы видите Гарри Поттера…
Гарри сел на свободное место между Гермионой и Роном, и увидел поражённую Джинни. Рядом с ней сидел Джордж, и положил немного бекона в её открытый рот, что привело к её бешенству.
—Джордж!
Он рассмеялся.
—Извини, Джинни, видела бы ты сейчас своё лицо! И у тебя так отвисла челюсть, что…
—Я не вижу в этом ничего удивительного, — сказал Гарри, оглядываясь и видя, что на него смотрят все, — Вы что, никогда не видели человека, который постригся?
—О, — сказал Джордж, — Ты постригся?
—Вообще-то, это сделала Парвати. И, я думаю, неплохо.
—Она сделала это фантастически, — сказала Гермиона, сидевшая рядом с ним, и протянула руку, чтобы прикоснуться к его волосам.
—Гермиона! — раздражённо крикнул Рон. Она подскочила, будто её только что разбудили.
—Это – преуменьшение, — сказала Анжелина, сидевшая рядом с Джорджем.
—Эй! — крикнул Джордж, теперь уже останавливая смех Анжелины.
Гарри почувствовал, что краснеет.
—Ты что, раньше выглядел плохо? — спросила Гермиона.
—Теперь, хотя бы, видно твой шрам, — утверждал Рон.
—И видно твои мускулы, с твоей-то футболкой, — сказала Анжелина. Джордж посмотрел на нее ревнивым взглядом, но она улыбнулась и поцеловала его в щёку, —Ты такой красивый, когда ревнуешь.
Гермиона что-то пробормотала насчёт библиотеки, и убежала. Джинни, в течение всего завтрака, пыталась не пересекаться с Гарри взглядами.
После завтрака, Гриффиндорская команда по квиддиичу собралась около поля и все выбирали капитана. Теперь Гарри уже официально стал капитаном. Он представил им Рона, как нового защитника и запасного нападающего, и Джинни, как запасного ловца.
—А я буду запасным защитником, — сказал Гарри, — А теперь, нам нужно тренироваться. Так как нас восемь человек, то делимся на две команды по четыре человека.
После ланча, Гарри, Рон и Гермиона пошли к хижине Хагрида.
—Возможно, мы выясним, что он делал на Украине, — сказал Гарри по дороге.
—Откуда ты знаешь, где он был? — спросила Гермиона, – Это же тайна.
—Он рассказал мне в нескольких словах, — ответил Гарри.
—Я надеюсь, гиганты не пойдут за сам-знаешь-кого, — сказал Рон.
—Думаю, он взял с собой мадам Максим, а она имеет большое влияние в волшебном мире, — заявила Гермиона.
—Надеюсь, ты права, — мрачно сказал Гарри.
Хагрид был рад их видеть, но за чашечкой чая так ничего и не рассказал о путешествии на Украину, и даже о том, что они будут изучать на уроках ухода за магическими существами. Когда они дошли до замка, то Гермиона напомнила Гарри и Рону, что они шли к Хагриду не потому что хотели узнать о гигантах, а просто потому что он их друг.
—В любом случае, — сказала она, — ничего не может быть хуже взрывастых драклов. Я права?
—Права, — пробормотали Гарри и Рон.
—Итак, — сказал Роджер Дэвис, который вместе с Алисией Спинет, осуществлял контроль за всеми префектами, — Все поняли, как нужно снимать баллы с факультетов?
Все с согласием простонали. Даже фанатичная Гермиона выглядела так, будто ослабла после двухчасового собрания префектов.
«Два часа», — подумал Гарри, — «Мы обсуждали, как менять пароли и снимать баллы с факультетов за некоторые нарушения целых два часа?»
Фактически, они обсудили больше, но всё это начинало надоедать. Даже Алисия выглядели уставшими.
—Может, всё остальное обсудим на следующей встрече? — предложила она.
—Правильно, — сказал Эрни МакМилан.
—Все согласны? — спросила Алисия.
—Но я… — начал Рождер. Но Алисия прервала его.
—Мы откладываем собрание, — сказала она.
Алисия попыталась вырвать молоточек из руки Роджера, чтобы ударить им по столу. Родждер выглядел оскорблённым.
Когда префекты готовились, уходить, Гарри заметил, что на него смотрит Мэнди Броклерхурст, нападающая равенкловской команды. У неё были волнистые каштановые волосы, множество веснушек на маленьком носу и большие тёмно-синие глаза. Он посмотрел в другую сторону и заметил взгляд Алисии Спинет. Также, он понял, что на него смотрели Чу и Гермиона. Ему стало жутко.
—Гарри, ты не мог бы остаться на несколько минут? — спросила Алисия.
Он кивнул, не пытаясь ничего сказать. Единственное что он мог сейчас выговорить — это:
—Не могли бы вы прекратить пялиться на меня?
Гермиона небрежно сказала:
—Встретимся в вестибюле, — и ушла.
Чу Чэнг и Мэнди Броклерхурст тоже ушли. Алисия села на стул, на котором сидела Гермиона.
—Итак, Гарри, — сказала она, улыбаясь, и, как показалось Гарри, сидя слишком близко, —Как у тебя дела?
Гарри наклонился назад, чтобы между ними расстояние несколько увеличилось.
—Ты знаешь, мальчики-первоклашки хорошо ведут себя, — он был вынужден остановиться, поскольку он наклонился слишком сильно назад, и стул, скользнув по гладкому полу, упал. Алисия с криком подпрыгнула, пытаясь помочь ему встать. В это время, в комнату зашли Гермиона, Чу и Мэнди, услышавшие крик Алисии. Они были больше помехой, чем помощью, и Алисия крикнула:
—Отойдите!
Они встревожено отошли. Гарри сам встал на ноги и поставил на место стул.
—Спокойной ночи, дамы, — вежливо сказал он, и вышел.
Гермиона догнала его в вестибюле. Он не обращал на неё внимание, и не говорил с ней. Когда они дошли до портрета, Гарри не сказал пароль, вместо этого, он повернулся к Гермионе.
—Почему все девушки в самый ответственный момент действуют так странно?
Гермиона улыбнулась ему, и, будто не услышала этого, сказала:
—Тебе скоро нужно будет бриться, Гарри, — мягко сказала она. Она провела по его подбородку пальцем, говоря, — Ты понятия не имеешь, насколько ты привлекательный.
Гарри чувствовал, как сильно у него бьётся сердце, он дрожал. Гермиона ещё раз провела пальцем по подбородку и резко сказала:
—Красная вишня, — и портрет распахнулся.
Она зашла в гостиную и пошла к спальням девочек, даже не оглянувшись.
На следующее утро, они сложили свои чемоданы в машины министерства и поехали на вокзал Кинг-Кросс в Лондоне. Один за другим, они прошли через барьер между платформами девять и десять, что достигнуть волшебно скрытой платформы 93/4. Гарри, Гермиона и Билл были всё еще на платформе 9, когда высокий человек появился будто ниоткуда, и сутуло пошагал к ним.
—Виктор! — воскликнула удивленная Гермиона, пытаясь выглядеть радостной. Она посмотрела на Билла и Гарри, будто прося спасти её.
—Хьер-май-уони, ты здесь! Я пришёл, чтобы проводить тебя…
—О, как это мило, — она запнулась, — Я как раз собиралась пройти через барьер. Я думаю, мы можем пройти вместе.
Виктор Крум взял её за руку, и они вместе исчезли за стеной. Гарри и Билл тоже прошли через барьер.
Они внезапно появились на платформе, где уже стоял Хогвартс-экспресс, сверкая красно-малиновым цветом. Платформа была наполнена учениками в мантиях, и тащащих за собой сундуки и клетки с совами, обнимающихся с родителями. Фред и Джордж нашли своего друга, Ли Джордана, и скрылись в его купе. Гарри и Гермиона, вместе с Роном и Джинни, пошли в одно купе, все несли свой багаж. Гермионе, конечно же, не понадобилось ничего делать — ведь есть Виктор. Потом, все пошли обратно на платформу, к миссис Уизли, Биллу и Чарли, чтобы попрощаться с ними. Миссис Уизли целовала и обнимала всех, кто подходил к ней. Фред и Джордж, после этой процедуры, смущённо побежали к Ли Джордану (это их смущало — ведь им было по семнадцать сет). Потом, она сказала:
—Гарри, ты так похож на своего отца, — Гарри увидел, что у неё наворачиваются слёзы, — Если бы только твои родители могли увидеть тебя, префекта… — Гарри наклонился и быстро поцеловал её, чтобы предотвратить длинную речь. Он почувствовал, что у него тоже начали появляться слёзы. Он часто думал о своих родителях, и не хотел говорит об этом. Когда миссис Уизли освободила его от своих объятий, Билл пожал ему руку и Чарли хлопнул по спине.
—Будь осторожен, – сказал Билл, выглядя очень серьёзно. Гарри кивнул ему. Чарли улыбнулся.
—Было бы неплохо, если бы один из моих братьев стал капитаном квиддичной команды, следуя по моим следам…. но я не могу жаловаться, что им стал Гарри Поттер, не так ли?
—Я постараюсь, — рассмеялся Гарри.
—Нет, ты не постараешься. Ты получишь квиддичный кубок!
—Но безо всякого давления, — сказал Билл. Гарри улыбнулся и повернулся, чтобы пойти к поезду. Гермиона была всё ещё на платформе, говоря с Виктором. Гарри зашёл в поезд и посмотрел в окно, махая оставшимся на платформе Уизли.
—Поттер!
Гарри повернулся.
К нему шёл Драко Малфой. На нём была мантия даже красивее, чем самая дорогая одежда в магазине Мадам Малкин.
«Должно быть, сшито по заказу», — подумал Гарри. К мантии был прикреплен значок с буквой «П». Малфой был один, рядом с ним не было Крэба и Гойла.
—Что ты здесь делаешь? У префектов — первые четыре купе. Ты позоришь само звание префекта!
—Потому что я не такой задиристый? Мне и здесь хорошо.
Тогда он заметил, что Малфой смотрит на его руки. На нём всё ещё была чёрная футболка и Сэнди, обёрнутый вокруг его руки.
—Ты что, поднимал гири?
—Нет, просто много работал.
—Работал? Как магглы? — он указал на Сэнди, — А что это?
—Ты когда-нибудь слышал о змеях, Малфой? – спросил Гарри, — Это, вообще-то, символ вашего дома.
—Я имею в виду, это твой питомец?
—Нет, Сэнди — мой друг. Питомцем не может быть тот, с кем ты разговариваешь.
—О, да ты же змееуст. Я слышал, что у Сам-знаешь-кого тоже есть змея. Правда, побольше …— он остановился, так как увидел, что Рон и Джинни вышли из купе.
—Придурок, — сказал он. Но никто не услышал его. Все смотрели вообще не в его сторону. Гермиона начала подниматься на поезд с платформы, но Виктор задержал её, ухватившись за запястье. Он обнял её и поцеловал в губы. Она сначала пыталась увернуться, но потом ещё сильнее обняла его. Но только Джинни оказалась неудивлённой.
Поезд начал двигаться, и Гермиона прекратила поцелуй и побежала, чтобы запрыгнуть на поезд. Когда она пошла по коридору, то увидела, что на них пристально смотрели десятки людей, увидевших поцелуй между ней и самым известным в мире квиддичным игроком. Она покраснела. Наконец, Малфой прервал тишину.
—Это определённо, прогресс, Грэнджер, – сказал он, растягивая слова и многозначительно смотря на неё. Рон начал вытаскивать свою палочку, но Гарри решил, что есть кое-что эффективнее волшебства. Он подошёл к нему и токнул его на пол. Малфой упал на колени, и Гарри поместил свою правую руку поперёк горла Малфоя. Он задыхался.
—Я не могу дышать, — прохрипел Малфой, пытаясь достать палочку. Но эту затею он прекратил и начал убирать руку Гарри со своей шеи. Остальные студенты начали расходиться к стене, чтобы пропустить человека. Это была Алисия Спинет, со значком главного префекта.
—Малфой! Поттер! Прекратите!
Гарри убрал руку с горла Малфоя и поднялся, великодушно подавая руку, чтобы помочь Малфою встать. Сначала он это игнорировал, но потом, после неудачной попытки встать, неохотно взялся за неё. Как только он уверенно встал на ноги, то отпустил Гарри. Он потер горло. Алисия подошла поближе чтобы, говорить тише, но в коридоре была смертельная тишина.
—Вы же префекты, — прошептала она с голосом профессора МакГонагалл, — Какой вы пример подаёте другим? Малфой! Вернись в своё купе.
Она отошла в сторону, чтобы Малфой мог беспрепятственно пройти. Он негодующе посмотрел на Гарри, всё ещё потирая горло.
—Иди! — повторила Алисия, и Малфой, грубо отодвигая зевак, пошёл в переднюю часть поезда. Алисия посмотрела на Гарри уже менее строго:
—Гарри, мне не нужно снимать баллы со своего колледжа?
—Нет, Алисия.
—Хорошо. Гарри и Гермиона, вы идёте? У вас есть собственное купе. По одному для каждого колледжа.
Гарри посмотрел на Гермиону, которая всё ещё стояла в коридоре:
—Хм, нет, я думаю, не стоит. Нам и здесь хорошо.
—Возможно, так даже лучше. Будете подальше от Малфоя. Первое собрание префектов — в воскресенье, в 8.30 вечера, в Большом Зале. Не опоздайте, — она стояла очень близко к Гарри. Он посмотрел вниз на её лицо. Она, казалось, хотела говорить глазами, они умоляюще смотрели на него. Потом, она встряхнулась, будто пробудившись ото сна, и направилась в своё купе.
Оставшиеся зеваки сходили с её пути. Гермиона опять покраснела и вернулась в купе. Рон, Гарри и Джинни пошли за ней.
Гермиона и Джинни сели с одной стороны купе, а Рон и Гарри — с другой. Гермиона достала Косолапа из коробки и положила на колени. Она, поглаживая его рыжий мех, пыталась успокоиться.
—Мне не хотелось, чтобы он делал это, — сказала она спокойно.
—Ты имеешь в виду Виктора или Малфоя? — хитро спросила Джинни.
—Обоих, — ответила она, всё ещё гладя Косолапа
—Я думаю, — сказал Гарри, — Это было что-то похожее на комплимент.
—Малфой — последний человек, от которого я хочу получать комплименты. И ещё я должна избавиться от Виктора, ты не забыл это?
—На платформе не было похоже, что ты хочешь этого. И ты писала в своих письмах…
—Заткнись, Джинни, — прошипела Гермиона, краснея.
Джинни была ошеломлена, на глазах выступили слёзы.
—Может, тебе нужно было пойти в купе префектов — тогда, тебе не пришлось бы выносить меня, — сказала она, и отвернулась, смотря на пейзаж за окном.
—Джинни, извини, я… — Гермиона затихла, увидев, что Джинни не слушает её. Гермиона вздохнула, — Я немного вздремну, — сказала она спокойно, наклоняясь назад и закрывая глаза, всё ещё поглаживая Косолапа.
Когда они, наконец, доехали до Хогсмида, все успокоились. За это время они поговорили с другими гриффиндорцами: Невиллом Лонгботтомом, Дином Томасом, Симусом Финниганом, братьями Криви, а также с хаффлпаффцами, которых они знали по гербиологии, и с остальными членами квиддичной команды. Так как Гарри не подходил к купе префектов, то он не видел Чу Чэнг (она была префектом шестого года Равенкло), хотя они и договаривались.
Гарри, Гермиона, Рон и Джинни поехали в школу в безлошадной повозке. Гарри уже пятый раз приезжал в Хогвартс, и он чувствовал, что приехал домой. Он проучился в школе уже больше половины врмени. Еще три года – и всё, он уйдёт отсюда. Кем же он станет? Аврором? Игроком в квиддич? Но это всё будет только если он окончит школу живым. Ведь вернулся Волдеморт… Гарри пытался не думать об этом. В этом году будут тесты на С.О.В.У. — вот о чём он должен думать.
Они зашли в Большой зал и сели на свои места. Гарри почувствовал себя весьма важным человеком, так как он стал префектом. Он переоделся в поезде, как и Гермиона. А Джинни и Рон надели ношеные мантии.
Хагрид привёл первоклассников и помахал Гарри, Рону и Гермионе рукой, когда сел на своё место за преподавательским столом. Сортировочная шляпа пела уже другую, отличающуюся от прошлого года, песню. Она каждый год пела другую песню. Один за другим, первоклассники надевали шляпу и она называла, в какой дом они распределены: Гриффиндор, Слизерин, Равенкло или Хаффлпафф.
У Крэбба, как оказалось, есть сестра, Вилгельмина Крэбб. Это была самая большая одиннадцатилетняя девочка, каких только он видел. Гарри не удивился тому, что её отправили в Слизерин.
Довольно маленький мальчик с белокурыми волосами, с необычной фамилией Флитвик надел шляпу, и она распределила его в Гриффиндор. Гарри подумал, не родственник ли он профессора Флитвика, преподавателя Заклинаний.
В конце концов, в Гриффиндор попало восемь человек: четыре мальчика и четыре девочки. Кроме Вилла Флитвика, то были: Энди Донегалл и его сестра-близнец Эми (маглорожденые), младшая сестра Дим Томаса Джамайка, Барри Багшот, Пэгги Патрик, Джулесс Квинн и Джилиан Локли. Первоклашки присоединись к остальным, и Дамблдор встал и начал свою речь:
—Добро пожаловать на новый учебный год в Хогвартсе! Я надеюсь, учащиеся третьего класса обратились к своим родителям с просьбой подписать разрешение на походы в Хогсмид. Я не знаю, что сказали ваши родители, но Хогвартс — самое безопасное место в Англии и одно из самых безопасных в мире. Мы должны обучить вас, чтобы вы стали самыми способными волшебниками. Я сказал это, потому что в прошлом году на финале Тремудрого турнира Лордом Волдемортом был убит наш ученик Седрик Диггори. Поскольку Хогвартс, как я уже сказал, — самое безопасное место в Англии, мы просим вас быть осторожными во время посещения Хогсмида. Я могу отменить походы в Хогсмид, если так случиться что-нибудь непредвиденное, – Дамблдор посмотрел на Джорджа и Фреда, — Заходить на территорию Запретного леса, по-прежнему, запрещается. А теперь, давайте, споём школьный гимн.
Все встали и подготовились, чтобы петь. Гарри решил спеть «Лондонский воздух» со тенором. Рон приложил свой дрожащий баритон к государственному гимну, Гермиона изо всех сил пела «Свеча на ветру», а Фред и Джордж — в унисоне «Матильда»
Когда самые длинные песни закончились (были те, кто выбрали весьма медленные песни), на столах появилась еда и все начали есть. Маленький Вилл Флитвик сидел напротив Гарри и Рона, между Гермионой и Джинни.
—Ты Гарри Поттер? — спросил он, смотря на шрам Гарри, — Ты наш префект?
—Да и да. А кем ты приходишься к профессору Флитвику?
—Он мой дядя. Я его внучатый племянник. Он старший брат моего дедушки? — идея о крошечном профессоре Флитвике, которого Вилл назвал старший, заставила Гарри улыбнуться.
—Уверен, что ты хорошо знаешь заклинания.
—Я не уверен. Это не моё предназначение. Мне больше нравится трасфигурация. Может быть, я даже стану анимагом.
После десерта, они встали, чтобы идти. Гарри хотел поговорить с Роном о завтрашней тренировке по квиддичу, которые будут в субботу. Но теперь, когда он стал префектом, у него стало гораздо больше обязанностей.
—Гарри, Гермиона, — к ним подошла Алисия, — пожалуйста, проводите первоклашек к Гриффиндорской башне и удостоверьтесь, что они легли спать. Ответьте на любые их вопросы. МакГонагалл хочет видеть меня.
Она направилась в сторону главного стола, где всё ещё сидели профессор МакГонагалл, разговаривающая с профессором Вектор, Хагридом и Дамблдором. Гарри заметил, что Снейпа на банкете не было.
У Гарри даже не было времени, чтобы обдумать это, поскольку ему нужно было отвести первоклашек в башню. Когда они дошли до портрета Толстой Дамы, Гарри понял, что он не знает пароль. Он беспомощно повернулся к Гермионе. Она вздохнула и назвала пароль.
—Красная вишня.
Портрет поднялся, и все они завалились в гостиную. Она выглядела столь же уютной и красивой, как и раньше. Гарри увидел необузданного гриффиндорского льва на полукруглом гербе над камином.
Гермиона пошла показывать спальни девочкам, а Гарри — мальчикам. Когда они прибыли в комнату, освобожденную бывшими семиклассниками, Гарри вдруг услышал громкий шум. Энди Донегалл и Барри Багшот боролись за кровать, которая была дальше всех от двери. Гарри не знал, как их остановить. Он предоставил это Виллу.
После этого, оказалось, что у Энди была аллергия на котов, а у Джулса Квинна как раз есть кошка.
«Зря меня делали префектом», — подумал Гарри. Он не думал, что ему придётся угождать этим детям. Он велел Энди пойти в больничное и взять лекарство против аллергии.
Когда они наконец успокоились, Гарри направил палочку на свечи, одну за другой, чтобы потушить их, но услышал голос Вилла, который сказал:
—Гарри, не мог бы ты оставить одну свечу непотушенной?
Гарри кивнул и ушёл. Когда он пришёл в гостиную, увидел Гермиону, Рона и Джинни, сидящих в трёх из четырёх кресел и держащих последнее для него.
—Почему ты так долго? Мои девочки прекрасно вели себя, — сказала Гермиона.
—Два мальчика подрались на кровать около окна. Потом, у одного из них оказалась аллергия на котов. Да к тому же, у меня сегодня весь день слабость.
Они сидели в течение минуты, ничего не говоря и смотря на огонь в каминен, но тишину прервала Гермиона:
—Я знаю, — вдруг сказала она.
—Что ты знаешь? — спросил Гарри, думая, что она предложит готовиться к С.О.В.У.
—Почему мы чувствуем себя подавленными. Мы сегодня не бегали.
—Я думаю, что ты права. Сейчас уже поздно, но мы можем вставать пораньше перед завтраком и бегать.
—Хорошо, встретимся завтра в семь утра. Но где нам заниматься?
—О… — начал Гарри, но не знал, что сказать. Вдруг ему пришла идея, — Можно бегать по песчаной дорожке вокруг квиддичного поля. Думаю, это будет даже легче, чем бегать по тротуару.
—В семь утра! В субботу! Вы сошли с ума! — вскрикнул Рон.
—Ты ещё радуйся, что я на это время не поставил тренировку по квиддичу! Практика будет после завтрака. Вы с Джинни придёте? — Гарри с надеждой посмотрел на них.
Они кивнули. Гарри сказал:
—Фред и Джордж тоже свободны. Я говорил с ними на поезде, они сказали, что позовут Алисию, Кэтти и Анжелину. Встретимся внизу, около Большого зала. Вдруг, Гарри остановился, потому что Рон сильно зевнул, — Эти первоклашки так утомляют! Думаю, мне пора идти спать. Спокойной ночи.
—Я тоже пойду, — сказал Рон, — Спокойной ночи, Гермиона, Джинни.
Девушки пожелали им спокойной ночи и пошли к лестнице, ведущей к их спальням.
Гарри и Рон подошли к спальням, на которых теперь было написано: «Пятый год». Невилл уже спал, а Симус и Дин сидели на кровати Дина и рассматривали фотографии, которые Симус привёз из Австралии. Рон немного посмотрел на них и переоделся в пижаму.
На Гарри были только пижама, амулет с василиском и Сэнди. Он посмотрел на Рона и сказал:
—Извини.
Рон пожал плечами, пытаясь выглядеть так, будто всё в порядке, и лёг спать.
На следующее утро, в 8 утра, Гарри и Гермиона пришли в холл, потратив 10 минут на подготовку к бегу и 45 минут на бег. Гарри оставлял Сэнди под кустарником, пока они бегали, и забрал её, когда они пошли обратно в замок. Они дошли до третьего этажа, и Гермиона пошла к портрету девочки. Она сказала пароль:
—Свежий лимон, — и зашла в ванную для девочек-старост.
А Гарри нужно было тащиться ещё два этажа до пятого, к статуе Бориса Изумлённого, и отсчитать от неё четыре двери. Наконец, он дошёл двери своей ванной и сказал:
—Свежая сосна, — и дверь распахнулась.
Он вспомнил, как уже заходил в эту ванную в прошлом году. Она была так же дорого обставлена, как Римская ванна, вся в мраморе. Тогда там никого не. Мрамором она так и осталась покрытой, но там был Драко Малфой.
—Малфой! Что ты здесь делаешь? — удивился Гарри.
—Что я здесь делаю? Ты уже забыл, что я префект? Что ты такой потный? Было так трудно дойти до ванной? Заблудился в замке после четырёх лет учёбы в нём? Ты и в правду будешь полезен первоклашкам — они будут давать тебе указания, куда идти.
—Вообще-то я бегал, к твоему сведению. С Гермионой, — добавил он, не зная почему.
Малфой ухмыльнулся.
—С Грэнджер? Пытался отбить её у Крума? Кстати, вчера они показали настоящее шоу, — он смотрел на Гарри, который всё ещё не мог отдышаться от бега. Гарри чувствовал что по всему телу расползается злость на него. Сейчас он был готов задушить Малфоя голыми руками, — В чём дело? Что не нападаешь на меня? Устал после бега с грязнокровкой?
—Мне сейчас больше хочется сходить в душ, — сказал Гарри, и пошёл к мраморному столбу, отделяющем душ от ванной, — В тому же, с тобой стало скучно. Ты не можешь придумать оскорбление поновее и поинтереснее?
—Сейчас рано, и я только что проснулся. Сначала, мне нужно сходить позавтракать, — рассмеялся Малфой. Гарри положил Сэнди в угол, и зашёл в душ.
Когда он закончил, то высушился и обратно положил Сэнди на руку, и пошёл с полотенцем вокруг талии к большому шкафу. Он почувствовал на себе взгляд Малфоя. Он подумал, будет ли он опять делать раздражительные комментарии насчёт его летней работы.
«По крайней мере, я не такой тощий и бледный мерзавец, как он», — подумал Гарри.
В платяном шкафу были зелёные, синие, жёлтые и красные мантии. Он взял пушистую красную мантию с гриффиндорским львом и чёрные ботинки. После того, как он надел новую одежду, то сразу почувствовал себя свежее.
«Постричься», — подумал Гарри, — «Нужно постричься».
Когда он выходил из ванной комнаты, Драко всё ещё сидел там.
—Осторожнее, — сказал он, перед тем, как выйти, — А то никогда не высушишь свою кожу. Хотя, никто и не заметит разницы.
Малфой уже подвинулся, чтобы взять в руку палочку, но Гарри рассмеялся и вышел из ванной комнаты. Он пошёл по направлению Гриффиндорской башни, всё ещё улыбаясь.
«Малфой теперь префект, и он реже бывает с Крабе и Гойлом. В одиночку он уязвимее», — подумал Гарри.
Он назвал пароль Толстой Даме и зашёл в гостиную. Там были только Парвати и Лаванда, и, так как это была суббота, то они были в джинсах и футболках, а не в Хогвартских мантиях.
Они посмотрели на него и удивились. Парвати смотрела особенно изумлённо.
—Гарри, ты выглядишь так, будто великолепно провёл лето, – он понял, что она смотрит на его ноги и руки, ставшие за лето весьма сильными.
—Да, ты права. Я думаю, что мне уже пора постричься…— начал Гарри.
—О, — сказала внезапно Лаванда, — Парвати может постричь тебе волосы. Она часто стрижёт своего отца.
Парвати посмотрела на него так же, как и когда он пригласил её на Рождественский бал, в прошлом году — до того, как он наступал ей на ноги во время танца, и постоянно смотрел на Чу Чэнг.
—Да, — сказала она, смотря на него искоса, пытаясь представить его с новой стрижкой, — И очень хорошо, что твои волосы влажные. Так их легче стричь. Сядь сюда, — сказала она, выводя деревянный стул из-под стола. Гарри попытался объяснить, как его постричь, но она только кивнула и сказала, — Я всегда думала, что так будет выглядеть лучше…
Гарри задумался, сколько же ещё девушек Хогвартса затрачивали свою умственную энергию, представляя его постриженным по-другому
—Инцисио! — сказала она, поднимая палочку, и на конце волшебной палочки выросли ножницы. Он смотрел, как его волосы падают на пол и вспоминал, как его стригли Дурслеи. Но они у него отрастали за одну ночь.
Когда Парвати закончила, то сказала:
—Фините Инкантатем! — и ножницы исчезли, — Имаго! — и появилось зеркало. Она дала его Гарри, чтобы он мог посмотреть на себя. Всё выглядело так, как он и сказал ей. Теперь, его волосы не отвисали, а шрам скрывался не полностью.
—Спасибо, Парвати! — сказал Гарри, — это как раз то, что я хотел.
Он стоял и улыбался ей, смущённый её реакцией, которая состояла в том, что она краснела. Обычно она хихикала, но не сейчас. Он вдруг понял, что должен сказать кое-что, очень запоздалое.
—Слушай, Парвати, извини меня за то, что я вёл себя так на рождественском балу. Ты не заслуживала этого.
«В тот вечер она действительно была красивой», — подумал Гарри
—Не надо извиняться, Гарри. Ведь я ходила туда с Гарри Поттером, одним из Хогвартских чемпионов и победителем Тремудрого турнира. Хоть будет, что рассказать внукам…
Он посмотрел на пол, смущённый её ответом, заметив, что состриженные волосы всё ещё лежали там, и сказал:
—Какой беспорядок! У тебя есть щётка?
—Ты иногда такой забавный, Гарри. Хотя, это не удивительно, ты же проводишь каждое лето с магглами. Нонхирсутум! — сказала Парвати, взмахнув палочкой, и волосы исчезли с пола, стула и с его плеч. Он опять ей улыбнулся, удивляясь, как он раньше не замечал, что у неё были настолько большие глаза, и поднялся на лестницу, вспомнив о Чу, пригласившей его, об Алисии, стоявшей к нему очень близко в поезде. Он подумал, не решили ил все девочки Хогвартса открыть сезон охоты на Гарри Поттера. Казалось, что так и есть.
Гарри бросил на полку черные футболку и джинсы, и, надев амулет и взяв Сэнди, пошёл на завтрак, с квиддичной формой и «Молнией» в руках. Когда он спустился в гостиную, оказалось, что даже Парвати и Лаванда уже ушли. Он фактически прилетел в Болшой зал, настолько хорошо сказалась на нём утренняя пробежка.
Когда он вошёл в Большой зал, то почувствовал на себе взгляды студентов, а некоторые, в основном женские голоса, тихо высказывали:
—Посмотрите на Гарри Поттера… Что сделал Гарри Поттер… О боже, вы видите Гарри Поттера…
Гарри сел на свободное место между Гермионой и Роном, и увидел поражённую Джинни. Рядом с ней сидел Джордж, и положил немного бекона в её открытый рот, что привело к её бешенству.
—Джордж!
Он рассмеялся.
—Извини, Джинни, видела бы ты сейчас своё лицо! И у тебя так отвисла челюсть, что…
—Я не вижу в этом ничего удивительного, — сказал Гарри, оглядываясь и видя, что на него смотрят все, — Вы что, никогда не видели человека, который постригся?
—О, — сказал Джордж, — Ты постригся?
—Вообще-то, это сделала Парвати. И, я думаю, неплохо.
—Она сделала это фантастически, — сказала Гермиона, сидевшая рядом с ним, и протянула руку, чтобы прикоснуться к его волосам.
—Гермиона! — раздражённо крикнул Рон. Она подскочила, будто её только что разбудили.
—Это – преуменьшение, — сказала Анжелина, сидевшая рядом с Джорджем.
—Эй! — крикнул Джордж, теперь уже останавливая смех Анжелины.
Гарри почувствовал, что краснеет.
—Ты что, раньше выглядел плохо? — спросила Гермиона.
—Теперь, хотя бы, видно твой шрам, — утверждал Рон.
—И видно твои мускулы, с твоей-то футболкой, — сказала Анжелина. Джордж посмотрел на нее ревнивым взглядом, но она улыбнулась и поцеловала его в щёку, —Ты такой красивый, когда ревнуешь.
Гермиона что-то пробормотала насчёт библиотеки, и убежала. Джинни, в течение всего завтрака, пыталась не пересекаться с Гарри взглядами.
После завтрака, Гриффиндорская команда по квиддиичу собралась около поля и все выбирали капитана. Теперь Гарри уже официально стал капитаном. Он представил им Рона, как нового защитника и запасного нападающего, и Джинни, как запасного ловца.
—А я буду запасным защитником, — сказал Гарри, — А теперь, нам нужно тренироваться. Так как нас восемь человек, то делимся на две команды по четыре человека.
После ланча, Гарри, Рон и Гермиона пошли к хижине Хагрида.
—Возможно, мы выясним, что он делал на Украине, — сказал Гарри по дороге.
—Откуда ты знаешь, где он был? — спросила Гермиона, – Это же тайна.
—Он рассказал мне в нескольких словах, — ответил Гарри.
—Я надеюсь, гиганты не пойдут за сам-знаешь-кого, — сказал Рон.
—Думаю, он взял с собой мадам Максим, а она имеет большое влияние в волшебном мире, — заявила Гермиона.
—Надеюсь, ты права, — мрачно сказал Гарри.
Хагрид был рад их видеть, но за чашечкой чая так ничего и не рассказал о путешествии на Украину, и даже о том, что они будут изучать на уроках ухода за магическими существами. Когда они дошли до замка, то Гермиона напомнила Гарри и Рону, что они шли к Хагриду не потому что хотели узнать о гигантах, а просто потому что он их друг.
—В любом случае, — сказала она, — ничего не может быть хуже взрывастых драклов. Я права?
—Права, — пробормотали Гарри и Рон.
—Итак, — сказал Роджер Дэвис, который вместе с Алисией Спинет, осуществлял контроль за всеми префектами, — Все поняли, как нужно снимать баллы с факультетов?
Все с согласием простонали. Даже фанатичная Гермиона выглядела так, будто ослабла после двухчасового собрания префектов.
«Два часа», — подумал Гарри, — «Мы обсуждали, как менять пароли и снимать баллы с факультетов за некоторые нарушения целых два часа?»
Фактически, они обсудили больше, но всё это начинало надоедать. Даже Алисия выглядели уставшими.
—Может, всё остальное обсудим на следующей встрече? — предложила она.
—Правильно, — сказал Эрни МакМилан.
—Все согласны? — спросила Алисия.
—Но я… — начал Рождер. Но Алисия прервала его.
—Мы откладываем собрание, — сказала она.
Алисия попыталась вырвать молоточек из руки Роджера, чтобы ударить им по столу. Родждер выглядел оскорблённым.
Когда префекты готовились, уходить, Гарри заметил, что на него смотрит Мэнди Броклерхурст, нападающая равенкловской команды. У неё были волнистые каштановые волосы, множество веснушек на маленьком носу и большие тёмно-синие глаза. Он посмотрел в другую сторону и заметил взгляд Алисии Спинет. Также, он понял, что на него смотрели Чу и Гермиона. Ему стало жутко.
—Гарри, ты не мог бы остаться на несколько минут? — спросила Алисия.
Он кивнул, не пытаясь ничего сказать. Единственное что он мог сейчас выговорить — это:
—Не могли бы вы прекратить пялиться на меня?
Гермиона небрежно сказала:
—Встретимся в вестибюле, — и ушла.
Чу Чэнг и Мэнди Броклерхурст тоже ушли. Алисия села на стул, на котором сидела Гермиона.
—Итак, Гарри, — сказала она, улыбаясь, и, как показалось Гарри, сидя слишком близко, —Как у тебя дела?
Гарри наклонился назад, чтобы между ними расстояние несколько увеличилось.
—Ты знаешь, мальчики-первоклашки хорошо ведут себя, — он был вынужден остановиться, поскольку он наклонился слишком сильно назад, и стул, скользнув по гладкому полу, упал. Алисия с криком подпрыгнула, пытаясь помочь ему встать. В это время, в комнату зашли Гермиона, Чу и Мэнди, услышавшие крик Алисии. Они были больше помехой, чем помощью, и Алисия крикнула:
—Отойдите!
Они встревожено отошли. Гарри сам встал на ноги и поставил на место стул.
—Спокойной ночи, дамы, — вежливо сказал он, и вышел.
Гермиона догнала его в вестибюле. Он не обращал на неё внимание, и не говорил с ней. Когда они дошли до портрета, Гарри не сказал пароль, вместо этого, он повернулся к Гермионе.
—Почему все девушки в самый ответственный момент действуют так странно?
Гермиона улыбнулась ему, и, будто не услышала этого, сказала:
—Тебе скоро нужно будет бриться, Гарри, — мягко сказала она. Она провела по его подбородку пальцем, говоря, — Ты понятия не имеешь, насколько ты привлекательный.
Гарри чувствовал, как сильно у него бьётся сердце, он дрожал. Гермиона ещё раз провела пальцем по подбородку и резко сказала:
—Красная вишня, — и портрет распахнулся.
Она зашла в гостиную и пошла к спальням девочек, даже не оглянувшись.
Oh how I wish, for soothing rain
All I wish is to dream again
My loving heart lost in the dark
For hope I'd give my everything
All I wish is to dream again
My loving heart lost in the dark
For hope I'd give my everything
-
ExiLe
- Ученик
- Сообщения: 315
- Зарегистрирован: 05 авг 2004 12:28
- Откуда: Дебри сознания
- Контактная информация:
Глава седьмая Настоящий Хмури .
Когда на следующее утро в гостиной Гарри встретился с Гермионой, она вела себя так, будто прошлым вечером не случилось ничего необычного.
—Ты даже не представляешь себе, насколько ты привлекательна, — эхом отозвался в голове его голос, но Гермиона беззаботно пила воду, взятую ей на пробежку. Как показалось Гарри, она избегала смотреть ему в глаза.
После утренней пробежки, Гарри почувствовал, что к нему вернулась жизнь. Он помылся в душе (не обращая внимания на Малфоя, который, в свою очередь, игнорировал Гарри), потом пошёл на завтрак в большой зал. Он украдкой оглянулся по всему залу, но люди, похоже, привыкли к его новой причёске.
Рон, с набитым овсянкой ртом, спросил у него:
—Ты готов?
—Готов к чему? — удивился Гарри.
—К Снейпу. Я слышал, он зверски относится к пятиклассникам. С.О.В.У. и всё такое… У нас уроки будут по понедельникам, средам и пятницам.
Гарри забыл, что у них сейчас сдвоенное зельеделие, к тому же со слизеринцами.
—Плохо, когда у тебя в пятницу зельеделие, как раз до уикэнда…
—Да, теперь будем ходить три раза в неделю в подземелье, чтобы наблюдать прекрасный облик Северуса Снейпа…
—Осторожней, Уизли, — прибыл голос позади них, — Префекты, как полагается, сообщают обо всех неповиновениях и оскорблениях профессорам, Поттер и Грэнджер.
—Мы разрешаем тебе сделать это, — возмущённо сказала Гермиона, — И если ты действительно хочешь рассказать об этом, то помни, что Хагрид — тоже преподаватель, и мы будет рассказывать ему обо всех твоих поступках.
—Хагрид незаслуженно стал преподавателем, — ответил Малфой. Гарри и Рон возмутились, что Малфой считает, что Хагрид не умеет учить.
—Гарри! Рон! — прибыл голос Гермионы, будто она собиралась снять очки с Гриффиндора.
—Не волнуйся, Гермиона, — сказал Гарри, — Нам пора идти в подземелье. И он ответит за всё, когда мы будет играть со Слизерином в квиддич.
Рон в соглашении кивнул.
Первый урок зельделия для Гарри оказался настоящим ужасом. Всё, что он прочитал за лето, будто, улетело из его головы. Снейп даже пошутил, что его умственные способности отрезали вместе с волосами. Гарри вспомнил о смехотворном образе Снейпа в маггловской одежде.
Когда они уходили из подземелья, чтобы пойти на заклинания, Гарри сказал:
—Я принял решение, — его голос звучал очень серьёзно, поэтому Рон и Гермиона остановились, чтобы выслушать Гарри, — Я больше не позволю этому человеку оскорблять меня. Я буду даже жить в подземелье и тренироваться в создании зелий, чтобы сдать С.О.В.У., если это потребуется.
—Правильно, Гарри. Я имею в виду то, что ты хочешь заниматься больше.
—А я никогда не собираюсь быть как Перси и бороться за каждый из двенадцати С.О.В.У., — объявил Рон.
—У тебя нет никаких амбиций, Рональд Уизли! Ты должен стыдиться себя! Знаешь, один Перси лучше, чем двенадцать таких как ты! — вспылила Гермиона, и побежала в сторону выхода из подземелья.
—Что это… — начал Рон. Но Гарри остановил его.
—Даже не спрашивай. Ты и не поверишь всему тому, что она сказала в последнее время.
—Например? — хотел знать Рон.
—Я уже сказал: даже не спрашивай, — сказал Гарри, и последовал за Гермионой, выходящей из подземелья.
Профессор Флитвик был рад видеть Гриффиндорцев. Он обычно был довольно весел, и редко раздражался, даже когда Невилл Лонгботтом перекидывал крошечного профессора через всю комнату при помощи заклинания перемещения. Он дал им огромный список заклинаний, которые они будут изучать, плюс повторение того, что они уже изучили за четыре года, потому что всё это будет на С.О.В.У.
Все с облегчением вздохнули, когда смогли расслабиться за Гриффиндорским столом, во время обеда. Но обед быстро закончился, и им пришлось идти на преобразования с профессором МакГонагалл. Они знали, что профессор будет очень строга к ним. Она также напомнила им, что нужно будет повторить то, что они прошли за прошлые четыре года. Невилл смотрел на неё фактически со слезами на глазах, даже Гермиона выглядела неуверенной в себе, хотя она и была лучшей ученицей с первого дня учёбы.
Когда урок закончился, Гарри решил остаться.
—Можно поговорить с вами, профессор? — спросил он.
Профессор МакГонагалл теперь была менее строгой. В конце концов, она была деканом их факультета, и она выбрала его префектом. Также, она была довольна тем, что Гарри стал капитаном их квиддичной команды.
—Да, Поттер?
—Я хотел спросить, когда Вы стали анимагом? Вы тогда ещё учились в школе?
—Я стала анимагом в шестом классе. Меня научил директор, хотя тогда он ещё не был директором. Он был преподавателем преобразования. А что такое?
—Я задавался вопросом, можно ли стать анимагом самостоятельно.
—Ты хочешь стать анимагом? — глаза МакГонагалл проблеснули интересом, — Я думала этим заинтересуется Грэнджер, но Вы…
—Я не знаю, рассказал ли вам об этом профессор Дамблдор… хотя, сейчас это уже не влечёт за собой неприятностей. Вы знаете, что мой отец был незарегистрированным анимагом?
—Да, я знаю. И знаю, почему. Твой отец был очень талантливым человеком и за что бы он ни брался…
—Да, конечно, – прервал её Гарри. Он вспомнил, как Гермиона сказала ему, что анимаг обязательно должен быть зарегистрированным, — Я хочу узнать, когда я смогу стать анимагом. Нужно ли мне ждать шестого класса, или седьмого, или определённого возраста?
—Вообще-то, желательно, чтобы волшебник имел более высокое образование, чем вы, но думаю, это возможно и сейчас. Вы ведь смогли выиграть Тремудрый турнир в четвёртом классе... — она глубокомысленно посмотрела на него, — Я поговорю об этом с Дамблдором. Я дам Вам знать о его решении. Вам лучше идти, профессор Хмури не одобрит Ваше опоздание на защиту от тёмных сил.
—Да профессор. Спасибо, – Гарри поблагодарил её.
Он быстро добежал до кабинета защиты от тёмных сил. Это был первый урок с настоящим Дикоглазом Хмури. Остальные пятиклассники стояли в коридоре, по известным причинам. Весь прошлый год им преподавал ненастоящий Хмури, тёмный волшебник, и даже Дамблдор не узнал этого.
Гарри посмотрел через дверной проём в классную комнату. Хмури сидел спиной к нему за преподавательским столом. Вдруг, он рыкнул:
—Вы зайдёте, или я буду читать лекции в пустом классе?
Гарри понял, что он видел их при помощи волшебного глаза, и вспомнил, что с его помощью он может увидеть даже через плащ-невидимку.
Все зашли в класс и встали около своих столов, после этого, достали учебники, пергаменты и перья. Но никто не садился.
—Многие из вас, – опять рыкнул он. Казалось, он всегда только рычал, — Наверное, ещё думают, что я преподавал у вас в прошлом году. НЕПРАВИЛЬНО! Некоторые знают, некоторые — нет, что это был самозванец, настоящее имя которого Барти Кроуч младший. Большинство людей думало, что он уже тринадцать лет, как мёртв. Барти Кроуча освободил его отец, и держал его под проклятием подвластия, но оно не сработало, и он убил своего отца. НЕ ТАК ЛИ!
Все в классе запрыгнули на свои места. Хмури, наконец, повернулся
—Кто может сказать мне, ПОЧЕМУ оно не сработало?
Гермиона, Гарри и Рон подняли руки, к ним робко присоединился и Невилл.
—Лонгботтом! — крикнул Хмури.
—Потому что можно учиться препятствовать этому проклятию, — ответил Невилл.
—ПРАВИЛЬНО! — крикнул Хмури. Гарри, Рон и Гермиона опустили руки, — Почему, раз это проклятие можно преодолеть, используют, чтобы заставить кого-то сделать что-то? ПОЧЕМУ?
Никто не поднимал руку.
«Он шутит?» — подумал Гарри, «Он спрашивает, почему используют проклятие за которое сразу же упекают в Азкабан?»
В комнате была тишина.
—Давайте же! Почему тёмные волшебники делают это? Почему это проклятие убивает магглов? ПОЧЕМУ?
Невилл опять робко поднял руку.
—Лонгботтом!
—Потому что они умеют
—ПОТОМУ ЧТО ОНИ УМЕЮТ?! — вопросительно крикнул он, — Десять баллов с Гриффиндора! Это серьезная причина? НЕТ! Это бессмысленная причина. Любой из вас может облететь Букемгенский дворец на метле, но не делает это только потому что умеет. Я могу превратить вас всех в улиток, но не делаю этого, не так ли?
На сей раз, он сам не ответил на собственный вопрос.
—Это будет зависеть от ваших ответов, — улыбнулся Хмури. Все студенты с тревогой смотрели друг на друга, — ШУТКА!
Гарри начал смеяться, но быстро спохватился. Рон надул щёки от смеха. Гермиона нахмурила брови, увидев это. Хмури подошёл к Гарри и Рону:
—Продолжайте же, смейтесь. Всё в порядке, Поттер и Уизли. И вы тоже, Грэнджер. Я слышал о вас троих. Вы видели много зла. Вы должны уметь выглядеть злыми и смеяться.
Внезапно, он протрезвел.
—Но некоторые вещи НЕ смешные. Давайте, возьмём, к примеру, магглов. Кто, по-вашему, сильнее: магглы или волшебники?
Симус Финниган поднял руку, и Хмури кивнул ему:
—Волшебники, — сказал он уверенно
—НЕПРАВИЛЬНО, Финниган. Вы из волшебного семейства, не так ли? — Симус кивнул, — Поттер, Грэнджер, Томас! Вы росли в маггловском мире, не так ли? — все трое кивнули, — Назовите мне несколько вещей, которые сделали магглы за последнее столетие, чтобы мучить друг друга?
—Рабство, — сказал Дин.
—Угнетение женщин, — сказала Гермиона не без негодования.
—Войны, — сказал Гарри.
—Ядерная война, — добавила Гермиона.
—[навоз соплохвоста].
—Огнестрельное оружие.
—Химическое оружие.
—Холодная война.
—Геноцид.
—Действительно, Геноцид, — повторил Хмури, — Убийство людей из-за расы. Честно говоря, есть только одна раса – человеческая. Некоторые различия между людьми незначительны. Даже волшебники не сильно отличаются от магглов. Это — то же самое, что и делить людей за цвет их волос или глаз. Но независимо от того, сколько злодеяний совершили тёмные волшебники, это не сравнится с количеством жертв в войнах. Никогда не было колдовского эквивалента войнам в Ватерлоо, американской гражданской войны, Первой и Второй мировой войн, во Вьетнаме или конфликты на Ближнем Востоке, в Северной Ирландии. Вы знаете, сколько жизней унесли войны?
Молчание. Хмури ходил по классу в течение нескольких минут, уставившись на пол. После этого, опять зазвучали вопросы.
—Только потому, что магглы могут взорвать всю планету, должны ли они делать это? Если у них есть антибиотики, должны ли они использовать для борьбы против всего? Не должны! ТО, ЧТО ВЫ УМЕЕТЕ, НЕ ЗНАЧИТ, ЧТО ВЫ ДОЛЖНЫ ДЕЛАТЬ ЧТО-ЛИБО.
Они все подскочили. Хмури озадаченно прошёлся между рядами, громко стуча своей деревянной ногой.
— Что вы узнали за последние четыре года по обучению защите от тёмных сил?
—Про вризраков.
—Про оборотней.
—Про дементоров.
—НЕТ! — рыкнул он, — Вы НИЧЕГО не изучили! Это всё нужно, чтобы сдать С.О.В.У. Защита от тёмных сил не значит бороться с темнотой ВОКРУГ вас. Это значит — бороться с темнотой ВНУТРИ вас!
Хмури вернулся к своему столу, и постоял около него, рассматривая класс своим волшебным глазом.
—Что является целью проклятия Круцио? — спросил он.
Гермиона сразу же подняла руку:
—Чтобы повредить кого-нибудь, конечно.
—НЕПРАВИЛЬНО! — крикнул Хмури. Рон и Гарри встревожено посмотрели на Гермиону. Она не привыкла к такой реакции со стороны преподавателя. Она медленно села на стул. Гарри даже не удивился бы, если она вообще в течение года больше не отвечала бы.
Невилл опять робко поднял руку и Хмури кивнул ему.
—Чтобы причинить ему боль и заставить его делать то, что ты хочешь.
—Что управлять им, — поправил его Хмури, говоря нормальным (для него) голосом, — Но способом, отличающимся от проклятия подвластия. Если сконцентрироваться, можно противостоять Империусу. Круцио заставляет чувствовать в себе боль. На него используется всё зло, что есть ВНУТРИ ВАС!
Гермиона повернулась к Невиллу и слабо улыбнулась, чтобы показать, что впечатлена его ответом.
—Я уверен, — продолжил Хмури, — Что никто из вас не испытывал проклятие Круцио. Сначала, вы чувствуете …
Гарри медленно поднял руку. Хмури остановился и посмотрел на него:
—Действительно, Поттер? Этот человек был пойман?
—Нет, сэр.
—Министерство знает об этом?
—Да, сэр.
—И кто же это?
—Волдеморт.
Несколько человек громко вздохнули, а остальные сидели тихо.
—Итак, Вы назвали это имя. Повторите его ещё раз.
—Волдеморт.
—Еще.
—Волдеморт. Волдеморт. Волдеморт.
Хмури медленно, с деревянным стуком, подошёл к Гарри.
—Сколько раз?
—Дважды.
—И что же случилось?
—Первый раз, он сделал это, чтобы показать Пожирателям смерти, что я слабее его. Я не мог ничего сделать. Он привязал к камню. Потом, он дал мне мою палочку и мы сражались на дуэли, — все школьники, кроме Рона и Гермионы, вздохнули, — Сначала, он сказал мне поклониться ему. Я не сделал это. Но он заставил меня поклониться. Потом, он ещё раз наложил на меня проклятие Круцио, чтобы я попросил его больше этого не делать.
—А Вы?
—Я не сделал этого. Он попытался заставить меня сделать при помощи проклятия подвластия.
—Это сработало?
—Я сказал, что не буду ничего просить.
—И…
—Он хотел опять сказать это заклинание, но я убежал. Я спрятался за камнем.
—И затем?
—Он использовал смертельное проклятие, а я — разоружальное, в то же время. Проклятия столкнулись, и получилось что-то сверхъестественное. Волдеморт отвлекся, и я успел коснуться кубка, — и до тела Седрика, подумал Гарри, но не сказал этого, — Это был портключ, который и доставил меня туда. Когда я его коснулся, то перенёсся в Хогвартс.
—Да Вы счастливчик, — сказал ему Хмури, затем повернулся к остальным, — Странно, но когда Волдеморт чувствует достойного противника, то сражается с ним на дуэли. Я знаю только двух человек, сражавшихся с ним, и выжившими. Поттер, который сидит здесь, и директор школы.
Другие были менее удачливы. Например, те, кто были замучены до смерти Пожирателями Смерти, заклятием Круцио. Они даже кровожаднее, чем Волдеморт. Каждый из Пожирателей Смерти как минимум один раз испытывал на себе Круцио. Именно поэтому, они неумолимо жестоки. Самосохранение. ЗЛО ВНУТРИ.
Лаванда Браун робко подняла руку, и Хмури кивнул ей.
—Как это самосохранение может быть злым?
—Само по себе оно не злое. Но то, что люди делают для достижения самосохранения, чаще всего, оказывается злым…
Невилл смотрел на учительский стол со странным выражением лица. Хмури заметил это, и подошёл к нему, и немного наклонился.
—Вы видели их в последнее время, Лонгботтом? — мягко спросил он.
Невилл кивнул.
—Я вижу их время от времени. Они узнают Вас?
Невилл покачал головой.
—Ах вот как… Самые лучшие авроры которых я видел — это Ваши родители, Лонгботтом.
Остальная часть класса, кроме Гарри, смотрела на Невилла с изумлением.
—На Ваших родителей очень много раз использовали Круцио. Это, конечно же, уменьшило их умственные способности. Может быть не все знают это, но вы можете побороть проклятие Круцио. Требуется больше воли, чем для борьбы с подвластием. В действительности, у вас ничего не болит. Вы просто представляете себе это. Боль ТОЛЬКО В ВАШЕЙ ГОЛОВЕ.
Ученики озадаченно посмотрели друг на друга.
—Продолжим, — Хмури топнул своей деревянной ногой, — Видите это? Я не буду рассказывать, как потерял свою ногу. Вы ещё не готовы к такому рассказу. А вы знаете, что я регулярно испытываю боль в ноге, хотя у меня этой самой ноги нет?
Гермиона медленно подняла руку.
—Синдром выдуманной части тела, — сказала она.
—Верно, — ответил Хмури. От этого слова, Гермиона облегчённо вздохнула, — Но что это значит?
—Ваш мозг всё ещё получает сигналы от ноги, — продолжила Гермиона.
—Но реальна ли боль? Нет! Она есть только в моей голове! Каждый раз, когда вы помещаете руку в огонь, ваш орган посылает мозгу сигнал боли. Прервите связь между мозгом и органом, и боль исчезнет.
—Но боль помогает нам — она защищает нас…
—Да, когда это ФИЗИЧЕСКАЯ боль. Но проклятие Круцио… — он посмотрел на Невилла, — …Не помогает нам, и вы должны уничтожить боль. Обычно, это не случается, и жертвы сдаются, соглашаются что-то сделать. Но иногда, иногда… — он подошёл к Невиллу и хлопнул ему по плечу, —…Вы находите кого-то, кто может выдержать боль.
Невилл заплакал, и слёзы медленно потекли по его слезам. Хмури достал из кармана носовой платок и дал его Невиллу. Остальная часть класса потрясённо молчала.
—Вы ещё не готовы отделять ваш мозг от тела, чтобы противостоять проклятию Круцио, но вы научитесь делать это до того, как достигнете шестого класса. Это нелегко. Не каждый сможет сделать это.
Он подошёл к своему столу и осмотрел класс своим обычным глазом.
—Сейчас, проанализируем природу темноты. Что заставляет человека стать тёмным? Что заставляет другого не делать это? Где он, этот критический момент? У Вас всех есть антология маггловской литературы?
Гермиона и Гарри кивнули и наклонились, чтобы достать книги. У Невилла и Симуса тоже были книги. Рон поднял руку.
—Профессор, эта книга была в списке литературы для пятого класса, но я думал, что она нужна только маггловским школам.
—Нет, она для вашего урока. Те, у кого не книг, должны написать домой, чтобы им купили и прислали их. Пока будете ждать, можете воспользоваться библиотечными книгами. Вам нужно будет прочитать Гамлета, Отелло или МакБет, и написать мне эссе. Оно должно быть через месяц, и вы все прочитаете мне свои. В среду вы скажете мне, какие выбрали произведения. Также, прочитайте «Лотерею» и будьте готовы обсудить её.
Хмури резко развернулся и вышел из двери. Гарри посмотрел на часы
—Остался ещё час до конца урока… — сказал он неубедительно. Гермиона пожала плечами.
—Тогда, пойдём и прочитаем одну из пьес, или, по крайней мере, решим, что будем читать. Давайте вернёмся в гостиную, — сказала она.
Поскольку это был последний урок, а ужин будет только через три часа, у них была масса свободного времени.
Гарри вспомнил, как, годом раньше, выглядел Невилл, когда ненастоящий Хмури наложил проклятие Круцио на паука. Он также не забыл о суде над Барти Коучем, который он видел в думбльдуме Дамблдора.
Гарри, Рон и Гермиона посмотрели сначала друг на друга, затем на Невилла. Гарри вздохнул.
—Я узнал случайно, Невилл. Дамблдор не хотел говорить мне это.
—Всё в порядке, — сказал резко Невилл, — Я рад, что все знают. Я рад… извините меня. Мне нужно идти, решить, что читать.
Он спокойно взял рюкзак и ушёл. Остальные трое неловко смотрели друг на друга.
—Почему ты не рассказал нам, Гарри? — спросил Рон.
—Потому что Дамблдор не хотел, — сказала Гермиона.
—Гарри и сам может ответить, Гермиона.
—Не огрызайтесь на меня, Рональд Уизли! Вам нужно пойти в библиотеку и взять книгу «Антология маггловской литературы»!
Гермиона взяла свой рюкзак и ушла. Рон озадаченно посмотрел на Гарри.
—Кажется, она меня в последнее время слишком называет Рональдом. Сначала, после зельеделия, теперь здесь. Что с ней случилось?
—Ты же знаешь её. Возможно, всё ещё потрясена тем, что Хмури наорал на неё, — сказал Гарри, — Ладно, я пойду в Гриффиндорскую башню. Пока.
—Хорошо. А какую пьесу ты собираешься читать?
—Я не знаю. Возможно, Гамлета.
—А я склоняюсь к Отелло.
—Ну, тогда, увидимся.
Во время ужина, Алисия Спиннет хлопнула Гарри по плечу и сказала:
-Профессор МакГонаголл хочет видеть тебя.
Гарри посмотрел на учительский стол. Профессор МакГонагалл пила что-то и не смотрела на него. Он посмотрел на Дамблдора, который встретил его взгляд и слабо улыбнулся. Гарри принял это как хороший знак.
«Возможно, они разрешат мне начать обучение в следующем году, после сдачи С.О.В.У.», - подумал Гарри, - «А может, разрешат, только если я сдам С.О.В.У. на хорошую оценку».
Когда Гарри закончил обедать, он объяснил Рону и Гермионе, что его МакГонаголл хочет видеть, и пошёл преподавательскому столу. Дамблдор и МакГонаголл встали и пошли в комнату, в которой было собрание префектов, и в прошлом году отправляли чемпионов Тремудрого турнира после того, как их выбирала огненная чаша.
Гарри пошёл за ними и подошёл к большому камину, около которого уже стояли Дамблдор и МакГонаголл, ожидая его. Их лица были в тени, но Гарри мог различить, что у них были серьёзные выражения. Дамблдор начал говорить первым:
-Несколько против суждений профессора МакГонаголл, я порекомендовал ей мало того, чтобы ты стал анимагом, ты ещё должен начать учиться немедленно. У тебя есть смертельный враг, который планирует выступить против твоих семейства и друзей, и попытается заполучить как можно больше сторонников среди волшебников. Ты имеешь множество превосходных навыков, Гарри, и я чувствую, что добавление к твоему арсеналу этого навыка будет большим преимуществом перед Волдемортом.
МакГонаголл посмотрела на него:
-Это будет нелегко, Поттер. Может быть, для Вас даже невозможно. Но чем раньше мы это узнаем, тем лучше.
-Я знаю, сколько времени нужно для этого - моему папе понадобилось три года, - ответил Гарри.
-Это потому что его никто не учил, и его не контролировали. Если у Вас есть способности, то Вы сможете стать анимагом уже через шесть месяцев.
-Полгода? - Гарри был приятно удивлен, он не ожидал этого.
-Или даже меньше. Самое большее - год. Мы начнём немедленно.
-Я знаю. Директор сказал…
-Нет, ты не правильно понял, - сказал Дамблдор, - прямо сейчас.
Гарри смотрел то на одного, то на другого профессора.
-Прямо сейчас?
МакГонагалл сделала шаг вперёд.
-Сначала скажите, Поттер, - спросила МакГонагалл, - Вы когда-нибудь колдовали без палочки?
-Без палочки? Конечно нет.
-Подумайте, Поттер. Есть своего рода волшебство, которое вы творите без палочки, когда играете в квиддич.
-Вы имеете в виду полёт на метле? - спросил Гарри
-Вы думаете, что магглы могут летать на вашей «Молнии»? - ответила вопросом профессор МакГонагалл, - Без волшебства на метле лететь невозможно.
-Я никогда не думал об этом…
-Вы можете подумать об это позже. Ещё раз спрашиваю, Вы колдовали без палочки?
-К этому относится змееустость?
Профессор МакГонагалл подумала, прежде чем ответить
-Это, скорее, врождённая способность. Может, Вы колдовали, когда ещё не знали, что являетесь волшебником?
Ещё раз подумав о разговорах со змеями, Гарри вспомнил, как случайно освободил удава, с которым он разговаривал, из зоопарка. Тогда он заставил стекло исчезнуть и снова появиться. Он сказал им об этом.
-Это уже лучше, Поттер. Теперь, следующий вопрос. Вы когда-нибудь изменяли своё тело волшебным образом без использования зелий, волшебных растений или палочки? Только желанием?
Гарри почесал голову, и когда он уже начал убирать руку, вспомнил кое-что.
-Да, - понял он, - когда я был моложе, мне не хотелось стричь свои волосы. Каждый раз, когда дядя и тётя стригли мои волосы, я был настолько рассержен, что, когда я на следующее утро вставал, они выглядели так, будто их и не стригли.
Дамблдор и МакГонаголл улыбнулись.
-Превосходно! - сказала она, - Эти две вещи, которые показывают, что Вы сможете стать анимагом.
-Я ещё нужен здесь, Минерва? - спросил Дамблдор.
-Нет, директор.
-Мне нужно написать несколько писем, так что я пойду. Спокойной ночи. Удачи, Гарри!
-Спасибо, профессор, - сказал Гарри, несколько нервно. Дамблдор пересёк комнату и ушёл.
Гарри вернулся к профессору МакГонагалл.
-Значит, потому что я не любил стричься, я могу стать анимагом? - спросил он.
-Это не так-то просто, как звучит, Поттер, - сказала она и превратилась в кошку со следами вокруг глаз, которые походили больше на квадратики, чем на очки. Через мгновение, она превратилась обратно, - Анимаги могут превратиться в животное и обратно в человека меньше чем за секунду, но для этого нужно тренироваться. А теперь, начнем тренироваться. Вы будете делать это неоднократно, пока не будете обладать полным контролем, после этого. Мы пойдём дальше. Держите руки перед глазами, а ладони - как я показываю, - Гарри сделал также, - Посмотрите на свои ногти, - проинструктировала она его, - Вглядитесь в них, думайте, что взгляд пронизывает Вашу кожу. Смотрите на них так долго, сколько потребуется для того, чтобы запомнить их.
Гарри подумал, какое отношение это имеет к анимагии. Он смотрел на свои ногти в течение десяти минут.
-А теперь, закройте глаза, - сказала она, наконец, - Вы всё ещё представляете их себе?
-Да.
-Держите глаза закрытыми. Думайте о ногтях. Теперь, представьте себе, что они выросли, что они начали расти.
Гарри начал думать, о том, что у него длинные ногти. И вдруг, он почувствовал, что его кости на руках становятся мягкими и начинают болеть…
-Аа-аа, - крикнул он в тревоге. Он посмотрел на свои руки. Последние фаланги на всех пальцах теперь были длиннее обычного состояния на один дюйм, теперь на два, на три… но ногти на фалангах его протянутых пальцев оставались такими же.
-Фините Инкантатем! - быстро сказала МакГонаголл, направив палочку на пальцы. Его пальцы прекратили расти, и обратно стали нормальной длины.
-Концентрируйтесь, Поттер, концентрируйтесь. Вам нужно больше сосредоточиться. Проводите больше времени, рассматривая свои ногти, - Гарри мог представить себе множество ситуаций, когда преподаватель на уроке говорить ученику прекратить рассматривать свои ногти. Но теперь, преподаватель сказал ему делать это больше.
Гарри делал то, что сказала профессор, уже забыв счёт времени. Иногда он даже забывал мигать, а затем приходилось моргать быстро. В конце концов, он решил закрыть глаза и представить себе рост.
Он ничего не почувствовал. Он открыл глаза и посмотрел на улыбающееся лицо профессора МакГонагалл, которая смотрела на его восьмидюймовые ногти. Гарри испытывал желание рассмеяться, но лицо профессора опять стало серьёзным.
-А теперь, Поттер, - сказала она, - Сделайте их нормальными.
Он кивнул ей, и в течение минуты рассматривал свои длиннющие ногти. После этого, он закрыл глаза и подумал, что они стали обычных размеров. Когда он открыл глаза, его руки выглядели так же, как и при входе в этот кабинет.
-Превосходно, Поттер! - МакГонагалл похвалила его, что бывает очень редко, - На сегодня, достаточно. Мы будем тренироваться каждый день после ужина. А сейчас, Вы можете вернуться в Гриффиндорскую башню. Спокойной ночи.
Гарри собирался уже выйти из комнаты. И тут, он услышал голос Сэнди:
-Кот встретится с жуком.
Гарри остановился и сказал:
-Профессор. Кстати, об анимагах. Что сейчас делает Рита Скитер?
-Я не могу сказать Вам об этом, Поттер. Чем меньше людей знают о ней, тем лучше.
-Тогда, спокойной ночи, профессор.
-Спокойной ночи. И ещё, Поттер, вы думали, каким животным Вы собираетесь стать? Вам нужно будет полностью обследовать это животное, и изучить всё, что можно.
-Ещё нет. Но я подумаю. Спокойной ночи.
Он вышел в Большой зал, посмотрев на часы, и пошёл в башню. Гарри зашёл в гостиную, и срази же его ослепила вспышка Колина Криви. Гарри поднял рук перед лицом, но было поздно. Похоже, Колин решил возродить фан-клуб Гарри Поттера.
-У меня есть друг в Америке, и я посылаю ему все фотографии. Также, я даю копии всем, кто хочет. Например, Джордж и Анжелина решили сфотографироваться и взять у меня эту фотографию, - объяснил Колин.
Рон, Симус и Дин проигнорировали Колина, когда он сделал их снимок, сидящих за столом с антологиями маггловской литературы, но играющими в карты. За другим столом, сидели несколько второклассников и рассказывали первоклассникам ужасные истории о призраках замка. Гермиона, Парвати и Лаванда сидели у огня, обсуждая ведьм в МакБет, а Джинни сидела в противоположном углу, читая книгу о микстурах. В другом углу, Джордж сидел в кресле и разговаривал с Фредом, который был на полу. В это время, Анжелина сидела на коленях Джорджа. Они были насколько естественны и легки друг с другом, подумал Гарри. Они были хорошей парой. Когда Колин сделал их снимок, они также не заметили его.
Гарри сидел на полу рядом с Джинни, оглядывая комнату и задаваясь вопросом, каким же стать животным. Оленем, как отец? Нет, это неправильно…
-О чём ты думаешь, Гарри? - внезапно услышал он голос Джинни.
-О трансфигурации, - сказал он неубедительно, но правдиво, - А каких ты животных любишь? Если бы ты могла стать одной из них - кого бы ты выбрала?
-Ты имеешь в виду анимага? О, я не знаю, - её лицо вдруг осветилось, - Есть много хороших животных. Возможно, в птицу - в орла или ястреба. Было бы замечательно уметь летать. Или, возможно, лошадь. Бегать на четырёх ногах - это здорово. А что выбрал бы ты?
Гарри начал выбирать животных, и первое, что он увидел, был лев, символ на их гербе, который висел над камином.
-А как насчет льва?
Она поняла, кого он имеет в виду.
-Как гриффиндорский лев? С большой гривой? Он, действительно, красивый, - внезапная вспышка ослепила их, и он понял, что их снял Колин Криви.
-Ну ладно, мне пора идти, - сказал он, и поднялся, чтобы пойти к лестнице. По пути, он заметил, что Гермиона странно смотрела на него. Когда он дошёл до своей спальни, то там был только Невилл.
-О, - растянул Невилл, - Привет, Гарри.
-Что ты читаешь, Невилл?
-Король Лир.
Гарри кивнул, не желая долго беседовать с Невиллом на эту тему. Он сел и, достав чернила и пергамент, написал: «Орел, лошадь, лев, ястреб». Он посмотрел на список. Конечно, он мог придумать больше животных…
Гарри лежал на кровати и представлял себе картину, где его отец бежал рядом с ним в образе оленя, а Гарри - как лев… Но лев обязательно убил был оленя… Нет, у него будет достаточно мозгов, чтобы управлять инстинктами животного, и не охотиться подобно настоящему льву, ястребу или орлу. Лошадь была единственным животным из этого списка, которое не являлось хищником. Ему нужно подойти к выбору более тщательно…
Когда на следующее утро в гостиной Гарри встретился с Гермионой, она вела себя так, будто прошлым вечером не случилось ничего необычного.
—Ты даже не представляешь себе, насколько ты привлекательна, — эхом отозвался в голове его голос, но Гермиона беззаботно пила воду, взятую ей на пробежку. Как показалось Гарри, она избегала смотреть ему в глаза.
После утренней пробежки, Гарри почувствовал, что к нему вернулась жизнь. Он помылся в душе (не обращая внимания на Малфоя, который, в свою очередь, игнорировал Гарри), потом пошёл на завтрак в большой зал. Он украдкой оглянулся по всему залу, но люди, похоже, привыкли к его новой причёске.
Рон, с набитым овсянкой ртом, спросил у него:
—Ты готов?
—Готов к чему? — удивился Гарри.
—К Снейпу. Я слышал, он зверски относится к пятиклассникам. С.О.В.У. и всё такое… У нас уроки будут по понедельникам, средам и пятницам.
Гарри забыл, что у них сейчас сдвоенное зельеделие, к тому же со слизеринцами.
—Плохо, когда у тебя в пятницу зельеделие, как раз до уикэнда…
—Да, теперь будем ходить три раза в неделю в подземелье, чтобы наблюдать прекрасный облик Северуса Снейпа…
—Осторожней, Уизли, — прибыл голос позади них, — Префекты, как полагается, сообщают обо всех неповиновениях и оскорблениях профессорам, Поттер и Грэнджер.
—Мы разрешаем тебе сделать это, — возмущённо сказала Гермиона, — И если ты действительно хочешь рассказать об этом, то помни, что Хагрид — тоже преподаватель, и мы будет рассказывать ему обо всех твоих поступках.
—Хагрид незаслуженно стал преподавателем, — ответил Малфой. Гарри и Рон возмутились, что Малфой считает, что Хагрид не умеет учить.
—Гарри! Рон! — прибыл голос Гермионы, будто она собиралась снять очки с Гриффиндора.
—Не волнуйся, Гермиона, — сказал Гарри, — Нам пора идти в подземелье. И он ответит за всё, когда мы будет играть со Слизерином в квиддич.
Рон в соглашении кивнул.
Первый урок зельделия для Гарри оказался настоящим ужасом. Всё, что он прочитал за лето, будто, улетело из его головы. Снейп даже пошутил, что его умственные способности отрезали вместе с волосами. Гарри вспомнил о смехотворном образе Снейпа в маггловской одежде.
Когда они уходили из подземелья, чтобы пойти на заклинания, Гарри сказал:
—Я принял решение, — его голос звучал очень серьёзно, поэтому Рон и Гермиона остановились, чтобы выслушать Гарри, — Я больше не позволю этому человеку оскорблять меня. Я буду даже жить в подземелье и тренироваться в создании зелий, чтобы сдать С.О.В.У., если это потребуется.
—Правильно, Гарри. Я имею в виду то, что ты хочешь заниматься больше.
—А я никогда не собираюсь быть как Перси и бороться за каждый из двенадцати С.О.В.У., — объявил Рон.
—У тебя нет никаких амбиций, Рональд Уизли! Ты должен стыдиться себя! Знаешь, один Перси лучше, чем двенадцать таких как ты! — вспылила Гермиона, и побежала в сторону выхода из подземелья.
—Что это… — начал Рон. Но Гарри остановил его.
—Даже не спрашивай. Ты и не поверишь всему тому, что она сказала в последнее время.
—Например? — хотел знать Рон.
—Я уже сказал: даже не спрашивай, — сказал Гарри, и последовал за Гермионой, выходящей из подземелья.
Профессор Флитвик был рад видеть Гриффиндорцев. Он обычно был довольно весел, и редко раздражался, даже когда Невилл Лонгботтом перекидывал крошечного профессора через всю комнату при помощи заклинания перемещения. Он дал им огромный список заклинаний, которые они будут изучать, плюс повторение того, что они уже изучили за четыре года, потому что всё это будет на С.О.В.У.
Все с облегчением вздохнули, когда смогли расслабиться за Гриффиндорским столом, во время обеда. Но обед быстро закончился, и им пришлось идти на преобразования с профессором МакГонагалл. Они знали, что профессор будет очень строга к ним. Она также напомнила им, что нужно будет повторить то, что они прошли за прошлые четыре года. Невилл смотрел на неё фактически со слезами на глазах, даже Гермиона выглядела неуверенной в себе, хотя она и была лучшей ученицей с первого дня учёбы.
Когда урок закончился, Гарри решил остаться.
—Можно поговорить с вами, профессор? — спросил он.
Профессор МакГонагалл теперь была менее строгой. В конце концов, она была деканом их факультета, и она выбрала его префектом. Также, она была довольна тем, что Гарри стал капитаном их квиддичной команды.
—Да, Поттер?
—Я хотел спросить, когда Вы стали анимагом? Вы тогда ещё учились в школе?
—Я стала анимагом в шестом классе. Меня научил директор, хотя тогда он ещё не был директором. Он был преподавателем преобразования. А что такое?
—Я задавался вопросом, можно ли стать анимагом самостоятельно.
—Ты хочешь стать анимагом? — глаза МакГонагалл проблеснули интересом, — Я думала этим заинтересуется Грэнджер, но Вы…
—Я не знаю, рассказал ли вам об этом профессор Дамблдор… хотя, сейчас это уже не влечёт за собой неприятностей. Вы знаете, что мой отец был незарегистрированным анимагом?
—Да, я знаю. И знаю, почему. Твой отец был очень талантливым человеком и за что бы он ни брался…
—Да, конечно, – прервал её Гарри. Он вспомнил, как Гермиона сказала ему, что анимаг обязательно должен быть зарегистрированным, — Я хочу узнать, когда я смогу стать анимагом. Нужно ли мне ждать шестого класса, или седьмого, или определённого возраста?
—Вообще-то, желательно, чтобы волшебник имел более высокое образование, чем вы, но думаю, это возможно и сейчас. Вы ведь смогли выиграть Тремудрый турнир в четвёртом классе... — она глубокомысленно посмотрела на него, — Я поговорю об этом с Дамблдором. Я дам Вам знать о его решении. Вам лучше идти, профессор Хмури не одобрит Ваше опоздание на защиту от тёмных сил.
—Да профессор. Спасибо, – Гарри поблагодарил её.
Он быстро добежал до кабинета защиты от тёмных сил. Это был первый урок с настоящим Дикоглазом Хмури. Остальные пятиклассники стояли в коридоре, по известным причинам. Весь прошлый год им преподавал ненастоящий Хмури, тёмный волшебник, и даже Дамблдор не узнал этого.
Гарри посмотрел через дверной проём в классную комнату. Хмури сидел спиной к нему за преподавательским столом. Вдруг, он рыкнул:
—Вы зайдёте, или я буду читать лекции в пустом классе?
Гарри понял, что он видел их при помощи волшебного глаза, и вспомнил, что с его помощью он может увидеть даже через плащ-невидимку.
Все зашли в класс и встали около своих столов, после этого, достали учебники, пергаменты и перья. Но никто не садился.
—Многие из вас, – опять рыкнул он. Казалось, он всегда только рычал, — Наверное, ещё думают, что я преподавал у вас в прошлом году. НЕПРАВИЛЬНО! Некоторые знают, некоторые — нет, что это был самозванец, настоящее имя которого Барти Кроуч младший. Большинство людей думало, что он уже тринадцать лет, как мёртв. Барти Кроуча освободил его отец, и держал его под проклятием подвластия, но оно не сработало, и он убил своего отца. НЕ ТАК ЛИ!
Все в классе запрыгнули на свои места. Хмури, наконец, повернулся
—Кто может сказать мне, ПОЧЕМУ оно не сработало?
Гермиона, Гарри и Рон подняли руки, к ним робко присоединился и Невилл.
—Лонгботтом! — крикнул Хмури.
—Потому что можно учиться препятствовать этому проклятию, — ответил Невилл.
—ПРАВИЛЬНО! — крикнул Хмури. Гарри, Рон и Гермиона опустили руки, — Почему, раз это проклятие можно преодолеть, используют, чтобы заставить кого-то сделать что-то? ПОЧЕМУ?
Никто не поднимал руку.
«Он шутит?» — подумал Гарри, «Он спрашивает, почему используют проклятие за которое сразу же упекают в Азкабан?»
В комнате была тишина.
—Давайте же! Почему тёмные волшебники делают это? Почему это проклятие убивает магглов? ПОЧЕМУ?
Невилл опять робко поднял руку.
—Лонгботтом!
—Потому что они умеют
—ПОТОМУ ЧТО ОНИ УМЕЮТ?! — вопросительно крикнул он, — Десять баллов с Гриффиндора! Это серьезная причина? НЕТ! Это бессмысленная причина. Любой из вас может облететь Букемгенский дворец на метле, но не делает это только потому что умеет. Я могу превратить вас всех в улиток, но не делаю этого, не так ли?
На сей раз, он сам не ответил на собственный вопрос.
—Это будет зависеть от ваших ответов, — улыбнулся Хмури. Все студенты с тревогой смотрели друг на друга, — ШУТКА!
Гарри начал смеяться, но быстро спохватился. Рон надул щёки от смеха. Гермиона нахмурила брови, увидев это. Хмури подошёл к Гарри и Рону:
—Продолжайте же, смейтесь. Всё в порядке, Поттер и Уизли. И вы тоже, Грэнджер. Я слышал о вас троих. Вы видели много зла. Вы должны уметь выглядеть злыми и смеяться.
Внезапно, он протрезвел.
—Но некоторые вещи НЕ смешные. Давайте, возьмём, к примеру, магглов. Кто, по-вашему, сильнее: магглы или волшебники?
Симус Финниган поднял руку, и Хмури кивнул ему:
—Волшебники, — сказал он уверенно
—НЕПРАВИЛЬНО, Финниган. Вы из волшебного семейства, не так ли? — Симус кивнул, — Поттер, Грэнджер, Томас! Вы росли в маггловском мире, не так ли? — все трое кивнули, — Назовите мне несколько вещей, которые сделали магглы за последнее столетие, чтобы мучить друг друга?
—Рабство, — сказал Дин.
—Угнетение женщин, — сказала Гермиона не без негодования.
—Войны, — сказал Гарри.
—Ядерная война, — добавила Гермиона.
—[навоз соплохвоста].
—Огнестрельное оружие.
—Химическое оружие.
—Холодная война.
—Геноцид.
—Действительно, Геноцид, — повторил Хмури, — Убийство людей из-за расы. Честно говоря, есть только одна раса – человеческая. Некоторые различия между людьми незначительны. Даже волшебники не сильно отличаются от магглов. Это — то же самое, что и делить людей за цвет их волос или глаз. Но независимо от того, сколько злодеяний совершили тёмные волшебники, это не сравнится с количеством жертв в войнах. Никогда не было колдовского эквивалента войнам в Ватерлоо, американской гражданской войны, Первой и Второй мировой войн, во Вьетнаме или конфликты на Ближнем Востоке, в Северной Ирландии. Вы знаете, сколько жизней унесли войны?
Молчание. Хмури ходил по классу в течение нескольких минут, уставившись на пол. После этого, опять зазвучали вопросы.
—Только потому, что магглы могут взорвать всю планету, должны ли они делать это? Если у них есть антибиотики, должны ли они использовать для борьбы против всего? Не должны! ТО, ЧТО ВЫ УМЕЕТЕ, НЕ ЗНАЧИТ, ЧТО ВЫ ДОЛЖНЫ ДЕЛАТЬ ЧТО-ЛИБО.
Они все подскочили. Хмури озадаченно прошёлся между рядами, громко стуча своей деревянной ногой.
— Что вы узнали за последние четыре года по обучению защите от тёмных сил?
—Про вризраков.
—Про оборотней.
—Про дементоров.
—НЕТ! — рыкнул он, — Вы НИЧЕГО не изучили! Это всё нужно, чтобы сдать С.О.В.У. Защита от тёмных сил не значит бороться с темнотой ВОКРУГ вас. Это значит — бороться с темнотой ВНУТРИ вас!
Хмури вернулся к своему столу, и постоял около него, рассматривая класс своим волшебным глазом.
—Что является целью проклятия Круцио? — спросил он.
Гермиона сразу же подняла руку:
—Чтобы повредить кого-нибудь, конечно.
—НЕПРАВИЛЬНО! — крикнул Хмури. Рон и Гарри встревожено посмотрели на Гермиону. Она не привыкла к такой реакции со стороны преподавателя. Она медленно села на стул. Гарри даже не удивился бы, если она вообще в течение года больше не отвечала бы.
Невилл опять робко поднял руку и Хмури кивнул ему.
—Чтобы причинить ему боль и заставить его делать то, что ты хочешь.
—Что управлять им, — поправил его Хмури, говоря нормальным (для него) голосом, — Но способом, отличающимся от проклятия подвластия. Если сконцентрироваться, можно противостоять Империусу. Круцио заставляет чувствовать в себе боль. На него используется всё зло, что есть ВНУТРИ ВАС!
Гермиона повернулась к Невиллу и слабо улыбнулась, чтобы показать, что впечатлена его ответом.
—Я уверен, — продолжил Хмури, — Что никто из вас не испытывал проклятие Круцио. Сначала, вы чувствуете …
Гарри медленно поднял руку. Хмури остановился и посмотрел на него:
—Действительно, Поттер? Этот человек был пойман?
—Нет, сэр.
—Министерство знает об этом?
—Да, сэр.
—И кто же это?
—Волдеморт.
Несколько человек громко вздохнули, а остальные сидели тихо.
—Итак, Вы назвали это имя. Повторите его ещё раз.
—Волдеморт.
—Еще.
—Волдеморт. Волдеморт. Волдеморт.
Хмури медленно, с деревянным стуком, подошёл к Гарри.
—Сколько раз?
—Дважды.
—И что же случилось?
—Первый раз, он сделал это, чтобы показать Пожирателям смерти, что я слабее его. Я не мог ничего сделать. Он привязал к камню. Потом, он дал мне мою палочку и мы сражались на дуэли, — все школьники, кроме Рона и Гермионы, вздохнули, — Сначала, он сказал мне поклониться ему. Я не сделал это. Но он заставил меня поклониться. Потом, он ещё раз наложил на меня проклятие Круцио, чтобы я попросил его больше этого не делать.
—А Вы?
—Я не сделал этого. Он попытался заставить меня сделать при помощи проклятия подвластия.
—Это сработало?
—Я сказал, что не буду ничего просить.
—И…
—Он хотел опять сказать это заклинание, но я убежал. Я спрятался за камнем.
—И затем?
—Он использовал смертельное проклятие, а я — разоружальное, в то же время. Проклятия столкнулись, и получилось что-то сверхъестественное. Волдеморт отвлекся, и я успел коснуться кубка, — и до тела Седрика, подумал Гарри, но не сказал этого, — Это был портключ, который и доставил меня туда. Когда я его коснулся, то перенёсся в Хогвартс.
—Да Вы счастливчик, — сказал ему Хмури, затем повернулся к остальным, — Странно, но когда Волдеморт чувствует достойного противника, то сражается с ним на дуэли. Я знаю только двух человек, сражавшихся с ним, и выжившими. Поттер, который сидит здесь, и директор школы.
Другие были менее удачливы. Например, те, кто были замучены до смерти Пожирателями Смерти, заклятием Круцио. Они даже кровожаднее, чем Волдеморт. Каждый из Пожирателей Смерти как минимум один раз испытывал на себе Круцио. Именно поэтому, они неумолимо жестоки. Самосохранение. ЗЛО ВНУТРИ.
Лаванда Браун робко подняла руку, и Хмури кивнул ей.
—Как это самосохранение может быть злым?
—Само по себе оно не злое. Но то, что люди делают для достижения самосохранения, чаще всего, оказывается злым…
Невилл смотрел на учительский стол со странным выражением лица. Хмури заметил это, и подошёл к нему, и немного наклонился.
—Вы видели их в последнее время, Лонгботтом? — мягко спросил он.
Невилл кивнул.
—Я вижу их время от времени. Они узнают Вас?
Невилл покачал головой.
—Ах вот как… Самые лучшие авроры которых я видел — это Ваши родители, Лонгботтом.
Остальная часть класса, кроме Гарри, смотрела на Невилла с изумлением.
—На Ваших родителей очень много раз использовали Круцио. Это, конечно же, уменьшило их умственные способности. Может быть не все знают это, но вы можете побороть проклятие Круцио. Требуется больше воли, чем для борьбы с подвластием. В действительности, у вас ничего не болит. Вы просто представляете себе это. Боль ТОЛЬКО В ВАШЕЙ ГОЛОВЕ.
Ученики озадаченно посмотрели друг на друга.
—Продолжим, — Хмури топнул своей деревянной ногой, — Видите это? Я не буду рассказывать, как потерял свою ногу. Вы ещё не готовы к такому рассказу. А вы знаете, что я регулярно испытываю боль в ноге, хотя у меня этой самой ноги нет?
Гермиона медленно подняла руку.
—Синдром выдуманной части тела, — сказала она.
—Верно, — ответил Хмури. От этого слова, Гермиона облегчённо вздохнула, — Но что это значит?
—Ваш мозг всё ещё получает сигналы от ноги, — продолжила Гермиона.
—Но реальна ли боль? Нет! Она есть только в моей голове! Каждый раз, когда вы помещаете руку в огонь, ваш орган посылает мозгу сигнал боли. Прервите связь между мозгом и органом, и боль исчезнет.
—Но боль помогает нам — она защищает нас…
—Да, когда это ФИЗИЧЕСКАЯ боль. Но проклятие Круцио… — он посмотрел на Невилла, — …Не помогает нам, и вы должны уничтожить боль. Обычно, это не случается, и жертвы сдаются, соглашаются что-то сделать. Но иногда, иногда… — он подошёл к Невиллу и хлопнул ему по плечу, —…Вы находите кого-то, кто может выдержать боль.
Невилл заплакал, и слёзы медленно потекли по его слезам. Хмури достал из кармана носовой платок и дал его Невиллу. Остальная часть класса потрясённо молчала.
—Вы ещё не готовы отделять ваш мозг от тела, чтобы противостоять проклятию Круцио, но вы научитесь делать это до того, как достигнете шестого класса. Это нелегко. Не каждый сможет сделать это.
Он подошёл к своему столу и осмотрел класс своим обычным глазом.
—Сейчас, проанализируем природу темноты. Что заставляет человека стать тёмным? Что заставляет другого не делать это? Где он, этот критический момент? У Вас всех есть антология маггловской литературы?
Гермиона и Гарри кивнули и наклонились, чтобы достать книги. У Невилла и Симуса тоже были книги. Рон поднял руку.
—Профессор, эта книга была в списке литературы для пятого класса, но я думал, что она нужна только маггловским школам.
—Нет, она для вашего урока. Те, у кого не книг, должны написать домой, чтобы им купили и прислали их. Пока будете ждать, можете воспользоваться библиотечными книгами. Вам нужно будет прочитать Гамлета, Отелло или МакБет, и написать мне эссе. Оно должно быть через месяц, и вы все прочитаете мне свои. В среду вы скажете мне, какие выбрали произведения. Также, прочитайте «Лотерею» и будьте готовы обсудить её.
Хмури резко развернулся и вышел из двери. Гарри посмотрел на часы
—Остался ещё час до конца урока… — сказал он неубедительно. Гермиона пожала плечами.
—Тогда, пойдём и прочитаем одну из пьес, или, по крайней мере, решим, что будем читать. Давайте вернёмся в гостиную, — сказала она.
Поскольку это был последний урок, а ужин будет только через три часа, у них была масса свободного времени.
Гарри вспомнил, как, годом раньше, выглядел Невилл, когда ненастоящий Хмури наложил проклятие Круцио на паука. Он также не забыл о суде над Барти Коучем, который он видел в думбльдуме Дамблдора.
Гарри, Рон и Гермиона посмотрели сначала друг на друга, затем на Невилла. Гарри вздохнул.
—Я узнал случайно, Невилл. Дамблдор не хотел говорить мне это.
—Всё в порядке, — сказал резко Невилл, — Я рад, что все знают. Я рад… извините меня. Мне нужно идти, решить, что читать.
Он спокойно взял рюкзак и ушёл. Остальные трое неловко смотрели друг на друга.
—Почему ты не рассказал нам, Гарри? — спросил Рон.
—Потому что Дамблдор не хотел, — сказала Гермиона.
—Гарри и сам может ответить, Гермиона.
—Не огрызайтесь на меня, Рональд Уизли! Вам нужно пойти в библиотеку и взять книгу «Антология маггловской литературы»!
Гермиона взяла свой рюкзак и ушла. Рон озадаченно посмотрел на Гарри.
—Кажется, она меня в последнее время слишком называет Рональдом. Сначала, после зельеделия, теперь здесь. Что с ней случилось?
—Ты же знаешь её. Возможно, всё ещё потрясена тем, что Хмури наорал на неё, — сказал Гарри, — Ладно, я пойду в Гриффиндорскую башню. Пока.
—Хорошо. А какую пьесу ты собираешься читать?
—Я не знаю. Возможно, Гамлета.
—А я склоняюсь к Отелло.
—Ну, тогда, увидимся.
Во время ужина, Алисия Спиннет хлопнула Гарри по плечу и сказала:
-Профессор МакГонаголл хочет видеть тебя.
Гарри посмотрел на учительский стол. Профессор МакГонагалл пила что-то и не смотрела на него. Он посмотрел на Дамблдора, который встретил его взгляд и слабо улыбнулся. Гарри принял это как хороший знак.
«Возможно, они разрешат мне начать обучение в следующем году, после сдачи С.О.В.У.», - подумал Гарри, - «А может, разрешат, только если я сдам С.О.В.У. на хорошую оценку».
Когда Гарри закончил обедать, он объяснил Рону и Гермионе, что его МакГонаголл хочет видеть, и пошёл преподавательскому столу. Дамблдор и МакГонаголл встали и пошли в комнату, в которой было собрание префектов, и в прошлом году отправляли чемпионов Тремудрого турнира после того, как их выбирала огненная чаша.
Гарри пошёл за ними и подошёл к большому камину, около которого уже стояли Дамблдор и МакГонаголл, ожидая его. Их лица были в тени, но Гарри мог различить, что у них были серьёзные выражения. Дамблдор начал говорить первым:
-Несколько против суждений профессора МакГонаголл, я порекомендовал ей мало того, чтобы ты стал анимагом, ты ещё должен начать учиться немедленно. У тебя есть смертельный враг, который планирует выступить против твоих семейства и друзей, и попытается заполучить как можно больше сторонников среди волшебников. Ты имеешь множество превосходных навыков, Гарри, и я чувствую, что добавление к твоему арсеналу этого навыка будет большим преимуществом перед Волдемортом.
МакГонаголл посмотрела на него:
-Это будет нелегко, Поттер. Может быть, для Вас даже невозможно. Но чем раньше мы это узнаем, тем лучше.
-Я знаю, сколько времени нужно для этого - моему папе понадобилось три года, - ответил Гарри.
-Это потому что его никто не учил, и его не контролировали. Если у Вас есть способности, то Вы сможете стать анимагом уже через шесть месяцев.
-Полгода? - Гарри был приятно удивлен, он не ожидал этого.
-Или даже меньше. Самое большее - год. Мы начнём немедленно.
-Я знаю. Директор сказал…
-Нет, ты не правильно понял, - сказал Дамблдор, - прямо сейчас.
Гарри смотрел то на одного, то на другого профессора.
-Прямо сейчас?
МакГонагалл сделала шаг вперёд.
-Сначала скажите, Поттер, - спросила МакГонагалл, - Вы когда-нибудь колдовали без палочки?
-Без палочки? Конечно нет.
-Подумайте, Поттер. Есть своего рода волшебство, которое вы творите без палочки, когда играете в квиддич.
-Вы имеете в виду полёт на метле? - спросил Гарри
-Вы думаете, что магглы могут летать на вашей «Молнии»? - ответила вопросом профессор МакГонагалл, - Без волшебства на метле лететь невозможно.
-Я никогда не думал об этом…
-Вы можете подумать об это позже. Ещё раз спрашиваю, Вы колдовали без палочки?
-К этому относится змееустость?
Профессор МакГонагалл подумала, прежде чем ответить
-Это, скорее, врождённая способность. Может, Вы колдовали, когда ещё не знали, что являетесь волшебником?
Ещё раз подумав о разговорах со змеями, Гарри вспомнил, как случайно освободил удава, с которым он разговаривал, из зоопарка. Тогда он заставил стекло исчезнуть и снова появиться. Он сказал им об этом.
-Это уже лучше, Поттер. Теперь, следующий вопрос. Вы когда-нибудь изменяли своё тело волшебным образом без использования зелий, волшебных растений или палочки? Только желанием?
Гарри почесал голову, и когда он уже начал убирать руку, вспомнил кое-что.
-Да, - понял он, - когда я был моложе, мне не хотелось стричь свои волосы. Каждый раз, когда дядя и тётя стригли мои волосы, я был настолько рассержен, что, когда я на следующее утро вставал, они выглядели так, будто их и не стригли.
Дамблдор и МакГонаголл улыбнулись.
-Превосходно! - сказала она, - Эти две вещи, которые показывают, что Вы сможете стать анимагом.
-Я ещё нужен здесь, Минерва? - спросил Дамблдор.
-Нет, директор.
-Мне нужно написать несколько писем, так что я пойду. Спокойной ночи. Удачи, Гарри!
-Спасибо, профессор, - сказал Гарри, несколько нервно. Дамблдор пересёк комнату и ушёл.
Гарри вернулся к профессору МакГонагалл.
-Значит, потому что я не любил стричься, я могу стать анимагом? - спросил он.
-Это не так-то просто, как звучит, Поттер, - сказала она и превратилась в кошку со следами вокруг глаз, которые походили больше на квадратики, чем на очки. Через мгновение, она превратилась обратно, - Анимаги могут превратиться в животное и обратно в человека меньше чем за секунду, но для этого нужно тренироваться. А теперь, начнем тренироваться. Вы будете делать это неоднократно, пока не будете обладать полным контролем, после этого. Мы пойдём дальше. Держите руки перед глазами, а ладони - как я показываю, - Гарри сделал также, - Посмотрите на свои ногти, - проинструктировала она его, - Вглядитесь в них, думайте, что взгляд пронизывает Вашу кожу. Смотрите на них так долго, сколько потребуется для того, чтобы запомнить их.
Гарри подумал, какое отношение это имеет к анимагии. Он смотрел на свои ногти в течение десяти минут.
-А теперь, закройте глаза, - сказала она, наконец, - Вы всё ещё представляете их себе?
-Да.
-Держите глаза закрытыми. Думайте о ногтях. Теперь, представьте себе, что они выросли, что они начали расти.
Гарри начал думать, о том, что у него длинные ногти. И вдруг, он почувствовал, что его кости на руках становятся мягкими и начинают болеть…
-Аа-аа, - крикнул он в тревоге. Он посмотрел на свои руки. Последние фаланги на всех пальцах теперь были длиннее обычного состояния на один дюйм, теперь на два, на три… но ногти на фалангах его протянутых пальцев оставались такими же.
-Фините Инкантатем! - быстро сказала МакГонаголл, направив палочку на пальцы. Его пальцы прекратили расти, и обратно стали нормальной длины.
-Концентрируйтесь, Поттер, концентрируйтесь. Вам нужно больше сосредоточиться. Проводите больше времени, рассматривая свои ногти, - Гарри мог представить себе множество ситуаций, когда преподаватель на уроке говорить ученику прекратить рассматривать свои ногти. Но теперь, преподаватель сказал ему делать это больше.
Гарри делал то, что сказала профессор, уже забыв счёт времени. Иногда он даже забывал мигать, а затем приходилось моргать быстро. В конце концов, он решил закрыть глаза и представить себе рост.
Он ничего не почувствовал. Он открыл глаза и посмотрел на улыбающееся лицо профессора МакГонагалл, которая смотрела на его восьмидюймовые ногти. Гарри испытывал желание рассмеяться, но лицо профессора опять стало серьёзным.
-А теперь, Поттер, - сказала она, - Сделайте их нормальными.
Он кивнул ей, и в течение минуты рассматривал свои длиннющие ногти. После этого, он закрыл глаза и подумал, что они стали обычных размеров. Когда он открыл глаза, его руки выглядели так же, как и при входе в этот кабинет.
-Превосходно, Поттер! - МакГонагалл похвалила его, что бывает очень редко, - На сегодня, достаточно. Мы будем тренироваться каждый день после ужина. А сейчас, Вы можете вернуться в Гриффиндорскую башню. Спокойной ночи.
Гарри собирался уже выйти из комнаты. И тут, он услышал голос Сэнди:
-Кот встретится с жуком.
Гарри остановился и сказал:
-Профессор. Кстати, об анимагах. Что сейчас делает Рита Скитер?
-Я не могу сказать Вам об этом, Поттер. Чем меньше людей знают о ней, тем лучше.
-Тогда, спокойной ночи, профессор.
-Спокойной ночи. И ещё, Поттер, вы думали, каким животным Вы собираетесь стать? Вам нужно будет полностью обследовать это животное, и изучить всё, что можно.
-Ещё нет. Но я подумаю. Спокойной ночи.
Он вышел в Большой зал, посмотрев на часы, и пошёл в башню. Гарри зашёл в гостиную, и срази же его ослепила вспышка Колина Криви. Гарри поднял рук перед лицом, но было поздно. Похоже, Колин решил возродить фан-клуб Гарри Поттера.
-У меня есть друг в Америке, и я посылаю ему все фотографии. Также, я даю копии всем, кто хочет. Например, Джордж и Анжелина решили сфотографироваться и взять у меня эту фотографию, - объяснил Колин.
Рон, Симус и Дин проигнорировали Колина, когда он сделал их снимок, сидящих за столом с антологиями маггловской литературы, но играющими в карты. За другим столом, сидели несколько второклассников и рассказывали первоклассникам ужасные истории о призраках замка. Гермиона, Парвати и Лаванда сидели у огня, обсуждая ведьм в МакБет, а Джинни сидела в противоположном углу, читая книгу о микстурах. В другом углу, Джордж сидел в кресле и разговаривал с Фредом, который был на полу. В это время, Анжелина сидела на коленях Джорджа. Они были насколько естественны и легки друг с другом, подумал Гарри. Они были хорошей парой. Когда Колин сделал их снимок, они также не заметили его.
Гарри сидел на полу рядом с Джинни, оглядывая комнату и задаваясь вопросом, каким же стать животным. Оленем, как отец? Нет, это неправильно…
-О чём ты думаешь, Гарри? - внезапно услышал он голос Джинни.
-О трансфигурации, - сказал он неубедительно, но правдиво, - А каких ты животных любишь? Если бы ты могла стать одной из них - кого бы ты выбрала?
-Ты имеешь в виду анимага? О, я не знаю, - её лицо вдруг осветилось, - Есть много хороших животных. Возможно, в птицу - в орла или ястреба. Было бы замечательно уметь летать. Или, возможно, лошадь. Бегать на четырёх ногах - это здорово. А что выбрал бы ты?
Гарри начал выбирать животных, и первое, что он увидел, был лев, символ на их гербе, который висел над камином.
-А как насчет льва?
Она поняла, кого он имеет в виду.
-Как гриффиндорский лев? С большой гривой? Он, действительно, красивый, - внезапная вспышка ослепила их, и он понял, что их снял Колин Криви.
-Ну ладно, мне пора идти, - сказал он, и поднялся, чтобы пойти к лестнице. По пути, он заметил, что Гермиона странно смотрела на него. Когда он дошёл до своей спальни, то там был только Невилл.
-О, - растянул Невилл, - Привет, Гарри.
-Что ты читаешь, Невилл?
-Король Лир.
Гарри кивнул, не желая долго беседовать с Невиллом на эту тему. Он сел и, достав чернила и пергамент, написал: «Орел, лошадь, лев, ястреб». Он посмотрел на список. Конечно, он мог придумать больше животных…
Гарри лежал на кровати и представлял себе картину, где его отец бежал рядом с ним в образе оленя, а Гарри - как лев… Но лев обязательно убил был оленя… Нет, у него будет достаточно мозгов, чтобы управлять инстинктами животного, и не охотиться подобно настоящему льву, ястребу или орлу. Лошадь была единственным животным из этого списка, которое не являлось хищником. Ему нужно подойти к выбору более тщательно…
Oh how I wish, for soothing rain
All I wish is to dream again
My loving heart lost in the dark
For hope I'd give my everything
All I wish is to dream again
My loving heart lost in the dark
For hope I'd give my everything
-
ExiLe
- Ученик
- Сообщения: 315
- Зарегистрирован: 05 авг 2004 12:28
- Откуда: Дебри сознания
- Контактная информация:
Глава восьмая. На предсказаниях с Сэнди.
На следующее утро после завтрака, все пятикурсники-гриффиндорцы пошли на уход за магическими существами. Когда они пришли, Хагрид делал что-то наподобие ограждений для гусей, которые пока просто бегали вокруг него. Гермиона спросила, для чего нужны гуси.
—А-а, — ответил Хагрид, — Если мы это… за ними будем хорошо ухаживать, то они будут нести золотые яйца.
Гарри подумал, что это всё-таки безопаснее, чем ухаживать за взрывастыми драклами, но скучнее.
Тогда Драко Малфой указал на ограниченный забором загон около озера.
—Для чего это? — хотел он знать. В загоне была дюжина красивых быков золотого цвета, самые большие быки, каких они только видели. Их рога тоже были сделаны из золота, и они были наклонены к земле. Хагрид улыбнулся:
—Солнечные быки. Вы будете изучать их только на седьмом году. И в тесте П.А.У.К. они тоже есть. Я бы не позавидовал вам в таком возрасте ухаживать за ними.
—Солнечные быки? — спросила Гермиона, — Но что они могут сделать?
—Они пашут землю рогами. Могут и вас по пути пришибить.
—Но зачем? — спросил Рон.
—Ладно, хватит разговоров. Итак, у каждого мальчика будет партер-девочка. Пары будут работать вместе. Вы будете ухаживать за гусями.
Они потратили много времени на то, чтобы выбрать себе гусей и, уже в конце урока, поухаживали за ними. Лаванду Браун и Крэбба их гуси ущипнули. Малфой смеялся над этим, но не долго — его гусь, разогнавшись, взмахнул крыльями и залетел прямо ему на голову. Весь класс долго смеялся над этим, даже слизеринцы, и Малфой, сильно обидевшись, ушёл с урока. Хагрид не остановил его. После этого, Гарри услышал отрывки фраз Пэнси Паркинсон, говорящей Гойлу:
—Обслужи его… Самодовольный префект… Я так по нему…
Казалось, даже остальные слизеринцы в последние дни не могли выдержать Малфоя. Это объясняло то, почему около него нет Крэбба и Гойла. Малфой, похоже, взял пример с Перси Уизли, и решил стать самым неприятным префектом.
После ухода за магическими существами, они отправились в оранжереи на гербиологию с хаффлпаффцами. Профессор Росток ждала их около одной из оранжерей. Она сказала им надеть перчатки из драконьей чешуи и прополоть грядки. Они неопределённо посмотрели друг на друга.
«Некоторые профессора наваливают на нас работу, а некоторые вообще ничего сложного не говорят делать, и всё балансируется», — подумал Гарри.
Учащиеся сняли мантии и закатали рукава — те, у кого были рукава. А у Гарри не было рукавов. Пара девочек из Хаффлпаффа, которые до этого ещё не видели Сэнди, вскрикнули и показали на голую руку Гарри. Но Гарри её погладил, и как только он сделал это, они начали задавать ему кучу вопросов, к которым Гарри был явно не готов. Кроме того, некоторые пытались погладить змею. Профессор Росток приказала всем вернуться на свои места, и Гарри, встав на колени в грязь, начал выдергивать сорняки, вспоминая летние каникулы, хотя некоторые сорняки были похуже одуванчиков — для того, они и надели драконьи перчатки.
Когда они возвращались в замок на обед, у Гермионы был отвлечённый взгляд, и Рон спросил у неё, о чём она думает.
—Я думала о гусе, который несёт золотые яйца. Я пыталась вспомнить, из какой это сказки…
—Это не из сказки, они действительно несут золотые яйца. Мы же видели их, — сказал Рон.
—Вы знаете, я думаю, что все те сказки, которые были написаны магглами, имеют связь с волшебным миром. Когда я была маленькой, мои родители напевали мне песенки о людоедах и великанах, эльфах гномах, колдунах и ведьмах. Они всегда уверяли меня, что это всё придумано. Но это не так, ведь мы волшебники, и я видели много волшебных существ, о которых они рассказывали. Золотое яйцо тоже существует и я хочу узнать, в какой сказке о нём написано. После обеда, я …
—Пойдешь в библиотеку, — хором сказали Рон и Гарри, затем рассмеялись. Гермиона сначала надулась, но тоже рассмеялась. Она обняла правой рукой за плечо Рона и левой — за плечо Гарри, — Вы двое знаете меня слишком хорошо, — улыбнулась она, и они пошли на обед в Большой зал.
Когда они дошли вестибюля, Колин Криви сделал их снимок.
«Надо будет не забыть попросить у него копию», — подумал Гарри.
После обеда, они пошли на историю магию, которую вёл единственный в школе преподаватель-призрак, профессор Биннс. Гарри был потрясён, когда Гермиона, обычно внимательная и лучшая ученица (и единственная, кто помнит книгу «Хогвартс: история») на этом предмете, села за последнюю парту, чтобы можно было рассмотреть книгу сказок, которую она взяла из библиотеки. Гарри нацарапал на уголке пергамента: «Нашла что-нибудь?».
Гермиона отрицательно покачала головой и прошептала:
—Ещё нет.
К концу урока, почти никто уже не слушал профессора. Гермиона всё ещё сидела над книгой, Гарри глупо смотрел в окно, Симус свесил голову и храпел, Рон читал «Отелло» и делал записи, Дин, Лаванда и Парвати выглядели уставшими, и точно не слушали ничего. Только Невилл ещё писал что-то насчёт урока, но всё медленнее и медленнее.
Когда самый скучный урок закончился, Гермиона пошла на арифмантику, а Рон и Гарри — на прорицания. Они пошли к башне профессора Трелони, затем поднялись по верёвочной лестнице в горячую, душную, тёмную круглую комнату, где она любила предсказывать смерть Гарри в самых разнообразных видах.
Сегодня они гадали на картах. Гарри был с Парвати, а Рон — с Невиллом. Профессор Трелони села с Лавандой, парой Дина был Симус. Сначала, Гарри предсказывал будущее для Парвати.
—Я родилась, когда Венера заходила в созвездие Рыбы, — сказала Парвати, — начинай.
Одну за другой, Гарри разложил карты на стол. Он что-то пытался предугадать, но ничего не выходило.
—Нет, нет. Это не смертельная карта, — сказала Парвати, когда Гарри предсказал ей близость смерти.
«Это даже труднее, чем составлять звёздную карту», — подумал Гарри. И от Сэнди не было никакой пользы. Но вдруг, он прошипел:
—Рыба будет гореть.
—Рыба будет гореть? — удивлённо сказал Гарри уже по-английски. Парвати уставилась на него.
—Почему ты так говоришь? Где ты это увидел? На какой карте? — Парвати уставилась на множество карт и начала искать. Прошла минута, и, не заметив этого, Парвати подняла свечу как раз над свечой. Рукав начал тлеть, затем появилось пламя и одежда начала быстро гореть.
—Я горю! — закричала она.
Гарри вытащил палочку и закричал:
—Плювиус!
Когда он это сказал, то понял, что сказал букву «П», вместо «Ф», так как из палочки не вышел поток воды, во всём классе пошёл дождь. Все стали мокрые, со столов слетели уже намокшие карты. Свечи погасли от ветра и воды. В комнате стало темно. Вода была холодной, как лёд.
—Диссикатио! — крикнул Невилл, направив палочку в потолок, и поток воды остановился. Вся вода в комнате начала медленно высыхать.
Гарри посмотрел на Невилла.
—Спасибо, мистер Лонгботтом, — сказала Трелони.
«У него неплохое начало года. Хмури и Трелони любят его, профессор Росток всегда ставит ему высокие оценки», — подумал Гарри, завидуя Невиллу, — «Даже Снейп не был к нему слишком жесток на прошлом уроке зелий. Он стал выше и менее полным».
—Так, если мистер Поттер нас всех намочил, то …— начала профессор Трелони.
—Но профессор! — прервала его Парвати, — Он предсказал это. Я смотрела — этого не было в картах, он просто сказал это. Как вопрос.
—Правда? И что же он предсказал? — заинтересовалась Трелони.
—Он сказал: «Рыба будет гореть», будто не знал, что это означает. А я как раз по знаку Зодиака Рыба.
—Видение, — сказала Трелони.
—Я не знаю, как это со мной случилось, — сказал Гарри. Остальные учащиеся смортели на него. И тут, Сэнди прошипел:
—Не зажигай чёрную свечу.
Гарри взял кусочек пергамента и записал это. После этого, он сложил его пополам. Профессор Трелони спросила:
—Что ты написал?
Гарри дал ей пергамент.
—Развернёте через минуту и узнаете.
—Хорошо. Мистер Финниган, не могли бы Вы зажечь свечи?
На одну за другой, Симус направлял палочку, и свечи зажигались. Когда он дошёл до чёрной свечи, которая стояла полке, и зажёг её. В комнату зашёл холодный ветер, и все задрожали, казалось, что только они что выпили ледяную воду. Профессор Трелони, направив свою палочку на эту свечу, погасила её.
—Вы разве не знаете, что нельзя зажигать чёрную свечу, пока не зажжёте все белые? — разозлилась профессор, — Все продолжаем работать.
Она достала из кармана пергамент, который дал ей Гарри. Когда она читала его, её губы шевелились, читая слова, но не издавая ни единого звука. Вдруг, она села на стул Парвати и резко сказала ей:
—Идите к мисс Браун, а я буду с Поттером.
Профессор Трелони собрала карты со стола в руку и спросила:
—Когда у тебя день рождения?
Остальные уже разложили карты и начали предсказания, не обращая на Гарри и профессора внимание.
—Тридцать первого июля, — ответил Гарри. Она начала раскладывать перед собой карты, при открытии каждой, кивая или вздыхая.
—У тебя был смертный враг, — сказала она ему, как и всегда. Все уже знали это, — Но он больше не желает быть твоим врагом, — она перевернула карту со змеёй, — Это ты, — сказала она, показывая карту с крылатым львом, — Он увидел твою мощь и хочет принять тебя на работу, — она открыла следующую карту с мужчиной, — Этот человек предал твою семью.
«Червехвост», — подумал Гарри. Она перевернула следующую карту.
—Человек, сын которого является твоим врагом.
«Малфой? Крэбб? Гойл? Возможностей много» — подумал Гарри.
—Но сын… — она открыла карту с драконом, —… Будет твоим врагом недолго. И… — она сделала паузу перед переворачиванием карты, —… наследник твоего смертельного врага.
«Наследник? У Волдеморта есть наследник?»
На карте был хищник, огромная хищная птица. Она перевернула несколько карт.
—В твоей жизни есть три женщины. С первой, самой старшей, ты хотел быть, но потерял интерес к ней, — Гарри подумал, что это Чу, — Вторая, — Трелони перевернула карту с крылатым ангелом, — Не может выбрать между тобой и… — следующая карта, — Твоим братом.
«Какой ещё брат? У меня нет брата», — раздражённо подумал Гарри.
—А третья — твоя истинная любовь. Сначала она будет с другим, но ждёт она только тебя. Только с ней ты сможешь победить смертного врага.
Она имела ввиду Волдеморта? Он может быть побежден? Это было хорошей новостью.
—Это всё? — спросил Гарри с тревогой
—Нет. Это — женщина, которую ты жаждешь. Она связана с наследником твоего противника. Он держит её в заключении. Старшая женщина связана со служащим твоего смертельного врага.
«Что? Какое отношение Чу может иметь к Люциусу Малфою или, например, Червехвосту?» — удивился Гарри.
—И последние две карты. Другой брат, — Гарри подумал, сколько же него братьев, — он будет предателем, — она перевернула последнюю карту. Это был знак смерти.
—Смерть? — прошептал Гарри.
—Не обязательно. Это может означать какое-то изменение. Твой враг приманит тебя к себе четвертой женщиной. Вы любите друг друга. Ты встанешь перед выбором. И если ты выберешь не мудрое решение… — она остановилась на некоторое время, — на Земле не будет мира.
—Я должен сделать выбор, который может уничтожить мир? Это смешно. Вы говорите, что у меня есть два брата, и какая-то женщина. Как я могу иметь истинную любовь и желанную женщину одновременно? Нет у меня никаких братьев. Я не должен делать никакого выбора! И НИЧТО НЕ УНИЧТОЖИТ МИР! НИЧТО!
Весь класс смотрел на них. Трелони спокойно сложила карты.
—Вы можете идти. Я прощаю Вашу вспышку гнева, потому что ты можешь предсказывать.
—Я не могу предсказывать! — крикнул он и спустился по лестнице.
Тогда он услышал голос Сэнди:
—Человек с огненно-рыжими волосами упадет с лестницы.
Он долго думал, предупредить ли Рона, но пошёл дальше к Гриффиндорской башне. Он зашёл в гостиную, но, даже не осмотревшись, пошёл дальше, в спальню. Ему всё ещё было жарко, поэтому он открыл окно и снял рубашку, положив её на кровать.
«Почему я?» —подумал он, — «Почему я всегда должен спасать мир?»
Внутри, он всегда предполагал, что должен будет выбор. Может, он будет заключаться в том, присоединиться к Волдеморту или бороться против него? Он услышал в голове голос Хмури: «Что заставляет человека стать плохим? Где он, этот критический момент?»
Но он никогда не будет делать этого. Он слышал о том, как Пожиратели Смерти мучают ни в чём не повинным людей. Гарри Поттер и Пожиратель Смерти — это было слишком нелепое сочетание. Но если он станет служить Волдеморту, то его близким не причинят вреда...
Гарри, должно быть, уснул на кровати. Когда он проснулся, то оказалось, что Гермиона будила его. Похоже, ей тоже было жарко — мантию она держала в руках, лицо её выглядело влажным, на блузке были влажные пятна. Она вытерла пот со лба и сказала утомлённым голосом:
—Вставай, Гарри. Нам нужно идти в больничное крыло.
Она встала, чтобы идти, но Гарри сказал:
—Только сначала, я переоденусь. Почему эту одежду делают такой жаркой и тяжёлой? — сказал он, достигая двери, — Что-то случилось с Роном?
Гарри остановился в дверном проёме.
—Да, он сломал ногу. Симус, Дин и Невилл отвели его в больничное крыло. Мадам Помфри должна вылечить его к тому времени, когда мы придём… — тогда она остановилась.
—Что такое? — спросил Гарри.
—Как… как ты узнал?
Гарри всё ещё чувствовал себя так, будто спал
—Он упал с лестницы, когда выходил из кабинета Трелони?
—Да, — сказала она медленно, — Но откуда ты знаешь? Тебя же там не было.
Теперь Гарри почувствовал полное пробуждение.
—Гм… у меня тоже были неприятности с лестницей, когда я уходил. Я подумал, что и с кем-нибудь другим такое может случиться…
—Но откуда ты узнал, что это именно Рон? — не переставала удивляться Гермиона.
Гарри пожал плечами.
—Если бы с лестницы лестницы упали Симус, Дин, Невилл, Лаванда или Парвати, то ты не прибежала сюда. Ну, может и пришла бы, если бы упал Невилл, но в этом случае ты была бы с Роном. А если бы упала ты, то сюда прибежал бы Рон, — Гарри смотрел на Гермиону, и она была явно не удовлетворёна его объяснением.
—Я знаю, что сейчас жарко, — сказала она, — Но надень рубашку. Не всем нравится, как ты ходишь со змеёй вокруг руки.
Она развернулась и ушла. Гарри надел чистую рубашку, прикрепил значок префекта и оставил Сэнди, который сразу же свернулся на кровати — из-за жары. После этого, он спустился в гостиную, где его уже ждала Гермиона. Она также надела чистую блузку и прикрепила значок префекта.
Они молча шли по коридору к больничному крылу. Один раз, когда они качнулись друг к другу, они коснулись руками, и Гарри в это время хотелось взять её за руку, но он передумал. Гарри пошёл быстрее. И Гермиона старалась не отставать, поэтому тоже увеличила скорость.
—Гарри, – пожаловалась она, — И так, слишком жарко. Беги помедленней.
Она побежала быстрее, схватилась за его руку, и продела свои пальцы через его пальцы. Гарри замедлился до шага, и они пошли в больничное крыло. Они зашли туда, всё ещё держась за руки.
Рон лежал на кровати, опёршись спиной об гору подушек, его глаза были закрыты. Его левая нога была перевязана бинтами, под которыми были волшебные препараты, которые излечивали его сломанную кость. Гарри вспомнил, как Сэнди предупреждал его, что упадут камни, но он тогда не обратил внимания, и Дика завалило ими. А теперь, Гарри опять его игнорировал его, и Рон лежит со сломанной ногой.
Рон открыл глаза и начал улыбаться, пока не увидел, что Гарри и Гермиона стоят, держась за руки друг друга.
—Гарри был спальне и спал, когда я его нашла, — сказала Гермиона.
—Но вы были долго. И переоделись.
Гермиона отпустила руку Гарри и встала по другую сторону кровати.
—Было жарко, и мы вспотели…— начала она, но остановилась. Гарри понял, что это звучало неоднозначно.
—Извини меня за это, — сказал Гарри.
—За что? Я же спускался с лестницы и упал. Ты ни за что не должен извиняться, — сказал Рон.
—Гм…ну…— промямлил Гарри.
—Расскажи ему, Гарри, — сказала Гермиона серьёзно.
—Что рассказать? — спросил Гарри.
—Хорошо, расскажу я. Гарри знал, что ты упадешь, Рон…
—Гермиона… — попытался остановить её Гарри.
—Что? — недоверчиво произнёс Рон, — Ты знал и ничего мне не сказал? Подожди-ка, а как ты узнал? О боже… почему ты тогда кричал, что у тебя нет видений?
—Ты знал, — сказала Гермиона, — Я уверена в этом. Я не знаю, откуда, но ты знал.
—Слышала бы ты, что он наорал на предсказаниях! «Нет у меня никаких братьев! Как я могу уничтожить мир!» или что-то похожее на это.
—А что вы делали на предсказаниях? — спросила Гермиона.
—Гадали на картах.
Гермиона посмотрела на Гарри.
—И что она тебе нагадала?
—Да ладно тебе, Гермиона. Ты же знаешь её. Это всё выдумки. Именно поэтому ты оставила предсказания… — сделал гримасу Гарри.
—Что она сказала?
Гарри вздохнул.
—Она сказала, что у меня есть смертный враг, который больше не желает быть врагом.
Гермиона выглядела озадаченной.
—Это хорошо, не так ли? — спросила она.
—Да, это здорово. Смотри, он больше не хочет быть моим врагом, потому что он решил, что я — довольно сильный волшебник, поэтому он хочет принять меня на работу.
Рон и Гермиона уставились на него.
—Что?! — закричали они одновременно.
—Да, и я подумал, что Метка Пожирателя Смерти будет неплохо выглядеть с моей новой одеждой, и я, возможно, куплю серьгу…
—Гарри, остановись! Ты никогда этого не сделаешь! — сердито сказала Гермиона.
—Почему нет? Я не хочу, чтобы моих близких замучили и убили, — он смотрел на них мрачно, — Помните, что сказал Хмури о Пожирателях Смерти? От том, как они боятся проклятия Круцио, поэтому могут быть более безжалостны, чем Волдеморт? Вы думаете, что я хочу, чтобы вас замучили до смерти или пока вам не выпекут мозги?
—Но Гарри, если бы тебе, как Пожирателю Смерти, сказали мучить людей? Если бы ты этого не сделал, тебя самого замучили бы…
—Я не думаю об этом. Это — моя собственная боль, и уже справился с этим прежде. Я могу сделать снова.
—Но Гарри, — сказала умоляюще Гермиона со слезами, начинающими появляться у неё на глазах, — Именно поэтому ты не можешь быть Пожирателем Смерти. Потому что ты лучше пострадаешь сам, чем будешь видеть, как страдают другие.
—Она сказала, что я должен буду сделать выбор, — сказала тихо Гарри, — Мне нужно будет сделать мудрый выбор, или мира, который мы знаем, не будет.
Гермиона обошла кровать и взяла его руки.
—Ты сделаешь правильный выбор, Гарри. Но ты станешь Пожирателем Смерти, чтобы защитить нас. Я лучше умру, но не допущу этого.
—Я тоже, — сказал Рон.
Гарри смотрел то на Гермиону, то на Рона.
—Если я стану служить на Волдеморта, то с вами ничего не случится.
Он повернулся и пошёл к двери больницы, но когда он открыл её, то услышал шаги Гермионы позади него. Он не оглянулся. Когда он попытался закрыть дверь, она была уже там, и проскользнула в дверной проём. Она закрыла дверь, затем повернулась к нему и обняла его. Гарри сначала не шевелился, но потом тоже обнял её. Её слезы текли по щекам и попадали на рубашку и в волосы. Они так долго стояли, и Гермиона отделилась от него. Поцеловав его в щёку, она повернулась и убежала, протирая глаза руками.
Гарри, должно быть, уснул на кровати. Когда он проснулся, то оказалось, что Гермиона будила его. Похоже, ей тоже было жарко - мантию она держала в руках, лицо её выглядело влажным, на блузке были влажные пятна. Она вытерла пот со лба и сказала утомлённым голосом:
-Вставай, Гарри. Нам нужно идти в больничное крыло.
Она встала, чтобы идти, но Гарри сказал:
-Только сначала, я переоденусь. Почему эту одежду делают такой жаркой и тяжёлой? - сказал он, достигая двери, - Что-то случилось с Роном?
Гарри остановился в дверном проёме.
-Да, он сломал ногу. Симус, Дин и Невилл отвели его в больничное крыло. Мадам Помфри должна вылечить его к тому времени, когда мы придём… - тогда она остановилась.
-Что такое? - спросил Гарри.
-Как… как ты узнал?
Гарри всё ещё чувствовал себя так, будто спал
-Он упал с лестницы, когда выходил из кабинета Трелони?
-Да, - сказала она медленно, - Но откуда ты знаешь? Тебя же там не было.
Теперь Гарри почувствовал полное пробуждение.
-Гм… у меня тоже были неприятности с лестницей, когда я уходил. Я подумал, что и с кем-нибудь другим такое может случиться…
-Но откуда ты узнал, что это именно Рон? - не переставала удивляться Гермиона.
Гарри пожал плечами.
-Если бы с лестницы лестницы упали Симус, Дин, Невилл, Лаванда или Парвати, то ты не прибежала сюда. Ну, может и пришла бы, если бы упал Невилл, но в этом случае ты была бы с Роном. А если бы упала ты, то сюда прибежал бы Рон, - Гарри смотрел на Гермиону, и она была явно не удовлетворёна его объяснением.
-Я знаю, что сейчас жарко, - сказала она, - Но надень рубашку. Не всем нравится, как ты ходишь со змеёй вокруг руки.
Она развернулась и ушла. Гарри надел чистую рубашку, прикрепил значок префекта и оставил Сэнди, который сразу же свернулся на кровати - из-за жары. После этого, он спустился в гостиную, где его уже ждала Гермиона. Она также надела чистую блузку и прикрепила значок префекта.
Они молча шли по коридору к больничному крылу. Один раз, когда они качнулись друг к другу, они коснулись руками, и Гарри в это время хотелось взять её за руку, но он передумал. Гарри пошёл быстрее. И Гермиона старалась не отставать, поэтому тоже увеличила скорость.
-Гарри, - пожаловалась она, - И так, слишком жарко. Беги помедленней.
Она побежала быстрее, схватилась за его руку, и продела свои пальцы через его пальцы. Гарри замедлился до шага, и они пошли в больничное крыло. Они зашли туда, всё ещё держась за руки.
Рон лежал на кровати, опёршись спиной об гору подушек, его глаза были закрыты. Его левая нога была перевязана бинтами, под которыми были волшебные препараты, которые излечивали его сломанную кость. Гарри вспомнил, как Сэнди предупреждал его, что упадут камни, но он тогда не обратил внимания, и Дика завалило ими. А теперь, Гарри опять его игнорировал его, и Рон лежит со сломанной ногой.
Рон открыл глаза и начал улыбаться, пока не увидел, что Гарри и Гермиона стоят, держась за руки друг друга.
-Гарри был спальне и спал, когда я его нашла, - сказала Гермиона.
-Но вы были долго. И переоделись.
Гермиона отпустила руку Гарри и встала по другую сторону кровати.
-Было жарко, и мы вспотели…- начала она, но остановилась. Гарри понял, что это звучало неоднозначно.
-Извини меня за это, - сказал Гарри.
-За что? Я же спускался с лестницы и упал. Ты ни за что не должен извиняться, - сказал Рон.
-Гм…ну…- промямлил Гарри.
-Расскажи ему, Гарри, - сказала Гермиона серьёзно.
-Что рассказать? - спросил Гарри.
-Хорошо, расскажу я. Гарри знал, что ты упадешь, Рон…
-Гермиона… - попытался остановить её Гарри.
-Что? - недоверчиво произнёс Рон, - Ты знал и ничего мне не сказал? Подожди-ка, а как ты узнал? О боже… почему ты тогда кричал, что у тебя нет видений?
-Ты знал, - сказала Гермиона, - Я уверена в этом. Я не знаю, откуда, но ты знал.
-Слышала бы ты, что он наорал на предсказаниях! «Нет у меня никаких братьев! Как я могу уничтожить мир!» или что-то похожее на это.
-А что вы делали на предсказаниях? - спросила Гермиона.
-Гадали на картах.
Гермиона посмотрела на Гарри.
-И что она тебе нагадала?
-Да ладно тебе, Гермиона. Ты же знаешь её. Это всё выдумки. Именно поэтому ты оставила предсказания… - сделал гримасу Гарри.
-Что она сказала?
Гарри вздохнул.
-Она сказала, что у меня есть смертный враг, который больше не желает быть врагом.
Гермиона выглядела озадаченной.
-Это хорошо, не так ли? - спросила она.
-Да, это здорово. Смотри, он больше не хочет быть моим врагом, потому что он решил, что я - довольно сильный волшебник, поэтому он хочет принять меня на работу.
Рон и Гермиона уставились на него.
-Что?! - закричали они одновременно.
-Да, и я подумал, что Метка Пожирателя Смерти будет неплохо выглядеть с моей новой одеждой, и я, возможно, куплю серьгу…
-Гарри, остановись! Ты никогда этого не сделаешь! - сердито сказала Гермиона.
-Почему нет? Я не хочу, чтобы моих близких замучили и убили, - он смотрел на них мрачно, - Помните, что сказал Хмури о Пожирателях Смерти? От том, как они боятся проклятия Круцио, поэтому могут быть более безжалостны, чем Волдеморт? Вы думаете, что я хочу, чтобы вас замучили до смерти или пока вам не выпекут мозги?
-Но Гарри, если бы тебе, как Пожирателю Смерти, сказали мучить людей? Если бы ты этого не сделал, тебя самого замучили бы…
-Я не думаю об этом. Это - моя собственная боль, и уже справился с этим прежде. Я могу сделать снова.
-Но Гарри, - сказала умоляюще Гермиона со слезами, начинающими появляться у неё на глазах, - Именно поэтому ты не можешь быть Пожирателем Смерти. Потому что ты лучше пострадаешь сам, чем будешь видеть, как страдают другие.
-Она сказала, что я должен буду сделать выбор, - сказала тихо Гарри, - Мне нужно будет сделать мудрый выбор, или мира, который мы знаем, не будет.
Гермиона обошла кровать и взяла его руки.
-Ты сделаешь правильный выбор, Гарри. Но ты станешь Пожирателем Смерти, чтобы защитить нас. Я лучше умру, но не допущу этого.
-Я тоже, - сказал Рон.
Гарри смотрел то на Гермиону, то на Рона.
-Если я стану служить на Волдеморта, то с вами ничего не случится.
Он повернулся и пошёл к двери больницы, но когда он открыл её, то услышал шаги Гермионы позади него. Он не оглянулся. Когда он попытался закрыть дверь, она была уже там, и проскользнула в дверной проём. Она закрыла дверь, затем повернулась к нему и обняла его. Гарри сначала не шевелился, но потом тоже обнял её. Её слезы текли по щекам и попадали на рубашку и в волосы. Они так долго стояли, и Гермиона отделилась от него. Поцеловав его в щёку, она повернулась и убежала, протирая глаза руками.
-Итак, у Фреда и Джорджа есть немного еды из кухни, Парвати и Лаванда спрашивают у Ханны волшебный радиоприёмник, чтобы послушать музыку… а кто же будет оформлять? - Джинни делала список, когда Гарри заходил в гостиную. Гермионы нигде не было.
-А где Гермиона? - спросил он у Джинни, - Ты ещё знаешь, что Рон лежит в больнице со сломанной ногой?
Она, нахмурившись, посмотрела на него.
-За кого ты меня принимаешь? Конечно, знаю. Фред и Джордж сейчас с ним. Ты не хочешь заняться декорациями? - спросила Джинни.
-Какие ещё декорациями? Для чего? Я спросил у тебя, где Гермиона.
-Невилл попросил её помочь ему с домашней работой по трансфигурации. Они пошли в библиотеку. Он отвлекает её. Ты думаешь, я планировала бы праздник-сюрприз, если бы она здесь сидела? Я думала, что у неё было плохое лето, и решила устроить…
-Праздник-сюрприз?
-Гарри, у неё в субботу день рождения, - действительно, он забыл, что у неё девятого сентября день рождения, - Так ты займёшься декорациями?
-Да, конечно, - сказал он встревожено, и пошёл в сторону спальни для мальчиков.
-Гарри!
-Что?
-Я думала, что ты ищешь Гермиону.
-Она же сейчас занята помощью Невиллу. А моё дело подождёт.
Она посмотрела на него с беспокойством.
-Ты в порядке?
«Нет, я не в порядке», - подумал Гарри, - «Я только что узнал, что собираюсь стать Пожирателем Смерти, потому что тебе, Гермионе, Рону и другим могут причинить вред».
-Я в порядке, - сказал он, и пошёл в спальню, сел на кровать и задёрнул занавески, несмотря на жару. Он хотел поговорить с Джинни или с Гермионой, хоть с кем-нибудь, но все были очень заняты. Он взял Сэнди с кровати и прошипел:
-Что мне теперь делать?
-Гарри Поттер.
-Я не хочу становиться тёмным волшебником. Я не хочу подвергать опасности своих друзей.
-Тогда не ищи решение. Оно само найдёт тебя.
-Это то, чего я боюсь. Если бы был способ убрать с пути Пожирателей Смерти, то я мог бы встретиться с Волдемортом…
-Тогда сделайте это.
-Это не так то просто…
В субботу, после обеда, Гарри и Рон уговорили Гермиону пойти в библиотеку, чтобы Джинни и другие гриифиндорцы могли подготовить гостиную для праздника. Когда настало время, они оба сказали, что нужно пойти в Гриффиндорскую Башню, чтобы подготовить домашнюю работу по Истории Магии. Спустя неделю после начала учёбы, пароль изменился.
Когда они подошли к Толстой Даме, Гермиона сказала:
-Йоркширский пудинг, - и дверь открылась.
Все гриффиндорцы и профессор МакГонагалл крикнули:
-Сюрприз!
Гермиона выглядела так, будто собиралась упасть в обморок. Рон и Гарри помогли Гермионе пройти через дверной проём. После этого она обняла Джинни, Парвати и Лаванда, и всех остальных, пока не вернулась к Гарри и Рону - их она обняла одновременно. Тогда, кто-то включил волшебное радио, начали раздавать Усладэль и пироги. Все, казалось, разговаривали и смеялись одновременно. Гарри подошёл у Джинни сзади и шепнул на ухо:
-Вы здорово подготовились, Джинни.
Она посмотрела на него и улыбнулась. Почему в последние дни на Джинни так трудно смотреть? Она наклонилась к нему и спросила:
-Что ты её подарил?
Гарри совсем забыл, что ещё не подарил ей ничего:
-О боже, я совсем забыл, - сказал он, и побежал наверх. Спустился он спустя минуту уже с обёрнутой коробкой. Он пошёл туда, где сидели Рон и Гермиона, и дал ей подарок со словами.
-С днем рождения, Гермиона! Это он нас двоих, - сказал он и указал на Рона.
Гермиона усмехнулась и разорвала обертку, затем открыла рот в удивлении.
-Спасибо! Ты только посмотри… - сказала она, и развернула фотографию, на которой были они втроём и, смеясь, держались за руки. На фотографии Гермиона посмотрела сначала на Рона, затем на Гарри, её волосы внезапно поднялись от потока воздуха, на заднем фоне был лес. Все на ней двигались, значит - она была волшебной.
-Вы взяли её у Колина? Теперь у меня есть фотографическое доказательство того, что два моих лучших друга - самые красивые парни в Хогвартсе, - сказала она улыбаясь.
Уши Рона сразу же покраснели, а Гарри провёл рукой по волосам.
-Нужно будет попробовать отрастить волосы. Может, ты знаешь какое-нибудь заклинание, Гермиона? - спросил он.
-Не делайте этого, Гарри Поттер! - внезапно сказала Парвати, - Ты - мой шедевр. Даже не смей!
Все рассмеялись.
Праздник продолжался до ночи. МакГонагалл ушла, поместив на башню заклинание шумоизоляции, чтобы не тревожить остальные факультеты или преподавателей.
-И я доверяю Вам удостовериться в том, что ничего не вышло из-под контроля, - сказала она Алисии перед уходом. Когда портрет закрылся, Алисия сразу же закричала:
-Она ушла!
Кэтти увеличила громкость радио до максимума. Гарри вспомнил, какой сумасшедший праздник был, когда его объявили вторым Хогвартским чемпионом. Тогда праздник продолжался очень долго.
Парвати позвала Гермиону к столу, где дала ей свой подарок - гадальные карты.
-На уроке предсказаний, когда я ещё училась на них, я обнаружила интересный факт, связанный с моим днём рождения, - сказала Гермиона, - Я родилась в девять часов утра девятого числа девятого месяца. Сумма их составляет двадцать семь, то есть три в кубе. Это очень мощный набор чисел…
-Гермиона, ты должна погадать, чтобы подготовиться к новому году своей жизни, - прервала её Парвати.
Гарри в последнее время уже видел много гаданий по картам, поэтому пошёл что-нибудь перекусить.
Через некоторое время, Гарри отвёл перво- и второгодников в их спальни, так как они выглядели сонными, а Алисия отвела девочек. Когда он пришёл в гостиную, то обнаружил, что большинство третьеклассников также решили уйти, так что здесь осталось не так много народу. Анжелина и Джордж танцевали под какую-то медленную песню, Фред и Кэтти встали, чтобы сделать то же самое. В углу несколько человек играли в шахматы. Колин фотографировал Джинни и ещё нескольких четвероклассников.
Когда Гарри хотел уйти, Гермиона схватила его за руку.
-Ты не можешь уйти. Вы должны потанцевать со мной, мистер Поттер. Это право именинницы, - сказала она.
«Это не похоже на Рождественский Бал», - подумал Гарри. Гермиона обняла его за шею, и положила голову ему на плечо. Гарри же, поместил руку на её талию. Они очень медленно перемещали ноги, Гарри даже не слышал слов, ритма или мелодии.
-Гермиона, - прошептал Гарри, - У меня есть для тебя ещё один подарок.
Она расширила глаза с испугом и надеждой одновременно.
-Я решил не становиться Пожирателем Смерти.
Она улыбнулась, из её взгляда испарился испуг.
-Я никогда и не думала, что ты им собираешься стать, - шепнула она, опять положив голову ему на плечо. Когда песня закончилась, Гарри чувствовал, что она дрожала, и не хотел позволять ей идти. Но внезапно, он вспомнил о Роне и Джинни, стоявших поблизости, и явно обращавших на них внимание.
Гарри взял её руку и повёл к Рону, говоря:
-Подарок был от нас обоих, и я не хочу быть единственным, кого отблагодарили.
Рон и Гермиона неловко смотрели друг на друга, пока Гермиона не улыбнулась и не повела Рона на середину комнаты. Нога Рона была уже здоровая, но он всё равно ещё прихрамывал.
После этого, Гарри улыбнулся Джинни.
-А ты, - сказал он, - Спланировала большую часть праздника.
Гарри с Джинни пошли на свободное пространство. Джинни решила танцевать так же, как и на прошлом Рождественском Бале - она держала его руку, а вторую поместила ему на плечо, в то время как он кладёт руку ей за спину. Но меньше, чем через минуту, он взял руку и поместил также за спину, вынуждая её положить свою руку на плечо. Она была примерно на дюйм выше него, так что они танцевали, постоянно смотря друг другу в глаза, и Гарри решил не смотреть вдаль.
Джинни, наконец, посмотрела вдаль.
-Ты ещё решил, каким животным хочешь стать? - спросила она.
-Да, - сказал Гарри, - Львом.
-Ты обучаешься анимагии, не так ли? - сказала она мягко. Гарри в удивлении посмотрел на неё. Она хитро улыбнулась, - Ты исчезаешь с МакГонагалл каждый вечер после ужина. Она - анимаг и преподаватель Превращений, и ты спрашивал меня о животных… не трудно было понять.
-Шшш! - сказал он спокойно около её уха, - Не говори никому. Это должно быть неожиданностью.
Вдруг, Гарри понял, что музыка закончилась, и люди смотрели на них.
-О чём это вы шепчетесь? - спросила Гермиона подозрительно, но пытаясь звучать спокойно.
-Ни о чём, - сказал Гарри, таким же спокойным голосом. Гарри посмотрел на Рона, который пытался отодвинуться от Гермионы. Когда он на них посмотрел во время танца, то увидел, что между ними было больше расстояния, чем у всех остальных, вместе взятых, кто сегодня танцевал. Гарри подошёл и поцеловал Гермиону в щёку.
-С днём рождения. Мне нужно идти спать, чтобы завтра проснуться хотя бы до обеда, - сказал он, двигаясь к лестнице.
Вдруг Гермиона крикнула
-Я вспомнила! Чуть не забыла!
Она повела Джинни, Гарри и Рона к креслам около камина. Поблизости никого не было, и музыка громко пела, хотя никто и не танцевал, поэтому никто их не слышал.
-Я нашла сказку! - сказала громким шёпотом, - Когда я была в библиотеке сначала с Невиллом, а потом с вами, - она указала на Гарри и Рона, - Когда они отвлекали меня при твоей, - она показала на Джинни и улыбнулась, - Подготовке к этому празднику.
-Какую сказку? - удивилась Джинни.
-Разве вы не проходили гусей на уроке Хагрида?
-Нет, мы проходим детёнышей единорогов. Он боится, что не все старшие девочку смогут подойти к ним, - она покраснела. Гарри вспомнил, что только девственницы могут приблизиться к единорогам, - Он сказал, что гусей проходят в пятом классе. Так что так с гусями?
-Один из них -гусь, кладущий золотые яйца.
-И что это за сказка? - утомлённо спросил Гарри.
-Джек и стебель боба! - торжественно сказала она.
Трое посмотрели сначала друг на друга, затем на Гермиону.
-И? - сказали они одновременно.
-Практически все сказки базируются на этой книге. Это, практически, учебник для тех, кто пишет о гигантах. Было множество вещей, которые Джек украл из дома гиганта, и одним из них был гусь, кладущий золотые яйца. Я думаю, что Хагрид вступил в контакт с гигантами, и они дали ему гуся как своего рода жест доброжелательности…
-Как подарок послу? - спросила Джинни.
-Точно! Я думаю, это означает, что гиганты будут на нашей стороне, что они не перейдут к Сами-знаете-кому. Я думаю, Хагрид добился этого.
Все молчали, и тишину решил прервать Рон.
-А что, если он украл его?
-Что украл?
-Что если он сделал то же самое, что и Джек, и украл его?
Никто не решался ничего сказать.
-Мы узнаем у него всё, - сказала Гермиона, после долгой паузы.
Рон сильно зевнул.
-Ладно, мы сделаем это, но только долгого сна в воскресенье утром, - сказал он.
-Я тоже завтра подольше полежу, - сказала Гермиона устало, - Примерно до двух часов дня.
Когда они повернулись, чтобы идти, то с удивлением обнаружили, что кроме них, в гостиной никого не было.
Они пошли по соответствующим лестницам в свои спальни, надеясь, что Гермиона была права насчёт гигантов.
На следующее утро после завтрака, все пятикурсники-гриффиндорцы пошли на уход за магическими существами. Когда они пришли, Хагрид делал что-то наподобие ограждений для гусей, которые пока просто бегали вокруг него. Гермиона спросила, для чего нужны гуси.
—А-а, — ответил Хагрид, — Если мы это… за ними будем хорошо ухаживать, то они будут нести золотые яйца.
Гарри подумал, что это всё-таки безопаснее, чем ухаживать за взрывастыми драклами, но скучнее.
Тогда Драко Малфой указал на ограниченный забором загон около озера.
—Для чего это? — хотел он знать. В загоне была дюжина красивых быков золотого цвета, самые большие быки, каких они только видели. Их рога тоже были сделаны из золота, и они были наклонены к земле. Хагрид улыбнулся:
—Солнечные быки. Вы будете изучать их только на седьмом году. И в тесте П.А.У.К. они тоже есть. Я бы не позавидовал вам в таком возрасте ухаживать за ними.
—Солнечные быки? — спросила Гермиона, — Но что они могут сделать?
—Они пашут землю рогами. Могут и вас по пути пришибить.
—Но зачем? — спросил Рон.
—Ладно, хватит разговоров. Итак, у каждого мальчика будет партер-девочка. Пары будут работать вместе. Вы будете ухаживать за гусями.
Они потратили много времени на то, чтобы выбрать себе гусей и, уже в конце урока, поухаживали за ними. Лаванду Браун и Крэбба их гуси ущипнули. Малфой смеялся над этим, но не долго — его гусь, разогнавшись, взмахнул крыльями и залетел прямо ему на голову. Весь класс долго смеялся над этим, даже слизеринцы, и Малфой, сильно обидевшись, ушёл с урока. Хагрид не остановил его. После этого, Гарри услышал отрывки фраз Пэнси Паркинсон, говорящей Гойлу:
—Обслужи его… Самодовольный префект… Я так по нему…
Казалось, даже остальные слизеринцы в последние дни не могли выдержать Малфоя. Это объясняло то, почему около него нет Крэбба и Гойла. Малфой, похоже, взял пример с Перси Уизли, и решил стать самым неприятным префектом.
После ухода за магическими существами, они отправились в оранжереи на гербиологию с хаффлпаффцами. Профессор Росток ждала их около одной из оранжерей. Она сказала им надеть перчатки из драконьей чешуи и прополоть грядки. Они неопределённо посмотрели друг на друга.
«Некоторые профессора наваливают на нас работу, а некоторые вообще ничего сложного не говорят делать, и всё балансируется», — подумал Гарри.
Учащиеся сняли мантии и закатали рукава — те, у кого были рукава. А у Гарри не было рукавов. Пара девочек из Хаффлпаффа, которые до этого ещё не видели Сэнди, вскрикнули и показали на голую руку Гарри. Но Гарри её погладил, и как только он сделал это, они начали задавать ему кучу вопросов, к которым Гарри был явно не готов. Кроме того, некоторые пытались погладить змею. Профессор Росток приказала всем вернуться на свои места, и Гарри, встав на колени в грязь, начал выдергивать сорняки, вспоминая летние каникулы, хотя некоторые сорняки были похуже одуванчиков — для того, они и надели драконьи перчатки.
Когда они возвращались в замок на обед, у Гермионы был отвлечённый взгляд, и Рон спросил у неё, о чём она думает.
—Я думала о гусе, который несёт золотые яйца. Я пыталась вспомнить, из какой это сказки…
—Это не из сказки, они действительно несут золотые яйца. Мы же видели их, — сказал Рон.
—Вы знаете, я думаю, что все те сказки, которые были написаны магглами, имеют связь с волшебным миром. Когда я была маленькой, мои родители напевали мне песенки о людоедах и великанах, эльфах гномах, колдунах и ведьмах. Они всегда уверяли меня, что это всё придумано. Но это не так, ведь мы волшебники, и я видели много волшебных существ, о которых они рассказывали. Золотое яйцо тоже существует и я хочу узнать, в какой сказке о нём написано. После обеда, я …
—Пойдешь в библиотеку, — хором сказали Рон и Гарри, затем рассмеялись. Гермиона сначала надулась, но тоже рассмеялась. Она обняла правой рукой за плечо Рона и левой — за плечо Гарри, — Вы двое знаете меня слишком хорошо, — улыбнулась она, и они пошли на обед в Большой зал.
Когда они дошли вестибюля, Колин Криви сделал их снимок.
«Надо будет не забыть попросить у него копию», — подумал Гарри.
После обеда, они пошли на историю магию, которую вёл единственный в школе преподаватель-призрак, профессор Биннс. Гарри был потрясён, когда Гермиона, обычно внимательная и лучшая ученица (и единственная, кто помнит книгу «Хогвартс: история») на этом предмете, села за последнюю парту, чтобы можно было рассмотреть книгу сказок, которую она взяла из библиотеки. Гарри нацарапал на уголке пергамента: «Нашла что-нибудь?».
Гермиона отрицательно покачала головой и прошептала:
—Ещё нет.
К концу урока, почти никто уже не слушал профессора. Гермиона всё ещё сидела над книгой, Гарри глупо смотрел в окно, Симус свесил голову и храпел, Рон читал «Отелло» и делал записи, Дин, Лаванда и Парвати выглядели уставшими, и точно не слушали ничего. Только Невилл ещё писал что-то насчёт урока, но всё медленнее и медленнее.
Когда самый скучный урок закончился, Гермиона пошла на арифмантику, а Рон и Гарри — на прорицания. Они пошли к башне профессора Трелони, затем поднялись по верёвочной лестнице в горячую, душную, тёмную круглую комнату, где она любила предсказывать смерть Гарри в самых разнообразных видах.
Сегодня они гадали на картах. Гарри был с Парвати, а Рон — с Невиллом. Профессор Трелони села с Лавандой, парой Дина был Симус. Сначала, Гарри предсказывал будущее для Парвати.
—Я родилась, когда Венера заходила в созвездие Рыбы, — сказала Парвати, — начинай.
Одну за другой, Гарри разложил карты на стол. Он что-то пытался предугадать, но ничего не выходило.
—Нет, нет. Это не смертельная карта, — сказала Парвати, когда Гарри предсказал ей близость смерти.
«Это даже труднее, чем составлять звёздную карту», — подумал Гарри. И от Сэнди не было никакой пользы. Но вдруг, он прошипел:
—Рыба будет гореть.
—Рыба будет гореть? — удивлённо сказал Гарри уже по-английски. Парвати уставилась на него.
—Почему ты так говоришь? Где ты это увидел? На какой карте? — Парвати уставилась на множество карт и начала искать. Прошла минута, и, не заметив этого, Парвати подняла свечу как раз над свечой. Рукав начал тлеть, затем появилось пламя и одежда начала быстро гореть.
—Я горю! — закричала она.
Гарри вытащил палочку и закричал:
—Плювиус!
Когда он это сказал, то понял, что сказал букву «П», вместо «Ф», так как из палочки не вышел поток воды, во всём классе пошёл дождь. Все стали мокрые, со столов слетели уже намокшие карты. Свечи погасли от ветра и воды. В комнате стало темно. Вода была холодной, как лёд.
—Диссикатио! — крикнул Невилл, направив палочку в потолок, и поток воды остановился. Вся вода в комнате начала медленно высыхать.
Гарри посмотрел на Невилла.
—Спасибо, мистер Лонгботтом, — сказала Трелони.
«У него неплохое начало года. Хмури и Трелони любят его, профессор Росток всегда ставит ему высокие оценки», — подумал Гарри, завидуя Невиллу, — «Даже Снейп не был к нему слишком жесток на прошлом уроке зелий. Он стал выше и менее полным».
—Так, если мистер Поттер нас всех намочил, то …— начала профессор Трелони.
—Но профессор! — прервала его Парвати, — Он предсказал это. Я смотрела — этого не было в картах, он просто сказал это. Как вопрос.
—Правда? И что же он предсказал? — заинтересовалась Трелони.
—Он сказал: «Рыба будет гореть», будто не знал, что это означает. А я как раз по знаку Зодиака Рыба.
—Видение, — сказала Трелони.
—Я не знаю, как это со мной случилось, — сказал Гарри. Остальные учащиеся смортели на него. И тут, Сэнди прошипел:
—Не зажигай чёрную свечу.
Гарри взял кусочек пергамента и записал это. После этого, он сложил его пополам. Профессор Трелони спросила:
—Что ты написал?
Гарри дал ей пергамент.
—Развернёте через минуту и узнаете.
—Хорошо. Мистер Финниган, не могли бы Вы зажечь свечи?
На одну за другой, Симус направлял палочку, и свечи зажигались. Когда он дошёл до чёрной свечи, которая стояла полке, и зажёг её. В комнату зашёл холодный ветер, и все задрожали, казалось, что только они что выпили ледяную воду. Профессор Трелони, направив свою палочку на эту свечу, погасила её.
—Вы разве не знаете, что нельзя зажигать чёрную свечу, пока не зажжёте все белые? — разозлилась профессор, — Все продолжаем работать.
Она достала из кармана пергамент, который дал ей Гарри. Когда она читала его, её губы шевелились, читая слова, но не издавая ни единого звука. Вдруг, она села на стул Парвати и резко сказала ей:
—Идите к мисс Браун, а я буду с Поттером.
Профессор Трелони собрала карты со стола в руку и спросила:
—Когда у тебя день рождения?
Остальные уже разложили карты и начали предсказания, не обращая на Гарри и профессора внимание.
—Тридцать первого июля, — ответил Гарри. Она начала раскладывать перед собой карты, при открытии каждой, кивая или вздыхая.
—У тебя был смертный враг, — сказала она ему, как и всегда. Все уже знали это, — Но он больше не желает быть твоим врагом, — она перевернула карту со змеёй, — Это ты, — сказала она, показывая карту с крылатым львом, — Он увидел твою мощь и хочет принять тебя на работу, — она открыла следующую карту с мужчиной, — Этот человек предал твою семью.
«Червехвост», — подумал Гарри. Она перевернула следующую карту.
—Человек, сын которого является твоим врагом.
«Малфой? Крэбб? Гойл? Возможностей много» — подумал Гарри.
—Но сын… — она открыла карту с драконом, —… Будет твоим врагом недолго. И… — она сделала паузу перед переворачиванием карты, —… наследник твоего смертельного врага.
«Наследник? У Волдеморта есть наследник?»
На карте был хищник, огромная хищная птица. Она перевернула несколько карт.
—В твоей жизни есть три женщины. С первой, самой старшей, ты хотел быть, но потерял интерес к ней, — Гарри подумал, что это Чу, — Вторая, — Трелони перевернула карту с крылатым ангелом, — Не может выбрать между тобой и… — следующая карта, — Твоим братом.
«Какой ещё брат? У меня нет брата», — раздражённо подумал Гарри.
—А третья — твоя истинная любовь. Сначала она будет с другим, но ждёт она только тебя. Только с ней ты сможешь победить смертного врага.
Она имела ввиду Волдеморта? Он может быть побежден? Это было хорошей новостью.
—Это всё? — спросил Гарри с тревогой
—Нет. Это — женщина, которую ты жаждешь. Она связана с наследником твоего противника. Он держит её в заключении. Старшая женщина связана со служащим твоего смертельного врага.
«Что? Какое отношение Чу может иметь к Люциусу Малфою или, например, Червехвосту?» — удивился Гарри.
—И последние две карты. Другой брат, — Гарри подумал, сколько же него братьев, — он будет предателем, — она перевернула последнюю карту. Это был знак смерти.
—Смерть? — прошептал Гарри.
—Не обязательно. Это может означать какое-то изменение. Твой враг приманит тебя к себе четвертой женщиной. Вы любите друг друга. Ты встанешь перед выбором. И если ты выберешь не мудрое решение… — она остановилась на некоторое время, — на Земле не будет мира.
—Я должен сделать выбор, который может уничтожить мир? Это смешно. Вы говорите, что у меня есть два брата, и какая-то женщина. Как я могу иметь истинную любовь и желанную женщину одновременно? Нет у меня никаких братьев. Я не должен делать никакого выбора! И НИЧТО НЕ УНИЧТОЖИТ МИР! НИЧТО!
Весь класс смотрел на них. Трелони спокойно сложила карты.
—Вы можете идти. Я прощаю Вашу вспышку гнева, потому что ты можешь предсказывать.
—Я не могу предсказывать! — крикнул он и спустился по лестнице.
Тогда он услышал голос Сэнди:
—Человек с огненно-рыжими волосами упадет с лестницы.
Он долго думал, предупредить ли Рона, но пошёл дальше к Гриффиндорской башне. Он зашёл в гостиную, но, даже не осмотревшись, пошёл дальше, в спальню. Ему всё ещё было жарко, поэтому он открыл окно и снял рубашку, положив её на кровать.
«Почему я?» —подумал он, — «Почему я всегда должен спасать мир?»
Внутри, он всегда предполагал, что должен будет выбор. Может, он будет заключаться в том, присоединиться к Волдеморту или бороться против него? Он услышал в голове голос Хмури: «Что заставляет человека стать плохим? Где он, этот критический момент?»
Но он никогда не будет делать этого. Он слышал о том, как Пожиратели Смерти мучают ни в чём не повинным людей. Гарри Поттер и Пожиратель Смерти — это было слишком нелепое сочетание. Но если он станет служить Волдеморту, то его близким не причинят вреда...
Гарри, должно быть, уснул на кровати. Когда он проснулся, то оказалось, что Гермиона будила его. Похоже, ей тоже было жарко — мантию она держала в руках, лицо её выглядело влажным, на блузке были влажные пятна. Она вытерла пот со лба и сказала утомлённым голосом:
—Вставай, Гарри. Нам нужно идти в больничное крыло.
Она встала, чтобы идти, но Гарри сказал:
—Только сначала, я переоденусь. Почему эту одежду делают такой жаркой и тяжёлой? — сказал он, достигая двери, — Что-то случилось с Роном?
Гарри остановился в дверном проёме.
—Да, он сломал ногу. Симус, Дин и Невилл отвели его в больничное крыло. Мадам Помфри должна вылечить его к тому времени, когда мы придём… — тогда она остановилась.
—Что такое? — спросил Гарри.
—Как… как ты узнал?
Гарри всё ещё чувствовал себя так, будто спал
—Он упал с лестницы, когда выходил из кабинета Трелони?
—Да, — сказала она медленно, — Но откуда ты знаешь? Тебя же там не было.
Теперь Гарри почувствовал полное пробуждение.
—Гм… у меня тоже были неприятности с лестницей, когда я уходил. Я подумал, что и с кем-нибудь другим такое может случиться…
—Но откуда ты узнал, что это именно Рон? — не переставала удивляться Гермиона.
Гарри пожал плечами.
—Если бы с лестницы лестницы упали Симус, Дин, Невилл, Лаванда или Парвати, то ты не прибежала сюда. Ну, может и пришла бы, если бы упал Невилл, но в этом случае ты была бы с Роном. А если бы упала ты, то сюда прибежал бы Рон, — Гарри смотрел на Гермиону, и она была явно не удовлетворёна его объяснением.
—Я знаю, что сейчас жарко, — сказала она, — Но надень рубашку. Не всем нравится, как ты ходишь со змеёй вокруг руки.
Она развернулась и ушла. Гарри надел чистую рубашку, прикрепил значок префекта и оставил Сэнди, который сразу же свернулся на кровати — из-за жары. После этого, он спустился в гостиную, где его уже ждала Гермиона. Она также надела чистую блузку и прикрепила значок префекта.
Они молча шли по коридору к больничному крылу. Один раз, когда они качнулись друг к другу, они коснулись руками, и Гарри в это время хотелось взять её за руку, но он передумал. Гарри пошёл быстрее. И Гермиона старалась не отставать, поэтому тоже увеличила скорость.
—Гарри, – пожаловалась она, — И так, слишком жарко. Беги помедленней.
Она побежала быстрее, схватилась за его руку, и продела свои пальцы через его пальцы. Гарри замедлился до шага, и они пошли в больничное крыло. Они зашли туда, всё ещё держась за руки.
Рон лежал на кровати, опёршись спиной об гору подушек, его глаза были закрыты. Его левая нога была перевязана бинтами, под которыми были волшебные препараты, которые излечивали его сломанную кость. Гарри вспомнил, как Сэнди предупреждал его, что упадут камни, но он тогда не обратил внимания, и Дика завалило ими. А теперь, Гарри опять его игнорировал его, и Рон лежит со сломанной ногой.
Рон открыл глаза и начал улыбаться, пока не увидел, что Гарри и Гермиона стоят, держась за руки друг друга.
—Гарри был спальне и спал, когда я его нашла, — сказала Гермиона.
—Но вы были долго. И переоделись.
Гермиона отпустила руку Гарри и встала по другую сторону кровати.
—Было жарко, и мы вспотели…— начала она, но остановилась. Гарри понял, что это звучало неоднозначно.
—Извини меня за это, — сказал Гарри.
—За что? Я же спускался с лестницы и упал. Ты ни за что не должен извиняться, — сказал Рон.
—Гм…ну…— промямлил Гарри.
—Расскажи ему, Гарри, — сказала Гермиона серьёзно.
—Что рассказать? — спросил Гарри.
—Хорошо, расскажу я. Гарри знал, что ты упадешь, Рон…
—Гермиона… — попытался остановить её Гарри.
—Что? — недоверчиво произнёс Рон, — Ты знал и ничего мне не сказал? Подожди-ка, а как ты узнал? О боже… почему ты тогда кричал, что у тебя нет видений?
—Ты знал, — сказала Гермиона, — Я уверена в этом. Я не знаю, откуда, но ты знал.
—Слышала бы ты, что он наорал на предсказаниях! «Нет у меня никаких братьев! Как я могу уничтожить мир!» или что-то похожее на это.
—А что вы делали на предсказаниях? — спросила Гермиона.
—Гадали на картах.
Гермиона посмотрела на Гарри.
—И что она тебе нагадала?
—Да ладно тебе, Гермиона. Ты же знаешь её. Это всё выдумки. Именно поэтому ты оставила предсказания… — сделал гримасу Гарри.
—Что она сказала?
Гарри вздохнул.
—Она сказала, что у меня есть смертный враг, который больше не желает быть врагом.
Гермиона выглядела озадаченной.
—Это хорошо, не так ли? — спросила она.
—Да, это здорово. Смотри, он больше не хочет быть моим врагом, потому что он решил, что я — довольно сильный волшебник, поэтому он хочет принять меня на работу.
Рон и Гермиона уставились на него.
—Что?! — закричали они одновременно.
—Да, и я подумал, что Метка Пожирателя Смерти будет неплохо выглядеть с моей новой одеждой, и я, возможно, куплю серьгу…
—Гарри, остановись! Ты никогда этого не сделаешь! — сердито сказала Гермиона.
—Почему нет? Я не хочу, чтобы моих близких замучили и убили, — он смотрел на них мрачно, — Помните, что сказал Хмури о Пожирателях Смерти? От том, как они боятся проклятия Круцио, поэтому могут быть более безжалостны, чем Волдеморт? Вы думаете, что я хочу, чтобы вас замучили до смерти или пока вам не выпекут мозги?
—Но Гарри, если бы тебе, как Пожирателю Смерти, сказали мучить людей? Если бы ты этого не сделал, тебя самого замучили бы…
—Я не думаю об этом. Это — моя собственная боль, и уже справился с этим прежде. Я могу сделать снова.
—Но Гарри, — сказала умоляюще Гермиона со слезами, начинающими появляться у неё на глазах, — Именно поэтому ты не можешь быть Пожирателем Смерти. Потому что ты лучше пострадаешь сам, чем будешь видеть, как страдают другие.
—Она сказала, что я должен буду сделать выбор, — сказала тихо Гарри, — Мне нужно будет сделать мудрый выбор, или мира, который мы знаем, не будет.
Гермиона обошла кровать и взяла его руки.
—Ты сделаешь правильный выбор, Гарри. Но ты станешь Пожирателем Смерти, чтобы защитить нас. Я лучше умру, но не допущу этого.
—Я тоже, — сказал Рон.
Гарри смотрел то на Гермиону, то на Рона.
—Если я стану служить на Волдеморта, то с вами ничего не случится.
Он повернулся и пошёл к двери больницы, но когда он открыл её, то услышал шаги Гермионы позади него. Он не оглянулся. Когда он попытался закрыть дверь, она была уже там, и проскользнула в дверной проём. Она закрыла дверь, затем повернулась к нему и обняла его. Гарри сначала не шевелился, но потом тоже обнял её. Её слезы текли по щекам и попадали на рубашку и в волосы. Они так долго стояли, и Гермиона отделилась от него. Поцеловав его в щёку, она повернулась и убежала, протирая глаза руками.
Гарри, должно быть, уснул на кровати. Когда он проснулся, то оказалось, что Гермиона будила его. Похоже, ей тоже было жарко - мантию она держала в руках, лицо её выглядело влажным, на блузке были влажные пятна. Она вытерла пот со лба и сказала утомлённым голосом:
-Вставай, Гарри. Нам нужно идти в больничное крыло.
Она встала, чтобы идти, но Гарри сказал:
-Только сначала, я переоденусь. Почему эту одежду делают такой жаркой и тяжёлой? - сказал он, достигая двери, - Что-то случилось с Роном?
Гарри остановился в дверном проёме.
-Да, он сломал ногу. Симус, Дин и Невилл отвели его в больничное крыло. Мадам Помфри должна вылечить его к тому времени, когда мы придём… - тогда она остановилась.
-Что такое? - спросил Гарри.
-Как… как ты узнал?
Гарри всё ещё чувствовал себя так, будто спал
-Он упал с лестницы, когда выходил из кабинета Трелони?
-Да, - сказала она медленно, - Но откуда ты знаешь? Тебя же там не было.
Теперь Гарри почувствовал полное пробуждение.
-Гм… у меня тоже были неприятности с лестницей, когда я уходил. Я подумал, что и с кем-нибудь другим такое может случиться…
-Но откуда ты узнал, что это именно Рон? - не переставала удивляться Гермиона.
Гарри пожал плечами.
-Если бы с лестницы лестницы упали Симус, Дин, Невилл, Лаванда или Парвати, то ты не прибежала сюда. Ну, может и пришла бы, если бы упал Невилл, но в этом случае ты была бы с Роном. А если бы упала ты, то сюда прибежал бы Рон, - Гарри смотрел на Гермиону, и она была явно не удовлетворёна его объяснением.
-Я знаю, что сейчас жарко, - сказала она, - Но надень рубашку. Не всем нравится, как ты ходишь со змеёй вокруг руки.
Она развернулась и ушла. Гарри надел чистую рубашку, прикрепил значок префекта и оставил Сэнди, который сразу же свернулся на кровати - из-за жары. После этого, он спустился в гостиную, где его уже ждала Гермиона. Она также надела чистую блузку и прикрепила значок префекта.
Они молча шли по коридору к больничному крылу. Один раз, когда они качнулись друг к другу, они коснулись руками, и Гарри в это время хотелось взять её за руку, но он передумал. Гарри пошёл быстрее. И Гермиона старалась не отставать, поэтому тоже увеличила скорость.
-Гарри, - пожаловалась она, - И так, слишком жарко. Беги помедленней.
Она побежала быстрее, схватилась за его руку, и продела свои пальцы через его пальцы. Гарри замедлился до шага, и они пошли в больничное крыло. Они зашли туда, всё ещё держась за руки.
Рон лежал на кровати, опёршись спиной об гору подушек, его глаза были закрыты. Его левая нога была перевязана бинтами, под которыми были волшебные препараты, которые излечивали его сломанную кость. Гарри вспомнил, как Сэнди предупреждал его, что упадут камни, но он тогда не обратил внимания, и Дика завалило ими. А теперь, Гарри опять его игнорировал его, и Рон лежит со сломанной ногой.
Рон открыл глаза и начал улыбаться, пока не увидел, что Гарри и Гермиона стоят, держась за руки друг друга.
-Гарри был спальне и спал, когда я его нашла, - сказала Гермиона.
-Но вы были долго. И переоделись.
Гермиона отпустила руку Гарри и встала по другую сторону кровати.
-Было жарко, и мы вспотели…- начала она, но остановилась. Гарри понял, что это звучало неоднозначно.
-Извини меня за это, - сказал Гарри.
-За что? Я же спускался с лестницы и упал. Ты ни за что не должен извиняться, - сказал Рон.
-Гм…ну…- промямлил Гарри.
-Расскажи ему, Гарри, - сказала Гермиона серьёзно.
-Что рассказать? - спросил Гарри.
-Хорошо, расскажу я. Гарри знал, что ты упадешь, Рон…
-Гермиона… - попытался остановить её Гарри.
-Что? - недоверчиво произнёс Рон, - Ты знал и ничего мне не сказал? Подожди-ка, а как ты узнал? О боже… почему ты тогда кричал, что у тебя нет видений?
-Ты знал, - сказала Гермиона, - Я уверена в этом. Я не знаю, откуда, но ты знал.
-Слышала бы ты, что он наорал на предсказаниях! «Нет у меня никаких братьев! Как я могу уничтожить мир!» или что-то похожее на это.
-А что вы делали на предсказаниях? - спросила Гермиона.
-Гадали на картах.
Гермиона посмотрела на Гарри.
-И что она тебе нагадала?
-Да ладно тебе, Гермиона. Ты же знаешь её. Это всё выдумки. Именно поэтому ты оставила предсказания… - сделал гримасу Гарри.
-Что она сказала?
Гарри вздохнул.
-Она сказала, что у меня есть смертный враг, который больше не желает быть врагом.
Гермиона выглядела озадаченной.
-Это хорошо, не так ли? - спросила она.
-Да, это здорово. Смотри, он больше не хочет быть моим врагом, потому что он решил, что я - довольно сильный волшебник, поэтому он хочет принять меня на работу.
Рон и Гермиона уставились на него.
-Что?! - закричали они одновременно.
-Да, и я подумал, что Метка Пожирателя Смерти будет неплохо выглядеть с моей новой одеждой, и я, возможно, куплю серьгу…
-Гарри, остановись! Ты никогда этого не сделаешь! - сердито сказала Гермиона.
-Почему нет? Я не хочу, чтобы моих близких замучили и убили, - он смотрел на них мрачно, - Помните, что сказал Хмури о Пожирателях Смерти? От том, как они боятся проклятия Круцио, поэтому могут быть более безжалостны, чем Волдеморт? Вы думаете, что я хочу, чтобы вас замучили до смерти или пока вам не выпекут мозги?
-Но Гарри, если бы тебе, как Пожирателю Смерти, сказали мучить людей? Если бы ты этого не сделал, тебя самого замучили бы…
-Я не думаю об этом. Это - моя собственная боль, и уже справился с этим прежде. Я могу сделать снова.
-Но Гарри, - сказала умоляюще Гермиона со слезами, начинающими появляться у неё на глазах, - Именно поэтому ты не можешь быть Пожирателем Смерти. Потому что ты лучше пострадаешь сам, чем будешь видеть, как страдают другие.
-Она сказала, что я должен буду сделать выбор, - сказала тихо Гарри, - Мне нужно будет сделать мудрый выбор, или мира, который мы знаем, не будет.
Гермиона обошла кровать и взяла его руки.
-Ты сделаешь правильный выбор, Гарри. Но ты станешь Пожирателем Смерти, чтобы защитить нас. Я лучше умру, но не допущу этого.
-Я тоже, - сказал Рон.
Гарри смотрел то на Гермиону, то на Рона.
-Если я стану служить на Волдеморта, то с вами ничего не случится.
Он повернулся и пошёл к двери больницы, но когда он открыл её, то услышал шаги Гермионы позади него. Он не оглянулся. Когда он попытался закрыть дверь, она была уже там, и проскользнула в дверной проём. Она закрыла дверь, затем повернулась к нему и обняла его. Гарри сначала не шевелился, но потом тоже обнял её. Её слезы текли по щекам и попадали на рубашку и в волосы. Они так долго стояли, и Гермиона отделилась от него. Поцеловав его в щёку, она повернулась и убежала, протирая глаза руками.
-Итак, у Фреда и Джорджа есть немного еды из кухни, Парвати и Лаванда спрашивают у Ханны волшебный радиоприёмник, чтобы послушать музыку… а кто же будет оформлять? - Джинни делала список, когда Гарри заходил в гостиную. Гермионы нигде не было.
-А где Гермиона? - спросил он у Джинни, - Ты ещё знаешь, что Рон лежит в больнице со сломанной ногой?
Она, нахмурившись, посмотрела на него.
-За кого ты меня принимаешь? Конечно, знаю. Фред и Джордж сейчас с ним. Ты не хочешь заняться декорациями? - спросила Джинни.
-Какие ещё декорациями? Для чего? Я спросил у тебя, где Гермиона.
-Невилл попросил её помочь ему с домашней работой по трансфигурации. Они пошли в библиотеку. Он отвлекает её. Ты думаешь, я планировала бы праздник-сюрприз, если бы она здесь сидела? Я думала, что у неё было плохое лето, и решила устроить…
-Праздник-сюрприз?
-Гарри, у неё в субботу день рождения, - действительно, он забыл, что у неё девятого сентября день рождения, - Так ты займёшься декорациями?
-Да, конечно, - сказал он встревожено, и пошёл в сторону спальни для мальчиков.
-Гарри!
-Что?
-Я думала, что ты ищешь Гермиону.
-Она же сейчас занята помощью Невиллу. А моё дело подождёт.
Она посмотрела на него с беспокойством.
-Ты в порядке?
«Нет, я не в порядке», - подумал Гарри, - «Я только что узнал, что собираюсь стать Пожирателем Смерти, потому что тебе, Гермионе, Рону и другим могут причинить вред».
-Я в порядке, - сказал он, и пошёл в спальню, сел на кровать и задёрнул занавески, несмотря на жару. Он хотел поговорить с Джинни или с Гермионой, хоть с кем-нибудь, но все были очень заняты. Он взял Сэнди с кровати и прошипел:
-Что мне теперь делать?
-Гарри Поттер.
-Я не хочу становиться тёмным волшебником. Я не хочу подвергать опасности своих друзей.
-Тогда не ищи решение. Оно само найдёт тебя.
-Это то, чего я боюсь. Если бы был способ убрать с пути Пожирателей Смерти, то я мог бы встретиться с Волдемортом…
-Тогда сделайте это.
-Это не так то просто…
В субботу, после обеда, Гарри и Рон уговорили Гермиону пойти в библиотеку, чтобы Джинни и другие гриифиндорцы могли подготовить гостиную для праздника. Когда настало время, они оба сказали, что нужно пойти в Гриффиндорскую Башню, чтобы подготовить домашнюю работу по Истории Магии. Спустя неделю после начала учёбы, пароль изменился.
Когда они подошли к Толстой Даме, Гермиона сказала:
-Йоркширский пудинг, - и дверь открылась.
Все гриффиндорцы и профессор МакГонагалл крикнули:
-Сюрприз!
Гермиона выглядела так, будто собиралась упасть в обморок. Рон и Гарри помогли Гермионе пройти через дверной проём. После этого она обняла Джинни, Парвати и Лаванда, и всех остальных, пока не вернулась к Гарри и Рону - их она обняла одновременно. Тогда, кто-то включил волшебное радио, начали раздавать Усладэль и пироги. Все, казалось, разговаривали и смеялись одновременно. Гарри подошёл у Джинни сзади и шепнул на ухо:
-Вы здорово подготовились, Джинни.
Она посмотрела на него и улыбнулась. Почему в последние дни на Джинни так трудно смотреть? Она наклонилась к нему и спросила:
-Что ты её подарил?
Гарри совсем забыл, что ещё не подарил ей ничего:
-О боже, я совсем забыл, - сказал он, и побежал наверх. Спустился он спустя минуту уже с обёрнутой коробкой. Он пошёл туда, где сидели Рон и Гермиона, и дал ей подарок со словами.
-С днем рождения, Гермиона! Это он нас двоих, - сказал он и указал на Рона.
Гермиона усмехнулась и разорвала обертку, затем открыла рот в удивлении.
-Спасибо! Ты только посмотри… - сказала она, и развернула фотографию, на которой были они втроём и, смеясь, держались за руки. На фотографии Гермиона посмотрела сначала на Рона, затем на Гарри, её волосы внезапно поднялись от потока воздуха, на заднем фоне был лес. Все на ней двигались, значит - она была волшебной.
-Вы взяли её у Колина? Теперь у меня есть фотографическое доказательство того, что два моих лучших друга - самые красивые парни в Хогвартсе, - сказала она улыбаясь.
Уши Рона сразу же покраснели, а Гарри провёл рукой по волосам.
-Нужно будет попробовать отрастить волосы. Может, ты знаешь какое-нибудь заклинание, Гермиона? - спросил он.
-Не делайте этого, Гарри Поттер! - внезапно сказала Парвати, - Ты - мой шедевр. Даже не смей!
Все рассмеялись.
Праздник продолжался до ночи. МакГонагалл ушла, поместив на башню заклинание шумоизоляции, чтобы не тревожить остальные факультеты или преподавателей.
-И я доверяю Вам удостовериться в том, что ничего не вышло из-под контроля, - сказала она Алисии перед уходом. Когда портрет закрылся, Алисия сразу же закричала:
-Она ушла!
Кэтти увеличила громкость радио до максимума. Гарри вспомнил, какой сумасшедший праздник был, когда его объявили вторым Хогвартским чемпионом. Тогда праздник продолжался очень долго.
Парвати позвала Гермиону к столу, где дала ей свой подарок - гадальные карты.
-На уроке предсказаний, когда я ещё училась на них, я обнаружила интересный факт, связанный с моим днём рождения, - сказала Гермиона, - Я родилась в девять часов утра девятого числа девятого месяца. Сумма их составляет двадцать семь, то есть три в кубе. Это очень мощный набор чисел…
-Гермиона, ты должна погадать, чтобы подготовиться к новому году своей жизни, - прервала её Парвати.
Гарри в последнее время уже видел много гаданий по картам, поэтому пошёл что-нибудь перекусить.
Через некоторое время, Гарри отвёл перво- и второгодников в их спальни, так как они выглядели сонными, а Алисия отвела девочек. Когда он пришёл в гостиную, то обнаружил, что большинство третьеклассников также решили уйти, так что здесь осталось не так много народу. Анжелина и Джордж танцевали под какую-то медленную песню, Фред и Кэтти встали, чтобы сделать то же самое. В углу несколько человек играли в шахматы. Колин фотографировал Джинни и ещё нескольких четвероклассников.
Когда Гарри хотел уйти, Гермиона схватила его за руку.
-Ты не можешь уйти. Вы должны потанцевать со мной, мистер Поттер. Это право именинницы, - сказала она.
«Это не похоже на Рождественский Бал», - подумал Гарри. Гермиона обняла его за шею, и положила голову ему на плечо. Гарри же, поместил руку на её талию. Они очень медленно перемещали ноги, Гарри даже не слышал слов, ритма или мелодии.
-Гермиона, - прошептал Гарри, - У меня есть для тебя ещё один подарок.
Она расширила глаза с испугом и надеждой одновременно.
-Я решил не становиться Пожирателем Смерти.
Она улыбнулась, из её взгляда испарился испуг.
-Я никогда и не думала, что ты им собираешься стать, - шепнула она, опять положив голову ему на плечо. Когда песня закончилась, Гарри чувствовал, что она дрожала, и не хотел позволять ей идти. Но внезапно, он вспомнил о Роне и Джинни, стоявших поблизости, и явно обращавших на них внимание.
Гарри взял её руку и повёл к Рону, говоря:
-Подарок был от нас обоих, и я не хочу быть единственным, кого отблагодарили.
Рон и Гермиона неловко смотрели друг на друга, пока Гермиона не улыбнулась и не повела Рона на середину комнаты. Нога Рона была уже здоровая, но он всё равно ещё прихрамывал.
После этого, Гарри улыбнулся Джинни.
-А ты, - сказал он, - Спланировала большую часть праздника.
Гарри с Джинни пошли на свободное пространство. Джинни решила танцевать так же, как и на прошлом Рождественском Бале - она держала его руку, а вторую поместила ему на плечо, в то время как он кладёт руку ей за спину. Но меньше, чем через минуту, он взял руку и поместил также за спину, вынуждая её положить свою руку на плечо. Она была примерно на дюйм выше него, так что они танцевали, постоянно смотря друг другу в глаза, и Гарри решил не смотреть вдаль.
Джинни, наконец, посмотрела вдаль.
-Ты ещё решил, каким животным хочешь стать? - спросила она.
-Да, - сказал Гарри, - Львом.
-Ты обучаешься анимагии, не так ли? - сказала она мягко. Гарри в удивлении посмотрел на неё. Она хитро улыбнулась, - Ты исчезаешь с МакГонагалл каждый вечер после ужина. Она - анимаг и преподаватель Превращений, и ты спрашивал меня о животных… не трудно было понять.
-Шшш! - сказал он спокойно около её уха, - Не говори никому. Это должно быть неожиданностью.
Вдруг, Гарри понял, что музыка закончилась, и люди смотрели на них.
-О чём это вы шепчетесь? - спросила Гермиона подозрительно, но пытаясь звучать спокойно.
-Ни о чём, - сказал Гарри, таким же спокойным голосом. Гарри посмотрел на Рона, который пытался отодвинуться от Гермионы. Когда он на них посмотрел во время танца, то увидел, что между ними было больше расстояния, чем у всех остальных, вместе взятых, кто сегодня танцевал. Гарри подошёл и поцеловал Гермиону в щёку.
-С днём рождения. Мне нужно идти спать, чтобы завтра проснуться хотя бы до обеда, - сказал он, двигаясь к лестнице.
Вдруг Гермиона крикнула
-Я вспомнила! Чуть не забыла!
Она повела Джинни, Гарри и Рона к креслам около камина. Поблизости никого не было, и музыка громко пела, хотя никто и не танцевал, поэтому никто их не слышал.
-Я нашла сказку! - сказала громким шёпотом, - Когда я была в библиотеке сначала с Невиллом, а потом с вами, - она указала на Гарри и Рона, - Когда они отвлекали меня при твоей, - она показала на Джинни и улыбнулась, - Подготовке к этому празднику.
-Какую сказку? - удивилась Джинни.
-Разве вы не проходили гусей на уроке Хагрида?
-Нет, мы проходим детёнышей единорогов. Он боится, что не все старшие девочку смогут подойти к ним, - она покраснела. Гарри вспомнил, что только девственницы могут приблизиться к единорогам, - Он сказал, что гусей проходят в пятом классе. Так что так с гусями?
-Один из них -гусь, кладущий золотые яйца.
-И что это за сказка? - утомлённо спросил Гарри.
-Джек и стебель боба! - торжественно сказала она.
Трое посмотрели сначала друг на друга, затем на Гермиону.
-И? - сказали они одновременно.
-Практически все сказки базируются на этой книге. Это, практически, учебник для тех, кто пишет о гигантах. Было множество вещей, которые Джек украл из дома гиганта, и одним из них был гусь, кладущий золотые яйца. Я думаю, что Хагрид вступил в контакт с гигантами, и они дали ему гуся как своего рода жест доброжелательности…
-Как подарок послу? - спросила Джинни.
-Точно! Я думаю, это означает, что гиганты будут на нашей стороне, что они не перейдут к Сами-знаете-кому. Я думаю, Хагрид добился этого.
Все молчали, и тишину решил прервать Рон.
-А что, если он украл его?
-Что украл?
-Что если он сделал то же самое, что и Джек, и украл его?
Никто не решался ничего сказать.
-Мы узнаем у него всё, - сказала Гермиона, после долгой паузы.
Рон сильно зевнул.
-Ладно, мы сделаем это, но только долгого сна в воскресенье утром, - сказал он.
-Я тоже завтра подольше полежу, - сказала Гермиона устало, - Примерно до двух часов дня.
Когда они повернулись, чтобы идти, то с удивлением обнаружили, что кроме них, в гостиной никого не было.
Они пошли по соответствующим лестницам в свои спальни, надеясь, что Гермиона была права насчёт гигантов.
Oh how I wish, for soothing rain
All I wish is to dream again
My loving heart lost in the dark
For hope I'd give my everything
All I wish is to dream again
My loving heart lost in the dark
For hope I'd give my everything
-
ExiLe
- Ученик
- Сообщения: 315
- Зарегистрирован: 05 авг 2004 12:28
- Откуда: Дебри сознания
- Контактная информация:
Глава девятая. Свидание.
Гарри не с таким, как остальные, нетерпеньем ждал первого Хогсмидского уикенда, через две недели после дня рождения Гермионы. Эти две недели пролетели быстро: школьные занятия, собрания префектов, подготовка к С.О.В.У., тренировка по квиддичу и анимагия.
Он вспомнил третий класс, когда ему не разрешили ему идти в Хогсмид, потому что Дурслеи не подписали разрешение, и все были взволнованы о Сириусе Блэке, его крёстном отце, единственном беглеце из Азкабана, скрывавшемся в Хогсмиде, чтобы убить Гарри. Ему приходилось идти туда под плащом невидимкой и по секретной дороге. Тогда ему нравилось ходить в Хогсмид. Но сейчас, Хогсмид был последним местом куда он хотел идти, особенно, на двойное свидание с Чу, Виктором Крумом и Гермионой.
Ему было жалко, что он в анимагии не дошёл до уровня, когда мог превратиться в льва и убежать в Запретный лес. Он уже умел растить и уменьшать ногти (на руках и ногах) за мгновение, также увеличивать и уменьшать длину волос (теперь он сам может себя стричь, и волосы с пола убирать не надо). МакГонагалл была удивлена его быстрым прогрессом, и Гарри задавался вопросом, сможет ли он стать анимагом меньше, чем через шесть месяцев.
Гарри, также, пришлось начать бриться, но он научился управлять волосами на лице, и ему не нужно было использовать для этого какое-либо волшебство или бритву. Никто из мальчиков и не спрашивал его об этом. Рон использовал палочку, когда замечал красноватый цвет на лице. Гермиона предложила ему отрастить их, как Чарли, ведь красная борода выглядела бы неплохо на фоне его веснушчатого лица и рыжих волос.
В ту субботу, как обычно, Гарри и Гермиона пошли на утреннюю пробежку. Когда они оба упали на влажную траву квиддичного поля, через некоторое время, Гермиона сели и задумалась. Гарри подполз к ней и коснулся её плеча.
—Гермиона, — прошептал он. Она посмотрела на него, и Гарри увидел в её глазах страх, — Что такое?
—Гарри? — сказала она, будто была не уверена, что его так зовут. Он положил свою руку на её щёку, а она — свою на его руку.
—Ты волнуешься о сегодняшнем свидании с Виктором? — спросила он, она кивнула, — Не беспокойся, вы не будете одни.
—Но…
—Да?
—Это идея с соединением Чу и Виктора… Должны ли мы это делать? Что мы знаем о нём? Возможно, я просто должна порвать с ним и рискнуть…
—Ты действительно хочешь этого? — сказал он мягко, перемещая руку на плечо, — Я могу отменить своё свидание с Чу.
Вдруг, Гермиона вздрогнула, будто пробудилась ото сна. Она поднялась и продолжила упражнения.
—Прости, Гарри. Я зря волнуюсь. У нас есть план, и мы будем придерживаться его. Держи меня за лодыжки.
Он кивнул ей и присел, чтобы захватить её лодыжки, и она начала делать упражнения. Он был так близко к ней, она была так задумчива. Всё, что она делала, она делала так серьёзно. Кроме предсказаний, от которых она отказалась. Он попробовал не думать о предсказаниях. После того первого урока, он больше не брал Сэнди на урок, а просто оставлял на кровати…
—Гарри!
—Что?
—Я уже целую минуту не могу докричаться до тебя. Уже можешь отпустить меня. Я думаю, что пяти тысяч приседаний на это утро мне хватит. Твоя очередь.
—Ах, да, — сказал Гарри, и Гермиона теперь держала его лодыжки, а он делал приседания. Сначала, он снял рубашку, протерев пот с лица. Он сделал приблизительно половину от запланированного количества приседаний, когда увидел самодовольное лицо Драко Малфоя. Он приближался к ним.
—Хорошо выглядишь, Грэнджер, — он сильно растягивал слова, — Для грязнокровки.
Гарри увидел, что Гермиона начинает злиться. Драко и шесть других слизеринцев стояли перед ним, держа в руках новенькие «Нимбусы-3000» —наверное, подарок Люциуса Малфоя, отца Драко.
—Следи за языком, Малфой, — сказал Гарри злым голосом. Он сжимал потную рубашку в левой руке, и хотел бы сейчас в правой держать палочку.
—Не могли бы вы покинуть поле? Моя команда должна тренироваться.
—Твоя команда? — удивился Гарри.
—Да, — сказал Малфой, теперь его самодовольность росла, — Я — новый капитан слизеринской команды. Как тебе это нравится?
«Это объясняет, откуда взялись мётлы», — подумал Гарри. Гермиона встала и подошла к Гарри.
—Какое совпадение. Гарри — тоже капитан команды, — сказала она. У Малфоя высокомерности немного поубавилось, — Вы оба префекты, вы оба капитаны команд, — продолжила Гермиона, — Чем вы ещё собираетесь конкурировать? — и после некоторой паузы, — Мне пора идти на встречу с Виктором.
Она повернулась и ушла по направлению к замку.
—Так, великий Поттер потерпел поражение от Виктора Крума, — съехидничал Малфой.
—Нет, — сказал Гарри, улыбаясь — Ты не сможешь разозлить меня. Не сегодня, — он попытался выглядеть более счастливым, чем он сейчас был, — Я иду на встречу с Чу Чэнг из Равенкло.
Гарри было жаль, что у него сейчас не было фотоаппарата, чтобы снять ошеломлённое лицо Малфоя
—Но она в шестом классе! — пробормотал Малфой.
—Зато симпатичная, — сказал Забини, слизеринец.
—Заткнись! – крикнул Малфой.
—Я знаю, — сказал Гарри, — Она действительно симпатичная. Когда на Диагон-Аллее она попросила меня пойти на свидание…
—Она попросила тебя пойти с ней? — недоверчиво спросил Малфой. Гарри попытался не рассмеяться над его выражением лица. Он повернулся и догнал Гермиону.
—Удачного дня тебе, Малфой! Я знаю, что у меня он точно будет удачным! — крикнул она, повернув голову. Гарри расслышал, как один из слизеринцев сказал:
—Все девочки в школе по нему с ума сходят…
—Посмотрите на него, он сейчас устроит бунт, идя в замок без рубашки…
—Замолчите! — он услышал, как Малфой опять взорвался от злости. Гарри улыбнулся и продолжил идти.
Когда он дошёл до третьего этажа, увидел, что Гермиона идёт к ванной для старост, а Чу выходит оттуда. Она остановилась как вкопанная, когда увидела Гарри.
—Гарри… — сказала она мягко, уставившись на него. Гарри почувствовал, что начал краснеть.
—Доброе утро. Мы как раз с тренировок, — сказал Гарри, подавая знак Гермионе, чтобы она зашла в ванную. Чу не смотрела на Гермиону.
—Угу, — сказала она, пристально глядя на Гарри.
—Я пойду в душ. Встретимся после завтрака.
—Хорошо, — ответила Чу. Гарри продолжил путь к пятому этажу, задаваясь вопросом, возможно ли заставить её заметить, что Виктор вообще существует.
Потолок в Большом Зале был таким же безоблачно-голубым, как и небо на улице. Когда прибыли совы, письмо Гермионе от Виктора подтверждало, что он встретит её около Магазина Сладостей. Гарри посмотрел на неё, сидящую рядом с ним, и спросил:
—Готова?
Она глубоко вдохнула:
—Готова, как никогда.
Гарри и Гермиона подошли к равенкловскому столу. Гарри задел Чу за плечо, она повернулась, и когда увидела, кто это, то широко улыбнулась. Он надел свою лучшую чёрную мантию со значком префекта, простую чёрную рубашку под ней, чёрные брюки и чёрные ботинки. С его недавно постриженными чёрными волосами, чёрной оправой очков и зелёными глазами, он очень подходил на роль победителя Тремудрого турнира.
—Ты готова идти? — спросил он её. Он пытался игнорировать разговоры остальных равенкловских девушек, которые увидели, с кем идёт на свидание Чу.
—Да, — ответила Чу. Она встала и взяла руку, которую Гарри ей подал — это было старомодно, но он чувствовал, что нужно было сделать именно так. Они вышли в вестибюль, наблюдаемые каждым глазом Большого Зала.
Пока они шли в деревню, Гарри пытался завязать беседу, задавая вопросы, но Чу отвечала односложными ответами, и его попытки оказались тщётны. Гарри пытался идти поближе к Гермионе, чтобы хотя бы с ней поговорить, а Чу, казалось, была счастлива тем, что шла рядом с Гарри, смотрела на него, и слушала его с Гермионой разговор (хотя, может быть, она его и не слушала, а просто делала вид — он и Гермиона смеялись над своими шутками, а Чу ни разу не рассмеялась).
Когда они достигли деревни, они пошли по главной улице к Магазину Сладостей. Виктор ждал снаружи, и поцеловал Гермиону в щёку, когда она приблизилась к нему. Виктор, казалось, стремился поцеловать её в губы, но она в последний момент повернула голову. Они купили немного конфет и некоторое время прогуливались по деревенским улицам. Гарри уже утомился попытками поговорить с Чу, особенно теперь, когда Гермиона была с Виктором. Их разговоры были также немногословны, так как Виктор говорил по-английски с акцентом, и медленно.
—Я изучаю английский язык по вашим телевизионным программам, — рассказывал Виктор.
—Но у вас телевидения, — напомнила Гермиона, — У вас нет даже электричества.
—О, нет. Я хожу в телевизионный магазин в Софии, стою там и слушаю, пока мне не говорят уходить. Они не любят, когда люди, которые не собираются ничего покупать, просто стоят.
«Это хорошая беседа», — подумал Гарри, — «По сравнению с тем, что творится у меня».
Он подумал о возможном разговоре о выяснении того, видела ли она прошлогодний чемпионат мира по квиддичу, но так как это было целый год назад, и там играл Виктор, он решил не использовать эту тему. Он попробовал спросить её, было ли сложно сдавать С.О.В.У., как об этом говорят.
—Нет, их сдавать не трудно, — сказала она, и больше ничего не уточнила.
Гарри спросил у Чу, что нового проходят в шестом классе, и она ответила:
—Большей частью, то, что проходят в пятом классе, но более углублённо, — и больше ничего не сказала.
«С фонарным столбом-то будет более оживлённый разговор, чем с ней», — подумал Гарри.
Наконец, время приблизилось к ланчу, и пошли в кафе «Три метлы». Там уже было много учеников, которые пришли из замка, и они нашли единственный свободный столик в углу, рядом тем местом, где сидели Рон и Фред Уизли. Гарри и Гермиона сказали Виктору и Чу, что пойдут и купят усладэль и еды.
В то время, как они ждали барменшу, мадам Росмерту, они поговорили.
—Гермиона, ты уверена, что любовные зелья незаконны? Просто я умираю от искушения положить их в напитки Виктора и Чу, чтобы ускорить этот процесс. Мне сильнее никогда никто не надоедал.
—Действительно? — сказала Гермиона, подняв брови, — Она очень симпатична…
—Не нужно об этом говорить. Она — не то, что я ищу…
—А прошлом году, когда ты хотел пригласить её на Рождественский Бал?
—Очевидно, ты никогда не забудешь об этом.
Она весело улыбнулась ему:
—Не раньше, чем через сто лет. Да ладно, не всё так плохо. Конечно, есть кое-что, что вы вдвоём можете сделать…
Сначала, он не понял значения этих слов, но когда до него дошло, от крикнул:
—Гермиона! Я даже не могу поговорить с ней нормально, не то что поцеловаться…
—Я даже не знаю. Люди иногда говорят слишком много, и это бывает препятствием, — она многозначительно смотрела на него, и Гарри вспомнил тот момент в саду Дурслей, когда они почти поцеловались, но пришёл Сириус. Он оглянулся.
—Они шевелят губами. Возможно, они разговаривают, — с надеждой сказал он. Гермиона в это время сделала заказ на четыре усладэля и чипсы, и указала, на какой стол их принести, и они вернулись к своему столику.
Гарри подумал, что появилось кое-что поскучнее уроков профессора Биннса — свидание с Чу Чэнг. Тем временем, он вспомнил рядом с ними сидели Фред и Рон, и попытался подслушать их разговор.
Когда прибыл заказ, у них, по крайней мере, были полные рты, и они не могли говорить. Гарри никогда не ел так тихо, даже у Дурслеев.
Ланч закончился, и Гарри понял, что больше не сможет терпеть.
—Это было, конечно, забавно, но Гермиона, у меня есть куча не сделанной домашней работы. Мне нужно провести несколько часов в подземелье у Снейпа. А ты разве не говорила, что по Арифмантике профессор Вектор дала тебе полно работы? — его глаза умоляюще смотрели на неё.
—О! — сказала она внезапно, — Да, так много работы. Невероятно много.
Она энергично кивала. Виктор и Гарри заплатили счёт (Гермиона обсудила с Виктором плату своей доли, а Чу ничего подобного не сказала). Они все встали, чтобы уйти, и когда они были уже у двери, Гарри заметил, что Фред и Рон также встали.
Когда они шли к замку, Гарри с Чу и впереди Гермиона с Виктором, Гарри решил прекратить даже пытаться поговорить с Чу. Рон и Фред прятались приблизительно в сорока футах сзади них.
Они достигли вестибюля замка, и Гарри протянул руку Чу, энергично колебля её, и поблагодарил за прекрасный день. После этого, они договорились встретиться на следующий уикенд, когда они пойдут в Хогсмид. Но в это время, Гарри думал: «Эти пять часов моей жизни уже не вернуть».
Когда они обменивались рукопожатиями, и по лестнице, ведущей к подземелью, поднялась Джинни. Они остановилась, когда увидела Гарри и Чу, сначала нахмурившись, затем выглядела более счастливой, так как поцелуя не последовало. В этот момент, Гарри за спиной Чу увидел, как целовались Гермиона и Виктор, так же, как и на платформе, когда уезжал поезд.
Чу пошла к гостиной Равенкло, а Виктор ушёл из главной двери на улицу. Джинни начала подходить к Гарри и Гермионе, но вдруг, по той же лестнице, откуда она пришла, поднялся Малфой. В это время, в замок зашли Рон и Фред.
—Джинни! — крикнул он, — Ты забыла несколько ингредиентов.
Он вручил их ей, в то время как Гарри и Гермиона удивленно смотрели на них.
—Вы были вдвоём в подземелье? — подозрительно спросил Гарри.
—Да. И что? — сказал Малфой, подходя к ним ближе.
—И что вы там делали? — хотел знать Рон.
—Домашнюю работу по зельям, — пояснила Джинни.
Рон и Фред медленно подходили к Малфою с обеих сторон.
—И я, как предполагается, должен верить тебе? — спросил Рон у Малфоя.
—Да, — сказал Малфой, — Я действительно работаю там, и помогаю Джинни. Я же ничего не говорю, когда Поттер и эта грязнокровка тренируются каждое утро на квиддичном поле…
Одновременно, Гарри и Рон схватили руки Малфоя и скрутили его к стене, после чего вытащили палочки и наставили их на него.
—Прекрати её так называть, Малфой — прошипел Рон. Малфой только усмехнулся.
—Рон! Гарри! Отпустите его! — неожиданно сказала Джинни, — Он — мой друг.
—Твой друг? — сказали Гарри, Рон и Фред
—Гермиона — твой друг, — напомнил ей Гарри.
—Отпустите его, — сказала Джинни твёрдо, и Гарри на несколько секунд показалось, что это была Алисия Спинет с её строгим голосом. Они освободили его, и Джинни подошла поближе, — Ты знаешь, что я не люблю это слово, — сказала она спокойно, но серьёзно.
Впервые, с тех пор как Гарри увидел его, Драко выглядел смущенно:
—Извини…
—Нет. Говори это не мне, а Гермионе, — Гарри пытался подавить улыбку.
Малфой подошёл к Гермионе и искренне посмотрел на неё.
—Я сожалею, что так назвал тебя, Грэнджер.
—И… — подтолкнула его Джинни.
—И этого больше не случится
Гермиона удивлённо посмотрела не него.
—Извинения приняты, — сказала она и пошла по лестнице, ведущей к Гриффиндорской башне.
Гарри, Рон и Фред не уходили — они не хотели оставлять Малфоя и Джинни наедине.
—Спасибо за ингредиенты, Драко, — мягко сказала Джинни.
«Драко?» — ещё больше удивился Гарри, — «Она назвала его Драко?»
—Не за что, — он улыбнулся ей, и Гарри был потрясён видеть, что улыбка его была не похожа на ухмылку или злую усмешку. После этого, он пошёл по другой лестнице, ведущей к слизеринскому подземелью.
В это время по той же лестнице поднялся Невилл Лонгботтом, осторожно неся стеклянную колбу, в которой была бурлящая жидкость. Он резко остановился, когда увидел Гарри, Рона, Фреда и Джинни, стоящих там.
—Что случилось? — спросил он, смотря на свое зелье
—Ты был в подземелье вместе Джинни и Драко, Невилл? — спросил Рон.
—Да. Он очень помог нам. Наконец, я смог сделать зелье, увеличивающее память… — он пошёл по лестнице, и его голос постепенно затихал, пока его совсем не стало слышно.
—Но почему ты сказала нам, что ты была с Малфоем не одна? — Рон обратился с Джинни.
—Почему?.. Почему?.. А вы спрашивали? И вообще, что было бы, не будь там Невилла? В любом случае, мы не делали бы ничего, что не связано с зельями.
Гарри наклонился к Рону и Фреду и прошептал:
—Почему бы не поговорить с ней тому, кто не является её братом?
Рон не был уверен, что это хорошая идея, но Фред кивнул и потащил его Большому Залу. Гарри и Джинни медленным шагом пошли наверх по лестнице.
—Извини за всё это, Джинни. Рон и Фред провели весь день, шпионя наше свидание. Должен сказать, глупое свидание, и думаю, что мы все были на пределе…
—Это было не так хорошо, — сказала она мягко.
—Ты только преуменьшила. Я думаю, для нас всех было ударом, что ты назвала Малфоя по имени…
Она остановилась.
—Правда? Мысленно я всегда его называю Драко. А вот о его отце я думаю, как о Малфое…
—…Который дал тебе дневник Тома Риддля, — закончил Гарри, тоже прекратив идти. Она мрачно посмотрела на него, и пошла дальше.
—Когда он не хвастается, когда он не среди большого количества людей, он может быть хорошим. Мне кажется, что в последнее время он одинок. Среди слизернцев у него немного друзей.
—Некоторые из них должны быть его друзьями. Квиддичная команда сделала его новым капитаном сборной, — сказал Гарри, но вспомнил о новых мётлах и остановился. Даже думать не надо было, почему они за него голосовали.
—Он помогал Невиллу, и помог мне, сестре Рона, и ты знаешь, какая между ними враждебность.
—И я должен поверить, что Драко Малфой перевернул свою страницу жизни?
—Ты должен дать ему презумпцию невиновности.
—Сегодня он уже два раза назвал Гермиону грязнокровкой. Это мешает мне дать эту самую презумпции.
—Ну, у меня есть об этом теория…
—Что? — Гарри остановился. Через несколько шагов, Джинни также остановилась и повернулась к Гарри.
—Я думаю, она немного… давит на Гермиону.
—Он оскорбляет её самым грубым словом, какое только можно придумать!
—Это только то, что я думаю. По-моему, он просто пытается убедиться, что она ниже него, только потому что она не волшебной крови.
Гарри высокомерно посмотрел на неё.
—Ты — грязной крови.
—Что? Не смеши меня, Гарри. Я — Уизли. Это было бы… это могло бы… не смеши меня, — она повторилась.
Джинни пошла наверх по лестнице более быстрым шагом, и Гарри было жаль, что у него нет волшебного глаза, как у Хмури, чтобы увидеть выражение её лица.
Гарри не с таким, как остальные, нетерпеньем ждал первого Хогсмидского уикенда, через две недели после дня рождения Гермионы. Эти две недели пролетели быстро: школьные занятия, собрания префектов, подготовка к С.О.В.У., тренировка по квиддичу и анимагия.
Он вспомнил третий класс, когда ему не разрешили ему идти в Хогсмид, потому что Дурслеи не подписали разрешение, и все были взволнованы о Сириусе Блэке, его крёстном отце, единственном беглеце из Азкабана, скрывавшемся в Хогсмиде, чтобы убить Гарри. Ему приходилось идти туда под плащом невидимкой и по секретной дороге. Тогда ему нравилось ходить в Хогсмид. Но сейчас, Хогсмид был последним местом куда он хотел идти, особенно, на двойное свидание с Чу, Виктором Крумом и Гермионой.
Ему было жалко, что он в анимагии не дошёл до уровня, когда мог превратиться в льва и убежать в Запретный лес. Он уже умел растить и уменьшать ногти (на руках и ногах) за мгновение, также увеличивать и уменьшать длину волос (теперь он сам может себя стричь, и волосы с пола убирать не надо). МакГонагалл была удивлена его быстрым прогрессом, и Гарри задавался вопросом, сможет ли он стать анимагом меньше, чем через шесть месяцев.
Гарри, также, пришлось начать бриться, но он научился управлять волосами на лице, и ему не нужно было использовать для этого какое-либо волшебство или бритву. Никто из мальчиков и не спрашивал его об этом. Рон использовал палочку, когда замечал красноватый цвет на лице. Гермиона предложила ему отрастить их, как Чарли, ведь красная борода выглядела бы неплохо на фоне его веснушчатого лица и рыжих волос.
В ту субботу, как обычно, Гарри и Гермиона пошли на утреннюю пробежку. Когда они оба упали на влажную траву квиддичного поля, через некоторое время, Гермиона сели и задумалась. Гарри подполз к ней и коснулся её плеча.
—Гермиона, — прошептал он. Она посмотрела на него, и Гарри увидел в её глазах страх, — Что такое?
—Гарри? — сказала она, будто была не уверена, что его так зовут. Он положил свою руку на её щёку, а она — свою на его руку.
—Ты волнуешься о сегодняшнем свидании с Виктором? — спросила он, она кивнула, — Не беспокойся, вы не будете одни.
—Но…
—Да?
—Это идея с соединением Чу и Виктора… Должны ли мы это делать? Что мы знаем о нём? Возможно, я просто должна порвать с ним и рискнуть…
—Ты действительно хочешь этого? — сказал он мягко, перемещая руку на плечо, — Я могу отменить своё свидание с Чу.
Вдруг, Гермиона вздрогнула, будто пробудилась ото сна. Она поднялась и продолжила упражнения.
—Прости, Гарри. Я зря волнуюсь. У нас есть план, и мы будем придерживаться его. Держи меня за лодыжки.
Он кивнул ей и присел, чтобы захватить её лодыжки, и она начала делать упражнения. Он был так близко к ней, она была так задумчива. Всё, что она делала, она делала так серьёзно. Кроме предсказаний, от которых она отказалась. Он попробовал не думать о предсказаниях. После того первого урока, он больше не брал Сэнди на урок, а просто оставлял на кровати…
—Гарри!
—Что?
—Я уже целую минуту не могу докричаться до тебя. Уже можешь отпустить меня. Я думаю, что пяти тысяч приседаний на это утро мне хватит. Твоя очередь.
—Ах, да, — сказал Гарри, и Гермиона теперь держала его лодыжки, а он делал приседания. Сначала, он снял рубашку, протерев пот с лица. Он сделал приблизительно половину от запланированного количества приседаний, когда увидел самодовольное лицо Драко Малфоя. Он приближался к ним.
—Хорошо выглядишь, Грэнджер, — он сильно растягивал слова, — Для грязнокровки.
Гарри увидел, что Гермиона начинает злиться. Драко и шесть других слизеринцев стояли перед ним, держа в руках новенькие «Нимбусы-3000» —наверное, подарок Люциуса Малфоя, отца Драко.
—Следи за языком, Малфой, — сказал Гарри злым голосом. Он сжимал потную рубашку в левой руке, и хотел бы сейчас в правой держать палочку.
—Не могли бы вы покинуть поле? Моя команда должна тренироваться.
—Твоя команда? — удивился Гарри.
—Да, — сказал Малфой, теперь его самодовольность росла, — Я — новый капитан слизеринской команды. Как тебе это нравится?
«Это объясняет, откуда взялись мётлы», — подумал Гарри. Гермиона встала и подошла к Гарри.
—Какое совпадение. Гарри — тоже капитан команды, — сказала она. У Малфоя высокомерности немного поубавилось, — Вы оба префекты, вы оба капитаны команд, — продолжила Гермиона, — Чем вы ещё собираетесь конкурировать? — и после некоторой паузы, — Мне пора идти на встречу с Виктором.
Она повернулась и ушла по направлению к замку.
—Так, великий Поттер потерпел поражение от Виктора Крума, — съехидничал Малфой.
—Нет, — сказал Гарри, улыбаясь — Ты не сможешь разозлить меня. Не сегодня, — он попытался выглядеть более счастливым, чем он сейчас был, — Я иду на встречу с Чу Чэнг из Равенкло.
Гарри было жаль, что у него сейчас не было фотоаппарата, чтобы снять ошеломлённое лицо Малфоя
—Но она в шестом классе! — пробормотал Малфой.
—Зато симпатичная, — сказал Забини, слизеринец.
—Заткнись! – крикнул Малфой.
—Я знаю, — сказал Гарри, — Она действительно симпатичная. Когда на Диагон-Аллее она попросила меня пойти на свидание…
—Она попросила тебя пойти с ней? — недоверчиво спросил Малфой. Гарри попытался не рассмеяться над его выражением лица. Он повернулся и догнал Гермиону.
—Удачного дня тебе, Малфой! Я знаю, что у меня он точно будет удачным! — крикнул она, повернув голову. Гарри расслышал, как один из слизеринцев сказал:
—Все девочки в школе по нему с ума сходят…
—Посмотрите на него, он сейчас устроит бунт, идя в замок без рубашки…
—Замолчите! — он услышал, как Малфой опять взорвался от злости. Гарри улыбнулся и продолжил идти.
Когда он дошёл до третьего этажа, увидел, что Гермиона идёт к ванной для старост, а Чу выходит оттуда. Она остановилась как вкопанная, когда увидела Гарри.
—Гарри… — сказала она мягко, уставившись на него. Гарри почувствовал, что начал краснеть.
—Доброе утро. Мы как раз с тренировок, — сказал Гарри, подавая знак Гермионе, чтобы она зашла в ванную. Чу не смотрела на Гермиону.
—Угу, — сказала она, пристально глядя на Гарри.
—Я пойду в душ. Встретимся после завтрака.
—Хорошо, — ответила Чу. Гарри продолжил путь к пятому этажу, задаваясь вопросом, возможно ли заставить её заметить, что Виктор вообще существует.
Потолок в Большом Зале был таким же безоблачно-голубым, как и небо на улице. Когда прибыли совы, письмо Гермионе от Виктора подтверждало, что он встретит её около Магазина Сладостей. Гарри посмотрел на неё, сидящую рядом с ним, и спросил:
—Готова?
Она глубоко вдохнула:
—Готова, как никогда.
Гарри и Гермиона подошли к равенкловскому столу. Гарри задел Чу за плечо, она повернулась, и когда увидела, кто это, то широко улыбнулась. Он надел свою лучшую чёрную мантию со значком префекта, простую чёрную рубашку под ней, чёрные брюки и чёрные ботинки. С его недавно постриженными чёрными волосами, чёрной оправой очков и зелёными глазами, он очень подходил на роль победителя Тремудрого турнира.
—Ты готова идти? — спросил он её. Он пытался игнорировать разговоры остальных равенкловских девушек, которые увидели, с кем идёт на свидание Чу.
—Да, — ответила Чу. Она встала и взяла руку, которую Гарри ей подал — это было старомодно, но он чувствовал, что нужно было сделать именно так. Они вышли в вестибюль, наблюдаемые каждым глазом Большого Зала.
Пока они шли в деревню, Гарри пытался завязать беседу, задавая вопросы, но Чу отвечала односложными ответами, и его попытки оказались тщётны. Гарри пытался идти поближе к Гермионе, чтобы хотя бы с ней поговорить, а Чу, казалось, была счастлива тем, что шла рядом с Гарри, смотрела на него, и слушала его с Гермионой разговор (хотя, может быть, она его и не слушала, а просто делала вид — он и Гермиона смеялись над своими шутками, а Чу ни разу не рассмеялась).
Когда они достигли деревни, они пошли по главной улице к Магазину Сладостей. Виктор ждал снаружи, и поцеловал Гермиону в щёку, когда она приблизилась к нему. Виктор, казалось, стремился поцеловать её в губы, но она в последний момент повернула голову. Они купили немного конфет и некоторое время прогуливались по деревенским улицам. Гарри уже утомился попытками поговорить с Чу, особенно теперь, когда Гермиона была с Виктором. Их разговоры были также немногословны, так как Виктор говорил по-английски с акцентом, и медленно.
—Я изучаю английский язык по вашим телевизионным программам, — рассказывал Виктор.
—Но у вас телевидения, — напомнила Гермиона, — У вас нет даже электричества.
—О, нет. Я хожу в телевизионный магазин в Софии, стою там и слушаю, пока мне не говорят уходить. Они не любят, когда люди, которые не собираются ничего покупать, просто стоят.
«Это хорошая беседа», — подумал Гарри, — «По сравнению с тем, что творится у меня».
Он подумал о возможном разговоре о выяснении того, видела ли она прошлогодний чемпионат мира по квиддичу, но так как это было целый год назад, и там играл Виктор, он решил не использовать эту тему. Он попробовал спросить её, было ли сложно сдавать С.О.В.У., как об этом говорят.
—Нет, их сдавать не трудно, — сказала она, и больше ничего не уточнила.
Гарри спросил у Чу, что нового проходят в шестом классе, и она ответила:
—Большей частью, то, что проходят в пятом классе, но более углублённо, — и больше ничего не сказала.
«С фонарным столбом-то будет более оживлённый разговор, чем с ней», — подумал Гарри.
Наконец, время приблизилось к ланчу, и пошли в кафе «Три метлы». Там уже было много учеников, которые пришли из замка, и они нашли единственный свободный столик в углу, рядом тем местом, где сидели Рон и Фред Уизли. Гарри и Гермиона сказали Виктору и Чу, что пойдут и купят усладэль и еды.
В то время, как они ждали барменшу, мадам Росмерту, они поговорили.
—Гермиона, ты уверена, что любовные зелья незаконны? Просто я умираю от искушения положить их в напитки Виктора и Чу, чтобы ускорить этот процесс. Мне сильнее никогда никто не надоедал.
—Действительно? — сказала Гермиона, подняв брови, — Она очень симпатична…
—Не нужно об этом говорить. Она — не то, что я ищу…
—А прошлом году, когда ты хотел пригласить её на Рождественский Бал?
—Очевидно, ты никогда не забудешь об этом.
Она весело улыбнулась ему:
—Не раньше, чем через сто лет. Да ладно, не всё так плохо. Конечно, есть кое-что, что вы вдвоём можете сделать…
Сначала, он не понял значения этих слов, но когда до него дошло, от крикнул:
—Гермиона! Я даже не могу поговорить с ней нормально, не то что поцеловаться…
—Я даже не знаю. Люди иногда говорят слишком много, и это бывает препятствием, — она многозначительно смотрела на него, и Гарри вспомнил тот момент в саду Дурслей, когда они почти поцеловались, но пришёл Сириус. Он оглянулся.
—Они шевелят губами. Возможно, они разговаривают, — с надеждой сказал он. Гермиона в это время сделала заказ на четыре усладэля и чипсы, и указала, на какой стол их принести, и они вернулись к своему столику.
Гарри подумал, что появилось кое-что поскучнее уроков профессора Биннса — свидание с Чу Чэнг. Тем временем, он вспомнил рядом с ними сидели Фред и Рон, и попытался подслушать их разговор.
Когда прибыл заказ, у них, по крайней мере, были полные рты, и они не могли говорить. Гарри никогда не ел так тихо, даже у Дурслеев.
Ланч закончился, и Гарри понял, что больше не сможет терпеть.
—Это было, конечно, забавно, но Гермиона, у меня есть куча не сделанной домашней работы. Мне нужно провести несколько часов в подземелье у Снейпа. А ты разве не говорила, что по Арифмантике профессор Вектор дала тебе полно работы? — его глаза умоляюще смотрели на неё.
—О! — сказала она внезапно, — Да, так много работы. Невероятно много.
Она энергично кивала. Виктор и Гарри заплатили счёт (Гермиона обсудила с Виктором плату своей доли, а Чу ничего подобного не сказала). Они все встали, чтобы уйти, и когда они были уже у двери, Гарри заметил, что Фред и Рон также встали.
Когда они шли к замку, Гарри с Чу и впереди Гермиона с Виктором, Гарри решил прекратить даже пытаться поговорить с Чу. Рон и Фред прятались приблизительно в сорока футах сзади них.
Они достигли вестибюля замка, и Гарри протянул руку Чу, энергично колебля её, и поблагодарил за прекрасный день. После этого, они договорились встретиться на следующий уикенд, когда они пойдут в Хогсмид. Но в это время, Гарри думал: «Эти пять часов моей жизни уже не вернуть».
Когда они обменивались рукопожатиями, и по лестнице, ведущей к подземелью, поднялась Джинни. Они остановилась, когда увидела Гарри и Чу, сначала нахмурившись, затем выглядела более счастливой, так как поцелуя не последовало. В этот момент, Гарри за спиной Чу увидел, как целовались Гермиона и Виктор, так же, как и на платформе, когда уезжал поезд.
Чу пошла к гостиной Равенкло, а Виктор ушёл из главной двери на улицу. Джинни начала подходить к Гарри и Гермионе, но вдруг, по той же лестнице, откуда она пришла, поднялся Малфой. В это время, в замок зашли Рон и Фред.
—Джинни! — крикнул он, — Ты забыла несколько ингредиентов.
Он вручил их ей, в то время как Гарри и Гермиона удивленно смотрели на них.
—Вы были вдвоём в подземелье? — подозрительно спросил Гарри.
—Да. И что? — сказал Малфой, подходя к ним ближе.
—И что вы там делали? — хотел знать Рон.
—Домашнюю работу по зельям, — пояснила Джинни.
Рон и Фред медленно подходили к Малфою с обеих сторон.
—И я, как предполагается, должен верить тебе? — спросил Рон у Малфоя.
—Да, — сказал Малфой, — Я действительно работаю там, и помогаю Джинни. Я же ничего не говорю, когда Поттер и эта грязнокровка тренируются каждое утро на квиддичном поле…
Одновременно, Гарри и Рон схватили руки Малфоя и скрутили его к стене, после чего вытащили палочки и наставили их на него.
—Прекрати её так называть, Малфой — прошипел Рон. Малфой только усмехнулся.
—Рон! Гарри! Отпустите его! — неожиданно сказала Джинни, — Он — мой друг.
—Твой друг? — сказали Гарри, Рон и Фред
—Гермиона — твой друг, — напомнил ей Гарри.
—Отпустите его, — сказала Джинни твёрдо, и Гарри на несколько секунд показалось, что это была Алисия Спинет с её строгим голосом. Они освободили его, и Джинни подошла поближе, — Ты знаешь, что я не люблю это слово, — сказала она спокойно, но серьёзно.
Впервые, с тех пор как Гарри увидел его, Драко выглядел смущенно:
—Извини…
—Нет. Говори это не мне, а Гермионе, — Гарри пытался подавить улыбку.
Малфой подошёл к Гермионе и искренне посмотрел на неё.
—Я сожалею, что так назвал тебя, Грэнджер.
—И… — подтолкнула его Джинни.
—И этого больше не случится
Гермиона удивлённо посмотрела не него.
—Извинения приняты, — сказала она и пошла по лестнице, ведущей к Гриффиндорской башне.
Гарри, Рон и Фред не уходили — они не хотели оставлять Малфоя и Джинни наедине.
—Спасибо за ингредиенты, Драко, — мягко сказала Джинни.
«Драко?» — ещё больше удивился Гарри, — «Она назвала его Драко?»
—Не за что, — он улыбнулся ей, и Гарри был потрясён видеть, что улыбка его была не похожа на ухмылку или злую усмешку. После этого, он пошёл по другой лестнице, ведущей к слизеринскому подземелью.
В это время по той же лестнице поднялся Невилл Лонгботтом, осторожно неся стеклянную колбу, в которой была бурлящая жидкость. Он резко остановился, когда увидел Гарри, Рона, Фреда и Джинни, стоящих там.
—Что случилось? — спросил он, смотря на свое зелье
—Ты был в подземелье вместе Джинни и Драко, Невилл? — спросил Рон.
—Да. Он очень помог нам. Наконец, я смог сделать зелье, увеличивающее память… — он пошёл по лестнице, и его голос постепенно затихал, пока его совсем не стало слышно.
—Но почему ты сказала нам, что ты была с Малфоем не одна? — Рон обратился с Джинни.
—Почему?.. Почему?.. А вы спрашивали? И вообще, что было бы, не будь там Невилла? В любом случае, мы не делали бы ничего, что не связано с зельями.
Гарри наклонился к Рону и Фреду и прошептал:
—Почему бы не поговорить с ней тому, кто не является её братом?
Рон не был уверен, что это хорошая идея, но Фред кивнул и потащил его Большому Залу. Гарри и Джинни медленным шагом пошли наверх по лестнице.
—Извини за всё это, Джинни. Рон и Фред провели весь день, шпионя наше свидание. Должен сказать, глупое свидание, и думаю, что мы все были на пределе…
—Это было не так хорошо, — сказала она мягко.
—Ты только преуменьшила. Я думаю, для нас всех было ударом, что ты назвала Малфоя по имени…
Она остановилась.
—Правда? Мысленно я всегда его называю Драко. А вот о его отце я думаю, как о Малфое…
—…Который дал тебе дневник Тома Риддля, — закончил Гарри, тоже прекратив идти. Она мрачно посмотрела на него, и пошла дальше.
—Когда он не хвастается, когда он не среди большого количества людей, он может быть хорошим. Мне кажется, что в последнее время он одинок. Среди слизернцев у него немного друзей.
—Некоторые из них должны быть его друзьями. Квиддичная команда сделала его новым капитаном сборной, — сказал Гарри, но вспомнил о новых мётлах и остановился. Даже думать не надо было, почему они за него голосовали.
—Он помогал Невиллу, и помог мне, сестре Рона, и ты знаешь, какая между ними враждебность.
—И я должен поверить, что Драко Малфой перевернул свою страницу жизни?
—Ты должен дать ему презумпцию невиновности.
—Сегодня он уже два раза назвал Гермиону грязнокровкой. Это мешает мне дать эту самую презумпции.
—Ну, у меня есть об этом теория…
—Что? — Гарри остановился. Через несколько шагов, Джинни также остановилась и повернулась к Гарри.
—Я думаю, она немного… давит на Гермиону.
—Он оскорбляет её самым грубым словом, какое только можно придумать!
—Это только то, что я думаю. По-моему, он просто пытается убедиться, что она ниже него, только потому что она не волшебной крови.
Гарри высокомерно посмотрел на неё.
—Ты — грязной крови.
—Что? Не смеши меня, Гарри. Я — Уизли. Это было бы… это могло бы… не смеши меня, — она повторилась.
Джинни пошла наверх по лестнице более быстрым шагом, и Гарри было жаль, что у него нет волшебного глаза, как у Хмури, чтобы увидеть выражение её лица.
Oh how I wish, for soothing rain
All I wish is to dream again
My loving heart lost in the dark
For hope I'd give my everything
All I wish is to dream again
My loving heart lost in the dark
For hope I'd give my everything
-
ExiLe
- Ученик
- Сообщения: 315
- Зарегистрирован: 05 авг 2004 12:28
- Откуда: Дебри сознания
- Контактная информация:
Глава десятая. Вершина бобового стебля.
Прошло больше двух недель со времени свидания Гарри и Чоу, и он испытывал облегчение при мысли, что о следующем свидании он может не беспокоиться практически до самого Хеллоуина. Тем временем, в занятиях по анимагии Гарри приступил к тренировкам в изменении длины рук и ног. Это странно выглядело и требовало большой сосредоточенности. Пока еще Гарри не удавалось преобразовывать конечности с нужной быстротой.
Пару раз Гарри сталкивался в коридорах школы с Чоу Чанг, но каждый раз она отводила взгляд и смотрела в сторону. Гарри не понимал причины этого и начал задаваться вопросом: как им удастся свести вместе Виктора и Чоу, если она откажется пойти с ним на свидание.
Была среда. Только что закончились занятия по Защите от Темных Искусств, на которых Гарри выступал со своим эссе по Гамлету. Он сильно волновался, но профессор Хмури выглядел довольным проделанной Гарри работой. Гермиона ободряюще улыбалась ему во время его выступления, но она уже читала это эссе три раза, не говоря уже о пяти предыдущих вариантах. Рон еще готовил свое выступление об Отелло; оно уже было написано, но он отказывался показывать эссе Гарри и Гермионе. Единственным ответом, которого друзья добились от Рона, был: «Вы услышите его вместе со всеми остальными».
Когда они вернулись после занятий в комнату отдыха, Гарри сказал Гермионе: - Мне надо с тобой поговорить. - Он прошел к камину и Рон хотел последовать за ним, но Гермиона поймала его за руку:
- Он сказал, что хочет поговорить со мной, Рон.
Гарри оглянулся и посмотрел на них:
- О, не волнуйся, Гермиона. Рон может это услышать. Это не то… Ладно, так или иначе, подойдите сюда оба.
Как только они уселись в кресла у камина, Гарри уставился на свои руки, не в силах поднять глаза на Гермиону.
- Я боюсь, что я все испортил. С Чоу. Так что, теперь нам нужно придумывать другой план относительно Виктора, и все из-за того, что я идиот, - Гарри наконец поднял взгляд на Гермиону и посмотрел в ее чрезвычайно удивленное и смущенное лицо.
- Гарри, что случилось?
Он объяснил, что встречает со стороны Чоу очень холодный прием, и Гермиона спросила:
- Когда это началось? Как часто вы встречались с ней после свидания? Она пыталась отстраниться, когда ты поцеловал ее в конце свидания?
Гарри был ошеломлен потоком вопросов:
- Я… я… - он запнулся. – Я не встречался с ней после свидания. И – мы не целовались после свидания. Я пожал ей руку.
- ЧТО?! – Гермиона крикнула так громко, что все кто находились в комнате отдыха, обернулись и посмотрели на нее.
Гермиона прочистила горло и попробовала успокоиться. Джинни, привлеченная ее возгласом подошла и присела на четвертое кресло.
- Что случилось? – спросила она.
- Отлично, - сказала Гермиона, - Джинни, нам необходимо мнение непредвзятой женщины. Если бы ты была на свидании с Гарри и он, вместо того чтобы поцеловать тебя, пожал бы тебе руку, а после этого не разговаривал с тобой две недели, что бы ты подумала?
Джинни посмотрела на Гарри, затем перевела взгляд вдаль. Гарри нисколько не помогла мысль о том, что он никогда не поведет себя так с Джинни.
- Ну, - сказала она, - я предполагаю, что подумала бы, что со мной что-то не так.
- Спасибо! – сказала Гермиона торжествующе.
- Прежде чем пойти на свидание с Джинни, задумайся останешься ли ты в живых после этого, - сердито сказал Рон нахмурившемуся Гарри.
- Мы уклонились от темы, - раздраженно заявила Гермиона. – Будешь озабоченным старшим братом в другой раз, Рон. Прямо сейчас мы должны исправить ущерб, причиненный Гарри. – Она на мгновение задумалась и озадаченно заметила: - Я не могу понять, почему я не заметила, что вы не поцеловались…
- Ну, - ответил Гарри, прочищая горло, - Вы с Виктором были несколько… заняты.
- А ты уверена, что хочешь расстаться с Виктором Крумом? – спросила Джинни, хитро ухмыльнувшись. Гарри подумал, что взглядом, которым смерила ее Гермиона, можно было бы просто убить.
- Да, - сказала Гермиона решительно. – Мне нужно было убедиться, что он не будет ничего подозревать. Но… в следующий раз, Рон если ты сможешь, жди нас у входа в замок, и когда мы придем, скажи что директор хочет нас немедленно видеть, тогда мы сможем спокойно уйти и оставим их наедине друг с другом.
Рон кивнул и отсалютовал:
- Да, да. Будет сделано.
Гарри удержался от комментария по поводу того, как нетерпеливому Рону удастся это выполнить.
- А ты, - сказала Гермиона Гарри, - иди за мной.
Она подошла к свободному столу, достала пергамент, перо и чернильницу. Рон и Джинни подошли вслед за ними.
- Теперь, - сказала она, как только Гарри взял перо и обмакнул его в чернильницу, - пиши то, что я буду тебе диктовать.
И вот, что он написал:
Дорогая Чоу,
Мне очень жаль, что я был таким идиотом. Я действительно наслаждался нашим свиданием, и очень сильно жду следующего. Я никогда раньше не ходил на свидания и поэтому был очень взволнован. Я так хотел поговорить с тобой все эти две недели, но как только я видел тебя, все слова улетучивались из моей головы. Больше всего я боюсь того, что мое поведение в конце свидания дало тебе повод думать, что я больше не интересуюсь тобой. Совсем наоборот.
Я знаю, что ты будешь очень занята в течении нескольких следующих дней, когда будешь готовиться к игре в Квиддич с Хаффлпафом, но, возможно после того, как вы выиграете игру (а я уверен, что так оно и будет), мы сможем встретиться на трибунах и представить, что мы снова завершаем наше свидание, и сделаем это должным образом на этот раз. Еще раз надеюсь, что ты простишь мою глупость; когда я рядом с тобой, мой разум совершенно отказывается работать.
С нежностью, Гарри.
- Мы действительно должны написать относительно глупости, и что я идиот?
- Эй, это же твои собственные слова. Разве минуту назад, ты не сказал «я идиот»? Так что, пиши, это звучит покаянно и скромно. – Голос Гермионы звучал очень официально. Гарри скривился.
- А что означают слова о «должном образе»?
Она посмотрела на него, приподняв одну бровь:
- А что ты думаешь?
Она наблюдала за тем, как Гарри наморщил лоб, а затем, когда его ярко-зеленые глаза расширились, рассмеялась:
- Именно это.
- НЕТ!
- Гарри! Ты должен.
- Гермиона! Ты заставляешь меня написать записку, говорящую «встретимся после соревнования, чтобы немного пообжиматься»!
Она пожала плечами:
- И что?
- И ЧТО?!
- Гарри, это – план. Помнишь?
Он посмотрел на пергамент и вздохнул. Он подумал о ее похищении в Болгарии, о том как она беспокоилась о потерянном времени, о вопросе, как она могла доверять Виктору вообще.
- Я полагаю, я должен отнести это Хедвиг, - вздохнул он.
Гермиона кивнула:
- Хорошо. Я рада, что ты согласился со мной. Теперь мне надо сделать еще задание по Арифмантике, - она взяла свои книги и села за этот же стол.
Гарри свернул пергамент и пошел к выходу. Рон пошел к общежитию мальчиков, лишь раз покосившись через плечо на Гермиону, перед тем как подняться по лестнице.
Когда Гарри вылазил из-за портрета Полной Дамы, держа в руке письмо, он услышал шаги позади. Это была Джинни. Ни он, ни она не произнесли ни слова. Так, в молчании, они добрались до совятни. Джинни все еще молчала, когда он привязывал письмо к лапке Хедвиг и наблюдал, как она вылетает из окна. Только когда она уже была далеко, Гарри высунулся в окно и закричал:
- Хедвиг! Подожди! Вернись!
Но было слишком поздно.
- О, Джинни, что же я наделал?! - кричал он. – Я ничего не знаю о свиданиях, не говоря уже о свидании с девушкой, которая старше меня. Я не могу это сделать! Я не могу…
- Гарри, не волнуйся…
- Не волнуйся?! Как я могу не волноваться! Она уже думает, что я невежливый, бесчувственный болван, и написав ей письмо я только уверю ее в этом! Не говоря уже о том, что я буду вынужден притворяться, что хочу поцеловать ее, когда это практически последнее, что я хочу сделать… хуже только поцелуй со Снейпом или Малфоем…
- ГАРРИ! – крикнула Джинни, схватив его за запястья. Он выглядел ошеломленным и попытался сфокусироваться на ней. – Гарри, - она говорила, теперь улыбаясь так, как будто изо всех сил пыталась не рассмеяться. – Я никогда не слышала тебя лепечущим раньше.
- Да, ну, в общем… Это мой новый стиль речи. Лепетский. - Гарри не смог удержаться от улыбки, а затем и вовсе рассмеялся.
Джинни тоже рассмеялась, отпустив его руки и поднеся свои ко рту. Гарри прислонился к стене, продолжая смеяться так сильно, что из его глаз брызнули слезы. Джинни схватилась за живот, смеясь не дыша, затем, попыталась заговорить, немного отдышавшись:
- Ох… ох… у меня закололо в боку, - сказала она, прислонившись к стене рядом с ним.
Постепенно они оба успокоились и только опирались на стену рядом друг с другом, смотря в никуда. Гарри внезапно привиделось, что он берет Джинни за руки, поворачивает к себе, что он делал и раньше, а затем подносит свои губы к ее губам, чего он никогда раньше не делал…
- Знаешь, - сказала Джинни внезапно (по крайней мере, это показалось внезапным для Гарри), - ты выглядишь очень симпатичным, когда смеешься так, как сейчас.
Гарри повернулся и взглянул на нее.
- Ты выглядишь симпатичной всегда, - сказал он мягко, перемещая взгляд по ее тонким чертам лица, по россыпи веснушек возле носа, ее бездонным карим глазам, ее красивым волосам цвета пламени, обрамлявшим лицо…
Глаза Джинни расширились, и она посмотрела на него почти испуганно. После долгого молчания, она спокойно сказала:
- Хорошо, Гарри, я не думаю, что ты должен волноваться относительно Чоу. – Она пошла к двери. – Я думаю, что она понимает, что почти любая девочка в Хогвартце хотела бы быть на ее месте…
Гарри не двигался.
- Почти? – он улыбнулся. Джинни покраснела.
- Ты знаешь меня. Я люблю быть оригинальной. Не идти вместе с толпой.
Гарри понял, что она имела в виду, но это заставило его почувствовать себя так, как будто чья-то рука сжала его сердце.
- Хорошо. Это объясняет, почему ты называешь Драко Малфоя своим другом. – он прошел мимо нее к двери, а его голос звучал более жестко, чем ему хотелось.
- Гарри… - позвала она примирительно.
Он остановился и, стоя к ней спиной, так как все еще не хотел видеть ее, сказал:
- Я не доверяю ему, Джинни. Вспомни, из-за его отца ты чуть не погибла, и я вынужден был убить василиска, когда мне было двенадцать лет.
- Он – не его отец.
- Увидим, - это было все, что он позволил себе сказать, прежде чем вышел из совятни с максимальной скоростью, на которую был способен. «Так», - думал он. – «Она против меня. Смешно… Как только я заметил, насколько она красивая, насколько она хороший человек, она…
Он потряс своей головой, пытаясь не думать о ней, но казалось, что чем больше он пытался, тем больше он думал о ней, до такой степени что, даже закрывая глаза, он видел лицо Джинни Уизли.
В четверг утром, когда совы принесли почту в Большой Зал, Гарри не получил никакого ответа на письмо, которое он послал Чоу. Он взглянул на соседний стол, за которым завтракали Рэйвенкловцы, но ни Чоу, ни любой из ее друзей не обращали на него внимания.
Гермиона сидела между Гарри и Роном. Приглушенным голосом, в промежутках между откусыванием от тоста, она сказала им:
- Мы должны сегодня выяснить у Хагрида относительно гусей. Мы и так слишком долго это откладывали.
После завтрака в их расписании была «Забота о волшебных существах».
- Что если он не захочет сказать нам? – спросил Рон. – Что, если он откажется?
Гермиона пожала плечами:
- Мы и раньше получали от него информацию вопреки его желанию. Помните Николаса Фламеля?
Они закончили завтрак, собрали сумки с учебниками, вышли из замка и спустились к хижине Хагрида, стоявшей на опушке Запретного Леса. Вместе с ними туда шли пятые курсы Гриффиндора и Слизерина. Когда они пришли, они обнаружили что Хагрид очень взволнован.
- Одна из… э…. гусынь снесла золотое яйцо! – сообщил он, как только все собрались. – Теперь, каждый… э… да… должен посмотреть, чья гусыня сделала это!
Один за другим они пробрались через заросший кустарником двор, фактически усеянный кучами вонючего гусиного навоза (которые не всем удалось обойти) и осмотрели своих гусей и их соломенные подстилки. Ни у кого, казалось, не было гуся который снес бы хотя бы обычное яйцо, не говоря уже о золотом. Наконец, Малфой, кривя лицо в неприятной гримасе, добрался до своей гусыни, неловко приподнял ее и чуть не уронил обратно, обнаружив что она высиживает большое золотое яйцо.
- Я нашел его! – торжествующе завопил он. – У меня Гусыня, Которая Снесла Золотое Яйцо!
Однако, в этот самый момент, гусыне надоело терпеть хватку Малфоя, она захлопала крыльями и попыталась вырваться из его рук, одновременно осыпав пометом его начищенные ботинки и весь перед его изящной мантии.
Помет гусыни не был золотым.
- Не урони… э… ее! – проревел Хагрид, шагая к Малфою и выхватывая у него гусыню. – Ты ее… э… травмируешь!
- Я ее травмирую? – возмутился Малфой.
Гарри вынужден был признать, что Малфой выглядел более пострадавшим, чем гусыня. Его одежда и обувь выглядели полностью испорченными. Вообще, Малфой никогда не преуспевал на уроках по Заботе о волшебных существах. Гарри подозревал, что Малфой относится к ним с таким же отвращением, как он сам к урокам Зельеделия.
Раздраженная Гермиона пробралась между гусиными кучками. Она небрежно взмахнула палочкой в сторону одежды и ботинок Малфоя и сказала:
- Пургарио. Отлично! Неужели никто из здесь присутствующих не знает простое заклинание чистки?
Одежда Малфоя снова выглядела чистой. Он был определенно шокирован этим.
- Уф… Спасибо, Грейнджер, - поблагодарил он неловко.
Вообще-то, со времени свидания в Хогсмиде, он стал довольно вежливым по отношению к Гермионе и Гарри задался вопросом о теории Джинни о том, почему Малфой прекратил свои обычные попытки оскорбить Гермиону.
- Хорошо! – громогласно заявил Хагрид, поднимая золотое яйцо. – Как победитель… э… ты получаешь талон на… э… бесплатный завтрак в «Трех Метлах» - не включая усладэль, - добавил он вручая Малфою кусочек пергамента с эмблемой «Трех Метел» вверху.
- Что? – пробормотал Малфой. – Это яйцо стоит гораздо больше, чем чертовый завтрак.
- Тебе просто повезло, э… Малфой. Будь благодарен за это. Теперь вам осталось очистить двор и можете быть свободными. Следующий раз, мы будем изучать… э… двух существ... значит… которые… э… символы ваших факультетов; одно будет в честь Слизерина, а второе в честь Гриффиндора.
- Хорошо, - сказал Рон Гарри, когда они использовали заклинание Гермионы для очистки двора от гусиного помета, - Понятно, что это будет, не так ли? Сначала змея, а затем лев.
- Возможно, - ответил Гарри, - но что во льве волшебного? То есть, я читал книги, что дал мне Сириус о змеях и волшебстве, и я могу понять что мы будем изучать их, хотя все это граничит с темным волшебством, но лев? – Гарри особенно заинтересовался этим из-за того, что выбрал льва для своего анимагического образа.
Пока остальные заканчивали очистку двора, и заботились о гусях, которые стремились снова покрыть землю своим пометом, Гарри Рон и Гермиона подошли к Хагриду.
- Итак, - начала Гермиона негромко, - Где вы раздобыли Гусыню, несущую Золотые яйца, Хагрид?
Он отвел глаза и ответил:
- Э… в моих летних путешествиях.
- Может быть, вы привезли что-то еще? Арфу? Несколько волшебных бобов, может быть? – продолжала выпытывать Гермиона.
Хагрид улыбнулся:
- Как ты себе эта представляешь, Гермиона?
Она смутилась и опустила взгляд.
- Хорошо, вы трое, эта… останьтесь, когда все уйдут, перед вашим следующим уроком. Есть кто-то… э… чтобы с вами встретиться, - сказал Хагрид и ушел за хижину, а Гарри, Рон и Гермиона присоединились к сокурсникам, убиравшим территорию.
Когда Слизеринцы и остальные Гриффиндорцы ушли, чтобы воспользоваться временем, оставшимся до Гербологии, Гарри, Рон и Гермиона остались с Хагридом. Он повел их за свою хижину и попросил их оставить сумки там, прежде чем они войдут в Запретный лес. Это не был первый раз, когда Гарри и Рон были в лесу; несколько лет назад они столкнулись там с гигантским пауком Арагогом, который оказался другом Хагрида (что, впрочем, не помешало бы ему их съесть, если бы они не были спасены волшебным автомобилем отца Рона, который сбежал в лес и одичал). Гарри так же был в лесу однажды с Гермионой, Невиллом и Малфоем, когда все они получили наказание на первом году обучения. Гарри, вообще-то, никогда не стремился войти в этот лес, он чувствовал, что это запрещено по весьма веским причинам.
Хагрид шел впереди них, со своей собакой – Клыком, а Гарри, Рон и Гермиона –позади, держа палочки наизготовку (Хагрид не обращал на это внимание). Они зашли достаточно глубоко в лес, так что, когда Гарри оглянулся назад, он уже не увидел школу, которую заслонили деревья. Посмотрев вперед, он задался вопросом, куда Хагрид их ведет. Так как они вошли в лес с преподавателем, они не могли попасть в неприятности из-за нарушения школьных правил, но они все еще могли попасть в неприятности, столкнувшись с некоторыми из наиболее неприятных обитателей леса.
Наконец, Хагрид остановился:
- Мы пришли. Да, наконец, можем встретиться… вот… с ней.
Гарри, Рон и Гермиона заозирались вокруг. Кругом не было ничего, кроме деревьев. С ней? С кем – с ней? Тут, Гермиона, вздрогнув, схватила левой рукой правую руку Гарри, а правой рукой в которой она сжимала палочку, левую руку Рона.
- Смотрите, - прошептала она.
Гарри и Рон подняли головы, так же как Гермиона и поняли, что то, что они приняли за два больших дерева были, на самом деле ногами какого-то существа, обмотанными грубой коричневой материей. Ноги скрывались в зеленоватом платье длиной до колен (его подол был на расстоянии примерно семи футов от земли), а голова существа была на расстоянии добрых двадцати футов от земли. Странно, когда Гарри увидел ее лицо, он понял, что она похожа на Хагрида, когда он был ребенком (Гарри видел фотографию), без его бороды, но с длинными волосами и некоторой женственностью черт лица, правда довольно морщинистого.
- Я здесь, мама Фридвульфа! – завопил Хагрид, восторженно махая руками. Гарри всегда считал Хагрида большим, так как он был десяти футов в высоту, теперь же, встретив его мать-гиганта, Гарри думал о «большом» в несколько другом свете.
- Мама – встречайте… -
- О! – его мама крикнула, практически оглушив их. Хагрид утихомирил ее, после чего она зашептала (ее шепот был громче, чем крик многих других людей). – Ты, должно быть, маленькая девочка, о которой мой Рубеус говорил! Смертельно умная, сказал он… - с этими словами она потянулась, обхватила Гермиону за середину и подняла, заставив ее закричать так громко и пронзительно, как Гарри никогда раньше не слышал. Он испугался, что «Смертельно умная» Гермиона сейчас станет просто мертвой.
Вы раздавите ее! – закричал Рон, размахивая палочкой. – Я… я… - Рон не знал, что можно сделать шестнадцатифутовой женщине, которая держала Гермиону на высоте пятнадцати футов; он не хотел, чтобы она уронила Гермиону.
- О! – сказала она мягко (для нее). – Мне жаль! – Она опустила Гермиону вниз и поставила ее перед Гарри и Роном; она осела на землю и Рон моментально ее поднял, одной рукой подхватив под колени, другой обхватив спину, и прижал к груди. Гарри удивился, как легко он это сделал. Рон не выглядел мускулистым. Гермиона опустила голову на его грудь, смотря затуманенным взором.
- Больше так не делайте! – сердито вопил Рон матери Хагрида, прижимая Гермиону к себе.
Она нахмурилась, что взволновало Гарри, так как он чувствовал, что ее поведение несколько непредсказуемо. Он вспомнил, как Рон в прошлом году говорил ему, что гиганты были кровожадными и любили убивать, поэтому Гарри решил, что немного дипломатии не повредит:
- Э-э… Он хотел сказать, что прежде чем поднять кого-то, было бы вежливо узнать, хотят ли они этого.
- О, смотрите! Держу пари, я знаю кто ты… - она снова протянула свою руку. Гарри сжался и закрыл глаза, но ничего не произошло. Тогда он открыл их снова и посмотрел на нее. Она стояла, наклонившись к нему и протянув руку, чтобы поднять Гарри. – Могу ли я… - спросила она чрезвычайно вежливо. Гарри был не уверен, может быть она его дразнила? Он кивнул и сжался, приготовившись к тому, что его сейчас сильно сожмут посередине. Но она подняла его довольно нежно, подхватив его указательным и большим пальцами и держа так, чтобы он сохранял равновесие.
- Эти глаза, этот шрам – ты, должно быть ‘арри Поттер!
Он попытался слабо улыбнуться, стараясь сохранить равновесие и удержать свой завтрак внутри.
- Да, это я… - выдавил он из себя.
- Рубеус столько о тебе рассказывал!
Гарри встречался со слегка чрезмерной реакцией на то, кем он был, от людей в волшебном мире ранее, но никто и никогда не был столь пугающим, как мать Хагрида.
- Мама была так э-э-э впечатлена, когда я сказал ей, то есть, какие мы хорошие друзья, - сказал Хагрид.
- Да, ну, в общем… - выговорил Гарри. Он смотрел вниз, земля была где-то далеко внизу, и он чувствовал неудобство в своем желудке, поскольку она держала его неловко. Он никогда не чувствовал себя плохо при полете на метле, но тогда он управлял своим «Всполохом». – Вообще-то, - он сказал, пробуя сохранить голос, - если вам все равно, я хотел бы вернуться назад, - он сглотнул, ощущая в горле комок.
- Хорошо, дорогой. Уже опускаю, - она мягко поставила его на землю.
Гермиона убедила Рона, что она уже может стоять, но была все еще бледная как призрак, весь ее летний загар словно исчез. Когда Гарри вернулся на землю, она закричала и бросилась к нему, обняла его и прижалась лицом к его шее. Он успокаивающе погладил ее по спине.
- Я в порядке, - сказал он. – Все хорошо. - Он увидел лицо Рона и отстранился от Гермионы, смотря в ее глаза. – Ты ужасно выглядишь, - прошептал он.
Она смотрела на него, слегка улыбаясь:
- Кто бы говорил. Ты весь зеленый.
Он снова сглотнул и ответил:
- Я начал переживать за свой завтрак.
Рон подошел к ним и Хагрид вновь заговорил:
- Мама убедила половину общины Британских Гигантов встать на нашу сторону. Гусыня была знаком доброй воли от их «вождя-в-изгнании».
Гермиона выглядела довольной тем, что ее предположение оказалось истинным, но Гарри был обеспокоен другим:
- Только половина? А остальные?
- О, ну, в общем, - мать Хагрида колебалась, - остальная часть все еще несколько раздражены из-за своего изгнания. Но не думаю, что они окажут поддержку Сами-знаете-кому. Они только хотят остаться в горах Грузии и Украины и не волноваться о том, что происходит в остальном мире. Ну, по крайней мере, большинство из них, так или иначе…
- Мама останется здесь на некоторое время, Дамблдор решил, что лес Хогварца достаточно безопасное место для нее. И еще нескольких друзей, которые скоро прибудут…
- Ух, - начал Рон, - А сколько друзей?
- О, - ответила она глубокомысленно, - Шесть или семь.
Гарри, Рон и Гермиона встревожено посмотрели друг на друга. Шесть или Семь гигантов будут жить на землях Хогварца? Это могло привести к большим неприятностям, чем попытка Хагрида вырастить огнедышащего дракона в небольшой деревянной избушке.
- Ладно, - сказал Гарри, взглянув на часы, - было приятно познакомиться, но нам уже пора на урок. Я уверен, что мы скоро снова увидимся.
- Хорошо, бегите и будьте хорошими мальчиками и девочкой. Слушайте своих учителей.
- Да, мэм, - сказали они хором и помахали руками, наконец-то решившись убрать палочки.
Хагрид повел их обратно через лес; у них еще подгибались ноги после встречи с его матерью. Гарри не представлял, на что это будет похоже – противостоять кому-то, кто настолько большой. И она была дружелюбная. О встрече с враждебно настроенным гигантом, Гарри не хотел даже думать.
Утром в субботу, за завтраком, Гарри наконец получил записку от Чоу, гласившую:
Гарри,
Я буду ждать тебя на трибунах, после матча.
Чоу.
Рон сидел между Гарри и Гермионой, читая записку в руке Гарри.
- Не очень-то любовная записка, не так ли, - сказал Рон.
- С чего бы это? Он вел себя с ней, как свинья. А это, как предполагалось, было самой последней частью плана, Гарри, – подколола его Гермиона.
- Да, да. Я все испоганил. Может, хватит издеваться?
- Только убедись, что как следует поцелуетесь, - сказал Рон, - и затем мне подробно все опишешь.
Гарри и Гермиона одновременно пихнули его в бока.
– Эй! Ой! Я просто пошутил!
- Джентльмен не треплется о своих поцелуях, - начала Гермиона, но Рон перебил ее.
- Ладно, мы же о Гарри говорим, так что я думал – эй! – закричал он, так как они снова его толкнули.
Гарри засмеялся:
- Вперед. Нам нужно идти на тренировку по Квиддичу сегодня, так как матч – после ланча. – Он поднялся, беря свою Квиддичную форму и метлу, так же как и другие члены Гриффиндорской команды. Гермиона вышла с ними в вестибюль, а затем отправилась в библиотеку. Гарри вышел за дверь с другими, затем всучил свою форму и метлу Рону, сказав: - Я только что вспомнил, я кое-что забыл. Возьми мои вещи, я быстро.
Рон взял вещи Гарри и ушел с остальными. Гарри помчался по лестнице, догоняя Гермиону:
- Гермиона! Мне нужно с тобой поговорить…
Она обернулась, удивленно взглянув на него.
- О! Хорошо, давай зайдем сюда, - сказала она, ведя его в классную комнату Чар. Гарри топтался на месте, не зная с чего начать. Спустя несколько минут, Гермиона начала терять терпение: - Ты о чем-то хотел поговорить, или я должна все утро на тебя смотреть?
Он, наконец, остановился и сказал:
- Я не могу сделать это. Чоу. В этот полдень. Я не могу. Я понятия не имею, что делать. Это будет только хуже чем прежде. Она будет думать, что я - полный идиот.
Гермиона улыбнулась ему; «отлично, - подумал он, - она думает, что это забавно».
- О, Гарри. Ты просто нервничаешь. Я покажу тебе все, что ты должен знать.
Гермиона подошла к нему и встала на расстоянии нескольких сантиметров от него. Гарри мог чувствовать тепло ее тела. Она носила облегающий синий свитер и джинсы. Она взяла его левую руку и поместила ее на свою спину, заставляя его подумать, что это был урок танцев, затем она поместила его правую руку позади своей шеи. Она обняла его за шею и сказала:
- Хорошо. Теперь, ты должен наклонить свою голову немного вправо, или, если она уже наклоняется влево, наклони голову влево. Вы же не хотите столкнуться носами. Теперь, не надавливай слишком сильно сначала, ты не запечатываешь воском письмо, а целуешься. Далее, если ты видишь, что ей это нравится, можешь медленно и нежно приоткрыть рот… - мыли Гарри разбежались и остальная часть того, что она говорила пролетела мимо его ушей. «Она действительно говорила насчет языков?» – задался он вопросом на мгновение. Он ничего не соображал, кроме того, что он все еще обнимал ее.
Тут он понял, что наступила тишина и Гермиона смотрела на него:
- Гарри? Гарри! Ты меня слушаешь?
Он кивнул, надеясь, что она не начнет экзаменовать его по тому, что она ему рассказала.
- Хорошо. Я – Чоу. Поцелуй меня.
Он уставился на нее:
- Прости?
- Притворись, что я – Чоу. Поцелуй меня.
Гарри понял, что он перестал дышать. Он смотрел вниз на нее. Он вспомнил, как сильно он хотел поцеловать ее в саду на Тисовой улице, прежде чем появился Сириус. «Это действительно было два месяца назад?» - задавался он вопросом. Он не помнил чувства беспокойства относительно поцелуя тогда, он только чувствовал, что должен поцеловать ее (по крайней мере, пока не оказалось, что их могут увидеть). Почему тогда это казалось настолько естественным, а сейчас совсем по-другому? Потому что, понял он, сейчас она – только преподаватель того, как поцеловать другую девочку.
Гарри наклонялся все ближе и ближе к ее рту. «Только пройти через это», - думал он. Так что он, наконец, сделал это; он прижал свои губы к ее, чувствуя, что она так же прижимается к нему, поскольку он использовал свою руку позади ее шеи, чтобы подвести ее лицо к своему. Затем, показалось, что она попыталась вздохнуть, и она открыла рот. Гарри сделал то же самое и земля ушла из под его ног, он упивался поцелуем, ее пальцы переплелись с его волосами, он чувствовал движение ее языка через его зубы и то как ее тело прижалось к его. Внезапно он понял, что во всем мире ему больше ничего не надо, только целовать ее всегда.
Она переместила свои руки, проследила пальцами изгибы его ушей, в то время, как они продолжали целоваться; ощущение электрического разряда пронзило Гарри и он сжал ее более сильно. Тогда она перенесла одну из своих рук вниз и нашла низ его рубашки, ее ладонь скользнула под нее и прикоснулась к его коже, заставив его задохнуться. Она оторвалась от его губ и он почувствовал себя потерянным, но она поцеловала его в шею, вызывая удивительные ощущения своими губами и языком. Он наклонился, чтобы поцеловать ее шею, заставив ее издать стон, который послал ему острые ощущения власти над ней. Он переместил свою левую руку под ее свитер, лаская ее спину и, спустя минуту, понял, что на ней нет лифчика. «О, Гермиона, - простонал он мысленно, - что ты со мной делаешь…»
Он поймал своими губами ее снова, пытаясь набраться храбрости, чтобы переместить руку, которая была под задней частью ее свитера вперед, когда внезапно холодный ветер пронесся через комнату и знакомый голос начал кричать:
- Студенты целуются в классной комнате Чар! Целуются в Чарах!
Это был полтергейст Пивз. Его прибытие было подобно двадцати холодным душам для Гарри. Он отпрыгнул от Гермионы, пытаясь восстановить дыхание. Она впилась таким взглядом в Пивза, что он убил бы его, если бы мог.
Она выхватила палочку из длинного кармана в джинсах, ниже колена. Затем, она шагнула к Пивзу, взмахнула ей и произнесла:
- Анима туа, анима миа!
Пивз замер в воздухе, где он висел около доски профессора Флитвика. Гермиона сказала Пивзу:
- Ты ничего не видел. Ты направлялся к Большому Залу; спросил нас, не видели ли мы Почти Безголового Ника, и мы сказали нет. Понятно?
Он кивнул.
- Я понял, -сказал он монотонно. Гарри никогда не слышал чтобы он говорил таким голосом прежде. Обычно он не был в состоянии не издеваться и не передразнивать.
Гермиона вновь направила свою палочку на него и сказала:
- Анима туа!
Пивз, казалось, проснулся и встряхнулся.
- Вы уверены, - начал он.
- Мы не видели Почти Безголового Ника, - сказал Гарри. Пивз вылетел из класса.
Гарри посмотрел на Гермиону:
- Где ты научилась этому? Это было удивительно! – он надеялся, что она поняла, что он говорил о колдовстве, которое она наложила на Пивза, хотя, подумал он, то, что они делали до того, как он появился, было тоже удивительно.
- Я нашла это в книге у Виктора. Честно говоря, это - некоторое умеренное темное волшебство. Заклинание, чтобы управлять призраками. Оно подобно Проклятию Империус, которое действует на духов, но я не получу неприятности от его использования, потому что он уже мертв. Оно подобно помещению его под гипноз, в принципе. На короткое время, его воля становится моей.
Гарри пристально посмотрел на нее, более впечатленный, чем когда-либо. Она стала очень мощной ведьмой, понял он. Желание поцеловать ее снова было почти непреодолимое, но она пошла к двери классной комнаты.
- Хорошо, ты… у тебя будет все в порядке, я уверена, - сказала она, теряя немного своего самообладания на время. – Ты бы лучше поспешил на стадион, ты же капитан.
«Нет, - подумал Гарри, - я хочу обнять тебя снова…»
Когда он вышел в коридор, она уже ушла. Он спустился вниз по лестнице в вестибюль и вышел на улицу, но всю оставшуюся часть утра он был своим разумом в кабинете Чар, держа Гермиону в своих объятиях.
Обычно, после тренировки по Квиддичу, они шли обедать в Большой Зал, но Гермиона сделала команде сюрприз. Она появилась в конце тренировки, с летящими вслед за ней корзинами для пикника, полными едой, конечно же, все решили пообедать на свежем воздухе вместе. Дин Томас и Симус Финниган, наблюдавшие за тренировкой, так же присоединились к команде.
- Ну, вы знаете домашних эльфов, - сказала Гермиона Фреду и Джорджу, которые жевали бутерброды, - они просто не могут дождаться, чтобы оделить кого-нибудь едой.
- Разочаровалась в Г.А.В.Н.Э? – спросил ее Рон.
- Я придумала другой подход – долговременный. Любая порабощенная группа должна хотеть быть освобожденной. Фактически, я уже говорила с профессором Дамблдором относительно моего плана, и он согласился с ним; он хотел бы, чтобы эльфы настолько же хотели быть свободными, насколько этого хочу я.
Рон выглядел сомневающимся в том, что что-нибудь могло заставить домашних эльфов изменить свое мнение, но ничего не сказал, только откусил большой кусок от бутерброда.
Гарри не мог оторвать глаза от Гермионы в течении всего пикника; он подумал, что, возможно, Рон и Джинни заметили это, но для него, это было абсолютно не важно. Важно было другое – Гермиона не обращала на него внимание; казалось, что она тщательно игнорировала его, болтая с каждым кроме него, словно он был меньше, чем призрак.
Гарри наблюдал за ходом соревнования между Хаффлпаффом и Рэйвенкло, но только теоретически, на самом деле, все для него было словно в тумане. Он сидел между Роном и Фредом. Джордж и Анжелина были с другой стороны Фреда; Гермиона сидела перед ним с Джинни, Парвати и Лавандой. Колин Криви снова фотографировал всех Гриффиндорцев. У Гарри возникло такое чувство, что когда он увидит фотографии, он обнаружит, что выглядит на них довольно отстраненным.
В конце игры, он, наконец, был способен сосредоточиться. Внезапно, как показалось Гарри (хотя на самом деле, с начала матча прошло полтора часа), Чоу поймала Снитч и пролетела вокруг поля, держа его в вытянутой над головой руке. Гарри только заметил, что новым Ловцом команды Хаффлпаффа был Джастин Финч-Флетчли. Седрик Диггори был капитаном и Ловцом Квиддичной команды Хаффлпаффа, до того как он погиб. Нет, приказал себе Гарри. Я не буду сейчас думать о Седрике.
Он встал, чтобы хлопать вместе с остальной частью болельщиков Рэйвенкло. Гриффиндорцы болели за Рэйвенкло в этот день, так как думали теперь о Чоу, как его подруге (те, кто не знал о плане свести ее с Виктором Крамом). Рядом с Гарри лежала его Квиддичная форма, он не успел отнести ее в замок после утренней тренировки, так же с ним был и его Всполох. Один за другим, люди покинули трибуны, а Чоу, наконец, смогла отделаться от перевозбужденных Рэйвенкловцев и поднялась туда, где сидел, ожидая ее, Гарри.
Она села рядом с ним, все еще разгоряченная после матча. Ветер развевал ее волосы и она улыбалась ему. Она действительно была красивой, подумал Гарри. Но… не Гермионой…
- Привет, - сказал он, подумал, что если он будет немногословен, это не будет для нее проблемой, в конце концов, она практически не говорила вообще на их свидании.
- Привет, - сказала она, пододвинувшись ближе к нему. Она все еще была одета в свою синюю Квиддичную форму, но положила метлу на ряд сидений перед ними.
- Хорошая игра, - сказал он, улыбаясь ей. Она все еще улыбалась ему.
- Ты сказал в своей записке что-то относительно того, чтобы притвориться, что это – конец нашего свидания…
Гарри вытаращил глаза: это не только была самая длинная фраза, какую он когда-либо слышал от нее, но более того, она подошла прямо к сути.
- Ну, - он запнулся, - сначала, я надеюсь, ты простишь меня…
Чоу улыбнулась даже более широко:
- Извинения приняты.
Она наклонилась к нему, он попробовал вспомнить все, что Гермиона говорила ему, но вместо этого мог думать только о том, как бы поцеловать Гермиону снова…
Но губы Чоу прикоснулись к его губам, так что он решил просто сдаться, закрыл глаза и вернул поцелуй, осмелев настолько, что приоткрыл рот. Она ответила с энтузиазмом, обняв его и так же приоткрыв губы, тогда Гарри попытался представить, что она была Гермионой, но хотя поцелуй был хорош, он не был таким же. Фактически, он начал надоедать. Он открыл глаза, посмотрел через ее плечо, все еще продолжая целовать ее, и заметил красную Гриффиндорскую Квиддичную форму, которую кто-то их команды оставил на трибуне.
Тогда он посмотрел в небо и увидел, что Джинни Уизли летит к трибунам; формы на ней не было. Это должно быть ее форма там… тут Гарри увидел, что она заметила их, и выражение ее лица заставило замереть его сердце. Он оттолкнул Чоу, но Джинни, выглядевшая полностью убитой, резко развернула свою метлу и улетела в сторону Астрономической башни. И она столько говорила о том, что больше не влюблена в него… должно быть, она только пробовала убедить себя в этом.
Он посмотрел на Чоу, которая не выглядела слишком довольной.
- Прости, - сказал он, затаив дыхание. – Должен уйти. Только что вспомнил, что я кое-что забыл, - закончил он неубедительно. Он схватил свою форму и форму Джинни, прыгнул на Всполох и полетел к Астрономической башне вслед за Джинни. Его сердце сжималось из-за того, что она видела его, целующего Чоу, хотя он знал, что Джинни была в курсе Плана и знала, что ему даже не нравилась Чоу, что она ничего для него не значила.
Но, когда он приземлился, Джинни уже не было на вершине башни. Гарри бежал, сжимая в руках форму и Всполох, жалея, что он не мог лететь на нем внутри замка, чтобы добраться до Гриффиндорской башни быстрее. Когда он, наконец, прошел через портрет, только Деннис Криви был в комнате отдыха; остальные, вероятно, были снаружи, наслаждаясь красивым осенним днем. Куда же делась Джинни?
- Деннис, ты не видел Джинни Уизли? – он задыхался, отчаянно оглядываясь, как будто с ее пламенными волосами она могла слиться с обивкой комнаты.
Он поднял голову от книги, и удивленно ответил:
- Странно, что ты спросил. Она прибежала сюда вся в слезах, а спустя минуту убежала снова.
- Она не сказала, куда она пошла?
- Нет, но, по-моему, у нее с собой был котел, ступка и пестик.
Подземелье Зелий, подумал Гарри. Это требовало некоторой осторожности, в случае, если она была не одна. Без того, чтобы сказать что-нибудь Деннису, он взлетел по лестнице к общежитиям мальчиков, бросил свою форму, форму Джинни и метлу на кровать, вытащил Плащ Невидимости из сундука и сунул его под рубашку, чтобы скрыть его. Он сбежал вниз по лестнице, и выбежал за портрет в то время, как Деннис крикнул ему:
- Не стоит благодарности!
Как только он нашел пустую классную комнату, он забежал в нее, надел плащ и побежал к подземельям с такой скоростью, на какую только был способен. К счастью, он не встретил никого на лестнице, так как если бы кто-нибудь был рядом, то задался бы вопросом, что вызвало звук быстро удаляющихся шагов. Гарри был благодарен Сэнди, что она дала ему идею заняться бегом.
Он притормозил в коридоре рядом с подземельем зелий, чтобы успокоить дыхание так, чтобы его не услышали. К счастью, дверь в комнату была открыта. Гарри осторожно вошел внутрь и увидел Джинни, которая работала в дальнем конце комнаты, около двери ведущей в другой коридор. Он не хотел, чтобы она услышала его, все еще дышащего слегка неровно, после бега, но она не услышала бы и ракету – огонь под ее котлом громко потрескивал, в то время как она, рыдая, измельчала жуков в своей ступке. Она была одна. Он решил выйти наружу, снять плащ и вернуться, чтобы поговорить с ней, но когда он развернулся к двери, он чуть не столкнулся с кем-то и был вынужден резко отпрянуть, чтобы они не узнали, что он ходил вокруг под Плащом Невидимости.
Это был Драко Малфой.
Прошло больше двух недель со времени свидания Гарри и Чоу, и он испытывал облегчение при мысли, что о следующем свидании он может не беспокоиться практически до самого Хеллоуина. Тем временем, в занятиях по анимагии Гарри приступил к тренировкам в изменении длины рук и ног. Это странно выглядело и требовало большой сосредоточенности. Пока еще Гарри не удавалось преобразовывать конечности с нужной быстротой.
Пару раз Гарри сталкивался в коридорах школы с Чоу Чанг, но каждый раз она отводила взгляд и смотрела в сторону. Гарри не понимал причины этого и начал задаваться вопросом: как им удастся свести вместе Виктора и Чоу, если она откажется пойти с ним на свидание.
Была среда. Только что закончились занятия по Защите от Темных Искусств, на которых Гарри выступал со своим эссе по Гамлету. Он сильно волновался, но профессор Хмури выглядел довольным проделанной Гарри работой. Гермиона ободряюще улыбалась ему во время его выступления, но она уже читала это эссе три раза, не говоря уже о пяти предыдущих вариантах. Рон еще готовил свое выступление об Отелло; оно уже было написано, но он отказывался показывать эссе Гарри и Гермионе. Единственным ответом, которого друзья добились от Рона, был: «Вы услышите его вместе со всеми остальными».
Когда они вернулись после занятий в комнату отдыха, Гарри сказал Гермионе: - Мне надо с тобой поговорить. - Он прошел к камину и Рон хотел последовать за ним, но Гермиона поймала его за руку:
- Он сказал, что хочет поговорить со мной, Рон.
Гарри оглянулся и посмотрел на них:
- О, не волнуйся, Гермиона. Рон может это услышать. Это не то… Ладно, так или иначе, подойдите сюда оба.
Как только они уселись в кресла у камина, Гарри уставился на свои руки, не в силах поднять глаза на Гермиону.
- Я боюсь, что я все испортил. С Чоу. Так что, теперь нам нужно придумывать другой план относительно Виктора, и все из-за того, что я идиот, - Гарри наконец поднял взгляд на Гермиону и посмотрел в ее чрезвычайно удивленное и смущенное лицо.
- Гарри, что случилось?
Он объяснил, что встречает со стороны Чоу очень холодный прием, и Гермиона спросила:
- Когда это началось? Как часто вы встречались с ней после свидания? Она пыталась отстраниться, когда ты поцеловал ее в конце свидания?
Гарри был ошеломлен потоком вопросов:
- Я… я… - он запнулся. – Я не встречался с ней после свидания. И – мы не целовались после свидания. Я пожал ей руку.
- ЧТО?! – Гермиона крикнула так громко, что все кто находились в комнате отдыха, обернулись и посмотрели на нее.
Гермиона прочистила горло и попробовала успокоиться. Джинни, привлеченная ее возгласом подошла и присела на четвертое кресло.
- Что случилось? – спросила она.
- Отлично, - сказала Гермиона, - Джинни, нам необходимо мнение непредвзятой женщины. Если бы ты была на свидании с Гарри и он, вместо того чтобы поцеловать тебя, пожал бы тебе руку, а после этого не разговаривал с тобой две недели, что бы ты подумала?
Джинни посмотрела на Гарри, затем перевела взгляд вдаль. Гарри нисколько не помогла мысль о том, что он никогда не поведет себя так с Джинни.
- Ну, - сказала она, - я предполагаю, что подумала бы, что со мной что-то не так.
- Спасибо! – сказала Гермиона торжествующе.
- Прежде чем пойти на свидание с Джинни, задумайся останешься ли ты в живых после этого, - сердито сказал Рон нахмурившемуся Гарри.
- Мы уклонились от темы, - раздраженно заявила Гермиона. – Будешь озабоченным старшим братом в другой раз, Рон. Прямо сейчас мы должны исправить ущерб, причиненный Гарри. – Она на мгновение задумалась и озадаченно заметила: - Я не могу понять, почему я не заметила, что вы не поцеловались…
- Ну, - ответил Гарри, прочищая горло, - Вы с Виктором были несколько… заняты.
- А ты уверена, что хочешь расстаться с Виктором Крумом? – спросила Джинни, хитро ухмыльнувшись. Гарри подумал, что взглядом, которым смерила ее Гермиона, можно было бы просто убить.
- Да, - сказала Гермиона решительно. – Мне нужно было убедиться, что он не будет ничего подозревать. Но… в следующий раз, Рон если ты сможешь, жди нас у входа в замок, и когда мы придем, скажи что директор хочет нас немедленно видеть, тогда мы сможем спокойно уйти и оставим их наедине друг с другом.
Рон кивнул и отсалютовал:
- Да, да. Будет сделано.
Гарри удержался от комментария по поводу того, как нетерпеливому Рону удастся это выполнить.
- А ты, - сказала Гермиона Гарри, - иди за мной.
Она подошла к свободному столу, достала пергамент, перо и чернильницу. Рон и Джинни подошли вслед за ними.
- Теперь, - сказала она, как только Гарри взял перо и обмакнул его в чернильницу, - пиши то, что я буду тебе диктовать.
И вот, что он написал:
Дорогая Чоу,
Мне очень жаль, что я был таким идиотом. Я действительно наслаждался нашим свиданием, и очень сильно жду следующего. Я никогда раньше не ходил на свидания и поэтому был очень взволнован. Я так хотел поговорить с тобой все эти две недели, но как только я видел тебя, все слова улетучивались из моей головы. Больше всего я боюсь того, что мое поведение в конце свидания дало тебе повод думать, что я больше не интересуюсь тобой. Совсем наоборот.
Я знаю, что ты будешь очень занята в течении нескольких следующих дней, когда будешь готовиться к игре в Квиддич с Хаффлпафом, но, возможно после того, как вы выиграете игру (а я уверен, что так оно и будет), мы сможем встретиться на трибунах и представить, что мы снова завершаем наше свидание, и сделаем это должным образом на этот раз. Еще раз надеюсь, что ты простишь мою глупость; когда я рядом с тобой, мой разум совершенно отказывается работать.
С нежностью, Гарри.
- Мы действительно должны написать относительно глупости, и что я идиот?
- Эй, это же твои собственные слова. Разве минуту назад, ты не сказал «я идиот»? Так что, пиши, это звучит покаянно и скромно. – Голос Гермионы звучал очень официально. Гарри скривился.
- А что означают слова о «должном образе»?
Она посмотрела на него, приподняв одну бровь:
- А что ты думаешь?
Она наблюдала за тем, как Гарри наморщил лоб, а затем, когда его ярко-зеленые глаза расширились, рассмеялась:
- Именно это.
- НЕТ!
- Гарри! Ты должен.
- Гермиона! Ты заставляешь меня написать записку, говорящую «встретимся после соревнования, чтобы немного пообжиматься»!
Она пожала плечами:
- И что?
- И ЧТО?!
- Гарри, это – план. Помнишь?
Он посмотрел на пергамент и вздохнул. Он подумал о ее похищении в Болгарии, о том как она беспокоилась о потерянном времени, о вопросе, как она могла доверять Виктору вообще.
- Я полагаю, я должен отнести это Хедвиг, - вздохнул он.
Гермиона кивнула:
- Хорошо. Я рада, что ты согласился со мной. Теперь мне надо сделать еще задание по Арифмантике, - она взяла свои книги и села за этот же стол.
Гарри свернул пергамент и пошел к выходу. Рон пошел к общежитию мальчиков, лишь раз покосившись через плечо на Гермиону, перед тем как подняться по лестнице.
Когда Гарри вылазил из-за портрета Полной Дамы, держа в руке письмо, он услышал шаги позади. Это была Джинни. Ни он, ни она не произнесли ни слова. Так, в молчании, они добрались до совятни. Джинни все еще молчала, когда он привязывал письмо к лапке Хедвиг и наблюдал, как она вылетает из окна. Только когда она уже была далеко, Гарри высунулся в окно и закричал:
- Хедвиг! Подожди! Вернись!
Но было слишком поздно.
- О, Джинни, что же я наделал?! - кричал он. – Я ничего не знаю о свиданиях, не говоря уже о свидании с девушкой, которая старше меня. Я не могу это сделать! Я не могу…
- Гарри, не волнуйся…
- Не волнуйся?! Как я могу не волноваться! Она уже думает, что я невежливый, бесчувственный болван, и написав ей письмо я только уверю ее в этом! Не говоря уже о том, что я буду вынужден притворяться, что хочу поцеловать ее, когда это практически последнее, что я хочу сделать… хуже только поцелуй со Снейпом или Малфоем…
- ГАРРИ! – крикнула Джинни, схватив его за запястья. Он выглядел ошеломленным и попытался сфокусироваться на ней. – Гарри, - она говорила, теперь улыбаясь так, как будто изо всех сил пыталась не рассмеяться. – Я никогда не слышала тебя лепечущим раньше.
- Да, ну, в общем… Это мой новый стиль речи. Лепетский. - Гарри не смог удержаться от улыбки, а затем и вовсе рассмеялся.
Джинни тоже рассмеялась, отпустив его руки и поднеся свои ко рту. Гарри прислонился к стене, продолжая смеяться так сильно, что из его глаз брызнули слезы. Джинни схватилась за живот, смеясь не дыша, затем, попыталась заговорить, немного отдышавшись:
- Ох… ох… у меня закололо в боку, - сказала она, прислонившись к стене рядом с ним.
Постепенно они оба успокоились и только опирались на стену рядом друг с другом, смотря в никуда. Гарри внезапно привиделось, что он берет Джинни за руки, поворачивает к себе, что он делал и раньше, а затем подносит свои губы к ее губам, чего он никогда раньше не делал…
- Знаешь, - сказала Джинни внезапно (по крайней мере, это показалось внезапным для Гарри), - ты выглядишь очень симпатичным, когда смеешься так, как сейчас.
Гарри повернулся и взглянул на нее.
- Ты выглядишь симпатичной всегда, - сказал он мягко, перемещая взгляд по ее тонким чертам лица, по россыпи веснушек возле носа, ее бездонным карим глазам, ее красивым волосам цвета пламени, обрамлявшим лицо…
Глаза Джинни расширились, и она посмотрела на него почти испуганно. После долгого молчания, она спокойно сказала:
- Хорошо, Гарри, я не думаю, что ты должен волноваться относительно Чоу. – Она пошла к двери. – Я думаю, что она понимает, что почти любая девочка в Хогвартце хотела бы быть на ее месте…
Гарри не двигался.
- Почти? – он улыбнулся. Джинни покраснела.
- Ты знаешь меня. Я люблю быть оригинальной. Не идти вместе с толпой.
Гарри понял, что она имела в виду, но это заставило его почувствовать себя так, как будто чья-то рука сжала его сердце.
- Хорошо. Это объясняет, почему ты называешь Драко Малфоя своим другом. – он прошел мимо нее к двери, а его голос звучал более жестко, чем ему хотелось.
- Гарри… - позвала она примирительно.
Он остановился и, стоя к ней спиной, так как все еще не хотел видеть ее, сказал:
- Я не доверяю ему, Джинни. Вспомни, из-за его отца ты чуть не погибла, и я вынужден был убить василиска, когда мне было двенадцать лет.
- Он – не его отец.
- Увидим, - это было все, что он позволил себе сказать, прежде чем вышел из совятни с максимальной скоростью, на которую был способен. «Так», - думал он. – «Она против меня. Смешно… Как только я заметил, насколько она красивая, насколько она хороший человек, она…
Он потряс своей головой, пытаясь не думать о ней, но казалось, что чем больше он пытался, тем больше он думал о ней, до такой степени что, даже закрывая глаза, он видел лицо Джинни Уизли.
В четверг утром, когда совы принесли почту в Большой Зал, Гарри не получил никакого ответа на письмо, которое он послал Чоу. Он взглянул на соседний стол, за которым завтракали Рэйвенкловцы, но ни Чоу, ни любой из ее друзей не обращали на него внимания.
Гермиона сидела между Гарри и Роном. Приглушенным голосом, в промежутках между откусыванием от тоста, она сказала им:
- Мы должны сегодня выяснить у Хагрида относительно гусей. Мы и так слишком долго это откладывали.
После завтрака в их расписании была «Забота о волшебных существах».
- Что если он не захочет сказать нам? – спросил Рон. – Что, если он откажется?
Гермиона пожала плечами:
- Мы и раньше получали от него информацию вопреки его желанию. Помните Николаса Фламеля?
Они закончили завтрак, собрали сумки с учебниками, вышли из замка и спустились к хижине Хагрида, стоявшей на опушке Запретного Леса. Вместе с ними туда шли пятые курсы Гриффиндора и Слизерина. Когда они пришли, они обнаружили что Хагрид очень взволнован.
- Одна из… э…. гусынь снесла золотое яйцо! – сообщил он, как только все собрались. – Теперь, каждый… э… да… должен посмотреть, чья гусыня сделала это!
Один за другим они пробрались через заросший кустарником двор, фактически усеянный кучами вонючего гусиного навоза (которые не всем удалось обойти) и осмотрели своих гусей и их соломенные подстилки. Ни у кого, казалось, не было гуся который снес бы хотя бы обычное яйцо, не говоря уже о золотом. Наконец, Малфой, кривя лицо в неприятной гримасе, добрался до своей гусыни, неловко приподнял ее и чуть не уронил обратно, обнаружив что она высиживает большое золотое яйцо.
- Я нашел его! – торжествующе завопил он. – У меня Гусыня, Которая Снесла Золотое Яйцо!
Однако, в этот самый момент, гусыне надоело терпеть хватку Малфоя, она захлопала крыльями и попыталась вырваться из его рук, одновременно осыпав пометом его начищенные ботинки и весь перед его изящной мантии.
Помет гусыни не был золотым.
- Не урони… э… ее! – проревел Хагрид, шагая к Малфою и выхватывая у него гусыню. – Ты ее… э… травмируешь!
- Я ее травмирую? – возмутился Малфой.
Гарри вынужден был признать, что Малфой выглядел более пострадавшим, чем гусыня. Его одежда и обувь выглядели полностью испорченными. Вообще, Малфой никогда не преуспевал на уроках по Заботе о волшебных существах. Гарри подозревал, что Малфой относится к ним с таким же отвращением, как он сам к урокам Зельеделия.
Раздраженная Гермиона пробралась между гусиными кучками. Она небрежно взмахнула палочкой в сторону одежды и ботинок Малфоя и сказала:
- Пургарио. Отлично! Неужели никто из здесь присутствующих не знает простое заклинание чистки?
Одежда Малфоя снова выглядела чистой. Он был определенно шокирован этим.
- Уф… Спасибо, Грейнджер, - поблагодарил он неловко.
Вообще-то, со времени свидания в Хогсмиде, он стал довольно вежливым по отношению к Гермионе и Гарри задался вопросом о теории Джинни о том, почему Малфой прекратил свои обычные попытки оскорбить Гермиону.
- Хорошо! – громогласно заявил Хагрид, поднимая золотое яйцо. – Как победитель… э… ты получаешь талон на… э… бесплатный завтрак в «Трех Метлах» - не включая усладэль, - добавил он вручая Малфою кусочек пергамента с эмблемой «Трех Метел» вверху.
- Что? – пробормотал Малфой. – Это яйцо стоит гораздо больше, чем чертовый завтрак.
- Тебе просто повезло, э… Малфой. Будь благодарен за это. Теперь вам осталось очистить двор и можете быть свободными. Следующий раз, мы будем изучать… э… двух существ... значит… которые… э… символы ваших факультетов; одно будет в честь Слизерина, а второе в честь Гриффиндора.
- Хорошо, - сказал Рон Гарри, когда они использовали заклинание Гермионы для очистки двора от гусиного помета, - Понятно, что это будет, не так ли? Сначала змея, а затем лев.
- Возможно, - ответил Гарри, - но что во льве волшебного? То есть, я читал книги, что дал мне Сириус о змеях и волшебстве, и я могу понять что мы будем изучать их, хотя все это граничит с темным волшебством, но лев? – Гарри особенно заинтересовался этим из-за того, что выбрал льва для своего анимагического образа.
Пока остальные заканчивали очистку двора, и заботились о гусях, которые стремились снова покрыть землю своим пометом, Гарри Рон и Гермиона подошли к Хагриду.
- Итак, - начала Гермиона негромко, - Где вы раздобыли Гусыню, несущую Золотые яйца, Хагрид?
Он отвел глаза и ответил:
- Э… в моих летних путешествиях.
- Может быть, вы привезли что-то еще? Арфу? Несколько волшебных бобов, может быть? – продолжала выпытывать Гермиона.
Хагрид улыбнулся:
- Как ты себе эта представляешь, Гермиона?
Она смутилась и опустила взгляд.
- Хорошо, вы трое, эта… останьтесь, когда все уйдут, перед вашим следующим уроком. Есть кто-то… э… чтобы с вами встретиться, - сказал Хагрид и ушел за хижину, а Гарри, Рон и Гермиона присоединились к сокурсникам, убиравшим территорию.
Когда Слизеринцы и остальные Гриффиндорцы ушли, чтобы воспользоваться временем, оставшимся до Гербологии, Гарри, Рон и Гермиона остались с Хагридом. Он повел их за свою хижину и попросил их оставить сумки там, прежде чем они войдут в Запретный лес. Это не был первый раз, когда Гарри и Рон были в лесу; несколько лет назад они столкнулись там с гигантским пауком Арагогом, который оказался другом Хагрида (что, впрочем, не помешало бы ему их съесть, если бы они не были спасены волшебным автомобилем отца Рона, который сбежал в лес и одичал). Гарри так же был в лесу однажды с Гермионой, Невиллом и Малфоем, когда все они получили наказание на первом году обучения. Гарри, вообще-то, никогда не стремился войти в этот лес, он чувствовал, что это запрещено по весьма веским причинам.
Хагрид шел впереди них, со своей собакой – Клыком, а Гарри, Рон и Гермиона –позади, держа палочки наизготовку (Хагрид не обращал на это внимание). Они зашли достаточно глубоко в лес, так что, когда Гарри оглянулся назад, он уже не увидел школу, которую заслонили деревья. Посмотрев вперед, он задался вопросом, куда Хагрид их ведет. Так как они вошли в лес с преподавателем, они не могли попасть в неприятности из-за нарушения школьных правил, но они все еще могли попасть в неприятности, столкнувшись с некоторыми из наиболее неприятных обитателей леса.
Наконец, Хагрид остановился:
- Мы пришли. Да, наконец, можем встретиться… вот… с ней.
Гарри, Рон и Гермиона заозирались вокруг. Кругом не было ничего, кроме деревьев. С ней? С кем – с ней? Тут, Гермиона, вздрогнув, схватила левой рукой правую руку Гарри, а правой рукой в которой она сжимала палочку, левую руку Рона.
- Смотрите, - прошептала она.
Гарри и Рон подняли головы, так же как Гермиона и поняли, что то, что они приняли за два больших дерева были, на самом деле ногами какого-то существа, обмотанными грубой коричневой материей. Ноги скрывались в зеленоватом платье длиной до колен (его подол был на расстоянии примерно семи футов от земли), а голова существа была на расстоянии добрых двадцати футов от земли. Странно, когда Гарри увидел ее лицо, он понял, что она похожа на Хагрида, когда он был ребенком (Гарри видел фотографию), без его бороды, но с длинными волосами и некоторой женственностью черт лица, правда довольно морщинистого.
- Я здесь, мама Фридвульфа! – завопил Хагрид, восторженно махая руками. Гарри всегда считал Хагрида большим, так как он был десяти футов в высоту, теперь же, встретив его мать-гиганта, Гарри думал о «большом» в несколько другом свете.
- Мама – встречайте… -
- О! – его мама крикнула, практически оглушив их. Хагрид утихомирил ее, после чего она зашептала (ее шепот был громче, чем крик многих других людей). – Ты, должно быть, маленькая девочка, о которой мой Рубеус говорил! Смертельно умная, сказал он… - с этими словами она потянулась, обхватила Гермиону за середину и подняла, заставив ее закричать так громко и пронзительно, как Гарри никогда раньше не слышал. Он испугался, что «Смертельно умная» Гермиона сейчас станет просто мертвой.
Вы раздавите ее! – закричал Рон, размахивая палочкой. – Я… я… - Рон не знал, что можно сделать шестнадцатифутовой женщине, которая держала Гермиону на высоте пятнадцати футов; он не хотел, чтобы она уронила Гермиону.
- О! – сказала она мягко (для нее). – Мне жаль! – Она опустила Гермиону вниз и поставила ее перед Гарри и Роном; она осела на землю и Рон моментально ее поднял, одной рукой подхватив под колени, другой обхватив спину, и прижал к груди. Гарри удивился, как легко он это сделал. Рон не выглядел мускулистым. Гермиона опустила голову на его грудь, смотря затуманенным взором.
- Больше так не делайте! – сердито вопил Рон матери Хагрида, прижимая Гермиону к себе.
Она нахмурилась, что взволновало Гарри, так как он чувствовал, что ее поведение несколько непредсказуемо. Он вспомнил, как Рон в прошлом году говорил ему, что гиганты были кровожадными и любили убивать, поэтому Гарри решил, что немного дипломатии не повредит:
- Э-э… Он хотел сказать, что прежде чем поднять кого-то, было бы вежливо узнать, хотят ли они этого.
- О, смотрите! Держу пари, я знаю кто ты… - она снова протянула свою руку. Гарри сжался и закрыл глаза, но ничего не произошло. Тогда он открыл их снова и посмотрел на нее. Она стояла, наклонившись к нему и протянув руку, чтобы поднять Гарри. – Могу ли я… - спросила она чрезвычайно вежливо. Гарри был не уверен, может быть она его дразнила? Он кивнул и сжался, приготовившись к тому, что его сейчас сильно сожмут посередине. Но она подняла его довольно нежно, подхватив его указательным и большим пальцами и держа так, чтобы он сохранял равновесие.
- Эти глаза, этот шрам – ты, должно быть ‘арри Поттер!
Он попытался слабо улыбнуться, стараясь сохранить равновесие и удержать свой завтрак внутри.
- Да, это я… - выдавил он из себя.
- Рубеус столько о тебе рассказывал!
Гарри встречался со слегка чрезмерной реакцией на то, кем он был, от людей в волшебном мире ранее, но никто и никогда не был столь пугающим, как мать Хагрида.
- Мама была так э-э-э впечатлена, когда я сказал ей, то есть, какие мы хорошие друзья, - сказал Хагрид.
- Да, ну, в общем… - выговорил Гарри. Он смотрел вниз, земля была где-то далеко внизу, и он чувствовал неудобство в своем желудке, поскольку она держала его неловко. Он никогда не чувствовал себя плохо при полете на метле, но тогда он управлял своим «Всполохом». – Вообще-то, - он сказал, пробуя сохранить голос, - если вам все равно, я хотел бы вернуться назад, - он сглотнул, ощущая в горле комок.
- Хорошо, дорогой. Уже опускаю, - она мягко поставила его на землю.
Гермиона убедила Рона, что она уже может стоять, но была все еще бледная как призрак, весь ее летний загар словно исчез. Когда Гарри вернулся на землю, она закричала и бросилась к нему, обняла его и прижалась лицом к его шее. Он успокаивающе погладил ее по спине.
- Я в порядке, - сказал он. – Все хорошо. - Он увидел лицо Рона и отстранился от Гермионы, смотря в ее глаза. – Ты ужасно выглядишь, - прошептал он.
Она смотрела на него, слегка улыбаясь:
- Кто бы говорил. Ты весь зеленый.
Он снова сглотнул и ответил:
- Я начал переживать за свой завтрак.
Рон подошел к ним и Хагрид вновь заговорил:
- Мама убедила половину общины Британских Гигантов встать на нашу сторону. Гусыня была знаком доброй воли от их «вождя-в-изгнании».
Гермиона выглядела довольной тем, что ее предположение оказалось истинным, но Гарри был обеспокоен другим:
- Только половина? А остальные?
- О, ну, в общем, - мать Хагрида колебалась, - остальная часть все еще несколько раздражены из-за своего изгнания. Но не думаю, что они окажут поддержку Сами-знаете-кому. Они только хотят остаться в горах Грузии и Украины и не волноваться о том, что происходит в остальном мире. Ну, по крайней мере, большинство из них, так или иначе…
- Мама останется здесь на некоторое время, Дамблдор решил, что лес Хогварца достаточно безопасное место для нее. И еще нескольких друзей, которые скоро прибудут…
- Ух, - начал Рон, - А сколько друзей?
- О, - ответила она глубокомысленно, - Шесть или семь.
Гарри, Рон и Гермиона встревожено посмотрели друг на друга. Шесть или Семь гигантов будут жить на землях Хогварца? Это могло привести к большим неприятностям, чем попытка Хагрида вырастить огнедышащего дракона в небольшой деревянной избушке.
- Ладно, - сказал Гарри, взглянув на часы, - было приятно познакомиться, но нам уже пора на урок. Я уверен, что мы скоро снова увидимся.
- Хорошо, бегите и будьте хорошими мальчиками и девочкой. Слушайте своих учителей.
- Да, мэм, - сказали они хором и помахали руками, наконец-то решившись убрать палочки.
Хагрид повел их обратно через лес; у них еще подгибались ноги после встречи с его матерью. Гарри не представлял, на что это будет похоже – противостоять кому-то, кто настолько большой. И она была дружелюбная. О встрече с враждебно настроенным гигантом, Гарри не хотел даже думать.
Утром в субботу, за завтраком, Гарри наконец получил записку от Чоу, гласившую:
Гарри,
Я буду ждать тебя на трибунах, после матча.
Чоу.
Рон сидел между Гарри и Гермионой, читая записку в руке Гарри.
- Не очень-то любовная записка, не так ли, - сказал Рон.
- С чего бы это? Он вел себя с ней, как свинья. А это, как предполагалось, было самой последней частью плана, Гарри, – подколола его Гермиона.
- Да, да. Я все испоганил. Может, хватит издеваться?
- Только убедись, что как следует поцелуетесь, - сказал Рон, - и затем мне подробно все опишешь.
Гарри и Гермиона одновременно пихнули его в бока.
– Эй! Ой! Я просто пошутил!
- Джентльмен не треплется о своих поцелуях, - начала Гермиона, но Рон перебил ее.
- Ладно, мы же о Гарри говорим, так что я думал – эй! – закричал он, так как они снова его толкнули.
Гарри засмеялся:
- Вперед. Нам нужно идти на тренировку по Квиддичу сегодня, так как матч – после ланча. – Он поднялся, беря свою Квиддичную форму и метлу, так же как и другие члены Гриффиндорской команды. Гермиона вышла с ними в вестибюль, а затем отправилась в библиотеку. Гарри вышел за дверь с другими, затем всучил свою форму и метлу Рону, сказав: - Я только что вспомнил, я кое-что забыл. Возьми мои вещи, я быстро.
Рон взял вещи Гарри и ушел с остальными. Гарри помчался по лестнице, догоняя Гермиону:
- Гермиона! Мне нужно с тобой поговорить…
Она обернулась, удивленно взглянув на него.
- О! Хорошо, давай зайдем сюда, - сказала она, ведя его в классную комнату Чар. Гарри топтался на месте, не зная с чего начать. Спустя несколько минут, Гермиона начала терять терпение: - Ты о чем-то хотел поговорить, или я должна все утро на тебя смотреть?
Он, наконец, остановился и сказал:
- Я не могу сделать это. Чоу. В этот полдень. Я не могу. Я понятия не имею, что делать. Это будет только хуже чем прежде. Она будет думать, что я - полный идиот.
Гермиона улыбнулась ему; «отлично, - подумал он, - она думает, что это забавно».
- О, Гарри. Ты просто нервничаешь. Я покажу тебе все, что ты должен знать.
Гермиона подошла к нему и встала на расстоянии нескольких сантиметров от него. Гарри мог чувствовать тепло ее тела. Она носила облегающий синий свитер и джинсы. Она взяла его левую руку и поместила ее на свою спину, заставляя его подумать, что это был урок танцев, затем она поместила его правую руку позади своей шеи. Она обняла его за шею и сказала:
- Хорошо. Теперь, ты должен наклонить свою голову немного вправо, или, если она уже наклоняется влево, наклони голову влево. Вы же не хотите столкнуться носами. Теперь, не надавливай слишком сильно сначала, ты не запечатываешь воском письмо, а целуешься. Далее, если ты видишь, что ей это нравится, можешь медленно и нежно приоткрыть рот… - мыли Гарри разбежались и остальная часть того, что она говорила пролетела мимо его ушей. «Она действительно говорила насчет языков?» – задался он вопросом на мгновение. Он ничего не соображал, кроме того, что он все еще обнимал ее.
Тут он понял, что наступила тишина и Гермиона смотрела на него:
- Гарри? Гарри! Ты меня слушаешь?
Он кивнул, надеясь, что она не начнет экзаменовать его по тому, что она ему рассказала.
- Хорошо. Я – Чоу. Поцелуй меня.
Он уставился на нее:
- Прости?
- Притворись, что я – Чоу. Поцелуй меня.
Гарри понял, что он перестал дышать. Он смотрел вниз на нее. Он вспомнил, как сильно он хотел поцеловать ее в саду на Тисовой улице, прежде чем появился Сириус. «Это действительно было два месяца назад?» - задавался он вопросом. Он не помнил чувства беспокойства относительно поцелуя тогда, он только чувствовал, что должен поцеловать ее (по крайней мере, пока не оказалось, что их могут увидеть). Почему тогда это казалось настолько естественным, а сейчас совсем по-другому? Потому что, понял он, сейчас она – только преподаватель того, как поцеловать другую девочку.
Гарри наклонялся все ближе и ближе к ее рту. «Только пройти через это», - думал он. Так что он, наконец, сделал это; он прижал свои губы к ее, чувствуя, что она так же прижимается к нему, поскольку он использовал свою руку позади ее шеи, чтобы подвести ее лицо к своему. Затем, показалось, что она попыталась вздохнуть, и она открыла рот. Гарри сделал то же самое и земля ушла из под его ног, он упивался поцелуем, ее пальцы переплелись с его волосами, он чувствовал движение ее языка через его зубы и то как ее тело прижалось к его. Внезапно он понял, что во всем мире ему больше ничего не надо, только целовать ее всегда.
Она переместила свои руки, проследила пальцами изгибы его ушей, в то время, как они продолжали целоваться; ощущение электрического разряда пронзило Гарри и он сжал ее более сильно. Тогда она перенесла одну из своих рук вниз и нашла низ его рубашки, ее ладонь скользнула под нее и прикоснулась к его коже, заставив его задохнуться. Она оторвалась от его губ и он почувствовал себя потерянным, но она поцеловала его в шею, вызывая удивительные ощущения своими губами и языком. Он наклонился, чтобы поцеловать ее шею, заставив ее издать стон, который послал ему острые ощущения власти над ней. Он переместил свою левую руку под ее свитер, лаская ее спину и, спустя минуту, понял, что на ней нет лифчика. «О, Гермиона, - простонал он мысленно, - что ты со мной делаешь…»
Он поймал своими губами ее снова, пытаясь набраться храбрости, чтобы переместить руку, которая была под задней частью ее свитера вперед, когда внезапно холодный ветер пронесся через комнату и знакомый голос начал кричать:
- Студенты целуются в классной комнате Чар! Целуются в Чарах!
Это был полтергейст Пивз. Его прибытие было подобно двадцати холодным душам для Гарри. Он отпрыгнул от Гермионы, пытаясь восстановить дыхание. Она впилась таким взглядом в Пивза, что он убил бы его, если бы мог.
Она выхватила палочку из длинного кармана в джинсах, ниже колена. Затем, она шагнула к Пивзу, взмахнула ей и произнесла:
- Анима туа, анима миа!
Пивз замер в воздухе, где он висел около доски профессора Флитвика. Гермиона сказала Пивзу:
- Ты ничего не видел. Ты направлялся к Большому Залу; спросил нас, не видели ли мы Почти Безголового Ника, и мы сказали нет. Понятно?
Он кивнул.
- Я понял, -сказал он монотонно. Гарри никогда не слышал чтобы он говорил таким голосом прежде. Обычно он не был в состоянии не издеваться и не передразнивать.
Гермиона вновь направила свою палочку на него и сказала:
- Анима туа!
Пивз, казалось, проснулся и встряхнулся.
- Вы уверены, - начал он.
- Мы не видели Почти Безголового Ника, - сказал Гарри. Пивз вылетел из класса.
Гарри посмотрел на Гермиону:
- Где ты научилась этому? Это было удивительно! – он надеялся, что она поняла, что он говорил о колдовстве, которое она наложила на Пивза, хотя, подумал он, то, что они делали до того, как он появился, было тоже удивительно.
- Я нашла это в книге у Виктора. Честно говоря, это - некоторое умеренное темное волшебство. Заклинание, чтобы управлять призраками. Оно подобно Проклятию Империус, которое действует на духов, но я не получу неприятности от его использования, потому что он уже мертв. Оно подобно помещению его под гипноз, в принципе. На короткое время, его воля становится моей.
Гарри пристально посмотрел на нее, более впечатленный, чем когда-либо. Она стала очень мощной ведьмой, понял он. Желание поцеловать ее снова было почти непреодолимое, но она пошла к двери классной комнаты.
- Хорошо, ты… у тебя будет все в порядке, я уверена, - сказала она, теряя немного своего самообладания на время. – Ты бы лучше поспешил на стадион, ты же капитан.
«Нет, - подумал Гарри, - я хочу обнять тебя снова…»
Когда он вышел в коридор, она уже ушла. Он спустился вниз по лестнице в вестибюль и вышел на улицу, но всю оставшуюся часть утра он был своим разумом в кабинете Чар, держа Гермиону в своих объятиях.
Обычно, после тренировки по Квиддичу, они шли обедать в Большой Зал, но Гермиона сделала команде сюрприз. Она появилась в конце тренировки, с летящими вслед за ней корзинами для пикника, полными едой, конечно же, все решили пообедать на свежем воздухе вместе. Дин Томас и Симус Финниган, наблюдавшие за тренировкой, так же присоединились к команде.
- Ну, вы знаете домашних эльфов, - сказала Гермиона Фреду и Джорджу, которые жевали бутерброды, - они просто не могут дождаться, чтобы оделить кого-нибудь едой.
- Разочаровалась в Г.А.В.Н.Э? – спросил ее Рон.
- Я придумала другой подход – долговременный. Любая порабощенная группа должна хотеть быть освобожденной. Фактически, я уже говорила с профессором Дамблдором относительно моего плана, и он согласился с ним; он хотел бы, чтобы эльфы настолько же хотели быть свободными, насколько этого хочу я.
Рон выглядел сомневающимся в том, что что-нибудь могло заставить домашних эльфов изменить свое мнение, но ничего не сказал, только откусил большой кусок от бутерброда.
Гарри не мог оторвать глаза от Гермионы в течении всего пикника; он подумал, что, возможно, Рон и Джинни заметили это, но для него, это было абсолютно не важно. Важно было другое – Гермиона не обращала на него внимание; казалось, что она тщательно игнорировала его, болтая с каждым кроме него, словно он был меньше, чем призрак.
Гарри наблюдал за ходом соревнования между Хаффлпаффом и Рэйвенкло, но только теоретически, на самом деле, все для него было словно в тумане. Он сидел между Роном и Фредом. Джордж и Анжелина были с другой стороны Фреда; Гермиона сидела перед ним с Джинни, Парвати и Лавандой. Колин Криви снова фотографировал всех Гриффиндорцев. У Гарри возникло такое чувство, что когда он увидит фотографии, он обнаружит, что выглядит на них довольно отстраненным.
В конце игры, он, наконец, был способен сосредоточиться. Внезапно, как показалось Гарри (хотя на самом деле, с начала матча прошло полтора часа), Чоу поймала Снитч и пролетела вокруг поля, держа его в вытянутой над головой руке. Гарри только заметил, что новым Ловцом команды Хаффлпаффа был Джастин Финч-Флетчли. Седрик Диггори был капитаном и Ловцом Квиддичной команды Хаффлпаффа, до того как он погиб. Нет, приказал себе Гарри. Я не буду сейчас думать о Седрике.
Он встал, чтобы хлопать вместе с остальной частью болельщиков Рэйвенкло. Гриффиндорцы болели за Рэйвенкло в этот день, так как думали теперь о Чоу, как его подруге (те, кто не знал о плане свести ее с Виктором Крамом). Рядом с Гарри лежала его Квиддичная форма, он не успел отнести ее в замок после утренней тренировки, так же с ним был и его Всполох. Один за другим, люди покинули трибуны, а Чоу, наконец, смогла отделаться от перевозбужденных Рэйвенкловцев и поднялась туда, где сидел, ожидая ее, Гарри.
Она села рядом с ним, все еще разгоряченная после матча. Ветер развевал ее волосы и она улыбалась ему. Она действительно была красивой, подумал Гарри. Но… не Гермионой…
- Привет, - сказал он, подумал, что если он будет немногословен, это не будет для нее проблемой, в конце концов, она практически не говорила вообще на их свидании.
- Привет, - сказала она, пододвинувшись ближе к нему. Она все еще была одета в свою синюю Квиддичную форму, но положила метлу на ряд сидений перед ними.
- Хорошая игра, - сказал он, улыбаясь ей. Она все еще улыбалась ему.
- Ты сказал в своей записке что-то относительно того, чтобы притвориться, что это – конец нашего свидания…
Гарри вытаращил глаза: это не только была самая длинная фраза, какую он когда-либо слышал от нее, но более того, она подошла прямо к сути.
- Ну, - он запнулся, - сначала, я надеюсь, ты простишь меня…
Чоу улыбнулась даже более широко:
- Извинения приняты.
Она наклонилась к нему, он попробовал вспомнить все, что Гермиона говорила ему, но вместо этого мог думать только о том, как бы поцеловать Гермиону снова…
Но губы Чоу прикоснулись к его губам, так что он решил просто сдаться, закрыл глаза и вернул поцелуй, осмелев настолько, что приоткрыл рот. Она ответила с энтузиазмом, обняв его и так же приоткрыв губы, тогда Гарри попытался представить, что она была Гермионой, но хотя поцелуй был хорош, он не был таким же. Фактически, он начал надоедать. Он открыл глаза, посмотрел через ее плечо, все еще продолжая целовать ее, и заметил красную Гриффиндорскую Квиддичную форму, которую кто-то их команды оставил на трибуне.
Тогда он посмотрел в небо и увидел, что Джинни Уизли летит к трибунам; формы на ней не было. Это должно быть ее форма там… тут Гарри увидел, что она заметила их, и выражение ее лица заставило замереть его сердце. Он оттолкнул Чоу, но Джинни, выглядевшая полностью убитой, резко развернула свою метлу и улетела в сторону Астрономической башни. И она столько говорила о том, что больше не влюблена в него… должно быть, она только пробовала убедить себя в этом.
Он посмотрел на Чоу, которая не выглядела слишком довольной.
- Прости, - сказал он, затаив дыхание. – Должен уйти. Только что вспомнил, что я кое-что забыл, - закончил он неубедительно. Он схватил свою форму и форму Джинни, прыгнул на Всполох и полетел к Астрономической башне вслед за Джинни. Его сердце сжималось из-за того, что она видела его, целующего Чоу, хотя он знал, что Джинни была в курсе Плана и знала, что ему даже не нравилась Чоу, что она ничего для него не значила.
Но, когда он приземлился, Джинни уже не было на вершине башни. Гарри бежал, сжимая в руках форму и Всполох, жалея, что он не мог лететь на нем внутри замка, чтобы добраться до Гриффиндорской башни быстрее. Когда он, наконец, прошел через портрет, только Деннис Криви был в комнате отдыха; остальные, вероятно, были снаружи, наслаждаясь красивым осенним днем. Куда же делась Джинни?
- Деннис, ты не видел Джинни Уизли? – он задыхался, отчаянно оглядываясь, как будто с ее пламенными волосами она могла слиться с обивкой комнаты.
Он поднял голову от книги, и удивленно ответил:
- Странно, что ты спросил. Она прибежала сюда вся в слезах, а спустя минуту убежала снова.
- Она не сказала, куда она пошла?
- Нет, но, по-моему, у нее с собой был котел, ступка и пестик.
Подземелье Зелий, подумал Гарри. Это требовало некоторой осторожности, в случае, если она была не одна. Без того, чтобы сказать что-нибудь Деннису, он взлетел по лестнице к общежитиям мальчиков, бросил свою форму, форму Джинни и метлу на кровать, вытащил Плащ Невидимости из сундука и сунул его под рубашку, чтобы скрыть его. Он сбежал вниз по лестнице, и выбежал за портрет в то время, как Деннис крикнул ему:
- Не стоит благодарности!
Как только он нашел пустую классную комнату, он забежал в нее, надел плащ и побежал к подземельям с такой скоростью, на какую только был способен. К счастью, он не встретил никого на лестнице, так как если бы кто-нибудь был рядом, то задался бы вопросом, что вызвало звук быстро удаляющихся шагов. Гарри был благодарен Сэнди, что она дала ему идею заняться бегом.
Он притормозил в коридоре рядом с подземельем зелий, чтобы успокоить дыхание так, чтобы его не услышали. К счастью, дверь в комнату была открыта. Гарри осторожно вошел внутрь и увидел Джинни, которая работала в дальнем конце комнаты, около двери ведущей в другой коридор. Он не хотел, чтобы она услышала его, все еще дышащего слегка неровно, после бега, но она не услышала бы и ракету – огонь под ее котлом громко потрескивал, в то время как она, рыдая, измельчала жуков в своей ступке. Она была одна. Он решил выйти наружу, снять плащ и вернуться, чтобы поговорить с ней, но когда он развернулся к двери, он чуть не столкнулся с кем-то и был вынужден резко отпрянуть, чтобы они не узнали, что он ходил вокруг под Плащом Невидимости.
Это был Драко Малфой.
Oh how I wish, for soothing rain
All I wish is to dream again
My loving heart lost in the dark
For hope I'd give my everything
All I wish is to dream again
My loving heart lost in the dark
For hope I'd give my everything
-
ExiLe
- Ученик
- Сообщения: 315
- Зарегистрирован: 05 авг 2004 12:28
- Откуда: Дебри сознания
- Контактная информация:
Глава одиннадцатая Подземелье.
Драко увидел, что Джинни была расстроена, и сразу же подошёл к ней, случайсно уронив на пол несколько колб.
-Что случилось? - спросил он, но не своим обычным властным голосом.
-О, Драко! - начала рыдать она, бросившись ему на шею. Он, не колебя, но тоже обнял её, поглаживая её волосы. Гарри очень хотел снять плащ и разнять, но не сделал этого. Драко долго продержал её в своих объятиях. Когда её дыхание нормализовалось, и она сделала утомлённый выдох, Малфой поцеловал её в лоб.
-Ну как, лучше себя чувствуешь? - спросил он спокойно.
Джинни торопливо отделила его от себя, вытерла глаза и сказала:
-У меня много работы.
-Но что случилось?
-Я-я ви-видела, как Гарри и Чоу целовались на квиддичной трибуне, - сказала она отрывисто. И в порыве продолжила, - И даже при том, что я знаю, что он не хочет быть с ней, что Гарри с Гермионой пытаются свести Чоу Чанг и Виктора Крума, это же не значит, не значит, что он должен наслаждаться поцелуем.
«Наслаждаться?» - подумал Гарри, «Вряд ли».
-А, ты говоришь о Поттере? - понял Малфой.
-Гарри, - исправила она его.
-Хорошо - Гарри, - Гарри показалось как-то неестественно, что он так назвал его, - Ты говоришь, что он и Грэнджер пытаются свести Крума и Чанг?
-О! - Джинни обеспокоилась ещё по одной причине, - Я не должна была говорить этого. Пожалуйста, никому не рассказывай, этого…
-Всё в порядке, - сказал он, пытаясь успокоить её, - Я не скажу ни слова.
«Да уж», - подумал Гарри.
-Так что, после этого, Поттер и Грэнджер будут вместе?
Джинни поражённо посмотрела на него. Гарри простонал внутри - Малфой иногда был слишком умён.
-Я не знаю. Возможно…
-Но не нужно из-за этого так расстраиваться. Ведь он игнорировал тебя три года. Как он мог знать, что ты чувствуешь к нему, и не проявлять никакой заботы? - сказал он, опуская подбородок и мягко, быстро поцеловал её в губы.
Она повернула голову, и тем самым увернулась от поцелуя.
Гарри опять умирал от желания отбросить плащ, но не осмелился. Главным образом он не сделал этого потому, что Малфой заставил Джинни забыть о нём и жить дальше.
Она отошла от него и мягко сказала:
—Ты должен обучать меня зельеделию.
К облегчению Гарри, она не обняла его и не ответно не поцеловала.
—Хорошо, — неохотно сказал Малфой, поворачиваясь, чтобы пополнить запасы зелий, которые упали, когда он зашёл.
Гарри решил остаться и последить за ними, в то время как они работают. Малфой часто смотрел на неё и касался рук, но они больше ни целовались, ни обнимались.
Когда все трое находились в подземелье уже час, в класс зашёл Снейп и остановился, удивлённый видеть там Малфоя и Джинни.
—Добрый день, мисс Уизли, мистер Малфой, — сказал он натянуто, — Я не ожидал увидеть сегодня здесь учеников.
—Драко обучает меня, профессор. Он помогает мне, — сказала Джинни.
—Обучаете мисс Уизли? Вы — лучшая в своём классе ученица, другие преподаватели говорили мне, что вы, и по другим предметам лучшая.
Гарри почувствовал, что у него отпала челюсть от этих слов, Малфой тоже был немало удивлён.
—Я думала, что это не помешало бы подготовке к С.О.В.У. Хотя я и на четвёртом курсе…
—Весьма похвально. Думаю, продолжение сотрудничества Гриффиндора и Слизерина — это хорошо. Продолжайте, — сказал Снейп, любезно смотря на них. Гарри был потрясён. Он никогда и не подумал бы, что Снейп может хорошо относиться к Гриффиндорцу. Но если Джинни была бы лучшей среди четвёртых курсов и пошёл в свой кабинет, она получила бы некоторое уважение даже от него. Хотя, этого не скажешь о Гермионе. Гарри понятия не имел, Джинни была лучшей ученицей на своём году, и думал, что другие тоже не знают этого.
Снейп пошёл к двери своего кабинета, и Гарри решил, что если сможет, пойдёт за ним. Снейп открыл дверь, и, не закрыв её, пошёл к столу. Гарри зашёл прежде, чем Снейп направил палочку на дверь и сказал заклятие, и дверь закрылась. Гарри запаниковал — ему нужно будет быть в кабинете Снейпа, пока он не откроет дверь. Он надеялся, что у него нет устройства для обнаружения плаща-невидимки.
После этого, он зажёг камин и сел в кресло напротив него. Гарри чуть не вскрикнул, когда увидел лицо Сириуса в камине.
—Привет, Снейп, — осторожно сказал Сириус.
—Блэк, — было ещё более краткое приветствие. Сириус сделал недовольную гримасу.
—Если мы собираемся сотрудничать, то должны называть друг друга по именам: Северус и Сириус, — сказал он. Снейп выглядел так, будто съел всевкусную конфету, со вкусом пиявки.
—Сириус, — сказал он медленно.
—Так-то лучше. Итак, когда будет готово Многосущное зелье?
—Теоретически, через месяц. Но его волосы я смогу получить ещё через две недели после этого, так как матч по квиддичу будет в первый уикенд декабря. После этого, мы сможем его использовать. По моим источникам известно, что после зимнего солнцестояния, точнее, Рожественской ночью, будет какая-то важная встреча.
«Многосущное зелье?» — задумался Гарри, — «Сириус и Снейп собираются использовать Многосущное зелье? Роль кого они планируют сыграть?»
—Рождество? — Сириус выглядел обеспокоенным, — Надеюсь, это не будет слишком поздно. Несколько дней назад Пожирателей Смерти уже видели около деревни св. Кэтчпола.
«Св. Кэтчпола?», — подумал Гарри, — «Да это же около Норы. Если с ними что-нибудь случится с Уизли…»
Сирус продолжил:
—Я не смог убедить Молли и Артура Уизли, чтобы они ушли с праздника. Билл и Чарли согласились, но…
—Что? — спросил в нетерпении Снейп.
—У нас есть слабое звено. Перси Уизли.
—А что с ним?
—Его перевели в отдел его отца, чтобы Артур смог следить за ним. В прошлом году он был слеп в отношении своего босса, который получал инструкции от тёмного волшебника. Возможно, Перси тогда был под заклятием подвластия, и всё ещё под его воздействием.
—Многие люди не могут противостоять этому проклятию, — спокойно сказал Снейп.
—Да, но Перси — ещё один Главный Староста, — который был блестящим на уроках…
— Ты думаешь, что Перси Уизли — второй Том Риддл? — спросил его Снейп.
—Я думаю, что им легко управлять. Его, по-моему, порекомендовали для вербовки к Пожирателям Смерти. Если кто-то предложит ему власть, то он не сможет отказаться…
—Но его брат тоже был отличником и Главным Старостой. Ты думаешь, он уже Пожиратель Смерти?
—Билл — не подхалим, — сказал ему Сириус. Гарри вспомнил, что сказала Гермиона Рону, когда они вышли из подземелья, — Я слышал, что Перси хочет стать самым молодым Министром Магии в истории.
—Но это не значит, что он предал бы семью и стал Пожирателем.
—Нет, не значит. Но это значит, что он всё-таки может стать им. Когда мы используем Многосущное зелье, то выясним всё, что касается Перси и Гарри.
«Что они выяснят насчет меня?» — спросил сам себя Гарри.
«Что они выяснят насчет меня?» — спросил сам себя Гарри.
—Я думаю, что Волдеморт поменял свои взгляды относительно Поттера, — сказал Снейп.
—Гарри и Перси — это, такой вид волшебников, которые нужны Волдеморту, — Гарри вспомнил, как Трелони нагадала ему, что его смертельный враг захочет принять его на работу, — он заметил, что Гарри — сильный волшебник. Он был с ним на дуэли и выжил. Единственный человек, кроме Гарри, кто выжил после дуэли с Волдемортом, это Дамблдор. Волдеморт всегда хотел иметь в подчинении таких ярких людей. Очень немного Пожирателей Смерти, за исключением Питера Петтигрю, не были выдающимися студентами в школе. Это — одна из причин, по которой он пошёл за Лили и Джеймсом.
—Пророчество. Двое из этих трёх были в пророчестве.
—Он пытался переманить к себе их родителей, чтобы усилить их детей, и все его враги были под контролем…
—Но Поттеры не сотрудничали с ним, в отличие от Малфоев…
«Что?» — подумал Гарри, «Я в каком-то пророчестве?»
—Итак, я приму зелье с волосом Люциуса, а ты — Нарциссы…
—Не так быстро, Блэк. Я — тот, кто собирается сделать зелье и достать волос. К тому же, на моей руке все ещё есть Черная Метка, она — не Пожиратель Смерти. А ты должен будет сделать так, чтобы он не пошёл к Волдеморту, когда его вызовут.
—Хорошо. Надеюсь, они не захотят принять на работу и Драко. Я хочу сказать, сколько ему лет? Пятнадцать? Он на несколько недель старше Гарри. Они же не захотят, иметь на работе такого молодого.
—Тише! — крикнул Снейп, — в кабинете рядом Малфой и Джинни Уизли…
—Что? — крикнул он, не обращая внимания на то, что Снейп сказал ему не говорить громко, — Думаешь, Люциус заставил его сблизиться с Джинни?
«Малфои», — подумал Гарри, — «Они собираются превратиться в Малфоев».
Снейп встал и пошёл к двери кабинета. Гарри быстро отошёл, что Снейп не врезался в него и не обнаружил. Снейп поднял черный занавес с окошка над дверью, и, ухмыляясь, пошёл обратно к креслу.
—Думаю, его гормоны заставили его сделать это, — сказал он.
Сириус ничего не сказал, и Снейп сел в кресло, смотря в никуда.
—Она похожа на Лили… — сказал он, будто забыл, что говорит с кем-то.
—Ты что, Северус, она же студентка, — Сириус упрекнул его с ухмылкой.
Снейп озлобленно посмотрел на него.
—Как ты смеешь! Ей же четырнадцать! Я бы никогда…
—Хорошо, хорошо. Я знаю. Шуток не понимаешь? — было неловкое молчание, затем Сириус сказал, — Ты знаешь, что мы, все Мародёры, были влюблены в неё. Мы были очень злы, когда видели, что он гулял с парнем из Слизерина…
Гарри понадобилась минута, чтобы осмыслить это. Снейп сказал, что Джинни напоминает его мать, Сириус сказал, что все Мародёры любили его мать. Но кто был другом из Слизерина? И он вспомнил, как Снейп говорил о продолжении сотрудничества Гриффиндора и Слизерина. Он говорил о…
—Это не был ты, — продолжил Сириус, — Мы все думали, что она будет с одним из нас.
—Именно поэтому вы оттолкнули её? Почему, ты думаешь, она пошла ко мне?
—Мы защищали её, ты знаешь. Джеймс, Питер и я учились Анимагии, чтобы сопровождать Ремуса, в полнолуния. Мы не хотели причинить вред Лили. И ты знаешь, какой она была. Она попыталась бы отговорить нас. Она сказала бы, что это неправильно.
—Это было неправильно. Так же неправильно, как и не сказать ей…
—Почему ты жалуешься? После этого она стала твоей девушкой.
—Да, из-за тебя же она и покинула меня.
—Из-за меня? Ты пытался узнать, что с нами происходило в полнолуния.
—Ты когда-нибудь задавался вопросом, почему я хотел узнать? Это было из-за Лили. Она подошла ко мне и сказала, чтобы я разузнал обо всём этом. Она чувствовала, что её друзья не доверяют ей, — голос Снейпа звучал самым человечным за всё время, когда Гарри его знает, — И ты думаешь, было бы забавно убить меня Люпином?
—Я сказал, что сожалею об этом. Но Джеймс тебя спас и…
—И я потерял Лили.
—Ты думаешь, из-за этого? Ты чуть не умер, поэтому она не захотела быть с тобой?
—Я не хочу говорить об этом. Очевидно, она была со мной, потому что Поттер не был способен сказать, что он к ней чувствует. Как только он сказал ей, то она сразу же ушла от меня к Поттеру. Конец истории.
—Я не хочу вспоминать прошлое, Северус, — спокойно сказал Сириус, звуча искренне, — Потеря Лили, должно быть, опустошила тебя…
—Это — не прошлое, — оживлённо и раздражённо ответил Снейп, — Это очень даже настоящее. Именно после Лили меня завербовали. Без неё, я не видел причин отказываться. Когда я узнал, что Лили и Поттера преследуют, я стал шпионом Министерства. Но было слишком поздно, я не смог спасти её, — Гарри заметил, что Снейп не был обеспокоен спасением его отца, — Работа, которую я делаю сейчас, я делаю только в её память.
—Но тогда почему, — спросил Сириус, — Ты так относишься к Гарри?
—А как я отношусь к Гарри? Что он тебе сказал? Я не должен нянчиться с ним, как это делают Флитвик или МакГонагалл. Это должно сделать его сильным. Лили не хотела, чтобы я был к нему мягок. Ты сказал, что он противостоял Волдеморту. Я понимаю, что на него накладывали Подвластное проклятие и дважды — Круцио.
—Ты говоришь так, будто гордишься Гарри.
—Поттер никогда не дал бы мне возможность сделать ему что-то полезное, например, спасать его жизнь, что я сделал уже не раз.
Вдруг, в дверь постучались. Снейп прошипел Сириусу, чтобы он ушёл, и, почти мгновенно, его голова исчезла из огня. Снейп указал на дверь и проговорил:
—Алохомора!
Дверь открылась.
В дверном проёме стоял Малфой.
—Извините, что я Вас беспокою, профессор, — сказал он, — Я не принес всех запасов элементов зелий. Не могли бы Вы позаимствовать мне немного?
—Возьми, возьми, — нервно сказал Снейп, указав на полку с флягами около двери, и переместил взгляд на Джинни, всё ещё работающую в классе.
Гарри воспользовался этим, и выскочил из кабинета. Джинни смотрела на книгу зелий. Рон, Фред и Джордж должны были знать о Джинни и Малфое.
Наконец, Малфое вернулся с божьими коровками в руках. Гарри решил, что они больше не будут целоваться, и вышел из класса.
Остальную часть субботы Гермиона избегала Гарри, она даже не смотрела в его сторону на ужине, а потом пошла в свою комнату вместо того, чтобы слоняться по гостиной или идти в библиотеку. В воскресенье утром, Гарри надеялся поговорить с ней о том, что случилось в кабинете заклинаний, но, когда он пришёл в гостиную, чтобы пойти с ней бег, там была Джинни. Гарри, удивлённый, резко остановился. Через мгновение, из спален девочек, вышла Гермиона в своей обычной одежде для бега. Джинни, как показалось Гарри, тоже была одета для бега.
Гарри, ничего не говоря, ждал, пока кто-нибудь что-нибудь скажет. Гермиона объяснила:
—Джинни попросилась пойти с нами, — сказала она и повернулась к Джинни, — давай сначала прогреемся.
Она начала показывать ей упражнения. Гарри не мог воздержаться от поглядывания на них.
Они обе выглядели захватывающе. Он привык видеть Гермиону такой день за днём, и теперь понял, что в действительности не видел её. Он очень хотел смотреть на неё, чтобы запомнить её. Она определенно приобрела фигуру песочных часов.
Джинни была приблизительно на четыре дюйма выше Гермионы, гибкая, с длинными ногами.
«Они хотят свести меня с ума?» — промелькнуло в голове Гарри, когда они выходили из двери гостиной. Идти позади них по лестнице было настоящей пыткой. Прежде чем выйти на воздух, они надели жакеты, так как на улице было прохладно, — «Ещё не хватало, что Джинни попросила Малфоя побежать с ними».
Когда они пробежали примерно две трети того, что они обычно бегают, Джинни упала на траву. Все пошли в вестибюль, чтобы закончить упражнения, так как на улице становилось холодно. Через некоторое время, из двери, ведущей из подземелий, вышел Драко. Он резко остановился, когда увидел Гарри, Гермиону и Джинни. Он обратился к Гермионе:
—Хорошо, что я увидел тебя, Грэнджер. Я вспомнил, что хотел съесть на обед ягнёнка.
Гермиона была озадачена:
—Ягнёнок?
—Да, знаешь, стойка, — он многозначительно смотрел на неё, затем, широко усмехаясь, повернулся и пошёл в Большой Зал. Гермиона сначала покраснела и посмотрела вниз, затем взяла жакет и пробормотала о том, что ей нужно в душ. Джинни смотрела на неё не очень-то дружественно.
«Сначала они злы друг на друга из-за меня, затем из-за Малфоя», — подумал Гарри, — «Отвратительное развитие событий».
Казалось, что Гермиона старалась никогда не быть наедине с Гарри. В течение всего остального дня, она прилагала огромные усилия, чтобы находиться рядом кем-либо, лишь бы Гарри не застал её одну.
Наконец, у Гермионы не было никакого выбора, как быть одной с ним. Так как собрание префектов в воскресенье продолжалось довольно долго, и было поздно, Алисия предложила Роджеру отпустить префектов-пятикурсников, чтобы они проверили, легли ли спать первоклашки.
Гарри и Гермиона шли к Гриффиндорской башне одни, так как остальные дома были в других направлениях. Когда они проходили мимо кабинета Заклинаний, он потянул её туда. Комнату освещал лунный свет, серебривший брови и щёки Гермионы. Гарри было жаль, что он не может лучше увидеть, какое выражение было в её глазах, когда он начал наклоняться к ней. Он делал это медленно, что она, если бы захотела, могла отойти.
Но этого не произошло, и она немедленно открыла рот, когда их губы прикоснулись. Гарри двигал пальцами по её волосам, чувствуя, как тепло разливается по всему телу. Её дрожащие пальцы опустились от его лица к рубашке, затем к её пуговицам, затем к его груди.
Но вдруг она прервала поцелуй, он почувствовал её губы на своей шее, как в тот день, затем она, оставляя влажный след языком, опустилась ниже, к соскам. Он почувствовал себя так будто сейчас упадёт или взорвётся, или что-нибудь ещё. Это было так удивительно.
«Почему она избегала меня?» — подумал Гарри, — «А теперь берёт инициативу в свои руки. Что с ней?».
Он поднял её голову, когда она повернула рот к другому соску.
—Гермиона, — прошептал он, — Почему ты весь день меня избегала?
Она не шевелилась. Гарри видел, что она плакала. Плачет? Почему? Потом, без предупреждения, она резко встала и побежала к двери, ещё сильнее плача. Но Гарри был быстрее, он схватил её за запястье.
—Гермиона, — сказал он уже громче.
—Гарри, — сказала она сквозь слёзы, — Нам нельзя этого делать. Это слишком опасно. Пока мы не закончим свой план с Виктором и Чоу, это опасно. Если нас поймают…
—Мы будем осторожны, — сказал он, опять протягивая к ней руку.
Она подняла голову, и Гарри опять увидел её лицо, освещённое лунным светом.
—Нет, мы не сможем. Я не смогу. Я не могу удержаться, когда я с тобой наедине. Я хочу этого слишком сильно…
—И ты всегда должна управлять собой, не так ли?
Она сердито отодвинула его.
—Не смейся надо мной. Но, да. Я должна обладать быть в контроле над собой.
—Мне нужна твоя помощь в этом, Гарри, — сказала она мягко, — Если ты не поможешь мне, я потеряю…
—Конечно, — сказал он быстро, — конечно…
Она опять отошла от него, но не убежала. Они стояли, не касаясь друг друга, на расстоянии в четыре дюйма, но Гарри это расстояние казалось огромной пропастью.
—И иногда, — сказала она, — Возможно, иногда мы сможем быть вместе. Но мы должны быть осторожны. Ты не можем быть беспечны и небрежны. Никто не должен знать о нас.
Гарри кивнул, неспособный говорить слова: «Конечно, я буду на расстоянии от тебя, я воздержусь от целования тебя, касания тебя…»
Она встала на цыпочки и положила свою руку на его голую грудь, его рубашка была расстёгнута до талии.
—Не думай, что это означает, что я не хочу тебя, — она сказала это даже более мягко, и быстро поцеловала его. Она повернулась и покинула класс, не бегом, но целеустремлённо. Гарри постоял там немного, вспоминая её руки, губы, язык…
Он медленно застегнул свою рубашку и наклонился, чтобы собрать одежду, затем тяжело зашагал наверх к гостиной своего факультета.
На защите от тёмных сил, они закончили читать главу «Лорд» и начали читать главу «Невероятно». В пятницу, настала очередь Рона читать «Отелло» Шекспира.
Когда Хмури назвал его имя, Рон вышел в центр комнаты и начал читать.
Когда он закончил, весь класс ему хлопал, а Хмури, вместо аплодисментов, топтал своей деревянной ногой. Рон сел на своё место. Гермиона странно посмотрела на него, а Гарри думал, будет ли он опасен для него и Гермионы, если узнает об их отношениях. Может ли Рон быть способным к [Слово запрещено роскомнадзором]? Но его размышления прервал Хмури, начав рассказывать тему урока. Он посмотрел на класс нормальным и волшебным глазами.
—Мы, люди, прыгаем к заключениям. Мы делаем предположения. Иногда мы открываем себя темноте, делая это. Мы не пропитываемся этим, мы выносим это непосредственно из себя, мы даем этому выйти на поверхность.
Он говорил очень тихо, но казалось, что он кричал, так как класс молчал.
—Вы знаете, что случится, если поместить человека под проклятие Империус, а затем сказать ему что-то сделать, вне зависимости от того, хочет он этого или нет? Кое-что внутри него препятствует этому, но что-то очень хочет сделать это. Именно тогда, бывает невозможным бороться с проклятием подвластия. Оно убирает ваши запреты. Запрет — это то, что помогает нам поддерживать цивилизованное общество. Что случилось бы, появись у вас желание что-то сделать, и вы повиновались бы ему? ХАОС! Это закончилось бы чистым хаосом. Когда кому-либо говорят что-то сделать под властным проклятием, что противоречит его характеру, это случай, когда наиболее легко бороться с ним. Но когда ему говорят сделать что-то, являющееся его глубоко скрытым желанием, то случается… НЕПРИЯТНОСТЬ!
Гарри вспомнил, как Гермиона рассказывала о похищении на рынке в Болгарии: «Но тогда я внезапно почувствовала легкость, будто находилась под заклятием подвластия. Я попробовала бороться с ним, но мне сказали, чтобы я ничего не делала, и я послушалась. Я долго ждала инструкций, но они не прибывали».
Инструкции прибывали из неё самой? Они сказали ей делать то, что против её характера… или убирает запреты. Затем, он вспомнил её следующую фразу: «И я сильно хотела сделать это».
Гарри сидел остальную часть урока будто в тумане, в конце услышав рык Хмури:
—Уизли, Гриффиндору 25 баллов, за хороший рассказ.
У Рона покраснели уши, и, воспользовавшись этим, Гарри и Гермиона вышли из кабинета. Но он крикнул им:
—Эй, вы двое! Подождите меня.
Они подумали одно и то же: «Неужели он узнал о нас?».
—Что с вами? — обратился он к ним. Затем, к Гермионе, — Джинни сказала, что ты попросила её бегать с вами.
«Ага», — подумал Гарри, — «Всё-таки, Джинни не просилась бежать с ними, это Гермиона её попросила».
—И всю неделю вы старались посадить меня между собой и в Большом зале, на завтраке, и на уроках. Не отрицайте это. Я ненавижу, когда такое происходит. Просто поцелуйтесь, и всё будет в порядке.
Гарри сначала вздрогнул, затем понял, что это такое выражение.
—Хорошо, мы скажем тебе правду. У нас действительно были разногласия, — сказала Гермиона, — И в ближайшее время они не разрешатся.
—Что? — сказал Рон, не получив никакой точной информации.
—Мы согласились не соглашаться, — неопределённо сказал Гарри, пока Рон не задал много вопросов. Но он не успокоился.
Он наклонился к Гарри ближе и шепнул:
—Ты о том, что вы не собираетесь становиться Пожирателями Смерти?
—Нет, я не собираюсь становиться Пожирателем Смерти. Я обещаю. А теперь, мы можем пойти на трансфигурацию?
Рон посмотрел на них, неудовлетворённый ответами — они что-то скрывали. Он без слов повернулся и далеко оторвался от них.
Гарри подумал: «Я только что соврали лучшему другу». Затем, он посмотрел на Гермиону, — «Может, она под заклинанием?». Он попытался беспечно пожать плечами и повернулся, чтобы пойти за Роном.
Драко увидел, что Джинни была расстроена, и сразу же подошёл к ней, случайсно уронив на пол несколько колб.
-Что случилось? - спросил он, но не своим обычным властным голосом.
-О, Драко! - начала рыдать она, бросившись ему на шею. Он, не колебя, но тоже обнял её, поглаживая её волосы. Гарри очень хотел снять плащ и разнять, но не сделал этого. Драко долго продержал её в своих объятиях. Когда её дыхание нормализовалось, и она сделала утомлённый выдох, Малфой поцеловал её в лоб.
-Ну как, лучше себя чувствуешь? - спросил он спокойно.
Джинни торопливо отделила его от себя, вытерла глаза и сказала:
-У меня много работы.
-Но что случилось?
-Я-я ви-видела, как Гарри и Чоу целовались на квиддичной трибуне, - сказала она отрывисто. И в порыве продолжила, - И даже при том, что я знаю, что он не хочет быть с ней, что Гарри с Гермионой пытаются свести Чоу Чанг и Виктора Крума, это же не значит, не значит, что он должен наслаждаться поцелуем.
«Наслаждаться?» - подумал Гарри, «Вряд ли».
-А, ты говоришь о Поттере? - понял Малфой.
-Гарри, - исправила она его.
-Хорошо - Гарри, - Гарри показалось как-то неестественно, что он так назвал его, - Ты говоришь, что он и Грэнджер пытаются свести Крума и Чанг?
-О! - Джинни обеспокоилась ещё по одной причине, - Я не должна была говорить этого. Пожалуйста, никому не рассказывай, этого…
-Всё в порядке, - сказал он, пытаясь успокоить её, - Я не скажу ни слова.
«Да уж», - подумал Гарри.
-Так что, после этого, Поттер и Грэнджер будут вместе?
Джинни поражённо посмотрела на него. Гарри простонал внутри - Малфой иногда был слишком умён.
-Я не знаю. Возможно…
-Но не нужно из-за этого так расстраиваться. Ведь он игнорировал тебя три года. Как он мог знать, что ты чувствуешь к нему, и не проявлять никакой заботы? - сказал он, опуская подбородок и мягко, быстро поцеловал её в губы.
Она повернула голову, и тем самым увернулась от поцелуя.
Гарри опять умирал от желания отбросить плащ, но не осмелился. Главным образом он не сделал этого потому, что Малфой заставил Джинни забыть о нём и жить дальше.
Она отошла от него и мягко сказала:
—Ты должен обучать меня зельеделию.
К облегчению Гарри, она не обняла его и не ответно не поцеловала.
—Хорошо, — неохотно сказал Малфой, поворачиваясь, чтобы пополнить запасы зелий, которые упали, когда он зашёл.
Гарри решил остаться и последить за ними, в то время как они работают. Малфой часто смотрел на неё и касался рук, но они больше ни целовались, ни обнимались.
Когда все трое находились в подземелье уже час, в класс зашёл Снейп и остановился, удивлённый видеть там Малфоя и Джинни.
—Добрый день, мисс Уизли, мистер Малфой, — сказал он натянуто, — Я не ожидал увидеть сегодня здесь учеников.
—Драко обучает меня, профессор. Он помогает мне, — сказала Джинни.
—Обучаете мисс Уизли? Вы — лучшая в своём классе ученица, другие преподаватели говорили мне, что вы, и по другим предметам лучшая.
Гарри почувствовал, что у него отпала челюсть от этих слов, Малфой тоже был немало удивлён.
—Я думала, что это не помешало бы подготовке к С.О.В.У. Хотя я и на четвёртом курсе…
—Весьма похвально. Думаю, продолжение сотрудничества Гриффиндора и Слизерина — это хорошо. Продолжайте, — сказал Снейп, любезно смотря на них. Гарри был потрясён. Он никогда и не подумал бы, что Снейп может хорошо относиться к Гриффиндорцу. Но если Джинни была бы лучшей среди четвёртых курсов и пошёл в свой кабинет, она получила бы некоторое уважение даже от него. Хотя, этого не скажешь о Гермионе. Гарри понятия не имел, Джинни была лучшей ученицей на своём году, и думал, что другие тоже не знают этого.
Снейп пошёл к двери своего кабинета, и Гарри решил, что если сможет, пойдёт за ним. Снейп открыл дверь, и, не закрыв её, пошёл к столу. Гарри зашёл прежде, чем Снейп направил палочку на дверь и сказал заклятие, и дверь закрылась. Гарри запаниковал — ему нужно будет быть в кабинете Снейпа, пока он не откроет дверь. Он надеялся, что у него нет устройства для обнаружения плаща-невидимки.
После этого, он зажёг камин и сел в кресло напротив него. Гарри чуть не вскрикнул, когда увидел лицо Сириуса в камине.
—Привет, Снейп, — осторожно сказал Сириус.
—Блэк, — было ещё более краткое приветствие. Сириус сделал недовольную гримасу.
—Если мы собираемся сотрудничать, то должны называть друг друга по именам: Северус и Сириус, — сказал он. Снейп выглядел так, будто съел всевкусную конфету, со вкусом пиявки.
—Сириус, — сказал он медленно.
—Так-то лучше. Итак, когда будет готово Многосущное зелье?
—Теоретически, через месяц. Но его волосы я смогу получить ещё через две недели после этого, так как матч по квиддичу будет в первый уикенд декабря. После этого, мы сможем его использовать. По моим источникам известно, что после зимнего солнцестояния, точнее, Рожественской ночью, будет какая-то важная встреча.
«Многосущное зелье?» — задумался Гарри, — «Сириус и Снейп собираются использовать Многосущное зелье? Роль кого они планируют сыграть?»
—Рождество? — Сириус выглядел обеспокоенным, — Надеюсь, это не будет слишком поздно. Несколько дней назад Пожирателей Смерти уже видели около деревни св. Кэтчпола.
«Св. Кэтчпола?», — подумал Гарри, — «Да это же около Норы. Если с ними что-нибудь случится с Уизли…»
Сирус продолжил:
—Я не смог убедить Молли и Артура Уизли, чтобы они ушли с праздника. Билл и Чарли согласились, но…
—Что? — спросил в нетерпении Снейп.
—У нас есть слабое звено. Перси Уизли.
—А что с ним?
—Его перевели в отдел его отца, чтобы Артур смог следить за ним. В прошлом году он был слеп в отношении своего босса, который получал инструкции от тёмного волшебника. Возможно, Перси тогда был под заклятием подвластия, и всё ещё под его воздействием.
—Многие люди не могут противостоять этому проклятию, — спокойно сказал Снейп.
—Да, но Перси — ещё один Главный Староста, — который был блестящим на уроках…
— Ты думаешь, что Перси Уизли — второй Том Риддл? — спросил его Снейп.
—Я думаю, что им легко управлять. Его, по-моему, порекомендовали для вербовки к Пожирателям Смерти. Если кто-то предложит ему власть, то он не сможет отказаться…
—Но его брат тоже был отличником и Главным Старостой. Ты думаешь, он уже Пожиратель Смерти?
—Билл — не подхалим, — сказал ему Сириус. Гарри вспомнил, что сказала Гермиона Рону, когда они вышли из подземелья, — Я слышал, что Перси хочет стать самым молодым Министром Магии в истории.
—Но это не значит, что он предал бы семью и стал Пожирателем.
—Нет, не значит. Но это значит, что он всё-таки может стать им. Когда мы используем Многосущное зелье, то выясним всё, что касается Перси и Гарри.
«Что они выяснят насчет меня?» — спросил сам себя Гарри.
«Что они выяснят насчет меня?» — спросил сам себя Гарри.
—Я думаю, что Волдеморт поменял свои взгляды относительно Поттера, — сказал Снейп.
—Гарри и Перси — это, такой вид волшебников, которые нужны Волдеморту, — Гарри вспомнил, как Трелони нагадала ему, что его смертельный враг захочет принять его на работу, — он заметил, что Гарри — сильный волшебник. Он был с ним на дуэли и выжил. Единственный человек, кроме Гарри, кто выжил после дуэли с Волдемортом, это Дамблдор. Волдеморт всегда хотел иметь в подчинении таких ярких людей. Очень немного Пожирателей Смерти, за исключением Питера Петтигрю, не были выдающимися студентами в школе. Это — одна из причин, по которой он пошёл за Лили и Джеймсом.
—Пророчество. Двое из этих трёх были в пророчестве.
—Он пытался переманить к себе их родителей, чтобы усилить их детей, и все его враги были под контролем…
—Но Поттеры не сотрудничали с ним, в отличие от Малфоев…
«Что?» — подумал Гарри, «Я в каком-то пророчестве?»
—Итак, я приму зелье с волосом Люциуса, а ты — Нарциссы…
—Не так быстро, Блэк. Я — тот, кто собирается сделать зелье и достать волос. К тому же, на моей руке все ещё есть Черная Метка, она — не Пожиратель Смерти. А ты должен будет сделать так, чтобы он не пошёл к Волдеморту, когда его вызовут.
—Хорошо. Надеюсь, они не захотят принять на работу и Драко. Я хочу сказать, сколько ему лет? Пятнадцать? Он на несколько недель старше Гарри. Они же не захотят, иметь на работе такого молодого.
—Тише! — крикнул Снейп, — в кабинете рядом Малфой и Джинни Уизли…
—Что? — крикнул он, не обращая внимания на то, что Снейп сказал ему не говорить громко, — Думаешь, Люциус заставил его сблизиться с Джинни?
«Малфои», — подумал Гарри, — «Они собираются превратиться в Малфоев».
Снейп встал и пошёл к двери кабинета. Гарри быстро отошёл, что Снейп не врезался в него и не обнаружил. Снейп поднял черный занавес с окошка над дверью, и, ухмыляясь, пошёл обратно к креслу.
—Думаю, его гормоны заставили его сделать это, — сказал он.
Сириус ничего не сказал, и Снейп сел в кресло, смотря в никуда.
—Она похожа на Лили… — сказал он, будто забыл, что говорит с кем-то.
—Ты что, Северус, она же студентка, — Сириус упрекнул его с ухмылкой.
Снейп озлобленно посмотрел на него.
—Как ты смеешь! Ей же четырнадцать! Я бы никогда…
—Хорошо, хорошо. Я знаю. Шуток не понимаешь? — было неловкое молчание, затем Сириус сказал, — Ты знаешь, что мы, все Мародёры, были влюблены в неё. Мы были очень злы, когда видели, что он гулял с парнем из Слизерина…
Гарри понадобилась минута, чтобы осмыслить это. Снейп сказал, что Джинни напоминает его мать, Сириус сказал, что все Мародёры любили его мать. Но кто был другом из Слизерина? И он вспомнил, как Снейп говорил о продолжении сотрудничества Гриффиндора и Слизерина. Он говорил о…
—Это не был ты, — продолжил Сириус, — Мы все думали, что она будет с одним из нас.
—Именно поэтому вы оттолкнули её? Почему, ты думаешь, она пошла ко мне?
—Мы защищали её, ты знаешь. Джеймс, Питер и я учились Анимагии, чтобы сопровождать Ремуса, в полнолуния. Мы не хотели причинить вред Лили. И ты знаешь, какой она была. Она попыталась бы отговорить нас. Она сказала бы, что это неправильно.
—Это было неправильно. Так же неправильно, как и не сказать ей…
—Почему ты жалуешься? После этого она стала твоей девушкой.
—Да, из-за тебя же она и покинула меня.
—Из-за меня? Ты пытался узнать, что с нами происходило в полнолуния.
—Ты когда-нибудь задавался вопросом, почему я хотел узнать? Это было из-за Лили. Она подошла ко мне и сказала, чтобы я разузнал обо всём этом. Она чувствовала, что её друзья не доверяют ей, — голос Снейпа звучал самым человечным за всё время, когда Гарри его знает, — И ты думаешь, было бы забавно убить меня Люпином?
—Я сказал, что сожалею об этом. Но Джеймс тебя спас и…
—И я потерял Лили.
—Ты думаешь, из-за этого? Ты чуть не умер, поэтому она не захотела быть с тобой?
—Я не хочу говорить об этом. Очевидно, она была со мной, потому что Поттер не был способен сказать, что он к ней чувствует. Как только он сказал ей, то она сразу же ушла от меня к Поттеру. Конец истории.
—Я не хочу вспоминать прошлое, Северус, — спокойно сказал Сириус, звуча искренне, — Потеря Лили, должно быть, опустошила тебя…
—Это — не прошлое, — оживлённо и раздражённо ответил Снейп, — Это очень даже настоящее. Именно после Лили меня завербовали. Без неё, я не видел причин отказываться. Когда я узнал, что Лили и Поттера преследуют, я стал шпионом Министерства. Но было слишком поздно, я не смог спасти её, — Гарри заметил, что Снейп не был обеспокоен спасением его отца, — Работа, которую я делаю сейчас, я делаю только в её память.
—Но тогда почему, — спросил Сириус, — Ты так относишься к Гарри?
—А как я отношусь к Гарри? Что он тебе сказал? Я не должен нянчиться с ним, как это делают Флитвик или МакГонагалл. Это должно сделать его сильным. Лили не хотела, чтобы я был к нему мягок. Ты сказал, что он противостоял Волдеморту. Я понимаю, что на него накладывали Подвластное проклятие и дважды — Круцио.
—Ты говоришь так, будто гордишься Гарри.
—Поттер никогда не дал бы мне возможность сделать ему что-то полезное, например, спасать его жизнь, что я сделал уже не раз.
Вдруг, в дверь постучались. Снейп прошипел Сириусу, чтобы он ушёл, и, почти мгновенно, его голова исчезла из огня. Снейп указал на дверь и проговорил:
—Алохомора!
Дверь открылась.
В дверном проёме стоял Малфой.
—Извините, что я Вас беспокою, профессор, — сказал он, — Я не принес всех запасов элементов зелий. Не могли бы Вы позаимствовать мне немного?
—Возьми, возьми, — нервно сказал Снейп, указав на полку с флягами около двери, и переместил взгляд на Джинни, всё ещё работающую в классе.
Гарри воспользовался этим, и выскочил из кабинета. Джинни смотрела на книгу зелий. Рон, Фред и Джордж должны были знать о Джинни и Малфое.
Наконец, Малфое вернулся с божьими коровками в руках. Гарри решил, что они больше не будут целоваться, и вышел из класса.
Остальную часть субботы Гермиона избегала Гарри, она даже не смотрела в его сторону на ужине, а потом пошла в свою комнату вместо того, чтобы слоняться по гостиной или идти в библиотеку. В воскресенье утром, Гарри надеялся поговорить с ней о том, что случилось в кабинете заклинаний, но, когда он пришёл в гостиную, чтобы пойти с ней бег, там была Джинни. Гарри, удивлённый, резко остановился. Через мгновение, из спален девочек, вышла Гермиона в своей обычной одежде для бега. Джинни, как показалось Гарри, тоже была одета для бега.
Гарри, ничего не говоря, ждал, пока кто-нибудь что-нибудь скажет. Гермиона объяснила:
—Джинни попросилась пойти с нами, — сказала она и повернулась к Джинни, — давай сначала прогреемся.
Она начала показывать ей упражнения. Гарри не мог воздержаться от поглядывания на них.
Они обе выглядели захватывающе. Он привык видеть Гермиону такой день за днём, и теперь понял, что в действительности не видел её. Он очень хотел смотреть на неё, чтобы запомнить её. Она определенно приобрела фигуру песочных часов.
Джинни была приблизительно на четыре дюйма выше Гермионы, гибкая, с длинными ногами.
«Они хотят свести меня с ума?» — промелькнуло в голове Гарри, когда они выходили из двери гостиной. Идти позади них по лестнице было настоящей пыткой. Прежде чем выйти на воздух, они надели жакеты, так как на улице было прохладно, — «Ещё не хватало, что Джинни попросила Малфоя побежать с ними».
Когда они пробежали примерно две трети того, что они обычно бегают, Джинни упала на траву. Все пошли в вестибюль, чтобы закончить упражнения, так как на улице становилось холодно. Через некоторое время, из двери, ведущей из подземелий, вышел Драко. Он резко остановился, когда увидел Гарри, Гермиону и Джинни. Он обратился к Гермионе:
—Хорошо, что я увидел тебя, Грэнджер. Я вспомнил, что хотел съесть на обед ягнёнка.
Гермиона была озадачена:
—Ягнёнок?
—Да, знаешь, стойка, — он многозначительно смотрел на неё, затем, широко усмехаясь, повернулся и пошёл в Большой Зал. Гермиона сначала покраснела и посмотрела вниз, затем взяла жакет и пробормотала о том, что ей нужно в душ. Джинни смотрела на неё не очень-то дружественно.
«Сначала они злы друг на друга из-за меня, затем из-за Малфоя», — подумал Гарри, — «Отвратительное развитие событий».
Казалось, что Гермиона старалась никогда не быть наедине с Гарри. В течение всего остального дня, она прилагала огромные усилия, чтобы находиться рядом кем-либо, лишь бы Гарри не застал её одну.
Наконец, у Гермионы не было никакого выбора, как быть одной с ним. Так как собрание префектов в воскресенье продолжалось довольно долго, и было поздно, Алисия предложила Роджеру отпустить префектов-пятикурсников, чтобы они проверили, легли ли спать первоклашки.
Гарри и Гермиона шли к Гриффиндорской башне одни, так как остальные дома были в других направлениях. Когда они проходили мимо кабинета Заклинаний, он потянул её туда. Комнату освещал лунный свет, серебривший брови и щёки Гермионы. Гарри было жаль, что он не может лучше увидеть, какое выражение было в её глазах, когда он начал наклоняться к ней. Он делал это медленно, что она, если бы захотела, могла отойти.
Но этого не произошло, и она немедленно открыла рот, когда их губы прикоснулись. Гарри двигал пальцами по её волосам, чувствуя, как тепло разливается по всему телу. Её дрожащие пальцы опустились от его лица к рубашке, затем к её пуговицам, затем к его груди.
Но вдруг она прервала поцелуй, он почувствовал её губы на своей шее, как в тот день, затем она, оставляя влажный след языком, опустилась ниже, к соскам. Он почувствовал себя так будто сейчас упадёт или взорвётся, или что-нибудь ещё. Это было так удивительно.
«Почему она избегала меня?» — подумал Гарри, — «А теперь берёт инициативу в свои руки. Что с ней?».
Он поднял её голову, когда она повернула рот к другому соску.
—Гермиона, — прошептал он, — Почему ты весь день меня избегала?
Она не шевелилась. Гарри видел, что она плакала. Плачет? Почему? Потом, без предупреждения, она резко встала и побежала к двери, ещё сильнее плача. Но Гарри был быстрее, он схватил её за запястье.
—Гермиона, — сказал он уже громче.
—Гарри, — сказала она сквозь слёзы, — Нам нельзя этого делать. Это слишком опасно. Пока мы не закончим свой план с Виктором и Чоу, это опасно. Если нас поймают…
—Мы будем осторожны, — сказал он, опять протягивая к ней руку.
Она подняла голову, и Гарри опять увидел её лицо, освещённое лунным светом.
—Нет, мы не сможем. Я не смогу. Я не могу удержаться, когда я с тобой наедине. Я хочу этого слишком сильно…
—И ты всегда должна управлять собой, не так ли?
Она сердито отодвинула его.
—Не смейся надо мной. Но, да. Я должна обладать быть в контроле над собой.
—Мне нужна твоя помощь в этом, Гарри, — сказала она мягко, — Если ты не поможешь мне, я потеряю…
—Конечно, — сказал он быстро, — конечно…
Она опять отошла от него, но не убежала. Они стояли, не касаясь друг друга, на расстоянии в четыре дюйма, но Гарри это расстояние казалось огромной пропастью.
—И иногда, — сказала она, — Возможно, иногда мы сможем быть вместе. Но мы должны быть осторожны. Ты не можем быть беспечны и небрежны. Никто не должен знать о нас.
Гарри кивнул, неспособный говорить слова: «Конечно, я буду на расстоянии от тебя, я воздержусь от целования тебя, касания тебя…»
Она встала на цыпочки и положила свою руку на его голую грудь, его рубашка была расстёгнута до талии.
—Не думай, что это означает, что я не хочу тебя, — она сказала это даже более мягко, и быстро поцеловала его. Она повернулась и покинула класс, не бегом, но целеустремлённо. Гарри постоял там немного, вспоминая её руки, губы, язык…
Он медленно застегнул свою рубашку и наклонился, чтобы собрать одежду, затем тяжело зашагал наверх к гостиной своего факультета.
На защите от тёмных сил, они закончили читать главу «Лорд» и начали читать главу «Невероятно». В пятницу, настала очередь Рона читать «Отелло» Шекспира.
Когда Хмури назвал его имя, Рон вышел в центр комнаты и начал читать.
Когда он закончил, весь класс ему хлопал, а Хмури, вместо аплодисментов, топтал своей деревянной ногой. Рон сел на своё место. Гермиона странно посмотрела на него, а Гарри думал, будет ли он опасен для него и Гермионы, если узнает об их отношениях. Может ли Рон быть способным к [Слово запрещено роскомнадзором]? Но его размышления прервал Хмури, начав рассказывать тему урока. Он посмотрел на класс нормальным и волшебным глазами.
—Мы, люди, прыгаем к заключениям. Мы делаем предположения. Иногда мы открываем себя темноте, делая это. Мы не пропитываемся этим, мы выносим это непосредственно из себя, мы даем этому выйти на поверхность.
Он говорил очень тихо, но казалось, что он кричал, так как класс молчал.
—Вы знаете, что случится, если поместить человека под проклятие Империус, а затем сказать ему что-то сделать, вне зависимости от того, хочет он этого или нет? Кое-что внутри него препятствует этому, но что-то очень хочет сделать это. Именно тогда, бывает невозможным бороться с проклятием подвластия. Оно убирает ваши запреты. Запрет — это то, что помогает нам поддерживать цивилизованное общество. Что случилось бы, появись у вас желание что-то сделать, и вы повиновались бы ему? ХАОС! Это закончилось бы чистым хаосом. Когда кому-либо говорят что-то сделать под властным проклятием, что противоречит его характеру, это случай, когда наиболее легко бороться с ним. Но когда ему говорят сделать что-то, являющееся его глубоко скрытым желанием, то случается… НЕПРИЯТНОСТЬ!
Гарри вспомнил, как Гермиона рассказывала о похищении на рынке в Болгарии: «Но тогда я внезапно почувствовала легкость, будто находилась под заклятием подвластия. Я попробовала бороться с ним, но мне сказали, чтобы я ничего не делала, и я послушалась. Я долго ждала инструкций, но они не прибывали».
Инструкции прибывали из неё самой? Они сказали ей делать то, что против её характера… или убирает запреты. Затем, он вспомнил её следующую фразу: «И я сильно хотела сделать это».
Гарри сидел остальную часть урока будто в тумане, в конце услышав рык Хмури:
—Уизли, Гриффиндору 25 баллов, за хороший рассказ.
У Рона покраснели уши, и, воспользовавшись этим, Гарри и Гермиона вышли из кабинета. Но он крикнул им:
—Эй, вы двое! Подождите меня.
Они подумали одно и то же: «Неужели он узнал о нас?».
—Что с вами? — обратился он к ним. Затем, к Гермионе, — Джинни сказала, что ты попросила её бегать с вами.
«Ага», — подумал Гарри, — «Всё-таки, Джинни не просилась бежать с ними, это Гермиона её попросила».
—И всю неделю вы старались посадить меня между собой и в Большом зале, на завтраке, и на уроках. Не отрицайте это. Я ненавижу, когда такое происходит. Просто поцелуйтесь, и всё будет в порядке.
Гарри сначала вздрогнул, затем понял, что это такое выражение.
—Хорошо, мы скажем тебе правду. У нас действительно были разногласия, — сказала Гермиона, — И в ближайшее время они не разрешатся.
—Что? — сказал Рон, не получив никакой точной информации.
—Мы согласились не соглашаться, — неопределённо сказал Гарри, пока Рон не задал много вопросов. Но он не успокоился.
Он наклонился к Гарри ближе и шепнул:
—Ты о том, что вы не собираетесь становиться Пожирателями Смерти?
—Нет, я не собираюсь становиться Пожирателем Смерти. Я обещаю. А теперь, мы можем пойти на трансфигурацию?
Рон посмотрел на них, неудовлетворённый ответами — они что-то скрывали. Он без слов повернулся и далеко оторвался от них.
Гарри подумал: «Я только что соврали лучшему другу». Затем, он посмотрел на Гермиону, — «Может, она под заклинанием?». Он попытался беспечно пожать плечами и повернулся, чтобы пойти за Роном.
Oh how I wish, for soothing rain
All I wish is to dream again
My loving heart lost in the dark
For hope I'd give my everything
All I wish is to dream again
My loving heart lost in the dark
For hope I'd give my everything
-
ExiLe
- Ученик
- Сообщения: 315
- Зарегистрирован: 05 авг 2004 12:28
- Откуда: Дебри сознания
- Контактная информация:
Глава двенадцатая. Бык и Дракон.
Хагрид, как и обещал, на следующий урок ухода за магическими существами, после гусей, принес на змей. Гарри был разочарован: они были такого же размера, как и Сэнди, к тому же такими же информативными. Они могли предсказывать то, что случится через несколько минут в близости от них. Так как обычно они предсказывали то, что кто-нибудь скажет что-то, Гарри в основном это игнорировал. Но несколько раз было забавно заставлять Драко Малфоя думать, что он может читать его мысли.
Неделей позже, тем не менее, Гарри смог увидеть действительно большую змею. На уроках ухода за волшебными существами они проходили змей всё больших размеров. На этот раз, это был удав.
—Давайте, подходите! — сказал Хагрид, когда они приблизились к тому, что, казалось, было большой стеклянной комнатой, — Профессор Дамблдор сделал стеклянную клетку, чтобы держать там змею, и она никого не повредила.
Малфой скептически заметил:
—И что же, мы должны учиться заботиться о ней, смотря на неё через стекло? — сказал он, сильно растягивая слова.
—Ну… — промямлил Хагрид.
—А можно мне зайти к нему, — остановил его Гарри, — ты знаешь… я могу поговорить с ней.
—Ну… — опять сказал Хагрид. Малфой выглядел раздражённым, потому что Гарри оказался храбрее его. Змеям не нравилось жить в Хогвартсе, поскольку им не нравилась еда, холод и то, что постоянно летают совы. Гарри предложил Хагриду, что он поможет ему найти способ изменить змеиный рацион, утеплить их, а также оградить от сов. Но Хагрид, скорее, был раздражён этим — ему не нужна была лишняя работа. К тому же, Хагриду, похоже, не нравилось, что в его классе есть змееуст.
—Пожалуйста, разреши ему, Хагрид, — Гермиона умоляла Хагрида, — А что, если он выяснит что-нибудь интересное?
Хагрид сделал гримасу. Теперь на него нажимали уже двое, и было трудно отказаться.
—Хорошо, хорошо. Но только на минуту.
Гарри посмотрел на Малфоя и ухмыльнулся, прежде чем зайти в клетку, дверь которой Хагрид отпёр. Он медленно зашёл не желая тревожить змею. Гарри вспомнил ту беседу, которая была с удавом в зоопарке, когда ему было одиннадцать лет, и прежде, чем он узнал, что является волшебником и змееустом. Змея сказала ему, не что была в Бразилии. Потом, Гарри случайно заставил исчезнуть стекло, и Дадли туда провалился, а змея уползла. Стекло потом опять появилось. Но теперь, Гарри и Дадли стали друзьями, и он вспомнил, что ещё не писал ему писем, хотя и обещал. Он решил, что сделает это позже.
А сейчас, он хотел обратить внимание змеи на себя. Когда он зашёл за стеклянное ограждение, змея подняла голову и посмотрела на него невыразительным взглядом, который напоминал ему Волдеморта. Он знал, что Слизеринцы и остальные Гриффиндорцы наблюдали за ним, находясь за ограждением. Его сердце начало биться сильнее — он понял, что никогда не был в такой близости от змеи больших размеров, бОльших даже змеи Волдеморта или той, что наколдовал Малфой на дуэли во втором году. Он должен был концентрироваться.
—Привет, — прошипел он змее. Она всё ещё пристально глядела на него, — Сеня зовут Гарри Поттер. У тебя есть имя?
—А что это — имя? — ответила змея, разматываясь и немного приближаясь к нему.
«Великолепно, — подумал Гарри, — Она не знает, что это — имя. Опять объяснять». Он уже объяснял это всем змеям, которых приносил Хагрид. Ему это начало уже надоедать.
—Не имеет значения. Слушай, у меня есть змея, и она говорит что все вы можете предсказывать. А вы видели будущее?
Змея прекратила двигаться к нему, за что Гарри был благодарен ей.
—Многие уйдут, но немногие останутся, — прошипела змея.
«Что бы это значило?» — подумал Гарри, — «И как далеко могут видеть змеи такого размера?» Он спросил это.
—Луны… — прошипела змея.
«Должно быть, она имела в виду «месяцы», — подумал Гарри.
—Сколько лун? — хотел он знать.
Он змея опять прошептала:
—Луны… — несколько раз. Гарри подумал, что это значит, несколько месяцев. Как минимум, два. Потом он спросил, как ему нравится Хогвартс, чтобы он мог рассказать Хагриду и остальным, что сказала змея. Он не хотел разглашать всем, что у змей есть дар предвидения. Он предпочёл, чтобы это оставалось его тайной.
Гарри вышел из стеклянной клетки, когда Хагрид открыл дверь, и сообщил всем, что змея потребовала еду, и что ей холодно.
В следующий четверг, когда у них был урок ухода за магическими существами, Гарри опять попытался спросил у змеи о будущем. Эта змея, как ему показалось, была более информативной, чем меньшие по размерам. Он хотел уточнить, за сколько именно месяцев она может предсказывать, и что значит: «Многие уйдут, но немногие останутся». На этот раз, змея сказала ему другое пророчество:
—Владельцы станут служащими, а служащие — владельцами.
Гарри повторил шёпотом это предложение, и написал его на пергаменты по всем предметам, которые у него сегодня будут. «Что означают эти предсказания?» — задался вопросом Гарри. Он предположил о первом, что, возможно, оно подразумевало то, что друзья матери Хагрида сначала придут в лес, но многие уйдут обратно. Тогда он понял, что их уход означал бы их присоединение к Волдеморту. Всё запутывалось. Предсказания змеи были настолько странны и неопределённы.
«Им всем нужны очки для Внутреннего Глаза», — подумал Гарри.
Джинни перестала бегать с Гарри и Гермионой по утрам. Становилось всё холоднее, поскольку уже приближался Хэллоуин, и они начали бегать по периметру Большого зала, прежде чем начинался завтрак.
Гарри дополнительно занимался по зельям. В это время он часто сталкивался с Джинни и Драко Малфоем, а иногда и с Невиллом. Он пытался незаметно за ними следить. Он спрашивал у Колина Криви о Джинни, но так, чтобы он ничего не заподозрил. Он узнал, что Джинни всегда, когда не в подземелье или гостиной, находится вместе с остальными четвёртыми годами. Казалось, у неё не было времени для тайных встреч с Малфоем. Гарри надеялся, что Колин прав. Он боялся, что между ней и Малфоем что-нибудь случится, и Рон узнает, что он всё знал. Рон бы точно сначала Гарри, затем направился к Малфою…
В субботу, у Гарри и Гермионы было следующее свидание с Чоу Чанг и Виктором Крумом. Он опять должен был проводить время с Чу Чэнг, гуляя с ней по улицам и расспрашивая её. Он пытался сократить эти времяпровождения до минимума. Гарри не хотел проводить время с Чоу больше, чем это необходимо — он чувствовал, что был неверен Гермионе. Виктор достал четыре билета на оперу «Дидо и Энея», роли в которой исполняют известные на весь мир волшебники. Это были гастроли певцов, и представление проводилось в следующую субботу.
Когда Гарри и Рон в гостиной играли в шахматы, Гермиона рассказывала им об этой опере.
—Там есть несколько действительно красивых арий. Когда королева Дидо поёт смертельную арию…
—Гермиона! — не выдержал Гарри, — Ты только что сказала мне, что никто здесь не умирает.
Рон пожал плечами:
—Это опера. Вероятно, все умрут.
—Нет, — сказал Гарри, размышляя об эссе, которое он написал для Хмури, — Это – Гамлет. В операх, по-моему, люди, которые понравились больше всего, умирают.
В среду, до уроков, Гарри послал Дадли Хедвигу с письмом. В пятницу вечером, когда он зашёл в спальню, Хедвига ждала его с письмом.
Дорогой Гарри,
Спасибо за письмо. Но в следующий раз, отправляй Хедвигу ночью, я буду держать своё окно открытым. Мой сосед по комнате не возражает. Хедвига прилетела во время урока биологии. Мы изучали мышей, отправляя их по стеклянному лабиринту, и смотрели, чья доберётся первой. Моя была немного хромой. Что случилось, когда прилетела Хевдига! Ты бы слышал все эти крики, видел бы как они забегали. Я сказал, что разбираюсь в совах и вывел её из лаборатории. Учитель не заметил письмо, прикреплённое к лапе. Я привёл её в свою комнату и дал ей мышь, пусть полакомится.
Как Гермиона? Когда она собирается писать мне? Я положил письмо и для неё. НЕ ОТКРЫВАЙ ЕГО! Я всё ещё бегаю. Кроме того, я начал поднимать гири. Со мной всё в порядке, но думаю, что мой сосед по комнате ворует у меня вещи. Хотя, я его ещё не поймал с поличным.
Скажи Гермионе, чтобы она написала мне.
Дадли.
Гарри дал Гермионе письмо, в то время как Рон пытался прочитать его через её плечо. Но Гермиона закрыла письмо, не позволяя ему читать, и Рон в гневе отошёл. Гарри спросил её:
—Там что-то важное? Ты закрыла письмо от Рона.
—Да ничего, просто я пытаюсь довести его, — смеясь ответила Гермиона.
Гарри решил написать второе письмо Дадли. Он спросил у Гермионы, не хотела бы она оправить Дадли письмо вместе со своим.
—Конечно. Я готовлюсь к арифмантике, но уделю несколько минут на короткое письмо. Хотела бы я видеть, что случилось, когда Хедвига принесла Дадли письмо на уроке биологии, — ответила она. Гарри улыбнулся. Тогда он понял, что смотрел на неё, не отворачиваясь, в течение минуты, и, покраснев, посмотрел вдаль. Он опять посмотрел на неё, и увидел, что и у неё щеки порозовели.
После ужина, в гостиной стало пустыннее. Там сидели только Гарри, Рон, Джинни, Гермиона и Фред с Джорджем. Близнецы обсуждали, куда же вложить половину денег, которые им дал Гарри после Тремудрого турнира, Гарри наблюдал, как Джинни и Рон играли шахматы. Она была единственной, кто мог побить Рона в шахматы, и Гарри хотел выяснить, как она это проделывает. Он смотрел, как она играла, и иногда на её щеки падали огненно-красные волосы, и она нетерпеливо поднимала их обратно. Через некоторое время, Гарри забыл, что наблюдал шахматную партию, он был столь очарован, смотря на неё. Вдруг он повернулась и встретила его взгляд. Её лицо стало сердитым и угрюмым, губы выровнялись в прямую линию. Гарри оглянулся назад. Почему она так обезумела от того, что он смотрел на неё? Больше, он не посмел смотреть на неё.
Гермиона вдруг спросила у Гарри, оторвавшись от арифмантики:
—Гарри, посмотри на время! Разве ты не собираться отправить письмо Дадли?
Он подошёл туда, где она сидела.
—Да, но я сделаю это позже. Я надену плащ-невидимку, чтобы никто не видел, как я отправляю письмо, и меня не поймал Филч. Я не хочу, чтобы в Смелтингс опять обнаружили Хедвигу, пусть она прилетит туда ночью.
—Хорошая идея, — кивнула Гермиона.
И тут, Джинни крикнула:
—Ты проиграл! В следующий раз, тебе нужно быть внимательнее.
—Но как? — Рон в недоумении посмотрел на шахматную доску.
—Смотри, здесь стоит твой король, правильно? Если он останется там, то его снимет конь. А если двинется в любом из направлений, что его уберут королева, офицер или слон. Ты никак не можешь уйти.
Рон всё ещё ошеломлённо смотрел на доску. Гарри было жаль, что он не видел последние несколько ходов, которые она сделала, чтобы достигнуть победы.
Рон начал убирать шахматные фигуры с доски и, не в состоянии вытерпеть, зевнул:
—Думаю, мне нужно добраться наверх раньше, чем я усну с шахматной доской в руках.
Джинни пожелала всем спокойной ночи и пошла наверх, в свою спальню. Она забавно посмотрела на Гарри перед исчезновением за дверью.
Фред и Джордж пошли в спальню, Рон, собрав фигуры, пошёл за близнецами. Гарри, пожелав спокойной ночи Гермионе, всё ещё работавшей над заданием, тоже пошёл спать.
—Спокойной ночи, — сказала она встревожено, и не смотря на него.
Гарри пошёл в спальню и переоделся в пижаму. Пока он ждал перед тем как пойти в совятню, он перебирал в руке амулет, задаваясь вопросом, что он сделает, если Джинни пойдёт против своей семьи и станет… тёмной.
Наконец, он почувствовал, что было достаточно поздно. Некоторое время, он почти спал, но затем резко встал, продолжая ждать. Он услышал храп Невилла, и Рона, бормочущего что-то во сне. Симус и Дин спали довольно тихо, но один из них с шелестом перевернулся на другой бок. Гарри открыл сундук около кровати и достал оттуда плащ-невидимку, после чего надел халат и затянул его пояс. Когда он достиг основания лестницы, то был озадачен – перед камином кто-то сидел.
—Ты был долго, Гарри, — это сказала Гермиона, сидевшая на кресле и улыбавшаяся. Он вздохнул от облегчения. Она продолжила, — Как ты собирался отправить письма, если они оба у меня? — сказала она.
—Я знал, что ты придешь, — сказал он тихо.
—С тех пор, как мы тайно ходили по коридорам ночью, кое-что изменилось. Теперь мы старосты, и можем объяснить это тем, что проверяли коридоры, или что-нибудь ещё, связанное с нашей должностью.
—Да, уж. Мы проверяем, хотя нас никто не просил, к тому же, в плаще-невидимке, — сказал Гарри, смеясь.
Она, также смеялись, подошла к портрету.
—Пошли скорее, — сказала она, и уже за портретом, Гарри накинул на себя и Гермиону плащ. Они шли, прислонившись друг к другу, пытаясь избежать кого-либо/
Они без инцидентов дошли до совятни. Гарри снял с них плащ, привязал письма к лапке Хедвиги и отправил её. Он отвернулся от окна, чтобы улыбнуться Гермионе. Он чувствовал себя счастливым, когда находился рядом с ней, и она, похоже, чувствовала то же самое. Гарри не знал, что как он относился к Джинни, но точно знал, что ничего не чувствовал к Чоу.
Они надели плащ и пошли обратно. На сей раз, Гарри приобнял её за плечо правой рукой, чтобы быть ближе к ней. Она обняла его за талию левой рукой.
Когда они завернули за следующий угол, то увидели миссис Норрис, кошку. Она шла к ним с пылающими глазами, будто видела их. Они прижались к стене и подождали, пока она не прошла мимо них.
И вдруг, в конце коридора они увидели Филча, размахивавшего шваброй, будто пытавшегося определить людей, скрывавшихся под плащом-невидимкой. Если бы он так дошёл до них, то плащ их не спас бы. С другой стороны, звук отдалявшихся шагов, уйди они сейчас от него, также насторожил бы Филча. Он повернулся и посмотрел на Гермиону взглядом, спрашивавшем, есть какие-нибудь блестящие мысли о том, что сейчас делать. Внезапно, упала рыцарская броня, которая висела на стене. Филч пошёл к ней, и Гарри с Гермионой спокойно добежали до гостиной.
Гермиона села в кресло напротив камина.
—Гарри, — сказала она, восстанавливая дыхание, — Я думаю, что становлюсь слишком старой для этого…
Гарри начал смеяться. Он сидел напротив неё на коврике, опираясь на ножку кресла, на котором сидела Гермиона. Её ноги были около его плеча. Она сняла шлёпанцы и подвинула ноги поближе к огню, чтобы согреть их.
«Её ноги прекрасны», — подумал Гарри. Он потянулся, и случайно задел её ногу своим запястьем. Но Гермиона вела себя так, будто он её и не касался. Она наклонилась на спинку кресла и, вздохнув, закрыла глаза.
«Ей, наверное, понравилось, — подумал Гарри и, решившись, начал поглаживать её ноги. Она ещё раз вздохнула, всё ещё закрытыми глазами. Он, похоже, сводил её с ума, и ему это нравилось…
Затем, она начала действовать. Она встала, сделала шаг вперёд и села на пол, также прислонившись к ножке кресла. Гарри обнял её за плечо, и она наклонила свою голову ему на плечо, а он — свою щёку на её голову.
Сначала, он не замечал, что её рука лениво делала круги на его ноге, а затем, когда почувствовал это, захотел, чтобы она никогда не останавливалась. Он думал, что сходил с ума (теперь была её очередь сводить её с ума). Он поднял свою голову и посмотрел на неё, встретив её в взгляд. Он не забыл, как они сидели, когда находились в саду Дурслей, и их губы приближались всё ближе и ближе, но затем их прервал Сэнди. На этот раз, Сэнди, обёрнутый вокруг его руки под халатом, ничего не говорил, и они, сначала экспериментально, кратко прикоснувшись губами, начали целоваться. Она притянула его к себе пальцами, переплетёнными с его волосами на голове.
Гарри прекратил поцелуй, но только для того, чтобы опуститься ниже и начать целовать её подбородок. Затем, он, оставляя влажный след языком, опускался ниже, что заставило Гермиону протяжно простонать, как в классе Заклинаний. Рука Гермионы расстегнула пояс его халата, и он почувствовал её руку на своей груди, от чего его мускулы вздрогнули. Его пальцы ловко расправились с пуговицами на её ночной рубашке, она начала расстегивать его пижаму. Гарри чувствовал, что тонул в ней, и не хотел быть спасённым. Он не мог вообразить ничего более замечательным в мире, чем погрузиться в этот водоворот по имени Гермиона…
—Бык встретится с драконом, – внезапно прошипел Сэнди.
«Проклятье!» — подумал Гарри. Он серьезно пересмотрел свою идею насчёт того, чтобы постоянно носить с собой Сэнди. Гарри замер, но Гермиона не замечала этого и продолжала целовать его, — «Кто с кем собирается встретиться?». Он знал только одно — что-то обязательно случится в непосредственной близости, и если они не будут осторожны, их поймают. Она, наконец, заметила, что Гарри не шевелится и не целует её, и озадаченно остановилась. Он, казалось, слушал большую комнату, в которой они сейчас находились.
—Гарри? Что случилось?
Он глотнул слюну, и посмотрел на неё. Она была так красива в свете огня от камина, её щёки и волосы вспыхивали от света.
—Застегни рубашки и затяни халат, — сказал он, — Нам нужно сесть на отдельные кресла. Кто-то сейчас придёт сюда.
Он встал, завязал пояс от халата и сел на кресло. Она застегнула свою рубашку. Затем, она привязала пояс халата и надела шлёпанцы, сев на кресло.
—Ты собираешься объяснять мне или нет, Гарри Поттер?
«Упс», — подумал Гарри, — «У меня неприятности — она назвала меня по имени и фамилии».
—Я уже сказал, что кто-то идёт.
Она открыла рот, чтобы что-то сказать, когда Джинни появилась на площадке перед лестницей, ведущеё к спальням девочек. Она резко остановилась, увидев Гарри и Гермиону, сидевших перед камином.
—Джинни! — удивлённо сказала Гермиона. Гарри также был удивлён, но затем поразмыслил об этом. Он вспомнил, что Фред и Джордж говорили, что у Джинни день рождения первого апреля, значит её знак зодиака — овен. А овен — это то же самое, что и бык. Сэнди назвал Парвати рыбой, потому что она и была рыбой. Но кто же тогда дракон? Ведь такого знака зодиака нет.
Гарри открыл широко глаза.
«Дракон», — подумал он. Он знал, кто это. Он поднялся на ноги.
—Гермиона, — сказал он, — Идите вместе с Джинни в свои спальни.
Гермиона, подняв брови, встала и пошла к Джинни.
Но Джинни протестовала:
—Что? Я не должна…
—Нет, ты должна, — сказал Гарри серьёзно, — Мы – старосты. Ты должна слушаться нас. Иди. Я поговорю с ним.
—О ком вы говорите? — спросила Гермиона.
Джинни широко раскрыла глаза, испугавшись, что Гарри скажет.
—Не имеет значения. Просто выведи её отсюда. И удостоверься, что она не выйдет из спальни до утра. Используй любое заклинание. Сделай то же самое, что и Пивзом…
—Гарри, ты знаешь, что я не могу…
—Единственное, что ты должна сделать — это увести отсюда Джинни.
Гермиона взяла её за руку и потянула на лестницу. Когда он услышал, как закрывается дверь, то подошёл к портрету и открыл его, ожидая, что сейчас кто-то придёт.
Это был Драко Малфой.
—Поттер! — чуть ли не вскрикнул он.
—Малфой, – спокойно сказал Гарри, — заходи, пока тебя не увидел Филч
При упоминании Филча, он зашёл, и Гарри закрыл дверь.
—Что происходит? — хотел знать Малфой.
—Ты немного нервный, Малфой. Я должен спросить у тебя кое-что. Я попросил Гермиону, чтобы она отвела Джинни в спальню. Ты не встретишь её ни в эту, ни любую другую ночь. Ты хочешь вовлечь её в неприятности? — Гарри остановился.
—Мы только собирались пойти и где-нибудь поговорить. Мы никогда не можем поговорить наедине. Всякий раз, когда мы находимся в подземелье, там или Лонгботтом или ты, или вы вместе там. Мы не можем говорить раз в пару недель.
—Почему ты хочешь поговорить с ней наедине? — хотел знать Гарри. Он почувствовал, что сейчас невероятно близок к убийству.
—Мне не нужно… Ладно, возможно, я хочу… — он затих. Драко нахмурившись посмотрел на Гарри, — Ты не один из его братьев.
—Нет, но ты должен поблагодарить за это свою судьбу. Если бы на моём месте оказался любой из её братьев, то он вывернул бы тебе кишки через уши, и не выясняя, куда вы собираетесь идти посреди ночи.
—Послушай, я знаю, что моя семья и семья Джинни враждуют между собой, но я никогда ничего плохого ей не делал. Я думаю, что ты не тот человек, с которым я должен говорить о моих чувствах к Джинни. Кстати, Джинни уже не маленькая девочка, чтобы постоянно опекать её.
—Тебе не нужно говорить, что Джинни большая девочка. Я знаю это. Она, может, и не думает, что я знаю это. Но если ты думаешь, что вы сейчас как Ромео и Джульетта, то ты должен избавиться от этой мысли. Сейчас, не время и не место, чтобы обсуждать это. Я хочу, чтобы ты пообещал мне, что пока ты ограничишься встречами в подземелье. Обещаешь?— Малфой, подтверждая, кивнул и пробормотал что-то, – А теперь, подожди здесь. Мне сходить кое за чем.
Малфой нахмурился, но остался стоять, где стоял. Гарри побежал наверх и, через мгновение, появился с куском пергамента. Он положил его на стол, и, когда Малфой подошел к нему, то вытащил палочку и направил её на пергамент.
—Отойди, Малфой. Стой там. Тебе нельзя видеть это. И вообще, отвернись, — остановил его Гарри. Малфой впился в Гарри глазами, но отвернулся. Гарри махнул палочкой около пергамента:
—Я торжественно клянусь, что не замышляю ничего хорошего.
На пергаменте появилась карта Хогвартса. На ней, в гостиной Гриффиндора, были маленькие точки с подписями Гарри Поттер и Драко Малфой. Также, в трофейной комнате были маленькие подписи Эрнест МакМилан и Ханна Эббот. Гарри усмехнулся:
—О боже, Ханна и Эрни!
Тогда, он подумал о Гермионе. Он нашёл её там, где и искал. В вестибюле была точка с подписью Аргус Филч. Он опять махнул палочкой и сказал:
—Проделка удалась.
Он свернул карту, повернулся к Драко и сказал ему обратно развернуться.
—Когда будешь возвращаться, будь осторожен в вестибюле. Там ходит Филч. И не заходи в трофейную, а то кое-кому помешаешь…
—Откуда ты это знаешь? — подозрительно спросил Малфой.
—Ты должен просто довериться мне. У тебя нет другого выбора, — они опять впились друг в друга взглядами, тогда Малфой усмехнулся.
—Если бы кто-нибудь сказал мне, что я когда-нибудь буду говорить с тобой посреди ночи… ну, избегай вестибюля. Филч этой ночью чуть не поймал меня. Я случайно задел броню на третьем этаже, и я слышал, как он подходил…
Теперь смеялся Гарри.
—Это правда? Я должен благодарить тебя. Филч чуть не налетел на меня и Гермиону, когда мы возвращались с отправки писем моему кузену. Та упавшая броня спасла нас.
—Грэнджер? Между вами двумя что-то есть? Подожди-ка, ты же сказал, что она же отвела Джинни в комнату. Вы были здесь вдвоём, когда Джинни спускалась? — Малфой проницательно посмотрел на Гарри, — Мы нарушили вашу ночь, не так ли? — он посмотрел на штаны Гарри, — Твои штаны не завязаны. Вы делали это или нет? — он потянулся и поднял амулет с василиском. Гарри ударил его по руке.
—Вообще-то, это подарок от Джинни на мой день рождения, пока Филч не перешёл в другую часть замка, — медленно сказал он, еле как держа себя в контроле.
—Ты так убеждён в своей правоте, ты не разрешаешь быть мне с Джинни, а сам в это время с Грэнджер посреди ночи на коврике…
Гарри не смог это вытерпеть. Он прижал Малфоя к стене и сказал:
—Ничего не было. Ты ничего не знаешь.
Малфой оттолкнул его:
—Гарри Поттер, лицемер. Ничего не случилось, потому что я Джинни прервали вас. И это — единственная причина. Я не могу поверить тебе…
—Вот и отлично, — прервал его Гарри, — Но ты должен помнить, что Джинни на год младше тебя. У тебя должно быть самообладание, — Гарри не мог продолжать. Мысль о том, что Джинни и Драко будут делать, то, что они хоть отдалённо напоминало, что они делали с Гермионой пугала его.
К его удивлению, Драко кивнул.
—Я знаю. Я никогда бы… ты можешь не верить мне, она со мной будет в безопасности. Правда, — Гарри не смотрел на него. Он никогда не видел Драко таким прямым и искренним.
—Итак, как я уже сказал, здесь не время и не место обсуждать это. Тебе лучше идти. Избегай вестибюля.
—Хорошо, — сказал Малфой, открывая портрет, — Но не из-за Филча. Он просто ангел по сравнению со Снейпом.
—Снейп? Ты шутишь. Он не заинтересован в том, чтобы его дом терял баллы.
—Он так действует только тогда, когда он в окружении студентов из других факультетов. И ещё: Снейп ангел по сравнению с моим отцом.
—Вот этому я верю, — сказал Гарри, дрожа.
—Да, я рад, что Хмури планирует объяснить нам, как справиться с проклятием Круцио. Тогда, возможно, когда я расстрою своего отца, он не сможет…
У Гарри отпала челюсть:
—Он применяет к тебе мучительное заклятие?
—Нет, идиот. Но есть много юридически законных заклятий, которые являются чрезвычайно болезненными, — он решил поменять тему разговора, — Как далеко вы с Гермионой уже зашли?
—Я не буду говорить с тобой о Гермионе. Ты хочешь, чтобы я позвал сюда братьев Джинни? К тому же в Гриффиндоре есть много людей, которые были бы рады, если бы у тебя вырезали скальп.
Малфой кивнул и закрыл портрет, даже не пожелав спокойной ночи. Гарри услышал отдаляющиеся шаги, затем сел в кресло перед камином. Он посмотрел на льва, оттёсанного на камне. На него падал мерцающий свет огня, и, казалось, он двигался. Он закрыл глаза, и вспомнил, как они были вместе здесь двадцать минут назад…
Хагрид, как и обещал, на следующий урок ухода за магическими существами, после гусей, принес на змей. Гарри был разочарован: они были такого же размера, как и Сэнди, к тому же такими же информативными. Они могли предсказывать то, что случится через несколько минут в близости от них. Так как обычно они предсказывали то, что кто-нибудь скажет что-то, Гарри в основном это игнорировал. Но несколько раз было забавно заставлять Драко Малфоя думать, что он может читать его мысли.
Неделей позже, тем не менее, Гарри смог увидеть действительно большую змею. На уроках ухода за волшебными существами они проходили змей всё больших размеров. На этот раз, это был удав.
—Давайте, подходите! — сказал Хагрид, когда они приблизились к тому, что, казалось, было большой стеклянной комнатой, — Профессор Дамблдор сделал стеклянную клетку, чтобы держать там змею, и она никого не повредила.
Малфой скептически заметил:
—И что же, мы должны учиться заботиться о ней, смотря на неё через стекло? — сказал он, сильно растягивая слова.
—Ну… — промямлил Хагрид.
—А можно мне зайти к нему, — остановил его Гарри, — ты знаешь… я могу поговорить с ней.
—Ну… — опять сказал Хагрид. Малфой выглядел раздражённым, потому что Гарри оказался храбрее его. Змеям не нравилось жить в Хогвартсе, поскольку им не нравилась еда, холод и то, что постоянно летают совы. Гарри предложил Хагриду, что он поможет ему найти способ изменить змеиный рацион, утеплить их, а также оградить от сов. Но Хагрид, скорее, был раздражён этим — ему не нужна была лишняя работа. К тому же, Хагриду, похоже, не нравилось, что в его классе есть змееуст.
—Пожалуйста, разреши ему, Хагрид, — Гермиона умоляла Хагрида, — А что, если он выяснит что-нибудь интересное?
Хагрид сделал гримасу. Теперь на него нажимали уже двое, и было трудно отказаться.
—Хорошо, хорошо. Но только на минуту.
Гарри посмотрел на Малфоя и ухмыльнулся, прежде чем зайти в клетку, дверь которой Хагрид отпёр. Он медленно зашёл не желая тревожить змею. Гарри вспомнил ту беседу, которая была с удавом в зоопарке, когда ему было одиннадцать лет, и прежде, чем он узнал, что является волшебником и змееустом. Змея сказала ему, не что была в Бразилии. Потом, Гарри случайно заставил исчезнуть стекло, и Дадли туда провалился, а змея уползла. Стекло потом опять появилось. Но теперь, Гарри и Дадли стали друзьями, и он вспомнил, что ещё не писал ему писем, хотя и обещал. Он решил, что сделает это позже.
А сейчас, он хотел обратить внимание змеи на себя. Когда он зашёл за стеклянное ограждение, змея подняла голову и посмотрела на него невыразительным взглядом, который напоминал ему Волдеморта. Он знал, что Слизеринцы и остальные Гриффиндорцы наблюдали за ним, находясь за ограждением. Его сердце начало биться сильнее — он понял, что никогда не был в такой близости от змеи больших размеров, бОльших даже змеи Волдеморта или той, что наколдовал Малфой на дуэли во втором году. Он должен был концентрироваться.
—Привет, — прошипел он змее. Она всё ещё пристально глядела на него, — Сеня зовут Гарри Поттер. У тебя есть имя?
—А что это — имя? — ответила змея, разматываясь и немного приближаясь к нему.
«Великолепно, — подумал Гарри, — Она не знает, что это — имя. Опять объяснять». Он уже объяснял это всем змеям, которых приносил Хагрид. Ему это начало уже надоедать.
—Не имеет значения. Слушай, у меня есть змея, и она говорит что все вы можете предсказывать. А вы видели будущее?
Змея прекратила двигаться к нему, за что Гарри был благодарен ей.
—Многие уйдут, но немногие останутся, — прошипела змея.
«Что бы это значило?» — подумал Гарри, — «И как далеко могут видеть змеи такого размера?» Он спросил это.
—Луны… — прошипела змея.
«Должно быть, она имела в виду «месяцы», — подумал Гарри.
—Сколько лун? — хотел он знать.
Он змея опять прошептала:
—Луны… — несколько раз. Гарри подумал, что это значит, несколько месяцев. Как минимум, два. Потом он спросил, как ему нравится Хогвартс, чтобы он мог рассказать Хагриду и остальным, что сказала змея. Он не хотел разглашать всем, что у змей есть дар предвидения. Он предпочёл, чтобы это оставалось его тайной.
Гарри вышел из стеклянной клетки, когда Хагрид открыл дверь, и сообщил всем, что змея потребовала еду, и что ей холодно.
В следующий четверг, когда у них был урок ухода за магическими существами, Гарри опять попытался спросил у змеи о будущем. Эта змея, как ему показалось, была более информативной, чем меньшие по размерам. Он хотел уточнить, за сколько именно месяцев она может предсказывать, и что значит: «Многие уйдут, но немногие останутся». На этот раз, змея сказала ему другое пророчество:
—Владельцы станут служащими, а служащие — владельцами.
Гарри повторил шёпотом это предложение, и написал его на пергаменты по всем предметам, которые у него сегодня будут. «Что означают эти предсказания?» — задался вопросом Гарри. Он предположил о первом, что, возможно, оно подразумевало то, что друзья матери Хагрида сначала придут в лес, но многие уйдут обратно. Тогда он понял, что их уход означал бы их присоединение к Волдеморту. Всё запутывалось. Предсказания змеи были настолько странны и неопределённы.
«Им всем нужны очки для Внутреннего Глаза», — подумал Гарри.
Джинни перестала бегать с Гарри и Гермионой по утрам. Становилось всё холоднее, поскольку уже приближался Хэллоуин, и они начали бегать по периметру Большого зала, прежде чем начинался завтрак.
Гарри дополнительно занимался по зельям. В это время он часто сталкивался с Джинни и Драко Малфоем, а иногда и с Невиллом. Он пытался незаметно за ними следить. Он спрашивал у Колина Криви о Джинни, но так, чтобы он ничего не заподозрил. Он узнал, что Джинни всегда, когда не в подземелье или гостиной, находится вместе с остальными четвёртыми годами. Казалось, у неё не было времени для тайных встреч с Малфоем. Гарри надеялся, что Колин прав. Он боялся, что между ней и Малфоем что-нибудь случится, и Рон узнает, что он всё знал. Рон бы точно сначала Гарри, затем направился к Малфою…
В субботу, у Гарри и Гермионы было следующее свидание с Чоу Чанг и Виктором Крумом. Он опять должен был проводить время с Чу Чэнг, гуляя с ней по улицам и расспрашивая её. Он пытался сократить эти времяпровождения до минимума. Гарри не хотел проводить время с Чоу больше, чем это необходимо — он чувствовал, что был неверен Гермионе. Виктор достал четыре билета на оперу «Дидо и Энея», роли в которой исполняют известные на весь мир волшебники. Это были гастроли певцов, и представление проводилось в следующую субботу.
Когда Гарри и Рон в гостиной играли в шахматы, Гермиона рассказывала им об этой опере.
—Там есть несколько действительно красивых арий. Когда королева Дидо поёт смертельную арию…
—Гермиона! — не выдержал Гарри, — Ты только что сказала мне, что никто здесь не умирает.
Рон пожал плечами:
—Это опера. Вероятно, все умрут.
—Нет, — сказал Гарри, размышляя об эссе, которое он написал для Хмури, — Это – Гамлет. В операх, по-моему, люди, которые понравились больше всего, умирают.
В среду, до уроков, Гарри послал Дадли Хедвигу с письмом. В пятницу вечером, когда он зашёл в спальню, Хедвига ждала его с письмом.
Дорогой Гарри,
Спасибо за письмо. Но в следующий раз, отправляй Хедвигу ночью, я буду держать своё окно открытым. Мой сосед по комнате не возражает. Хедвига прилетела во время урока биологии. Мы изучали мышей, отправляя их по стеклянному лабиринту, и смотрели, чья доберётся первой. Моя была немного хромой. Что случилось, когда прилетела Хевдига! Ты бы слышал все эти крики, видел бы как они забегали. Я сказал, что разбираюсь в совах и вывел её из лаборатории. Учитель не заметил письмо, прикреплённое к лапе. Я привёл её в свою комнату и дал ей мышь, пусть полакомится.
Как Гермиона? Когда она собирается писать мне? Я положил письмо и для неё. НЕ ОТКРЫВАЙ ЕГО! Я всё ещё бегаю. Кроме того, я начал поднимать гири. Со мной всё в порядке, но думаю, что мой сосед по комнате ворует у меня вещи. Хотя, я его ещё не поймал с поличным.
Скажи Гермионе, чтобы она написала мне.
Дадли.
Гарри дал Гермионе письмо, в то время как Рон пытался прочитать его через её плечо. Но Гермиона закрыла письмо, не позволяя ему читать, и Рон в гневе отошёл. Гарри спросил её:
—Там что-то важное? Ты закрыла письмо от Рона.
—Да ничего, просто я пытаюсь довести его, — смеясь ответила Гермиона.
Гарри решил написать второе письмо Дадли. Он спросил у Гермионы, не хотела бы она оправить Дадли письмо вместе со своим.
—Конечно. Я готовлюсь к арифмантике, но уделю несколько минут на короткое письмо. Хотела бы я видеть, что случилось, когда Хедвига принесла Дадли письмо на уроке биологии, — ответила она. Гарри улыбнулся. Тогда он понял, что смотрел на неё, не отворачиваясь, в течение минуты, и, покраснев, посмотрел вдаль. Он опять посмотрел на неё, и увидел, что и у неё щеки порозовели.
После ужина, в гостиной стало пустыннее. Там сидели только Гарри, Рон, Джинни, Гермиона и Фред с Джорджем. Близнецы обсуждали, куда же вложить половину денег, которые им дал Гарри после Тремудрого турнира, Гарри наблюдал, как Джинни и Рон играли шахматы. Она была единственной, кто мог побить Рона в шахматы, и Гарри хотел выяснить, как она это проделывает. Он смотрел, как она играла, и иногда на её щеки падали огненно-красные волосы, и она нетерпеливо поднимала их обратно. Через некоторое время, Гарри забыл, что наблюдал шахматную партию, он был столь очарован, смотря на неё. Вдруг он повернулась и встретила его взгляд. Её лицо стало сердитым и угрюмым, губы выровнялись в прямую линию. Гарри оглянулся назад. Почему она так обезумела от того, что он смотрел на неё? Больше, он не посмел смотреть на неё.
Гермиона вдруг спросила у Гарри, оторвавшись от арифмантики:
—Гарри, посмотри на время! Разве ты не собираться отправить письмо Дадли?
Он подошёл туда, где она сидела.
—Да, но я сделаю это позже. Я надену плащ-невидимку, чтобы никто не видел, как я отправляю письмо, и меня не поймал Филч. Я не хочу, чтобы в Смелтингс опять обнаружили Хедвигу, пусть она прилетит туда ночью.
—Хорошая идея, — кивнула Гермиона.
И тут, Джинни крикнула:
—Ты проиграл! В следующий раз, тебе нужно быть внимательнее.
—Но как? — Рон в недоумении посмотрел на шахматную доску.
—Смотри, здесь стоит твой король, правильно? Если он останется там, то его снимет конь. А если двинется в любом из направлений, что его уберут королева, офицер или слон. Ты никак не можешь уйти.
Рон всё ещё ошеломлённо смотрел на доску. Гарри было жаль, что он не видел последние несколько ходов, которые она сделала, чтобы достигнуть победы.
Рон начал убирать шахматные фигуры с доски и, не в состоянии вытерпеть, зевнул:
—Думаю, мне нужно добраться наверх раньше, чем я усну с шахматной доской в руках.
Джинни пожелала всем спокойной ночи и пошла наверх, в свою спальню. Она забавно посмотрела на Гарри перед исчезновением за дверью.
Фред и Джордж пошли в спальню, Рон, собрав фигуры, пошёл за близнецами. Гарри, пожелав спокойной ночи Гермионе, всё ещё работавшей над заданием, тоже пошёл спать.
—Спокойной ночи, — сказала она встревожено, и не смотря на него.
Гарри пошёл в спальню и переоделся в пижаму. Пока он ждал перед тем как пойти в совятню, он перебирал в руке амулет, задаваясь вопросом, что он сделает, если Джинни пойдёт против своей семьи и станет… тёмной.
Наконец, он почувствовал, что было достаточно поздно. Некоторое время, он почти спал, но затем резко встал, продолжая ждать. Он услышал храп Невилла, и Рона, бормочущего что-то во сне. Симус и Дин спали довольно тихо, но один из них с шелестом перевернулся на другой бок. Гарри открыл сундук около кровати и достал оттуда плащ-невидимку, после чего надел халат и затянул его пояс. Когда он достиг основания лестницы, то был озадачен – перед камином кто-то сидел.
—Ты был долго, Гарри, — это сказала Гермиона, сидевшая на кресле и улыбавшаяся. Он вздохнул от облегчения. Она продолжила, — Как ты собирался отправить письма, если они оба у меня? — сказала она.
—Я знал, что ты придешь, — сказал он тихо.
—С тех пор, как мы тайно ходили по коридорам ночью, кое-что изменилось. Теперь мы старосты, и можем объяснить это тем, что проверяли коридоры, или что-нибудь ещё, связанное с нашей должностью.
—Да, уж. Мы проверяем, хотя нас никто не просил, к тому же, в плаще-невидимке, — сказал Гарри, смеясь.
Она, также смеялись, подошла к портрету.
—Пошли скорее, — сказала она, и уже за портретом, Гарри накинул на себя и Гермиону плащ. Они шли, прислонившись друг к другу, пытаясь избежать кого-либо/
Они без инцидентов дошли до совятни. Гарри снял с них плащ, привязал письма к лапке Хедвиги и отправил её. Он отвернулся от окна, чтобы улыбнуться Гермионе. Он чувствовал себя счастливым, когда находился рядом с ней, и она, похоже, чувствовала то же самое. Гарри не знал, что как он относился к Джинни, но точно знал, что ничего не чувствовал к Чоу.
Они надели плащ и пошли обратно. На сей раз, Гарри приобнял её за плечо правой рукой, чтобы быть ближе к ней. Она обняла его за талию левой рукой.
Когда они завернули за следующий угол, то увидели миссис Норрис, кошку. Она шла к ним с пылающими глазами, будто видела их. Они прижались к стене и подождали, пока она не прошла мимо них.
И вдруг, в конце коридора они увидели Филча, размахивавшего шваброй, будто пытавшегося определить людей, скрывавшихся под плащом-невидимкой. Если бы он так дошёл до них, то плащ их не спас бы. С другой стороны, звук отдалявшихся шагов, уйди они сейчас от него, также насторожил бы Филча. Он повернулся и посмотрел на Гермиону взглядом, спрашивавшем, есть какие-нибудь блестящие мысли о том, что сейчас делать. Внезапно, упала рыцарская броня, которая висела на стене. Филч пошёл к ней, и Гарри с Гермионой спокойно добежали до гостиной.
Гермиона села в кресло напротив камина.
—Гарри, — сказала она, восстанавливая дыхание, — Я думаю, что становлюсь слишком старой для этого…
Гарри начал смеяться. Он сидел напротив неё на коврике, опираясь на ножку кресла, на котором сидела Гермиона. Её ноги были около его плеча. Она сняла шлёпанцы и подвинула ноги поближе к огню, чтобы согреть их.
«Её ноги прекрасны», — подумал Гарри. Он потянулся, и случайно задел её ногу своим запястьем. Но Гермиона вела себя так, будто он её и не касался. Она наклонилась на спинку кресла и, вздохнув, закрыла глаза.
«Ей, наверное, понравилось, — подумал Гарри и, решившись, начал поглаживать её ноги. Она ещё раз вздохнула, всё ещё закрытыми глазами. Он, похоже, сводил её с ума, и ему это нравилось…
Затем, она начала действовать. Она встала, сделала шаг вперёд и села на пол, также прислонившись к ножке кресла. Гарри обнял её за плечо, и она наклонила свою голову ему на плечо, а он — свою щёку на её голову.
Сначала, он не замечал, что её рука лениво делала круги на его ноге, а затем, когда почувствовал это, захотел, чтобы она никогда не останавливалась. Он думал, что сходил с ума (теперь была её очередь сводить её с ума). Он поднял свою голову и посмотрел на неё, встретив её в взгляд. Он не забыл, как они сидели, когда находились в саду Дурслей, и их губы приближались всё ближе и ближе, но затем их прервал Сэнди. На этот раз, Сэнди, обёрнутый вокруг его руки под халатом, ничего не говорил, и они, сначала экспериментально, кратко прикоснувшись губами, начали целоваться. Она притянула его к себе пальцами, переплетёнными с его волосами на голове.
Гарри прекратил поцелуй, но только для того, чтобы опуститься ниже и начать целовать её подбородок. Затем, он, оставляя влажный след языком, опускался ниже, что заставило Гермиону протяжно простонать, как в классе Заклинаний. Рука Гермионы расстегнула пояс его халата, и он почувствовал её руку на своей груди, от чего его мускулы вздрогнули. Его пальцы ловко расправились с пуговицами на её ночной рубашке, она начала расстегивать его пижаму. Гарри чувствовал, что тонул в ней, и не хотел быть спасённым. Он не мог вообразить ничего более замечательным в мире, чем погрузиться в этот водоворот по имени Гермиона…
—Бык встретится с драконом, – внезапно прошипел Сэнди.
«Проклятье!» — подумал Гарри. Он серьезно пересмотрел свою идею насчёт того, чтобы постоянно носить с собой Сэнди. Гарри замер, но Гермиона не замечала этого и продолжала целовать его, — «Кто с кем собирается встретиться?». Он знал только одно — что-то обязательно случится в непосредственной близости, и если они не будут осторожны, их поймают. Она, наконец, заметила, что Гарри не шевелится и не целует её, и озадаченно остановилась. Он, казалось, слушал большую комнату, в которой они сейчас находились.
—Гарри? Что случилось?
Он глотнул слюну, и посмотрел на неё. Она была так красива в свете огня от камина, её щёки и волосы вспыхивали от света.
—Застегни рубашки и затяни халат, — сказал он, — Нам нужно сесть на отдельные кресла. Кто-то сейчас придёт сюда.
Он встал, завязал пояс от халата и сел на кресло. Она застегнула свою рубашку. Затем, она привязала пояс халата и надела шлёпанцы, сев на кресло.
—Ты собираешься объяснять мне или нет, Гарри Поттер?
«Упс», — подумал Гарри, — «У меня неприятности — она назвала меня по имени и фамилии».
—Я уже сказал, что кто-то идёт.
Она открыла рот, чтобы что-то сказать, когда Джинни появилась на площадке перед лестницей, ведущеё к спальням девочек. Она резко остановилась, увидев Гарри и Гермиону, сидевших перед камином.
—Джинни! — удивлённо сказала Гермиона. Гарри также был удивлён, но затем поразмыслил об этом. Он вспомнил, что Фред и Джордж говорили, что у Джинни день рождения первого апреля, значит её знак зодиака — овен. А овен — это то же самое, что и бык. Сэнди назвал Парвати рыбой, потому что она и была рыбой. Но кто же тогда дракон? Ведь такого знака зодиака нет.
Гарри открыл широко глаза.
«Дракон», — подумал он. Он знал, кто это. Он поднялся на ноги.
—Гермиона, — сказал он, — Идите вместе с Джинни в свои спальни.
Гермиона, подняв брови, встала и пошла к Джинни.
Но Джинни протестовала:
—Что? Я не должна…
—Нет, ты должна, — сказал Гарри серьёзно, — Мы – старосты. Ты должна слушаться нас. Иди. Я поговорю с ним.
—О ком вы говорите? — спросила Гермиона.
Джинни широко раскрыла глаза, испугавшись, что Гарри скажет.
—Не имеет значения. Просто выведи её отсюда. И удостоверься, что она не выйдет из спальни до утра. Используй любое заклинание. Сделай то же самое, что и Пивзом…
—Гарри, ты знаешь, что я не могу…
—Единственное, что ты должна сделать — это увести отсюда Джинни.
Гермиона взяла её за руку и потянула на лестницу. Когда он услышал, как закрывается дверь, то подошёл к портрету и открыл его, ожидая, что сейчас кто-то придёт.
Это был Драко Малфой.
—Поттер! — чуть ли не вскрикнул он.
—Малфой, – спокойно сказал Гарри, — заходи, пока тебя не увидел Филч
При упоминании Филча, он зашёл, и Гарри закрыл дверь.
—Что происходит? — хотел знать Малфой.
—Ты немного нервный, Малфой. Я должен спросить у тебя кое-что. Я попросил Гермиону, чтобы она отвела Джинни в спальню. Ты не встретишь её ни в эту, ни любую другую ночь. Ты хочешь вовлечь её в неприятности? — Гарри остановился.
—Мы только собирались пойти и где-нибудь поговорить. Мы никогда не можем поговорить наедине. Всякий раз, когда мы находимся в подземелье, там или Лонгботтом или ты, или вы вместе там. Мы не можем говорить раз в пару недель.
—Почему ты хочешь поговорить с ней наедине? — хотел знать Гарри. Он почувствовал, что сейчас невероятно близок к убийству.
—Мне не нужно… Ладно, возможно, я хочу… — он затих. Драко нахмурившись посмотрел на Гарри, — Ты не один из его братьев.
—Нет, но ты должен поблагодарить за это свою судьбу. Если бы на моём месте оказался любой из её братьев, то он вывернул бы тебе кишки через уши, и не выясняя, куда вы собираетесь идти посреди ночи.
—Послушай, я знаю, что моя семья и семья Джинни враждуют между собой, но я никогда ничего плохого ей не делал. Я думаю, что ты не тот человек, с которым я должен говорить о моих чувствах к Джинни. Кстати, Джинни уже не маленькая девочка, чтобы постоянно опекать её.
—Тебе не нужно говорить, что Джинни большая девочка. Я знаю это. Она, может, и не думает, что я знаю это. Но если ты думаешь, что вы сейчас как Ромео и Джульетта, то ты должен избавиться от этой мысли. Сейчас, не время и не место, чтобы обсуждать это. Я хочу, чтобы ты пообещал мне, что пока ты ограничишься встречами в подземелье. Обещаешь?— Малфой, подтверждая, кивнул и пробормотал что-то, – А теперь, подожди здесь. Мне сходить кое за чем.
Малфой нахмурился, но остался стоять, где стоял. Гарри побежал наверх и, через мгновение, появился с куском пергамента. Он положил его на стол, и, когда Малфой подошел к нему, то вытащил палочку и направил её на пергамент.
—Отойди, Малфой. Стой там. Тебе нельзя видеть это. И вообще, отвернись, — остановил его Гарри. Малфой впился в Гарри глазами, но отвернулся. Гарри махнул палочкой около пергамента:
—Я торжественно клянусь, что не замышляю ничего хорошего.
На пергаменте появилась карта Хогвартса. На ней, в гостиной Гриффиндора, были маленькие точки с подписями Гарри Поттер и Драко Малфой. Также, в трофейной комнате были маленькие подписи Эрнест МакМилан и Ханна Эббот. Гарри усмехнулся:
—О боже, Ханна и Эрни!
Тогда, он подумал о Гермионе. Он нашёл её там, где и искал. В вестибюле была точка с подписью Аргус Филч. Он опять махнул палочкой и сказал:
—Проделка удалась.
Он свернул карту, повернулся к Драко и сказал ему обратно развернуться.
—Когда будешь возвращаться, будь осторожен в вестибюле. Там ходит Филч. И не заходи в трофейную, а то кое-кому помешаешь…
—Откуда ты это знаешь? — подозрительно спросил Малфой.
—Ты должен просто довериться мне. У тебя нет другого выбора, — они опять впились друг в друга взглядами, тогда Малфой усмехнулся.
—Если бы кто-нибудь сказал мне, что я когда-нибудь буду говорить с тобой посреди ночи… ну, избегай вестибюля. Филч этой ночью чуть не поймал меня. Я случайно задел броню на третьем этаже, и я слышал, как он подходил…
Теперь смеялся Гарри.
—Это правда? Я должен благодарить тебя. Филч чуть не налетел на меня и Гермиону, когда мы возвращались с отправки писем моему кузену. Та упавшая броня спасла нас.
—Грэнджер? Между вами двумя что-то есть? Подожди-ка, ты же сказал, что она же отвела Джинни в комнату. Вы были здесь вдвоём, когда Джинни спускалась? — Малфой проницательно посмотрел на Гарри, — Мы нарушили вашу ночь, не так ли? — он посмотрел на штаны Гарри, — Твои штаны не завязаны. Вы делали это или нет? — он потянулся и поднял амулет с василиском. Гарри ударил его по руке.
—Вообще-то, это подарок от Джинни на мой день рождения, пока Филч не перешёл в другую часть замка, — медленно сказал он, еле как держа себя в контроле.
—Ты так убеждён в своей правоте, ты не разрешаешь быть мне с Джинни, а сам в это время с Грэнджер посреди ночи на коврике…
Гарри не смог это вытерпеть. Он прижал Малфоя к стене и сказал:
—Ничего не было. Ты ничего не знаешь.
Малфой оттолкнул его:
—Гарри Поттер, лицемер. Ничего не случилось, потому что я Джинни прервали вас. И это — единственная причина. Я не могу поверить тебе…
—Вот и отлично, — прервал его Гарри, — Но ты должен помнить, что Джинни на год младше тебя. У тебя должно быть самообладание, — Гарри не мог продолжать. Мысль о том, что Джинни и Драко будут делать, то, что они хоть отдалённо напоминало, что они делали с Гермионой пугала его.
К его удивлению, Драко кивнул.
—Я знаю. Я никогда бы… ты можешь не верить мне, она со мной будет в безопасности. Правда, — Гарри не смотрел на него. Он никогда не видел Драко таким прямым и искренним.
—Итак, как я уже сказал, здесь не время и не место обсуждать это. Тебе лучше идти. Избегай вестибюля.
—Хорошо, — сказал Малфой, открывая портрет, — Но не из-за Филча. Он просто ангел по сравнению со Снейпом.
—Снейп? Ты шутишь. Он не заинтересован в том, чтобы его дом терял баллы.
—Он так действует только тогда, когда он в окружении студентов из других факультетов. И ещё: Снейп ангел по сравнению с моим отцом.
—Вот этому я верю, — сказал Гарри, дрожа.
—Да, я рад, что Хмури планирует объяснить нам, как справиться с проклятием Круцио. Тогда, возможно, когда я расстрою своего отца, он не сможет…
У Гарри отпала челюсть:
—Он применяет к тебе мучительное заклятие?
—Нет, идиот. Но есть много юридически законных заклятий, которые являются чрезвычайно болезненными, — он решил поменять тему разговора, — Как далеко вы с Гермионой уже зашли?
—Я не буду говорить с тобой о Гермионе. Ты хочешь, чтобы я позвал сюда братьев Джинни? К тому же в Гриффиндоре есть много людей, которые были бы рады, если бы у тебя вырезали скальп.
Малфой кивнул и закрыл портрет, даже не пожелав спокойной ночи. Гарри услышал отдаляющиеся шаги, затем сел в кресло перед камином. Он посмотрел на льва, оттёсанного на камне. На него падал мерцающий свет огня, и, казалось, он двигался. Он закрыл глаза, и вспомнил, как они были вместе здесь двадцать минут назад…
Oh how I wish, for soothing rain
All I wish is to dream again
My loving heart lost in the dark
For hope I'd give my everything
All I wish is to dream again
My loving heart lost in the dark
For hope I'd give my everything
-
ExiLe
- Ученик
- Сообщения: 315
- Зарегистрирован: 05 авг 2004 12:28
- Откуда: Дебри сознания
- Контактная информация:
Глава Тринадцатая. Коты и еще больше котов.
На следующий день они отправились в Хогсмид на оперу. Гарри раньше никогда не был в большом, отделанном деревом, зале на Главной улице, который использовался для всего, начиная от городских собраний и заканчивая любительскими театральными постановками, а так же свадьбами и похоронами. Он увидел там большую группу жителей Хогсмида, даже тех, чьей ноги, как Гарри был уверен, никогда не будет в Хонейдюке или Зонко.
К удивлению Гарри, был там и Дамблдор. Отлично, как Рон мог сказать, что Дамблдор хочет их видеть, когда они вернутся в замок, если он был в той же опере? Почему он был там, так или иначе?
Пока оркестр настраивался, Дамблдор поймал его взгляд и подошел.
- Гарри! И мисс Грейнджер и мисс Чанг. Ах, господин Крум! Не ожидал встретить вас здесь. Я так понимаю, что вы работаете в Англии теперь?
Виктор хмыкнул. Дамблдор повернулся обратно к Гарри:
- Я не знал, что ты любишь оперу, Гарри. Вы слышали «Индийскую Королеву» Пурселла? Это моя любимая. Конечно, мне нравится и Монтеверди, но когда большинство людей думают об опере, они представляют оперы показушников – ну, вы знаете – Пуччини, Верди, Вагнер.
После этих слов, Гарри вспомнил карточку Альбуса Дамблдора из-под Шоколадной Лягушки, помимо всего прочего, там было написано, что Дамблдор любит играть в кегельбан и слушать камерную музыку. У Гарри промелькнул вопрос – есть ли в Хогсмиде волшебный кегельбан, или Дамблдор ездит в Маггловские кварталы?
- Виктор достал для нас билеты, директор, - сказала Гермиона. – У него много льгот из-за того, что он играет в Пушках Педдл.
- А! Пушки! Да, да, прекрасная команда. Не Паддлмер Юнайтед, конечно, но все же… Хорошо, не буду вас задерживать, - сказал он и вернулся к своему месту.
Он, вроде бы, был в опере один. Когда огни в зале погасли и оркестр заиграл увертюру, Гарри искоса взглянул на Чоу. Она смотрела на него, он повернулся обратно. Гарри надеялся, что она не ожидает, что он поцелует ее, как если бы они смотрели Маггловский фильм. Он абсолютно не хотел делать что-нибудь такое, тем более рядом с Гермионой и Дамблдором. Он почувствовал ее ладонь на своей и переплел свои пальцы с ее, казалось она удовлетворилась этим. Виктор сидел справа от Чоу, он обнял Гермиону и она примостила свою голову у него на плече. Гарри попытался перебороть раздражение, но это было очень трудно. К счастью, увертюра закончилась и опера началась.
У Гарри не было времени прочитать программку, поэтому он был удивлен узнать, что она об Энее, который развлекался с королевой Карфагена возвращаясь с Троянской войны, прежде чем он отправился в Рим, разбив ей сердце. Он чувствовал, что ведьмы несколько переигрывали, пытаясь оправдать поведение Энея. Гарри почему-то вспомнил эссе об Отелло Рона. Они в чем-то были схожи – судьбы Энея и Отелло. Не сюжетом, но характером.
Это было в его характере. Гарри думал об этом. Но как человек может действительно знать, чем является его натура, когда ему всего пятнадцать, когда он все еще узнает себя? Он снова покосился на Чоу. Год назад, он даже не мог бы представить себе, что мог бы находиться в ситуации, в которой был теперь. Он слушал красивое пение и задавался вопросом – будет ли их план хоть когда-нибудь работать?
In our deep vaulted cell (-ed cell)
The charm we'll prepare (prepare)
Too dreadful a practice (Too dreadful a practice)
Too dreadful
(Too dreadful)
A practice
(A practice)
For this open air
(For this open air)
Каждая вторая фраза была спета очень мягко, как если бы предыдущий музыкальный проход отзывался эхом в глубокой пещере. Певицы, играющие ведьм отошли к задней части сцены, где начали готовить что-то, что уничтожит Королеву Дидо. Гарри подумал, что Пурселл вряд ли много встречался с волшебниками, если встречался вообще, смотря на путь, как он их изображал. Он посмотрел на Дамблдора, который казалось наслаждался постановкой. Хорошо, подумал Гарри, если это достаточно хорошо для Дамблдора…
Певица, игравшая Дидо была высокая, красивая ведьма с длинными темно-рыжими волосами. Каждая нота, которую она пела, звучала подобно колокольчику. В конце, когда он спела свою смертельную арию (Гермиона была права; это было весьма красиво), она упала на сцену, ее голова лежала на руке, в то время как ее свита пела панихиду и осыпала ее лепестками роз.
With drooping wings, ye cupids come.
With drooping wings, with drooping wings,
With drooping wings, ye cupids come.
And scatter roses,
Scatter, scatter roses on her tomb.
Soft, soft and gentle.
Soft, soft and gentle,
Soft, soft, soft, soft and gentle as her heart.
Keep here, here your watch.
Keep here, here, keep here your watch.
And never, never, never part.
And never, never, never part.
Это было действительно очень трогательно, но внезапно, когда он сидел, смотря на красивую женщину с темно-рыжими волосами, которая только что так душещипательно пела, он почувствовал, что его глаза застилают слезы. Мама! Подумал он. Он никогда не чувствовал себя подобно этому прежде; волна эмоций была неостанавливаемая; она выросла в нем подобно приливно-отливной волне, и он разъединил свою руку от Чоу, выдавив:
- Извини меня. Я скоро вернусь.
Он почти бежал, вслепую найдя проход ведущий в фойе. Он не замечал там никого, пока не повернулся и не увидел Гермиону, которая последовала за ним, оставив Чоу и Виктора одних. Она не сказала ни слова, просто подошла и обняла его. Он прижался щекой к ее голове. Фактически, он уже перестал плакать, но ему просто необходимо было ее объятие. Он вспомнил о ночи, когда они с Гермионой были в комнате отдыха. Даже, если они сумеют влюбить друг в друга Виктора и Чоу, смогут ли они открыто стать парой? Посмеют ли они сказать об этом Рону? Что если об этом выяснит Волдеморт и Пожиратели Смерти? При этой мысли он внутренне простонал: Драко Малфой знал. А ведь он, фактически, готовился стать Пожирателем Смерти, если Гарри правильно понял то, что Сириус сказал Снейпу, когда Гарри подслушал их разговор в кабинете Снейпа.
Гарри попытался выбросить все мысли из головы, просто быть; он обнимал Гермиону и смотрел поверх ее головы за тем, как оперная труппа кланялась публике. Когда зрители начали покидать зал, они прервали объятие и Гарри попытался прийти в себя. Люди одевали плащи, готовясь выйти на прохладный осенний воздух. Похоже, другие студенты не смогли достать билеты на оперу. Дамблдора так же не было видно, видимо он уже ушел. Хорошо, подумал Гарри, вероятно он вернется в замок перед ними. Он взглянул на часы: было только три. У них было в запасе еще два часа, а даже одного часа Дамблдору было бы достаточно, чтобы вернуться в замок раньше них.
Зал практически опустел, в нем остались только Виктор, Чоу и члены оркестра, упаковывающие свои музыкальные инструменты взмахами своих палочек. Гарри посмотрел на Виктора и Чоу – было похоже, что они оживленно беседовали. Виктор смеялся! Гарри повернулся к Гермионе и возбужденно сказал:
- Они разговаривают! – усмехнулся он, все еще не веря, что их план мог сработать.
Гермиона посмотрела в зал. Теперь смеялась Чоу, взяв руку Виктора в свою. Она выглядела более живой, чем когда-либо после смерти Диггори. Но Гермиона, почему-то, не казалась особенно веселой.
- Хм! - сказала она, скрестив руки. – Отлично. Я так и думала, что она – тот тип человека, который может попытаться украсть парня у другой девушки.
Гарри взглянул на нее, приподняв бровь. Он сожалел, что не мог вытянуть из нее, что же случилось между нею и Виктором в Болгарии, перед похищением.
- Но ведь это – то чего мы и хотим добиться! – прошептал он ей.
- Но она не знает это!
Гарри вздохнул; нет, он определенно не понимал женщин. Он полностью не понимал ни Гермиону, ни Джинни, не говоря уже о Чоу, Алисии или Парвати…
Наконец, музыканты и артисты тоже ушили и свечи, освещавшие зал, начали одна за другой гаснуть. Однако, Виктор и Чоу продолжали разговор, даже не оглянувшись в поисках Гарри и Гермионы.
- Мы должны вернуться к ним, - сказал Гарри. – Мы можем пойти в «Три Метлы» и провести некоторое время там, чтобы дать Дамблдору достаточно времени, чтобы вернуться в замок.
Гермиона кивнула и стала спускаться по внешнему проходу, в то время как Гарри спустился по центральному. Чоу слегка удивленно посмотрела на него, как будто она забыла, что у них было свидание. С ней явно что-то с ней не так, решил Гарри. Приглашает меня на свидание, не может сказать мне не единого слова, а теперь болтает с кем-то, чье знание Английского языка в лучшем случае имеет пробелы…
В «Трех Метлах», Гарри и Гермиона снова отправились к бару за напитками, а Виктор и Чоу, казалось, продолжили беседу с того места, где закончили. Когда они вернулись с усладэлем и несколькими пачками чипсов, Гарри и Гермиона воздержались от разговора, дав возможность Виктору и Чоу трещать без умолку. Гарри подмигнул Гермионе. Она улыбнулась. Наконец-то хоть что-то шло так, как было запланировано.
Когда они вернулись ко входу в замок, все прошло так же гладко. Рон встретил их возле дверей и сообщил, что Дамблдор хочет видеть Гарри и Гермиону. Они быстро поцеловали свои свидания в щеку и поспешили уйти в сторону кабинета Дамблдора, Рон пытался было пойти за ними, но Гарри остановил его.
- Останься, - прошептал он. – Понаблюдай за ними и сообщи нам, что случится позже, хорошо?
Рон кивнул, приняв ответственность с должной серьезностью:
- Хорошо.
Гарри и Гермиона добежали до Гриффиндорской башни, прошли через портрет («Порткуллис!») и, улыбнувшись друг другу, упали в кресла возле камина, пытаясь отдышаться после бега. Только несколько первогодков и второкурсников были в комнате отдыха – они были еще слишком молоды, чтобы посещать Хогсмид. Гарри еще раз улыбнулся Гермионе и она тоже улыбнулась ему. Он не мог вспомнить, когда у него был лучший день. Было, так или иначе, что-то приносящее чувство удовлетворения, когда созданный план наконец-то заработал. Гарри вспомнил как они с ней летели на Клювокрыле, чтобы выручить Сириуса (и спасти самого Клювокрыла). Она был почти настолько же оцепеневшая, когда летела на гиппогриффе, как когда ее подняла мать Хагрида. Воспоминание об этом заставило его рассмеяться. Гермиона посмотрела на него, все еще улыбаясь.
- Над чем ты смеешься?
- Я просто вспомнил тебя, летящую на гиппогриффе и еще, когда мама Хагрида…
Она прижала руку к животу:
- Ох, не напоминай мне. Тебе интересно, о чем я подумала?
- О чем?
Веселье исчезло с ее лица, оно стало очень серьезным:
- Мы были здесь. Вчера вечером.
Гарри тоже перестал улыбаться и посмотрел на огонь.
- Гермиона, - сказал он мягко. – У нас действительно был шанс. Если бы Джинни спустилась на десять или пятнадцать минут позже…
- Она ничего бы не увидела.
- Почему? Ты планировала остановиться? Почему-то мне так не казалось.
- Нет, я подразумеваю, что всякий раз когда Джинни спустится из спальни, у нас будет вполне достаточное предупреждение.
Гарри посмотрел на нее, широко распахнув глаза:
- О чем это ты? Ты снова к этому вернулась? В последний раз говорю – я не прорицатель!
- О, я знаю, - ответила она спокойно.
Гарри озадаченно ждал продолжения. Наконец, Гермиона прервала затянувшееся молчание:
- Но Сэнди – прорицательница.
Гарри облегченно вздохнул – она вычислила это.
– Почему ты не сказал мне? – прошептала она отчаянно. – Мне пришлось идти в библиотеку и перелопатить гору книг о Змееустах. Конечно, ничто не говорило о том, что змеи обладают даром предвидения, но достаточно много необычных вещей происходило с ними, так что я могла прочесть это между строк. И я слышала шипение Сэнди каждый раз, когда ты говорил о том, что что-то случится…
Гарри снова улыбнулся ей:
- Ты смертельно умная, - пробуя подражать Хагриду. Она рассмеялась. – И прежде, чем ты что-нибудь скажешь, я не брал ее на уроки Предсказания. Одного раза было достаточно. Я не собираюсь использовать ее дар, чтобы обманывать.
Гермиона улыбнулась:
- Вообще-то я не чувствовала себя «смертельно умной», наоборот такую тупость надо бы поискать. Я не могу понять, как я сразу не смогла до этого додуматься. Она предсказала что-нибудь интересное?
- Вообще-то нет. Но удав сказал две вещи. Вторая была очень интересной: «владельцы будут служащими, и служащие будут владельцами». Я думаю, что он может видеть на пару месяцев в будущее. Но я понятия не имею, что это означает.
- Зато я понимаю, - Гермиона поджала губы и замолчала.
Гарри ждал, но, очевидно, она не собиралась его просвещать:
- Но у меня есть другой вопрос: с кем Джинни собиралась встречаться вчера вечером?
- Ухм, - Гарри не ожидал этого вопроса. – Я не могу сказать тебе.
- Понятно. И когда ты собирался рассказать мне, чем ты занимаешься каждый день после ужина?
Она заметила его тренировки по Анимагии.
- Джинни рассказала тебе? – встревожился он.
- Джинни? Она знает? И что это?
- Она… она предположила.
- Так? И что ЭТО? – повторила она.
- Я… я не могу тебе этого сказать. Я не думаю, что…
- Гарри! – прошипела она сердито. – Если мы собираемся быть вместе, мы не должны скрывать что-либо друг от друга.
- Ты не рассказывала нам о Маховике Времени целый год! – возразил он ей сердито.
- Я не могла…
- Ну, и я не могу рассказать тебе. И, так или иначе, мы пока что не вместе, не так ли? – сказал он шепотом, надеясь, что перво- и второкурсники не услышат, о чем они говорили. – Я имею в виду, что мы не можем быть вместе. Еще не можем.
Она отстранилась, в ее глазах была боль и удивление. Затем она встала, свернув глазами и бросила:
- Прекрасно. Если ты так считаешь. У меня есть некоторая работа по поводу С.О.В. – она встала, чтобы уйти, затем вернулась и сказала сердитым шепотом: - Между прочем, я думаю что знаю, с кем встречалась Джинни, но я хотела дать тебе шанс, чтобы рассказать мне самому!
Она повернулась и поднялась по лестнице, ведущей к общежитию девочек. Гарри упал обратно на кресло, стискивая руки и зажмурив глаза. Вот именно, подумал он. Теперь она рассердилась на меня. Возможно, теперь мы не будем рисковать, что нас поймают в комнате отдыха посреди ночи. Возможно, теперь Пожиратели Смерти не смогут этим воспользоваться…
В этот момент, портрет открылся и в гостиную вошел Рон. Он сел в кресло рядом с Гарри, туда, где до него сидела Гермиона.
- Итак? - спросил Гарри. - Как все прошло? Они долго разговаривали?
- Они все еще разговаривают. Я думал, что я любитель поговрить о Квиддиче, но эти двое...
- Так почему ты ушел?
- Ну, было похоже, что им не нравилось, что я шныряю вокруг. Это хорошой признак, так? - он выглядел очень довольным, как если бы он страстно жела, чтобы Гермиона и Виктор Крам расстались.
- Да. Отлично. - Гарри отклонился назад и снова закрыл глаза.
- Что-то не так? Где Гермиона?
Гарри открыл глаза и посмотрел на Рона:
- О, она ушла к себе. Мы поругались.
Рон приподнял брови:
- Теперь она разозлилась и на тебя. Должно быть это то время мес...
- Рон!
Он усмехнулся:
- Извини. Дома мы привыкли объяснять этим колебания настроения Джинни.
Гарри вздрогнул, не желая думать о Джинни еще больше, чем о Гермионе.
- Так или иначе, из-за чего вы поругались?
Гарри поморщился: раз Гермиона знала, Рону тоже надо рассказать. Он встал, снял мантию, расстегнул левый рукав рубашки и осторожно снял с руки Сэнди.
- Это Сэнди. Фактически, я назвал ее Кассандра. Я называю ее Сэнди, потому что так короче. Она обладает даром Предвидения. Все змеи обладают этим даром. Это моя вина, что ты сломал ногу, Рон. Гермиона была права. Но Сэнди сказал мне это, когда я ушел из башни Предсказаний, крича, что я не прорицатель, что мне оставалось делать? Вернуться и сказать: "Между прочим, когда ты будешь уходить, ты упадешь с лестницы. Но я все еще не прорицатель"?
Рон ошеломленно посмотрел на него:
- Это многое объясняет.
- Да. Но ты не должен никому об этом рассказывать. Сэнди может видеть только на несколько минут в будущее, и лишь вблизи от места, где она находится. И ее высказывания несколько загадочны. И она видит будущее время от времени, она не может управлять этим.
Рон поморщился:
- Она звучит столь же полезной, как Трелони.
Они оба рассмеялись.
- Положи меня обратно, - прошипела Сэнди. - И извинись, - добавила она слегка обиженно.
- Прости, Сэнди, - огорченно прошипел Гарри.
- Она что-то предсказала? - заинтересовался Рон.
- Нет. Только рассердилась на меня, подобно Гермионе.
Рон снова рассмеялся.
- Может, сыграем в карты? - предложил он. Гарри согласился. Ему нужно было расслабиться после такого дня. Он попытался избавиться от преследующего его образа женщины с длинными темно-рыжими волосами, поющую о своей смерти.
В следующий вторник наступил Хэллоуин. Когда Гарри проснулся утром, он почувствовал, что его что-то гложет. Поэтому, после завтрака он попросил Рона и Гермиону извиниться за него перед Хагридом и профессором Спраут, он подумал что если он немного полежит в кровати, он почувствует себя лучше. После обеда у него были История Волшебства и Предсказания. Когда он вернулся в свою комнату, он залез в кровать в джинсах и водолазке, бросив мантию со значком старосты поперек кровати. Он свернулся в комок и накрылся одеялом. Почему он так себя чувствовал? Шрам не болел, но он чувствовал какую-то непрекращающуюся боль где-то внутри.
Гарри зажмурился, пробуя думать о другом Хэллоуине в Хогвартце. Он вспомнил о посещении Годовщины смерти Почти Безголового Ника, когда он был на втором курсе, об ужасной какофонии оркестра Духов, клубе Безголовых Охотников, разочаровании Ника, что его недостаточно хорошо обезглавили.
Вот что это было. День смерти Ника. И это было не все. Это был так же день смерти его родителей. Волдеморт убил их на Хэллоуин, ровно четырнадцать лет назад. Гарри вспомнил их, их тени, говорящие с ним, когда они вышли из палочки Волдеморта, на кладбище, куда он попал выиграв Тремудрый Турнир и взявшись за кубок, оказавшийся порталом...
Их образы в Зеркале Еиналеж, махающие ему вместе с другими родственниками, которых он не знал...
Их фотографии в альбоме, которые собрал для него Хагрид...
Тогда, внезапно, он понял, что он хотел сделать: он снова надел очки, встал с кровати, подошел к своему сундуку и достал альбом с фотографиями. Он сел, скрестив ноги, прямо на мантию и открыл альбом. Тогда, он с удивлением заметил то, что раньше не замечал - первая страница прилипла к обложке. Фактически, она прилипла только в двух местах. Гарри тщательно отделил страницу от обложки и посмотрел на то, что он никогда не видел прежде.
Это было приглашение на свадьбу его родителей. Он разглядывал его, прослеживая пальцем цветочный орнамент (это были лилии, догадался он). Его родители женились за год до его рождения. Они были очень молоды, когда женились - им было по девятнадцать лет, всего через год после окончания школы.
Дэвид Ллевеллин Еванс и Виолета Бутвин-Эванс
просим оказать нам честь своим присутствием
На свадьбе вашей дочери
Лилии Гвинет Эванс
и
Джеймса Годрика Поттера
в пятницу, 21 июня 1979 года
в четыре часа дня
Виллоус
Кардифф, Уэльс
Просим ответить на приглашение
Виллоус, подумал Гарри. Это должно быть гостиница, которую он видел на свадебных фотографиях. Его родители женились в середине лета, а спустя одинадцать месяцев он родился. Что они делали, когда закончили школу? Внезапно задался вопросом Гарри. Как они зарабатывали на жизнь? Ему никто никогда об этом не говорил. Действительно ли это была правда - то что сказал ему однажды его дядя - что его папа был безработным? Не может быть. Этого просто не могло быть правдой.
Он перелистнул страницы, разглядывая множество свадебных фотографий. Его родители, разрезающие свадебный торт, танцующие...
Подождите. Здесь. Его мама танцевала и с другими людьми. С Сириусом, с Люпиным, даже с более молодым и менее изъеденным молью Петтигрю. И...
С Северусом Снейпом.
Он с грустью смотрел на его мать, подумал Гарри. Она не смотрела на него. Она, казалось, улыбалась поверх его плеча его папе, который стоял с Сириусом, оба из них держали бокалы с шампанским и улыбались. Снэйп, фактически, выглядел более человечным на фотографии, чем в жизни.
Затем, Гарри добрался до фотографии, которую любил больше всего. Когда он получил альбом, он чаще всего разглядывал ее. Ему был один год. Это был его день рождения, фактически. Он сидел на коленях своей мамы, и собирался потушить единственную свечу на праздничном торте, на котором была надпись "С днем рождения, Гарри". Он не носил очки, конечно же, и на его лбу не было шрама. Он выглядел как обычный младенец, с уже непослушной копной черных волос. Он смеялся над мамой, поймав рукой ее локон. Его отца не было на фотографии, должно быть он сфотографировал это и послал копию кому-то из своих друзей, который отозвался на просьбу Хагрида о фотографиях его мамы и папы. Гарри с тоской разглядывал свою маму. Она то улыбалась человеку с фотоаппаратом, то, с любовью в глазах, смотрела вниз, на Гарри и пробовала освободить свои волосы из его малаенького кулачка.
Внезапно он рассердился. Он захлопнул альбом и посмотрел прямо перед собой, но мир расплывался перед его глазами. Он был так зол. Это был единственный его счастливый день рождения, который он когда-либо имел, и он был слишком мал, чтобы помнить его. Последний день рождения без шрама, последний день рождения с родителями. Волдеморт украл его детство. Гарри захотелось бросить что-нибудь, заорать, разрушить что-нибудь заклинанием...
Тогда он глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться и снова открыл альбом на фотографии, где он был с мамой на своем первом дне рождения. Он сглотнул и провел пальцем по ее изображению. Я не буду таким человеком, пообещал он ей безмолвно. Это не то, из-за чего вы умерли. Если бы вы хотели, чтобы я стал таким, вы бы заключили сделку на мою жизнь, так как Малфои поступили со своим сыном...
Он задумался о том, знал ли Малфой об этой сделке. Он помнил, как Малфой говорил о нахождении на правильной стороне и неправильной стороне в приближающейся войне, когда они вернулись в Лондон на Хогвартц-экспрессе в прошлом июне. Которые, по мнению Малфоя, означали побеждающую сторону и проигрышную сторону. Гарри знал, что он на правильной стороне, вопрос был в другом, будет ли эта сторона победившей? И в чем увяз Малфой? Он станет тем, чем его отец хотел, чтобы он стал? Чего хочет Малфой? С одной стороны, Гарри надеялся, что желание Малфоя быть с Джинни будет достаточно сильным, чтобы он сделал правильный выбор, с другой стороны Гарри испытывал крайне неприятное чувство, как будто он использовал Джинни как некую взятку, чтобы заставить Малфоя измениться. В конце концов, она - сестра его лучшего друга, сказал он себе. Нет, сказал другой голос в его сознании. Это расстраивает тебя по другой причине...
Он снова захлопнул альбом и подошел к серебряному кувшину, стоявшему возле окна, чтобы выпить немного холодной воды. Он провалялся в кровати достаточно. Он пропустил класс Хагрида, но успевал еще на Гербологию. Да, это был день смерти его родителей. Но это не означало, что он имеет право ничего не делать. Он не позволит его печали парализовать его. Он брызнул холодной водой себе в лицо и одел мантию, поправив значок старосты и разглядывая себя в зеркале. Он попытался представить маму, видящую его, гордившуюся им. И затем - он осознал, что она могла видеть его, что она гордилась им.
Он мрачно улыбнулся и взял сумку с книгами, готовый снова вернуться в мир.
Банкет на Хэллоуин был, как обычно, захватывающий. После него, они тащились в спальни, наевшись до отвала всяких вкусностей. Никто, даже Гермиона, не имел ни проблеска желания что-нибудь учить. Но, как только они добрались до комнаты отдыха, к ним подбежали взволнованные Энди Донегал и Барри Багшот, запыхавшиеся и с дикими глазами.
- Гарри! Нам нужна твоя помощь!
О, нет, подумал Гарри. Начинается…
- Что случилось? – спросил он суровым голосом, подбадривая себя для любых ужасов, которые ожидают его.
- Кот Джульса родил котят!
Гарри остановился и посмотрел на двух одиннадцатилетних мальчиков. Затем он рассмеялся, так сильно что согнулся чуть ли не вдвое и едва дыша. Его лицо покраснело от смеха. Гермиона и Рон смотрели на него.
- Давайте вызовем помощь из Св. Мунго, - сказал Рон, закатив глаза. – Гарри сбесился.
Покачав головой, Гермиона сказала мальчикам, что до того, как она поступила в Хогвартц, у нее была кошка, которая тоже родила котят (и затем, к сожалению, убежала, после того как они роздали котят). Она пошла за ними к общежитию первокурсников, сопровождаемая Роном и все еще беспомощно хохочущим Гарри, который шел намного медленней их. Он был не в состоянии остановить смех, как будто весь смех, что накопился в нем за многие годы, выплеснулся наружу. Он становился похожим на Аластора Моуди, подумал он. Следующее, что я должен сделать – пить из фляжки и пытаться ошеломить мусорные ящики.
Когда они вошли в комнату первогодок, Гермиона, Рон, Энди и его близнец Эмми, Барри Бэгшот, Джиллиан Локли, сестра Дина, Ямайка и сам Джульс Куинн столпились в углу, возле кровати Уилла. Когда Гарри приблизился, он увидел, что кошка Джульса устроился на том, что подозрительно напоминало красный халат из ванной старост. Она лежала вытянувшись, в то время как пять ее котят мяукали и ползали друг по другу. Спустя минуту, они наконец-то пристроились к соскам своей мамы и первый раз в своей жизни начали есть. Трое из них были полосатые, два были черные. Вслед за Гарри, в комнату вошла Джинни.
- Гарри, я услышала… здесь… ох! – с восхищением воскликнула она, подойдя в угол и смотря на развернувшуюся сцену. Гермиона ворковала с котятами, так же как Эмми и Ямайка. Мальчики тоже были весьма растроганы при виде маленьких пушистых комочков, но пытались вести себя более сдержано, чем девочки. Рон окинул властным взглядом более молодых студентов:
- Не испугайте их!
Один из больших полосатых котят, очевидно выпив все причитавшееся ему молоко, пролез по братьям и сестрам и попробовал оттолкнуть самого маленького котенка, чтобы занять его место.
- Эй! – возмутился Рон и схватил этого котенка за шкирку. Барри вскрикнул и забрал котенка от Рона.
- Он мой! Джульс сказал, что я могу взять его. Я назову его Роландом.
- А я возьму большого черного, - сказал Энди. – Я всегда хотел котенка, но мама мне не разрешала из-за моей аллергии. Теперь, когда Мадам Помфри дала мне микстуру, я могу иметь кота! Я назову его Беовульф.
- Ты не можешь назвать его Беовульф, - заметила его сестра-близнец. – Это собачье имя.
- Это мой котенок и я могу назвать его, как хочу. Я же не указываю, как тебе назвать своего.
- Я назову своего Буч, потому что он уже, кажется, довольно сильный. Он может позаботиться о себе.
Рон взглянул на Джульса:
- Так. Их всех уже разобрали?
- Только мальчиков, - сказал он ему. – Остались маленькая девочка и та, черненькая.
Джинни воскликнула:
- О! Я могу взять черную, Джульс?
Он улыбнулся, кивнул ей и покраснел. Гарри показалось, что он был немного влюблен в Джинни. Котята уже наелись и оторвались от сосков. Теперь их мать тщательно вылизывала их шерстку – они были длинношерстной породы. Когда мама-кошка закончила вылизывать самого маленького котенка, Рон наклонился и осторожно поднял его на ладонь.
- Что, любовь моя, - сказал он ей нежно. – Никто не выбрал тебя? Стало быть, ты будешь моей?
Он говорил поднеся ее к самому лицу. Гарри застыл от удивления. Он оглянулся и увидел Гермиону, смотрящую на Рона с душераздирающим взглядом, от которого в горле у Гарри появился комок. Кошечка зевнула, породив хор аханий собравшихся, затем свернулась в его руках, закрыв глаза и замурлыкав.
- Я думаю, что ты ей понравился, - сказал Джульс, улыбаясь. Гарри посмотрел на Гермиону, смотревшую на Рона и подумав то же самое.
Гарри надоело разговаривать со змеями на занятиях по Уходу за Волшебными Животными. Он приходил на уроки, но перестал входить в террариум. Наконец, в середине ноября, Хагрид пообещал им что на следующем занятии они начнут изучать Гриффиндорское животное. Когда они пришли на урок, они обнаружили, что змей больше нет. Вместо этого, во дворе, где раньше были Гусыни, стояла большая металлическая клетка, рядом с которой мирно дремало животное.
Это был огромный желтовато-коричневый лев.
Все студенты были ошеломлены; забор вокруг двора был только около трех с половиной футов высотой и не являлся серьезным препятствием для льва, если бы он попытался напасть на кого-то из них. Гарри спросил у Хагрида, было ли вокруг забора какое-либо магическое заграждение, через которое лев не смог бы пройти.
- Не, - небрежно ответил он. – Это не надо. Он не нападает на людей. И еще, он съел сто пятьдесят фунтов э-э сырого мяса. Полное брюхо.
- Что ты имеешь в виду «не нападает на людей»? – возмутился Рон, стараясь встать так, чтобы Хагрид находился между ним и спящим львом. Другие студенты стояли в двадцати футах от забора, не осмеливаясь подойти ближе.
- Это и имею. Если бы это был лев, конечно мы могли бы, в общем, волноваться…
- Да о чем ты говоришь? – Рон возмутился еще сильнее, - Он и есть ЛЕВ!
- Он что? Ну, чтобы ты знал, хотя сотни лет люди принимают по ошибке герб Гриффиндора за льва, это, черт побери, НЕ ЛЕВ.
Гарри и Гон переглянулись.
- Ты сошел с ума, - дрогнувшим голосом сказал Рон то, чего никогда не произносил вслух ранее, хотя очень часто так думал из-за любви Хагрида к чрезвычайно опасным существам.
Но лицо Гермионы внезапно осветилось пониманием:
- О! Хагрид! Это действительно… но я думала, что они выглядят как…
- Да, да. Но есть больше чем один вид. Это – вид Гриффиндор.
Гарри и Рон все еще ничего не понимали; остальная часть класса, и Гриффиндорцы и Слизеринцы выглядели так, как будто они в любой момент могли броситься в бегство. Даже Огнеплюи-мантикрабы не толкали учеников к массовому бегству, которое казалось неизбежным.
- Гарри, Рон, - сказала Гермиона, - Вы знаете Французский язык?
- Чего? – пробормотал Рон. – Гермиона, это не время, хвастаться перед нами своим знанием иностранных языков…
- Нет, нет, я не об этом. Вы знаете, что означает слово «Гриффиндор»?
- Это фамилия Годрика Гриффиндора.
- Но в те времена у людей не было фамилий. Они назывались Урик Странный или что-либо в этом роде. Если кто-то делал что-либо впечатляющее, ему давали соответствующее прозвище, которое и стало затем фамилией. Что важно – так это то, что означает «Гриффиндор».
- Так что это означает? – изумился Гарри.
- Золотой грифон. Или, точнее, грифон Д’Ор, грифон Золота. В Истории Хогвартца… - Рон застонал, но Гермиона проигнорировала это. -…написано, что Годрик Гриффиндор был Анимагом. Слизерин был единственным основателем, который не был анимагом, но он мог говорить на Парселтонге, что так же хорошо, я полагаю. И когда Годрик Гриффиндор стал анимагом, его животной формой был… - она сделала знаменательную паузу, ожидая что кто-нибудь из них поймет, что она собиралась сказать. Но стояла тишина. Ей, наконец, надоело ждать и она закончила, - Золотой Грифон!
- Такой же, как этот, - улыбнулся Хагрид.
Гарри уставился на него:
- Но, Хагрид, это напоминает обычного льва. А в «Фантастических Животных и Где Их Найти» говорится, что грифон имеет голову и крылья орла и ноги и заднюю часть туловища льва.
- Не верь восему, чего там написано, - сказал Хагрид раздраженно. – Там есть ужасные вещи о многих моих любимцах.
Гарри подумал о полудюжине существ, с которыми общался Хагрид.
- Гарри, - сказала взволнованно Гермиона, - это грифон, который произошел от союза между грифоном и львом. Так что это – на три четверти лев. Его единственная орлиная часть – крылья.
- Какие крылья? – спросил Гарри – он не видел ничего подобного.
Именно тогда, грифон проснулся, фыркнул и хищно оглянулся. Тогда Гарри увидел, что он смотрит прямо на него. Его нос подозрительно шевелился. Гарри уже подбегал к хижине Хагрида, когда тень накрыла его, он добежал до двери, распахнул ее, вбежал внутрь и захлопнул, задвинув тяжелый засов. Заперев, таким образом, дверь, Гарри осторожно подошел к окну.
Остальные студенты разбежались, а Рон и Гермиона спрятались за Хагрида. Низко над двором кружил грифон, распахнув желтовато-коричнево-золотые крылья, размах которых достигал, должно быть, шестнадцати футов. Затем, он снова приземлился и свернул крылья по бокам так, что они совершенно исчезли из вида. После чего, грифон успокоился. Гарри задавался вопросом – что он такого натворил, что грифон напал на него?
- Сними меня, - прошипела ему Сэнди.
- Чего? Это неподходящее время для разговора, Сэнди. Там грифон, который думает, что я – его завтрак.
- Нет, это – я. Он хочет не тебя, а меня. – весьма уверенно заявила Сэнди.
- Почему?
- Грифоны и змеи всех видов - естественные враги. Грифоны и василиски особенно, но такая маленькая змея как я, не имеет ни малейшего шанса против грифона, подобного этому. Пожалуйста, не приноси меня сюда снова.
Гарри снял змею с руки и положил ее около камина, где в золе тлели угли, вместе с кучей нечищеного картофеля, который, видимо, пек Хагрид. Сэнди растянулась перед камином, грея живот.
- Ты уверен, то он охотился не за мной?
- Ему нет дела до тебя. Ты – не змея.
Гарри подошел к двери, открыл ее и осторожно вышел наружу. Все смотрели на него, а Малфой выглядел донельзя ликующим.
- Эй, Поттер. Не можешь говорить с грифоном? Возможно, ты должен быть в Слизерине, хотя мы и довольны, что ты не здесь. Достаточно плохо и то, что нам приходится выносить твое присутствие в двух классах и за едой.
- Заткнись, Малфой, - ответил Гарри, в то же самое время как, на удивление, и Невилл. Малфой повернулся к нему.
- Будь осторожен, Лонгботтом…
- Ты идиот, Малфой! Грифон, вероятно, реагировал на змею Гарри. Грифоны убивают змей; они - естественные враги. Ты оставил ее внутри, Гарри?
Гарри кивнул, впечатленный противостоянием Невилла и Малфоя и его знанием о вражде между грифонами и змеями. Гарри не знал. Он задавался вопросом, в течение некоторого времени, относительно того, почему Невилл не был помещен в Хаффлпафф, но недавно перестал. Было похоже на то, как будто Невилл проснулся. Как если бы он был лунатиком, когда он был более молод. Гарри даже не заметил, чтобы Невилл обращался в этом году за помощью к бабушке, чтобы она выслала ему забытые вещи (обычно, в течении первой недели учебы, Невилл получил по крайней мере один пакет в день от его бабушки, совиной почтой). И его выступление о Короле Лир, вызвало даже больше похвалы от Хмури, чем эссе Рона об Отелло. Гермиона была несколько смущена его прохладным приемом к ее мыслям об Офелии и Гертруде из Гамлета (она передумала писать о Макбет). «Женофоб», - пробормотала она, когда он посчитал их персонажи незначительными.
Сейчас Гермиона тоже была впечатлена Невиллом. Гарри шел назад к клетке. Грифон больше не рычал и был снова похож на бескрылого льва. Гарри и Невилл были единственные, кто были заинтересованы приближением к клетке. Грифон поставил передние лапы на забор, выглядя подобно собаке, которая хотела, чтобы кто-нибудь поиграл с ней. Гарри медленно поднес руку к его морде, ладонью вниз. Грифон толкнул его руку своим большим влажным носом, затем обнюхал ее, высунул язык и лизнул его кожу. Гарри замер, задаваясь вопросом,
будет ли он должен отбежать к хижине Хагрида, чтобы спасти руку.
Невилл протянул свою руку и погладил желтовато-коричневую гриву грифона. Он немедленно начал громко мурлыкать и потерся о руку Невилла. Гарри попробовал переместить свою руку до гривы также, осторожно поглаживая ее. Грифон походил на очень большого счастливого кота теперь, мурлыкая и закрывая глаза. Гарри и Невилл улыбались друг другу, и Хагрид был доволен.
- Хотел бы прокатиться, Невилл?
Невилл вздернул голову, широко распахнув глаза:
- А можно?
Хагрид улыбнулся ему и Гарри отстранился. Невилл перелез через забор и подошел к грифону. Затем Невилл поклонился ему, и он наклонил свою голову к Невиллу, затем поднялся по-королевски и медленно распахнул крылья. Они, казалось, появлялись из ниоткуда, так совершенно они гармонировали с его золотыми боками. Невилл обошел крылья и осторожно забрался на спину грифона, вцепившись пальцами в гриву. Грифон сделал несколько шагов, разбегаясь и прыгнул в небо в золотом сиянии гривы, крыльев и хвоста. Огромные крылья медленно взмахнули, поднимая его выше, а затем остановились - грифон парил в теплых потоках воздуха. Гарри пораженно наблюдал за этим зрелищем, другие студенты – даже Слизеринцы – тоже безмолвно застыли, пораженные красотой бесшумного полета грифона. Гарри пожалел, что у него не было фотоаппарата, чтобы запечатлеть пораженную физиономию Малфоя.
После того, как Гарри забрал Сэнди (в то время, как Хагрид держал грифона под контролем), они отправились к оранжереям на Гербологию. Гарри принял решение. Он не хотел учиться, преобразовываться во льва; больше нет. Теперь он знал, кем он хотел быть.
Золотым Грифоном.
На следующий день они отправились в Хогсмид на оперу. Гарри раньше никогда не был в большом, отделанном деревом, зале на Главной улице, который использовался для всего, начиная от городских собраний и заканчивая любительскими театральными постановками, а так же свадьбами и похоронами. Он увидел там большую группу жителей Хогсмида, даже тех, чьей ноги, как Гарри был уверен, никогда не будет в Хонейдюке или Зонко.
К удивлению Гарри, был там и Дамблдор. Отлично, как Рон мог сказать, что Дамблдор хочет их видеть, когда они вернутся в замок, если он был в той же опере? Почему он был там, так или иначе?
Пока оркестр настраивался, Дамблдор поймал его взгляд и подошел.
- Гарри! И мисс Грейнджер и мисс Чанг. Ах, господин Крум! Не ожидал встретить вас здесь. Я так понимаю, что вы работаете в Англии теперь?
Виктор хмыкнул. Дамблдор повернулся обратно к Гарри:
- Я не знал, что ты любишь оперу, Гарри. Вы слышали «Индийскую Королеву» Пурселла? Это моя любимая. Конечно, мне нравится и Монтеверди, но когда большинство людей думают об опере, они представляют оперы показушников – ну, вы знаете – Пуччини, Верди, Вагнер.
После этих слов, Гарри вспомнил карточку Альбуса Дамблдора из-под Шоколадной Лягушки, помимо всего прочего, там было написано, что Дамблдор любит играть в кегельбан и слушать камерную музыку. У Гарри промелькнул вопрос – есть ли в Хогсмиде волшебный кегельбан, или Дамблдор ездит в Маггловские кварталы?
- Виктор достал для нас билеты, директор, - сказала Гермиона. – У него много льгот из-за того, что он играет в Пушках Педдл.
- А! Пушки! Да, да, прекрасная команда. Не Паддлмер Юнайтед, конечно, но все же… Хорошо, не буду вас задерживать, - сказал он и вернулся к своему месту.
Он, вроде бы, был в опере один. Когда огни в зале погасли и оркестр заиграл увертюру, Гарри искоса взглянул на Чоу. Она смотрела на него, он повернулся обратно. Гарри надеялся, что она не ожидает, что он поцелует ее, как если бы они смотрели Маггловский фильм. Он абсолютно не хотел делать что-нибудь такое, тем более рядом с Гермионой и Дамблдором. Он почувствовал ее ладонь на своей и переплел свои пальцы с ее, казалось она удовлетворилась этим. Виктор сидел справа от Чоу, он обнял Гермиону и она примостила свою голову у него на плече. Гарри попытался перебороть раздражение, но это было очень трудно. К счастью, увертюра закончилась и опера началась.
У Гарри не было времени прочитать программку, поэтому он был удивлен узнать, что она об Энее, который развлекался с королевой Карфагена возвращаясь с Троянской войны, прежде чем он отправился в Рим, разбив ей сердце. Он чувствовал, что ведьмы несколько переигрывали, пытаясь оправдать поведение Энея. Гарри почему-то вспомнил эссе об Отелло Рона. Они в чем-то были схожи – судьбы Энея и Отелло. Не сюжетом, но характером.
Это было в его характере. Гарри думал об этом. Но как человек может действительно знать, чем является его натура, когда ему всего пятнадцать, когда он все еще узнает себя? Он снова покосился на Чоу. Год назад, он даже не мог бы представить себе, что мог бы находиться в ситуации, в которой был теперь. Он слушал красивое пение и задавался вопросом – будет ли их план хоть когда-нибудь работать?
In our deep vaulted cell (-ed cell)
The charm we'll prepare (prepare)
Too dreadful a practice (Too dreadful a practice)
Too dreadful
(Too dreadful)
A practice
(A practice)
For this open air
(For this open air)
Каждая вторая фраза была спета очень мягко, как если бы предыдущий музыкальный проход отзывался эхом в глубокой пещере. Певицы, играющие ведьм отошли к задней части сцены, где начали готовить что-то, что уничтожит Королеву Дидо. Гарри подумал, что Пурселл вряд ли много встречался с волшебниками, если встречался вообще, смотря на путь, как он их изображал. Он посмотрел на Дамблдора, который казалось наслаждался постановкой. Хорошо, подумал Гарри, если это достаточно хорошо для Дамблдора…
Певица, игравшая Дидо была высокая, красивая ведьма с длинными темно-рыжими волосами. Каждая нота, которую она пела, звучала подобно колокольчику. В конце, когда он спела свою смертельную арию (Гермиона была права; это было весьма красиво), она упала на сцену, ее голова лежала на руке, в то время как ее свита пела панихиду и осыпала ее лепестками роз.
With drooping wings, ye cupids come.
With drooping wings, with drooping wings,
With drooping wings, ye cupids come.
And scatter roses,
Scatter, scatter roses on her tomb.
Soft, soft and gentle.
Soft, soft and gentle,
Soft, soft, soft, soft and gentle as her heart.
Keep here, here your watch.
Keep here, here, keep here your watch.
And never, never, never part.
And never, never, never part.
Это было действительно очень трогательно, но внезапно, когда он сидел, смотря на красивую женщину с темно-рыжими волосами, которая только что так душещипательно пела, он почувствовал, что его глаза застилают слезы. Мама! Подумал он. Он никогда не чувствовал себя подобно этому прежде; волна эмоций была неостанавливаемая; она выросла в нем подобно приливно-отливной волне, и он разъединил свою руку от Чоу, выдавив:
- Извини меня. Я скоро вернусь.
Он почти бежал, вслепую найдя проход ведущий в фойе. Он не замечал там никого, пока не повернулся и не увидел Гермиону, которая последовала за ним, оставив Чоу и Виктора одних. Она не сказала ни слова, просто подошла и обняла его. Он прижался щекой к ее голове. Фактически, он уже перестал плакать, но ему просто необходимо было ее объятие. Он вспомнил о ночи, когда они с Гермионой были в комнате отдыха. Даже, если они сумеют влюбить друг в друга Виктора и Чоу, смогут ли они открыто стать парой? Посмеют ли они сказать об этом Рону? Что если об этом выяснит Волдеморт и Пожиратели Смерти? При этой мысли он внутренне простонал: Драко Малфой знал. А ведь он, фактически, готовился стать Пожирателем Смерти, если Гарри правильно понял то, что Сириус сказал Снейпу, когда Гарри подслушал их разговор в кабинете Снейпа.
Гарри попытался выбросить все мысли из головы, просто быть; он обнимал Гермиону и смотрел поверх ее головы за тем, как оперная труппа кланялась публике. Когда зрители начали покидать зал, они прервали объятие и Гарри попытался прийти в себя. Люди одевали плащи, готовясь выйти на прохладный осенний воздух. Похоже, другие студенты не смогли достать билеты на оперу. Дамблдора так же не было видно, видимо он уже ушел. Хорошо, подумал Гарри, вероятно он вернется в замок перед ними. Он взглянул на часы: было только три. У них было в запасе еще два часа, а даже одного часа Дамблдору было бы достаточно, чтобы вернуться в замок раньше них.
Зал практически опустел, в нем остались только Виктор, Чоу и члены оркестра, упаковывающие свои музыкальные инструменты взмахами своих палочек. Гарри посмотрел на Виктора и Чоу – было похоже, что они оживленно беседовали. Виктор смеялся! Гарри повернулся к Гермионе и возбужденно сказал:
- Они разговаривают! – усмехнулся он, все еще не веря, что их план мог сработать.
Гермиона посмотрела в зал. Теперь смеялась Чоу, взяв руку Виктора в свою. Она выглядела более живой, чем когда-либо после смерти Диггори. Но Гермиона, почему-то, не казалась особенно веселой.
- Хм! - сказала она, скрестив руки. – Отлично. Я так и думала, что она – тот тип человека, который может попытаться украсть парня у другой девушки.
Гарри взглянул на нее, приподняв бровь. Он сожалел, что не мог вытянуть из нее, что же случилось между нею и Виктором в Болгарии, перед похищением.
- Но ведь это – то чего мы и хотим добиться! – прошептал он ей.
- Но она не знает это!
Гарри вздохнул; нет, он определенно не понимал женщин. Он полностью не понимал ни Гермиону, ни Джинни, не говоря уже о Чоу, Алисии или Парвати…
Наконец, музыканты и артисты тоже ушили и свечи, освещавшие зал, начали одна за другой гаснуть. Однако, Виктор и Чоу продолжали разговор, даже не оглянувшись в поисках Гарри и Гермионы.
- Мы должны вернуться к ним, - сказал Гарри. – Мы можем пойти в «Три Метлы» и провести некоторое время там, чтобы дать Дамблдору достаточно времени, чтобы вернуться в замок.
Гермиона кивнула и стала спускаться по внешнему проходу, в то время как Гарри спустился по центральному. Чоу слегка удивленно посмотрела на него, как будто она забыла, что у них было свидание. С ней явно что-то с ней не так, решил Гарри. Приглашает меня на свидание, не может сказать мне не единого слова, а теперь болтает с кем-то, чье знание Английского языка в лучшем случае имеет пробелы…
В «Трех Метлах», Гарри и Гермиона снова отправились к бару за напитками, а Виктор и Чоу, казалось, продолжили беседу с того места, где закончили. Когда они вернулись с усладэлем и несколькими пачками чипсов, Гарри и Гермиона воздержались от разговора, дав возможность Виктору и Чоу трещать без умолку. Гарри подмигнул Гермионе. Она улыбнулась. Наконец-то хоть что-то шло так, как было запланировано.
Когда они вернулись ко входу в замок, все прошло так же гладко. Рон встретил их возле дверей и сообщил, что Дамблдор хочет видеть Гарри и Гермиону. Они быстро поцеловали свои свидания в щеку и поспешили уйти в сторону кабинета Дамблдора, Рон пытался было пойти за ними, но Гарри остановил его.
- Останься, - прошептал он. – Понаблюдай за ними и сообщи нам, что случится позже, хорошо?
Рон кивнул, приняв ответственность с должной серьезностью:
- Хорошо.
Гарри и Гермиона добежали до Гриффиндорской башни, прошли через портрет («Порткуллис!») и, улыбнувшись друг другу, упали в кресла возле камина, пытаясь отдышаться после бега. Только несколько первогодков и второкурсников были в комнате отдыха – они были еще слишком молоды, чтобы посещать Хогсмид. Гарри еще раз улыбнулся Гермионе и она тоже улыбнулась ему. Он не мог вспомнить, когда у него был лучший день. Было, так или иначе, что-то приносящее чувство удовлетворения, когда созданный план наконец-то заработал. Гарри вспомнил как они с ней летели на Клювокрыле, чтобы выручить Сириуса (и спасти самого Клювокрыла). Она был почти настолько же оцепеневшая, когда летела на гиппогриффе, как когда ее подняла мать Хагрида. Воспоминание об этом заставило его рассмеяться. Гермиона посмотрела на него, все еще улыбаясь.
- Над чем ты смеешься?
- Я просто вспомнил тебя, летящую на гиппогриффе и еще, когда мама Хагрида…
Она прижала руку к животу:
- Ох, не напоминай мне. Тебе интересно, о чем я подумала?
- О чем?
Веселье исчезло с ее лица, оно стало очень серьезным:
- Мы были здесь. Вчера вечером.
Гарри тоже перестал улыбаться и посмотрел на огонь.
- Гермиона, - сказал он мягко. – У нас действительно был шанс. Если бы Джинни спустилась на десять или пятнадцать минут позже…
- Она ничего бы не увидела.
- Почему? Ты планировала остановиться? Почему-то мне так не казалось.
- Нет, я подразумеваю, что всякий раз когда Джинни спустится из спальни, у нас будет вполне достаточное предупреждение.
Гарри посмотрел на нее, широко распахнув глаза:
- О чем это ты? Ты снова к этому вернулась? В последний раз говорю – я не прорицатель!
- О, я знаю, - ответила она спокойно.
Гарри озадаченно ждал продолжения. Наконец, Гермиона прервала затянувшееся молчание:
- Но Сэнди – прорицательница.
Гарри облегченно вздохнул – она вычислила это.
– Почему ты не сказал мне? – прошептала она отчаянно. – Мне пришлось идти в библиотеку и перелопатить гору книг о Змееустах. Конечно, ничто не говорило о том, что змеи обладают даром предвидения, но достаточно много необычных вещей происходило с ними, так что я могла прочесть это между строк. И я слышала шипение Сэнди каждый раз, когда ты говорил о том, что что-то случится…
Гарри снова улыбнулся ей:
- Ты смертельно умная, - пробуя подражать Хагриду. Она рассмеялась. – И прежде, чем ты что-нибудь скажешь, я не брал ее на уроки Предсказания. Одного раза было достаточно. Я не собираюсь использовать ее дар, чтобы обманывать.
Гермиона улыбнулась:
- Вообще-то я не чувствовала себя «смертельно умной», наоборот такую тупость надо бы поискать. Я не могу понять, как я сразу не смогла до этого додуматься. Она предсказала что-нибудь интересное?
- Вообще-то нет. Но удав сказал две вещи. Вторая была очень интересной: «владельцы будут служащими, и служащие будут владельцами». Я думаю, что он может видеть на пару месяцев в будущее. Но я понятия не имею, что это означает.
- Зато я понимаю, - Гермиона поджала губы и замолчала.
Гарри ждал, но, очевидно, она не собиралась его просвещать:
- Но у меня есть другой вопрос: с кем Джинни собиралась встречаться вчера вечером?
- Ухм, - Гарри не ожидал этого вопроса. – Я не могу сказать тебе.
- Понятно. И когда ты собирался рассказать мне, чем ты занимаешься каждый день после ужина?
Она заметила его тренировки по Анимагии.
- Джинни рассказала тебе? – встревожился он.
- Джинни? Она знает? И что это?
- Она… она предположила.
- Так? И что ЭТО? – повторила она.
- Я… я не могу тебе этого сказать. Я не думаю, что…
- Гарри! – прошипела она сердито. – Если мы собираемся быть вместе, мы не должны скрывать что-либо друг от друга.
- Ты не рассказывала нам о Маховике Времени целый год! – возразил он ей сердито.
- Я не могла…
- Ну, и я не могу рассказать тебе. И, так или иначе, мы пока что не вместе, не так ли? – сказал он шепотом, надеясь, что перво- и второкурсники не услышат, о чем они говорили. – Я имею в виду, что мы не можем быть вместе. Еще не можем.
Она отстранилась, в ее глазах была боль и удивление. Затем она встала, свернув глазами и бросила:
- Прекрасно. Если ты так считаешь. У меня есть некоторая работа по поводу С.О.В. – она встала, чтобы уйти, затем вернулась и сказала сердитым шепотом: - Между прочем, я думаю что знаю, с кем встречалась Джинни, но я хотела дать тебе шанс, чтобы рассказать мне самому!
Она повернулась и поднялась по лестнице, ведущей к общежитию девочек. Гарри упал обратно на кресло, стискивая руки и зажмурив глаза. Вот именно, подумал он. Теперь она рассердилась на меня. Возможно, теперь мы не будем рисковать, что нас поймают в комнате отдыха посреди ночи. Возможно, теперь Пожиратели Смерти не смогут этим воспользоваться…
В этот момент, портрет открылся и в гостиную вошел Рон. Он сел в кресло рядом с Гарри, туда, где до него сидела Гермиона.
- Итак? - спросил Гарри. - Как все прошло? Они долго разговаривали?
- Они все еще разговаривают. Я думал, что я любитель поговрить о Квиддиче, но эти двое...
- Так почему ты ушел?
- Ну, было похоже, что им не нравилось, что я шныряю вокруг. Это хорошой признак, так? - он выглядел очень довольным, как если бы он страстно жела, чтобы Гермиона и Виктор Крам расстались.
- Да. Отлично. - Гарри отклонился назад и снова закрыл глаза.
- Что-то не так? Где Гермиона?
Гарри открыл глаза и посмотрел на Рона:
- О, она ушла к себе. Мы поругались.
Рон приподнял брови:
- Теперь она разозлилась и на тебя. Должно быть это то время мес...
- Рон!
Он усмехнулся:
- Извини. Дома мы привыкли объяснять этим колебания настроения Джинни.
Гарри вздрогнул, не желая думать о Джинни еще больше, чем о Гермионе.
- Так или иначе, из-за чего вы поругались?
Гарри поморщился: раз Гермиона знала, Рону тоже надо рассказать. Он встал, снял мантию, расстегнул левый рукав рубашки и осторожно снял с руки Сэнди.
- Это Сэнди. Фактически, я назвал ее Кассандра. Я называю ее Сэнди, потому что так короче. Она обладает даром Предвидения. Все змеи обладают этим даром. Это моя вина, что ты сломал ногу, Рон. Гермиона была права. Но Сэнди сказал мне это, когда я ушел из башни Предсказаний, крича, что я не прорицатель, что мне оставалось делать? Вернуться и сказать: "Между прочим, когда ты будешь уходить, ты упадешь с лестницы. Но я все еще не прорицатель"?
Рон ошеломленно посмотрел на него:
- Это многое объясняет.
- Да. Но ты не должен никому об этом рассказывать. Сэнди может видеть только на несколько минут в будущее, и лишь вблизи от места, где она находится. И ее высказывания несколько загадочны. И она видит будущее время от времени, она не может управлять этим.
Рон поморщился:
- Она звучит столь же полезной, как Трелони.
Они оба рассмеялись.
- Положи меня обратно, - прошипела Сэнди. - И извинись, - добавила она слегка обиженно.
- Прости, Сэнди, - огорченно прошипел Гарри.
- Она что-то предсказала? - заинтересовался Рон.
- Нет. Только рассердилась на меня, подобно Гермионе.
Рон снова рассмеялся.
- Может, сыграем в карты? - предложил он. Гарри согласился. Ему нужно было расслабиться после такого дня. Он попытался избавиться от преследующего его образа женщины с длинными темно-рыжими волосами, поющую о своей смерти.
В следующий вторник наступил Хэллоуин. Когда Гарри проснулся утром, он почувствовал, что его что-то гложет. Поэтому, после завтрака он попросил Рона и Гермиону извиниться за него перед Хагридом и профессором Спраут, он подумал что если он немного полежит в кровати, он почувствует себя лучше. После обеда у него были История Волшебства и Предсказания. Когда он вернулся в свою комнату, он залез в кровать в джинсах и водолазке, бросив мантию со значком старосты поперек кровати. Он свернулся в комок и накрылся одеялом. Почему он так себя чувствовал? Шрам не болел, но он чувствовал какую-то непрекращающуюся боль где-то внутри.
Гарри зажмурился, пробуя думать о другом Хэллоуине в Хогвартце. Он вспомнил о посещении Годовщины смерти Почти Безголового Ника, когда он был на втором курсе, об ужасной какофонии оркестра Духов, клубе Безголовых Охотников, разочаровании Ника, что его недостаточно хорошо обезглавили.
Вот что это было. День смерти Ника. И это было не все. Это был так же день смерти его родителей. Волдеморт убил их на Хэллоуин, ровно четырнадцать лет назад. Гарри вспомнил их, их тени, говорящие с ним, когда они вышли из палочки Волдеморта, на кладбище, куда он попал выиграв Тремудрый Турнир и взявшись за кубок, оказавшийся порталом...
Их образы в Зеркале Еиналеж, махающие ему вместе с другими родственниками, которых он не знал...
Их фотографии в альбоме, которые собрал для него Хагрид...
Тогда, внезапно, он понял, что он хотел сделать: он снова надел очки, встал с кровати, подошел к своему сундуку и достал альбом с фотографиями. Он сел, скрестив ноги, прямо на мантию и открыл альбом. Тогда, он с удивлением заметил то, что раньше не замечал - первая страница прилипла к обложке. Фактически, она прилипла только в двух местах. Гарри тщательно отделил страницу от обложки и посмотрел на то, что он никогда не видел прежде.
Это было приглашение на свадьбу его родителей. Он разглядывал его, прослеживая пальцем цветочный орнамент (это были лилии, догадался он). Его родители женились за год до его рождения. Они были очень молоды, когда женились - им было по девятнадцать лет, всего через год после окончания школы.
Дэвид Ллевеллин Еванс и Виолета Бутвин-Эванс
просим оказать нам честь своим присутствием
На свадьбе вашей дочери
Лилии Гвинет Эванс
и
Джеймса Годрика Поттера
в пятницу, 21 июня 1979 года
в четыре часа дня
Виллоус
Кардифф, Уэльс
Просим ответить на приглашение
Виллоус, подумал Гарри. Это должно быть гостиница, которую он видел на свадебных фотографиях. Его родители женились в середине лета, а спустя одинадцать месяцев он родился. Что они делали, когда закончили школу? Внезапно задался вопросом Гарри. Как они зарабатывали на жизнь? Ему никто никогда об этом не говорил. Действительно ли это была правда - то что сказал ему однажды его дядя - что его папа был безработным? Не может быть. Этого просто не могло быть правдой.
Он перелистнул страницы, разглядывая множество свадебных фотографий. Его родители, разрезающие свадебный торт, танцующие...
Подождите. Здесь. Его мама танцевала и с другими людьми. С Сириусом, с Люпиным, даже с более молодым и менее изъеденным молью Петтигрю. И...
С Северусом Снейпом.
Он с грустью смотрел на его мать, подумал Гарри. Она не смотрела на него. Она, казалось, улыбалась поверх его плеча его папе, который стоял с Сириусом, оба из них держали бокалы с шампанским и улыбались. Снэйп, фактически, выглядел более человечным на фотографии, чем в жизни.
Затем, Гарри добрался до фотографии, которую любил больше всего. Когда он получил альбом, он чаще всего разглядывал ее. Ему был один год. Это был его день рождения, фактически. Он сидел на коленях своей мамы, и собирался потушить единственную свечу на праздничном торте, на котором была надпись "С днем рождения, Гарри". Он не носил очки, конечно же, и на его лбу не было шрама. Он выглядел как обычный младенец, с уже непослушной копной черных волос. Он смеялся над мамой, поймав рукой ее локон. Его отца не было на фотографии, должно быть он сфотографировал это и послал копию кому-то из своих друзей, который отозвался на просьбу Хагрида о фотографиях его мамы и папы. Гарри с тоской разглядывал свою маму. Она то улыбалась человеку с фотоаппаратом, то, с любовью в глазах, смотрела вниз, на Гарри и пробовала освободить свои волосы из его малаенького кулачка.
Внезапно он рассердился. Он захлопнул альбом и посмотрел прямо перед собой, но мир расплывался перед его глазами. Он был так зол. Это был единственный его счастливый день рождения, который он когда-либо имел, и он был слишком мал, чтобы помнить его. Последний день рождения без шрама, последний день рождения с родителями. Волдеморт украл его детство. Гарри захотелось бросить что-нибудь, заорать, разрушить что-нибудь заклинанием...
Тогда он глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться и снова открыл альбом на фотографии, где он был с мамой на своем первом дне рождения. Он сглотнул и провел пальцем по ее изображению. Я не буду таким человеком, пообещал он ей безмолвно. Это не то, из-за чего вы умерли. Если бы вы хотели, чтобы я стал таким, вы бы заключили сделку на мою жизнь, так как Малфои поступили со своим сыном...
Он задумался о том, знал ли Малфой об этой сделке. Он помнил, как Малфой говорил о нахождении на правильной стороне и неправильной стороне в приближающейся войне, когда они вернулись в Лондон на Хогвартц-экспрессе в прошлом июне. Которые, по мнению Малфоя, означали побеждающую сторону и проигрышную сторону. Гарри знал, что он на правильной стороне, вопрос был в другом, будет ли эта сторона победившей? И в чем увяз Малфой? Он станет тем, чем его отец хотел, чтобы он стал? Чего хочет Малфой? С одной стороны, Гарри надеялся, что желание Малфоя быть с Джинни будет достаточно сильным, чтобы он сделал правильный выбор, с другой стороны Гарри испытывал крайне неприятное чувство, как будто он использовал Джинни как некую взятку, чтобы заставить Малфоя измениться. В конце концов, она - сестра его лучшего друга, сказал он себе. Нет, сказал другой голос в его сознании. Это расстраивает тебя по другой причине...
Он снова захлопнул альбом и подошел к серебряному кувшину, стоявшему возле окна, чтобы выпить немного холодной воды. Он провалялся в кровати достаточно. Он пропустил класс Хагрида, но успевал еще на Гербологию. Да, это был день смерти его родителей. Но это не означало, что он имеет право ничего не делать. Он не позволит его печали парализовать его. Он брызнул холодной водой себе в лицо и одел мантию, поправив значок старосты и разглядывая себя в зеркале. Он попытался представить маму, видящую его, гордившуюся им. И затем - он осознал, что она могла видеть его, что она гордилась им.
Он мрачно улыбнулся и взял сумку с книгами, готовый снова вернуться в мир.
Банкет на Хэллоуин был, как обычно, захватывающий. После него, они тащились в спальни, наевшись до отвала всяких вкусностей. Никто, даже Гермиона, не имел ни проблеска желания что-нибудь учить. Но, как только они добрались до комнаты отдыха, к ним подбежали взволнованные Энди Донегал и Барри Багшот, запыхавшиеся и с дикими глазами.
- Гарри! Нам нужна твоя помощь!
О, нет, подумал Гарри. Начинается…
- Что случилось? – спросил он суровым голосом, подбадривая себя для любых ужасов, которые ожидают его.
- Кот Джульса родил котят!
Гарри остановился и посмотрел на двух одиннадцатилетних мальчиков. Затем он рассмеялся, так сильно что согнулся чуть ли не вдвое и едва дыша. Его лицо покраснело от смеха. Гермиона и Рон смотрели на него.
- Давайте вызовем помощь из Св. Мунго, - сказал Рон, закатив глаза. – Гарри сбесился.
Покачав головой, Гермиона сказала мальчикам, что до того, как она поступила в Хогвартц, у нее была кошка, которая тоже родила котят (и затем, к сожалению, убежала, после того как они роздали котят). Она пошла за ними к общежитию первокурсников, сопровождаемая Роном и все еще беспомощно хохочущим Гарри, который шел намного медленней их. Он был не в состоянии остановить смех, как будто весь смех, что накопился в нем за многие годы, выплеснулся наружу. Он становился похожим на Аластора Моуди, подумал он. Следующее, что я должен сделать – пить из фляжки и пытаться ошеломить мусорные ящики.
Когда они вошли в комнату первогодок, Гермиона, Рон, Энди и его близнец Эмми, Барри Бэгшот, Джиллиан Локли, сестра Дина, Ямайка и сам Джульс Куинн столпились в углу, возле кровати Уилла. Когда Гарри приблизился, он увидел, что кошка Джульса устроился на том, что подозрительно напоминало красный халат из ванной старост. Она лежала вытянувшись, в то время как пять ее котят мяукали и ползали друг по другу. Спустя минуту, они наконец-то пристроились к соскам своей мамы и первый раз в своей жизни начали есть. Трое из них были полосатые, два были черные. Вслед за Гарри, в комнату вошла Джинни.
- Гарри, я услышала… здесь… ох! – с восхищением воскликнула она, подойдя в угол и смотря на развернувшуюся сцену. Гермиона ворковала с котятами, так же как Эмми и Ямайка. Мальчики тоже были весьма растроганы при виде маленьких пушистых комочков, но пытались вести себя более сдержано, чем девочки. Рон окинул властным взглядом более молодых студентов:
- Не испугайте их!
Один из больших полосатых котят, очевидно выпив все причитавшееся ему молоко, пролез по братьям и сестрам и попробовал оттолкнуть самого маленького котенка, чтобы занять его место.
- Эй! – возмутился Рон и схватил этого котенка за шкирку. Барри вскрикнул и забрал котенка от Рона.
- Он мой! Джульс сказал, что я могу взять его. Я назову его Роландом.
- А я возьму большого черного, - сказал Энди. – Я всегда хотел котенка, но мама мне не разрешала из-за моей аллергии. Теперь, когда Мадам Помфри дала мне микстуру, я могу иметь кота! Я назову его Беовульф.
- Ты не можешь назвать его Беовульф, - заметила его сестра-близнец. – Это собачье имя.
- Это мой котенок и я могу назвать его, как хочу. Я же не указываю, как тебе назвать своего.
- Я назову своего Буч, потому что он уже, кажется, довольно сильный. Он может позаботиться о себе.
Рон взглянул на Джульса:
- Так. Их всех уже разобрали?
- Только мальчиков, - сказал он ему. – Остались маленькая девочка и та, черненькая.
Джинни воскликнула:
- О! Я могу взять черную, Джульс?
Он улыбнулся, кивнул ей и покраснел. Гарри показалось, что он был немного влюблен в Джинни. Котята уже наелись и оторвались от сосков. Теперь их мать тщательно вылизывала их шерстку – они были длинношерстной породы. Когда мама-кошка закончила вылизывать самого маленького котенка, Рон наклонился и осторожно поднял его на ладонь.
- Что, любовь моя, - сказал он ей нежно. – Никто не выбрал тебя? Стало быть, ты будешь моей?
Он говорил поднеся ее к самому лицу. Гарри застыл от удивления. Он оглянулся и увидел Гермиону, смотрящую на Рона с душераздирающим взглядом, от которого в горле у Гарри появился комок. Кошечка зевнула, породив хор аханий собравшихся, затем свернулась в его руках, закрыв глаза и замурлыкав.
- Я думаю, что ты ей понравился, - сказал Джульс, улыбаясь. Гарри посмотрел на Гермиону, смотревшую на Рона и подумав то же самое.
Гарри надоело разговаривать со змеями на занятиях по Уходу за Волшебными Животными. Он приходил на уроки, но перестал входить в террариум. Наконец, в середине ноября, Хагрид пообещал им что на следующем занятии они начнут изучать Гриффиндорское животное. Когда они пришли на урок, они обнаружили, что змей больше нет. Вместо этого, во дворе, где раньше были Гусыни, стояла большая металлическая клетка, рядом с которой мирно дремало животное.
Это был огромный желтовато-коричневый лев.
Все студенты были ошеломлены; забор вокруг двора был только около трех с половиной футов высотой и не являлся серьезным препятствием для льва, если бы он попытался напасть на кого-то из них. Гарри спросил у Хагрида, было ли вокруг забора какое-либо магическое заграждение, через которое лев не смог бы пройти.
- Не, - небрежно ответил он. – Это не надо. Он не нападает на людей. И еще, он съел сто пятьдесят фунтов э-э сырого мяса. Полное брюхо.
- Что ты имеешь в виду «не нападает на людей»? – возмутился Рон, стараясь встать так, чтобы Хагрид находился между ним и спящим львом. Другие студенты стояли в двадцати футах от забора, не осмеливаясь подойти ближе.
- Это и имею. Если бы это был лев, конечно мы могли бы, в общем, волноваться…
- Да о чем ты говоришь? – Рон возмутился еще сильнее, - Он и есть ЛЕВ!
- Он что? Ну, чтобы ты знал, хотя сотни лет люди принимают по ошибке герб Гриффиндора за льва, это, черт побери, НЕ ЛЕВ.
Гарри и Гон переглянулись.
- Ты сошел с ума, - дрогнувшим голосом сказал Рон то, чего никогда не произносил вслух ранее, хотя очень часто так думал из-за любви Хагрида к чрезвычайно опасным существам.
Но лицо Гермионы внезапно осветилось пониманием:
- О! Хагрид! Это действительно… но я думала, что они выглядят как…
- Да, да. Но есть больше чем один вид. Это – вид Гриффиндор.
Гарри и Рон все еще ничего не понимали; остальная часть класса, и Гриффиндорцы и Слизеринцы выглядели так, как будто они в любой момент могли броситься в бегство. Даже Огнеплюи-мантикрабы не толкали учеников к массовому бегству, которое казалось неизбежным.
- Гарри, Рон, - сказала Гермиона, - Вы знаете Французский язык?
- Чего? – пробормотал Рон. – Гермиона, это не время, хвастаться перед нами своим знанием иностранных языков…
- Нет, нет, я не об этом. Вы знаете, что означает слово «Гриффиндор»?
- Это фамилия Годрика Гриффиндора.
- Но в те времена у людей не было фамилий. Они назывались Урик Странный или что-либо в этом роде. Если кто-то делал что-либо впечатляющее, ему давали соответствующее прозвище, которое и стало затем фамилией. Что важно – так это то, что означает «Гриффиндор».
- Так что это означает? – изумился Гарри.
- Золотой грифон. Или, точнее, грифон Д’Ор, грифон Золота. В Истории Хогвартца… - Рон застонал, но Гермиона проигнорировала это. -…написано, что Годрик Гриффиндор был Анимагом. Слизерин был единственным основателем, который не был анимагом, но он мог говорить на Парселтонге, что так же хорошо, я полагаю. И когда Годрик Гриффиндор стал анимагом, его животной формой был… - она сделала знаменательную паузу, ожидая что кто-нибудь из них поймет, что она собиралась сказать. Но стояла тишина. Ей, наконец, надоело ждать и она закончила, - Золотой Грифон!
- Такой же, как этот, - улыбнулся Хагрид.
Гарри уставился на него:
- Но, Хагрид, это напоминает обычного льва. А в «Фантастических Животных и Где Их Найти» говорится, что грифон имеет голову и крылья орла и ноги и заднюю часть туловища льва.
- Не верь восему, чего там написано, - сказал Хагрид раздраженно. – Там есть ужасные вещи о многих моих любимцах.
Гарри подумал о полудюжине существ, с которыми общался Хагрид.
- Гарри, - сказала взволнованно Гермиона, - это грифон, который произошел от союза между грифоном и львом. Так что это – на три четверти лев. Его единственная орлиная часть – крылья.
- Какие крылья? – спросил Гарри – он не видел ничего подобного.
Именно тогда, грифон проснулся, фыркнул и хищно оглянулся. Тогда Гарри увидел, что он смотрит прямо на него. Его нос подозрительно шевелился. Гарри уже подбегал к хижине Хагрида, когда тень накрыла его, он добежал до двери, распахнул ее, вбежал внутрь и захлопнул, задвинув тяжелый засов. Заперев, таким образом, дверь, Гарри осторожно подошел к окну.
Остальные студенты разбежались, а Рон и Гермиона спрятались за Хагрида. Низко над двором кружил грифон, распахнув желтовато-коричнево-золотые крылья, размах которых достигал, должно быть, шестнадцати футов. Затем, он снова приземлился и свернул крылья по бокам так, что они совершенно исчезли из вида. После чего, грифон успокоился. Гарри задавался вопросом – что он такого натворил, что грифон напал на него?
- Сними меня, - прошипела ему Сэнди.
- Чего? Это неподходящее время для разговора, Сэнди. Там грифон, который думает, что я – его завтрак.
- Нет, это – я. Он хочет не тебя, а меня. – весьма уверенно заявила Сэнди.
- Почему?
- Грифоны и змеи всех видов - естественные враги. Грифоны и василиски особенно, но такая маленькая змея как я, не имеет ни малейшего шанса против грифона, подобного этому. Пожалуйста, не приноси меня сюда снова.
Гарри снял змею с руки и положил ее около камина, где в золе тлели угли, вместе с кучей нечищеного картофеля, который, видимо, пек Хагрид. Сэнди растянулась перед камином, грея живот.
- Ты уверен, то он охотился не за мной?
- Ему нет дела до тебя. Ты – не змея.
Гарри подошел к двери, открыл ее и осторожно вышел наружу. Все смотрели на него, а Малфой выглядел донельзя ликующим.
- Эй, Поттер. Не можешь говорить с грифоном? Возможно, ты должен быть в Слизерине, хотя мы и довольны, что ты не здесь. Достаточно плохо и то, что нам приходится выносить твое присутствие в двух классах и за едой.
- Заткнись, Малфой, - ответил Гарри, в то же самое время как, на удивление, и Невилл. Малфой повернулся к нему.
- Будь осторожен, Лонгботтом…
- Ты идиот, Малфой! Грифон, вероятно, реагировал на змею Гарри. Грифоны убивают змей; они - естественные враги. Ты оставил ее внутри, Гарри?
Гарри кивнул, впечатленный противостоянием Невилла и Малфоя и его знанием о вражде между грифонами и змеями. Гарри не знал. Он задавался вопросом, в течение некоторого времени, относительно того, почему Невилл не был помещен в Хаффлпафф, но недавно перестал. Было похоже на то, как будто Невилл проснулся. Как если бы он был лунатиком, когда он был более молод. Гарри даже не заметил, чтобы Невилл обращался в этом году за помощью к бабушке, чтобы она выслала ему забытые вещи (обычно, в течении первой недели учебы, Невилл получил по крайней мере один пакет в день от его бабушки, совиной почтой). И его выступление о Короле Лир, вызвало даже больше похвалы от Хмури, чем эссе Рона об Отелло. Гермиона была несколько смущена его прохладным приемом к ее мыслям об Офелии и Гертруде из Гамлета (она передумала писать о Макбет). «Женофоб», - пробормотала она, когда он посчитал их персонажи незначительными.
Сейчас Гермиона тоже была впечатлена Невиллом. Гарри шел назад к клетке. Грифон больше не рычал и был снова похож на бескрылого льва. Гарри и Невилл были единственные, кто были заинтересованы приближением к клетке. Грифон поставил передние лапы на забор, выглядя подобно собаке, которая хотела, чтобы кто-нибудь поиграл с ней. Гарри медленно поднес руку к его морде, ладонью вниз. Грифон толкнул его руку своим большим влажным носом, затем обнюхал ее, высунул язык и лизнул его кожу. Гарри замер, задаваясь вопросом,
будет ли он должен отбежать к хижине Хагрида, чтобы спасти руку.
Невилл протянул свою руку и погладил желтовато-коричневую гриву грифона. Он немедленно начал громко мурлыкать и потерся о руку Невилла. Гарри попробовал переместить свою руку до гривы также, осторожно поглаживая ее. Грифон походил на очень большого счастливого кота теперь, мурлыкая и закрывая глаза. Гарри и Невилл улыбались друг другу, и Хагрид был доволен.
- Хотел бы прокатиться, Невилл?
Невилл вздернул голову, широко распахнув глаза:
- А можно?
Хагрид улыбнулся ему и Гарри отстранился. Невилл перелез через забор и подошел к грифону. Затем Невилл поклонился ему, и он наклонил свою голову к Невиллу, затем поднялся по-королевски и медленно распахнул крылья. Они, казалось, появлялись из ниоткуда, так совершенно они гармонировали с его золотыми боками. Невилл обошел крылья и осторожно забрался на спину грифона, вцепившись пальцами в гриву. Грифон сделал несколько шагов, разбегаясь и прыгнул в небо в золотом сиянии гривы, крыльев и хвоста. Огромные крылья медленно взмахнули, поднимая его выше, а затем остановились - грифон парил в теплых потоках воздуха. Гарри пораженно наблюдал за этим зрелищем, другие студенты – даже Слизеринцы – тоже безмолвно застыли, пораженные красотой бесшумного полета грифона. Гарри пожалел, что у него не было фотоаппарата, чтобы запечатлеть пораженную физиономию Малфоя.
После того, как Гарри забрал Сэнди (в то время, как Хагрид держал грифона под контролем), они отправились к оранжереям на Гербологию. Гарри принял решение. Он не хотел учиться, преобразовываться во льва; больше нет. Теперь он знал, кем он хотел быть.
Золотым Грифоном.
Oh how I wish, for soothing rain
All I wish is to dream again
My loving heart lost in the dark
For hope I'd give my everything
All I wish is to dream again
My loving heart lost in the dark
For hope I'd give my everything
-
ExiLe
- Ученик
- Сообщения: 315
- Зарегистрирован: 05 авг 2004 12:28
- Откуда: Дебри сознания
- Контактная информация:
Глава четырнадатая. Гриффиндор vs Слизерин.
Гарри ещё Раз подумал: «Золотой Грифон». Он не сказал этого МакГонагалл, так как он не был полностью уверен, можно ли анимагам превращаться в магических животных.
Постепенно приближался первый квиддичный матч, который будет в первую субботу декабря. Ему казалось, что он говорил о квиддиче утром, днём, вечером, ночью, сводя с ума остальных шестерых членов команды. Он заставлял их каждый день тренироваться между последним уроком и ужином, иногда даже пропуская ужин, и им приходилось ходить на кухню, чтобы взять поесть у эльфов. Поскольку Гермиона также ходила на их тренировки (чтобы изучить приёмы для С.О.В.У.), то она также пропускала некоторые ужины.
В четверг перед состязанием, они опять пропустили ужин и были на кухне, сидя за большим столом, с которого эльфы доставляли обед в Большой зал. Гарри сидел между Джинни и Кэтти, которая постоянно чихала. Ей давно пора было сходить к мадам Помфри, но болезнь уже отступала. Гермиона была напротив него, между Роном и Добби, который настоял на том, чтобы сесть с ними.
—Мне нужно делать свою работу, мисс Гермиона. Директор школы оплачивает мне работу, помните это. Я должен буду вернуть ему деньги, если не буду работать…
—Остановись только на минутку, Добби. Я просто хотела спросить, как Винки?
Добби сначала выглядел счастливым, а затем грустным.
—Винки сейчас более счастлива, чем когда была здесь. Винки опять кому-то принадлежит. Кажется, она принадлежит брату директора школы, и она счастлива. Но не свободна, — Добби посмотрел вниз.
—Мне жаль, что она не свободна. Но возможно, лучше, что она не в Хогвартсе. Особенно… — она понизила голос, — Во время дарения подарков, — она посмотрела на Гарри, и выглядела встревоженной от того, что он слушал их, — Она не была лучшим примером свободы.
Добби кивнул, а затем увидел, как Гарри слушал их с поднятыми бровями. Добби внезапно крикнул:
—Гарри Поттер! Вам больше не нужно тыквенного сока?
—Нет, всё нормально, я…
Внезапно, к ним подошли три домовых эльфа с кувшинами, полными тыквенного сока, он почти выливался оттуда. Один из них заполнил уже почти полный кубок Гарри, пролив немного сока на ростбиф и йоркширский пудинг Гарри, также плеснув немного и на одежду и очки.
Рон беспомощно дрожал от смеха, даже учитывая то, что и на его еду пролили немало сока. Внезапно, армия эльфов поднялась на стол, начисто отчищая всё от сока. Всё было как ускоренном показе фильма, настолько быстро они работали.
Кэтти ушла раньше остальных, чтобы пойти в больничное крыло и взять лекарства.
Гарри обратился к Джинни:
—Я надеюсь, ты не будешь против, если что, сыграть в эту субботу?
—Конечно, нет. Я же постоянно тренируюсь.
—Нет, я имею в виду против Малфоя.
Гарри никогда не видел Джинни такой злой. Она, казалось, говорила с сердитым шёпотом:
—КАК ты можешь спрашивать у меня такое? Это определённо не будет проблемой. В конце концов, у меня не было проблем, когда я играла против тебя, — и внезапно, она поняла смысл слов, которые она сказала, и она убежала. Гарри хотел пойти за ней, но Рон сказал:
—Что происходит? Джинни в порядке?
Она говорила, что её чувства в Драко Малфою не будут преградой в игре против него, поскольку у ловца во время игры не должно быть чувств.
—Гарри! Гарри! — кричал Рон, махая перед его лицом рукой, — Ты что, витаешь в облаках?
—Что? О, Джинни в порядке.
—Что? А, Джинни в порядке. Не волнуйся. Она только надеется, что я не помещу её в субботу в основной состав. Ты знаешь, ей не нравится играть перед толпой народа.
—Я это абсолютно не понимаю. Она так хорошо играет. Ты думаешь… — он не закончил. Гарри вспомнил, что, когда Рон смотрел в зеркало Джедан, он видел себя, как Главного Старосту и капитана команды по квиддичу, держащего в руках кубок квиддича… Но это уже никогда не сбудется. Только простой староста может стать Главным Старостой, и если на пятом году ты не стал префектом, то шансов уже нет. Только одного мальчика и одну девочку из факультета назначают префектом на пятый год. И теперь он, Гарри, был капитаном квиддичной команды. Он разрушил мечты Рона.
Он оглянулся на Рона и Гермиону. Она принесла книгу, чтобы читать во время еды. Она забыла о ней, когда разговаривала с Добби, но теперь опять сосредоточилась на ней. Рон смотрел на неё боковым зрением в то время, как ел пудинг. По его мнению, никто не видел этого. А в действительности, никто, кроме Гарри.
Рон всегда завидовал успеху Гарри: его известность, его деньги, то, что он на первом году стал ловцом сборной, его имя вылетело из Огненной Чаши
Когда он закончил есть, то пошёл наверх, к МакГонагалл, для обучения анимагии. Но в кабинете Трансфигурации был только Дамблдор. Гарри тихо подошёл к нему.
—Профессор Дамблдор, а где профессор МакГонагалл?
—У неё есть одно неотложное дело. Сегодня урока не будет. Она встретится с тобой завтра.
Гарри задался вопросом, имеет ли это отношение к Рите Скитер.
—Я пришёл, чтобы сказать тебе это, а также спросить, как продвигаются дела в анимагии?
Уже прошло три месяца, и МакГонагалл была приятно удивлена результатами. Он уже мог превращаться во льва за несколько секунд, и обратно в человека. Это было болезненно, все его мускулы болели, когда он делал это. МакГонагалл сказала, что постепенно, с практикой, боль будет уменьшаться — по крайней мере, будет терпимой, он привыкнет к ней. Он задался вопросом, как Червехвост мог оставаться крысой в течение двенадцати лет. Но затем подумал, что за этот длинный период он научился вообще не ощущать боль.
«Конечно, это болезненно — превращаться в животное», — сказала она ему, — «Разве ты не заметил, что я редко бываю кошкой?». Тогда он вспомнил, что Сириус при любой возможности превращается в человека.
—Дела идут, — сказал Гарри, — Если хотите, я Вам покажу.
Глаза Дамблдора заблестели.
—Я был бы рад.
Гарри закрыл глаза, концентрируясь. Он представил себе льва, он думал о его ногах и руках, превращающихся в лапы; его тело, покрываемое желтовато-коричневым мехом; удлинение волос в гриву…
Он почувствовал, как его руки, нет лапы, прикоснулись к холодному каменному полу. Он открыл глаза, посмотрел на Дамблдор, видя и свой большой чёрный нос, на огромные передние лапы. Он чувствовал со свистом виляющий хвост, гриву, щекочущую спину… Затем, он выкрикнул:
—Ааах! — простонал он, падая на пол на живот. Одежда повисла на нём, очки перекосились. Он опять был в человеческом облике.
Он чувствовал себя так, будто каждую кость его тела обстреляли. Это не было похоже на проклятие Круцио. Он был готов каждый раз чувствовать себя так. Он понял, почему за последнее столетие зарегистрировались только семь анимагов. Очевидно, были и другие анимаги, но не зарегистрированные, например, его папа, Рита Скитер, а также Сириус и Червехвост. Многие, наверное, чувствуя боль, не заканчивали начатое дело, и не становились анимагами.
Гарри простонал и поднялся на четвереньки, затем поднял правую ногу и опёрся на неё руками. Дамблдор протянул ему руку, чтобы помочь встать. Он встал, посмотрел с надеждой на Дамблдора и ждал пока он скажет, что было глупо думать, что он сможет стать анимагом.
Но Дамблдор улыбнулся и выглядел впечатлённым.
—Гарри! — сказал он, — Очень хорошо! Я никогда не видел такого быстрого прогресса.
Гарри не мог поверить этому, и он старался не показывать, что он ужасно доволен, но его предательски улыбнулся.
—Спасибо, директор.
—Итак, Гарри, лев. Я думаю, что даже не стоит спрашивать, почему.
—Профессор, я думаю, что моя конечная форма будет не львом.
—Правда? Тогда, ты отступишь на несколько шагов назад. Хотя, профессор МакГонагалл тоже сначала не хотела быть котом. Первоначально, она планировала стать совой. Ты когда-нибудь видел её на метле?
—Нет.
—Никто не видел, насколько я знаю. Она не выдерживает полёты. Поэтому, она отказалась от мысли быть совой. Но в некоторой степени, коты — тоже совы, но с мехом вместо перьев. Конечно, я не могу представить себе, что она охотится на мышей.
Гарри не смог не рассмеяться. Он быстро попытался остановиться, но увидел, как мерцали глаза Дамблдора.
—Итак, Гарри, кем же ты решил стать?
—Понимаете ли, профессор, я не знаю возможно ли это. Это не обычное, а волшебное существо, и разрешено ли это Министерством Магии…
—Волшебное существо? Возможно, одно из тех, которых вы изучали у Хагрида? Существо, которое выглядит как лев…
—Как Вы…
—По-твоему, чья это была идея привести сюда грифона? Я хотел подать тебе мысль.
Гарри был ошеломлён.
—Вы хотели…
—Я подумал, что это было бы прекрасно. Тем более, что ты убил василиска. Ладно, тебе пора идти. Профессор МакГонагалл, как я уже сказал, сегодня не сможет с тобой встретиться. Спокойной ночи, Гарри.
—Спасибо, профессор, — сказал Гарри, разворачиваясь, чтобы идти.
Он не мог сдержать усмешку, когда шёл через пустой Большой Зал и вверх по лестнице к гостиной. Когда он шёл, он понял, что за последние две недели не имел возможности дополнительно поработать по зельям. Когда он пришёл гостиную, то отверг предложение Рона сыграть партию в шахматы, и пошёл в спальню, чтобы достать запасы элементов зелий. Когда он опять зашёл в гостиную, то увидел Гермиону за одним из столов. Вокруг неё было море листов пергамента, исписанных формулами по арифмантике. Она не посмотрела на него.
Он опять покинул гостиную и пошёл в подземелье. В кабинете зелий были Джинни и Малфой. Она опускала высушенные листья в пузырящийся котёл, в то время как Малфой отмечал компоненты в списке. Гарри резко остановился и собрался.
«Я могу вести себя по-взрослому», — сказал он себе, — «Я могу».
—Привет Джинни, Малфой, — она посмотрела на Гарри удивлёнными глазами, и стала немного розовее, чем обычно. Возможно потому, что последнее, что она сказала ему на кухне — было что её чувства к нему никогда не мешали ей играть против него. Малфой не был особенно рад видеть Гарри.
—Поттер, — сказал он медленно. Он, казалось, держал себя под контролем.
Гарри планировал сделать зелье Eutharsos. Это зелье было придумано около трёх тысяч лет назад, и позволяло чувствовать человеку, выпившему его, себя храбрым и находящимся в безопасности в любом случае. Он слышал, как Анжелина и Джордж говорили о нём, они хотели использовать его против Солнечным Быков. Гарри не был уверен, хорошая ли это идея. Также, оно было полезно в мирных целях. Например, помогать людям, которые боятся выступать перед большой публикой.
Он уже почти закончил, срезая корни для зелья, когда Джинни заливала своё зелье во фляжку, используя для этого воронку, и тщательно закрыла её. Сразу после этого, над поверхностью зелёной жидкости поднялся багровый туман
—Что это? — спросил Гарри, надеясь, что Джинни не взбесится. Но ответил Малфой.
—Зелье Euphemos, — сказал он. Гарри знал, что это. Это зелье было в справочнике за несколько страниц до его. Он пролистал его, когда искал зелье Eutharsos. Под действием этого зелья, человек может говорить о другом человеке только хорошее. Он спросил себя, пробовал ли когда-нибудь его Малфой.
Джинни и Малфой собрали вещи и собрались уходить. Джинни сказала:
—Спокойной ночи, Гарри.
—Спокойной ночи, Джинни.
Она посмотрела на него в течение нескольких секунд, затем повернулась, чтобы идти с Малфоем. Возможно, она хорошо влияла на него
Когда они ушли, Гарри опять повернулся к зелью. Он кипятил корни Eupatorium fistulosum для зелья. Фактически, это был сорняк. Он мог достигнуть семи фунтов или больше в высоту, со цветками диаметром более фута. Он удостоверился, что случайно не использовал Eupatorium perfoliatum — оно было необходимо для лечения сломанных костей.
«Хотя», — он подумал, — «Если ты сделаешь немало дел под действием зелья Eutharsos, то затем нужно будет и кости полечить».
Гарри снял часть одежды, чтобы было удобнее работать. Вокруг никого не было, и никто не заботился, выглядит ли он, как подобает старосте. Но в это время в кабинет зашёл Снейп. Он резко остановился, увидев Гарри. Его выражение было таким же, как когда он увидел, как работают Джинни и Малфой, а Гарри был под плащом-невидимкой. Гарри вспомнил, что Снейп планировал в субботу достать волосы Малфоев, когда они приедут, чтобы посмотреть квиддичную игру их сына против Гриффиндора. После этого, Многосущное зелье было бы готово.
«К счастью, с Уизли пока ничего не случилось», — подумал Гарри, и понадеялся, что ничего и будет.
—Что-то Вы запозднились, Поттер. Вы здесь часто бываете в последнее время. Начали другую жизнь?
—Я готовился к С.О.В.У., профессор, — сказал так спокойно, как мог. Проклятье! Ему нужны те корни, когда вода будет кипеть. А она уже начала пузыриться.
—Хм… Хорошо. Должен сказать, приятно удивлён, что Вы работаете дополнительно. Ваш отец никогда этого не делал.
Снейп прошёл поперёк комнаты, открыл дверь и зашёл, резко хлопая дверью.
Наконец, корни прожарились достаточное время. Используя марлю, Гарри процедил зелье в мензурку. Жидкость была тёмной, с оттенками коричневого и зелёного цветов. Гарри ещё раз посмотрел в книгу, чтобы посмотреть побочные эффекты. Про них ничего не было написано. Продолжительность действия зелья зависела от веса человека. Значит, на Гарри оно будет действовать три дня.
Гарри ещё минуту смотрел на зелье перед тем, как поднести его ко рту. Он быстро его выпил. У него был вкус, как у старой капусты. Он положил мензурку, и почувствовал, будто все его органы по очереди заснули, а потом опять один за другим проснулись.
Гарри оглянулся вокруг. Всё в темнице, казалось, было удивительно ясным. Он почувствовал то же самое, когда впервые в семь лет надел очки. До этого, он плохо читал со школьной доски, и медсестра проверила его зрение. Она сказала Дурслеям, что ему нужны очки. Так вот, в первый раз, когда он их надел, он был поражён: весь мир выглядел настолько точным и ясным! Листья на деревьях имели отличающиеся, индивидуальные особенности. Они больше не были зелёной или жёлтой массой. Это было одно из самых счастливых моментов его детства. Он теперь мог реально видеть.
По крайней мере, он думал, что очки – это хорошая вещь, пока Дадли и его друзья не увидели это, и нашли лишний способ мучить Гарри, пытаясь забрать у него очки. В те времена, он невольно выполнял волшебство без палочки, заставляя свои очки буквально прилипнуть к его телу, и Дадли с друзьями не могли оторвать их от лица. Конечно, от этого у него появились неприятности. Его тётя кричала на него: «Что ты сделал? Дадли говорит, что не может снять с твоего лица очки! Ты сделал глупость, приклеив их, не так ли?». Она потянулась к его лицу, и спокойно сняла очки.
Гарри подошёл к двери кабинета Снейпа и твёрдо постучал. Он чувствовал себя бесстрашным.
«Надеюсь, ничего глупого я не натворю», — подумал Гарри.
—Alohomora! — дверь Снейпа открылась. Он сидел на стуле напротив камина. У него в руках был стакан с янтарной жидкостью. Гарри посмотрел на камин, но не мог точно утверждать, говорил ли Снейп с кем-нибудь или нет, — Что, Поттер? — сказал после того, как Гарри осмотрел комнату в течение нескольких секунд.
Гарри был удивлён голосом, который прозвучал, когда он начал говорить:
—Профессор, Вы говорили, что мой отец никогда не делал дополнительную работу. Вы много говорите о нём. Но Вы никогда не говорите о матери. Вы можете что-нибудь рассказать?
Снейп выглядел поражённым. Он выпил весь стакан той жидкости.
—Ваша мать, — сказал он настолько тихо, что Гарри пришлось напрячь слух, чтобы его услышать, — была одной из лучших учениц по зельям, которые вообще учились в Хогвартсе.
Гарри подумал, что сейчас умрёт от удара. Он никогда не думал услышать такое. Снейп всё ещё рассматривал свой пустой стакан. Он больше ничего не сказал. Гарри смотрел на него в течение минуты, затем без слов повернулся и ушёл. Не было ничего, что он мог сказать Снейпу.
Как только Гарри вышел за пределы кабинета, Снейп что-то пробормотал, и дверь кабинета моментально захлопнулась, отзываясь эхом в высокой комнате. Гарри посмотрел на закрытую дверь. По крайней мере,
«Снейп был на стороне Дамблдора», — думал Гарри, — «Он стал Пожирателем смерти, когда потерял мою маму, но её смерть вернула его обратно. Драко Малфой может помочь мне. Если бы я только знал, как использовать в своих интересах доступ, который он имеет к своему отцу… Может, заставить Малфоя сделать собственному отце ловушку? Хотелось бы надеяться, что он согласится».
Гарри знал, что заставит его согласиться.
Джинни.
В пятницу вечером, Гарри сказал всем членам команды лечь спать в восемь, как любил делать Оливер Вуд.
Гарри встал рано и подошёл к окну, чтобы посмотреть на квиддичное поле. Это была его первая игра как капитана команды. Ему было жаль, что не было Оливера. Он глубоко вздохнул. Он никогда не думал, что случится, когда сел на метлу, чтобы преследовать Драко Малфоя и вернуть Вспомнивсёль Невилла. Он улыбнулся.
«Малфоя иногда бывает полезен мне», — подумал он. Гарри никогда не стал бы самым молодым игроком факультета, не будь Малфоя.
Он сказал всей команде, что в субботу утром он будет ждать их для утренней пробежки. Он хотел, чтобы каждый из них был стойким в игре. Кроме того, он хотел бежать на улице, а не по периметру Большого Зала, они должны были подышать холодным воздухом, чтобы во время игры им было легче. Он надел форму из овечьей шерсти, затем взял Сэнди. Ему нужно будет оставить его у камина в гостиной, чтобы ему было тепло. Тогда у него появилось внезапное вдохновение. Он подошёл к Рону, всё ещё блаженно храпевшего во сне. Он поднял Сэнди прямо перед его лицом и крикнул:
—Ро-он! Эй, Рон! Пора вставать, — но он только что-то пробормотал во сне. Гарри поднёс Сэнди ещё ближе, и он задел языком подбородок Рона. Глаза Рона моментально открылись. Он увидел змею на расстоянии в один дюйм от лица и начал кричать. Гарри беспомощно смеялся.
—Не делай этого снова, — он услышал одновременно голос Рона и Сэнди, на английском и змеином языках соответственно. Услышав их перекрывающееся восклицание на разных языках, но с одним и тем же значением, Гарри опять засмеялся, упав на матрац Рона. Он поглядел на Рона, который смотрел на него с негодованием. Гарри задался вопросом, сделал ли он это под действием зелья Eutharsos.
Рон бросил на него свою подушку. Всё ещё смеясь, Гарри покинул комнату вместе с Сэнди, говоря:
—Одевайся! У тебя десять минут.
Гарри фактически слетел по лестнице вниз. День будет хорошим, он чувствовал это. Он тщательно положил Сэнди на коврик, где он завернулся в клубок и уснул. Кошка Куинна также спустился вниз, чтобы поспать в тепле. Куинн нашёл старую корзину, куда и положил спать с родившимися котятами. Им было четыре недели. Нужно было подождать по крайней мере ещё три недели, чтобы можно было отнять котят у матери. У Рона был самый маленький, Аргент (по-английски – серебро), из-за серебряных полос. Мать звали Бэйнбридж, по названию улицы, на которой в своём городе жил Жюль. Джинни назвала своего пушистого чёрного котёнка МакКензи, потому что Парвати и Лаванда, обсуждали МакБет, что кошка должна иметь шотландское имя. А МакКензи было любимым шотландским именем Джинни.
Один за другим, все члены команды прибыли в гостиную. Гермиона также спустилась, чтобы, как обычно, сделать утреннюю зарядку. Когда все начали толпиться у портрета и спускаться вниз, Гарри остановился и осмотрелся.
—А где Кэтти? — спросил он.
—Я думала, что ты разбудила её, — сказал Анжелина Алисии.
—А я думала, что ты
—Хорошо, — прервал их Гарри, — Кто может пойти наверх и разбудить её? Мы пока подождём здесь.
Анжелина и Алисия прошли в две разные спальни девочек, но ни в одной из них Кэтти не было. Она была старостой, и Гарри ловил её взгляды на собраниях, как и от других девушек. Анжелина ещё раз пошла наверх, вспомнив, что она учится на шестом году. Когда она вернулась, то была одна.
—Её не было в кровати. Мне пришлось разбудить её соседей по комнате. Они сказали, что она вчера вечером пошла в больничное крыло. У неё, что-то типа моно… моно…
—Мононуклеозис? — спросила Гермиона ошеломлённо.
—А что это? — спросил Фред. Гермиона посмотрела на Гарри и покраснела.
—Это болезнь поцелуя, — вмешалась Алисия, — Обычно, передаётся со слюной. Может быть, когда, например, двое выпили из одного стакана. В маггловском мире это очень плохо, можно пролежать в кровати несколько месяцев. Мадам Помфри, скорее всего, вылечит её к понедельнику.
—В понедельник? — крикнул Гарри. Тогда он посмотрел на Джинни, — Итак, у нас есть запасной ловец, — он улыбнулся ей. Она вернула ему искренне напуганный взгляд, — У меня есть идея. Большинство из вас более опытны, чем я, поэтому сначала дослушайте меня, затем говорите, что я сошёл с ума… — он облизнул губы. Гермиона смотрела на него, будто пыталась прочитать его мысли, — Я знаю правило 5 квиддича, что во время игры не может быть никаких замен. Если с игроком что-то случится, он покидает игру, и команда остаётся с меньшим количеством игроков, правильно?
Другие члены команды в соглашении кивнули.
—А замена позиций игрока? — он посмотрел на всех. Анжелина и Алисия посмотрели друг на друга. То же самое сделали Рон с Фредом и Джинни с Джорджем.
—Что ты имеешь в виду? — спросил Джордж.
—Я хочу немного удивить Слизеринскую команду. Когда начнётся игра, мы скажем, что Джинни занимает место Кэтти как нападающий…
—Но я никогда не была нападающей! — печально сказала Джинни.
—Это будет только временно. Далее, Рон будет играть за защитника, так что нам никто не забьёт и очка, — он улыбнулся Рону, который весь покраснел. — Но, так как Алисия, Анжелина и Кэтти обычно играют вместе, то и мы может не забить ни очка. Если я не увижу снитч довольно рано. Но… — он сделал паузу. — Если они начнут нас выигрывать, то я возьму таймаут и скажу мадам Хуч, что мы перестраиваем команду. Мы сделаем Рона нападающим — мы должны выиграть, затем если не будет хуже… — Рон ещё сильнее покраснел, — я стану защитником, а Джинни — ловцом. И после этого, Слизеринцы пожалеют, что этим утром они проснулись.
Гарри всем улыбнулся. Каждый, кроме Джинни, счастливо ожидал удивления, которое будет у Слизеринской команды. Джинни выглядела скорее подобно тому, что ей одиннадцать, и она боится, что Гарри не понравится её Валентинка. Он взял её за руку.
—Всё будет в порядке, Джинни. Не волнуйся.
Она мрачно кивнула ему. Он понял, что она действительно боялась играть перед толпой.
После бега, Гарри пошёл в душ, которым он пользовался, когда ещё не был старостой. Ему не хотелось столкнуться с Малфоем перед игрой. Гриффиндорская команда зашла в Большой зал в красной квиддичной одежде, в руках у всех были мётла (включая четыре новых Нимбуса-2001, принадлежавшие членам семьи Уизли). Их приветствовали со столов Гриффиндор, Равенкло, Хаффлпафф. Никто, кроме Слизеринцев, не хотел, чтобы выиграл Слизерин. Гарри посмотрел на Малфоя и усмехнулся — он смотрел совсем не на него. Он в изумлении смотрел на Джинни. Он поднялся и подошёл к Гарри.
—Поттер, нам нужно поговорить!
—Так говори.
Малфой посмотрел вокруг. Все смотрели только на них двоих. Он сказал Гарри встревоженным шёпотом:
—Почему на ней это? — указав на Джинни.
—Она сегодня играет. Кэтти в больнице. Ты думал, что мы будем играть только с шестью игроками?
—Но…
—Сядь, Малфой, и ешь завтрак. Это — последняя хорошая вещь, которая с тобой сегодня случится.
Малфой пошёл обратно к слизеринскому столу. У него, фактически, шёл пар из ушей. Рон подозрительно посмотрел на Гарри.
—Что это было?
Гарри посмотрел на него, надеясь, что он выглядел не столь же виноватым, как чувствовал себя.
—Ты же знаешь Малфоя. Он подумал, что мы приняли в команду ещё и Джинни и собирались играть восемью игроками. Я сказал ему, что Кэтти в больничном крыле.
После того, как Гриффиндорская команда закончила завтрак, они покинули Большой Зал с аплодисментами всех неслизеринских столов.
Гарри пошёл, чтобы встретиться с мадам Хуч, чтобы проверить возможность замены позиций игроков во время игры. Она просмотрела книгу Квиддич сквозь века и сухо сказала ему:
—Таких запретов нет. А для чего это?
—На всякий случай, — сказал ей Гарри. Затем, он подошёл к Ли Джордану, который комментировал игру, и сказал ему, что Джинни будет играть вместо Кэтти. Он выглядел встревоженным.
—Почему?
—Кэтти в больнице с мононуклеозисом. Она поправится только к понедельнику.
—Она ЧТО? — сказал он, расширяя глаза.
Мм, подумал Гарри. Возможно, он целовался с Кэтти.
Мадам Хуч дунула в свой свисток. Джордан сел рядом с МакГонагол, всё ещё ошеломлённый тем, что ему сказал Гарри. Гарри и другие члены команды собрались в центре поля вместе со Слизеринской командой. Он заметил, что у них появились несколько девочек, которые заменили игроков, закончивших школу. Пэнси Паркинсон и Миллисент Балстроуд были новыми нападающими. Он предположил, что они приходили на поле, когда они с Гермионой конфликтовали с Малфоем, но не обратил внимание ни на что, кроме новых мётел Нимбус-3000. Крэбб и Гойл были новыми отбивалами. Малфой всё ещё был ловцом, и конечно, новым капитаном. Гарри должен был пожать ему руку перед началом игры.
Они висели в воздухе, как показалось Гарри, вечность, смотря друг другу в изумрудно-зелёные и штормово-серые глаза. Затем, Гарри первым подал руку Малфою, и тот неохотно пожал её. Кожа Драко была сухой и холодной. Гарри был доволен первым отпустить его руку.
Все перелетели на свои места, и мадам Хуч выкинула вверх кваффл.
—Анжелина Джонсон первой завладевает кваффлом. Она пасует Алисии Спиннет. Напряжённое ожидание! Летит Главная Староста. И Алисия передаёт кваффл Джинни Уизли, которая сегодня заняла место заболевшей Кэтти Белл.
Гарри летел выше нападающих, чтобы следить за событиями, одновременно ища снитч. Джинни выглядела слегка возбуждённой, когда взяла кваффл, и затем…
—О! Джинни Уизли ронял кваффл. Слизерин владеет кваффлом. Балстроуд пасует Паркинсон, та — обратно Балстроуд, которая пытается забить его в кольцо… Да! Кваффл пойман Роном Уизли, новым защитником львов!
Рон усмехнулся, держа красный шар над головой. Ему пришлось резко пикировать, так как в него летел бладжер, запущенный Крэббом.
Кваффл опять был во владении Гриффиндора, но снова Джинни была слабым звеном в конце комбинации, и Слизеринцы захватили владение кваффлом. Так произошло раз пять. Гарри не видел снитч, и он чувствовал, что это становилось довольно утомляющим. Ещё никто не забил гол.
Гарри сделал сигнал, что берёт таймаут и приземлился около мадам Хуч. Малфой приземлился через несколько секунд.
—Что ты тянешь, Поттер?
Гарри проигнорировал его и обратился к мадам Хуч:
—Я хотел бы поменять позиции игроков.
—Что — был возмущённый крик Малфоя. — Но замены нельзя производить во время игры!
—Это не замена. Все семь игроков останутся на поле. Но я хочу поменять их позиции.
Мадам Хуч посмотрела на Малфоя:
—Такое возможно по правилам. Поттер, идите к Джордану и скажите, кого на какое место Вы ставите.
После того, как Гарри поговорил с ним, Ли Джордан объявил в микрофон:
—Были внесены некоторые изменения в команде Гриффиндора. Рон Уизли теперь будет нападающим, капитан команды Гарри Поттер будет защитником, а Джинни Уизли — ловцом.
Все наблюдатели были удивлены. Гарри не собирался быть ловцом? Он посмотрел туда, где сидели Уизли. Миссис и мистер Уизли выглядели настолько гордыми, что четыре из семи игроков Гриффиндорской команды были их детьми. Теперь, они были положительно потрясёнными, что Джинни будет ловцом. Чарли, Билл и Перси сидели рядом ниже родителей. Старшие браться обменялись улыбками.
Гарри увидел лицо Малфоя: он был разъярён. Он видел, что Малфой изрёк слова:
—Я ненавижу тебя.
Игра продолжилась. Различие было подобно дню и ночи. Рон, Алисия и Анжелина, легко перебрасываясь кваффлом, забили первый гол. Рон устремился к кольцам Слизерина, перед которым был защитник, и послал мяч мимо защитника.
– Десять – ноль, выигрывает Гриффиндор! — радостно крикнул Ли Джордан. Это случалось всё снова и снова. Гарри уже надоело быть защитником. Слизеринские нападающие не могли даже добраться до колец, Фред и Джордж очень хорошо били по бладжерам.
—Пятьдесят – ноль, — крикнул Ли. Через мгновение ока, счёт был уже 90:0. Гарри не заметил, как моргнул, а Ли объявил, — сто двадцать – ноль, ГРИФФИНДОР!
Казалось, на трибунах была массовая истерика. Крики, вопли были всем, что мог слышать Гарри. Он заметил на трибуне Чоу, по некоторым причинам находившуюся около семьи Малфоев. Люциус Малфой повернулся, чтобы говорить с ней. Она улыбалась ему; Гарри были жаль, что он сейчас не может уделить больше внимания к тому, что происходило между ними. Внезапно, Гарри увидел, что бладжер нёсся прямо на Джинни. Он не был уверен, успеют ли отбивалы защитить её. Он очень надеялся, что бладжер не попадёт. Но вдруг, Малфой выскочил прямо перед блаждером, выставляя себя на удар.
Оказалось, что он поставил метлу Нимбус-3000, за которой он так хорошо ухаживал, под удар, а не себя. Воздействие бладжера на метлу было настолько сильным, что он свалился с метлы, но как-то одной ногой ухватился на неё и забрался обратно, чтобы продолжить игру.
—Таймаут! — крикнул Гарри, и приземлился около мадам Хуч. Она выглядела нетерпеливой.
—Опять изменение состава команды, Поттер? —спросила она.
—Нет, я хочу поговорить с капитаном Слизеринской команды.
Мадам Хуч отошла, но наблюдала за ними. Гарри попытался говорить достаточно тихо, чтобы она не слышала.
—Черт возьми, Малфой, что ты делаешь? — сказал он Малфою громким шёпотом.
—А что я, по-твоёму, сделал? Этот бладжер летел прямо на Джинни, — сказал он очень сердитым шёпотом.
—Ты — Слизеринский капитан! И сделал такое! Джинни здесь чтобы победить честно. Если она поймёт, что ты специально подставился, то она больше не будет с тобой разговаривать. Она слишком горда для этого. И я скажу тебе ещё кое-что, Малфой. Я не ставил её в состав, чтобы смутить тебя. Это только малая часть выгоды. Я выставляю её потому, что она ужасно хорошо играет. НЕ потому что ты хорошо относишься к ней. Сейчас не время быть хорошим. Это — война. Я поблагодарю тебя, если ты вспомнишь, за какую сторону играешь.
Малфой посмотрел на Джинни, а затем и Гарри сделал то же самое. Она выглядела разозлённой, смотрела диким взглядом.
—Теперь ты мне веришь? Если бы взгляд мог убить…
—Да, я понял. Ты бы сейчас танцевал над моим трупом.
—Ты собираешься играть, чтобы победить?
Малфой стиснул зубы.
—Я не говорил, что ты победишь, — усмехнулся Гарри.
Они поднялись в воздух, и мадам Хуч свистнула в свой свисток, чтобы продолжить игру.
Рон, Алисия и Анжелина ещё четыре раза забросили кваффл в кольцо, и счёт теперь был сто шестьдесят – ноль. Даже если бы Малфой чудесным образом поймал снитч раньше Джинни, то всё равно Гриффиндор выиграл бы.
Тогда он увидел снитч. Он был на Слизеринском конце поля, на расстоянии около метра от земли. Он очень хотел полететь и поймать снитч, но это было позволено только ловцу.
Но в этом не было необходимости. Джинни увидела снитч и полетела к нему. Малфой был далеко от него, и пока он развернулся, Джинни была уже около него.
Следующее, что помнил Гарри, было то, что Джинни летела уже вокруг поля с поднятой вверх рукой, в которой был зажат снитч. Ли Джордан закричал хриплым голосом:
—ДЖИННИ УИЗЛИ ЛОВИТ СНИТЧ! ГРИФФИНДОР ВЫИГРЫВАЕТ СО СЧЁТОМ ТРИСТА ДЕСЯТЬ – НОЛЬ!
Это было невероятно, Слизерин не забил ни одного гола. Гарри и остальная часть команды летела к Джинни. Они приземлились в путаницу ног и рук, все друг с другом обнимались. Гарри с Роном, затем Рон с Алисией, Джордж с Анжелиной, Фред и Джордж, затем Гарри оказался лицом к лицу с Джинни. Она выглядела более красивой, чем когда-либо: её светлее глаза, пылающие волосы и лицо. Он улыбнулся ей, затем они обнялись, а потом он поцеловал её в губы. Она безмолвно уставилась на него, в то время как толпа разделила их. Гарри повернул голову, и увидел Гермиону, она была смертельно бледна. Она подбежала к нему и пяткой ноги ударила по его носку. Боль была ужасная. Он подпрыгивал на одной ноге и закрыл глаза. Когда он их открыл, то понял, что никто этого не заметил.
Но потом он увидел, что у Малфоя была причина идти с ухмылкой на лице. Снейп и Люциус Малфой и несколько товарищей по команде оживлённо разговаривали, смотря на него. Гарри мог видеть, что Малфой беспомощно поднимал руки и сжимал голову. Гарри вспомнил, что Снейп знал о Малфое и Джинни; он, вероятно, подозревал, что Малфой специально проиграл. Гарри кипел о злости. Ему не нужны были люди, которые считали, что он выиграл нечестно.
Гарри не был уверен, почему, но он подошёл к сердитым Слизеринцам, которые собрались вокруг Малфоя. Он слышал вещи подобно:
—Разрешает девчонке бить себя…
Он пробивался через толпу, пока не столкнулся с Малфоем. Драко Малфой смотрел на него с каменным лицом. Гарри протянул ему руку:
—Хорошая игра, Малфой.
Малфой пожал ему руку, но быстро отпустил. Он ничего не говорил, поэтому Гарри продолжил:
—Я знаю, что мы удивили тебя Джинни. Ты не мог знать, насколько она хорошо играет. И я не знал, пока не играл против неё у Уизли. Даже Чарли никогда не выигрывал её.
Малфой смотрел на него с благодарностью. Гарри повернулся, чтобы идти, на мгновение встретившись взглядами с Люциусом. Это был самый холодный взгляд, который когда-либо видел Гарри. Он чувствовал себя так, будто выпил воду со льдом. Он вернулся к толпе Гриффиндорцев, улыбавшихся и ожидавших празднование, которое будет в гостиной. Но тогда он вспомнил про Чоу, говорившей в течение игры с Люциусом. Он повернулся, ища её. Странно, она всё ещё сидела на своём месте, смотря в никуда. Больше никто не сидел на трибунах. Все либо праздновали, либо пошли в замок.
Он медленно поднялся к трибунам, осторожно приближаясь к ней. Она всё ещё не двигалась. Сердце Гарри мучительно вздрогнуло: всё ли с ней в порядке? Что сделал с ней Люциус Малфой?
Но когда он наконец стоял возле неё, она внезапно пришла в себя.
—О, привет, Гарри. Хорошая игра! Поздравляю!
Он посмотрел на неё, нахмурив брови. Она не действовала так, будто за мгновение до этого была в трансе.
—Ты в порядке?
—Конечно. А почему должно быть не так?
Он всё ещё смотрел на неё, задаваясь вопросом, волноваться ли. В опасности ли она?
Теперь, уже она выглядела обеспокоенной.
—Гарри? Что-то не так? Я не могу дать тебе поздравительный поцелуй?
Гарри попытался избавиться от чувства беспокойства. Он слабо улыбнулся ей, когда она медленно приближалась к нему. Когда их губы встретились, она растаяла в нём так, как не делала раньше; прежде, он чувствовал, что поцелуи были несколько механические. Этот же отличался…
Гарри прижался к ней, чувствуя, как его руки входят в её волосы. Он немного приоткрыл глаза; квиддичное поле было пустым. Не было никого лишнего, кто бы видел их. Он опять закрыл глаза, пытаясь напомнить себе, что это маскарад, который скоро закончится.
Он просто целовал её, как пятнадцатилетний парень целует свою девушку…
Гарри ещё Раз подумал: «Золотой Грифон». Он не сказал этого МакГонагалл, так как он не был полностью уверен, можно ли анимагам превращаться в магических животных.
Постепенно приближался первый квиддичный матч, который будет в первую субботу декабря. Ему казалось, что он говорил о квиддиче утром, днём, вечером, ночью, сводя с ума остальных шестерых членов команды. Он заставлял их каждый день тренироваться между последним уроком и ужином, иногда даже пропуская ужин, и им приходилось ходить на кухню, чтобы взять поесть у эльфов. Поскольку Гермиона также ходила на их тренировки (чтобы изучить приёмы для С.О.В.У.), то она также пропускала некоторые ужины.
В четверг перед состязанием, они опять пропустили ужин и были на кухне, сидя за большим столом, с которого эльфы доставляли обед в Большой зал. Гарри сидел между Джинни и Кэтти, которая постоянно чихала. Ей давно пора было сходить к мадам Помфри, но болезнь уже отступала. Гермиона была напротив него, между Роном и Добби, который настоял на том, чтобы сесть с ними.
—Мне нужно делать свою работу, мисс Гермиона. Директор школы оплачивает мне работу, помните это. Я должен буду вернуть ему деньги, если не буду работать…
—Остановись только на минутку, Добби. Я просто хотела спросить, как Винки?
Добби сначала выглядел счастливым, а затем грустным.
—Винки сейчас более счастлива, чем когда была здесь. Винки опять кому-то принадлежит. Кажется, она принадлежит брату директора школы, и она счастлива. Но не свободна, — Добби посмотрел вниз.
—Мне жаль, что она не свободна. Но возможно, лучше, что она не в Хогвартсе. Особенно… — она понизила голос, — Во время дарения подарков, — она посмотрела на Гарри, и выглядела встревоженной от того, что он слушал их, — Она не была лучшим примером свободы.
Добби кивнул, а затем увидел, как Гарри слушал их с поднятыми бровями. Добби внезапно крикнул:
—Гарри Поттер! Вам больше не нужно тыквенного сока?
—Нет, всё нормально, я…
Внезапно, к ним подошли три домовых эльфа с кувшинами, полными тыквенного сока, он почти выливался оттуда. Один из них заполнил уже почти полный кубок Гарри, пролив немного сока на ростбиф и йоркширский пудинг Гарри, также плеснув немного и на одежду и очки.
Рон беспомощно дрожал от смеха, даже учитывая то, что и на его еду пролили немало сока. Внезапно, армия эльфов поднялась на стол, начисто отчищая всё от сока. Всё было как ускоренном показе фильма, настолько быстро они работали.
Кэтти ушла раньше остальных, чтобы пойти в больничное крыло и взять лекарства.
Гарри обратился к Джинни:
—Я надеюсь, ты не будешь против, если что, сыграть в эту субботу?
—Конечно, нет. Я же постоянно тренируюсь.
—Нет, я имею в виду против Малфоя.
Гарри никогда не видел Джинни такой злой. Она, казалось, говорила с сердитым шёпотом:
—КАК ты можешь спрашивать у меня такое? Это определённо не будет проблемой. В конце концов, у меня не было проблем, когда я играла против тебя, — и внезапно, она поняла смысл слов, которые она сказала, и она убежала. Гарри хотел пойти за ней, но Рон сказал:
—Что происходит? Джинни в порядке?
Она говорила, что её чувства в Драко Малфою не будут преградой в игре против него, поскольку у ловца во время игры не должно быть чувств.
—Гарри! Гарри! — кричал Рон, махая перед его лицом рукой, — Ты что, витаешь в облаках?
—Что? О, Джинни в порядке.
—Что? А, Джинни в порядке. Не волнуйся. Она только надеется, что я не помещу её в субботу в основной состав. Ты знаешь, ей не нравится играть перед толпой народа.
—Я это абсолютно не понимаю. Она так хорошо играет. Ты думаешь… — он не закончил. Гарри вспомнил, что, когда Рон смотрел в зеркало Джедан, он видел себя, как Главного Старосту и капитана команды по квиддичу, держащего в руках кубок квиддича… Но это уже никогда не сбудется. Только простой староста может стать Главным Старостой, и если на пятом году ты не стал префектом, то шансов уже нет. Только одного мальчика и одну девочку из факультета назначают префектом на пятый год. И теперь он, Гарри, был капитаном квиддичной команды. Он разрушил мечты Рона.
Он оглянулся на Рона и Гермиону. Она принесла книгу, чтобы читать во время еды. Она забыла о ней, когда разговаривала с Добби, но теперь опять сосредоточилась на ней. Рон смотрел на неё боковым зрением в то время, как ел пудинг. По его мнению, никто не видел этого. А в действительности, никто, кроме Гарри.
Рон всегда завидовал успеху Гарри: его известность, его деньги, то, что он на первом году стал ловцом сборной, его имя вылетело из Огненной Чаши
Когда он закончил есть, то пошёл наверх, к МакГонагалл, для обучения анимагии. Но в кабинете Трансфигурации был только Дамблдор. Гарри тихо подошёл к нему.
—Профессор Дамблдор, а где профессор МакГонагалл?
—У неё есть одно неотложное дело. Сегодня урока не будет. Она встретится с тобой завтра.
Гарри задался вопросом, имеет ли это отношение к Рите Скитер.
—Я пришёл, чтобы сказать тебе это, а также спросить, как продвигаются дела в анимагии?
Уже прошло три месяца, и МакГонагалл была приятно удивлена результатами. Он уже мог превращаться во льва за несколько секунд, и обратно в человека. Это было болезненно, все его мускулы болели, когда он делал это. МакГонагалл сказала, что постепенно, с практикой, боль будет уменьшаться — по крайней мере, будет терпимой, он привыкнет к ней. Он задался вопросом, как Червехвост мог оставаться крысой в течение двенадцати лет. Но затем подумал, что за этот длинный период он научился вообще не ощущать боль.
«Конечно, это болезненно — превращаться в животное», — сказала она ему, — «Разве ты не заметил, что я редко бываю кошкой?». Тогда он вспомнил, что Сириус при любой возможности превращается в человека.
—Дела идут, — сказал Гарри, — Если хотите, я Вам покажу.
Глаза Дамблдора заблестели.
—Я был бы рад.
Гарри закрыл глаза, концентрируясь. Он представил себе льва, он думал о его ногах и руках, превращающихся в лапы; его тело, покрываемое желтовато-коричневым мехом; удлинение волос в гриву…
Он почувствовал, как его руки, нет лапы, прикоснулись к холодному каменному полу. Он открыл глаза, посмотрел на Дамблдор, видя и свой большой чёрный нос, на огромные передние лапы. Он чувствовал со свистом виляющий хвост, гриву, щекочущую спину… Затем, он выкрикнул:
—Ааах! — простонал он, падая на пол на живот. Одежда повисла на нём, очки перекосились. Он опять был в человеческом облике.
Он чувствовал себя так, будто каждую кость его тела обстреляли. Это не было похоже на проклятие Круцио. Он был готов каждый раз чувствовать себя так. Он понял, почему за последнее столетие зарегистрировались только семь анимагов. Очевидно, были и другие анимаги, но не зарегистрированные, например, его папа, Рита Скитер, а также Сириус и Червехвост. Многие, наверное, чувствуя боль, не заканчивали начатое дело, и не становились анимагами.
Гарри простонал и поднялся на четвереньки, затем поднял правую ногу и опёрся на неё руками. Дамблдор протянул ему руку, чтобы помочь встать. Он встал, посмотрел с надеждой на Дамблдора и ждал пока он скажет, что было глупо думать, что он сможет стать анимагом.
Но Дамблдор улыбнулся и выглядел впечатлённым.
—Гарри! — сказал он, — Очень хорошо! Я никогда не видел такого быстрого прогресса.
Гарри не мог поверить этому, и он старался не показывать, что он ужасно доволен, но его предательски улыбнулся.
—Спасибо, директор.
—Итак, Гарри, лев. Я думаю, что даже не стоит спрашивать, почему.
—Профессор, я думаю, что моя конечная форма будет не львом.
—Правда? Тогда, ты отступишь на несколько шагов назад. Хотя, профессор МакГонагалл тоже сначала не хотела быть котом. Первоначально, она планировала стать совой. Ты когда-нибудь видел её на метле?
—Нет.
—Никто не видел, насколько я знаю. Она не выдерживает полёты. Поэтому, она отказалась от мысли быть совой. Но в некоторой степени, коты — тоже совы, но с мехом вместо перьев. Конечно, я не могу представить себе, что она охотится на мышей.
Гарри не смог не рассмеяться. Он быстро попытался остановиться, но увидел, как мерцали глаза Дамблдора.
—Итак, Гарри, кем же ты решил стать?
—Понимаете ли, профессор, я не знаю возможно ли это. Это не обычное, а волшебное существо, и разрешено ли это Министерством Магии…
—Волшебное существо? Возможно, одно из тех, которых вы изучали у Хагрида? Существо, которое выглядит как лев…
—Как Вы…
—По-твоему, чья это была идея привести сюда грифона? Я хотел подать тебе мысль.
Гарри был ошеломлён.
—Вы хотели…
—Я подумал, что это было бы прекрасно. Тем более, что ты убил василиска. Ладно, тебе пора идти. Профессор МакГонагалл, как я уже сказал, сегодня не сможет с тобой встретиться. Спокойной ночи, Гарри.
—Спасибо, профессор, — сказал Гарри, разворачиваясь, чтобы идти.
Он не мог сдержать усмешку, когда шёл через пустой Большой Зал и вверх по лестнице к гостиной. Когда он шёл, он понял, что за последние две недели не имел возможности дополнительно поработать по зельям. Когда он пришёл гостиную, то отверг предложение Рона сыграть партию в шахматы, и пошёл в спальню, чтобы достать запасы элементов зелий. Когда он опять зашёл в гостиную, то увидел Гермиону за одним из столов. Вокруг неё было море листов пергамента, исписанных формулами по арифмантике. Она не посмотрела на него.
Он опять покинул гостиную и пошёл в подземелье. В кабинете зелий были Джинни и Малфой. Она опускала высушенные листья в пузырящийся котёл, в то время как Малфой отмечал компоненты в списке. Гарри резко остановился и собрался.
«Я могу вести себя по-взрослому», — сказал он себе, — «Я могу».
—Привет Джинни, Малфой, — она посмотрела на Гарри удивлёнными глазами, и стала немного розовее, чем обычно. Возможно потому, что последнее, что она сказала ему на кухне — было что её чувства к нему никогда не мешали ей играть против него. Малфой не был особенно рад видеть Гарри.
—Поттер, — сказал он медленно. Он, казалось, держал себя под контролем.
Гарри планировал сделать зелье Eutharsos. Это зелье было придумано около трёх тысяч лет назад, и позволяло чувствовать человеку, выпившему его, себя храбрым и находящимся в безопасности в любом случае. Он слышал, как Анжелина и Джордж говорили о нём, они хотели использовать его против Солнечным Быков. Гарри не был уверен, хорошая ли это идея. Также, оно было полезно в мирных целях. Например, помогать людям, которые боятся выступать перед большой публикой.
Он уже почти закончил, срезая корни для зелья, когда Джинни заливала своё зелье во фляжку, используя для этого воронку, и тщательно закрыла её. Сразу после этого, над поверхностью зелёной жидкости поднялся багровый туман
—Что это? — спросил Гарри, надеясь, что Джинни не взбесится. Но ответил Малфой.
—Зелье Euphemos, — сказал он. Гарри знал, что это. Это зелье было в справочнике за несколько страниц до его. Он пролистал его, когда искал зелье Eutharsos. Под действием этого зелья, человек может говорить о другом человеке только хорошее. Он спросил себя, пробовал ли когда-нибудь его Малфой.
Джинни и Малфой собрали вещи и собрались уходить. Джинни сказала:
—Спокойной ночи, Гарри.
—Спокойной ночи, Джинни.
Она посмотрела на него в течение нескольких секунд, затем повернулась, чтобы идти с Малфоем. Возможно, она хорошо влияла на него
Когда они ушли, Гарри опять повернулся к зелью. Он кипятил корни Eupatorium fistulosum для зелья. Фактически, это был сорняк. Он мог достигнуть семи фунтов или больше в высоту, со цветками диаметром более фута. Он удостоверился, что случайно не использовал Eupatorium perfoliatum — оно было необходимо для лечения сломанных костей.
«Хотя», — он подумал, — «Если ты сделаешь немало дел под действием зелья Eutharsos, то затем нужно будет и кости полечить».
Гарри снял часть одежды, чтобы было удобнее работать. Вокруг никого не было, и никто не заботился, выглядит ли он, как подобает старосте. Но в это время в кабинет зашёл Снейп. Он резко остановился, увидев Гарри. Его выражение было таким же, как когда он увидел, как работают Джинни и Малфой, а Гарри был под плащом-невидимкой. Гарри вспомнил, что Снейп планировал в субботу достать волосы Малфоев, когда они приедут, чтобы посмотреть квиддичную игру их сына против Гриффиндора. После этого, Многосущное зелье было бы готово.
«К счастью, с Уизли пока ничего не случилось», — подумал Гарри, и понадеялся, что ничего и будет.
—Что-то Вы запозднились, Поттер. Вы здесь часто бываете в последнее время. Начали другую жизнь?
—Я готовился к С.О.В.У., профессор, — сказал так спокойно, как мог. Проклятье! Ему нужны те корни, когда вода будет кипеть. А она уже начала пузыриться.
—Хм… Хорошо. Должен сказать, приятно удивлён, что Вы работаете дополнительно. Ваш отец никогда этого не делал.
Снейп прошёл поперёк комнаты, открыл дверь и зашёл, резко хлопая дверью.
Наконец, корни прожарились достаточное время. Используя марлю, Гарри процедил зелье в мензурку. Жидкость была тёмной, с оттенками коричневого и зелёного цветов. Гарри ещё раз посмотрел в книгу, чтобы посмотреть побочные эффекты. Про них ничего не было написано. Продолжительность действия зелья зависела от веса человека. Значит, на Гарри оно будет действовать три дня.
Гарри ещё минуту смотрел на зелье перед тем, как поднести его ко рту. Он быстро его выпил. У него был вкус, как у старой капусты. Он положил мензурку, и почувствовал, будто все его органы по очереди заснули, а потом опять один за другим проснулись.
Гарри оглянулся вокруг. Всё в темнице, казалось, было удивительно ясным. Он почувствовал то же самое, когда впервые в семь лет надел очки. До этого, он плохо читал со школьной доски, и медсестра проверила его зрение. Она сказала Дурслеям, что ему нужны очки. Так вот, в первый раз, когда он их надел, он был поражён: весь мир выглядел настолько точным и ясным! Листья на деревьях имели отличающиеся, индивидуальные особенности. Они больше не были зелёной или жёлтой массой. Это было одно из самых счастливых моментов его детства. Он теперь мог реально видеть.
По крайней мере, он думал, что очки – это хорошая вещь, пока Дадли и его друзья не увидели это, и нашли лишний способ мучить Гарри, пытаясь забрать у него очки. В те времена, он невольно выполнял волшебство без палочки, заставляя свои очки буквально прилипнуть к его телу, и Дадли с друзьями не могли оторвать их от лица. Конечно, от этого у него появились неприятности. Его тётя кричала на него: «Что ты сделал? Дадли говорит, что не может снять с твоего лица очки! Ты сделал глупость, приклеив их, не так ли?». Она потянулась к его лицу, и спокойно сняла очки.
Гарри подошёл к двери кабинета Снейпа и твёрдо постучал. Он чувствовал себя бесстрашным.
«Надеюсь, ничего глупого я не натворю», — подумал Гарри.
—Alohomora! — дверь Снейпа открылась. Он сидел на стуле напротив камина. У него в руках был стакан с янтарной жидкостью. Гарри посмотрел на камин, но не мог точно утверждать, говорил ли Снейп с кем-нибудь или нет, — Что, Поттер? — сказал после того, как Гарри осмотрел комнату в течение нескольких секунд.
Гарри был удивлён голосом, который прозвучал, когда он начал говорить:
—Профессор, Вы говорили, что мой отец никогда не делал дополнительную работу. Вы много говорите о нём. Но Вы никогда не говорите о матери. Вы можете что-нибудь рассказать?
Снейп выглядел поражённым. Он выпил весь стакан той жидкости.
—Ваша мать, — сказал он настолько тихо, что Гарри пришлось напрячь слух, чтобы его услышать, — была одной из лучших учениц по зельям, которые вообще учились в Хогвартсе.
Гарри подумал, что сейчас умрёт от удара. Он никогда не думал услышать такое. Снейп всё ещё рассматривал свой пустой стакан. Он больше ничего не сказал. Гарри смотрел на него в течение минуты, затем без слов повернулся и ушёл. Не было ничего, что он мог сказать Снейпу.
Как только Гарри вышел за пределы кабинета, Снейп что-то пробормотал, и дверь кабинета моментально захлопнулась, отзываясь эхом в высокой комнате. Гарри посмотрел на закрытую дверь. По крайней мере,
«Снейп был на стороне Дамблдора», — думал Гарри, — «Он стал Пожирателем смерти, когда потерял мою маму, но её смерть вернула его обратно. Драко Малфой может помочь мне. Если бы я только знал, как использовать в своих интересах доступ, который он имеет к своему отцу… Может, заставить Малфоя сделать собственному отце ловушку? Хотелось бы надеяться, что он согласится».
Гарри знал, что заставит его согласиться.
Джинни.
В пятницу вечером, Гарри сказал всем членам команды лечь спать в восемь, как любил делать Оливер Вуд.
Гарри встал рано и подошёл к окну, чтобы посмотреть на квиддичное поле. Это была его первая игра как капитана команды. Ему было жаль, что не было Оливера. Он глубоко вздохнул. Он никогда не думал, что случится, когда сел на метлу, чтобы преследовать Драко Малфоя и вернуть Вспомнивсёль Невилла. Он улыбнулся.
«Малфоя иногда бывает полезен мне», — подумал он. Гарри никогда не стал бы самым молодым игроком факультета, не будь Малфоя.
Он сказал всей команде, что в субботу утром он будет ждать их для утренней пробежки. Он хотел, чтобы каждый из них был стойким в игре. Кроме того, он хотел бежать на улице, а не по периметру Большого Зала, они должны были подышать холодным воздухом, чтобы во время игры им было легче. Он надел форму из овечьей шерсти, затем взял Сэнди. Ему нужно будет оставить его у камина в гостиной, чтобы ему было тепло. Тогда у него появилось внезапное вдохновение. Он подошёл к Рону, всё ещё блаженно храпевшего во сне. Он поднял Сэнди прямо перед его лицом и крикнул:
—Ро-он! Эй, Рон! Пора вставать, — но он только что-то пробормотал во сне. Гарри поднёс Сэнди ещё ближе, и он задел языком подбородок Рона. Глаза Рона моментально открылись. Он увидел змею на расстоянии в один дюйм от лица и начал кричать. Гарри беспомощно смеялся.
—Не делай этого снова, — он услышал одновременно голос Рона и Сэнди, на английском и змеином языках соответственно. Услышав их перекрывающееся восклицание на разных языках, но с одним и тем же значением, Гарри опять засмеялся, упав на матрац Рона. Он поглядел на Рона, который смотрел на него с негодованием. Гарри задался вопросом, сделал ли он это под действием зелья Eutharsos.
Рон бросил на него свою подушку. Всё ещё смеясь, Гарри покинул комнату вместе с Сэнди, говоря:
—Одевайся! У тебя десять минут.
Гарри фактически слетел по лестнице вниз. День будет хорошим, он чувствовал это. Он тщательно положил Сэнди на коврик, где он завернулся в клубок и уснул. Кошка Куинна также спустился вниз, чтобы поспать в тепле. Куинн нашёл старую корзину, куда и положил спать с родившимися котятами. Им было четыре недели. Нужно было подождать по крайней мере ещё три недели, чтобы можно было отнять котят у матери. У Рона был самый маленький, Аргент (по-английски – серебро), из-за серебряных полос. Мать звали Бэйнбридж, по названию улицы, на которой в своём городе жил Жюль. Джинни назвала своего пушистого чёрного котёнка МакКензи, потому что Парвати и Лаванда, обсуждали МакБет, что кошка должна иметь шотландское имя. А МакКензи было любимым шотландским именем Джинни.
Один за другим, все члены команды прибыли в гостиную. Гермиона также спустилась, чтобы, как обычно, сделать утреннюю зарядку. Когда все начали толпиться у портрета и спускаться вниз, Гарри остановился и осмотрелся.
—А где Кэтти? — спросил он.
—Я думала, что ты разбудила её, — сказал Анжелина Алисии.
—А я думала, что ты
—Хорошо, — прервал их Гарри, — Кто может пойти наверх и разбудить её? Мы пока подождём здесь.
Анжелина и Алисия прошли в две разные спальни девочек, но ни в одной из них Кэтти не было. Она была старостой, и Гарри ловил её взгляды на собраниях, как и от других девушек. Анжелина ещё раз пошла наверх, вспомнив, что она учится на шестом году. Когда она вернулась, то была одна.
—Её не было в кровати. Мне пришлось разбудить её соседей по комнате. Они сказали, что она вчера вечером пошла в больничное крыло. У неё, что-то типа моно… моно…
—Мононуклеозис? — спросила Гермиона ошеломлённо.
—А что это? — спросил Фред. Гермиона посмотрела на Гарри и покраснела.
—Это болезнь поцелуя, — вмешалась Алисия, — Обычно, передаётся со слюной. Может быть, когда, например, двое выпили из одного стакана. В маггловском мире это очень плохо, можно пролежать в кровати несколько месяцев. Мадам Помфри, скорее всего, вылечит её к понедельнику.
—В понедельник? — крикнул Гарри. Тогда он посмотрел на Джинни, — Итак, у нас есть запасной ловец, — он улыбнулся ей. Она вернула ему искренне напуганный взгляд, — У меня есть идея. Большинство из вас более опытны, чем я, поэтому сначала дослушайте меня, затем говорите, что я сошёл с ума… — он облизнул губы. Гермиона смотрела на него, будто пыталась прочитать его мысли, — Я знаю правило 5 квиддича, что во время игры не может быть никаких замен. Если с игроком что-то случится, он покидает игру, и команда остаётся с меньшим количеством игроков, правильно?
Другие члены команды в соглашении кивнули.
—А замена позиций игрока? — он посмотрел на всех. Анжелина и Алисия посмотрели друг на друга. То же самое сделали Рон с Фредом и Джинни с Джорджем.
—Что ты имеешь в виду? — спросил Джордж.
—Я хочу немного удивить Слизеринскую команду. Когда начнётся игра, мы скажем, что Джинни занимает место Кэтти как нападающий…
—Но я никогда не была нападающей! — печально сказала Джинни.
—Это будет только временно. Далее, Рон будет играть за защитника, так что нам никто не забьёт и очка, — он улыбнулся Рону, который весь покраснел. — Но, так как Алисия, Анжелина и Кэтти обычно играют вместе, то и мы может не забить ни очка. Если я не увижу снитч довольно рано. Но… — он сделал паузу. — Если они начнут нас выигрывать, то я возьму таймаут и скажу мадам Хуч, что мы перестраиваем команду. Мы сделаем Рона нападающим — мы должны выиграть, затем если не будет хуже… — Рон ещё сильнее покраснел, — я стану защитником, а Джинни — ловцом. И после этого, Слизеринцы пожалеют, что этим утром они проснулись.
Гарри всем улыбнулся. Каждый, кроме Джинни, счастливо ожидал удивления, которое будет у Слизеринской команды. Джинни выглядела скорее подобно тому, что ей одиннадцать, и она боится, что Гарри не понравится её Валентинка. Он взял её за руку.
—Всё будет в порядке, Джинни. Не волнуйся.
Она мрачно кивнула ему. Он понял, что она действительно боялась играть перед толпой.
После бега, Гарри пошёл в душ, которым он пользовался, когда ещё не был старостой. Ему не хотелось столкнуться с Малфоем перед игрой. Гриффиндорская команда зашла в Большой зал в красной квиддичной одежде, в руках у всех были мётла (включая четыре новых Нимбуса-2001, принадлежавшие членам семьи Уизли). Их приветствовали со столов Гриффиндор, Равенкло, Хаффлпафф. Никто, кроме Слизеринцев, не хотел, чтобы выиграл Слизерин. Гарри посмотрел на Малфоя и усмехнулся — он смотрел совсем не на него. Он в изумлении смотрел на Джинни. Он поднялся и подошёл к Гарри.
—Поттер, нам нужно поговорить!
—Так говори.
Малфой посмотрел вокруг. Все смотрели только на них двоих. Он сказал Гарри встревоженным шёпотом:
—Почему на ней это? — указав на Джинни.
—Она сегодня играет. Кэтти в больнице. Ты думал, что мы будем играть только с шестью игроками?
—Но…
—Сядь, Малфой, и ешь завтрак. Это — последняя хорошая вещь, которая с тобой сегодня случится.
Малфой пошёл обратно к слизеринскому столу. У него, фактически, шёл пар из ушей. Рон подозрительно посмотрел на Гарри.
—Что это было?
Гарри посмотрел на него, надеясь, что он выглядел не столь же виноватым, как чувствовал себя.
—Ты же знаешь Малфоя. Он подумал, что мы приняли в команду ещё и Джинни и собирались играть восемью игроками. Я сказал ему, что Кэтти в больничном крыле.
После того, как Гриффиндорская команда закончила завтрак, они покинули Большой Зал с аплодисментами всех неслизеринских столов.
Гарри пошёл, чтобы встретиться с мадам Хуч, чтобы проверить возможность замены позиций игроков во время игры. Она просмотрела книгу Квиддич сквозь века и сухо сказала ему:
—Таких запретов нет. А для чего это?
—На всякий случай, — сказал ей Гарри. Затем, он подошёл к Ли Джордану, который комментировал игру, и сказал ему, что Джинни будет играть вместо Кэтти. Он выглядел встревоженным.
—Почему?
—Кэтти в больнице с мононуклеозисом. Она поправится только к понедельнику.
—Она ЧТО? — сказал он, расширяя глаза.
Мм, подумал Гарри. Возможно, он целовался с Кэтти.
Мадам Хуч дунула в свой свисток. Джордан сел рядом с МакГонагол, всё ещё ошеломлённый тем, что ему сказал Гарри. Гарри и другие члены команды собрались в центре поля вместе со Слизеринской командой. Он заметил, что у них появились несколько девочек, которые заменили игроков, закончивших школу. Пэнси Паркинсон и Миллисент Балстроуд были новыми нападающими. Он предположил, что они приходили на поле, когда они с Гермионой конфликтовали с Малфоем, но не обратил внимание ни на что, кроме новых мётел Нимбус-3000. Крэбб и Гойл были новыми отбивалами. Малфой всё ещё был ловцом, и конечно, новым капитаном. Гарри должен был пожать ему руку перед началом игры.
Они висели в воздухе, как показалось Гарри, вечность, смотря друг другу в изумрудно-зелёные и штормово-серые глаза. Затем, Гарри первым подал руку Малфою, и тот неохотно пожал её. Кожа Драко была сухой и холодной. Гарри был доволен первым отпустить его руку.
Все перелетели на свои места, и мадам Хуч выкинула вверх кваффл.
—Анжелина Джонсон первой завладевает кваффлом. Она пасует Алисии Спиннет. Напряжённое ожидание! Летит Главная Староста. И Алисия передаёт кваффл Джинни Уизли, которая сегодня заняла место заболевшей Кэтти Белл.
Гарри летел выше нападающих, чтобы следить за событиями, одновременно ища снитч. Джинни выглядела слегка возбуждённой, когда взяла кваффл, и затем…
—О! Джинни Уизли ронял кваффл. Слизерин владеет кваффлом. Балстроуд пасует Паркинсон, та — обратно Балстроуд, которая пытается забить его в кольцо… Да! Кваффл пойман Роном Уизли, новым защитником львов!
Рон усмехнулся, держа красный шар над головой. Ему пришлось резко пикировать, так как в него летел бладжер, запущенный Крэббом.
Кваффл опять был во владении Гриффиндора, но снова Джинни была слабым звеном в конце комбинации, и Слизеринцы захватили владение кваффлом. Так произошло раз пять. Гарри не видел снитч, и он чувствовал, что это становилось довольно утомляющим. Ещё никто не забил гол.
Гарри сделал сигнал, что берёт таймаут и приземлился около мадам Хуч. Малфой приземлился через несколько секунд.
—Что ты тянешь, Поттер?
Гарри проигнорировал его и обратился к мадам Хуч:
—Я хотел бы поменять позиции игроков.
—Что — был возмущённый крик Малфоя. — Но замены нельзя производить во время игры!
—Это не замена. Все семь игроков останутся на поле. Но я хочу поменять их позиции.
Мадам Хуч посмотрела на Малфоя:
—Такое возможно по правилам. Поттер, идите к Джордану и скажите, кого на какое место Вы ставите.
После того, как Гарри поговорил с ним, Ли Джордан объявил в микрофон:
—Были внесены некоторые изменения в команде Гриффиндора. Рон Уизли теперь будет нападающим, капитан команды Гарри Поттер будет защитником, а Джинни Уизли — ловцом.
Все наблюдатели были удивлены. Гарри не собирался быть ловцом? Он посмотрел туда, где сидели Уизли. Миссис и мистер Уизли выглядели настолько гордыми, что четыре из семи игроков Гриффиндорской команды были их детьми. Теперь, они были положительно потрясёнными, что Джинни будет ловцом. Чарли, Билл и Перси сидели рядом ниже родителей. Старшие браться обменялись улыбками.
Гарри увидел лицо Малфоя: он был разъярён. Он видел, что Малфой изрёк слова:
—Я ненавижу тебя.
Игра продолжилась. Различие было подобно дню и ночи. Рон, Алисия и Анжелина, легко перебрасываясь кваффлом, забили первый гол. Рон устремился к кольцам Слизерина, перед которым был защитник, и послал мяч мимо защитника.
– Десять – ноль, выигрывает Гриффиндор! — радостно крикнул Ли Джордан. Это случалось всё снова и снова. Гарри уже надоело быть защитником. Слизеринские нападающие не могли даже добраться до колец, Фред и Джордж очень хорошо били по бладжерам.
—Пятьдесят – ноль, — крикнул Ли. Через мгновение ока, счёт был уже 90:0. Гарри не заметил, как моргнул, а Ли объявил, — сто двадцать – ноль, ГРИФФИНДОР!
Казалось, на трибунах была массовая истерика. Крики, вопли были всем, что мог слышать Гарри. Он заметил на трибуне Чоу, по некоторым причинам находившуюся около семьи Малфоев. Люциус Малфой повернулся, чтобы говорить с ней. Она улыбалась ему; Гарри были жаль, что он сейчас не может уделить больше внимания к тому, что происходило между ними. Внезапно, Гарри увидел, что бладжер нёсся прямо на Джинни. Он не был уверен, успеют ли отбивалы защитить её. Он очень надеялся, что бладжер не попадёт. Но вдруг, Малфой выскочил прямо перед блаждером, выставляя себя на удар.
Оказалось, что он поставил метлу Нимбус-3000, за которой он так хорошо ухаживал, под удар, а не себя. Воздействие бладжера на метлу было настолько сильным, что он свалился с метлы, но как-то одной ногой ухватился на неё и забрался обратно, чтобы продолжить игру.
—Таймаут! — крикнул Гарри, и приземлился около мадам Хуч. Она выглядела нетерпеливой.
—Опять изменение состава команды, Поттер? —спросила она.
—Нет, я хочу поговорить с капитаном Слизеринской команды.
Мадам Хуч отошла, но наблюдала за ними. Гарри попытался говорить достаточно тихо, чтобы она не слышала.
—Черт возьми, Малфой, что ты делаешь? — сказал он Малфою громким шёпотом.
—А что я, по-твоёму, сделал? Этот бладжер летел прямо на Джинни, — сказал он очень сердитым шёпотом.
—Ты — Слизеринский капитан! И сделал такое! Джинни здесь чтобы победить честно. Если она поймёт, что ты специально подставился, то она больше не будет с тобой разговаривать. Она слишком горда для этого. И я скажу тебе ещё кое-что, Малфой. Я не ставил её в состав, чтобы смутить тебя. Это только малая часть выгоды. Я выставляю её потому, что она ужасно хорошо играет. НЕ потому что ты хорошо относишься к ней. Сейчас не время быть хорошим. Это — война. Я поблагодарю тебя, если ты вспомнишь, за какую сторону играешь.
Малфой посмотрел на Джинни, а затем и Гарри сделал то же самое. Она выглядела разозлённой, смотрела диким взглядом.
—Теперь ты мне веришь? Если бы взгляд мог убить…
—Да, я понял. Ты бы сейчас танцевал над моим трупом.
—Ты собираешься играть, чтобы победить?
Малфой стиснул зубы.
—Я не говорил, что ты победишь, — усмехнулся Гарри.
Они поднялись в воздух, и мадам Хуч свистнула в свой свисток, чтобы продолжить игру.
Рон, Алисия и Анжелина ещё четыре раза забросили кваффл в кольцо, и счёт теперь был сто шестьдесят – ноль. Даже если бы Малфой чудесным образом поймал снитч раньше Джинни, то всё равно Гриффиндор выиграл бы.
Тогда он увидел снитч. Он был на Слизеринском конце поля, на расстоянии около метра от земли. Он очень хотел полететь и поймать снитч, но это было позволено только ловцу.
Но в этом не было необходимости. Джинни увидела снитч и полетела к нему. Малфой был далеко от него, и пока он развернулся, Джинни была уже около него.
Следующее, что помнил Гарри, было то, что Джинни летела уже вокруг поля с поднятой вверх рукой, в которой был зажат снитч. Ли Джордан закричал хриплым голосом:
—ДЖИННИ УИЗЛИ ЛОВИТ СНИТЧ! ГРИФФИНДОР ВЫИГРЫВАЕТ СО СЧЁТОМ ТРИСТА ДЕСЯТЬ – НОЛЬ!
Это было невероятно, Слизерин не забил ни одного гола. Гарри и остальная часть команды летела к Джинни. Они приземлились в путаницу ног и рук, все друг с другом обнимались. Гарри с Роном, затем Рон с Алисией, Джордж с Анжелиной, Фред и Джордж, затем Гарри оказался лицом к лицу с Джинни. Она выглядела более красивой, чем когда-либо: её светлее глаза, пылающие волосы и лицо. Он улыбнулся ей, затем они обнялись, а потом он поцеловал её в губы. Она безмолвно уставилась на него, в то время как толпа разделила их. Гарри повернул голову, и увидел Гермиону, она была смертельно бледна. Она подбежала к нему и пяткой ноги ударила по его носку. Боль была ужасная. Он подпрыгивал на одной ноге и закрыл глаза. Когда он их открыл, то понял, что никто этого не заметил.
Но потом он увидел, что у Малфоя была причина идти с ухмылкой на лице. Снейп и Люциус Малфой и несколько товарищей по команде оживлённо разговаривали, смотря на него. Гарри мог видеть, что Малфой беспомощно поднимал руки и сжимал голову. Гарри вспомнил, что Снейп знал о Малфое и Джинни; он, вероятно, подозревал, что Малфой специально проиграл. Гарри кипел о злости. Ему не нужны были люди, которые считали, что он выиграл нечестно.
Гарри не был уверен, почему, но он подошёл к сердитым Слизеринцам, которые собрались вокруг Малфоя. Он слышал вещи подобно:
—Разрешает девчонке бить себя…
Он пробивался через толпу, пока не столкнулся с Малфоем. Драко Малфой смотрел на него с каменным лицом. Гарри протянул ему руку:
—Хорошая игра, Малфой.
Малфой пожал ему руку, но быстро отпустил. Он ничего не говорил, поэтому Гарри продолжил:
—Я знаю, что мы удивили тебя Джинни. Ты не мог знать, насколько она хорошо играет. И я не знал, пока не играл против неё у Уизли. Даже Чарли никогда не выигрывал её.
Малфой смотрел на него с благодарностью. Гарри повернулся, чтобы идти, на мгновение встретившись взглядами с Люциусом. Это был самый холодный взгляд, который когда-либо видел Гарри. Он чувствовал себя так, будто выпил воду со льдом. Он вернулся к толпе Гриффиндорцев, улыбавшихся и ожидавших празднование, которое будет в гостиной. Но тогда он вспомнил про Чоу, говорившей в течение игры с Люциусом. Он повернулся, ища её. Странно, она всё ещё сидела на своём месте, смотря в никуда. Больше никто не сидел на трибунах. Все либо праздновали, либо пошли в замок.
Он медленно поднялся к трибунам, осторожно приближаясь к ней. Она всё ещё не двигалась. Сердце Гарри мучительно вздрогнуло: всё ли с ней в порядке? Что сделал с ней Люциус Малфой?
Но когда он наконец стоял возле неё, она внезапно пришла в себя.
—О, привет, Гарри. Хорошая игра! Поздравляю!
Он посмотрел на неё, нахмурив брови. Она не действовала так, будто за мгновение до этого была в трансе.
—Ты в порядке?
—Конечно. А почему должно быть не так?
Он всё ещё смотрел на неё, задаваясь вопросом, волноваться ли. В опасности ли она?
Теперь, уже она выглядела обеспокоенной.
—Гарри? Что-то не так? Я не могу дать тебе поздравительный поцелуй?
Гарри попытался избавиться от чувства беспокойства. Он слабо улыбнулся ей, когда она медленно приближалась к нему. Когда их губы встретились, она растаяла в нём так, как не делала раньше; прежде, он чувствовал, что поцелуи были несколько механические. Этот же отличался…
Гарри прижался к ней, чувствуя, как его руки входят в её волосы. Он немного приоткрыл глаза; квиддичное поле было пустым. Не было никого лишнего, кто бы видел их. Он опять закрыл глаза, пытаясь напомнить себе, что это маскарад, который скоро закончится.
Он просто целовал её, как пятнадцатилетний парень целует свою девушку…
Oh how I wish, for soothing rain
All I wish is to dream again
My loving heart lost in the dark
For hope I'd give my everything
All I wish is to dream again
My loving heart lost in the dark
For hope I'd give my everything
-
ExiLe
- Ученик
- Сообщения: 315
- Зарегистрирован: 05 авг 2004 12:28
- Откуда: Дебри сознания
- Контактная информация:
Глава пятнадцатая. Дуэль со Снейпом.
Из-за квиддича, весь уикенд Гарри был на вершине славы. Он проснулся утром в понедельник с головной болью. Но эта боль не была связана со шрамом. Это была обыкновенная головная боль из-за…
Зелий.
Первым уроком после завтрака.
Гарри простонал, когда тащился вниз по каменной лестнице с Роном, Гермионой и всеми остальными пятилетними Гриффиндорцами и Слизеринцами. Гермиона всё ещё не говорила с ним (она была с ним на утренней пробежке и зарядке, но за всё время не проронила ни единого слова). Это полностью контрастировало со всеми остальными студентами (не Слизеринцами, конечно), которые относились к Гарри больше, чем к герою, как обычно, а как к капитану команды, которая захватила такую ошеломляющую победу.
Рон также вошёл в долю восхищения. Падма Патил была приглашёна в гостиную Гриффиндора в субботу своим близнецом, Парвати Патил. Они провели очень много времени с Роном, который выглядел так, что не мог поверить всему. Он был окружён двумя очаровательными близняшками, которые слушали каждое его слово. Не помешало также то, что он взял восхитительного котёнка, который быстро привык к нему. Близнецы Патил восклицали после каждого зевка Аргента, каждого его протяжения. После Рождественского Бала, Гарри не был бы удивлён, если бы Падма вообще не замечала Рона, но теперь он был звездой, нападающим Гриффиндорской сборной по квиддичу. Гермиона, казалось, была столь же зла на Рона, как и на Гарри. Каждый раз, когда она отрывалась от чтения и смотрела на Рона и близнецов, она метала на них свирепые взгляды.
И Джинни! На завтраке она получила море писем от мальчиков с приглашением погулять где-нибудь вечером. Некоторые были даже от тех, с кем она никогда не разговаривала. Она краснела сильнее и сильнее с каждым письмом, которое она читала. Совы не останавливались и когда она вернулась в гостиную. Они взмахивали крыльями за окнами, требуя, чтобы их впустили. Гарри знал, что если бы он пошёл и открыл окно, то все совы налетели бы на неё, и сбили с ног.
Однако, ей было чрезвычайно неудобно от новой славы. Вручая ей следующее письмо, он спокойно предложил ей написать записку Малфою с предложением встретиться в Подземелье. Она с благодарностью улыбнулась ему — совы не смогли бы добраться до неё, в подземелье не было окон. В течение большей части дня, она оставалась в Подземелье, и Гарри постоянно боролся с желанием проверить их с Малфоем. Она, как и он, ничего не говорила ему о поцелуе после игры. Было так, будто поцелуя вообще не было (если не считать боли в левом колене Гарри от реакции Гермионы). Гарри также видел, как Гермиона смотрела на Джинни.
Размышления о Джинни и Малфое заставили его думать о другой паре Слизерин-Гриффиндор. Когда Гарри спускался в Подземелье, он вспомнил, как Снейп сказал о ней и зельях. Это звучало так, будто Снейп последние несколько дней постоянно думал о его матери. Казалось, он всё ещё мучался от того, что он не смог спасти её от Волдеморта. Снейп, вероятно, был бы гораздо лучшим хранителем секрета, нежели Петтигрю. Он вспомнил суд, который видел в мысливе Дамблдора, Пожирателей Смерти, и способ, которым Дамблдор защищал Снейпа, когда Каркаров попытался обвинить его, чтобы выйти из Азкабана. Если бы Гарри понял, что видела в Снейпе его мать, почему Дамблдор доверяет ему…
Когда он распаковывал свои запасы элементов зелий, то вспомнил… мыслив. Был бы у Снейпа мыслив. Если бы он использовал его, чтобы сохранить там воспоминания он его маме… А затем, Гарри мог бы найти получить доступ к нему, как он вошёл в мыслив Дамблдора… Это было опасно. И, возможно, неэтично, как чтение чужого дневника. Ему нужно будет подумать об этом позже. Он даже не знал, откуда достать мыслив…
—Поттер! Поттер! — услышал он голос Снейпа через перепутанные мысли. Гарри вздёрнул голову. Сколько же раз Снейп назвал его имя?
—Да, профессор? — сказал он с таким уважением, каким мог при своём отношении к нему. Снейп заметил различие, и выглядел расстроенным.
—Вы едите безвременный Шафран вместо того, чтобы готовиться делать противоядие от яда змей.
—Что я ем?
Снейп глубоко вздохнул:
—Кто может сказать Поттеру, почему я сказал ему, что он ест безвременный Шафран?
Рука Гермионы взмыла в воздух. Её лицо выглядело мрачным. Она, казалось, пыталась выглядеть более «Я знаю всё», чем обычно.
—Шафран безвременный является разновидностью рода шафранов, который является очень ядовитым. В Древней Греции, ленивые рабы ели достаточное его количество, что заболеть и не работать весь день, — Гермиона тяжело посмотрела на Гарри. Снейп, похоже, заметил это, так как он слабо улыбнулся. Было видно, что ему нравится, когда Гарри и Гермиона ссорятся.
«Хорошо, — подумал Гарри, — Я попробую понять, почему».
Снейп пошёл в центр комнаты.
—В вашем комплекте зелий не должно быть Hieracium venosum, или сорняка гремучей змеи, так что я попросил профессора Росток вырастить его в оранжерее. Организованно подходите ко мне и берите по одному растению…
Гарри попробовал сосредоточиться на работе. Теперь, Рон стал его партнёром, в то время как Гермиона работала с Невиллом. Он заметил, что Малфой не казался нормальным. Он выглядел бледнее, чем обычно, если это возможно, под глазами были тёмные круги. Он продолжал потирать руки, когда, по его мнению, никто не смотрел на него. Гарри думал о холодном взгляде, которым на него посмотрел Люциус Малфой в субботу, и способе, которым он наехал на своего сына наряду с остальными Слизеринцами и Снейпом. Что он сделал своему сыну? Он вспомнил о юридически разрешённых проклятиях, которые были так же болезненны…
—ПОТТЕР! — опять крикнул Снейп, и в течение оставшейся части урока Гарри пытался ни о чём, кроме зелий, не думать.
«Хотя, я последний, кому нужно противоядие от яда змей», — подумал Гарри, вспомнив о языке змей.
Когда уроки закончились, Гарри побежал в гостиную, чтобы написать письмо Сириусу, спросить его, сможет ли он где-нибудь достать мыслив. Гарри написал, что сможет дать ему денег из Гринготтса.
«Надеюсь, он не стоит десятки тысяч галлеонов», — подумал Гарри, — «Действительно, сколько бы мог стоить мыслив?»
Гарри думал о мысливе в течение всего ужина. Когда он пошёл на анимагию, профессора МакГонагалл опять там не было. Дамблдора тоже. Он подошёл к столу, там лежала записка, где было указание пойти к домику Хагрида.
«Это странно», — подумал Гарри.
Гарри спустился на улицу и пошёл к дому Хагрида, дрожа от декабрьского ветра — он не надел плащ. Его чёрная школьная мантия чуть ли не слетала с него. Когда он дошёл до заграждения грифона, то был рад, что не имел привычки носить с собой Сэнди на Анимагию. МакГонагол стояла около забора, ожидая его.
В течение предыдущего урока в пятницу, она сказала ему, что Дамблдор рассказал ей о его желании превращаться в Золотого Грифона. Она не казалась удивлённой. К счастью, он уже почти умел превращаться во льва, ему просто нужно было научиться отращивать крылья. От этого, у Гарри была мучительная боль, и он не мог продержаться более двух секунд.
—Здравствуйте, Поттер, — поприветствовала она его, также несколько дрожа от холода.
—Здравствуйте, профессор.
—Как глава твоего дома, я разрешаю тебе на этой неделе спать рядом с Золотым Грифоном. Это — необходимый шаг в твоём обучении. Тебе нужно привыкнуть к животному, в которого будешь превращаться.
Гарри натянул одежду сильнее, поскольку порывы зимнего ветра усиливались.
—Спать? Здесь? Разве нельзя привести Грифона в замок?
—Нет, мы не можем.
—Хорошо, но что подумают другие студенты о том, что я всю неделю не буду спать в общежитии?
—Хммм… — сказала она, подняв брови, — Ах, у тебя будет наказание.
—Наказание? За что?
—Ну, скажем, ты отсутствовал сегодня вечером без разрешения, следовательно, на всю неделю ты будешь наказан. В течение этого времени ты будешь, скажем, будешь…
—Использовать маггловские средства, чтобы почистить каждый трофей в Трофейном зале?
Она кивнула.
—Превосходно придумано.
—Рону пришлось однажды делать это. Мне так хотелось быть с ним. У меня было наказание — помочь Локхарту отвечать на письмо поклонников…
Гарри показалось, что она слегка улыбнулась, но за эти годы, она уже научилась сдерживать эмоции перед учениками.
—Очень хорошо, у нас есть легенда. Хагрид сказал мне, что у тебя уже был контакт с грифоном.
—Да, я кормил его, расчёсывал ему гриву, он катал меня на спине два раза. Но приходилось приходить сюда без змеи. Он один раз пошёл за мной после того, как я был рядом.
—Это естественно. Грифон должен так делать, Поттер. Ты уверен относительно своего выбора?
—Я уверен, профессор.
—Мы, анимаги, думаем, что не мы выбираем животное, а оно выбирает нас.
—У меня к вам один вопрос, профессор. Разве грифону не холодно спать на улице?
—А ты думаешь, что он спал на холоде? В Хогвартсе не относятся жестоко к животным. Это не Дурмштранг. Грифоны — выходцы из Ближнего Востока и Северной Африки. Они любят тёплую погоду. Воздух в загоне нагрет волшебным образом. Только днём он греет не сильно, так как светит Солнце. А забор нам вообще не нужен, потому что Грифон никуда от тепла не уйдёт. Когда ты летал на нём, то сколько времени вы были в воздухе?
—Возможно, несколько минут. Не больше.
—Вот видишь? Он стремится к теплоте. Ты читали книгу о грифонах, которую я тебе дала? Я проведу проверку по этой книге.
Он кивнул ей.
—Хорошо. Спокойной ночи.
Она повернулась, чтобы идти, Гарри сказал:
—Профессор, он что-нибудь съел за последнее время? — он осторожно посмотрел на животное.
—Да, Хагрид сказал, что он съел двести фунтов баранины на ужин. Спокойной ночи, Поттер.
Она ушла в замок. Гарри повернулся, чтобы ещё раз посмотреть на грифона.
«Если в загоне теплее, то лучше зайти туда», — подумал Гарри.
Он перепрыгнул через забор и немедленно почувствовал, как тепло окутывает его. Это было похоже на то, что его переместили в тропики. МакГонагалл не шутила. Он осторожно приблизился к грифону. Он никогда не был так близко к нему, когда рядом не было Хагрида.
О подошёл ещё ближе к животному, так похожему на льва. Он присел рядом с ним и положил руку ему на бок, сразу почувствовав теплоту. Он медленно двигал рукой по его телу, от чего грифон тихо мурлыкал. Сняв одежду и свив её в клубок как подушку, он свернулся на земле рядом с ним, чувствуя его дыхание. Некоторое время, он смотрел на небо, так как было ещё рано, он не привык спать в это время. На ночном небе ясно высвечивались звёзды. Гарри закрыл свои глаза и попытался вообразить, что он летит в воздухе собственными силами, превратившись в грифона…
После того как Гарри пришёл после ночи рядом с Грифоном, профессор МакГонагалл организовала сцену, которая заключалась в том, что на него она наорала перед всем факультетом. Гарри сделал гримасу, что он очень сожалеет об этом. Она объявила, что у него будет наказание всю неделю каждым вечером.
—Вот это да, — сказал Рон после того, как она ушла, — Отсутствовал всю ночь. А что ты делал?
Гарри посмотрел на Гермиону, которая выглядела торжественно. Гарри пожал плечами.
—Трудно объяснить сейчас. Давай, пойдём на завтрак.
«МакГонагалл хорошо справилась», — подумал Гарри, — «Очень хорошо». Он чувствовал себя униженным перед остальными Гриффиндорцами. Он был старостой, и предполагалось, что он должен показывать всем пример, и так далее.
Каждую ночь после этого, Гарри ходил спать к грифону. На всякий случай, после первой ночи он надевал плащ-невидимку, чтобы никто не видел, что человек лежит на земле, даже если было темно. К ночи четверга, он уже чувствовал себя готовым к превращению в грифона, включая крылья.
Он закрыл глаза, сконцентрировался, все его кости начали болеть, так как он уже превратился в грифона. Он открыл глаза и приземлился на четвереньках. Он посмотрел на лапы — они были пушистые и золотистого цвета. Он ещё сильнее сконцентрировался, и расправил длинные крылья. Он посмотрел на грифона. Что ему теперь делать? Бороться с настоящим грифоном?
Грифон расправил крылья, набрал короткий разбег и прыгнул перед полётом в воздух. Гарри, задыхаясь, упал на землю и превратился обратно в человека. Он продержался три минуты — это был рекорд. К сожалению, настоящий грифон подумал, что тот тоже собирался взлетать. Но Гарри не взлетел, поэтому буквально сошёл с ума. У Гарри не было никакого интереса в том, чтобы упасть на землю, превратившись в человека, затем идти в больничное крыло…
Грифон летал вокруг него, затем приземлился. Он поднял голову, смотря на него, затем сел, выглядя сонным. Гарри опять свернулся рядом с ним, и заснул…
В субботу утром, он получил письмо и большой пакет. Хедвига чуть не уронила пакет на голову Рона, который сидел рядом с Гарри и ел лосося.
—Эй! — крикнул Рон, выплёвывая рыбу, которую он жевал.
—Ууу! — отскочила Джинни. Она собиралась есть следующее блюдо, и полупрожёванный кусок рыбы, вылетевший изо рта Рона попал на её руку. Вилл Флитвик, сидевший рядом с ней, начал смеяться и пролил апельсиновый сок. Эми и Энди Донегал смеялись, держась за животы, над этой цепной реакцией.
Гарри поймал пакет, сразу же поняв, какую тяжесть нёсла Хедвига. Это был куб площадью приблизительно восемнадцать квадратных дюймов и высотой почти один фут. Он положил коробку под стол и снял письмо с лапы Хедвиги. Рон вытянул шею, чтобы прочитать, но Гарри подвинулся, и он ничего не увидел. Рон нахмурился.
Дорогой Гарри!
В пакете мыслив. Он не так дорог, как Молния, но стоит почти столько же.
«О боже», — подумал Гарри.
О стоимости поговорим попозже. Ты сказал, что хотел встретиться со мной. Лучшее, что я могу сделать — встретиться сегодня в вашей гостиной около камина в час ночи. До встречи.
Сириус.
Он встал из-за стола, засунул в карман письмо и взял коробку с мысливом. Когда он собирался уйти, Гермиона остановила его:
—Гарри!
Он смущённо остановился. Что это она так внезапно с ним заговорила?
—У тебя шнурки развязались, — сказала она. Он подвинул мыслив правее и посмотрел вниз. Оба ботинка были крепко зашнурованы. Он опять посмотрел на неё. Гермиона незаметно достала что-то из его кармана.
—Посмотришь потом, — сказала Гермиона, возвращаясь к еде. Гарри закатил глаза и продолжил путь. Великолепно. Она говорит со мной для единственной цели — заставить его посмотреть на ботинки и почувствовать себя идиотом. Он ушёл, не оглядываясь.
Ночью, когда в гостиной уже никого не осталось, и время было без четверти час, Гарри облегчённо вздохнул, подходя к камину и садясь, чтобы ждать Сириуса.
Когда он появился, Гарри подскочил; он всё ещё не привык к этому виду связи. В прошлый раз, он был так рад, его не поймали в кабинете Снейпа, что даже забыл, что и тогда его голова появлялась в камине.
Сириус улыбнулся ему.
—Привет, Гарри. Как дела?
Он выглядит утомлённым, подумал Гарри.
—Хорошо. Спасибо за мыслив.
—Ты не против, если я спрошу, зачем он тебе нужен?
Гарри немного повернул голову, чтобы не смотреть ему в глаза.
—Я хочу дать его другу. Как подарок.
—Понял, — было видно, что Сириус не поверил ему.
—Действительно, кое-кому нужен мыслив. В его голове слишком много мыслей, он хочет о некоторых на время забыть.
—Откуда ты знаешь, что такое мыслив?
—Когда я был в кабинете директора, то случайно упал туда и…
—И ты планируешь, что и в этот тоже случайно упадешь?
Гарри виновато посмотрел на него.
—Это для Снейпа.
Сириус выглядел потрясённым:
—Я не ожидал этого. Снейп? Ты дашь его Снейпу?
—Это ещё не всё. Я хочу признаться. В октябре, когда ты говорил через камин со Снейпом, я был там плаще-невидимке. Я слышал всё о Многосущном зелье, о моей маме и Снейпе, и о Малфоях, и деятельности Пожирателей Смерти около деревни, где живут Уизли…
—Ты был там! — Сириус выглядел разъярённым. Гарри подумал, что он за на него, но оказалось не так. — А если бы там был кто-нибудь другой, он мог бы легко… Гарри, я не хочу кричать на тебя, это просто… безопасность…
Гарри посмотрел вниз.
—Я сожалею. Когда я зашёл в кабинет, то я не думал, что он будет говорить с тобой. Я был так удивлён, чуть не вскрикнул. Мне повезло, что он не заметил меня и не наказал. Пожалуйста, не говори ему этого.
—Тот плащ-невидимка… — пробормотал Сириус. Гарри показалось, что он вспоминал все моменты, когда Джеймс использовал его для проделок. Гарри было жаль, что он не посмеет спросить о нескольких из них.
—Сириус. Будь осторожен, когда будешь использовать зелье, хорошо?
—Обещаю, — Сириус улыбнулся ему.
—Я имею в виду… Люциус Малфой кажется мне безжалостным. Даже своего собственного сына… — он вспомнил, как выглядел Драко Малфой после матча. А затем, он вспомнил, как Люциус разговаривал с Чоу Чанг во время матча, как она странно выглядела позже…
Он сказал Сириусу об этом, и он ошеломлённо слушал это.
—Это звучит не очень хорошо, Гарри. Что случилось после этого?
Гарри покраснел.
—Ну?
—После это мы…
—Что? —обеспокоился Сириус.
—Целовались, — сказал Гарри очень тихим голосом. Сириус внезапно разразился смехом. Затем он утихомирил себя, но на лице всё ещё была улыбка.
—Извини, Гарри. Я всё не привыкну, что ты — уже не ребёнок. К тому времени, когда я привыкну, ты станешь дедушкой.
—Если я только выживу и хотя бы окончу Хогвартс, — нахмуренно сказал Гарри.
—Гарри. Я не хочу слышать такое. Ты не говорил, что у тебя есть девушка.
—Гм, да, — был красноречивый ответ Гарри. Он не испытывал желание рассказывать Сириусу о плане. — Мне только жаль, что не знаю, что он говорил ей. Я хочу сказать, мне кажется, что это была не обыкновенная болтовня.
Сириус глубокомысленно кивнул.
—Я согласен. Он сделал это с какой-то целью. И ты, вероятно, не сможешь расспросить её. Если она была под действием заклинания, то она вряд ли что-нибудь помнит. Но ты будь осторожен, когда с ней. На всякий случай. Всегда держи наготове палочку. Я, конечно, знаю, что трудно одновременно быть бдительным и целовать девушку…
—Сириус! — рассмеялся Гарри, опять краснея.
—Я знаю, что сейчас это смешно, но подумай об этой. Нет лучшего способа добраться до подростка, чем девочка-подросток.
Гарри кивнул.
—Фактически, я думал об этом. Ты знаешь, когда похищали Гермиону. Я задавался вопросом, была ли она помещена под властное проклятие. Сказать… делать вещи…
—Какие вещи?
—Я предпочёл бы не говорить. Сейчас, это не имеет значения. Мы не говорим об этом.
—Ты и Гермиона? Почему?
—Это… длинная история… — Что же он должен сказать Сириусу? То, что он целовал Гермиону (ну хорошо, больше, чем целовал)? И то, что она попыталась сделать из его ноги пюре, когда увидела его поцелуй с Джинни? Он не хотел, чтобы Сириус думал, что он под контролем каждой девушки, которую он видит.
—Идёт посыльный, — прошипел Сэнди. Гарри резко поднял голову. Посыльный? Что бы это значило?
—Сириус, тебе лучше идти. Кто-то идёт. Спасибо за всё. Не забудь, что нужно быть острожным.
—И тебе тоже, — сказал он и исчез. Огонь ещё раз мерцнул. Гарри прислонился к спинке кресла, задаваясь вопросом, кто же идёт.
Через несколько минут, Гарри уже начал засыпать. Внезапно, Гермиона села ему на колени, обнимая его шею и кладя голову на плечо.
—Гарри, — шепнула она. Он открыл глаза в удивлении, не зная, что сказать или сделать.
—Гермиона! — это было всё, что он мог подумать, уставившись на неё и неловко обнимая её. — Почему… ты…
Она вручила ему письмо Сириуса. Он понял, что она достала его из его кармана, когда сказала о развязанных шнурках.
—Мне жаль, Гарри. Я… я была такой…
Он приложил свой палец к её губам.
—Нет. Я должен был рассказать тебе о Сэнди. Но некоторые вещи я тебе всё же не могу рассказать. Даже Сириус не знает. Но ты скоро узнаешь. Я обещаю, — его голос стал мягким, — Я скучал по тебе.
Она печально улыбнулась:
—Хорошо. Только обещай, что не будешь делать этого снова.
—Что?
—Целовать Джинни. Я знаю, знаю. Вы были в толпе людей, она только что выиграла игру для команды — я не думала, что смогу ревновать…
Гарри улыбнулся и щипнул её в нос.
—Моя нога надолго это запомнит.
Она закрыла лицо руками:
—Ой, я не хотела тебя травмировать. Я не могу поверить, что сделала это!
Он убрал руки с лица и пальцем поднял её подбородок.
—Теперь ты можешь сделать это со мной, — сказал он её спокойно.
Их губы мягко встретились, сначала последовал короткий поцелуй, затем, с каждым разом, их поцелую длились дольше. Гарри медленно прервался и прикоснулся лбами.
—Пообещай мне кое-что, — шепнул он. Она кивнула. — В следующий раз, когда я сделаю что-нибудь похожее на то, лучше срази примени ко мне убийственное проклятие, не заставляй меня мучаться. Я понял, что значит быть твоим врагом. С Гермионой Грэнджер лучше не пересекаться.
Он улыбнулся, а Гермиона опустила голову и начала плакать. Гарри хотел успокоить её.
—Не делай этого! Я не то имел в виду… — но она не переставала плакать.
Он погладил её волосы, она сказала:
—Мне так жаль.
Гарри вдруг ослепила яркая вспышка. Когда он открыл глаза, то Гермионы перед ним не было.
По лестнице со скоростью истребителя нёсся Рон. Когда он увидел Гарри, то резко остановился:
—Ты здесь! Я не нашёл тебя в спальне, и был уверен, что ты опять сглупил и отсутствовал всю ночь.
—Твоя уверенность не приводит меня в восторг, — сонно ответил Гарри.
—Посмотри! Первый снег! Я рад, что это случилось в воскресенье. Я сошёл бы с ума, будь первый снег в понедельник, и нам пришлось бы пойти на Зелья! — Гарри улыбнулся, а Рон подошёл ближе к окну, пристально глядя на снежную землю.
«Это объясняет, откуда вышел белый свет», — подумал Гарри. Рон выглядел сейчас больше пятилетним, чем пятнадцатилетним. Гарри, усмехаясь пошёл в спальню. Он подумал о Гермионе и почувствовал радость, которую не ощущал с тех пор, как они поссорились. Теперь всё было в порядке. Гарри задался вопросом, как она успела так быстро убежать наверх? Им повезло, что Рон не нашёл их вместе.
Они провели большую часть дня на улице. Было похоже, что каждый студент играл со снегом, подобно детям. Даже Алисия Спиннет забыла о своей должности Главной Старосты и перекидывалась снежками с Анжелиной и близнецами Уизли, которые кидались заколдованными самопередвигающимися снежками, оказавшиеся намного мягче бладжеров. Гарри, Рон, Гермиона и Джинни катались на коньках на замороженном озере. Некоторые Слизеринцы также решили покататься на коньках. Гарри был встревожен, что на льду находились одновременно Крэбб, Гойл и «младшая» сестра Крэбба; он боялся, что лёд сломается под таким давлением. Но он прекрасно держался, даже не треснул.
Позже, все они расслабились у камина в гостиной, пили горячий шоколад с поджаренным хлебом. Даже Гермиона не предлагала сделать домашние задания.
Когда время приблизилось к ужину, Гарри зашёл в пустую спальню. Он сел на кровать и написал записку:
Северусу Снейпу от друга.
Возможно, это пригодится для воспоминаний о Лили.
Гарри написал это печатным почерком, чтобы Снейп не понял, он кого это. Он свернул записку и засунул её в коробку, где уже лежал мыслив. После этого, он засунул плащ-невидимку в карман, взял коробку и пошёл. В гостиной его заметила только Гермиона, которая улыбалась ему.
—Я сейчас вернусь, — сказал Гарри, она кивнула, и Гарри пошёл.
В коридоре, он надел плащ-невидимку, держа в одной руке коробку. На пути к подземельям, он не встретил никого.
Гарри осторожно зашёл в класс Снейпа и хотел тихо положить коробку с мысливом на пол. Но вместо этого, коробка соскользнула и с глухим звуком упала на каменный пол. После этого, он услышал топот ног за дверью, и через мгновение, дверь громко распахнулась, и вышел Снейп.
Снейп начал подозрительно рассматривать класс, и увидел коробку. Он подошёл к ней, но брать не стал. Гарри боялся пошевелиться: если Снейп протянул руку, то поймал бы его. Он взял палочку в руки. Гарри подумал, что он собирается произнести какое-то заклятие, способное выдать человека под плащом-невидимкой, но вместо этого, он поднял в воздух коробку, и она поплыла в его кабинет. Снейп пошёл за ней и захлопнул дверь.
Гарри побежал в гостиную Гриффиндора, пока Снейп не пошёл туда, и не обвинил кого-нибудь из Гриффиндорцев в случившемся.
Когда почти все уже поужинали, Дамблдор встал и сделал объявление:
—Сегодня был прекрасный день, не правда ли? Я думаю, почти все уже позабавились со снегом. Даже я. — Гарри улыбнулся, вспомнив, как Дамблдор наблюдал за ними, когда они катались на коньках, — Зима в Хогвартсе! Очаровательное время. Я надеюсь, все останутся в Хогвартсе на Рождественский бал.
Гарри сделал гримасу; он надеялся, что больше не будет балов. Там будет всё настолько сложно — Чоу и Гермиона… и что, если Малфой захочет пригласить Джинни? Он посещал бы Рона в Азкабане до конца жизни, когда тот убьёт Малфоя…
—День после Рождества будет днём Замен.
Все молчали, поэтому Дамблдор продолжил:
—Ах, да. Я думаю, последний раз, день Замен был так давно, что не все знают, что это. Традиционно, семьи, которые имели подчинённых, на день становились их подчинёнными. Владельцы станут служащими, а служащие — владельцами.
Гарри широко раскрыл глаза и повернул голову к Гермионе.
—Предсказание змеи! – шепнули они одновременно.
—Итак, — медленно сказал Дамблдор. — Я надеюсь, что многие смогут остаться на день Замен. Каждый из вас может подать заявку в вестибюле. Спешите! До Рождества осталось две недели!
Когда они шли в Гриффиндорскую башню, Рон спросил у Гермионы:
—Это была твоя идея с днем Замен?
—А что, даже если и так?
—Когда же ты поймешь, что эльфам нравится работать, и ниже их достоинства работать за деньги?
—Рональд УИЗЛИ! Пусть они хоть немного поймут, что такое свобода!
—Что? Гермиона, мне нравится, когда моя одежда чистая, постель убранная, есть еда. Я слышал, что в некоторых маггловских школах учащихся заставляют делать хозяйственную работу. Ты хочешь, чтобы и здесь было так же?
—Этого никогда не будет. После Рождества, Дамблдор сделает эльфам предложение: кто захочет, тот сможет получить одежду, а значит и свободу. Если они захотят остаться в Хогвартсе, им дадут заработную плату и свободное время. Они больше не будут собственностью Хогвартса. Но ты знаешь, что они не хотят свободы, для них это непривычно.
Гарри надоело это, и он встал между ними.
—Вам действительно необходимо ссориться из-за эльфов? Может, вам хватит?
Рон нахмурил брови:
—Кстати, в том, что Гермиона одержима свободой эльфов, есть и твоя ошибка. Ты освободил Добби.
—Он принадлежал Малфоям! Они всегда били его!
Рону надоело это и он пошёл быстрым шагом. Гарри затянул Гермиону в ближайший класс и сказал:
—Гермиона, ты знаешь, что так великолепна? У тебя такое доброе сердце, только… — он не смог продолжить, потому что Гермиона поцеловала его.
Гарри очень хотел, чтобы много студентов осталось на день Замен. Он боялся видеть её взгляд, если такого не будет…
В течение следующей недели, Снейп проводил много времени в своём кабинете. Он выходил оттуда в начале урока, давал им задания и не появлялся до начала следующего урока.
За несколько дней до рождественских каникул, Гарри спросил у Невилла:
—Ты не знаешь, что Снейп делает в своём кабинете целыми днями?
—Я заходил к нему один раз, чтобы спросить насчёт дополнительного задания, но он меня даже не заметил. Он держал в руках палочку, а перед ним был шар, на котором были какие-то сменяющиеся рисунки.
Гарри улыбнулся себе. Он использовал мыслив. После уроков, он спустился в подземелье. Он постучался в дверь, и услышал «Alohomora!». Дверь открылась.
—А, это Вы, Поттер.
Гарри зашёл в кабинет, зная, что раньше без плаща-невидимки не решился бы на это. На столе был мыслив, но Гарри постарался не обращать на него внимания, чтобы не возникло подозрений.
—Профессор, я думал об этом с начала учебного года… — сказал Гарри. — Было бы неплохо опять открыть Клуб дуэлянтов. Настоящий, со знающим своё дело руководителем.
—Если Вы думаете, что Дамблдор согласится быть руководителем Клуба Дуэлянтов, то знайте, что он очень занят…
—Нет. Я знаю, что он занят. Я думал о Вас, — Снейп резко сделал удивлённое лицо. — Нет, я имею в виду не то, что Вы не заняты, а то, что если бы Вы не показали нам заклятие Разоружения, то…
—Я знаю, знаю. Вы, мистер Уизли и мисс Грэнджер не смогли бы использовать его против меня в Вопящей Лачуге.
—Я думал, было бы не бесполезно открыть клуб сейчас, когда вернулся Волдеморт, — в отличие от МакГонагол и многих других волшебников, Снейп не вздрагивал от этого имени.
—Хорошо, — сказал Снейп, рассматривая предложение. Затем, он пошёл к двери. — Стойте здесь, Поттер.
Гарри нахмурился. Что делать?
Но Снейп переместил несколько столов при помощи палочки. После этого, он поднял палочку и указал ею на Гарри.
—Что… — начал Гарри.
—Я хотел бы провести с Вами дуэль. Я хочу узнать, как сильно вы выросли со второго класса.
Гарри вспомнил краткую дуэль с Малфоем, когда был первый Клуб Дуэлянтов. После нескольких заклинаний, Снейп шепнул Малфою на ухо какое-то заклинание, и из его палочки вылетела змея. Тогда Гарри обнаружил, что он змееуст.
Гарри достал палочку, они поклонились друг другу, и отошли на несколько шагов. Гарри увидел, что Снейп поднял палочку:
—Expell…
—Impedimenta! — крикнул Гарри, направив палочку на Снейпа, который стал двигаться, будто в замедленной съёмке и также медленно произносить заклинание.
—…i…ar…, — говорил Снейп, а Гарри зашёл в это время ему за спину.
—mus[i/], — закончил Снейп, и зелёная вспышка ударилась в стену напротив. Гарри надоело, что Снейп движется медленно, и он произнёс:
—A tempo!
Снейп внезапно встрепенулся, обретя нормальную скорость. Он посмотрел налево и направо, не видя Гарри. Наконец, он обернулся и увидел его. Гарри пытался не выглядеть самодовольным. Снейп поклонился ему, и Гарри сделал то же самое. Они оба убрали палочки.
—Хорошо, Поттер. Возможно, Вам следует стать капитаном студентов в Клубе Дуэлянтов, — Снейп сказал это без эмоций, но Гарри показалось это высшей похвалой.
—Я, сэр? Но нам нужно подождать. Нужно узнать, кто хочет стать им, и узнать кто лучший.
—Хорошо, Поттер. Я поговорю с профессором Дамблдором, чтобы он объявил об этом сегодня на ужине. А сейчас, извините, мне нужно закончить свою работу.
—Конечно, профессор, — сказал он, кивая. Он повернулся, чтобы идти. Перед этим, он ещё раз осмотрел комнату.
Когда Гарри пришёл в вестибюль с Роном и Гермионой, готовясь зайти в Большой зал, они увидели, что несколько учащихся столпилось около объявления.
—О, хорошо, — обрадовалась Гермиона, — они подают заявки для пребывания в школе после Рождества.
Она была очень разочарована, что к этому времени, было только пять человек: Гарри, она сама, Эрни МакМилан, Ханна Эббот и Роджер Дэвис.
Но Гермиона была неправа. Они столпились около другого куска пергамента. Так было написано большими буквами: «УЧАСТИЕ В КЛУБЕ ДУЭЛЯНТОВ».
Джордж и Фред Уизли спросили у Ли Джордана:
—Ты знаешь о этом что-нибудь, Ли?
—Сейчас узнаю.
Роджер Дэвис выглядел раздражённым:
—Я — Главный Староста. Почему я не узнал об этом клубе первым?
—Потому что я предложил это Снейпу только сегодня, — сказал Гарри.
—Снейпу? Ты что с ума сошёл? Он же превратит нас всех в каких-нибудь червей, — вспылил Рон.
—Он сможет научить нас многому, — сказал Гарри и повернулся к Гермионе, — Гермиона, я могу взять твоё перо на время? — она взяла из кармана перо и дала его Гарри. Он подошёл к объявлению и написал: «Гарри Поттер».
Когда Гарри возвращал перо Гермионе, Рон выхватил его и написал своё имя в списке. Гермиона сделала то же самое. После этого, все, кто так были, брали это перо и писали свои имена. Рон и Гарри пошли в Большой зал, а Гермиона подождала своё перо, после чего присоединилась к друзьям.
После того, как большинство людей доело свои ужины, Дамблдор встал:
—Добрый вечер. Я надеюсь, всем, как обычно, понравилась еда. У меня для всех вас есть несколько новостей. Я дал разрешение профессору Снейпу начать работу клуба Дуэлянтов. Создать такой клуб попытка уже была, но она получилась не совсем удачная. Учитывая нынешние события, думаю, пора его открывать. Профессор Снейп, скажите, пожалуйста, несколько слов.
—Клуб начнёт свою работу в начале следующего полугодия. Если вы попытаетесь написать в список чужую фамилию, то это не получится — я нанёс соответствующее заклятие.
—О чёрт, — услышал Гарри шёпот Джорджа. — Наверное, поэтому я не смог написать твоё имя. Тебе нужно будет самому это сделать.
—Я предлагаю, чтобы студенты, которые заинтересовались этим провели каникулы, исследуя соответствующие заклинания. Сначала, будут приняты только первые двадцать человек списка. Затем, четверо участников с худшими результатами будут исключены из клуба, и в список внесут следующие четыре фамилии. В конечное счёте, будут только шестнадцать участников Клуба Дуэлянтов. Но они несомненно будут лучшими дуэлянтами в Хогвартсе, — Снейп посмотрел на студентов так, будто не был уверен, что такие люди существовали. Кстати, могут подавать заявки только учащиеся четвёртого и выше курсов.
Фред побежал в вестибюль с пером в руке. Он вернулся, выглядя очень разочарованным.
—Я только двадцать первый в списке. Мне нужно будет подождать, пока вылетит первая партия.
Для близнецов было необычным делать что-то не вместе (Ну, ещё была и Анжелина, но сначала они оба за ней ухаживали).
Гарри улыбнулся, чувствуя себя удовлетворённым. Все вокруг разговаривали только о клубе. Он и Гермиона встретились взглядами. Может быть, в следующем году, больше людей подаст заявки на день Замен. И тут, он понял, что из Гриффиндора на то, чтобы остаться на Рождество после бала, подали заявки только они двое…
Гарри и Гермиона будут одни в Гриффиндорской башне.
Из-за квиддича, весь уикенд Гарри был на вершине славы. Он проснулся утром в понедельник с головной болью. Но эта боль не была связана со шрамом. Это была обыкновенная головная боль из-за…
Зелий.
Первым уроком после завтрака.
Гарри простонал, когда тащился вниз по каменной лестнице с Роном, Гермионой и всеми остальными пятилетними Гриффиндорцами и Слизеринцами. Гермиона всё ещё не говорила с ним (она была с ним на утренней пробежке и зарядке, но за всё время не проронила ни единого слова). Это полностью контрастировало со всеми остальными студентами (не Слизеринцами, конечно), которые относились к Гарри больше, чем к герою, как обычно, а как к капитану команды, которая захватила такую ошеломляющую победу.
Рон также вошёл в долю восхищения. Падма Патил была приглашёна в гостиную Гриффиндора в субботу своим близнецом, Парвати Патил. Они провели очень много времени с Роном, который выглядел так, что не мог поверить всему. Он был окружён двумя очаровательными близняшками, которые слушали каждое его слово. Не помешало также то, что он взял восхитительного котёнка, который быстро привык к нему. Близнецы Патил восклицали после каждого зевка Аргента, каждого его протяжения. После Рождественского Бала, Гарри не был бы удивлён, если бы Падма вообще не замечала Рона, но теперь он был звездой, нападающим Гриффиндорской сборной по квиддичу. Гермиона, казалось, была столь же зла на Рона, как и на Гарри. Каждый раз, когда она отрывалась от чтения и смотрела на Рона и близнецов, она метала на них свирепые взгляды.
И Джинни! На завтраке она получила море писем от мальчиков с приглашением погулять где-нибудь вечером. Некоторые были даже от тех, с кем она никогда не разговаривала. Она краснела сильнее и сильнее с каждым письмом, которое она читала. Совы не останавливались и когда она вернулась в гостиную. Они взмахивали крыльями за окнами, требуя, чтобы их впустили. Гарри знал, что если бы он пошёл и открыл окно, то все совы налетели бы на неё, и сбили с ног.
Однако, ей было чрезвычайно неудобно от новой славы. Вручая ей следующее письмо, он спокойно предложил ей написать записку Малфою с предложением встретиться в Подземелье. Она с благодарностью улыбнулась ему — совы не смогли бы добраться до неё, в подземелье не было окон. В течение большей части дня, она оставалась в Подземелье, и Гарри постоянно боролся с желанием проверить их с Малфоем. Она, как и он, ничего не говорила ему о поцелуе после игры. Было так, будто поцелуя вообще не было (если не считать боли в левом колене Гарри от реакции Гермионы). Гарри также видел, как Гермиона смотрела на Джинни.
Размышления о Джинни и Малфое заставили его думать о другой паре Слизерин-Гриффиндор. Когда Гарри спускался в Подземелье, он вспомнил, как Снейп сказал о ней и зельях. Это звучало так, будто Снейп последние несколько дней постоянно думал о его матери. Казалось, он всё ещё мучался от того, что он не смог спасти её от Волдеморта. Снейп, вероятно, был бы гораздо лучшим хранителем секрета, нежели Петтигрю. Он вспомнил суд, который видел в мысливе Дамблдора, Пожирателей Смерти, и способ, которым Дамблдор защищал Снейпа, когда Каркаров попытался обвинить его, чтобы выйти из Азкабана. Если бы Гарри понял, что видела в Снейпе его мать, почему Дамблдор доверяет ему…
Когда он распаковывал свои запасы элементов зелий, то вспомнил… мыслив. Был бы у Снейпа мыслив. Если бы он использовал его, чтобы сохранить там воспоминания он его маме… А затем, Гарри мог бы найти получить доступ к нему, как он вошёл в мыслив Дамблдора… Это было опасно. И, возможно, неэтично, как чтение чужого дневника. Ему нужно будет подумать об этом позже. Он даже не знал, откуда достать мыслив…
—Поттер! Поттер! — услышал он голос Снейпа через перепутанные мысли. Гарри вздёрнул голову. Сколько же раз Снейп назвал его имя?
—Да, профессор? — сказал он с таким уважением, каким мог при своём отношении к нему. Снейп заметил различие, и выглядел расстроенным.
—Вы едите безвременный Шафран вместо того, чтобы готовиться делать противоядие от яда змей.
—Что я ем?
Снейп глубоко вздохнул:
—Кто может сказать Поттеру, почему я сказал ему, что он ест безвременный Шафран?
Рука Гермионы взмыла в воздух. Её лицо выглядело мрачным. Она, казалось, пыталась выглядеть более «Я знаю всё», чем обычно.
—Шафран безвременный является разновидностью рода шафранов, который является очень ядовитым. В Древней Греции, ленивые рабы ели достаточное его количество, что заболеть и не работать весь день, — Гермиона тяжело посмотрела на Гарри. Снейп, похоже, заметил это, так как он слабо улыбнулся. Было видно, что ему нравится, когда Гарри и Гермиона ссорятся.
«Хорошо, — подумал Гарри, — Я попробую понять, почему».
Снейп пошёл в центр комнаты.
—В вашем комплекте зелий не должно быть Hieracium venosum, или сорняка гремучей змеи, так что я попросил профессора Росток вырастить его в оранжерее. Организованно подходите ко мне и берите по одному растению…
Гарри попробовал сосредоточиться на работе. Теперь, Рон стал его партнёром, в то время как Гермиона работала с Невиллом. Он заметил, что Малфой не казался нормальным. Он выглядел бледнее, чем обычно, если это возможно, под глазами были тёмные круги. Он продолжал потирать руки, когда, по его мнению, никто не смотрел на него. Гарри думал о холодном взгляде, которым на него посмотрел Люциус Малфой в субботу, и способе, которым он наехал на своего сына наряду с остальными Слизеринцами и Снейпом. Что он сделал своему сыну? Он вспомнил о юридически разрешённых проклятиях, которые были так же болезненны…
—ПОТТЕР! — опять крикнул Снейп, и в течение оставшейся части урока Гарри пытался ни о чём, кроме зелий, не думать.
«Хотя, я последний, кому нужно противоядие от яда змей», — подумал Гарри, вспомнив о языке змей.
Когда уроки закончились, Гарри побежал в гостиную, чтобы написать письмо Сириусу, спросить его, сможет ли он где-нибудь достать мыслив. Гарри написал, что сможет дать ему денег из Гринготтса.
«Надеюсь, он не стоит десятки тысяч галлеонов», — подумал Гарри, — «Действительно, сколько бы мог стоить мыслив?»
Гарри думал о мысливе в течение всего ужина. Когда он пошёл на анимагию, профессора МакГонагалл опять там не было. Дамблдора тоже. Он подошёл к столу, там лежала записка, где было указание пойти к домику Хагрида.
«Это странно», — подумал Гарри.
Гарри спустился на улицу и пошёл к дому Хагрида, дрожа от декабрьского ветра — он не надел плащ. Его чёрная школьная мантия чуть ли не слетала с него. Когда он дошёл до заграждения грифона, то был рад, что не имел привычки носить с собой Сэнди на Анимагию. МакГонагол стояла около забора, ожидая его.
В течение предыдущего урока в пятницу, она сказала ему, что Дамблдор рассказал ей о его желании превращаться в Золотого Грифона. Она не казалась удивлённой. К счастью, он уже почти умел превращаться во льва, ему просто нужно было научиться отращивать крылья. От этого, у Гарри была мучительная боль, и он не мог продержаться более двух секунд.
—Здравствуйте, Поттер, — поприветствовала она его, также несколько дрожа от холода.
—Здравствуйте, профессор.
—Как глава твоего дома, я разрешаю тебе на этой неделе спать рядом с Золотым Грифоном. Это — необходимый шаг в твоём обучении. Тебе нужно привыкнуть к животному, в которого будешь превращаться.
Гарри натянул одежду сильнее, поскольку порывы зимнего ветра усиливались.
—Спать? Здесь? Разве нельзя привести Грифона в замок?
—Нет, мы не можем.
—Хорошо, но что подумают другие студенты о том, что я всю неделю не буду спать в общежитии?
—Хммм… — сказала она, подняв брови, — Ах, у тебя будет наказание.
—Наказание? За что?
—Ну, скажем, ты отсутствовал сегодня вечером без разрешения, следовательно, на всю неделю ты будешь наказан. В течение этого времени ты будешь, скажем, будешь…
—Использовать маггловские средства, чтобы почистить каждый трофей в Трофейном зале?
Она кивнула.
—Превосходно придумано.
—Рону пришлось однажды делать это. Мне так хотелось быть с ним. У меня было наказание — помочь Локхарту отвечать на письмо поклонников…
Гарри показалось, что она слегка улыбнулась, но за эти годы, она уже научилась сдерживать эмоции перед учениками.
—Очень хорошо, у нас есть легенда. Хагрид сказал мне, что у тебя уже был контакт с грифоном.
—Да, я кормил его, расчёсывал ему гриву, он катал меня на спине два раза. Но приходилось приходить сюда без змеи. Он один раз пошёл за мной после того, как я был рядом.
—Это естественно. Грифон должен так делать, Поттер. Ты уверен относительно своего выбора?
—Я уверен, профессор.
—Мы, анимаги, думаем, что не мы выбираем животное, а оно выбирает нас.
—У меня к вам один вопрос, профессор. Разве грифону не холодно спать на улице?
—А ты думаешь, что он спал на холоде? В Хогвартсе не относятся жестоко к животным. Это не Дурмштранг. Грифоны — выходцы из Ближнего Востока и Северной Африки. Они любят тёплую погоду. Воздух в загоне нагрет волшебным образом. Только днём он греет не сильно, так как светит Солнце. А забор нам вообще не нужен, потому что Грифон никуда от тепла не уйдёт. Когда ты летал на нём, то сколько времени вы были в воздухе?
—Возможно, несколько минут. Не больше.
—Вот видишь? Он стремится к теплоте. Ты читали книгу о грифонах, которую я тебе дала? Я проведу проверку по этой книге.
Он кивнул ей.
—Хорошо. Спокойной ночи.
Она повернулась, чтобы идти, Гарри сказал:
—Профессор, он что-нибудь съел за последнее время? — он осторожно посмотрел на животное.
—Да, Хагрид сказал, что он съел двести фунтов баранины на ужин. Спокойной ночи, Поттер.
Она ушла в замок. Гарри повернулся, чтобы ещё раз посмотреть на грифона.
«Если в загоне теплее, то лучше зайти туда», — подумал Гарри.
Он перепрыгнул через забор и немедленно почувствовал, как тепло окутывает его. Это было похоже на то, что его переместили в тропики. МакГонагалл не шутила. Он осторожно приблизился к грифону. Он никогда не был так близко к нему, когда рядом не было Хагрида.
О подошёл ещё ближе к животному, так похожему на льва. Он присел рядом с ним и положил руку ему на бок, сразу почувствовав теплоту. Он медленно двигал рукой по его телу, от чего грифон тихо мурлыкал. Сняв одежду и свив её в клубок как подушку, он свернулся на земле рядом с ним, чувствуя его дыхание. Некоторое время, он смотрел на небо, так как было ещё рано, он не привык спать в это время. На ночном небе ясно высвечивались звёзды. Гарри закрыл свои глаза и попытался вообразить, что он летит в воздухе собственными силами, превратившись в грифона…
После того как Гарри пришёл после ночи рядом с Грифоном, профессор МакГонагалл организовала сцену, которая заключалась в том, что на него она наорала перед всем факультетом. Гарри сделал гримасу, что он очень сожалеет об этом. Она объявила, что у него будет наказание всю неделю каждым вечером.
—Вот это да, — сказал Рон после того, как она ушла, — Отсутствовал всю ночь. А что ты делал?
Гарри посмотрел на Гермиону, которая выглядела торжественно. Гарри пожал плечами.
—Трудно объяснить сейчас. Давай, пойдём на завтрак.
«МакГонагалл хорошо справилась», — подумал Гарри, — «Очень хорошо». Он чувствовал себя униженным перед остальными Гриффиндорцами. Он был старостой, и предполагалось, что он должен показывать всем пример, и так далее.
Каждую ночь после этого, Гарри ходил спать к грифону. На всякий случай, после первой ночи он надевал плащ-невидимку, чтобы никто не видел, что человек лежит на земле, даже если было темно. К ночи четверга, он уже чувствовал себя готовым к превращению в грифона, включая крылья.
Он закрыл глаза, сконцентрировался, все его кости начали болеть, так как он уже превратился в грифона. Он открыл глаза и приземлился на четвереньках. Он посмотрел на лапы — они были пушистые и золотистого цвета. Он ещё сильнее сконцентрировался, и расправил длинные крылья. Он посмотрел на грифона. Что ему теперь делать? Бороться с настоящим грифоном?
Грифон расправил крылья, набрал короткий разбег и прыгнул перед полётом в воздух. Гарри, задыхаясь, упал на землю и превратился обратно в человека. Он продержался три минуты — это был рекорд. К сожалению, настоящий грифон подумал, что тот тоже собирался взлетать. Но Гарри не взлетел, поэтому буквально сошёл с ума. У Гарри не было никакого интереса в том, чтобы упасть на землю, превратившись в человека, затем идти в больничное крыло…
Грифон летал вокруг него, затем приземлился. Он поднял голову, смотря на него, затем сел, выглядя сонным. Гарри опять свернулся рядом с ним, и заснул…
В субботу утром, он получил письмо и большой пакет. Хедвига чуть не уронила пакет на голову Рона, который сидел рядом с Гарри и ел лосося.
—Эй! — крикнул Рон, выплёвывая рыбу, которую он жевал.
—Ууу! — отскочила Джинни. Она собиралась есть следующее блюдо, и полупрожёванный кусок рыбы, вылетевший изо рта Рона попал на её руку. Вилл Флитвик, сидевший рядом с ней, начал смеяться и пролил апельсиновый сок. Эми и Энди Донегал смеялись, держась за животы, над этой цепной реакцией.
Гарри поймал пакет, сразу же поняв, какую тяжесть нёсла Хедвига. Это был куб площадью приблизительно восемнадцать квадратных дюймов и высотой почти один фут. Он положил коробку под стол и снял письмо с лапы Хедвиги. Рон вытянул шею, чтобы прочитать, но Гарри подвинулся, и он ничего не увидел. Рон нахмурился.
Дорогой Гарри!
В пакете мыслив. Он не так дорог, как Молния, но стоит почти столько же.
«О боже», — подумал Гарри.
О стоимости поговорим попозже. Ты сказал, что хотел встретиться со мной. Лучшее, что я могу сделать — встретиться сегодня в вашей гостиной около камина в час ночи. До встречи.
Сириус.
Он встал из-за стола, засунул в карман письмо и взял коробку с мысливом. Когда он собирался уйти, Гермиона остановила его:
—Гарри!
Он смущённо остановился. Что это она так внезапно с ним заговорила?
—У тебя шнурки развязались, — сказала она. Он подвинул мыслив правее и посмотрел вниз. Оба ботинка были крепко зашнурованы. Он опять посмотрел на неё. Гермиона незаметно достала что-то из его кармана.
—Посмотришь потом, — сказала Гермиона, возвращаясь к еде. Гарри закатил глаза и продолжил путь. Великолепно. Она говорит со мной для единственной цели — заставить его посмотреть на ботинки и почувствовать себя идиотом. Он ушёл, не оглядываясь.
Ночью, когда в гостиной уже никого не осталось, и время было без четверти час, Гарри облегчённо вздохнул, подходя к камину и садясь, чтобы ждать Сириуса.
Когда он появился, Гарри подскочил; он всё ещё не привык к этому виду связи. В прошлый раз, он был так рад, его не поймали в кабинете Снейпа, что даже забыл, что и тогда его голова появлялась в камине.
Сириус улыбнулся ему.
—Привет, Гарри. Как дела?
Он выглядит утомлённым, подумал Гарри.
—Хорошо. Спасибо за мыслив.
—Ты не против, если я спрошу, зачем он тебе нужен?
Гарри немного повернул голову, чтобы не смотреть ему в глаза.
—Я хочу дать его другу. Как подарок.
—Понял, — было видно, что Сириус не поверил ему.
—Действительно, кое-кому нужен мыслив. В его голове слишком много мыслей, он хочет о некоторых на время забыть.
—Откуда ты знаешь, что такое мыслив?
—Когда я был в кабинете директора, то случайно упал туда и…
—И ты планируешь, что и в этот тоже случайно упадешь?
Гарри виновато посмотрел на него.
—Это для Снейпа.
Сириус выглядел потрясённым:
—Я не ожидал этого. Снейп? Ты дашь его Снейпу?
—Это ещё не всё. Я хочу признаться. В октябре, когда ты говорил через камин со Снейпом, я был там плаще-невидимке. Я слышал всё о Многосущном зелье, о моей маме и Снейпе, и о Малфоях, и деятельности Пожирателей Смерти около деревни, где живут Уизли…
—Ты был там! — Сириус выглядел разъярённым. Гарри подумал, что он за на него, но оказалось не так. — А если бы там был кто-нибудь другой, он мог бы легко… Гарри, я не хочу кричать на тебя, это просто… безопасность…
Гарри посмотрел вниз.
—Я сожалею. Когда я зашёл в кабинет, то я не думал, что он будет говорить с тобой. Я был так удивлён, чуть не вскрикнул. Мне повезло, что он не заметил меня и не наказал. Пожалуйста, не говори ему этого.
—Тот плащ-невидимка… — пробормотал Сириус. Гарри показалось, что он вспоминал все моменты, когда Джеймс использовал его для проделок. Гарри было жаль, что он не посмеет спросить о нескольких из них.
—Сириус. Будь осторожен, когда будешь использовать зелье, хорошо?
—Обещаю, — Сириус улыбнулся ему.
—Я имею в виду… Люциус Малфой кажется мне безжалостным. Даже своего собственного сына… — он вспомнил, как выглядел Драко Малфой после матча. А затем, он вспомнил, как Люциус разговаривал с Чоу Чанг во время матча, как она странно выглядела позже…
Он сказал Сириусу об этом, и он ошеломлённо слушал это.
—Это звучит не очень хорошо, Гарри. Что случилось после этого?
Гарри покраснел.
—Ну?
—После это мы…
—Что? —обеспокоился Сириус.
—Целовались, — сказал Гарри очень тихим голосом. Сириус внезапно разразился смехом. Затем он утихомирил себя, но на лице всё ещё была улыбка.
—Извини, Гарри. Я всё не привыкну, что ты — уже не ребёнок. К тому времени, когда я привыкну, ты станешь дедушкой.
—Если я только выживу и хотя бы окончу Хогвартс, — нахмуренно сказал Гарри.
—Гарри. Я не хочу слышать такое. Ты не говорил, что у тебя есть девушка.
—Гм, да, — был красноречивый ответ Гарри. Он не испытывал желание рассказывать Сириусу о плане. — Мне только жаль, что не знаю, что он говорил ей. Я хочу сказать, мне кажется, что это была не обыкновенная болтовня.
Сириус глубокомысленно кивнул.
—Я согласен. Он сделал это с какой-то целью. И ты, вероятно, не сможешь расспросить её. Если она была под действием заклинания, то она вряд ли что-нибудь помнит. Но ты будь осторожен, когда с ней. На всякий случай. Всегда держи наготове палочку. Я, конечно, знаю, что трудно одновременно быть бдительным и целовать девушку…
—Сириус! — рассмеялся Гарри, опять краснея.
—Я знаю, что сейчас это смешно, но подумай об этой. Нет лучшего способа добраться до подростка, чем девочка-подросток.
Гарри кивнул.
—Фактически, я думал об этом. Ты знаешь, когда похищали Гермиону. Я задавался вопросом, была ли она помещена под властное проклятие. Сказать… делать вещи…
—Какие вещи?
—Я предпочёл бы не говорить. Сейчас, это не имеет значения. Мы не говорим об этом.
—Ты и Гермиона? Почему?
—Это… длинная история… — Что же он должен сказать Сириусу? То, что он целовал Гермиону (ну хорошо, больше, чем целовал)? И то, что она попыталась сделать из его ноги пюре, когда увидела его поцелуй с Джинни? Он не хотел, чтобы Сириус думал, что он под контролем каждой девушки, которую он видит.
—Идёт посыльный, — прошипел Сэнди. Гарри резко поднял голову. Посыльный? Что бы это значило?
—Сириус, тебе лучше идти. Кто-то идёт. Спасибо за всё. Не забудь, что нужно быть острожным.
—И тебе тоже, — сказал он и исчез. Огонь ещё раз мерцнул. Гарри прислонился к спинке кресла, задаваясь вопросом, кто же идёт.
Через несколько минут, Гарри уже начал засыпать. Внезапно, Гермиона села ему на колени, обнимая его шею и кладя голову на плечо.
—Гарри, — шепнула она. Он открыл глаза в удивлении, не зная, что сказать или сделать.
—Гермиона! — это было всё, что он мог подумать, уставившись на неё и неловко обнимая её. — Почему… ты…
Она вручила ему письмо Сириуса. Он понял, что она достала его из его кармана, когда сказала о развязанных шнурках.
—Мне жаль, Гарри. Я… я была такой…
Он приложил свой палец к её губам.
—Нет. Я должен был рассказать тебе о Сэнди. Но некоторые вещи я тебе всё же не могу рассказать. Даже Сириус не знает. Но ты скоро узнаешь. Я обещаю, — его голос стал мягким, — Я скучал по тебе.
Она печально улыбнулась:
—Хорошо. Только обещай, что не будешь делать этого снова.
—Что?
—Целовать Джинни. Я знаю, знаю. Вы были в толпе людей, она только что выиграла игру для команды — я не думала, что смогу ревновать…
Гарри улыбнулся и щипнул её в нос.
—Моя нога надолго это запомнит.
Она закрыла лицо руками:
—Ой, я не хотела тебя травмировать. Я не могу поверить, что сделала это!
Он убрал руки с лица и пальцем поднял её подбородок.
—Теперь ты можешь сделать это со мной, — сказал он её спокойно.
Их губы мягко встретились, сначала последовал короткий поцелуй, затем, с каждым разом, их поцелую длились дольше. Гарри медленно прервался и прикоснулся лбами.
—Пообещай мне кое-что, — шепнул он. Она кивнула. — В следующий раз, когда я сделаю что-нибудь похожее на то, лучше срази примени ко мне убийственное проклятие, не заставляй меня мучаться. Я понял, что значит быть твоим врагом. С Гермионой Грэнджер лучше не пересекаться.
Он улыбнулся, а Гермиона опустила голову и начала плакать. Гарри хотел успокоить её.
—Не делай этого! Я не то имел в виду… — но она не переставала плакать.
Он погладил её волосы, она сказала:
—Мне так жаль.
Гарри вдруг ослепила яркая вспышка. Когда он открыл глаза, то Гермионы перед ним не было.
По лестнице со скоростью истребителя нёсся Рон. Когда он увидел Гарри, то резко остановился:
—Ты здесь! Я не нашёл тебя в спальне, и был уверен, что ты опять сглупил и отсутствовал всю ночь.
—Твоя уверенность не приводит меня в восторг, — сонно ответил Гарри.
—Посмотри! Первый снег! Я рад, что это случилось в воскресенье. Я сошёл бы с ума, будь первый снег в понедельник, и нам пришлось бы пойти на Зелья! — Гарри улыбнулся, а Рон подошёл ближе к окну, пристально глядя на снежную землю.
«Это объясняет, откуда вышел белый свет», — подумал Гарри. Рон выглядел сейчас больше пятилетним, чем пятнадцатилетним. Гарри, усмехаясь пошёл в спальню. Он подумал о Гермионе и почувствовал радость, которую не ощущал с тех пор, как они поссорились. Теперь всё было в порядке. Гарри задался вопросом, как она успела так быстро убежать наверх? Им повезло, что Рон не нашёл их вместе.
Они провели большую часть дня на улице. Было похоже, что каждый студент играл со снегом, подобно детям. Даже Алисия Спиннет забыла о своей должности Главной Старосты и перекидывалась снежками с Анжелиной и близнецами Уизли, которые кидались заколдованными самопередвигающимися снежками, оказавшиеся намного мягче бладжеров. Гарри, Рон, Гермиона и Джинни катались на коньках на замороженном озере. Некоторые Слизеринцы также решили покататься на коньках. Гарри был встревожен, что на льду находились одновременно Крэбб, Гойл и «младшая» сестра Крэбба; он боялся, что лёд сломается под таким давлением. Но он прекрасно держался, даже не треснул.
Позже, все они расслабились у камина в гостиной, пили горячий шоколад с поджаренным хлебом. Даже Гермиона не предлагала сделать домашние задания.
Когда время приблизилось к ужину, Гарри зашёл в пустую спальню. Он сел на кровать и написал записку:
Северусу Снейпу от друга.
Возможно, это пригодится для воспоминаний о Лили.
Гарри написал это печатным почерком, чтобы Снейп не понял, он кого это. Он свернул записку и засунул её в коробку, где уже лежал мыслив. После этого, он засунул плащ-невидимку в карман, взял коробку и пошёл. В гостиной его заметила только Гермиона, которая улыбалась ему.
—Я сейчас вернусь, — сказал Гарри, она кивнула, и Гарри пошёл.
В коридоре, он надел плащ-невидимку, держа в одной руке коробку. На пути к подземельям, он не встретил никого.
Гарри осторожно зашёл в класс Снейпа и хотел тихо положить коробку с мысливом на пол. Но вместо этого, коробка соскользнула и с глухим звуком упала на каменный пол. После этого, он услышал топот ног за дверью, и через мгновение, дверь громко распахнулась, и вышел Снейп.
Снейп начал подозрительно рассматривать класс, и увидел коробку. Он подошёл к ней, но брать не стал. Гарри боялся пошевелиться: если Снейп протянул руку, то поймал бы его. Он взял палочку в руки. Гарри подумал, что он собирается произнести какое-то заклятие, способное выдать человека под плащом-невидимкой, но вместо этого, он поднял в воздух коробку, и она поплыла в его кабинет. Снейп пошёл за ней и захлопнул дверь.
Гарри побежал в гостиную Гриффиндора, пока Снейп не пошёл туда, и не обвинил кого-нибудь из Гриффиндорцев в случившемся.
Когда почти все уже поужинали, Дамблдор встал и сделал объявление:
—Сегодня был прекрасный день, не правда ли? Я думаю, почти все уже позабавились со снегом. Даже я. — Гарри улыбнулся, вспомнив, как Дамблдор наблюдал за ними, когда они катались на коньках, — Зима в Хогвартсе! Очаровательное время. Я надеюсь, все останутся в Хогвартсе на Рождественский бал.
Гарри сделал гримасу; он надеялся, что больше не будет балов. Там будет всё настолько сложно — Чоу и Гермиона… и что, если Малфой захочет пригласить Джинни? Он посещал бы Рона в Азкабане до конца жизни, когда тот убьёт Малфоя…
—День после Рождества будет днём Замен.
Все молчали, поэтому Дамблдор продолжил:
—Ах, да. Я думаю, последний раз, день Замен был так давно, что не все знают, что это. Традиционно, семьи, которые имели подчинённых, на день становились их подчинёнными. Владельцы станут служащими, а служащие — владельцами.
Гарри широко раскрыл глаза и повернул голову к Гермионе.
—Предсказание змеи! – шепнули они одновременно.
—Итак, — медленно сказал Дамблдор. — Я надеюсь, что многие смогут остаться на день Замен. Каждый из вас может подать заявку в вестибюле. Спешите! До Рождества осталось две недели!
Когда они шли в Гриффиндорскую башню, Рон спросил у Гермионы:
—Это была твоя идея с днем Замен?
—А что, даже если и так?
—Когда же ты поймешь, что эльфам нравится работать, и ниже их достоинства работать за деньги?
—Рональд УИЗЛИ! Пусть они хоть немного поймут, что такое свобода!
—Что? Гермиона, мне нравится, когда моя одежда чистая, постель убранная, есть еда. Я слышал, что в некоторых маггловских школах учащихся заставляют делать хозяйственную работу. Ты хочешь, чтобы и здесь было так же?
—Этого никогда не будет. После Рождества, Дамблдор сделает эльфам предложение: кто захочет, тот сможет получить одежду, а значит и свободу. Если они захотят остаться в Хогвартсе, им дадут заработную плату и свободное время. Они больше не будут собственностью Хогвартса. Но ты знаешь, что они не хотят свободы, для них это непривычно.
Гарри надоело это, и он встал между ними.
—Вам действительно необходимо ссориться из-за эльфов? Может, вам хватит?
Рон нахмурил брови:
—Кстати, в том, что Гермиона одержима свободой эльфов, есть и твоя ошибка. Ты освободил Добби.
—Он принадлежал Малфоям! Они всегда били его!
Рону надоело это и он пошёл быстрым шагом. Гарри затянул Гермиону в ближайший класс и сказал:
—Гермиона, ты знаешь, что так великолепна? У тебя такое доброе сердце, только… — он не смог продолжить, потому что Гермиона поцеловала его.
Гарри очень хотел, чтобы много студентов осталось на день Замен. Он боялся видеть её взгляд, если такого не будет…
В течение следующей недели, Снейп проводил много времени в своём кабинете. Он выходил оттуда в начале урока, давал им задания и не появлялся до начала следующего урока.
За несколько дней до рождественских каникул, Гарри спросил у Невилла:
—Ты не знаешь, что Снейп делает в своём кабинете целыми днями?
—Я заходил к нему один раз, чтобы спросить насчёт дополнительного задания, но он меня даже не заметил. Он держал в руках палочку, а перед ним был шар, на котором были какие-то сменяющиеся рисунки.
Гарри улыбнулся себе. Он использовал мыслив. После уроков, он спустился в подземелье. Он постучался в дверь, и услышал «Alohomora!». Дверь открылась.
—А, это Вы, Поттер.
Гарри зашёл в кабинет, зная, что раньше без плаща-невидимки не решился бы на это. На столе был мыслив, но Гарри постарался не обращать на него внимания, чтобы не возникло подозрений.
—Профессор, я думал об этом с начала учебного года… — сказал Гарри. — Было бы неплохо опять открыть Клуб дуэлянтов. Настоящий, со знающим своё дело руководителем.
—Если Вы думаете, что Дамблдор согласится быть руководителем Клуба Дуэлянтов, то знайте, что он очень занят…
—Нет. Я знаю, что он занят. Я думал о Вас, — Снейп резко сделал удивлённое лицо. — Нет, я имею в виду не то, что Вы не заняты, а то, что если бы Вы не показали нам заклятие Разоружения, то…
—Я знаю, знаю. Вы, мистер Уизли и мисс Грэнджер не смогли бы использовать его против меня в Вопящей Лачуге.
—Я думал, было бы не бесполезно открыть клуб сейчас, когда вернулся Волдеморт, — в отличие от МакГонагол и многих других волшебников, Снейп не вздрагивал от этого имени.
—Хорошо, — сказал Снейп, рассматривая предложение. Затем, он пошёл к двери. — Стойте здесь, Поттер.
Гарри нахмурился. Что делать?
Но Снейп переместил несколько столов при помощи палочки. После этого, он поднял палочку и указал ею на Гарри.
—Что… — начал Гарри.
—Я хотел бы провести с Вами дуэль. Я хочу узнать, как сильно вы выросли со второго класса.
Гарри вспомнил краткую дуэль с Малфоем, когда был первый Клуб Дуэлянтов. После нескольких заклинаний, Снейп шепнул Малфою на ухо какое-то заклинание, и из его палочки вылетела змея. Тогда Гарри обнаружил, что он змееуст.
Гарри достал палочку, они поклонились друг другу, и отошли на несколько шагов. Гарри увидел, что Снейп поднял палочку:
—Expell…
—Impedimenta! — крикнул Гарри, направив палочку на Снейпа, который стал двигаться, будто в замедленной съёмке и также медленно произносить заклинание.
—…i…ar…, — говорил Снейп, а Гарри зашёл в это время ему за спину.
—mus[i/], — закончил Снейп, и зелёная вспышка ударилась в стену напротив. Гарри надоело, что Снейп движется медленно, и он произнёс:
—A tempo!
Снейп внезапно встрепенулся, обретя нормальную скорость. Он посмотрел налево и направо, не видя Гарри. Наконец, он обернулся и увидел его. Гарри пытался не выглядеть самодовольным. Снейп поклонился ему, и Гарри сделал то же самое. Они оба убрали палочки.
—Хорошо, Поттер. Возможно, Вам следует стать капитаном студентов в Клубе Дуэлянтов, — Снейп сказал это без эмоций, но Гарри показалось это высшей похвалой.
—Я, сэр? Но нам нужно подождать. Нужно узнать, кто хочет стать им, и узнать кто лучший.
—Хорошо, Поттер. Я поговорю с профессором Дамблдором, чтобы он объявил об этом сегодня на ужине. А сейчас, извините, мне нужно закончить свою работу.
—Конечно, профессор, — сказал он, кивая. Он повернулся, чтобы идти. Перед этим, он ещё раз осмотрел комнату.
Когда Гарри пришёл в вестибюль с Роном и Гермионой, готовясь зайти в Большой зал, они увидели, что несколько учащихся столпилось около объявления.
—О, хорошо, — обрадовалась Гермиона, — они подают заявки для пребывания в школе после Рождества.
Она была очень разочарована, что к этому времени, было только пять человек: Гарри, она сама, Эрни МакМилан, Ханна Эббот и Роджер Дэвис.
Но Гермиона была неправа. Они столпились около другого куска пергамента. Так было написано большими буквами: «УЧАСТИЕ В КЛУБЕ ДУЭЛЯНТОВ».
Джордж и Фред Уизли спросили у Ли Джордана:
—Ты знаешь о этом что-нибудь, Ли?
—Сейчас узнаю.
Роджер Дэвис выглядел раздражённым:
—Я — Главный Староста. Почему я не узнал об этом клубе первым?
—Потому что я предложил это Снейпу только сегодня, — сказал Гарри.
—Снейпу? Ты что с ума сошёл? Он же превратит нас всех в каких-нибудь червей, — вспылил Рон.
—Он сможет научить нас многому, — сказал Гарри и повернулся к Гермионе, — Гермиона, я могу взять твоё перо на время? — она взяла из кармана перо и дала его Гарри. Он подошёл к объявлению и написал: «Гарри Поттер».
Когда Гарри возвращал перо Гермионе, Рон выхватил его и написал своё имя в списке. Гермиона сделала то же самое. После этого, все, кто так были, брали это перо и писали свои имена. Рон и Гарри пошли в Большой зал, а Гермиона подождала своё перо, после чего присоединилась к друзьям.
После того, как большинство людей доело свои ужины, Дамблдор встал:
—Добрый вечер. Я надеюсь, всем, как обычно, понравилась еда. У меня для всех вас есть несколько новостей. Я дал разрешение профессору Снейпу начать работу клуба Дуэлянтов. Создать такой клуб попытка уже была, но она получилась не совсем удачная. Учитывая нынешние события, думаю, пора его открывать. Профессор Снейп, скажите, пожалуйста, несколько слов.
—Клуб начнёт свою работу в начале следующего полугодия. Если вы попытаетесь написать в список чужую фамилию, то это не получится — я нанёс соответствующее заклятие.
—О чёрт, — услышал Гарри шёпот Джорджа. — Наверное, поэтому я не смог написать твоё имя. Тебе нужно будет самому это сделать.
—Я предлагаю, чтобы студенты, которые заинтересовались этим провели каникулы, исследуя соответствующие заклинания. Сначала, будут приняты только первые двадцать человек списка. Затем, четверо участников с худшими результатами будут исключены из клуба, и в список внесут следующие четыре фамилии. В конечное счёте, будут только шестнадцать участников Клуба Дуэлянтов. Но они несомненно будут лучшими дуэлянтами в Хогвартсе, — Снейп посмотрел на студентов так, будто не был уверен, что такие люди существовали. Кстати, могут подавать заявки только учащиеся четвёртого и выше курсов.
Фред побежал в вестибюль с пером в руке. Он вернулся, выглядя очень разочарованным.
—Я только двадцать первый в списке. Мне нужно будет подождать, пока вылетит первая партия.
Для близнецов было необычным делать что-то не вместе (Ну, ещё была и Анжелина, но сначала они оба за ней ухаживали).
Гарри улыбнулся, чувствуя себя удовлетворённым. Все вокруг разговаривали только о клубе. Он и Гермиона встретились взглядами. Может быть, в следующем году, больше людей подаст заявки на день Замен. И тут, он понял, что из Гриффиндора на то, чтобы остаться на Рождество после бала, подали заявки только они двое…
Гарри и Гермиона будут одни в Гриффиндорской башне.
Oh how I wish, for soothing rain
All I wish is to dream again
My loving heart lost in the dark
For hope I'd give my everything
All I wish is to dream again
My loving heart lost in the dark
For hope I'd give my everything
-
ExiLe
- Ученик
- Сообщения: 315
- Зарегистрирован: 05 авг 2004 12:28
- Откуда: Дебри сознания
- Контактная информация:
Глава шестнадцатая. Рождественский бал.
За день до Рождества, Рон должен был подготовить эссе на «Бурю», на урок по защите от сил зла. Гермиона уже писала о Миранде, часто восклицая: «О храбрый новый мир!» и о новом понимании людей Мирандой. Хмури это понравилось, но Гермиона, как заметил Гарри, всё время как читала, краснела. Она делала это быстрым высоким голосом, идущим так быстро, что Гарри даже не понял, что она говорила.
Время было уже два часа ночи, и все уже давно ушли. Рон всё ещё оттачивал некоторые фразы эссе. Рядом с Роном сидел только Гарри, и тот просто зевал и пытался не уснуть. Когда он попытался посмотреть через плечо Рона, что тот написал, но пергамент оказался пустым. Рон спокойно посмотрел на Гарри.
—Я заколдовал пергамент, чтобы его мог читать только я. Так что не старайся, — уверил его Рон, — я имею ввиду, да-ты-всё-ещё-мой-лучший-друг и спасибо-что-остался-со-мной, но всё равно отстань.
—А как же его тогда будет читать Хмури? — хотел знать Гарри.
—Я уберу заклятие. Хотя, кто знает, может он увидит всё при помощи волшебного глаза, он же видит через стены, столы, одежду…
—И через плащи-невидимки…
—Хорошо ещё, настоящий Хмури любит спать. Гарри, можно у тебя кое-что спросить?
—Что?
—Почему тебе понадобилось четыре ночи, чтобы почистить трофеи, когда мне понадобилось несколько часов?
Гарри уже открыл рот, но понял, что ему нечего отвечать. Но ему в голову пришла одна мысль:
—Рон, если бы ты мог выбрать любую девочку своей подругой, то кого бы ты выбрал?
—Пытаешься увильнуть, Гарри? — спросил Рон, — Ты не ответил на мой вопрос.
—Я отвечу, если ты сначала это сделаешь ты.
—Гарри, я не собираюсь…
—Рон, я спросил у тебя только потому, что я уже знаю ответ.
—Ты так считаешь?
—Докажи, что я не прав, — пожал плечами Гарри.
—Гарри, я … — он колебался. Он встал и прошёлся по комнате. Потом, он провёл рукой по огненно-рыжим волосам, — я не хочу, чтобы что-нибудь поменялось. Почему всё не может остаться, как было? Почему?
—Потому что так должно быть, — спокойно сказал Гарри, — Почему ты не говоришь ей ничего?
—Я не могу, нет… я не могу.
—Почему?
—Она должна будет ответить мне да или нет. Вдруг, она скажет нет, что тогда?
—А если скажет да?
—Тогда всё изменилось бы. А если она сказала да, а потом всё пошло к чёрту?
—Но ты хотя бы попробовал бы.
—Это не имеет смысла. Отрицательный результат! Мы настолько молоды! Если нам всегда было бы…
—Двенадцать лет? — Гарри закончил его мысль, — Но это было уже три года назад.
—И всё-таки, почему всё должно меняться?
—Она не будет ждать тебя вечно.
—Почему ты начал спрашивать меня об этом?
—Называй меня глупым или оптимистом, но я думал, что если бы спросил, то получил бы ответ.
Рон долго смотрел на Гарри, будто читая его мысли. Потом, он, собрав вещи, почти угрожающе сказал:
—Этого разговора никогда не было, — и ушёл наверх.
Гарри не веря смотрел на него. Как он может быть настолько упрямым? Они все трое отделимы друг от друга с тех пор, спасли Гермиону в Хэллоуин первого года от Горного Тролля. Но два мальчика и одна девочка становились старше и, естественно, менялись.
Гарри был рад, что сказал Рону, что она не будет ждать его вечно. Рон был предупреждён. Гарри мог жить с чистой совестью (или почти).
И тут, он понял, что они говорили о Гермионе, но…
Ни один из них ни разу не назвал её имени.
—Уизли! — донёсся рык Хмури. Рон взглянул на него. Он перечитывал своё эссе уже десятый раз. Он шатаясь встал и проделал путь к учительскому столу.
—Ариель и Калибан — две стороны одной и той же монеты: Просперо. Ариель — это воплощение благородной стороны Просперо, борющейся за знания, стремящейся физического комфорта и политических амбиций. Калибан — менее благородная сторона, выражающая ярость, ревность и желание мести Просперо за незаконный захват его прав на остров.
Они оба рабы, и, когда они жалуются на это, Просперо быстро возмущается и напоминает и о том, почему он заслуживает благодарность.
And, for thou wast a spirit too delicate
To act her earthy and abhorr’d commands,
Refusing her grand ‘hests, she did confine thee,
By help of her more potent ministers,
And in her most unmitigable rage,
Into a cloven pine; within which rift
Imprison’d, thou didst painfully remain
A dozen years.
Это — то, как Просперо описывает себя и свое двенадцатилетнее заключение.
Ариель не свободен, потому что Просперо также не свободен. Он — раб его плохих инстинктов — ревности, гнева и желания мести. Эта сторона Просперо (воплощённая в Калибане) должна быть порабощена им так, чтобы он пытался избегать его управления им.
Просперо хочет, чтобы Калибан был благодарен ему за его обучение, но оно было таким же успешным, как если бы он пытался научить свой собственный член читать. Возможно, это было указанием на любовь к книгам Просперо
Парвати подавила хихиканье, а Гермиона сильно покраснела. Лаванда уставилась на Рона стеклянными глазами и с открытым ртом. Рон продолжил читать.
— Его осуждение попытки Калибана изнасиловать Миранду выглядит больше как ревность, чем отеческая защита, и, фактически, гнев устремлён больше на себя, чем на Калибана.
Ариель восполняет духовные потребности Просперо: он поёт, показывает пьесы. Калибан же выполняет физические потребности — жжёт костры, достаёт еду и другие удобности. Просперо не отрицает свои потребности в физическом комфорте.
В конце, Просперо показывает признаки возвращения к интеллектуальной жизни. Ариель был освобождён от службы, потому что Просперо сам будет играть его роль. Калибан также освобождён, но это, кажется, потому, что даже за двенадцать лет, Просперо никогда не согласился с этой частью себя, и, вероятно, не будет.
Класс начал хлопать ему. Все девочки выглядели ошеломлёнными. Парвати обмахивалась свёрнутым куском пергамента, так как на лице уже выступил пот. Гермиона была немного покрасневшая. Лаванда выглядела просто загипнотизированной.
Хмури ударил своей деревянной ногой по полу.
Эффект от его искренне сформулированного эссе был замечательный.
Ответ Хмури на эссе Рона был загадочный.
—Превосходно, — сказал он. — Оно даёт нам пищу для размышлений.
После урока, все вернулись в гостиную. Эссе Рона вылетело из головы Гарри, так как через студентов пронеслась волнительная рябь. Гарри не мог понять, что происходило, вокруг был неразборчивый лепет. Наконец, он заметил, что по всей толпе передавали листочек. Они, должно быть, были волшебно дублированы, так как на всех было написано одно и то же:
_____________РОЖДЕСТВО!!! _____________
ПРАЗДНИК! ПРАЗДНИК! ПРАЗДНИК!
——суббота, 23 декабря——
улица Флор, дом 2
————Хогсмид———
(((((дом тёти Кэтти Бэлл)))))
...................... с 10 вечера до 4 утра.........................
ПСССП
(Приносите с Собой Собственное Сливочное Пиво)
—Праздник? — спросил Джордж, обнимая за талию Анжелину. — Неконтролируемый? — шепнул он ей на ухо, но не очень тихо.
Гарри посмотрел боковым зрением на Гермиону. Она не смотрела в его направлении. Он направился к Рону, который держал один из пергаментов и смотрел на него так, будто сейчас проглотит бладжер.
Оставшуюся часть дня, все если и говорили, то только о празднике. Рон и Гарри играли в шахматы, в то время как Гермиона смотрела, как они играют. Они старались не слушать тех, кто говорят о Рождестве. И вдруг, Гарри понял, что может без проблем срубить королеву Рона! Он ещё раз посмотрел на доску. Рон переместил королеву, чтобы снять офицера Гарри, защищавшего короля. И если он возьмет его королеву офицером, то будет ли он уязвим? Гарри проверил; конь Рона был близко, но потребуется, по его расчётам, шесть Г-образных ходов, чтобы добраться до короля. Он был всего лишь на две диагональные клетки от короля, но, к счастью, по диагонали конь двигаться не может. К тому же, срубив королеву, он открывал прямой путь к королю.
Гарри, улыбаясь, выдвинул вперёд офицера и срубил королеву. Он посмотрел в глаза Рона.
—Шах, — сказал он.
Рон уставился на шахматную доску; его король был защищён офицером, находившимся рядом с ним по диагонали на чёрном квадрате. Этим офицером он не мог рубить офицера Гарри. Был также конь непосредственно перед королём, который Рон и передвинул, чтобы он встал между офицером Гарри и королём Рона.
Гарри немедленно срубил его офицером и снова сказал:
—Шах.
Рон нахмурил брови. Гермиона сначала уставилась на доску, затем крикнула:
—Нет, Гарри, это не шах. Это — мат. Ты выиграл, Гарри!
Рон и Гарри тоже посмотрели друг на друга, затем на доску. Если бы король не двигался, то его рубил бы офицер. Если бы он подвинулся в любую из сторон, то его рубили бы один из коней или королева.
Услышав возглас Гермионы, к ним подбежали Джинни, Фред, Джордж и другие. Рон удивился, что вокруг собралось так много народу.
—Я думаю, что когда ты срубил мою королеву, то это было началом конца, — категорически заявил Рон. Гарри почувствовал себя так, будто убил Рона.
—Долго же ты пробивал себе путь, — рассмеялся Симус.
—Путь к победе, — сказал Джордж.
—ЗАТКНИТЕСЬ! — внезапно для себя закричал Гарри. Все бормотали, смеялись и просто взволнованно говорили об игре — но теперь была полнейшая тишина. Он открыл портрет и вышел в коридор. Пройдя два шага, от опёрся об стену. Он мог потерять Рона. Он знал это. Он потеряет своего лучшего друга.
…когда ты срубил мою королеву…
Внезапно, портрет поднялся. Оттуда вышла Джинни.
—О, Гарри, ты здесь. Я рада, что ты не далеко ушёл. Ты в порядке? — она села рядом с ним. Он вздохнул и посмотрел на потолок.
—Нет, не совсем.
—Хмм. Это отлично. Некоторые люди отвечают «да», правда это или нет.
Некоторое время, они сидели молча. Сначала, он чувствовал, что хочет быть один, но теперь был благодарен ей, что она сидела рядом. Затем, она тихо заговорила.
—Ты знаешь, Гарри, я ещё не отблагодарила тебя…
—За что? — спросил он более раздражённо, чем собирался. Очевидно, Джинни не заметила это.
—За предложение послать сову Драко. На следующий день после состязаний. Он действительно хотел встретиться, но боялся просить этого…
—Он не боялся быть с тобой в Подземелье, — проворчал Гарри низким голосом.
—Но мы не были в Подземелье.
—Но я же сказал ему, что вы можете встречаться только в Подзмелье…
—Когда я послала сову, — Джинни прервала его, — я посмотрела, куда она полетела. Она полетела в больничное крыло. Я пошла туда, села рядом с его кроватью и читала ему книжку. Мадам Помфри дала ему немного болеутоляющего. Она делает этот сироп из фиговых листьев, от избиения.
—Избиения?
—На руки. Его отец не был рад тому, что Драко продул.
—И что он сделал?
—Нанёс проклятие Passus. Это заклятие отличается от Круциуса. Оно не запрещённое. Оно длится не долго — около нескольких секунд. Это похоже на удар. Но можно сделать это неоднократно, как сделал отец Драко. Если сделать именно так, то боль накапливается.
—Я одного не могу понять, Джинни. Как вы смогли стать друзьями, не говоря уже о…
—Большем.
—Да, — Гарри сделал паузу, — а насколько больше?
—Немного больше.
—Он… не давит на тебя?..
—Нет, Гарри. Мы оба знаем о факте, что волшебный брачный контракт можно заключать с пятнадцати лет.
—И он знает о факте, что через несколько месяцев тебе будет пятнадцать?
—Мы не обсуждали это. Доверяй мне, пожалуйста. Я могу позаботиться о себе. Я никогда не сделала бы того, что не хочу.
—Но мы говорим о Драко Малфое.
—Ты говоришь так, будто знаешь его. Но это не так. Возможно, никто не знает…
Она посмотрела стену, будто пыталась вспомнить все детали какого-то события.
—Это было начало года. После Гербиологии, я помогала профессору Росток отнести несколько растений spleenwort/ в больничное крыло. Она сказала, что это для мадам Помфри, чтобы сделать зелье Предохранения. Она действовала странно и сказала, что не даёт его каждой девушке, которая просит его. Затем, она посмотрел на меня и сказала, что, конечно, я хорошая девочка, и никогда не буду нуждаться в нём. Я не потрудилась поискать, что оно делает.
Гарри вспомнил, как они проходили это растение. Оно использовалось для лечения печени, но они использовались только мужчинами, так как у женщин оно вызывает бесплодие. Исходя из этого, Гарри мог предположить, для чего она даёт его девушкам.
—Так или иначе, мы дошли до больничного крыла с подносами с spleenwort, на одной из кроватей спал Драко — он был единственным пациентом, и выглядел ужасно. Я не могла видеть, что с ним, но он вздрагивал во сне. Профессор Росток положила поднос и ушла. Я тоже собиралась уйти, но он выкрикнул во сне.
—Он сказал о том, как был травмирован?
—Не совсем. Он сказал… он сказал…
—Что?
—Мамочка.
Гарри рассмеялся, и то же сделала Джинни, но она сразу же остановилась.
—Хватит, Гарри, — упрекнула она его. — Все мы так делаем. Я уверена, что ты… ты раньше жить не мог без матери.
Гарри успокоился, смотря вниз, а затем на неё.
—Совершенно верно.
—Во всяком случае, он, казалось, нуждался в кое-ком. Я подошла к нему. Он много раз повторил это слово, а затем сказал «Заставь его остановиться, мама». Я взяла его за руку и утихомирила его, сказав, что его мама там. Он успокоился и начал спать более мирно. Он не открыл глаза, не узнал, что его матери там не было. Через некоторое время, я отпустила его руку и ушла. Он выглядел так…
—Только не говори, что красиво, сладко или что-то в этом роде, а то я неделю не смогу есть.
—Оставленным. Одним, — сказала она.
—Я не понимаю, раз он так и не узнал, что ты была там…
—Мы всегда в одно и то же время спускались в Подземелье, чтобы делать дополнительную работу. Я признаю, что бросала взгляды (и не попадала) на него, в то время как он работал. После того случая в больнице, я стала любопытно относиться к нему. Он обычно был противен мне. Он всегда делал замечания, что семья Уизли бедна. Ты знаешь. Старый Драко Малфой. Так вот, однажды я сказала ему: «По крайней мере, мой папа не помещает меня в больницу, и если бы я была в больнице, пришла бы моя настоящая мама и держала меня за руку». Он не знал, что я хотела этим сказать. Он сказал, что я сумасшедшая. Я сообщила ему, что была там, когда он кричал: «Мама, Мама. Скажи ему остановиться, мама», и что я держала его за руку и сказала, что его мама там. Он выглядел потрясённым. «Ты была там?» — он спросил. Но я была настолько рассержена на него, что не могла остановиться. Я сказала ему, что в своей семье, которую всегда оскорбляли, мы всегда смотрели друг за другом, не боялись выражать свои чувства…
Гарри посмотрел вдаль, но Джинни не могла этого видеть. Он думал о Роне.
—Я спросила его, почему он так сильно заставляет всех людей думать, что у нас нет чувств. Я сказала ему: «Неудивительно, что никто не любит тебя». Как только я сделала это, то сразу хотела проглотить язык. Я не поверила, что сказала такое. Я чувствовала себя настолько ужасно. Но он просто сказал: «Ты хорошо выразила свои чувства», и ушёл.
—Гмм! — выдохнул Гарри. — Я не заметил, что вы там подружились.
—Я и не говорю, что в тот момент мы были друзьями. Но в следующий раз, когда мы в то же время были в Подземелье, он относился ко мне совсем по-другому. Мы говорили о работе, о том, что делали на уроках. Настоящая беседа. Он смеялся. Кое-что изменилось. Мы были на пути к дружбе. И теперь…
Она остановилась, затем на её лице появилась улыбка, и она немного покраснела.
—Ты знаешь, что я читала ему на день после матча?
—Что?
—Ветер в ивах.
Гарри рассмеялся.
—Ты шутишь.
—Совсем нет, — она всё ещё улыбалась. — Он всегда любил читать эту книгу, когда болел.
Гарри задумался на мгновение.
—А что ты читаешь, когда болеешь? — спросил он.
—Интересно, что, как и Драко, я люблю читать детские книги. Обычно, Дом на углу Пух. Я всегда чувствовала родство с Поросёнком, почему-то.
—Поросёнком?
Она встала.
—Не смейся надо мной, — она проверила часы. — Нам нужно срочно бежать на ужин. А у тебя какая?
—Что какая?
—Любимая детская книга.
—Чарли и шоколадная фабрика, — сказал он и неловко начал вставать, но Джинни дала ему руку, чтобы помочь.
—Семья Чарли была ужасно бедной, но зато у него были…
—Двое родителей, четверо бабушек и дедушек, — усмехнулся Гарри.
—Это, вероятно, последняя книга, которую выбрал бы Рон. А у Гермионы, наверно, Матильда.
—Точно! Это хорошая книга, но те книжные черви…
—Думаю, тебе никогда не нравился Джеймс и Гигантский персик.
—О, нисколько. В той части, где персик прокатывается прямо по Тёте Губка и Тёте Шип. После того, как в прошлом году Дадли посадили на диету, у меня были фантазии о моих дяде, тёте и гигантском грейпфрукте…
Они оба со смехом пошли вниз.
Поезд из Хогсмида уезжал в 5 часов вечера, но некоторые ученики пришли в Хогсмид уже утром, сразу после завтрака. Гермиона сказала Гарри, чтобы он пригласил Чоу на праздник, а сама отправила сову Виктору, написав там адрес дома, где будет вечеринка. Только так у них была возможность, чтобы они опять встретились. На этой вечеринке в основном будут Гриффиндорцы, но и с других факультетов тоже придут. Гарри надеялся, что он проведёт как можно меньше времени с Чоу.
Гарри, Гермиона, Рон, Джинни и Чоу пришли к деревне с остальными Гриффиндорцами, идущими на праздник, кроме нападающих Гриффиндорской сборной по квиддичу. Алисия и Анжелина пошли уже утром, чтобы помочь Кэтти подготовить дом к празднику.
Когда они дошли до дома тёти Кэтти, то он показался им слишком тихим (её тётя была в Америке, посещала своих внуков на Рождество). У дома был великолепный газон, покрытый снегом. Он улицы он отделялся деревянным забором
Гермиона постучала в красную голландскую дверь с большим венком, но долгое время никто не открывал. Гарри уже усомнился, к нужному ли дому они подошли, но Кэтти, открывшая дверь, развеяла сомнения. На улице сразу послышался шум. Гарри понял, что они использовали заклятие шумоприглушения.
В основном, это был громкий звук от Беспроводной Волшебной Сети, но также на кухне смеялись Алисия и Анжелина. В скором времени, маленькая гостиная была забита подростками, которые хотели получить лучшие места. Фред и Кэтти начали танцевать под музыку из волшебного радио. Всем раздали завтрак, несмотря на то, что они ещё недавно позавтракали в Большом Зале.
Гарри чувствовал, что у него начала кружиться голова. Гермиона сидела рядом с Роном, Виктор всё ещё не приходил. Джинни незаметно для всех, кроме Гарри, проскользнула на кухню.
Внезапно пришла ещё толпа людей, среди которых был и Виктор, а также Эрни МакМилан под руку с Ханой Эббот, и Рождер Дэвис с… Гарри пришлось протереть глаза, чтобы удостовериться, что это была Флер Делакур. Гарри был всё ещё в шоке в тот момент, когда она подбежала к нему, отделила от объятий Чоу, и быстро поцеловала в каждую из щёк.
—‘Арри! ‘ак дела? Ах, я вижу, с тобой всё в порядке, да? — сказала она, оценивающе осматривая его снизу вверх. От этого Гарри сильно покраснел. Он боковым зрением посмотрел на Чоу. Она не была довольна. Хорошо, подумал Гарри. Сегодня ему нужно относиться к ней скотски.
Затем он, мельком увидел лицо Гермионы, также недовольное. Виктор приветствовал её поцелуем в щёку. Он потянул её с дивана, где рядом сидел хмурившийся Рон. Но Флер увидела Рона, и бросилась на то место, где сидела Гермиона, также целуя его в обе щёки. Уши Рона теперь стали тёмно-красного цвета.
Флёр вернулась к Гарри и Чоу, под руку с Рождером Дэвисом .
—Что ты тут делаешь, Флёр? — спросил Гарри.
Она отбросила свои волосы на плечи и даровала ему снисходительную улыбку.
—А я преподаю здесь, в этой деревне. Поскольку я самая молодая преподавательница в школе, мне дали учить маленьких детишек. Я улучшаю свой английский, поэтому прибыла в Хогсмид.
—Понятно, — сказал Гарри, но в этот момент прибыл новый поток гостей, и комната превратилась в толкучку, поэтому они отделились от Рождера и Флер. Гарри, Гермиона, Чоу, Виктор и Рон сидели вместе. Виктории Чоу разговаривали о квиддиче, Гарри и Гермиона — преподавателях, которые будут работать в День Замен.
Из радио послышалась медленная песня. Гарри подскочил, когда на его руке очутилась маленькая ручка. Рядом стояла Алисия. Комната казалась очень тёмной; небо снаружи было облачным, и только несколько занавесок были открыты. Кроме них, комнату освещали только несколько свеч.
—Гарри, не потанцуешь со мной? — спросила Алисия. Гарри удивлённо уставился на неё. Я сегодня отношусь скотски, напомнил себе Гарри.
—Да, конечно.
Они протолкнулись через другие танцующие пары в центр комнаты. Он поместил свои руку на её талию, а она, в свою очередь, свои на его шею. Она была даже ниже, чем Гермиона. Так или иначе, когда она была Главной Старостой, то казалась гораздо больше. Он чувствовал её дыхание через рубашку, и пальцы, щекочущие шею. Гарри молился, чтобы песня закончилась как можно скорее, хотя, он видел, что Чоу это явно не нравилось. Думай ужасные вещи обо мне, думай, что я — хам. Разрешаю.
Гарри увидел, что Гермиона что-то прошептала Виктору, который после этого подошёл к Чоу. Они пошли танцевать! Гермиона хорошо поработала.
Но Гарри немного начал волноваться относительно Алисии. Что она делает своими руками? Тогда, к его облегчению, песня закончилась, и Гарри повернулся. Но к нему шла Кэтти.
Когда песня закончилась, к Гарри подошла Кэтти:
—Потанцуем, Гарри?
Он согласился, и Алисия ушла, выглядя сумрачной. Он увидел, что Виктор опять танцевал с Чоу. Рон пошёл танцевать с Парвати. Или это была Падма? Гарри не был уверен. Гарри не видел Гермиону после того, как она пошла к коридору, ведущему к спальням. Когда песня закончилась, он отклонил следующее предложение потанцевать и пошёл к Гермионе. Он заметил, что Виктор танцует уже третий раз с Чоу. Пробившись через толпу, на втором этаже он увидел Гермиону. Он поцеловал её в щёку.
—Виктор и Чоу всё ещё танцуют, – сказал он ей.
—Хорошо, это даёт нам возможность быть наедине.
Гарри увидел большое количество дверей. Он понял, что дом был увеличен волшебным способом. Снаружи можно было увидеть только две комнаты, или три, если считать ванную.
Гермиона потянула его к одной из дверей со стеклом, с другой стороны стекла была занавесочка. Когда она открыла дверь, то они увидели, что там Ханна Эббот и Эрни Мак целовались на кушетке.
—Жаль, — сказала она, торопливо закрывая дверь, пока их не увидели. — Гм. Ты открываешь следующую дверь.
Гарри прошёл мимо двух дверей, на которых было написано Туалет, и он решил неблагоразумным их использовать. Он тихо нажал на ручку двери и, ничего не услышав, осторожно открыл её.
Это была спальня, большая спальня, у которой были огромные окна. На кровати сидел Джордж Уизли.
—Джордж! — крикнул он, не поняв, зачем он это сделал. Гарри открыл дверь несильно, поэтому Гермиона не могла видеть, что в комнате.
Джордж был под одеялом и опирался на подушки. Выше талии на нём ничего не было. Когда Гарри открыл дверь, Джордж сидел с закрытыми глазами, со счастливейшим выражением лица. Его мускулистые плечи, грудь и руки, вся кожа на них вспыхивали сильнее и сильнее с каждым моментом.
Когда Гарри назвал его имя, Джордж сразу же открыл глаза, и он выкрикнул. Внезапно, из-под одеяла выскочила голова Анжелины. Гарри удивлённо смотрел на её гладкие плечи, тёмные, как бельгийский шоколад.
—О, Джордж, что случилось? — сказал она, весьма обеспокоенно. Затем, она обернулась и увидела Гарри. — Привет, Гарри, — это было сказано так, будто такое случалось каждый день. — Если ты ищешь туалет, то это следующая дверь, там так и написано: Туалет. Ты не пропустишь её.
Она опять залезла под одеяло, и Джордж откинул назад голову, с тихим стоном, с каждым разом громче и громче. Гарри всё ещё загипнотизированно стоял в дверном проёме. Джордж опять открыл глаза и, увидев, что Гарри там, крикнул:
—Вали отсюда, Гарри!
В этот момент, Гарри опомнился и резко хлопнул дверью. Они с Гермионой посмотрели друг на друга, хихикая. У Гермионы от смеха даже слёзы полились. Гарри выпрямил рот в линию, пытаясь громко не смеяться.
Они пошли к следующей двери, но она была заперта. Так было ещё три раза. Когда Гарри открыл дверь рядом, то оказалось, что там была лестница, и послышались смех, музыка, разговоры. Он понял, что это лестница к гостиной. Он пошёл дальше, решив в следующую дверь сначала постучаться. Не была никакого ответа.
Но это ничего не значит, подумал Гарри. Когда люди заняты…
Он осторожно приоткрыл дверь, и посмотрел вокруг. Гарри сразу же закрыл дверь, будто боялся, что Гермиона скажет опять открыть эту дверь.
—Гарри? Там кто-то есть? — спросила Гермиона.
—Джастин Финч-Флетчи.
Она нахмурившись посмотрела на него.
—Но он не один, не так ли?
—Нет.
—И кто с ним?
—А ты угадай.
—Лаванда?
—Нет.
—Лиза Турпин?
—Холодно.
—Сьюзан Боунс?
—Ещё холоднее.
—Панси Паркинсон?
—Ты думаешь, что он глух и слеп?
—Тогда, скажи, кто это, — рассмеялась она.
—Это шестилетний Равенкловский староста.
—Но это — Чоу, и мы оставили её внизу, с Крумом. Если она не научилась аппарировать…
—Другой шестилетний староста.
Внезапно, Гермиона поняла, кто это.
—Ооо! Это… о, чёрт возьми, как его зовут? Он хорош. Это действительно хорошая пара.
Гарри закатил глаза.
—Да, да. Я хотел бы сказать, что немного утомлён этим. Ладно, последняя дверь, и мы идём обратно, а то нас уже, наверное, заждались.
Она согласилась, и Гарри, глубоко вздохнув, открыл дверь. Комната, которую увидел Гарри, была длинным залом, покрытым волшебными растениями. Грядки шли лучами из центра комнаты. Этот самый центр, где двое целовались, находился на расстояний в тридцать футов от двери.
Это были Драко Малфой и Джинни Уизли.
Он закрыл дверь раньше, чем Гермиона могла это увидеть.
—Что? — сказала она, с некоторым скулением.
—Иди вниз, — сказал Гарри. Его голос был жестким, от чего она нахмурилась.
—Гарри…
—Там занято. Иди вниз, ты знаешь, что нам нельзя идти вместе. Через несколько минут я спущусь.
Она вздохнула и поцеловала его в губы.
—Хорошо, — она сказала и повернулась, чтобы идти. Когда её голова исчезла за углом, Гарри зашёл в комнату, запер дверь и пошёл к целующейся паре. Он прочистил горло:
—Гм...
Малфой резко повернулся:
—Поттер!
Рот Джинни открылся; она безмолвно сидела, резко покраснев. Гарри смотрел на них по очереди, сжав челюсти.
—Как ты здесь оказалась? — он обратился к Джинни, — Я видел, как ты пошла в кухню.
—По обратной лестнице, — сказала она тихим голосом. Гарри вытащил амулет с василиском и спросил у неё:
—Почему ты дала мне это?
—Потому что ты спас меня от василиска в Тайной комнате, когда я была в первом классе.
Малфой удивился:
—Что? Там был василиск? И Поттер…
—Я убил его, когда мне было двенадцать лет.
—Но нам этого никогда не говорили…
—Нет. Никто не должен знать, что она открыла тайную комнату, — сказал Гарри. Малфой удивлённо посмотрел на неё. — Она открыла её, потому что она была под действием дневника Тома Риддла, который ей дал твой отец. Он чуть-чуть не убил её.
Малфой отчаянно смотрел на Джинни, будто боялся, что она решит накричать на него. Гарри продолжил.
—Я спас ей жизнь, — сказал он Малфою. — Я чувствую себя несколько ответственным за неё. Я люблю её… — сказал он, немного ломаным голосом (в это время глаза Джинни стали пятикопеечными), — как сестру. Вы знаете, что ваши семьи никогда не согласятся на то, чтобы вы были вместе. И один из вас должен пойти против своей семьи. И это будешь ты, Малфой.
Драко уставился на Гарри, будто видел его впервые:
—Что? — сказал он, не находя больше слов.
—Ты убедишь своего отца посвятить тебя в свои секреты. Ты изучишь всё, что сможешь о планах Пожирателей Смерти, твоего отца, в частности. Ты должен поместить своего отца в Азкабан.
— Гарри! — Джинни была потрясена.
—Джинни, — сказал Малфой, — ты не можешь подождать нас за дверью?
Она открыла рот, чтобы возразить, но увидела, что Гарри кивнул ей. Она сердито пошла к двери. Выйдя, она осталась стоять за стеклом. Малфой сказал:
—Слушай, Поттер. Джинни ещё не знает, но это был прощальный поцелуй. Я собираюсь расстаться с ней.
Теперь, была очередь Гарри удивляться.
—Что?
—Я собирался порвать с ней после Рождества. Я собирался стать другим человеком, человеком, который не может быть с ней, — его голос дрожал, но он прочистил горло и выпрямился.
Гарри сначала не понимающе смотрел на него, а потом внезапно понял:
—Так вот что должно случиться Рождественской ночью… — сказал он медленно.
—Откуда ты знаешь об этом?
Гарри загадочно улыбнулся:
—У меня есть свои источники. Итак, ты собираешься стать Пожирателем смерти, поэтому бросаешь Джинни. Но это не сработает.
—Что? Что не сработает?
—Ты не можешь порвать с ней. Ты думаешь, никто не сможет о ней позаботиться? Подумай ещё раз. Когда Волдеморт или твой папа придут в её дом, что ты собираешься делать? Скажешь ‘о, ну, в общем, я не забочусь о ней. Я порвал с ней’.
—Я не могу быть с ней, когда у меня будет знак пожирателя. Это — то, для чего меня растили. Мой отец говорит, что я предназначен для этого.
—И уже в прошлом июне ты с нетерпеньем ждал этого, не так ли? Я помню, что ты сказать относительно поезда. Но тогда, у тебя не было ничего, что мог потерять. А теперь, у тебя есть Джинни, — Малфой упрямо стиснул зубы, не смотря на Гарри. — Почему ты всё ещё хочешь быть под опекой отца? Тебе так нравится проклятие Passus? — на этот раз, Малфой смотрел на него с ненавистью в глазах. — Твой отец заключил сделку на твою жизнь, когда ты был малышом, что отдаст тебя Волдеморту!
—У меня нет выбора, Поттер. Я не могу отказаться… — его голос затих, и он посмотрел на стеклянный потолок.
—Что бы там ни было, ты станешь Пожирателем Смерти. Тебе на руке прожгут Черную Метку. Ты будешь делать то, что они захотят. Но он не будут даже подозревать то, что ты шпионишь на меня. Ты сдашь мне своего отца, — Гарри глубоко вздохнул. — Я устал от бегов, и буду бороться с Волдемортом. Я хочу снимать с дистанции его Пожирателей Смерти один за другим, начиная с твоего отца, пока у него не останется служащих и ему не придётся встретиться со мной одному, как мужчина!
Малфой повернулся и посмотрел на Джинни.
—Ты думаешь, что мой отказ от отца что-нибудь изменит для её семьи?
—Это — единственное, что ты можешь сделать.
—Но ведь он мой отец. Азкабан…
—Азкабан причинит ему меньше вреда, чем какой-нибудь фанатичный аврор. Ты знаешь, он могут убивать, если посчитают это необходимым.
Малфой посмотрел на Гарри мёртвым взглядом. Гарри обратился к Джинни:
—Джинни! Ты можешь вернуться.
Всё ещё выглядящая мифически, Джинни пошагала к ним. Гарри был уверен, что она никогда не выглядела красивее.
—Я даю вас 5 минут — это всё. После этого, я зову остальных Уизли, понятно?
Они оба кивнули. Гарри повернулся и пошёл к двери. Колёса были приведены в движение…
Он прикоснулся рукой к ручке двери, готовясь уйти, когда услышал, что Джинни плакала. Малфой притянул её, и она ответила, открывая рот и обвивая руками её шею.
Теперь, Гарри ушёл. Но это было самое сложное, что он когда-либо делал.
Когда Гарри наконец спустился по лестнице, то обнаружил Рона и Гермиону, тайно смотрящих на Чоу и Виктора, оживлённо разговаривающих с другой стороны комнаты.
—Как долго они так? — шепнул он им.
—Примерно пятнадцать минут. Где ты был? — хотел знать Рон.
—Стоял в очереди в туалет.
—Я слышал, что наверху есть люди, гм…
Гарри подумал о Джинни и Малфое.
—Да, там есть люди. Некоторые из них расстроены, что я не знаю, где туалет.
Брови Рона поднялись столь высоко, что исчезли под волосами.
—Например, кто?
Гарри решил немного развлечься.
—Угадай с пяти вопросов.
—Гм… они из Гриффиндора.
—Здесь большинство людей из Гриффиндора. Да.
—Они с нашего года?
—Да ладно тебе, Рон. Трое из нас здесь, Парвати и Лаванда танцуют, и Симус с Дином на кушетке. Невилл не пришёл. Ответ: ты зря потратил два из пяти вопросов.
—Они с шестого года?
—Нет. Я уже подсказал тебе.
—Они в квиддичной команде?
—Ты на верном пути! Да.
Он осмотрел комнату. Было видно, что Фред разговаривал с Анжелиной и Кэтти. Гарри и Гермиона стояли рядом с ним, и в этот момент с кухни вышла Джинни, от чего Гарри почувствовал облегчение.
—Джордж и Анжелина! Ха!
—Шшш! — Гарри закрыл рот Рона.
—Джордж и Анжелина, — сказал он гораздо тише. — Вот это да! Мама расплавит его, если…
—Так не рассказывай ей, — прошипел ему Гарри.
—А она ещё волновалась о Пенелопе и Перси…
—Может, она волнуется ещё и о Чарли с Биллом? Рон, Перси уже закончил школу, а Джордж и Фред — почти, — критиковала Гермиона маму Рона.
Рон всё ещё выглядел ошеломлённым от открытия о Джордже и Анжелине.
—Мама сказала, что убьёт меня, если я какую-нибудь девушку… — Рон резко остановился, и его уши сильно покраснели.
—Виктор и Чоу уходят, — сказал Гарри. — Наш план работает, согласны?
Они оба кивнули.
Оказалось, что подошло время уходить на станцию. Гермиона попрощалась с Виктором в доме; он дизаппарировал к штабу команды Чадли Кэннонс за своим багажом, затем забрал портключ в Болгарию, чтобы навестить родных. Гермиона и Гарри проводили остальных студентов на поезд. Впервые, Гарри заметил, что Гермиона была слегка задумчивой о том, что она не поехала домой. Гари понял, что она скучает по родителям, так как она не видела из с тех пор, как Снейп и Сириус привезли её на Бирючиновую Аллею.
На станции, багаж уже был загружен, и Гарри с Гермионой прошли по коридору поезда, прощаясь с Гриффиндорцами. Гарри слышал, как Чоу звала его, но он проигнорировал её, идя в другом направлении. Внезапно, рука вылезла из купе и затянула его туда. Это был Снейп. Он сразу же освободил его, и Гарри поправил свою мантию.
—Поттер, — начал Снейп, — мне нужно поговорить с тобой. Я собирался послать тебе сову, но так будет лучше.
Гарри нахмурил брови.
—О чём вы хотели поговорить?
—В то время, как я буду отсутствовать, студентам нужно будет брать компоненты зелий, и я ставлю тебя ответственным за мой склад. Дверь кабинета настроена волшебным образом так, чтобы её можно было открыть только с помощью пароля. Его знаете ты и директор, — Снейп вручил Гарри маленький кусочек пергамента. — Я хочу, чтобы ты вёл учёт — тип и количество взятых компонентов. Их заменят через неделю после начала учёбы. Понятно?
Гарри всё ещё был смущён тем, что обременялся этим.
—Да, профессор.
Гарри повернулся, чтобы идти, но Снейп будто бы случайно сказал:
—Как твоя сова, Поттер?
—Что? Моя сова, сэр?
—Несколько недель назад, на завтраке, твоя сова доставила довольно большую коробку. Она оправилась?
Гарри понял, что он видел. Он видел, как Хедвига доставила Мыслив. И он оставил её в той же коробке, когда отдавал ему. Он знает, что она от Гарри. Гарри настолько привык, что Снейп отсутствовал на завтраке, обеде или ужине, что не заметил его присутствия в тот день.
—Она в порядке, сэр.
—Почтовые совы — мощные волшебные существа, Поттер. Не злоупотребляй ими, — рыкнул он.
—Хорошо, сэр.
—Ты можешь идти, — он посмотрел на Гарри так, будто он вторгся в его купе, а не он затянул его туда.
Гарри открыл дверь, чтобы уйти, но внезапно повернулся к нему.
—О, профессор…
—Что?
—Удачи, — Гарри посмотрел на его лицо, но оно было столь же безразличным, как и всегда; он не собирался признавать, что планирует что-то, требующее удачи.
—Помни: ты — единственный студент с паролем к моему кабинету, Поттер!
Гарри кивнул и ушёл, закрывая дверь за собой. Когда он вернулся на платформу, там оказалась Гермиона, и они помахали руками уезжавшим друзьям, прижатым к стеклу. Гарри опустил руку, и Гермиона повернулась, чтобы идти; в этот момент, он увидел Драко Малфоя, медленно проезжавшего мимо, медленно поднимавшего руку и смотрящего прямо на Гарри. Он ответно поднял руку.
Когда поезд исчез, Гарри пошёл туда, где его ждала Гермиона. Они медленно пошли в Хогвартс, их обув тихо скрипела на снегу, лёгкий ветерок уносил хлопья снега с голых деревьев.
Теперь, они были единственные Гриффиндорцы в Хогвартсе.
За день до Рождества, Рон должен был подготовить эссе на «Бурю», на урок по защите от сил зла. Гермиона уже писала о Миранде, часто восклицая: «О храбрый новый мир!» и о новом понимании людей Мирандой. Хмури это понравилось, но Гермиона, как заметил Гарри, всё время как читала, краснела. Она делала это быстрым высоким голосом, идущим так быстро, что Гарри даже не понял, что она говорила.
Время было уже два часа ночи, и все уже давно ушли. Рон всё ещё оттачивал некоторые фразы эссе. Рядом с Роном сидел только Гарри, и тот просто зевал и пытался не уснуть. Когда он попытался посмотреть через плечо Рона, что тот написал, но пергамент оказался пустым. Рон спокойно посмотрел на Гарри.
—Я заколдовал пергамент, чтобы его мог читать только я. Так что не старайся, — уверил его Рон, — я имею ввиду, да-ты-всё-ещё-мой-лучший-друг и спасибо-что-остался-со-мной, но всё равно отстань.
—А как же его тогда будет читать Хмури? — хотел знать Гарри.
—Я уберу заклятие. Хотя, кто знает, может он увидит всё при помощи волшебного глаза, он же видит через стены, столы, одежду…
—И через плащи-невидимки…
—Хорошо ещё, настоящий Хмури любит спать. Гарри, можно у тебя кое-что спросить?
—Что?
—Почему тебе понадобилось четыре ночи, чтобы почистить трофеи, когда мне понадобилось несколько часов?
Гарри уже открыл рот, но понял, что ему нечего отвечать. Но ему в голову пришла одна мысль:
—Рон, если бы ты мог выбрать любую девочку своей подругой, то кого бы ты выбрал?
—Пытаешься увильнуть, Гарри? — спросил Рон, — Ты не ответил на мой вопрос.
—Я отвечу, если ты сначала это сделаешь ты.
—Гарри, я не собираюсь…
—Рон, я спросил у тебя только потому, что я уже знаю ответ.
—Ты так считаешь?
—Докажи, что я не прав, — пожал плечами Гарри.
—Гарри, я … — он колебался. Он встал и прошёлся по комнате. Потом, он провёл рукой по огненно-рыжим волосам, — я не хочу, чтобы что-нибудь поменялось. Почему всё не может остаться, как было? Почему?
—Потому что так должно быть, — спокойно сказал Гарри, — Почему ты не говоришь ей ничего?
—Я не могу, нет… я не могу.
—Почему?
—Она должна будет ответить мне да или нет. Вдруг, она скажет нет, что тогда?
—А если скажет да?
—Тогда всё изменилось бы. А если она сказала да, а потом всё пошло к чёрту?
—Но ты хотя бы попробовал бы.
—Это не имеет смысла. Отрицательный результат! Мы настолько молоды! Если нам всегда было бы…
—Двенадцать лет? — Гарри закончил его мысль, — Но это было уже три года назад.
—И всё-таки, почему всё должно меняться?
—Она не будет ждать тебя вечно.
—Почему ты начал спрашивать меня об этом?
—Называй меня глупым или оптимистом, но я думал, что если бы спросил, то получил бы ответ.
Рон долго смотрел на Гарри, будто читая его мысли. Потом, он, собрав вещи, почти угрожающе сказал:
—Этого разговора никогда не было, — и ушёл наверх.
Гарри не веря смотрел на него. Как он может быть настолько упрямым? Они все трое отделимы друг от друга с тех пор, спасли Гермиону в Хэллоуин первого года от Горного Тролля. Но два мальчика и одна девочка становились старше и, естественно, менялись.
Гарри был рад, что сказал Рону, что она не будет ждать его вечно. Рон был предупреждён. Гарри мог жить с чистой совестью (или почти).
И тут, он понял, что они говорили о Гермионе, но…
Ни один из них ни разу не назвал её имени.
—Уизли! — донёсся рык Хмури. Рон взглянул на него. Он перечитывал своё эссе уже десятый раз. Он шатаясь встал и проделал путь к учительскому столу.
—Ариель и Калибан — две стороны одной и той же монеты: Просперо. Ариель — это воплощение благородной стороны Просперо, борющейся за знания, стремящейся физического комфорта и политических амбиций. Калибан — менее благородная сторона, выражающая ярость, ревность и желание мести Просперо за незаконный захват его прав на остров.
Они оба рабы, и, когда они жалуются на это, Просперо быстро возмущается и напоминает и о том, почему он заслуживает благодарность.
And, for thou wast a spirit too delicate
To act her earthy and abhorr’d commands,
Refusing her grand ‘hests, she did confine thee,
By help of her more potent ministers,
And in her most unmitigable rage,
Into a cloven pine; within which rift
Imprison’d, thou didst painfully remain
A dozen years.
Это — то, как Просперо описывает себя и свое двенадцатилетнее заключение.
Ариель не свободен, потому что Просперо также не свободен. Он — раб его плохих инстинктов — ревности, гнева и желания мести. Эта сторона Просперо (воплощённая в Калибане) должна быть порабощена им так, чтобы он пытался избегать его управления им.
Просперо хочет, чтобы Калибан был благодарен ему за его обучение, но оно было таким же успешным, как если бы он пытался научить свой собственный член читать. Возможно, это было указанием на любовь к книгам Просперо
Парвати подавила хихиканье, а Гермиона сильно покраснела. Лаванда уставилась на Рона стеклянными глазами и с открытым ртом. Рон продолжил читать.
— Его осуждение попытки Калибана изнасиловать Миранду выглядит больше как ревность, чем отеческая защита, и, фактически, гнев устремлён больше на себя, чем на Калибана.
Ариель восполняет духовные потребности Просперо: он поёт, показывает пьесы. Калибан же выполняет физические потребности — жжёт костры, достаёт еду и другие удобности. Просперо не отрицает свои потребности в физическом комфорте.
В конце, Просперо показывает признаки возвращения к интеллектуальной жизни. Ариель был освобождён от службы, потому что Просперо сам будет играть его роль. Калибан также освобождён, но это, кажется, потому, что даже за двенадцать лет, Просперо никогда не согласился с этой частью себя, и, вероятно, не будет.
Класс начал хлопать ему. Все девочки выглядели ошеломлёнными. Парвати обмахивалась свёрнутым куском пергамента, так как на лице уже выступил пот. Гермиона была немного покрасневшая. Лаванда выглядела просто загипнотизированной.
Хмури ударил своей деревянной ногой по полу.
Эффект от его искренне сформулированного эссе был замечательный.
Ответ Хмури на эссе Рона был загадочный.
—Превосходно, — сказал он. — Оно даёт нам пищу для размышлений.
После урока, все вернулись в гостиную. Эссе Рона вылетело из головы Гарри, так как через студентов пронеслась волнительная рябь. Гарри не мог понять, что происходило, вокруг был неразборчивый лепет. Наконец, он заметил, что по всей толпе передавали листочек. Они, должно быть, были волшебно дублированы, так как на всех было написано одно и то же:
_____________РОЖДЕСТВО!!! _____________
ПРАЗДНИК! ПРАЗДНИК! ПРАЗДНИК!
——суббота, 23 декабря——
улица Флор, дом 2
————Хогсмид———
(((((дом тёти Кэтти Бэлл)))))
...................... с 10 вечера до 4 утра.........................
ПСССП
(Приносите с Собой Собственное Сливочное Пиво)
—Праздник? — спросил Джордж, обнимая за талию Анжелину. — Неконтролируемый? — шепнул он ей на ухо, но не очень тихо.
Гарри посмотрел боковым зрением на Гермиону. Она не смотрела в его направлении. Он направился к Рону, который держал один из пергаментов и смотрел на него так, будто сейчас проглотит бладжер.
Оставшуюся часть дня, все если и говорили, то только о празднике. Рон и Гарри играли в шахматы, в то время как Гермиона смотрела, как они играют. Они старались не слушать тех, кто говорят о Рождестве. И вдруг, Гарри понял, что может без проблем срубить королеву Рона! Он ещё раз посмотрел на доску. Рон переместил королеву, чтобы снять офицера Гарри, защищавшего короля. И если он возьмет его королеву офицером, то будет ли он уязвим? Гарри проверил; конь Рона был близко, но потребуется, по его расчётам, шесть Г-образных ходов, чтобы добраться до короля. Он был всего лишь на две диагональные клетки от короля, но, к счастью, по диагонали конь двигаться не может. К тому же, срубив королеву, он открывал прямой путь к королю.
Гарри, улыбаясь, выдвинул вперёд офицера и срубил королеву. Он посмотрел в глаза Рона.
—Шах, — сказал он.
Рон уставился на шахматную доску; его король был защищён офицером, находившимся рядом с ним по диагонали на чёрном квадрате. Этим офицером он не мог рубить офицера Гарри. Был также конь непосредственно перед королём, который Рон и передвинул, чтобы он встал между офицером Гарри и королём Рона.
Гарри немедленно срубил его офицером и снова сказал:
—Шах.
Рон нахмурил брови. Гермиона сначала уставилась на доску, затем крикнула:
—Нет, Гарри, это не шах. Это — мат. Ты выиграл, Гарри!
Рон и Гарри тоже посмотрели друг на друга, затем на доску. Если бы король не двигался, то его рубил бы офицер. Если бы он подвинулся в любую из сторон, то его рубили бы один из коней или королева.
Услышав возглас Гермионы, к ним подбежали Джинни, Фред, Джордж и другие. Рон удивился, что вокруг собралось так много народу.
—Я думаю, что когда ты срубил мою королеву, то это было началом конца, — категорически заявил Рон. Гарри почувствовал себя так, будто убил Рона.
—Долго же ты пробивал себе путь, — рассмеялся Симус.
—Путь к победе, — сказал Джордж.
—ЗАТКНИТЕСЬ! — внезапно для себя закричал Гарри. Все бормотали, смеялись и просто взволнованно говорили об игре — но теперь была полнейшая тишина. Он открыл портрет и вышел в коридор. Пройдя два шага, от опёрся об стену. Он мог потерять Рона. Он знал это. Он потеряет своего лучшего друга.
…когда ты срубил мою королеву…
Внезапно, портрет поднялся. Оттуда вышла Джинни.
—О, Гарри, ты здесь. Я рада, что ты не далеко ушёл. Ты в порядке? — она села рядом с ним. Он вздохнул и посмотрел на потолок.
—Нет, не совсем.
—Хмм. Это отлично. Некоторые люди отвечают «да», правда это или нет.
Некоторое время, они сидели молча. Сначала, он чувствовал, что хочет быть один, но теперь был благодарен ей, что она сидела рядом. Затем, она тихо заговорила.
—Ты знаешь, Гарри, я ещё не отблагодарила тебя…
—За что? — спросил он более раздражённо, чем собирался. Очевидно, Джинни не заметила это.
—За предложение послать сову Драко. На следующий день после состязаний. Он действительно хотел встретиться, но боялся просить этого…
—Он не боялся быть с тобой в Подземелье, — проворчал Гарри низким голосом.
—Но мы не были в Подземелье.
—Но я же сказал ему, что вы можете встречаться только в Подзмелье…
—Когда я послала сову, — Джинни прервала его, — я посмотрела, куда она полетела. Она полетела в больничное крыло. Я пошла туда, села рядом с его кроватью и читала ему книжку. Мадам Помфри дала ему немного болеутоляющего. Она делает этот сироп из фиговых листьев, от избиения.
—Избиения?
—На руки. Его отец не был рад тому, что Драко продул.
—И что он сделал?
—Нанёс проклятие Passus. Это заклятие отличается от Круциуса. Оно не запрещённое. Оно длится не долго — около нескольких секунд. Это похоже на удар. Но можно сделать это неоднократно, как сделал отец Драко. Если сделать именно так, то боль накапливается.
—Я одного не могу понять, Джинни. Как вы смогли стать друзьями, не говоря уже о…
—Большем.
—Да, — Гарри сделал паузу, — а насколько больше?
—Немного больше.
—Он… не давит на тебя?..
—Нет, Гарри. Мы оба знаем о факте, что волшебный брачный контракт можно заключать с пятнадцати лет.
—И он знает о факте, что через несколько месяцев тебе будет пятнадцать?
—Мы не обсуждали это. Доверяй мне, пожалуйста. Я могу позаботиться о себе. Я никогда не сделала бы того, что не хочу.
—Но мы говорим о Драко Малфое.
—Ты говоришь так, будто знаешь его. Но это не так. Возможно, никто не знает…
Она посмотрела стену, будто пыталась вспомнить все детали какого-то события.
—Это было начало года. После Гербиологии, я помогала профессору Росток отнести несколько растений spleenwort/ в больничное крыло. Она сказала, что это для мадам Помфри, чтобы сделать зелье Предохранения. Она действовала странно и сказала, что не даёт его каждой девушке, которая просит его. Затем, она посмотрел на меня и сказала, что, конечно, я хорошая девочка, и никогда не буду нуждаться в нём. Я не потрудилась поискать, что оно делает.
Гарри вспомнил, как они проходили это растение. Оно использовалось для лечения печени, но они использовались только мужчинами, так как у женщин оно вызывает бесплодие. Исходя из этого, Гарри мог предположить, для чего она даёт его девушкам.
—Так или иначе, мы дошли до больничного крыла с подносами с spleenwort, на одной из кроватей спал Драко — он был единственным пациентом, и выглядел ужасно. Я не могла видеть, что с ним, но он вздрагивал во сне. Профессор Росток положила поднос и ушла. Я тоже собиралась уйти, но он выкрикнул во сне.
—Он сказал о том, как был травмирован?
—Не совсем. Он сказал… он сказал…
—Что?
—Мамочка.
Гарри рассмеялся, и то же сделала Джинни, но она сразу же остановилась.
—Хватит, Гарри, — упрекнула она его. — Все мы так делаем. Я уверена, что ты… ты раньше жить не мог без матери.
Гарри успокоился, смотря вниз, а затем на неё.
—Совершенно верно.
—Во всяком случае, он, казалось, нуждался в кое-ком. Я подошла к нему. Он много раз повторил это слово, а затем сказал «Заставь его остановиться, мама». Я взяла его за руку и утихомирила его, сказав, что его мама там. Он успокоился и начал спать более мирно. Он не открыл глаза, не узнал, что его матери там не было. Через некоторое время, я отпустила его руку и ушла. Он выглядел так…
—Только не говори, что красиво, сладко или что-то в этом роде, а то я неделю не смогу есть.
—Оставленным. Одним, — сказала она.
—Я не понимаю, раз он так и не узнал, что ты была там…
—Мы всегда в одно и то же время спускались в Подземелье, чтобы делать дополнительную работу. Я признаю, что бросала взгляды (и не попадала) на него, в то время как он работал. После того случая в больнице, я стала любопытно относиться к нему. Он обычно был противен мне. Он всегда делал замечания, что семья Уизли бедна. Ты знаешь. Старый Драко Малфой. Так вот, однажды я сказала ему: «По крайней мере, мой папа не помещает меня в больницу, и если бы я была в больнице, пришла бы моя настоящая мама и держала меня за руку». Он не знал, что я хотела этим сказать. Он сказал, что я сумасшедшая. Я сообщила ему, что была там, когда он кричал: «Мама, Мама. Скажи ему остановиться, мама», и что я держала его за руку и сказала, что его мама там. Он выглядел потрясённым. «Ты была там?» — он спросил. Но я была настолько рассержена на него, что не могла остановиться. Я сказала ему, что в своей семье, которую всегда оскорбляли, мы всегда смотрели друг за другом, не боялись выражать свои чувства…
Гарри посмотрел вдаль, но Джинни не могла этого видеть. Он думал о Роне.
—Я спросила его, почему он так сильно заставляет всех людей думать, что у нас нет чувств. Я сказала ему: «Неудивительно, что никто не любит тебя». Как только я сделала это, то сразу хотела проглотить язык. Я не поверила, что сказала такое. Я чувствовала себя настолько ужасно. Но он просто сказал: «Ты хорошо выразила свои чувства», и ушёл.
—Гмм! — выдохнул Гарри. — Я не заметил, что вы там подружились.
—Я и не говорю, что в тот момент мы были друзьями. Но в следующий раз, когда мы в то же время были в Подземелье, он относился ко мне совсем по-другому. Мы говорили о работе, о том, что делали на уроках. Настоящая беседа. Он смеялся. Кое-что изменилось. Мы были на пути к дружбе. И теперь…
Она остановилась, затем на её лице появилась улыбка, и она немного покраснела.
—Ты знаешь, что я читала ему на день после матча?
—Что?
—Ветер в ивах.
Гарри рассмеялся.
—Ты шутишь.
—Совсем нет, — она всё ещё улыбалась. — Он всегда любил читать эту книгу, когда болел.
Гарри задумался на мгновение.
—А что ты читаешь, когда болеешь? — спросил он.
—Интересно, что, как и Драко, я люблю читать детские книги. Обычно, Дом на углу Пух. Я всегда чувствовала родство с Поросёнком, почему-то.
—Поросёнком?
Она встала.
—Не смейся надо мной, — она проверила часы. — Нам нужно срочно бежать на ужин. А у тебя какая?
—Что какая?
—Любимая детская книга.
—Чарли и шоколадная фабрика, — сказал он и неловко начал вставать, но Джинни дала ему руку, чтобы помочь.
—Семья Чарли была ужасно бедной, но зато у него были…
—Двое родителей, четверо бабушек и дедушек, — усмехнулся Гарри.
—Это, вероятно, последняя книга, которую выбрал бы Рон. А у Гермионы, наверно, Матильда.
—Точно! Это хорошая книга, но те книжные черви…
—Думаю, тебе никогда не нравился Джеймс и Гигантский персик.
—О, нисколько. В той части, где персик прокатывается прямо по Тёте Губка и Тёте Шип. После того, как в прошлом году Дадли посадили на диету, у меня были фантазии о моих дяде, тёте и гигантском грейпфрукте…
Они оба со смехом пошли вниз.
Поезд из Хогсмида уезжал в 5 часов вечера, но некоторые ученики пришли в Хогсмид уже утром, сразу после завтрака. Гермиона сказала Гарри, чтобы он пригласил Чоу на праздник, а сама отправила сову Виктору, написав там адрес дома, где будет вечеринка. Только так у них была возможность, чтобы они опять встретились. На этой вечеринке в основном будут Гриффиндорцы, но и с других факультетов тоже придут. Гарри надеялся, что он проведёт как можно меньше времени с Чоу.
Гарри, Гермиона, Рон, Джинни и Чоу пришли к деревне с остальными Гриффиндорцами, идущими на праздник, кроме нападающих Гриффиндорской сборной по квиддичу. Алисия и Анжелина пошли уже утром, чтобы помочь Кэтти подготовить дом к празднику.
Когда они дошли до дома тёти Кэтти, то он показался им слишком тихим (её тётя была в Америке, посещала своих внуков на Рождество). У дома был великолепный газон, покрытый снегом. Он улицы он отделялся деревянным забором
Гермиона постучала в красную голландскую дверь с большим венком, но долгое время никто не открывал. Гарри уже усомнился, к нужному ли дому они подошли, но Кэтти, открывшая дверь, развеяла сомнения. На улице сразу послышался шум. Гарри понял, что они использовали заклятие шумоприглушения.
В основном, это был громкий звук от Беспроводной Волшебной Сети, но также на кухне смеялись Алисия и Анжелина. В скором времени, маленькая гостиная была забита подростками, которые хотели получить лучшие места. Фред и Кэтти начали танцевать под музыку из волшебного радио. Всем раздали завтрак, несмотря на то, что они ещё недавно позавтракали в Большом Зале.
Гарри чувствовал, что у него начала кружиться голова. Гермиона сидела рядом с Роном, Виктор всё ещё не приходил. Джинни незаметно для всех, кроме Гарри, проскользнула на кухню.
Внезапно пришла ещё толпа людей, среди которых был и Виктор, а также Эрни МакМилан под руку с Ханой Эббот, и Рождер Дэвис с… Гарри пришлось протереть глаза, чтобы удостовериться, что это была Флер Делакур. Гарри был всё ещё в шоке в тот момент, когда она подбежала к нему, отделила от объятий Чоу, и быстро поцеловала в каждую из щёк.
—‘Арри! ‘ак дела? Ах, я вижу, с тобой всё в порядке, да? — сказала она, оценивающе осматривая его снизу вверх. От этого Гарри сильно покраснел. Он боковым зрением посмотрел на Чоу. Она не была довольна. Хорошо, подумал Гарри. Сегодня ему нужно относиться к ней скотски.
Затем он, мельком увидел лицо Гермионы, также недовольное. Виктор приветствовал её поцелуем в щёку. Он потянул её с дивана, где рядом сидел хмурившийся Рон. Но Флер увидела Рона, и бросилась на то место, где сидела Гермиона, также целуя его в обе щёки. Уши Рона теперь стали тёмно-красного цвета.
Флёр вернулась к Гарри и Чоу, под руку с Рождером Дэвисом .
—Что ты тут делаешь, Флёр? — спросил Гарри.
Она отбросила свои волосы на плечи и даровала ему снисходительную улыбку.
—А я преподаю здесь, в этой деревне. Поскольку я самая молодая преподавательница в школе, мне дали учить маленьких детишек. Я улучшаю свой английский, поэтому прибыла в Хогсмид.
—Понятно, — сказал Гарри, но в этот момент прибыл новый поток гостей, и комната превратилась в толкучку, поэтому они отделились от Рождера и Флер. Гарри, Гермиона, Чоу, Виктор и Рон сидели вместе. Виктории Чоу разговаривали о квиддиче, Гарри и Гермиона — преподавателях, которые будут работать в День Замен.
Из радио послышалась медленная песня. Гарри подскочил, когда на его руке очутилась маленькая ручка. Рядом стояла Алисия. Комната казалась очень тёмной; небо снаружи было облачным, и только несколько занавесок были открыты. Кроме них, комнату освещали только несколько свеч.
—Гарри, не потанцуешь со мной? — спросила Алисия. Гарри удивлённо уставился на неё. Я сегодня отношусь скотски, напомнил себе Гарри.
—Да, конечно.
Они протолкнулись через другие танцующие пары в центр комнаты. Он поместил свои руку на её талию, а она, в свою очередь, свои на его шею. Она была даже ниже, чем Гермиона. Так или иначе, когда она была Главной Старостой, то казалась гораздо больше. Он чувствовал её дыхание через рубашку, и пальцы, щекочущие шею. Гарри молился, чтобы песня закончилась как можно скорее, хотя, он видел, что Чоу это явно не нравилось. Думай ужасные вещи обо мне, думай, что я — хам. Разрешаю.
Гарри увидел, что Гермиона что-то прошептала Виктору, который после этого подошёл к Чоу. Они пошли танцевать! Гермиона хорошо поработала.
Но Гарри немного начал волноваться относительно Алисии. Что она делает своими руками? Тогда, к его облегчению, песня закончилась, и Гарри повернулся. Но к нему шла Кэтти.
Когда песня закончилась, к Гарри подошла Кэтти:
—Потанцуем, Гарри?
Он согласился, и Алисия ушла, выглядя сумрачной. Он увидел, что Виктор опять танцевал с Чоу. Рон пошёл танцевать с Парвати. Или это была Падма? Гарри не был уверен. Гарри не видел Гермиону после того, как она пошла к коридору, ведущему к спальням. Когда песня закончилась, он отклонил следующее предложение потанцевать и пошёл к Гермионе. Он заметил, что Виктор танцует уже третий раз с Чоу. Пробившись через толпу, на втором этаже он увидел Гермиону. Он поцеловал её в щёку.
—Виктор и Чоу всё ещё танцуют, – сказал он ей.
—Хорошо, это даёт нам возможность быть наедине.
Гарри увидел большое количество дверей. Он понял, что дом был увеличен волшебным способом. Снаружи можно было увидеть только две комнаты, или три, если считать ванную.
Гермиона потянула его к одной из дверей со стеклом, с другой стороны стекла была занавесочка. Когда она открыла дверь, то они увидели, что там Ханна Эббот и Эрни Мак целовались на кушетке.
—Жаль, — сказала она, торопливо закрывая дверь, пока их не увидели. — Гм. Ты открываешь следующую дверь.
Гарри прошёл мимо двух дверей, на которых было написано Туалет, и он решил неблагоразумным их использовать. Он тихо нажал на ручку двери и, ничего не услышав, осторожно открыл её.
Это была спальня, большая спальня, у которой были огромные окна. На кровати сидел Джордж Уизли.
—Джордж! — крикнул он, не поняв, зачем он это сделал. Гарри открыл дверь несильно, поэтому Гермиона не могла видеть, что в комнате.
Джордж был под одеялом и опирался на подушки. Выше талии на нём ничего не было. Когда Гарри открыл дверь, Джордж сидел с закрытыми глазами, со счастливейшим выражением лица. Его мускулистые плечи, грудь и руки, вся кожа на них вспыхивали сильнее и сильнее с каждым моментом.
Когда Гарри назвал его имя, Джордж сразу же открыл глаза, и он выкрикнул. Внезапно, из-под одеяла выскочила голова Анжелины. Гарри удивлённо смотрел на её гладкие плечи, тёмные, как бельгийский шоколад.
—О, Джордж, что случилось? — сказал она, весьма обеспокоенно. Затем, она обернулась и увидела Гарри. — Привет, Гарри, — это было сказано так, будто такое случалось каждый день. — Если ты ищешь туалет, то это следующая дверь, там так и написано: Туалет. Ты не пропустишь её.
Она опять залезла под одеяло, и Джордж откинул назад голову, с тихим стоном, с каждым разом громче и громче. Гарри всё ещё загипнотизированно стоял в дверном проёме. Джордж опять открыл глаза и, увидев, что Гарри там, крикнул:
—Вали отсюда, Гарри!
В этот момент, Гарри опомнился и резко хлопнул дверью. Они с Гермионой посмотрели друг на друга, хихикая. У Гермионы от смеха даже слёзы полились. Гарри выпрямил рот в линию, пытаясь громко не смеяться.
Они пошли к следующей двери, но она была заперта. Так было ещё три раза. Когда Гарри открыл дверь рядом, то оказалось, что там была лестница, и послышались смех, музыка, разговоры. Он понял, что это лестница к гостиной. Он пошёл дальше, решив в следующую дверь сначала постучаться. Не была никакого ответа.
Но это ничего не значит, подумал Гарри. Когда люди заняты…
Он осторожно приоткрыл дверь, и посмотрел вокруг. Гарри сразу же закрыл дверь, будто боялся, что Гермиона скажет опять открыть эту дверь.
—Гарри? Там кто-то есть? — спросила Гермиона.
—Джастин Финч-Флетчи.
Она нахмурившись посмотрела на него.
—Но он не один, не так ли?
—Нет.
—И кто с ним?
—А ты угадай.
—Лаванда?
—Нет.
—Лиза Турпин?
—Холодно.
—Сьюзан Боунс?
—Ещё холоднее.
—Панси Паркинсон?
—Ты думаешь, что он глух и слеп?
—Тогда, скажи, кто это, — рассмеялась она.
—Это шестилетний Равенкловский староста.
—Но это — Чоу, и мы оставили её внизу, с Крумом. Если она не научилась аппарировать…
—Другой шестилетний староста.
Внезапно, Гермиона поняла, кто это.
—Ооо! Это… о, чёрт возьми, как его зовут? Он хорош. Это действительно хорошая пара.
Гарри закатил глаза.
—Да, да. Я хотел бы сказать, что немного утомлён этим. Ладно, последняя дверь, и мы идём обратно, а то нас уже, наверное, заждались.
Она согласилась, и Гарри, глубоко вздохнув, открыл дверь. Комната, которую увидел Гарри, была длинным залом, покрытым волшебными растениями. Грядки шли лучами из центра комнаты. Этот самый центр, где двое целовались, находился на расстояний в тридцать футов от двери.
Это были Драко Малфой и Джинни Уизли.
Он закрыл дверь раньше, чем Гермиона могла это увидеть.
—Что? — сказала она, с некоторым скулением.
—Иди вниз, — сказал Гарри. Его голос был жестким, от чего она нахмурилась.
—Гарри…
—Там занято. Иди вниз, ты знаешь, что нам нельзя идти вместе. Через несколько минут я спущусь.
Она вздохнула и поцеловала его в губы.
—Хорошо, — она сказала и повернулась, чтобы идти. Когда её голова исчезла за углом, Гарри зашёл в комнату, запер дверь и пошёл к целующейся паре. Он прочистил горло:
—Гм...
Малфой резко повернулся:
—Поттер!
Рот Джинни открылся; она безмолвно сидела, резко покраснев. Гарри смотрел на них по очереди, сжав челюсти.
—Как ты здесь оказалась? — он обратился к Джинни, — Я видел, как ты пошла в кухню.
—По обратной лестнице, — сказала она тихим голосом. Гарри вытащил амулет с василиском и спросил у неё:
—Почему ты дала мне это?
—Потому что ты спас меня от василиска в Тайной комнате, когда я была в первом классе.
Малфой удивился:
—Что? Там был василиск? И Поттер…
—Я убил его, когда мне было двенадцать лет.
—Но нам этого никогда не говорили…
—Нет. Никто не должен знать, что она открыла тайную комнату, — сказал Гарри. Малфой удивлённо посмотрел на неё. — Она открыла её, потому что она была под действием дневника Тома Риддла, который ей дал твой отец. Он чуть-чуть не убил её.
Малфой отчаянно смотрел на Джинни, будто боялся, что она решит накричать на него. Гарри продолжил.
—Я спас ей жизнь, — сказал он Малфою. — Я чувствую себя несколько ответственным за неё. Я люблю её… — сказал он, немного ломаным голосом (в это время глаза Джинни стали пятикопеечными), — как сестру. Вы знаете, что ваши семьи никогда не согласятся на то, чтобы вы были вместе. И один из вас должен пойти против своей семьи. И это будешь ты, Малфой.
Драко уставился на Гарри, будто видел его впервые:
—Что? — сказал он, не находя больше слов.
—Ты убедишь своего отца посвятить тебя в свои секреты. Ты изучишь всё, что сможешь о планах Пожирателей Смерти, твоего отца, в частности. Ты должен поместить своего отца в Азкабан.
— Гарри! — Джинни была потрясена.
—Джинни, — сказал Малфой, — ты не можешь подождать нас за дверью?
Она открыла рот, чтобы возразить, но увидела, что Гарри кивнул ей. Она сердито пошла к двери. Выйдя, она осталась стоять за стеклом. Малфой сказал:
—Слушай, Поттер. Джинни ещё не знает, но это был прощальный поцелуй. Я собираюсь расстаться с ней.
Теперь, была очередь Гарри удивляться.
—Что?
—Я собирался порвать с ней после Рождества. Я собирался стать другим человеком, человеком, который не может быть с ней, — его голос дрожал, но он прочистил горло и выпрямился.
Гарри сначала не понимающе смотрел на него, а потом внезапно понял:
—Так вот что должно случиться Рождественской ночью… — сказал он медленно.
—Откуда ты знаешь об этом?
Гарри загадочно улыбнулся:
—У меня есть свои источники. Итак, ты собираешься стать Пожирателем смерти, поэтому бросаешь Джинни. Но это не сработает.
—Что? Что не сработает?
—Ты не можешь порвать с ней. Ты думаешь, никто не сможет о ней позаботиться? Подумай ещё раз. Когда Волдеморт или твой папа придут в её дом, что ты собираешься делать? Скажешь ‘о, ну, в общем, я не забочусь о ней. Я порвал с ней’.
—Я не могу быть с ней, когда у меня будет знак пожирателя. Это — то, для чего меня растили. Мой отец говорит, что я предназначен для этого.
—И уже в прошлом июне ты с нетерпеньем ждал этого, не так ли? Я помню, что ты сказать относительно поезда. Но тогда, у тебя не было ничего, что мог потерять. А теперь, у тебя есть Джинни, — Малфой упрямо стиснул зубы, не смотря на Гарри. — Почему ты всё ещё хочешь быть под опекой отца? Тебе так нравится проклятие Passus? — на этот раз, Малфой смотрел на него с ненавистью в глазах. — Твой отец заключил сделку на твою жизнь, когда ты был малышом, что отдаст тебя Волдеморту!
—У меня нет выбора, Поттер. Я не могу отказаться… — его голос затих, и он посмотрел на стеклянный потолок.
—Что бы там ни было, ты станешь Пожирателем Смерти. Тебе на руке прожгут Черную Метку. Ты будешь делать то, что они захотят. Но он не будут даже подозревать то, что ты шпионишь на меня. Ты сдашь мне своего отца, — Гарри глубоко вздохнул. — Я устал от бегов, и буду бороться с Волдемортом. Я хочу снимать с дистанции его Пожирателей Смерти один за другим, начиная с твоего отца, пока у него не останется служащих и ему не придётся встретиться со мной одному, как мужчина!
Малфой повернулся и посмотрел на Джинни.
—Ты думаешь, что мой отказ от отца что-нибудь изменит для её семьи?
—Это — единственное, что ты можешь сделать.
—Но ведь он мой отец. Азкабан…
—Азкабан причинит ему меньше вреда, чем какой-нибудь фанатичный аврор. Ты знаешь, он могут убивать, если посчитают это необходимым.
Малфой посмотрел на Гарри мёртвым взглядом. Гарри обратился к Джинни:
—Джинни! Ты можешь вернуться.
Всё ещё выглядящая мифически, Джинни пошагала к ним. Гарри был уверен, что она никогда не выглядела красивее.
—Я даю вас 5 минут — это всё. После этого, я зову остальных Уизли, понятно?
Они оба кивнули. Гарри повернулся и пошёл к двери. Колёса были приведены в движение…
Он прикоснулся рукой к ручке двери, готовясь уйти, когда услышал, что Джинни плакала. Малфой притянул её, и она ответила, открывая рот и обвивая руками её шею.
Теперь, Гарри ушёл. Но это было самое сложное, что он когда-либо делал.
Когда Гарри наконец спустился по лестнице, то обнаружил Рона и Гермиону, тайно смотрящих на Чоу и Виктора, оживлённо разговаривающих с другой стороны комнаты.
—Как долго они так? — шепнул он им.
—Примерно пятнадцать минут. Где ты был? — хотел знать Рон.
—Стоял в очереди в туалет.
—Я слышал, что наверху есть люди, гм…
Гарри подумал о Джинни и Малфое.
—Да, там есть люди. Некоторые из них расстроены, что я не знаю, где туалет.
Брови Рона поднялись столь высоко, что исчезли под волосами.
—Например, кто?
Гарри решил немного развлечься.
—Угадай с пяти вопросов.
—Гм… они из Гриффиндора.
—Здесь большинство людей из Гриффиндора. Да.
—Они с нашего года?
—Да ладно тебе, Рон. Трое из нас здесь, Парвати и Лаванда танцуют, и Симус с Дином на кушетке. Невилл не пришёл. Ответ: ты зря потратил два из пяти вопросов.
—Они с шестого года?
—Нет. Я уже подсказал тебе.
—Они в квиддичной команде?
—Ты на верном пути! Да.
Он осмотрел комнату. Было видно, что Фред разговаривал с Анжелиной и Кэтти. Гарри и Гермиона стояли рядом с ним, и в этот момент с кухни вышла Джинни, от чего Гарри почувствовал облегчение.
—Джордж и Анжелина! Ха!
—Шшш! — Гарри закрыл рот Рона.
—Джордж и Анжелина, — сказал он гораздо тише. — Вот это да! Мама расплавит его, если…
—Так не рассказывай ей, — прошипел ему Гарри.
—А она ещё волновалась о Пенелопе и Перси…
—Может, она волнуется ещё и о Чарли с Биллом? Рон, Перси уже закончил школу, а Джордж и Фред — почти, — критиковала Гермиона маму Рона.
Рон всё ещё выглядел ошеломлённым от открытия о Джордже и Анжелине.
—Мама сказала, что убьёт меня, если я какую-нибудь девушку… — Рон резко остановился, и его уши сильно покраснели.
—Виктор и Чоу уходят, — сказал Гарри. — Наш план работает, согласны?
Они оба кивнули.
Оказалось, что подошло время уходить на станцию. Гермиона попрощалась с Виктором в доме; он дизаппарировал к штабу команды Чадли Кэннонс за своим багажом, затем забрал портключ в Болгарию, чтобы навестить родных. Гермиона и Гарри проводили остальных студентов на поезд. Впервые, Гарри заметил, что Гермиона была слегка задумчивой о том, что она не поехала домой. Гари понял, что она скучает по родителям, так как она не видела из с тех пор, как Снейп и Сириус привезли её на Бирючиновую Аллею.
На станции, багаж уже был загружен, и Гарри с Гермионой прошли по коридору поезда, прощаясь с Гриффиндорцами. Гарри слышал, как Чоу звала его, но он проигнорировал её, идя в другом направлении. Внезапно, рука вылезла из купе и затянула его туда. Это был Снейп. Он сразу же освободил его, и Гарри поправил свою мантию.
—Поттер, — начал Снейп, — мне нужно поговорить с тобой. Я собирался послать тебе сову, но так будет лучше.
Гарри нахмурил брови.
—О чём вы хотели поговорить?
—В то время, как я буду отсутствовать, студентам нужно будет брать компоненты зелий, и я ставлю тебя ответственным за мой склад. Дверь кабинета настроена волшебным образом так, чтобы её можно было открыть только с помощью пароля. Его знаете ты и директор, — Снейп вручил Гарри маленький кусочек пергамента. — Я хочу, чтобы ты вёл учёт — тип и количество взятых компонентов. Их заменят через неделю после начала учёбы. Понятно?
Гарри всё ещё был смущён тем, что обременялся этим.
—Да, профессор.
Гарри повернулся, чтобы идти, но Снейп будто бы случайно сказал:
—Как твоя сова, Поттер?
—Что? Моя сова, сэр?
—Несколько недель назад, на завтраке, твоя сова доставила довольно большую коробку. Она оправилась?
Гарри понял, что он видел. Он видел, как Хедвига доставила Мыслив. И он оставил её в той же коробке, когда отдавал ему. Он знает, что она от Гарри. Гарри настолько привык, что Снейп отсутствовал на завтраке, обеде или ужине, что не заметил его присутствия в тот день.
—Она в порядке, сэр.
—Почтовые совы — мощные волшебные существа, Поттер. Не злоупотребляй ими, — рыкнул он.
—Хорошо, сэр.
—Ты можешь идти, — он посмотрел на Гарри так, будто он вторгся в его купе, а не он затянул его туда.
Гарри открыл дверь, чтобы уйти, но внезапно повернулся к нему.
—О, профессор…
—Что?
—Удачи, — Гарри посмотрел на его лицо, но оно было столь же безразличным, как и всегда; он не собирался признавать, что планирует что-то, требующее удачи.
—Помни: ты — единственный студент с паролем к моему кабинету, Поттер!
Гарри кивнул и ушёл, закрывая дверь за собой. Когда он вернулся на платформу, там оказалась Гермиона, и они помахали руками уезжавшим друзьям, прижатым к стеклу. Гарри опустил руку, и Гермиона повернулась, чтобы идти; в этот момент, он увидел Драко Малфоя, медленно проезжавшего мимо, медленно поднимавшего руку и смотрящего прямо на Гарри. Он ответно поднял руку.
Когда поезд исчез, Гарри пошёл туда, где его ждала Гермиона. Они медленно пошли в Хогвартс, их обув тихо скрипела на снегу, лёгкий ветерок уносил хлопья снега с голых деревьев.
Теперь, они были единственные Гриффиндорцы в Хогвартсе.
Oh how I wish, for soothing rain
All I wish is to dream again
My loving heart lost in the dark
For hope I'd give my everything
All I wish is to dream again
My loving heart lost in the dark
For hope I'd give my everything
-
ExiLe
- Ученик
- Сообщения: 315
- Зарегистрирован: 05 авг 2004 12:28
- Откуда: Дебри сознания
- Контактная информация:
17 глава. Шрамы.
Рождество рассвело ясным и солнечным днём. Когда Гарри проснулся, то простонал, боясь очередного дня, такого же, как и предыдущий, и ночь до неё.
После того как Гарри и Гермиона вернулись в Хогвартс с вокзала, то пошли, поддерживая друг друга, в гостиную. Он обратно взял Сэнди; она осталась у тепла от камина. Косолап бездельничал поблизости от Бэйнбридж и её котят (внезапно, Гарри задался вопросом, был ли Косолап отцом этих котят). Гермиона обещала Жюлю Квинну позаботиться о матери котят в течение Рождественских каникул. Гарри было жаль, что не взял на праздник Сэнди, тогда ему не пришлось бы вламываться ко всем в том доме. И он был бы готов к Снейпу. Он сказал Гарри пароль от своего кабинета — что может быть более странным? Он ещё не рассказал это Гермионе.
С того мгновения, как они зашли в гостиную, Гарри чувствовал себя странно. Было так тихо и опустошённо. Несколько часов назад, они искали себе комнату в доме тёти Кэтти, а теперь в их распоряжении была вся Гриффиндорская башня.
Он сказал Гермионе, что пойдёт в библиотеку, и она ответила, что возьмёт несколько книг и пергамент, после чего присоединится к нему. Но он не пошёл в библиотеку. Он пошёл на третий этаж, куда они уже ходили, чтобы спасти Философский камень на первом году. Гарри попробовал открыть дверь; она была отпёрта. Пустая комната была такой же, какой он помнил её, но, к счастью, без трёхголовой собаки Пушка. Гарри в темноте сел на пол, прислонившись к двери.
—Здесь холодно, — прошипел ему Сэнди.
—Я знаю. Извини. Я не выносил тебя на снег?
—Здесь темно. Почему мы здесь?
—Я прячусь.
—Зачем?
Действительно, почему? От чего он прятался? Есть только Гермиона. Гермиона и пустая Гриффиндорская башня.
—Гарри Поттер?
—Что, Сэнди?
—Вы не ответили на мой вопрос.
—У меня нет ответа, и вообще настроения для разговоров. Я просто хочу посидеть в тишине.
—Я не обижаюсь, когда кто-то хочет посидеть в тишине.
Гарри улыбнулся тьме.
В конце концов, он спустился на ужин, и когда Гермиона расспросила его о том, где он был, Гарри ответил, что потерялся, столкнувшись с Кровавым Бароном.
Он услышал шипящий голос под одеждой.
—Лгун.
О, замолчи, подумал Гарри.
Гермиона усомнилась в его объяснениях, но не выразила это вслух. Дамблдор переместил столы факультетов в стенам, и они сидели за расположенным в центре зала столом рядом с Ханной, Эрни и Роджером, и работниками, не уехавшими на каникулы. После ужина, Гарри поторопился в свою комнату и лёг на кровать прямо в одежде. Затем, он переоделся в пижаму и закрыл занавески, желая, чтобы они были стальными.
И теперь, Гарри сидел на кровати, осторожно отодвигая занавески, не желая наступления Рождества. Он искоса посмотрел на яркие окна; должно быть, на улице шёл снег, от чего окрестности Хогвартса ярко светились.
А затем, был Сочельник. Он проспал допоздна, затем не мог найти Гермиону, спустившись в гостиную. Он вернулся в свою комнату, открыл Карту Мародёров и узнал, что Гермиона в кабинете МакГонагол. Однако, он не пошёл туда. Вместо этого, он остался в комнате и занялся Анимагией. Он поддерживал форму грифона примерно три минуты, когда был рядом с настоящий грифоном. Но теперь, это время увеличилось до десяти минут. Боль была всё ещё довольно сильной, но он надеялся, что обучение Хмури анти-круцио поможет ему. Хотя, если бы тело отделялось от ума, то как он превращался бы в грифона? Возможно, блокировка боли и Анимагия исключали друг друга?
На предыдущем ланче, Гарри договорился с Дамблдором поиграть в шахматы после обеда. Гарри пытался игнорировать информацию Сэнди о будущих ходах Дамблдора, но, в конце концов, уступил и начал пользоваться маленькими подсказками. Глаза Дамблдора блестели уже гораздо слабее после шестой победы Гарри.
—Ты сегодня очень хорошо играешь Гарри, не так ли? И твоя змея, по-моему, шипит слишком много. Она что, мастер по шахматам? — Гарри невинно поднял глаза. Значит, он подозревает, что у змеи не видения, а просто талант к шахматам. Затем, он подумал о том моменте, когда побил Рона в шахматы. Он не помнил, помогал ли тогда ему Сэнди. Может, он рассматривал его предсказания как что-то, исходящее изнутри? Действительно ли он выиграл Рона?
Наконец, он решил, что наступило Рождество, и пора открывать подарки. Больше нельзя откладывать. Нельзя бояться того, что они одни с Гермионой. Это была просто Гермиона. Нет причин бояться. Вообще ничего.
Кроме ужасного желания её, подумал он.
НЕТ. Он удержал мозги от этой мысли. Подарки. Да. Рождественские подарки. Он надел очки и открыл занавески, обнаружив под кроватью груду коробок.
—Что это за коробки? — прошипел Сэнди.
—Рождественские подарки.
—А кто дал тебе эти подарки?
—Мои друзья. И мама Рона. И думаю, там есть от моего кузена Дадли.
—Большой мальчик.
—Правильно.
—Что ты делаешь с ними?
—Это зависит от подарка. Могу я начать открывать их, Сэнди?
—Конечно.
Сначала, Гарри открыл подарок от Рона. Он купил ему экземпляр Великих квиддичных капитанов, написанный Родериком Пламптоном. Там было множество фотографий людей, летящих на мётлах и носивших цвета Гриффиндора, Хаффлпаффа, Равенкло и Слизерина. Игроки пролетали по фотографиям, показывая очень трудные маневры. Техника лова снитча, пролёт Пламптона, была названа в честь дедушки автора. Он, как Ловец, в 1921 году поймал снитч рукавом.
Гарри пролистал книгу. В таблице был перечислен список имён тех, кто, по мнению автора, были лучшими квиддичными капитанами Хогвартских за последнее столетие. Гарри увидел имя «Чарльз Уизли, Гриффиндор». Затем, он увидел «Гарри Поттер, Гриффиндор», написанное почерком Рона.
Следующим был подарок, прибывший вместе с Хедвигой за день до этого. Гарри уже посылал её в Смелтингс с подарком для Дадли, Плутоскопом (чтобы он мог определить, украл ли что-нибудь его сосед по комнате). Гарри хотел, чтобы Дадли получил подарок до прибытия на Бирючиновую Аллею на каникулы. Гарри быстро порвал обёртку коробки; Дадли послал ему кассеты для плеера. О, здорово, подумал Гарри. Он часто переписывался с Дадли, но забывал упомянуть, что в Хогвартсе плеер не работает. Возможно, в деревне работал бы, подумал он. Стоит попытаться.
Гарри отложил кассеты и потянул на колени подарок от Сириуса. Ещё одна книга — Он летел как сумасшедший. Это автобиография «опасного» Даи Левеллина. Гарри нахмурился; ему, конечно, нужны книги, но почему все думают, что Гарри нужен только Квиддич?
Далее, была большая коробка от миссис Уизли. Как обычно, это были конфеты и пироги, а также зелёный вязаный свитер. Он пожевал ириску с патокой, и достиг подарка от Хагрида, который был в такой маленькой коробке, что как раз умещался на ладони. Он открыл её, и обнаружил модель золотого грифона, который зевнул и растянулся, после чего взмыл в воздух. Гарри задался вопросом, наблюдая грифона, подозревал ли Хагрид о его обучении анимагии.
Сэнди вздрогнул, когда миниатюрный грифон пролетел мимо него.
—Не волнуйся, Сэнди. Это только игрушка.
—Мне не нравится это.
Он убрал игрушечного грифона. Дальше, была коробка размером с кингу, которая, как оказалось, от Джинни. Сняв обёртку, от увидел, что это книга Дом на углу Пух. На внутренней стороне обложки, она написала: Для Гарри. Если захочешь почувствовать себя лучше, то это может оказаться для тебя полезным. С любовью, Джинни.
Он провёл пальцем по фигуре Пиглета на обложке книги, думая о её больших коричневых глазах, непослушных красных волосах. Затем, он видел её в объятиях Малфоя, неистово целовавшего её…
Книга была весьма интересным подарком. Такая вещь, которую сестра подарила бы брату или другу, которого считаешь братом.
Он заметил, что в куче не было подарка от Гермионы. Это странно, подумал он. Но он планировал лично отдать ей подарок. Может, она тоже хочет сделать так?
Сэнди прошипела ему, что идёт Гермиона. Он встал и подошёл к платяному шкафу, что найти нормальную одежду, но большинство ему не понравилось, поэтому он всё ещё стоял только в штанах от пижамы , когда зашла Гермиона. Она была в ночной рубашке, а поверх неё накинула халат.
—Рождество! Рождество! Счастливого тебе Рождества, Гарри!
Он повернулся и рассмеялся; он вообразил её как маленькую девочку, Рождественским утром идущую вниз к подаркам от любящих родителей. Но он быстро выкинул из головы эту мысль, потому что вспомнил, как проводил Рождество до приезда в Хогвартс. Он посмотрел на неё снова, и удивился, почему он боится оставаться с ней наедине. Это просто Гермиона, сказал он себе. О чём волноваться?
—Счастливого Рождества, Гермиона! — сказал он, обняв её и быстро поцеловав в щёку. Он почувствовал лёгкое касание её пальцев об его голую спину. Они отделились, и Гарри заметил, что одна рука Гермиона позади её спины. Внезапно, она вытянула эту, руку держа в ней маленькую коробочку. Гарри усмехнулся, садясь на кровать, чтобы открыть подарок.
Когда он снял обёртку, то увидел коробку из красного дерева, с ключиком на одной стороне. Он повернул ключ по часовой стрелке на несколько оборотов. Дальше она не пошла, и ему пришлось остановиться. От открыл крышку треск механических частей, затем с его ушами встретился высокий звук. В маленький металлический барабан с бесконечно маленькими шипами начали ударяться такие же маленькие металлические полоски, каждая из которых была настроена на определённый звук. Гарри несколько секунд послушал и вопросительно посмотрел на Гермиону.
—Это Си-о-Ган, — тихо сказал он.
—Я знаю. Я слышала, как ты напевал эту мелодию, когда учился, и я с трудом вспомнила её. После этого, я пошла к Дамблдору, в то время как ты занимался с профессором МакГонагол после ужина, и спросила его, что это такое. Он не был уверен и сказал, что ему нужно подумать. Рядом с ним, был Снейп, они разговаривали. Дамблдор попросил его выйти на минуту, что он смог поговорить со мной. Снейпу это не понравилось. И затем, он сказал: ‘Лили часто напевала эту мелодию’. Он сказал, что это называется Си-о-Ган, колыбельная.
Гарри кивнул.
—Моя тётя пела её для Дадли… — сказал он, слушая музыкальную шкатулку. Она перестала издавать звуки, остановившись на половине фразы, заставив Гарри ждать. Но ничего страшного, подумал он. В следующий раз, он с нетерпеньем дождётся. Он закрыл крышку и посмотрел на Гермиону, но она выглядела как-то расплывчато…
—О, Гарри! — сказала она, положив руку на его щёку. — Ты плачешь?
Оказалось, что это так, от чего Гарри удивился. Он торопливо протёр лицо рукавом, не беспокоясь о снимании очков, просто подняв их на лоб. Он попытался улыбнуться ей.
—Всё нормально, — сказал он. Она улыбнулась и взъерошила ему волосы.
—Хорошо, — сказала она спокойно. Она глубоко вздохнула, пытаясь изменить настроение. — Так! А где мой подарок?
Гарри поднял с пола коробку, примерно в два раза меньшую, по сравнению с Мысливом. Но затем, он быстро положил её обратно, выглядя испуганным.
—Нет! Подожди, я… подарю тебе что-нибудь другое, это… нет, Гермиона, ты не захочешь это, поверь мне…
Гермиона нахмурила брови.
—Что? О чём ты, Гарри? Я уверена, что бы там ни было… я хочу сказать, мне понравился подарок на день рождения.
—Это было… я не знаю. Это было проще. Мы не были… ты знаешь. Сентябрь был… — он лепетал что-то, запинаясь на словах. — Ты подарила мне такой замечательный подарок… не открывай это пожайлуйта…
Но Гермиона вытащила свою палочку и при помощи заклинания взяла у него коробку, с удовлетворением смотря на него.
—Я открою свой подарок, Гарри Поттер, и ты не остановишь меня.
Она улыбнулась, положила подарок на кровать Рона и открыла его. Коробка была разделена на две части. Она нахмурилась, сняв бумагу с первой половины и увидев то, что напоминало горгулью размером с человеческую голову, но с лицом льва. Затем, она открыла вторую половину коробки и обнаружила точно такую же горгулью. Она озадаченно села на кровать, держа в каждой руке по одному животному.
Гарри больше не мог терпеть это
—Прости меня, Гермиона! Мне очень жаль. Ты ненавидишь это, я знаю.
Она смотрела на него, но ни сердито, ни расстроенно, просто озадаченно.
—Но Гарри, что это?
—Это КнигоКонцы, — спокойно сказал он.
—Ооох! КнигоКонцы! Конечно…
—Потому что ты Гермиона Грейнджер и читаешь много книг, и у тебя есть много книг, и я очень сильно прошу прощения за твоего парня, худшего на свете, и конечно ты собираешься швырнуть их в мою голову, и конечно я заслуживаю это, и я должен был ожидать это… — проговорил он на одном дыхании.
Но пока продолжалась самокритика, смех Гермионы наконец пробился в его сознание, и он поражённо остановился. Он положила КнигоКонцов и подошла к нему, положив руки ему на талию и сильно обняв его.
—Как это, Гарри? Мой парень? — улыбнулась она.
—Ну, неофициально. Ведь все не могут знать, не так ли?
—Верно, верно. Но если то, что было между Чоу и Виктором на Рождественском балу продолжится, то нам долго ждать не придётся.
—Было бы неплохо… — сказал он, наклоняясь, чтобы поцеловать её. Её руки надавили ему на спину, затем начали ласкать его кожу… Он отошёл от неё, осознав их положение. На них было немного одежды, в комнате было пять кроватей, кроме них, никого не было в Гриффиндорской Башне.
—Так, нам нужно одеться и спуститься на завтрак, — попытался он сказать нормальным голосом, но ему он показался немного подавленным. — Может, потом покатаемся на коньках? Или на санях?
Гермиона подошла к окну.
—Звучит неплохо. Сейчас снегопад. И… о боже, — её голос затих. — Они… они здесь, Гарри, — прошептала она.
Гарри повернулся к ней и увидел на её лице страх. Он подошёл к ней, чтобы посмотреть в окно.
Проходя по землям около озера и направляясь к озеру, шли семь огромных теней. Каждая была по крайней мере двадцать футов (шесть метров) ростом, а один-два из них — все двадцать пять футов (семь с половиной метров). Они все были одеты в плащи, которые выглядели так, будто их сшили из огромного количества кожи животных. Для каждого плаща понадобилось как минимум несколько сотен животных. Но это не была кожа таких маленьких животных как лиса или кролик, нет. Это были олени, огромные медведи, львы, волки…
Они зашли в лес, и деревья скрыли их, так как огромные ели были в два-три раза выше гигантов. Даже после того, как лес поглотил их, верхушки деревьев продолжали качаться, будто это было пшеничное поле, и люди нормальных размеров отодвигали колосья, чтобы двигаться дальне. Огромные следы на снегу разметили дорогу, по которой они шли к лесу.
Гарри глотнул слюну, когда последний гигант исчез за деревьями.
—Напомнишь мне, — сказал он Гермионе, — больше никогда не заходить лес…
Она кивнула, всё ещё уставившись на место, где скрылся последний гигант. Он положил ей на плечо руку.
—Иди одеваться на завтрак.
Она опять молча кивнула и повернулась, чтобы уходить. Когда она ушла, Гарри снова посмотрел из окна. Деревья в лесу всё ещё шатались.
Гиганты пришли в Хогвартс.
Завтрак в Большом Зале был праздничный, даже с небольшим количеством людей, которые остались в замке. Обычное украшение из двенадцати Рождественских ёлок заполняло свободное место в зале. Каждое дерево было украшено различными волшебными декорациями. Всё, начиная с живых фей и заканчивая пузырьками с маленькими серебряными и золотыми колокольчиками, игравшими разные мелодии. Дамблдор, сидевший в самом начале стола, пожелал всем счастливого Рождества, когда они зашли, проходя мимо различных деликатесов на праздничном столе.
Роджер Дэвис немного расслабился — на нём даже не было значка Главного Старосты. Ханна и Эрни продолжали украдкой смотреть друг на друга и улыбаться. Гарри не нужно было долго думать, чтобы догадаться, что происходило прошлой ночью на факультете Хаффлпафф… Тут, он понял, что со Слизерина не осталось ни единого студента. Типично, подумал он. Никто из Слизеринцев не мечтал заменять эльфов в их нелёгком деле.
После завтрака, Гермиона и Гарри поднялись, когда это сделал Дамблдор, и пытались следовать за ним в холле. Он внезапно остановился, и они врезались в него. Дамблдор повернулся, улыбаясь, и сказал:
—Пойдём в мой кабинет, чтобы поговорить?
Они кивнули, и втроём пошли к кабинету Дамблдора. Горгулье, которая охраняла вход, он сказал пароль, и стена открылась. За неё, Гарри увидел знакомую спиральную лестницу, которая вела к круглой комнате. Дамблдор сел в своё кресло и показал на стулья, чтобы Гарри и Гермиона сели на них.
—Думаю, что знаю, о чём вы хотите поговорить, но всё-таки скажите мне сами.
Гарри глубоко вздохнул.
—Это гиганты, сэр…
—Да? — спросил он, улыбаясь.
—Ну, мы видели, как они утром вошли в лес. Семеро. К тому же, мы встречались с мамой Хагрида, — он боковым зрением посмотрел на Гермиону.
—И вы обеспокоены, — сказал Дамблдор. Это не был вопрос.
—Да. Я хотел сказать, что они будут есть? Они останутся в лесу? Как насчёт волшебных существ, живущих там — кентавры, единороги, — они будут в опасности?
Дамблдор любезно сказал:
—Не нужно волноваться, Гарри. Я вчера встречался с Фридвульвой. Она уверила меня, что её друзья хорошие. В то время, как они были в Восточной Европе, они не съели ни единого человека. Студенты будут в абсолютной безопасности.
—Кстати, о безопасности. Там, где они прошли в лес, в снегу остались огромные следы! Что, если Ханна, Эрни или Роджер видели? Что, если один из профессоров расскажет Совету Управляющих?
—Работники всё знают. Не все рады, но все знают. У факультетов Равенкло и Хаффлпафф, в отличие от Гриффиндора, нет окон, которые выходят на лес. И я сказал Хагриду разгладить эти следы, — теперь, Дамблдор перестал улыбаться; он выглядел серьёзным. — Нам нужны гиганты как союзники, Гарри. Не враги. Есть такое выражение ‘враг моего врага — мой друг’. Ты знаешь его?
—Да.
—Так вот, нам нужно перенести на свою сторону как можно большее количество врагов Волдеморта. Хогвартс — очень безопасное место, Гарри. Но даже так, тебя смогли перенести с помощью портключа и чуть не убили. И Седрик был убит.
При упоминании имени Седрика, Гарри уронил голову. Он не мог смотреть в глаза Дамблдору, даже если его не обвиняли в убийстве Седрика.
—Гиганты — ещё одна защита для замка. Я не знаю, понадобится ли она. Я не знаю, когда нападут Волдеморт и его Пожиратели Смерти, о них уже почти ничего не слышно, с тех пор как летом… — он посмотрел на Гермиону, — похитили Гермиону в Болгарии. С того времени, только два-три сообщения о деятельности Пожирателей Смерти.
Около Уизли, подумал Гарри. Но он не хотел говорить это в присутствии Гермионы; она бы начала бояться за Рона, который уехал на Рождество домой.
Дамблдор продолжил:
—Возможно, скоро что-нибудь случится…
Сегодня вечером, подумал Гарри. Но опять-таки, он ничего не мог сказать; Дамблдор пожалел бы, что отдал ему плащ Джеймса. Он просто кивнул Дамблдору. И затем, он понял — он не рассказал Гермионе о Малфое и Джинни.
—Гарри, старайтесь не тревожиться о гигантах. Я удостоверюсь, удобно ли им здесь, а также уверю других жителей леса, что им не о чем волноваться. Больше ни о чём не хотите поговорить?
—Нет, сэр.
—Хорошо. А теперь, кто хочет покататься на санях? — его глаза сверкнули, и Гарри с Гермионой не удержались от улыбки.
МакГонагол прекрасная глава факультета, подумал Гарри. Однажды, она станет директором; но пока, он был рад, что Дамблдор является директором школы. Он не мог представить себе, что МакГонагол будет использовать названия конфет как пароль кабинета, или предлагать студентам покататься на санях.
У них был прекрасное утро, проведённое на улице. Также, к ним присоединился Хагрид. Гарри и Гермиона даже не вспоминали о гигантах. Конечно, Гарри заметил, что верхушки деревьев шатались, что не имело отношение к ветру. После ланча, они вернулись на улицу. Гарри увидел, что деревья больше не шатались, ему это нравилось. Он был чрезвычайно рад идее, что Хагрид пытался покататься на коньках на озере…
Наступило время Рождественского ужина. Гарри знал, что следует ожидать роскошного банкета, и этот год не отличался от предыдущих, хотя их было мало. Роджер попросил разрешение у директора пригласить Флер и её сестру Габриелу из деревни. И на этот раз, когда Флер увидела его, то выполнила движения ‘два поцелуя в каждую щёку’. Гарри посмотрел на Гермиону. Она улыбалась. Хорошо, подумал Гарри, она перестала ревновать к Флер.
В дополнение к обычной индейке, ветчине, множеству гарниров и Рождественскому пудингу, были Рождественские крекеры. Гермиона и МакГонагол окрыли крекер вместе, и наружу вылезло множество маленьких существ, которые выглядели как кролики, но они превращались во что-то иллюзионное, будто они сделаны из пуха. Также, была шляпа с пером на верхушке. МакГонагол надела её на голову, затем повернулась к Дамблдору.
—Я готова к завтрашнему дню, не так ли?
Дамблдор выглядел так, будто очень сильно сдерживал смех. Гермиона ловила кроликов, которые, к сожалению, при каждом приземлении поднимали облачка пыли.
Хагрид протянул Габриеле Делакур крекер; это была шляпа с Венгерским Шипохвостом на ней.
—Точно такой же, как тот, с которым ты сражался на Турнире, Гарри! — воскликнул он счастливо. Гарри и Гермиона улыбнулись ему. Крекеры действительно содержали четыре вида драконов, которые присутствовали на Турнире. Флер отскочила он них, возможно, вспомнив первое Задание. А Габриела с удовольствием смотрела на них, когда они пролетали между кубками и кувшинами со взбитыми яйцами с сахаром, ромом или вином и садились на сливочный пудинг. Среди них, также, присутствовал и Норвежский Зубцеспин.
—Такое же, как Норберт… — услышал Гарри тихий печальный голос.
Затем, Гарри и Дамблдор вместе открыли крекер, и оттуда выпрыгнула шляпа с Золотым Грифоном, с размахом крыльев добрых два фута (шестьдесят сантиметров).
—О! Это специально для меня! — сказал Дамблдор, надевая шляпу вместо обычной остроконечной. Из того же крекера, вылезли маленькие игрушечные змеи. Они походили на маггловские резиновые змеи, за исключением того, что они ползали, шипели и намотались вокруг его пальца, когда он взял их. Конечно, они не говорят на Парселтонге. Он несколько минут слушал шипение игрушечных змей, но это было простое шипение, безо всякого смысла. Сэнди тоже ничего не поняла; она сказала это из-под его одежды. Он ответил ей, что объяснит позже.
Наконец, Роджер и Флер открыли крекер, который испустил маленьких белых голубей, свадебную фоту и чёрный цилиндр, к великому испугу Роджера. Он весьма сильно покраснел, в то время как Флер занялась примеркой фоты. Она запихнула на голову Роджера цилиндр.
После ужина, они поиграли в игры. Уже было поздно, когда Гарри и Гермиона пошли в гостиную Гриффиндора. Гарри ожидал, что будет очередная проблема с их одиночеством, но она зевнула и сказала:
—О! Завтра у нас будет тяжёлый день. У нас есть сотня домовых эльфов, которые готовят завтрак, и только… дай подумать… семь преподавателей и пять студентов. Двенадцать человек. Но МакГонагол и я планировали этот день, и будем управлять вами. Конечно, мы не сможем заходить в комнаты без предупреждения, как домовые эльфы, но…
—Так вот что вы делали с МакГонагол. Готовились ко дню Замен! Но подожди, Гермиона. Если никто не может аппарировать на территорию Хогвартса, то как это сделают эльфы?
—Только ЛЮДИ не могут аппарировать на школьные земли, Гарри. То, что делают эльфы, Министерство Магии не классифицирует как аппарирование. Им не нужно учиться этому или брать лицензию, или использовать палочку. Наверное, это сводит с ума родителей-эльфов.
Даже у эльфов есть дети. Раньше, Гарри об этом не задумывался.
—Ну тогда, спокойной ночи, Гермиона. Счастливого Рождества, — он поцеловал её в лоб. Он попытался уйти, но она схватила его за шею.
—Счастливого Рождества, Гарри, — сказала она, поднимаясь на цыпочки и мягко целуя его в губы. Она мгновение смотрела на него и побежала к спальням девочек. Гарри пристально глядел на неё, сильно соблазнённый пойти за ней, но остановил себя. Самообладание. У меня есть самообладание.
Ему пришлось повторять это много раз, пока он не дошёл до кровати и потянул на подбородок одеяло. Перед тем, как закрыть глаза, он сказал Сэнди:
—Скажи мне, что у меня есть самообладание, Сэнди
—Ну, у тебя есть самообладание, Гарри Поттер.
Но он не полностью верил ей. Затем, он опять услышал шипение Сэнди.
—А что такое самообладание?
Гарри вздохнул:
—Спокойной ночи, Сэнди.
Море яростно билось о камни, выбрасывая вверх на десятки метров капли воды. Ветер был силён, будто назревал шторм, но на небе не было ни единого облачка. Камни были зазубрены и выглядели опасно, будто в воду были вонзены лезвиями вверх гигантские ножи. Утёс вырастал из-под воды идеально прямо, белый как мел и безжизненный; никакая жизнь не могла появиться на той извести, особенно, смешанной с распылённой солью…
*Дувр, подумал он. Они в Дувре.*
На верхушке, мох, а также лишайник здесь и там цеплялись за влажные от морской воды камни. Повсюду распространялся запах соли. За этим пейзажем, висела Луна, не совсем полная, по пылающая, как маяк. Звёзды казались слишком яркими и многочисленными, чтобы быть реальными. Звёзды, которые жители городов никогда не видят из-за огромного количества огней. Это было волшебное место, красивое место.
*Это плохое место.*
Скрытые, покрытые плащами фигуры стояли в кругу, возможно, двадцать пять футов в диаметре, на расстоянии десять футов от утёса. Они молчали; некоторые из них, казалось, дрожали от холода, в ледяных морских брызгах, которых нельзя было избежать из-за близости к морю. В центре круга, стоял их предводитель, высокий и худощавый. Только он абсолютно не реагировал на окружающую среду, не вздрагивая, будто это была летняя ночь. Возможно, он ещё больше чувствовал холод, но имел такое хладнокровие, что жёсткий ветер по сравнению с ним был тёплым. Большая змея вилась вокруг его ног, как будто охраняя его. Хотя, никто не знал, кто посмеет даже попытаться навредить ему. Конечно, никто этого не сделает, если захочет встретить следующий рассвет…
Он отвернулся от моря; он наблюдал, ожидал, ждал чего-то. Они появились как будто из ничего, примерно в десяти ярдах от круга ожидающих. Дрожащего мужчину со взъерошенными бородой и волосами сопровождали ещё две фигуры в запахнутых плащах. Он не мог идти должным образом, его тянули, его ноги скреблись по земле, оставляя два следа за собой на мху, кустах и лишайниках. За ними следовала ещё одна фигура. На его голове не было капюшона. Он, казалось, был единственным, кроме мужчины в центре круга, кого не беспокоила погода.
*Это случится, когда ты провёл двенадцать лет жизни как крыса*
Он указал серебряной рукой на эскорт узника. С рассветом, он вытащил палочку из одежды, направил её в центр круга, и, по его тихой команде, часть земли поднялась подобно древнему алтарю. Сопровождающие положили мужчину на землю, и толкнули его, затем присоединились к своим товарищам, стоявшим по периметру.
Мужчина без капюшона встал рядом со своим Владыкой. Владыка одобрительно кивнул ему, чего ждал его служащий. Он поклонился своему хозяину, практически целую подол его плаща.
—Каркаров, мой Владыка.
Он отошёл от подхалима, будто его не существовало, к камню, похожему на алтарь, рассматривая его, скользя взглядом по нему, решая, какая пытка будет самой болезненной. Да, для такого труса… если он узнает, что для него приготовлено, то он точно испугается…
Он взмахнул рукой в почти небрежном жесте, и змеи, подобные шнурам, привязали ноги и грудь заключённого к массивному камню. Он подошёл к нему и встал над головой узника, смотря на него вниз.
—Каркаров… — сказал тихо Владыка, почти прошипев звук ‘в’, как змея.
Узник закрыл свои глаза, но это не удовлетворило Владыку. С щелчком пальцев, его глаза снова открылись. Он больше не мог даже моргнуть, и это неспособность начала жестоко делать из него змею.
—Каркаров, — снова сказал Владыка, его голос был одновременно высоким и низким, шипящим и рычащим. — Почему ты не вернулся ко мне, когда я вызывал своих служащих сразу после обретения мной тела? Почему ты убежал, как маленький кролик?
И внезапно, на камне не оказалось человека. Вместо него, был заяц, выглядевший смущённым, с дёргающимся носом. Глаза всё ещё были неспособны моргнуть. Спустя мгновение, на камне снова лежал человек, будто он всегда был в этом состоянии. Фигуры в кругу начали смеяться, и Владыка довольно посмотрел на них, удовлетворённый их реакцией.
*Не нужно аудитории*
—Ты должен был знать, что не сможешь скрыться от меня, потому что есть Чёрная метка, которая принадлежит тебе…
Узник начал дрожать всем телом, его глаза одичали от нескольких минут, проведённых на холодном воздухе и морских брызгах. Он шепнул что-то.
—Что? Ты можешь сказать что-нибудь в свою защиту?
Узник кивнул и опять попытался говорить.
—Ваш наследник, — почти шёпотом сказал он. — Я имел отношение к образованию вашего наследника.
*Наследник*
Владыка улыбнулся, будто это не имело значения.
—Он может или не может быть моим наследником. Пора бы мне определиться. Я уже посчитал его полезным, и в скором времени он сможет присоединиться к нам здесь. Но если ты думаешь, что это искупит твою вину… Ты должен думать, что я — Министр Магии.
Он немного улыбнулся, и на сей раз, фигуры смеялись больше в подчинённой манере. Владыка неторопливо прошёлся вокруг камня.
—Однако, я не должен быть слишком сердит. Я своенравен, поэтому этим вечером ты будешь очень полезен для меня. Чрезвычайно полезен. Ты видишь, здесь новый Пожиратель Смерти, который займёт твоё место, и твоя судьба продемонстрирует ему, что случается с теми, кто не повинуется своему Владыке.
Ещё один щелчок, и мускулы глаз могли нормально выполнять свои функции, мигая, когда необходимо и смазывая глаза. Но это было только начало; он знал, что всё ещё впереди. Или думал, что знал. Владыка подошёл к ногам узника, затем начал отдалятся от него.
—Поднесите его ко мне, — прошипел он тихо.
Скрытая фигура, стоявшая напротив Владыки повернулась к более худощавой фигуре, подошла к ней и прикоснулась к её руке, заставив её вздрогнуть. Затем, они вместе подошли к своему Хозяину. Владыка сделал жест рукой вниз, и тонкая фигура встала на колени. Ещё одно движение рукой, его капюшон слетел с головы, показывая жёлто-белые волосы и молочного цвета кожу, серые глаза, отражающие свет луны.
—Наконец, здесь у нас Дитя Луны. Посмотрите, даже цвет его волос похож на Лунный свет.
Он подошёл и мог бы коснуться его волос, но его рука не вошла с ними в контакт, просто держась над головой, дрожа от холода.
—Ты! — сказал ему Владыка. — Тебя обещали мне уже с твоего дня рождения, и должен убить тебя. А теперь, скажи мне причину, по которой я не должен убивать тебя.
Серые глаза посмотрели на Владыку, затем снова вниз.
—Я не ваш враг, мой Владыка, — голос дрожал и не был громок.
—Не мой враг? Так говорит Прорицание. Но я спас тебя, позволил твоим родителям вырастить тебя. Я ждал, чтобы увидеть, кем ты станешь.
Фигура, стоявшая по периметру, сняла капюшон, показывая свои серебристые волосы.
—Я вырастил его, чтобы он был вашим преданным слугой, мой Лорд.
Владыка подошёл к говорившему.
—Ты вырастил его, чтобы он стал более преданным, чем сам?
Человек, который говорил, тихо опустил голову.
Внезапно, стоявший на коленях юнец заговорил громче, с ясностью, которая разрезала холодный воздух и шум моря.
—Я не ваш враг, мой Лорд, потому что у нас есть общий враг.
Владыка сделал жест рукой, и змея обвилась вокруг коленей фигуры.
—Назови своего врага, — прошипел ему Владыка.
—ПОТТЕР.
Слово долго держалось в воздухе, и даже волны, казалось, перестали ударяться о камни. Затем, фигуры по периметру начали бормотать что-то друг другу.
Враг моего врага — мой друг.
Жестом, Владыка призвал к тишине, и теперь звуки издавало только море. Он подошёл к фигуре, стоявшей на коленях.
—Если Поттер — твой враг, то мы действительно союзники.
Он снова подошёл к камню, поместив свою длинную, тонкую руку на ногу узника, который закрыл глаза. Внезапно, он вынул палочку, резко повернулся к юноше и удостоил его словами:
—CRUCIO!
Молодой человек откинул руки, его голова от боли отбросилась назад. Была такая боль, будто по его венам прошёл огонь, каждый в сантиметр его кожи вонзались раскалённые ножи, будто его кожу снимали, слой за слоем…
Но он оставался в том же самом положении, и не кричал, хотя из его сжатой челюсти иногда вырывались звуки. Слёзы медленно просачивались из глаз, заливая лицо, освещённое лунным светом. Владыка опустил палочку, и боль сразу же прекратилась. Юноша уронил голову на колени, никуда не смотря.
—Это больно, не так ли? — спросил Владыка.
Он поднял своё лицо. Он уже не был горд.
—Да, мой Лорд.
—Попроси меня, чтобы я больше не делал это, — сказал Владыка, почти раздражительно.
—Пожалуйста, не делайте этого снова, мой Лорд, — сказал он, задыхаясь.
Владыка улыбнулся.
—Повиновение очень важно. Может, у меня нет ничего, но есть повиновение. Вы видите здесь образцового Пожирателя Смерти, — сказал он стоявшим по периметру. — Единственное, чего у него нет — это Чёрная Метка. Встань.
Молодой человек яростно бился со своими ногами, пытаясь встать. Его ноги могли согнуться в любой момент.
—Дай мне свою руку, — рука была вытянута, и Владыка загнул рукав, открывая белую кожу.
—Чей ты?
—Ваш, мой Лорд.
Владыка поместил конец своей палочки на локоть юноши, с ужасом кричащего, и крикнул:
—MORSMORDRE!
Молодой человек в муках закричал, и снова свалился на колени держа правой рукой левую, так как фигура черепа и змеи прожигала его кожу.
Не было запаха гари человеческой плоти
Он медленно поднял голову, чтобы посмотреть на Владыку. Этот шрам останется на всю оставшуюся жизнь.
—Спасибо, мой Лорд.
Владыка закинул назад голову, разразившись смехом. Он повернулся к человеку без капюшона.
—Ты мог бы поучить этого, Червехвост.
Он опять повернулся юноше и прокомандовал:
—Встань.
Он встал, больше не дрожа. Змея отпустила его ноги и поползла к Владыке.
—Теперь, как мой самый новый слуга, ты поможешь мне по вопросу нашего друга, — сказал, указав на узника.
Серые глаза вспыхнули, встретив испуганный взгляд узника. Юноша на мгновение начал выглядеть опасающимся, затем выпрямился.
—Я должен сказать убийственное проклятие, мой Лорд?
—Нет, нет. Когда настанет время, я сам сделаю это, с большим удовольствием. И быстрая смерть — не то, что он заслуживает. Нет, ты у тебя будет привилегия первым проклясть его так сильно, что он пожалеет, что не умер. Ты только что испытал это. Это было в первый раз?
—Да, мой Лорд.
—Тогда, у тебя должно быть достаточно боли и гнева, чтобы осуществить это, даже учитывая твою молодость. Только вспомни все муки, которые ты чувствовал, как каждая кость твоего тела…
—Мой Лорд? — спросил один из присутствующих; он прервал Владыку. Он посмотрел на него через узкие разрезы глаз.
—Да? — прошипел он.
—Я знаю ещё кое-что.
—Ещё кое-что? Проклятие Cruciatus называют непростительным, потому что она вызывает самую худшую из болей. Разве этому предателю можно пожелать меньшую боль?
—Это… из другой страны. Я полагаю, что оно также непростительное. Но если в той стране ещё нет законов.
Тёмный Лорд улыбнулся.
—Ты заинтересовал меня. Очень хорошо. Я почувствовал себя щедрым. Ты можешь подойти.
—Его нужно развязать.
—Мой Лорд, — сказал Червехвост, но Владыка щёлкнул пальцами, и больше ничего не связывало узника с камнем.
Юноша на мгновение повернулся к отцу, который кивнул ему. Он вернулся к узнику, вытянул палочку из плаща и направил её на него прямой рукой.
—HARA KIRI!—крикнул он, и можно было услышать ненависть в молодом голосе. Проклятие ударило в узника, и тому пришлось встать на колени. Ему, казалось, ещё не было больно…
Что за кинжал я вижу перед собой?
…тогда, невидимый объект подлетел и как будто погрузился в левую часть живота. Узник посмотрел вниз, и в этот момент начался крик. Крики были длинными и громкими, узник только иногда делал между ними паузы в течение одной секунды, отчаянно вдыхая воздух и начиная снова кричать настолько громко, что не было силы слушать его. Наконец, узник затих, и Владыка повернулся к юноше, медленно хлопая руками и мрачно улыбаясь. Другие фигуры тоже торжественно хлопали, и каждая из голов повернулась к нему. Когда, наконец, аплодисменты прекратились, Владыка сказал ему:
—Скажи мне, что он чувствовал?
Молодой человек опять посмотрел на своего отца и вернул взгляд на своего Владыку.
—Ему казалось, что он видит, как его внутренности выливались на его колени… и чувствовал боль, будто это случилось на самом деле.
—Иллюзия членовредительства, [Слово запрещено роскомнадзором]. Хорошо придумано, — он повернулся к остальным фигурам. — Будьте свидетелями нового поколения! В течение четырнадцати лет, ко мне не присоединялся ни один Пожиратель Смерти, но теперь мы пополним свои ряды и увеличим силу!
Он поднял свою палочку вверх и крикнул:
- MORSMORDRE!
На этот раз, прозвучал взрыв, пробуждая узника, потерявшего сознание. Он изумился, что из него не течёт кровь. В небе над ним парили силуэты черепа и змеи.
Внезапно, послышались шаги. К нему бежала фигура в капюшоне.
—Мой Лорд, мой Лорд, — сказал он неоднократно. Когда он был в кругу, то отбросил назад капюшон, чтобы показать, что он…
Отец юноши.
Молодой человек повернулся, и посмотрел на мужчину, которого он расценивал, как отца, а потом на прибывшего. Эти двое мужчин были идентичны.
Владыка смотрел то на одного, то на другого.
—Мой Лорд, — сказал он ещё раз, указывая на мужчину в кругу. — Это самозванец! Шпион!
—Нет, мой Лорд! — сказал мужчина в кругу. — Это он самозванец!
Эти двое мужчин впились друг в друга взглядами. Внезапно, Владыка поднял палочку и направил её на мужчину, который стоял с самого начала в кругу.
—Увидим! — крикнул он, и все Пожиратели Смерти начали приближаться к нему с поднятыми палочками, забыв о юноше и узнике. Прибывший тихо схватил юношу и заключённого и повёл его в том направлении, откуда прибыл. Но Червехвост заметил это и голос зазвучал на ветру:
—Владыка!
Тёмный Лорд повернулся; меньше чем через секунду, его палочка была направлена на убегающее трио.
—AVADA KEDAVRA!
—ААААААААА! — крикнул непрерывно Гарри, касаясь к шраму. Его голова буквально взрывалась от боли.
Единственное видимое в мире — это вспышка зелёного света. Это была летящая зелёная вспышка. Крик всё летел и летел…
Рождество рассвело ясным и солнечным днём. Когда Гарри проснулся, то простонал, боясь очередного дня, такого же, как и предыдущий, и ночь до неё.
После того как Гарри и Гермиона вернулись в Хогвартс с вокзала, то пошли, поддерживая друг друга, в гостиную. Он обратно взял Сэнди; она осталась у тепла от камина. Косолап бездельничал поблизости от Бэйнбридж и её котят (внезапно, Гарри задался вопросом, был ли Косолап отцом этих котят). Гермиона обещала Жюлю Квинну позаботиться о матери котят в течение Рождественских каникул. Гарри было жаль, что не взял на праздник Сэнди, тогда ему не пришлось бы вламываться ко всем в том доме. И он был бы готов к Снейпу. Он сказал Гарри пароль от своего кабинета — что может быть более странным? Он ещё не рассказал это Гермионе.
С того мгновения, как они зашли в гостиную, Гарри чувствовал себя странно. Было так тихо и опустошённо. Несколько часов назад, они искали себе комнату в доме тёти Кэтти, а теперь в их распоряжении была вся Гриффиндорская башня.
Он сказал Гермионе, что пойдёт в библиотеку, и она ответила, что возьмёт несколько книг и пергамент, после чего присоединится к нему. Но он не пошёл в библиотеку. Он пошёл на третий этаж, куда они уже ходили, чтобы спасти Философский камень на первом году. Гарри попробовал открыть дверь; она была отпёрта. Пустая комната была такой же, какой он помнил её, но, к счастью, без трёхголовой собаки Пушка. Гарри в темноте сел на пол, прислонившись к двери.
—Здесь холодно, — прошипел ему Сэнди.
—Я знаю. Извини. Я не выносил тебя на снег?
—Здесь темно. Почему мы здесь?
—Я прячусь.
—Зачем?
Действительно, почему? От чего он прятался? Есть только Гермиона. Гермиона и пустая Гриффиндорская башня.
—Гарри Поттер?
—Что, Сэнди?
—Вы не ответили на мой вопрос.
—У меня нет ответа, и вообще настроения для разговоров. Я просто хочу посидеть в тишине.
—Я не обижаюсь, когда кто-то хочет посидеть в тишине.
Гарри улыбнулся тьме.
В конце концов, он спустился на ужин, и когда Гермиона расспросила его о том, где он был, Гарри ответил, что потерялся, столкнувшись с Кровавым Бароном.
Он услышал шипящий голос под одеждой.
—Лгун.
О, замолчи, подумал Гарри.
Гермиона усомнилась в его объяснениях, но не выразила это вслух. Дамблдор переместил столы факультетов в стенам, и они сидели за расположенным в центре зала столом рядом с Ханной, Эрни и Роджером, и работниками, не уехавшими на каникулы. После ужина, Гарри поторопился в свою комнату и лёг на кровать прямо в одежде. Затем, он переоделся в пижаму и закрыл занавески, желая, чтобы они были стальными.
И теперь, Гарри сидел на кровати, осторожно отодвигая занавески, не желая наступления Рождества. Он искоса посмотрел на яркие окна; должно быть, на улице шёл снег, от чего окрестности Хогвартса ярко светились.
А затем, был Сочельник. Он проспал допоздна, затем не мог найти Гермиону, спустившись в гостиную. Он вернулся в свою комнату, открыл Карту Мародёров и узнал, что Гермиона в кабинете МакГонагол. Однако, он не пошёл туда. Вместо этого, он остался в комнате и занялся Анимагией. Он поддерживал форму грифона примерно три минуты, когда был рядом с настоящий грифоном. Но теперь, это время увеличилось до десяти минут. Боль была всё ещё довольно сильной, но он надеялся, что обучение Хмури анти-круцио поможет ему. Хотя, если бы тело отделялось от ума, то как он превращался бы в грифона? Возможно, блокировка боли и Анимагия исключали друг друга?
На предыдущем ланче, Гарри договорился с Дамблдором поиграть в шахматы после обеда. Гарри пытался игнорировать информацию Сэнди о будущих ходах Дамблдора, но, в конце концов, уступил и начал пользоваться маленькими подсказками. Глаза Дамблдора блестели уже гораздо слабее после шестой победы Гарри.
—Ты сегодня очень хорошо играешь Гарри, не так ли? И твоя змея, по-моему, шипит слишком много. Она что, мастер по шахматам? — Гарри невинно поднял глаза. Значит, он подозревает, что у змеи не видения, а просто талант к шахматам. Затем, он подумал о том моменте, когда побил Рона в шахматы. Он не помнил, помогал ли тогда ему Сэнди. Может, он рассматривал его предсказания как что-то, исходящее изнутри? Действительно ли он выиграл Рона?
Наконец, он решил, что наступило Рождество, и пора открывать подарки. Больше нельзя откладывать. Нельзя бояться того, что они одни с Гермионой. Это была просто Гермиона. Нет причин бояться. Вообще ничего.
Кроме ужасного желания её, подумал он.
НЕТ. Он удержал мозги от этой мысли. Подарки. Да. Рождественские подарки. Он надел очки и открыл занавески, обнаружив под кроватью груду коробок.
—Что это за коробки? — прошипел Сэнди.
—Рождественские подарки.
—А кто дал тебе эти подарки?
—Мои друзья. И мама Рона. И думаю, там есть от моего кузена Дадли.
—Большой мальчик.
—Правильно.
—Что ты делаешь с ними?
—Это зависит от подарка. Могу я начать открывать их, Сэнди?
—Конечно.
Сначала, Гарри открыл подарок от Рона. Он купил ему экземпляр Великих квиддичных капитанов, написанный Родериком Пламптоном. Там было множество фотографий людей, летящих на мётлах и носивших цвета Гриффиндора, Хаффлпаффа, Равенкло и Слизерина. Игроки пролетали по фотографиям, показывая очень трудные маневры. Техника лова снитча, пролёт Пламптона, была названа в честь дедушки автора. Он, как Ловец, в 1921 году поймал снитч рукавом.
Гарри пролистал книгу. В таблице был перечислен список имён тех, кто, по мнению автора, были лучшими квиддичными капитанами Хогвартских за последнее столетие. Гарри увидел имя «Чарльз Уизли, Гриффиндор». Затем, он увидел «Гарри Поттер, Гриффиндор», написанное почерком Рона.
Следующим был подарок, прибывший вместе с Хедвигой за день до этого. Гарри уже посылал её в Смелтингс с подарком для Дадли, Плутоскопом (чтобы он мог определить, украл ли что-нибудь его сосед по комнате). Гарри хотел, чтобы Дадли получил подарок до прибытия на Бирючиновую Аллею на каникулы. Гарри быстро порвал обёртку коробки; Дадли послал ему кассеты для плеера. О, здорово, подумал Гарри. Он часто переписывался с Дадли, но забывал упомянуть, что в Хогвартсе плеер не работает. Возможно, в деревне работал бы, подумал он. Стоит попытаться.
Гарри отложил кассеты и потянул на колени подарок от Сириуса. Ещё одна книга — Он летел как сумасшедший. Это автобиография «опасного» Даи Левеллина. Гарри нахмурился; ему, конечно, нужны книги, но почему все думают, что Гарри нужен только Квиддич?
Далее, была большая коробка от миссис Уизли. Как обычно, это были конфеты и пироги, а также зелёный вязаный свитер. Он пожевал ириску с патокой, и достиг подарка от Хагрида, который был в такой маленькой коробке, что как раз умещался на ладони. Он открыл её, и обнаружил модель золотого грифона, который зевнул и растянулся, после чего взмыл в воздух. Гарри задался вопросом, наблюдая грифона, подозревал ли Хагрид о его обучении анимагии.
Сэнди вздрогнул, когда миниатюрный грифон пролетел мимо него.
—Не волнуйся, Сэнди. Это только игрушка.
—Мне не нравится это.
Он убрал игрушечного грифона. Дальше, была коробка размером с кингу, которая, как оказалось, от Джинни. Сняв обёртку, от увидел, что это книга Дом на углу Пух. На внутренней стороне обложки, она написала: Для Гарри. Если захочешь почувствовать себя лучше, то это может оказаться для тебя полезным. С любовью, Джинни.
Он провёл пальцем по фигуре Пиглета на обложке книги, думая о её больших коричневых глазах, непослушных красных волосах. Затем, он видел её в объятиях Малфоя, неистово целовавшего её…
Книга была весьма интересным подарком. Такая вещь, которую сестра подарила бы брату или другу, которого считаешь братом.
Он заметил, что в куче не было подарка от Гермионы. Это странно, подумал он. Но он планировал лично отдать ей подарок. Может, она тоже хочет сделать так?
Сэнди прошипела ему, что идёт Гермиона. Он встал и подошёл к платяному шкафу, что найти нормальную одежду, но большинство ему не понравилось, поэтому он всё ещё стоял только в штанах от пижамы , когда зашла Гермиона. Она была в ночной рубашке, а поверх неё накинула халат.
—Рождество! Рождество! Счастливого тебе Рождества, Гарри!
Он повернулся и рассмеялся; он вообразил её как маленькую девочку, Рождественским утром идущую вниз к подаркам от любящих родителей. Но он быстро выкинул из головы эту мысль, потому что вспомнил, как проводил Рождество до приезда в Хогвартс. Он посмотрел на неё снова, и удивился, почему он боится оставаться с ней наедине. Это просто Гермиона, сказал он себе. О чём волноваться?
—Счастливого Рождества, Гермиона! — сказал он, обняв её и быстро поцеловав в щёку. Он почувствовал лёгкое касание её пальцев об его голую спину. Они отделились, и Гарри заметил, что одна рука Гермиона позади её спины. Внезапно, она вытянула эту, руку держа в ней маленькую коробочку. Гарри усмехнулся, садясь на кровать, чтобы открыть подарок.
Когда он снял обёртку, то увидел коробку из красного дерева, с ключиком на одной стороне. Он повернул ключ по часовой стрелке на несколько оборотов. Дальше она не пошла, и ему пришлось остановиться. От открыл крышку треск механических частей, затем с его ушами встретился высокий звук. В маленький металлический барабан с бесконечно маленькими шипами начали ударяться такие же маленькие металлические полоски, каждая из которых была настроена на определённый звук. Гарри несколько секунд послушал и вопросительно посмотрел на Гермиону.
—Это Си-о-Ган, — тихо сказал он.
—Я знаю. Я слышала, как ты напевал эту мелодию, когда учился, и я с трудом вспомнила её. После этого, я пошла к Дамблдору, в то время как ты занимался с профессором МакГонагол после ужина, и спросила его, что это такое. Он не был уверен и сказал, что ему нужно подумать. Рядом с ним, был Снейп, они разговаривали. Дамблдор попросил его выйти на минуту, что он смог поговорить со мной. Снейпу это не понравилось. И затем, он сказал: ‘Лили часто напевала эту мелодию’. Он сказал, что это называется Си-о-Ган, колыбельная.
Гарри кивнул.
—Моя тётя пела её для Дадли… — сказал он, слушая музыкальную шкатулку. Она перестала издавать звуки, остановившись на половине фразы, заставив Гарри ждать. Но ничего страшного, подумал он. В следующий раз, он с нетерпеньем дождётся. Он закрыл крышку и посмотрел на Гермиону, но она выглядела как-то расплывчато…
—О, Гарри! — сказала она, положив руку на его щёку. — Ты плачешь?
Оказалось, что это так, от чего Гарри удивился. Он торопливо протёр лицо рукавом, не беспокоясь о снимании очков, просто подняв их на лоб. Он попытался улыбнуться ей.
—Всё нормально, — сказал он. Она улыбнулась и взъерошила ему волосы.
—Хорошо, — сказала она спокойно. Она глубоко вздохнула, пытаясь изменить настроение. — Так! А где мой подарок?
Гарри поднял с пола коробку, примерно в два раза меньшую, по сравнению с Мысливом. Но затем, он быстро положил её обратно, выглядя испуганным.
—Нет! Подожди, я… подарю тебе что-нибудь другое, это… нет, Гермиона, ты не захочешь это, поверь мне…
Гермиона нахмурила брови.
—Что? О чём ты, Гарри? Я уверена, что бы там ни было… я хочу сказать, мне понравился подарок на день рождения.
—Это было… я не знаю. Это было проще. Мы не были… ты знаешь. Сентябрь был… — он лепетал что-то, запинаясь на словах. — Ты подарила мне такой замечательный подарок… не открывай это пожайлуйта…
Но Гермиона вытащила свою палочку и при помощи заклинания взяла у него коробку, с удовлетворением смотря на него.
—Я открою свой подарок, Гарри Поттер, и ты не остановишь меня.
Она улыбнулась, положила подарок на кровать Рона и открыла его. Коробка была разделена на две части. Она нахмурилась, сняв бумагу с первой половины и увидев то, что напоминало горгулью размером с человеческую голову, но с лицом льва. Затем, она открыла вторую половину коробки и обнаружила точно такую же горгулью. Она озадаченно села на кровать, держа в каждой руке по одному животному.
Гарри больше не мог терпеть это
—Прости меня, Гермиона! Мне очень жаль. Ты ненавидишь это, я знаю.
Она смотрела на него, но ни сердито, ни расстроенно, просто озадаченно.
—Но Гарри, что это?
—Это КнигоКонцы, — спокойно сказал он.
—Ооох! КнигоКонцы! Конечно…
—Потому что ты Гермиона Грейнджер и читаешь много книг, и у тебя есть много книг, и я очень сильно прошу прощения за твоего парня, худшего на свете, и конечно ты собираешься швырнуть их в мою голову, и конечно я заслуживаю это, и я должен был ожидать это… — проговорил он на одном дыхании.
Но пока продолжалась самокритика, смех Гермионы наконец пробился в его сознание, и он поражённо остановился. Он положила КнигоКонцов и подошла к нему, положив руки ему на талию и сильно обняв его.
—Как это, Гарри? Мой парень? — улыбнулась она.
—Ну, неофициально. Ведь все не могут знать, не так ли?
—Верно, верно. Но если то, что было между Чоу и Виктором на Рождественском балу продолжится, то нам долго ждать не придётся.
—Было бы неплохо… — сказал он, наклоняясь, чтобы поцеловать её. Её руки надавили ему на спину, затем начали ласкать его кожу… Он отошёл от неё, осознав их положение. На них было немного одежды, в комнате было пять кроватей, кроме них, никого не было в Гриффиндорской Башне.
—Так, нам нужно одеться и спуститься на завтрак, — попытался он сказать нормальным голосом, но ему он показался немного подавленным. — Может, потом покатаемся на коньках? Или на санях?
Гермиона подошла к окну.
—Звучит неплохо. Сейчас снегопад. И… о боже, — её голос затих. — Они… они здесь, Гарри, — прошептала она.
Гарри повернулся к ней и увидел на её лице страх. Он подошёл к ней, чтобы посмотреть в окно.
Проходя по землям около озера и направляясь к озеру, шли семь огромных теней. Каждая была по крайней мере двадцать футов (шесть метров) ростом, а один-два из них — все двадцать пять футов (семь с половиной метров). Они все были одеты в плащи, которые выглядели так, будто их сшили из огромного количества кожи животных. Для каждого плаща понадобилось как минимум несколько сотен животных. Но это не была кожа таких маленьких животных как лиса или кролик, нет. Это были олени, огромные медведи, львы, волки…
Они зашли в лес, и деревья скрыли их, так как огромные ели были в два-три раза выше гигантов. Даже после того, как лес поглотил их, верхушки деревьев продолжали качаться, будто это было пшеничное поле, и люди нормальных размеров отодвигали колосья, чтобы двигаться дальне. Огромные следы на снегу разметили дорогу, по которой они шли к лесу.
Гарри глотнул слюну, когда последний гигант исчез за деревьями.
—Напомнишь мне, — сказал он Гермионе, — больше никогда не заходить лес…
Она кивнула, всё ещё уставившись на место, где скрылся последний гигант. Он положил ей на плечо руку.
—Иди одеваться на завтрак.
Она опять молча кивнула и повернулась, чтобы уходить. Когда она ушла, Гарри снова посмотрел из окна. Деревья в лесу всё ещё шатались.
Гиганты пришли в Хогвартс.
Завтрак в Большом Зале был праздничный, даже с небольшим количеством людей, которые остались в замке. Обычное украшение из двенадцати Рождественских ёлок заполняло свободное место в зале. Каждое дерево было украшено различными волшебными декорациями. Всё, начиная с живых фей и заканчивая пузырьками с маленькими серебряными и золотыми колокольчиками, игравшими разные мелодии. Дамблдор, сидевший в самом начале стола, пожелал всем счастливого Рождества, когда они зашли, проходя мимо различных деликатесов на праздничном столе.
Роджер Дэвис немного расслабился — на нём даже не было значка Главного Старосты. Ханна и Эрни продолжали украдкой смотреть друг на друга и улыбаться. Гарри не нужно было долго думать, чтобы догадаться, что происходило прошлой ночью на факультете Хаффлпафф… Тут, он понял, что со Слизерина не осталось ни единого студента. Типично, подумал он. Никто из Слизеринцев не мечтал заменять эльфов в их нелёгком деле.
После завтрака, Гермиона и Гарри поднялись, когда это сделал Дамблдор, и пытались следовать за ним в холле. Он внезапно остановился, и они врезались в него. Дамблдор повернулся, улыбаясь, и сказал:
—Пойдём в мой кабинет, чтобы поговорить?
Они кивнули, и втроём пошли к кабинету Дамблдора. Горгулье, которая охраняла вход, он сказал пароль, и стена открылась. За неё, Гарри увидел знакомую спиральную лестницу, которая вела к круглой комнате. Дамблдор сел в своё кресло и показал на стулья, чтобы Гарри и Гермиона сели на них.
—Думаю, что знаю, о чём вы хотите поговорить, но всё-таки скажите мне сами.
Гарри глубоко вздохнул.
—Это гиганты, сэр…
—Да? — спросил он, улыбаясь.
—Ну, мы видели, как они утром вошли в лес. Семеро. К тому же, мы встречались с мамой Хагрида, — он боковым зрением посмотрел на Гермиону.
—И вы обеспокоены, — сказал Дамблдор. Это не был вопрос.
—Да. Я хотел сказать, что они будут есть? Они останутся в лесу? Как насчёт волшебных существ, живущих там — кентавры, единороги, — они будут в опасности?
Дамблдор любезно сказал:
—Не нужно волноваться, Гарри. Я вчера встречался с Фридвульвой. Она уверила меня, что её друзья хорошие. В то время, как они были в Восточной Европе, они не съели ни единого человека. Студенты будут в абсолютной безопасности.
—Кстати, о безопасности. Там, где они прошли в лес, в снегу остались огромные следы! Что, если Ханна, Эрни или Роджер видели? Что, если один из профессоров расскажет Совету Управляющих?
—Работники всё знают. Не все рады, но все знают. У факультетов Равенкло и Хаффлпафф, в отличие от Гриффиндора, нет окон, которые выходят на лес. И я сказал Хагриду разгладить эти следы, — теперь, Дамблдор перестал улыбаться; он выглядел серьёзным. — Нам нужны гиганты как союзники, Гарри. Не враги. Есть такое выражение ‘враг моего врага — мой друг’. Ты знаешь его?
—Да.
—Так вот, нам нужно перенести на свою сторону как можно большее количество врагов Волдеморта. Хогвартс — очень безопасное место, Гарри. Но даже так, тебя смогли перенести с помощью портключа и чуть не убили. И Седрик был убит.
При упоминании имени Седрика, Гарри уронил голову. Он не мог смотреть в глаза Дамблдору, даже если его не обвиняли в убийстве Седрика.
—Гиганты — ещё одна защита для замка. Я не знаю, понадобится ли она. Я не знаю, когда нападут Волдеморт и его Пожиратели Смерти, о них уже почти ничего не слышно, с тех пор как летом… — он посмотрел на Гермиону, — похитили Гермиону в Болгарии. С того времени, только два-три сообщения о деятельности Пожирателей Смерти.
Около Уизли, подумал Гарри. Но он не хотел говорить это в присутствии Гермионы; она бы начала бояться за Рона, который уехал на Рождество домой.
Дамблдор продолжил:
—Возможно, скоро что-нибудь случится…
Сегодня вечером, подумал Гарри. Но опять-таки, он ничего не мог сказать; Дамблдор пожалел бы, что отдал ему плащ Джеймса. Он просто кивнул Дамблдору. И затем, он понял — он не рассказал Гермионе о Малфое и Джинни.
—Гарри, старайтесь не тревожиться о гигантах. Я удостоверюсь, удобно ли им здесь, а также уверю других жителей леса, что им не о чем волноваться. Больше ни о чём не хотите поговорить?
—Нет, сэр.
—Хорошо. А теперь, кто хочет покататься на санях? — его глаза сверкнули, и Гарри с Гермионой не удержались от улыбки.
МакГонагол прекрасная глава факультета, подумал Гарри. Однажды, она станет директором; но пока, он был рад, что Дамблдор является директором школы. Он не мог представить себе, что МакГонагол будет использовать названия конфет как пароль кабинета, или предлагать студентам покататься на санях.
У них был прекрасное утро, проведённое на улице. Также, к ним присоединился Хагрид. Гарри и Гермиона даже не вспоминали о гигантах. Конечно, Гарри заметил, что верхушки деревьев шатались, что не имело отношение к ветру. После ланча, они вернулись на улицу. Гарри увидел, что деревья больше не шатались, ему это нравилось. Он был чрезвычайно рад идее, что Хагрид пытался покататься на коньках на озере…
Наступило время Рождественского ужина. Гарри знал, что следует ожидать роскошного банкета, и этот год не отличался от предыдущих, хотя их было мало. Роджер попросил разрешение у директора пригласить Флер и её сестру Габриелу из деревни. И на этот раз, когда Флер увидела его, то выполнила движения ‘два поцелуя в каждую щёку’. Гарри посмотрел на Гермиону. Она улыбалась. Хорошо, подумал Гарри, она перестала ревновать к Флер.
В дополнение к обычной индейке, ветчине, множеству гарниров и Рождественскому пудингу, были Рождественские крекеры. Гермиона и МакГонагол окрыли крекер вместе, и наружу вылезло множество маленьких существ, которые выглядели как кролики, но они превращались во что-то иллюзионное, будто они сделаны из пуха. Также, была шляпа с пером на верхушке. МакГонагол надела её на голову, затем повернулась к Дамблдору.
—Я готова к завтрашнему дню, не так ли?
Дамблдор выглядел так, будто очень сильно сдерживал смех. Гермиона ловила кроликов, которые, к сожалению, при каждом приземлении поднимали облачка пыли.
Хагрид протянул Габриеле Делакур крекер; это была шляпа с Венгерским Шипохвостом на ней.
—Точно такой же, как тот, с которым ты сражался на Турнире, Гарри! — воскликнул он счастливо. Гарри и Гермиона улыбнулись ему. Крекеры действительно содержали четыре вида драконов, которые присутствовали на Турнире. Флер отскочила он них, возможно, вспомнив первое Задание. А Габриела с удовольствием смотрела на них, когда они пролетали между кубками и кувшинами со взбитыми яйцами с сахаром, ромом или вином и садились на сливочный пудинг. Среди них, также, присутствовал и Норвежский Зубцеспин.
—Такое же, как Норберт… — услышал Гарри тихий печальный голос.
Затем, Гарри и Дамблдор вместе открыли крекер, и оттуда выпрыгнула шляпа с Золотым Грифоном, с размахом крыльев добрых два фута (шестьдесят сантиметров).
—О! Это специально для меня! — сказал Дамблдор, надевая шляпу вместо обычной остроконечной. Из того же крекера, вылезли маленькие игрушечные змеи. Они походили на маггловские резиновые змеи, за исключением того, что они ползали, шипели и намотались вокруг его пальца, когда он взял их. Конечно, они не говорят на Парселтонге. Он несколько минут слушал шипение игрушечных змей, но это было простое шипение, безо всякого смысла. Сэнди тоже ничего не поняла; она сказала это из-под его одежды. Он ответил ей, что объяснит позже.
Наконец, Роджер и Флер открыли крекер, который испустил маленьких белых голубей, свадебную фоту и чёрный цилиндр, к великому испугу Роджера. Он весьма сильно покраснел, в то время как Флер занялась примеркой фоты. Она запихнула на голову Роджера цилиндр.
После ужина, они поиграли в игры. Уже было поздно, когда Гарри и Гермиона пошли в гостиную Гриффиндора. Гарри ожидал, что будет очередная проблема с их одиночеством, но она зевнула и сказала:
—О! Завтра у нас будет тяжёлый день. У нас есть сотня домовых эльфов, которые готовят завтрак, и только… дай подумать… семь преподавателей и пять студентов. Двенадцать человек. Но МакГонагол и я планировали этот день, и будем управлять вами. Конечно, мы не сможем заходить в комнаты без предупреждения, как домовые эльфы, но…
—Так вот что вы делали с МакГонагол. Готовились ко дню Замен! Но подожди, Гермиона. Если никто не может аппарировать на территорию Хогвартса, то как это сделают эльфы?
—Только ЛЮДИ не могут аппарировать на школьные земли, Гарри. То, что делают эльфы, Министерство Магии не классифицирует как аппарирование. Им не нужно учиться этому или брать лицензию, или использовать палочку. Наверное, это сводит с ума родителей-эльфов.
Даже у эльфов есть дети. Раньше, Гарри об этом не задумывался.
—Ну тогда, спокойной ночи, Гермиона. Счастливого Рождества, — он поцеловал её в лоб. Он попытался уйти, но она схватила его за шею.
—Счастливого Рождества, Гарри, — сказала она, поднимаясь на цыпочки и мягко целуя его в губы. Она мгновение смотрела на него и побежала к спальням девочек. Гарри пристально глядел на неё, сильно соблазнённый пойти за ней, но остановил себя. Самообладание. У меня есть самообладание.
Ему пришлось повторять это много раз, пока он не дошёл до кровати и потянул на подбородок одеяло. Перед тем, как закрыть глаза, он сказал Сэнди:
—Скажи мне, что у меня есть самообладание, Сэнди
—Ну, у тебя есть самообладание, Гарри Поттер.
Но он не полностью верил ей. Затем, он опять услышал шипение Сэнди.
—А что такое самообладание?
Гарри вздохнул:
—Спокойной ночи, Сэнди.
Море яростно билось о камни, выбрасывая вверх на десятки метров капли воды. Ветер был силён, будто назревал шторм, но на небе не было ни единого облачка. Камни были зазубрены и выглядели опасно, будто в воду были вонзены лезвиями вверх гигантские ножи. Утёс вырастал из-под воды идеально прямо, белый как мел и безжизненный; никакая жизнь не могла появиться на той извести, особенно, смешанной с распылённой солью…
*Дувр, подумал он. Они в Дувре.*
На верхушке, мох, а также лишайник здесь и там цеплялись за влажные от морской воды камни. Повсюду распространялся запах соли. За этим пейзажем, висела Луна, не совсем полная, по пылающая, как маяк. Звёзды казались слишком яркими и многочисленными, чтобы быть реальными. Звёзды, которые жители городов никогда не видят из-за огромного количества огней. Это было волшебное место, красивое место.
*Это плохое место.*
Скрытые, покрытые плащами фигуры стояли в кругу, возможно, двадцать пять футов в диаметре, на расстоянии десять футов от утёса. Они молчали; некоторые из них, казалось, дрожали от холода, в ледяных морских брызгах, которых нельзя было избежать из-за близости к морю. В центре круга, стоял их предводитель, высокий и худощавый. Только он абсолютно не реагировал на окружающую среду, не вздрагивая, будто это была летняя ночь. Возможно, он ещё больше чувствовал холод, но имел такое хладнокровие, что жёсткий ветер по сравнению с ним был тёплым. Большая змея вилась вокруг его ног, как будто охраняя его. Хотя, никто не знал, кто посмеет даже попытаться навредить ему. Конечно, никто этого не сделает, если захочет встретить следующий рассвет…
Он отвернулся от моря; он наблюдал, ожидал, ждал чего-то. Они появились как будто из ничего, примерно в десяти ярдах от круга ожидающих. Дрожащего мужчину со взъерошенными бородой и волосами сопровождали ещё две фигуры в запахнутых плащах. Он не мог идти должным образом, его тянули, его ноги скреблись по земле, оставляя два следа за собой на мху, кустах и лишайниках. За ними следовала ещё одна фигура. На его голове не было капюшона. Он, казалось, был единственным, кроме мужчины в центре круга, кого не беспокоила погода.
*Это случится, когда ты провёл двенадцать лет жизни как крыса*
Он указал серебряной рукой на эскорт узника. С рассветом, он вытащил палочку из одежды, направил её в центр круга, и, по его тихой команде, часть земли поднялась подобно древнему алтарю. Сопровождающие положили мужчину на землю, и толкнули его, затем присоединились к своим товарищам, стоявшим по периметру.
Мужчина без капюшона встал рядом со своим Владыкой. Владыка одобрительно кивнул ему, чего ждал его служащий. Он поклонился своему хозяину, практически целую подол его плаща.
—Каркаров, мой Владыка.
Он отошёл от подхалима, будто его не существовало, к камню, похожему на алтарь, рассматривая его, скользя взглядом по нему, решая, какая пытка будет самой болезненной. Да, для такого труса… если он узнает, что для него приготовлено, то он точно испугается…
Он взмахнул рукой в почти небрежном жесте, и змеи, подобные шнурам, привязали ноги и грудь заключённого к массивному камню. Он подошёл к нему и встал над головой узника, смотря на него вниз.
—Каркаров… — сказал тихо Владыка, почти прошипев звук ‘в’, как змея.
Узник закрыл свои глаза, но это не удовлетворило Владыку. С щелчком пальцев, его глаза снова открылись. Он больше не мог даже моргнуть, и это неспособность начала жестоко делать из него змею.
—Каркаров, — снова сказал Владыка, его голос был одновременно высоким и низким, шипящим и рычащим. — Почему ты не вернулся ко мне, когда я вызывал своих служащих сразу после обретения мной тела? Почему ты убежал, как маленький кролик?
И внезапно, на камне не оказалось человека. Вместо него, был заяц, выглядевший смущённым, с дёргающимся носом. Глаза всё ещё были неспособны моргнуть. Спустя мгновение, на камне снова лежал человек, будто он всегда был в этом состоянии. Фигуры в кругу начали смеяться, и Владыка довольно посмотрел на них, удовлетворённый их реакцией.
*Не нужно аудитории*
—Ты должен был знать, что не сможешь скрыться от меня, потому что есть Чёрная метка, которая принадлежит тебе…
Узник начал дрожать всем телом, его глаза одичали от нескольких минут, проведённых на холодном воздухе и морских брызгах. Он шепнул что-то.
—Что? Ты можешь сказать что-нибудь в свою защиту?
Узник кивнул и опять попытался говорить.
—Ваш наследник, — почти шёпотом сказал он. — Я имел отношение к образованию вашего наследника.
*Наследник*
Владыка улыбнулся, будто это не имело значения.
—Он может или не может быть моим наследником. Пора бы мне определиться. Я уже посчитал его полезным, и в скором времени он сможет присоединиться к нам здесь. Но если ты думаешь, что это искупит твою вину… Ты должен думать, что я — Министр Магии.
Он немного улыбнулся, и на сей раз, фигуры смеялись больше в подчинённой манере. Владыка неторопливо прошёлся вокруг камня.
—Однако, я не должен быть слишком сердит. Я своенравен, поэтому этим вечером ты будешь очень полезен для меня. Чрезвычайно полезен. Ты видишь, здесь новый Пожиратель Смерти, который займёт твоё место, и твоя судьба продемонстрирует ему, что случается с теми, кто не повинуется своему Владыке.
Ещё один щелчок, и мускулы глаз могли нормально выполнять свои функции, мигая, когда необходимо и смазывая глаза. Но это было только начало; он знал, что всё ещё впереди. Или думал, что знал. Владыка подошёл к ногам узника, затем начал отдалятся от него.
—Поднесите его ко мне, — прошипел он тихо.
Скрытая фигура, стоявшая напротив Владыки повернулась к более худощавой фигуре, подошла к ней и прикоснулась к её руке, заставив её вздрогнуть. Затем, они вместе подошли к своему Хозяину. Владыка сделал жест рукой вниз, и тонкая фигура встала на колени. Ещё одно движение рукой, его капюшон слетел с головы, показывая жёлто-белые волосы и молочного цвета кожу, серые глаза, отражающие свет луны.
—Наконец, здесь у нас Дитя Луны. Посмотрите, даже цвет его волос похож на Лунный свет.
Он подошёл и мог бы коснуться его волос, но его рука не вошла с ними в контакт, просто держась над головой, дрожа от холода.
—Ты! — сказал ему Владыка. — Тебя обещали мне уже с твоего дня рождения, и должен убить тебя. А теперь, скажи мне причину, по которой я не должен убивать тебя.
Серые глаза посмотрели на Владыку, затем снова вниз.
—Я не ваш враг, мой Владыка, — голос дрожал и не был громок.
—Не мой враг? Так говорит Прорицание. Но я спас тебя, позволил твоим родителям вырастить тебя. Я ждал, чтобы увидеть, кем ты станешь.
Фигура, стоявшая по периметру, сняла капюшон, показывая свои серебристые волосы.
—Я вырастил его, чтобы он был вашим преданным слугой, мой Лорд.
Владыка подошёл к говорившему.
—Ты вырастил его, чтобы он стал более преданным, чем сам?
Человек, который говорил, тихо опустил голову.
Внезапно, стоявший на коленях юнец заговорил громче, с ясностью, которая разрезала холодный воздух и шум моря.
—Я не ваш враг, мой Лорд, потому что у нас есть общий враг.
Владыка сделал жест рукой, и змея обвилась вокруг коленей фигуры.
—Назови своего врага, — прошипел ему Владыка.
—ПОТТЕР.
Слово долго держалось в воздухе, и даже волны, казалось, перестали ударяться о камни. Затем, фигуры по периметру начали бормотать что-то друг другу.
Враг моего врага — мой друг.
Жестом, Владыка призвал к тишине, и теперь звуки издавало только море. Он подошёл к фигуре, стоявшей на коленях.
—Если Поттер — твой враг, то мы действительно союзники.
Он снова подошёл к камню, поместив свою длинную, тонкую руку на ногу узника, который закрыл глаза. Внезапно, он вынул палочку, резко повернулся к юноше и удостоил его словами:
—CRUCIO!
Молодой человек откинул руки, его голова от боли отбросилась назад. Была такая боль, будто по его венам прошёл огонь, каждый в сантиметр его кожи вонзались раскалённые ножи, будто его кожу снимали, слой за слоем…
Но он оставался в том же самом положении, и не кричал, хотя из его сжатой челюсти иногда вырывались звуки. Слёзы медленно просачивались из глаз, заливая лицо, освещённое лунным светом. Владыка опустил палочку, и боль сразу же прекратилась. Юноша уронил голову на колени, никуда не смотря.
—Это больно, не так ли? — спросил Владыка.
Он поднял своё лицо. Он уже не был горд.
—Да, мой Лорд.
—Попроси меня, чтобы я больше не делал это, — сказал Владыка, почти раздражительно.
—Пожалуйста, не делайте этого снова, мой Лорд, — сказал он, задыхаясь.
Владыка улыбнулся.
—Повиновение очень важно. Может, у меня нет ничего, но есть повиновение. Вы видите здесь образцового Пожирателя Смерти, — сказал он стоявшим по периметру. — Единственное, чего у него нет — это Чёрная Метка. Встань.
Молодой человек яростно бился со своими ногами, пытаясь встать. Его ноги могли согнуться в любой момент.
—Дай мне свою руку, — рука была вытянута, и Владыка загнул рукав, открывая белую кожу.
—Чей ты?
—Ваш, мой Лорд.
Владыка поместил конец своей палочки на локоть юноши, с ужасом кричащего, и крикнул:
—MORSMORDRE!
Молодой человек в муках закричал, и снова свалился на колени держа правой рукой левую, так как фигура черепа и змеи прожигала его кожу.
Не было запаха гари человеческой плоти
Он медленно поднял голову, чтобы посмотреть на Владыку. Этот шрам останется на всю оставшуюся жизнь.
—Спасибо, мой Лорд.
Владыка закинул назад голову, разразившись смехом. Он повернулся к человеку без капюшона.
—Ты мог бы поучить этого, Червехвост.
Он опять повернулся юноше и прокомандовал:
—Встань.
Он встал, больше не дрожа. Змея отпустила его ноги и поползла к Владыке.
—Теперь, как мой самый новый слуга, ты поможешь мне по вопросу нашего друга, — сказал, указав на узника.
Серые глаза вспыхнули, встретив испуганный взгляд узника. Юноша на мгновение начал выглядеть опасающимся, затем выпрямился.
—Я должен сказать убийственное проклятие, мой Лорд?
—Нет, нет. Когда настанет время, я сам сделаю это, с большим удовольствием. И быстрая смерть — не то, что он заслуживает. Нет, ты у тебя будет привилегия первым проклясть его так сильно, что он пожалеет, что не умер. Ты только что испытал это. Это было в первый раз?
—Да, мой Лорд.
—Тогда, у тебя должно быть достаточно боли и гнева, чтобы осуществить это, даже учитывая твою молодость. Только вспомни все муки, которые ты чувствовал, как каждая кость твоего тела…
—Мой Лорд? — спросил один из присутствующих; он прервал Владыку. Он посмотрел на него через узкие разрезы глаз.
—Да? — прошипел он.
—Я знаю ещё кое-что.
—Ещё кое-что? Проклятие Cruciatus называют непростительным, потому что она вызывает самую худшую из болей. Разве этому предателю можно пожелать меньшую боль?
—Это… из другой страны. Я полагаю, что оно также непростительное. Но если в той стране ещё нет законов.
Тёмный Лорд улыбнулся.
—Ты заинтересовал меня. Очень хорошо. Я почувствовал себя щедрым. Ты можешь подойти.
—Его нужно развязать.
—Мой Лорд, — сказал Червехвост, но Владыка щёлкнул пальцами, и больше ничего не связывало узника с камнем.
Юноша на мгновение повернулся к отцу, который кивнул ему. Он вернулся к узнику, вытянул палочку из плаща и направил её на него прямой рукой.
—HARA KIRI!—крикнул он, и можно было услышать ненависть в молодом голосе. Проклятие ударило в узника, и тому пришлось встать на колени. Ему, казалось, ещё не было больно…
Что за кинжал я вижу перед собой?
…тогда, невидимый объект подлетел и как будто погрузился в левую часть живота. Узник посмотрел вниз, и в этот момент начался крик. Крики были длинными и громкими, узник только иногда делал между ними паузы в течение одной секунды, отчаянно вдыхая воздух и начиная снова кричать настолько громко, что не было силы слушать его. Наконец, узник затих, и Владыка повернулся к юноше, медленно хлопая руками и мрачно улыбаясь. Другие фигуры тоже торжественно хлопали, и каждая из голов повернулась к нему. Когда, наконец, аплодисменты прекратились, Владыка сказал ему:
—Скажи мне, что он чувствовал?
Молодой человек опять посмотрел на своего отца и вернул взгляд на своего Владыку.
—Ему казалось, что он видит, как его внутренности выливались на его колени… и чувствовал боль, будто это случилось на самом деле.
—Иллюзия членовредительства, [Слово запрещено роскомнадзором]. Хорошо придумано, — он повернулся к остальным фигурам. — Будьте свидетелями нового поколения! В течение четырнадцати лет, ко мне не присоединялся ни один Пожиратель Смерти, но теперь мы пополним свои ряды и увеличим силу!
Он поднял свою палочку вверх и крикнул:
- MORSMORDRE!
На этот раз, прозвучал взрыв, пробуждая узника, потерявшего сознание. Он изумился, что из него не течёт кровь. В небе над ним парили силуэты черепа и змеи.
Внезапно, послышались шаги. К нему бежала фигура в капюшоне.
—Мой Лорд, мой Лорд, — сказал он неоднократно. Когда он был в кругу, то отбросил назад капюшон, чтобы показать, что он…
Отец юноши.
Молодой человек повернулся, и посмотрел на мужчину, которого он расценивал, как отца, а потом на прибывшего. Эти двое мужчин были идентичны.
Владыка смотрел то на одного, то на другого.
—Мой Лорд, — сказал он ещё раз, указывая на мужчину в кругу. — Это самозванец! Шпион!
—Нет, мой Лорд! — сказал мужчина в кругу. — Это он самозванец!
Эти двое мужчин впились друг в друга взглядами. Внезапно, Владыка поднял палочку и направил её на мужчину, который стоял с самого начала в кругу.
—Увидим! — крикнул он, и все Пожиратели Смерти начали приближаться к нему с поднятыми палочками, забыв о юноше и узнике. Прибывший тихо схватил юношу и заключённого и повёл его в том направлении, откуда прибыл. Но Червехвост заметил это и голос зазвучал на ветру:
—Владыка!
Тёмный Лорд повернулся; меньше чем через секунду, его палочка была направлена на убегающее трио.
—AVADA KEDAVRA!
—ААААААААА! — крикнул непрерывно Гарри, касаясь к шраму. Его голова буквально взрывалась от боли.
Единственное видимое в мире — это вспышка зелёного света. Это была летящая зелёная вспышка. Крик всё летел и летел…
Oh how I wish, for soothing rain
All I wish is to dream again
My loving heart lost in the dark
For hope I'd give my everything
All I wish is to dream again
My loving heart lost in the dark
For hope I'd give my everything
-
ExiLe
- Ученик
- Сообщения: 315
- Зарегистрирован: 05 авг 2004 12:28
- Откуда: Дебри сознания
- Контактная информация:
18 глава. День Замен.
Крик раздался по Гриффиндорской Башне, отзываясь эхом по лестницам, отражаясь от камней, которые отказывались поглощать ужасающий звук, и посылали его дальше и дальше, усиливая его, так, что он становился хуже с каждым разом.
В крике Гарри было ужасное незнание. Попало ли в кого-нибудь убийственное проклятие? Если да, то в кого? Гарри вспомнил, как Сириус согласился со Снейпом, что, если обнаружатся два Люциуса Малфоя, то будет большая беда.
И это случилось.
Гарри сел, его голова наполнилась ослеплённой болью.
Действительно ли Драко Малфой мёртв?
А Люциус Малфой? Снейп? Сириус?
Пот реками тёк по лицу Гарри, с его шеи, с груди. Он смертельной хваткой сжал амулет, думая о ДЖИННИ. Джинни. Если Малфой умрёт из-за него, то она возненавидит его.
Во всём виноват он. Во всём…
—Гарри! — крикнула Гермиона. Он услышал, как она зашла в комнату, её дыхание, будто она бежала с такой скоростью, как могла из спален девочек вниз по лестнице в спальню мальчиков вверх по лестнице. Она открыла занавески, увидев его сидящим, сильно потеющим, выглядящим лихорадочно. На ней не было ни шлёпанцев, ни халата над синей фланелевой пижамой. Её волосы были растрёпаны, глаза сверкали. Она подняла перед собой палочку, зажигая на конце свет.
—Гарри, — снова сказала она. — Ты в порядке?
Она поместила свою руку ему на щёку, затем экспериментально — палец на шрам. Он снова выкрикнул, пытаясь убрать её руку.
Гарри попытался сесть устойчивее, проведя пальцами через волосы. Комната выглядела странно при свете палочки Гермионы. В его сне, Дувре не было никаких облаков, но в Хогвартсе небо было покрыто серым одеялом; приближался ещё один обильный снегопад. Лунный свет не проникал сквозь облака; комната была бы чёрной как смоль, не будь света из палочки.
Я конечно понимаю, что это мало, но нужно учитывать то, что у меня завтра гос. экзамен по русскому.
—Схожу в ванную, — сказал Гарри, медленно встав и двигаясь к двери, будто только учился ходить. Она, ожидая, осталась сидеть на краю кровати.
Гарри пересёк комнату, опёрся об дверь, и зашёл в маленькую комнатку. Волшебство, которое было в Хогвартсе, засекло его присутствие, и зажглись свечи, висевшие на стенах, от чего замерцал потолок (не все додумываются взять в туалет палочку). Яркий свет попал в его глаза, и он косо посмотрел на раковину. Она была похожа на все раковины Хогвартса. Она была похожа на раковину в ванной Стонущей Миртл, которая вела к Тайной Комнате, где чуть не умерла Джинни.
В этот момент, он почувствовал, что день, когда он узнал о почти смертельном положении Джинни, — худший в его жизни. Заседание в гостиной с её братьями, ожиданием, с чувством страха в груди…
С тех пор, он убил Василиска и спас её, спас Сириуса и Гиппогрифа. А затем — Седрик.
Гарри включил холодную воду и вытянул руки под поток, наклоняясь и плеская её на лицо. Он выкрикнул, когда холодная вода коснулась его шрама; капли воды попадали туда, немедленно вызывая боль. Он вздрогнул, посмотрев на зеркало. Даже при том, что на нём не было очков, он был достаточно близок к зеркалу. Его шрам был красен и, казалось, пульсировал. Кожа вокруг него было немного розовая. На лице была небольшое потемнение; он воспользовался только палочкой, чтобы побриться, как это делал Рон. Никаких превращений.
После плескания воды на туловище (‘Извини, Сэнди’) и высушивания, он вернулся в комнату. Он подошёл к серебряному кувшину около окна, чтобы налить себе сок, затем повернулся и столкнулся с Гермионой.
—Волдеморт, — сказал он. — Убийственное проклятие… мой шрам…
Гермиона кивнула и обняла его. Это так успокаивало — чувствовать её теплоту, дыхание на коже, её руки. Он поцеловал её в лоб, затем вернулся в кровать.
Он думал, что она вернётся в свою спальню, но она подняла одеяло и легла в кровать рядом с ним и прижалась к нему. Она положила голову на его грудь, правую руку — всё ещё державшей палочку со светом на конце — поперёк живота. Он посмотрел на неё и снова поцеловал в лоб.
Он должен рассказать ей все. Она должна знать.
Через некоторое время, он не слышал, а чувствовал её дыхание, тихо дремавшей на его груди. Он взял из её руки палочку, пробормотал ‘Nox’ и положил её на столик. Он положил руки ей на спину, чувствуя безопасность.
Музыкальная шкатулка остановилась как раз перед концом колыбельной, только одна нота не сыграла.
Завтра он расскажет ей всё.
Хотя Гарри долгое время лежал с закрытыми глазами, он спал только время от времени. Он чувствовал тепло и давление от Гермионы позади себя, в темноте. От восхода солнца, в комнате сквозь темноту начала прорываться слабая серая аура, и в этом предутреннем свете он видел, что она лежала спиной к нему. Он повернулся, нежно положив левую руку ей на талию.
Он смотрел, как она спала, наблюдая её сон. Что ты видишь во сне, Гермиона? Через некоторое время, его глаза слиплись и он уснул.
Он проснулся, когда было уже поздно, хотя серый свет посветлел несильно. Там, где лежала Гермиона, было небольшое углубление на матраце и подушке. Но когда он положил туда руку, там было холодно. Она недавно ушла.
Гарри посмотрел на часы; была половина десятого! Он не проснулся достаточно рано, чтобы идти на тренировку. Он должен был помочь ей сделать завтрак для эльфов. Он надел пару джинсов и трикотажную рубашку, надел тапочку. Он фактически выпрыгнул через отверстие портрета и побежал вниз на кухню так быстро, что боялся, что не сможет остановиться вовремя.
Он добежал до картины и пощекотал грушу, чтобы открыть дверь. Гарри, после того, как зашёл на кухню, Гарри был удивлён увидеть не суматошную работу, а спокойный завтрак, которым наслаждались Дамблдор, Хагрид, Хмури и Роджер Дэвис.
—Доброе утро, Гарри! — поприветствовал его Дамблдор. — Садись, садись. Ты пропустил завтрак эльфов. Добби сейчас на улице, он играет на снегу, если ты, конечно, веришь в это. Думаю, я скоро проверю их и удостоверюсь, что они не пытаются почистить окна или дорожки к оранжереям.
Гарри улыбнулся; убеждение эльфов не работать — не самая лучшая идея. Он сел рядом с Дамблдором, который передал ему хлебный тост и немного джема. Гарри налил себе апельсинового сока.
—Так, — сказал тихо Дамблдор. — Гермиона упомянула что-то о твоём шраме, — Гарри кивнул. — Сходим наверх, чтобы поговорить, когда поедим, — Гарри снова кивнул.
Он снова увидел круг Пожирателей Смерти в лунном свете, лицо Малфоя, который подал руку Волдеморту, чтобы тот прожёг на ней Чёрную Метку…
—Гарри, — сказал ему Хагрид. — Тебе понравился мой подарок?
Гарри улыбнулся ему.
—Конечно, понравился. Спасибо, Хагрид. А тебе понравился подарок от нас?
Гарри, Рон и Гермиона совместно подарили Хагриду одну из фотографий Колина в рамке, купленной в Хогсмиде, а также фотографии единорогов, гиппогрифов, кентавров, драконов, грифонов (обычных, а не Гриффиндорских) и других животных, но ни одной со взрывастым драклом.
Хагрид улыбнулся так, будто собирался заплакать.
—Да, мне понравился, — сказал он.
—Поттер! — внезапно сказал Хмури. Он сидел за столом напротив Гарри и ел колбасу, разрезанную перочинным ножиком, который он всегда носил с собой. Его синий волшебный глаз повернулся в сторону, вероятно, для того, чтобы увидеть, кто может проникнуть через двери. Его нормальный глаз, маленький и тёмный, уставился на Гарри.
—Сэр, — ответил Гарри, быстро проглотив сок.
—Я ожидаю, что вы возьмёте на себя инициативу в классе после каникул! — сказал он. — До сих пор, Уизли и Лонгботтом забирали себе все баллы. Я имею в виду, он лучше вас!
Гарри не желал, чтобы он говорил это перед Дамблдором и Хагридом, не говоря уже о Роджере Дэвисе, который внезапно начал пристально слушать их разговор.
—Да, сэр, — сказал Гарри, надеясь, что это конец разговора.
—Я говорю об эссе о Гамлете, — продолжил Хмури. — О том, как он ревнует дяде, потому что он хотел убить его отца и переспать с его матерью! Где, чёрт возьми, вы достали эту идею?
Неожиданно, его спас Дамблдор.
—Фактически, Аластор, это довольно стандартная интерпретация пьесы, много людей пришли к такому же выводу.
Теперь, Хмури уставился и обычным, и волшебным глазом уставился на Гарри.
—О? Вы не сказали. Так! Поттер! Это какой-то плагиат?
—Ну… да, то есть, нет. То есть…
—Ладно, ладно, Аластор, только потому, что люди подумали об этом раньше, это не становится плагиатом. Я уверен, что у Гарри была книга, где указано это, ведь так, Гарри?
Дамблдор посмотрел на него.
—Да, действительно, я посмотрел кое-что у Розенкранца и Гилденштерна…
Теперь, Хмури засиял.
—Да! Это верно, так и есть. Жалко, что вы не сосредоточились на них. Мне они понравилось; они не могут сказать, ‘Я думаю, поэтому я являюсь самим собой’.
Дамблдор улыбнулся и кивнул.
—Мне нравится это. Том Стоппард.
—Кто? — нахмурился Гарри.
Дамблдор положил руку на плечо Гарри, и пнул ему по ноге.
—Хорошо, Аластор. Ты не можешь обвинить его в плагиате, если он не слышал о Стоппарде, не так ли?
Хмури выглядел немного разочарованным.
—Пошли, Гарри? — сказал Дамблдор.
—Гм… да, сэр, — сказал он с набитым ртом. Он взял с собой остаток тоста, затем последовал за Дамблдором из кухни, смотря через плечо, как Хмури рассматривал колбасу нормальным глазом, волшебный был нацелен прямо на Гарри. Гарри быстро повернулся.
Они не разговаривали при восхождении на многочисленные лестницы, чтобы достигнуть кабинета Дамблдора. Как только Гарри сел за один из стульев, Дамблдор зажёг камин при помощи палочки.
—Прежде, чем будем разговаривать, Гарри, я скажу, что Сириус и Снейп в безопасности. Сириус вошёл со мной в контакт, как только они вернулись к Ремусу Люпину, где они и остались. Сириус сказал мне, что ты немного из того, что они планировали, знаешь. Я не буду спрашивать, как.
Гарри закрыл глаза и облегчённо вздохнул.
—Значит, никто не умер! О, спасибо…
—Я не говорил это.
Гарри открыл глаза.
—Я видел сон. Там были Волдеморт с Пожирателями Смерти. Но он закончился, когда он сказал убийственное проклятие. Мой шрам ужасно болел…
—Я знаю. Ты думаешь, тебя не услышат вне пределов Гриффиндорской Башни?
—Кто был убит? — спокойно спросил он.
—Каркаров.
Конечно! Подумал Гарри. Для того, чтобы его найти, потребовались месяцы. Волдеморт не хотел потерять шанс.
—Кто… кто был там? Это был Сириус или Снейп?
—Было осложнение. Я позволю Сириусу объяснить тебе. Он должен был уже позвонить…
И в этот момент, в камине появилась голова Сириуса.
—Привет, Гарри, директор.
Дамблдор улыбнулся.
—Почему бывшим студентам так сложно называть меня просто Альбус?
—Почему бывшим студентам так сложно называть меня просто Альбус? Ну ладно, мне пора идти. Я обещал профессору Синистре, что помогу ей почистить скатерти после завтрака. Вы тут поговорите, — сказал он, будто специально сказал Сириусу, чтобы он позвонил для разговора с Гарри.
Когда Дамблдор ушёл, Гарри присел перед камином. У него было очень много вопросов.
—Кто был там, Сириус? Это был ты или Снейп? Какой был настоящим, Люциус Малфой, который был там, или прибежавший позже? Где Драко Малфой?
—У нас были препятствия, Гарри. Снейп не смог достать волос Нарциссы Малфой. Это значило, что он должен был превратиться в Малфоя и Аппарировать на собрание Пожирателей Смерти. Но я не был в доме в обличии его жены, чтобы отвлечь или задержать Люциуса Малфоя. Нашим резервным планом было то, что Снейп идёт позже, опаздывает на встречу и говорит всем, что он — настоящий Малфой. Снейп надеялся, что успеет сделать это вовремя, и Драко Малфой не получит Чёрную Метку. Также, он надеялся спасти Каркарова. Что касается того, где сейчас Драко Малфой — он сейчас дома с отцом. После того, как Волдеморт убил Каркарова, Снейп ошеломил Драко и Аппарировал вместе с ним.
—Я видел, как он получил Чёрную Метку.
—Что? Как это?
—Я видел всё, что случилось до убийственного проклятия. Во сне. Из-за своего шрама. Раньше такое бывало.
Сириус выглядел мрачным.
—Я понял… расскажи мне, что ты помнишь.
Гарри рассказал ему о Каркарове, который сказал, что обучал наследника Волдеморта, и как Драко Малфой нанёс на него проклятие Hara Kiri.
—У меня есть идея о наследнике Волдеморта, Сириус.
—И кто это?
—Я думаю, что это… Виктор Крум.
Сириус выглядел потрясённым.
—Крум! Ты уверен?
—Конечно, не уверен. Но это может быть, учитывая то, что он не смог объяснить способа, которым он вернул Гермиону после её похищения.
Сириус задумался. Через минуту, он заговорил.
—Хорошо, но будет трудно проверить это. Я, вероятно, смогу взять что-нибудь от его отца и матери, а также него самого. Волосы, кожа или ещё что. Я ведь Анимаг, ты знаешь. Затем, мы сможем провести тесты по образцам, которые покажут являются ли они настоящими родителями. Снейп знает, как это сделать. Ещё более надёжен маггловский тест на ДНК. Скоро мы всё узнаем.
—Сириус, — спокойно сказал Гарри, — у меня есть ещё кое-что. Я сказал Драко Малфою сотрудничать с нами и получить Чёрную Метку, стать Пожирателем Смерти. Я сказал ему поставлять мне информацию, чтобы его отец попал в Азкабан.
—Что? Гарри, это не игра. Думаешь, он сделает так, как ты сказал? От этого зависит вся его жизнь. Даже если он захочет бороться с меткой, он умрёт. И вообще, какой у него стимул делать то, что ты ему говоришь?
—Ну…
—Да?
—Девушка.
—Ааа, — кивнул Сириус. — Джинни Уизли?
—Кто сказал тебе? Ты прав, — сказал Гарри вспомнив разговор Сириуса и Снейпа, где он сказал, что Малфой и Джинни работают вместе в подземелье.
—Так… Гарри, ты думаешь, он действительно будет работать против отца?
—Я надеюсь. Если Рон узнает, что Малфой с Джинни, и что я знал это и не сказал…
—Но он может делать всё за твоей спиной.
—Так… у меня есть догадки. Он не использовал проклятие Crucio, поэтому его не посадят в Азкабан. Он использовал что-то более болезненное, но не противозаконное.
—Хорошо. Я постараюсь прийти к тебе до Нового года. Я понимаю, что почти нет студентов… — он затих, немного улыбаясь.
—Ну, это Гермиона придумала про День Замен.
—Я знаю, Дамблдор сказал мне.
—И я думаю, это всех отпугнуло.
—Ты и Гермиона выросли в маггловских семьях, и ты делали гораздо больше маггловской работы, чем она, судя по твоим отзывам о Дурслях. По-твоему, почему она в Гриффиндоре, а не Равенкло?
Гарри нахмурил брови.
—Я не думал об этом. Но ты прав. Если вспомнить о её уме, то она должна быть в Равенкло.
—И основываясь на моём поведении в школе, можно подумать, что я был в Слизерине, — рассмеялся Сириус.
—Это Червехвост должен быть в Слизерине.
Сириус вздохнул.
—Не буду спорить с тобой в этом. Но мне пора идти. Снейп сказал мне, что ты предложил идею Клуба Дуэлянтов. Это хорошо. Но ты мог бы обратиться к другому учителю. Нет, я не говорю, что он плохой дуэлянт. Просто, я не могу вообразить, что вы двое можете терпимо относиться друг к другу.
Гарри улыбнулся.
—Даже если вы двое можете…
—Разве я говорил, что мы терпим друг друга? О чёрт, — его голос затих. — Он только что зашёл в комнату, — прошептал он. Дальше, он говорил гораздо тише. — Рад, что тебе понравился подарок на Рождество. Скоро увидимся.
И его голова исчезла из камина.
Гарри сел на кресло.
…думаешь, он пойдёт против отца?
Всё зависит от него, подумал Гарри. Всё.
Особенно безопасность Джинни.
Гарри вернулся на кухню, чтобы дождаться Гермиону. Когда он перешагнул порог, он обнаружил настоящее столпотворение.
Здесь повсюду были домашние эльфы разных возрастов, они чистили большой центральный стол и почерневшую печь, полировали серебро, вытирали пол и чистили окна. У Гарри просто пропал дар речи. Гарри не мог сказать: они все отчаянно работали, потому что просто не могли поверить, как все стало грязным всего за несколько часов после начала дня, или же потому что они были оторваны от своего привычного занятия по оттиранию всего и вся. Было такое ощущение, словно они все находятся под массовым гипнозом. Он смотрел на все это с раскрытым ртом.
-Отойдите, пожалуйста! - сказал быстрый голос за его спиной и он отпрыгнул. Какой-то эльф пытался протереть пол в том месте, где стоял Гарри. Вода попала ему в тапки.
-Эй! - крикнул он, отбираю швабру у эльфа. У того на лице появилось оскорбленное выражение. Исчезнув с хлопком и секундой позже появившись вновь с другой шваброй в руках, он продолжил свое дело, словно ничего и не произошло. Гарри тряхнул головой, откинул швабру в сторону и прыжком оказался на большом столе. Он поднял волшебную палочку и крикнул: "Акцио!"- тем самым заставив чистящую фланельку выскочить из рук маленького моторчика. К сожалению, он не представлял себе, что делать с более чем двадцатью чистящими фланельками, которые в тот же момент устремились к нему. В одно мгновение он оказался погребен под ними и в тот же миг фланельки были разобраны эльфами, которые возобновили свою работу. Ладно , подумал он, попробуем по старинке . Он убрал свою палочку и начал спускаться со стола, выхватывая у одного за другим эльфов фланельки. А с парой тех, что поняли, в чем дело, пришлось побороться. Но через мгновенье оказалось, что у них у всех есть свои фланельки, и эльфы снова принялись за свое. Гарри с расстройством хрюкнул.
Добби подбежал к Гарри:
- Гарри Поттер! Помоги! ИХ невозможно остановить! Все, что они хотят делать это чистить, чистить, чистить!
- А что я по твоему пытаюсь сделать? - рявкнул он на Добби.
Неожиданно дверь за ним открылась и закрылась, Гарри обернулся и обнаружил Хагрида с Гермионой. В руках у нее были ведро и швабра. На ней были джинсы, запачканная синяя рубашка, волосы были перевязаны банданой, и от нее сильно пахло мылом. Она пробежала взглядом по эльфам, и Гарри увидел, как у нее начали слезиться глаза. О, нет, подумал он. Нет,нет, нет...
- Помогите мне! - крикнул Гарри им, и вскоре они втроем уже бегали по кухне и не без борьбы отбирали у эльфов их швабры и щетки. Некоторое врямя спустя Хагрид весь был покрыт домовыми эльфами, так что не видно было даже его одежды. Они взбирались по его телу вверх, чтобы дотянуться до совков, которые он держал над головой подальше от них - пока один из эльфов ни заставил заклинанием воспарить Хагрида под самый потолок.
- СТОП! - Хагрид крикнул настолько сильно, что этого, казалось, вполне хватило бы, чтобы разрушить замок. И эльфы действительно остановились, но всего на долю секунды. Их, казалось, совершенно не интересовало то, кто это крикнул, а взглянув, вернулись к своей работе, причем вроде бы даже с большим отчаянием, чем прежде.
Это, подумал Гарри, просто катастрофа.
Он направил свою волебную палочку на Хагрида, развеяв заклинание левитации и осторожно опустив его на пол. Когда тот оказался рядом, Гарри сказал Хагриду:
- Ты единственный, чьей один крик способен привлечь их внимание. Скажи еще что-нибудь.
Хагрид секунду подумал и крикнул:
- СЛЕДУЮЩИЙ ЭЛЬФ, КОТОРЫЙ ПОЧИСТИТ ХОТЬ ЧТО-НИБУДЬ, ПОЛУЧИТ ОДЕЖДУ!
Все эльфы тут же замерли.
Гарри прокашлялся, надеясь, что знает, что ему сейчас сказать. Секунду он глядел на Гермиону, вспоминая то, какой несчастной она тут появилась (она перестала вырывать большую чистящую фланельку у угрюмого эльфа, который был всего в фут ростом). Потом повернул лицо к толпе эльфов, не зная с чего начать.
- Эльфы Хогвартса! – крикнул он, весь трясясь, понимая, насколько глупо это прозвучало. - Сегодня День Замен. Вы не должны работать! Вы отлично выполняете свою работу – никто и нигде не смог бы вас упрекнуть! Но – у вас нет чувства собственного достоинства!
Неожиданно Гарри понял, что он хочет сказать; скорость его речи повысилась вместе с уверенностью, и слова быстро стали вылетать у него изо рта:
- Как много гордости может в вас быть при работе, когда вы не свободны, когда это то, что вы должны делать? Чем тут вы можете гордится? Если бы вы были свободны и работали за плату, тогда бы у вас была бы причина гордиться! Тогда бы это показало вашу нравственную сторону работы! Если бы вы были свободны, вы смогли бы по-прежнему работать в Хогвартсе, если бы захотели, за плату. Семьи могли бы остаться вместе, у вас были бы выходные, вы смогли бы покупать вещи себе и своим детям на свою зарплату. И, кроме того, - он взглянул на Добби, вспоминая Люциуса Малфоя, - вы смогли бы попробовать поступить по своей собственной совести. Если кто-нибудь из вас когда-нибудь служил темному волшебнику, то он меня поймет.
Он взглянул на Гермиону, ее глаза ярко горели, и, казалось, она вот-вот заплачет. Хагрид уже плакал, уткнувшись в носовой платок размером со скатерть. Гарри это подбодрило, и он продолжил:
- Каждый из вас должен выбрать, что поддерживать: добро или зло. Волдеморт вернулся, – он перевел дыхание из-за двух маленьких охнувших эльфов, но Гарри это не волновало – и нам волшебникам и волшебницам понадобиться ваша помощь. И это надо сделать самостоятельно, а не потому что вы кому-то служите. На Новый Год, когда Дамблдор предложит вам стать свободным и работать здесь за плату, я надеюсь, вы все согласитесь. И потом, когда нам понадобиться, чтобы вы встали на нашу сторону, в борьбе с Волдемортом и Пожирателями Смерти, я всецело надеюсь увидеть могущественную армию эльфов, охотно делающих то, что считают правильным, так как каждый сделает выбор, и будет следовать своей собственной совести.
Тишина.
Эльфы глядели друг на друга. Никто никогда прежде не говорил им таких вещей. Задуматься о себе? Решить, чью сторону принять: сторону добра или зла? Эльфы обменивались неуверенными, озадаченными взглядами. Однако никто из них не возобновлял уборку.
Гарри почувствовал руку на своем плече и обернулся. На него смотрел сияющий Дамблдор. Хмури стоял рядом с ним, выражение одобрения странно выглядело на его искаженном лице. Гарри не слышал, как они вошли в комнату. Дамблдор повернулся к эльфам и сказал:
- А теперь идите играть! Кухни в хороших руках! И не возвращайтесь до завтра!
По-прежнему обмениваясь неуверенными взглядами, один за другим эльфы стали исчезать; хлопки от их исчезновения сначала раздавались редко, но потом этот процесс ускорился, пока не стал оглушительным. Добби остался последним. Он пристально взглянул на Гарри:
- Спасибо, Гарри Поттер, – просто сказал он, и его простодушное лицо расплылось в улыбке. А потом и он с хлопком исчез.
- Твоя награда приближается, - прошипела Сэнди из-под рубашки.
Это приятно знать, подумал Гарри; обычно, подумал он, она так загадочна, что ее трудно понять. Несмотря на неточность предсказания, в конце концов, оно было оптимистичным. Его награда. А она должна быть хорошей, ведь так?
- Настоящий оратор, Гарри, - улыбнулся Дамблдор.
Хмури кивнул головой:
- Никогда бы не подумал, что увижу тот день, когда, как я и хотел, домовые эльфы станут свободными—но ты заработал несколько отличных очков, Поттер, - ухмыльнулся он. – Итак, десять очков Гриффиндору. Это компенсирует эссе о Хозяине Мух.
Гарри вздрогнул. Он грубо ошибся, перепутав имена нескольких главных героев. Неделю, когда они писали эссе, он провел, не особо утруждая себя занятиями, поскольку это была неделя, которую он спал вместе с золотым грифоном. Теперь он знал, что это был за награда. О, неплохо, подумал Гарри.
Дамблдор, Хмури и Хагрид вышли. Когда дверь за ними закрылась, Гарри повернулся к Гермионе, которая пристально смотрела на него с сильным удивлением, которое он еще никогда не видел на ее лице. Неожиданно она оказалась в его руках, ее руки обхватили его шею. Он крепко обнял ее, и она самозабвенно поцеловала его. Он склонился над ней, удерживая ее голову рядом со своей, ее бандана скользнула на затылок. Может это и есть та награда, о которой говорила Сэнди…
Гарри не знал, как долго они целовались. Наконец, их губы медленно оторвались друг от друга, глаза Гермионы снова так заглянули в его глаза. Гарри улыбнулся в ответ.
- Если ты собираешься так каждый раз реагировать на мою речь, то мне придется прекратить так много выступать, потому что ты можешь устать от звука моего голоса.
- Что ж, если я когда-нибудь устану от звука твоего голоса, то я знаю, что делать, - сказала она и быстро его поцеловала снова, и в этот момент поблизости послышался хлопок.
Они обернулись и увидели удивленного Добби. Гарри подумал, что он, наверное, сейчас красный как рак.
- О, Гарри Поттер и мисс Гермиона, я, хм, о, не думал… - затих он, и с очередным хлопком исчез. Гарри засмеялся.
- Ну вот, из-за нас Добби потерял дар речи!
Гермиона улыбнулась ему, и они оба засмеялись.
- Ладно. Давай-ка, нам еще надо поработать.
Но пока они работали - то, махая палочкой, то, применяя маггловские методы уборки - Гарри при взгляде на нее не мог удержаться от мысли, как он рад тому, что она придумала эту затею с Днем Замен, и то, что эта затея помогла удержать большинство студентов от того, чтоб остаться на каникулы в замке.
У них был изнурительный день: уборка и готовка ланча, уборка снова, приготовление обеда, и снова уборка…
И теперь Гарри уже не был рад тому, что остальные студенты не остались в замке. Кроме того, это могло увеличить количество рабочих рук, подумал он, и они сами смогли бы ощутить, какого вкуса эта работенка, которую эльфы делают для них ежедневно. Может быть, если бы они узнали каково это, то большинство из них присоединилось бы к ЗАД (Защите Автономии Домовых), подумал он.
Дамблдор, казалось, был полностью доволен сам собой, как и профессор Вектор, с которым Гарри никогда не проводил много времени, и который ему нравился (Гермиона, казалось, была этим удовлетворена; Гарри решил, что после профессора МакГонагалл, профессор Вектор был ее любимым учителем). Профессор МакГонагалл соревновалась с Гермионой в наблюдении за тем, чтобы все исполнялось правильно, а профессор Трелони чрезмерное количество времени предсказывала, что катастрофа будет сопровождать каждое дело. Гарри избегал ее настолько, на сколько это было возможно. Однажды, когда это оказалось неизбежным, она ему сказал:
- Звезды сказали мне, что после каникул мы будим учить предзнаменования.
Звезды, видите ли! - внутренне поглумился Гарри. Она – профессор! (Однако, по его мнению, она называлась профессором постольку поскольку – и даже в большей степени, чем тоже самое думал Малфой о Хагриде)
Гарри и Гермиона пожелали остальным студентам и профессорам доброй ночи и, шатаясь, поплелись в Гриффиндорскую Башню. Хотя он сам себе прошлой ночью пообещал, что он все расскажет Гермионе, однако Гарри чувствовал себя слишком усталым для чего-то большего, чем поцеловать на ночь Гермиону в лоб и дотащиться до своей комнаты. Он снял рубашку и джинсы и забрался в кровать только в трусах, амулетом василиска на шее и Сэнди на руке, даже не утруждая себя натягиванием пижамных штанов. В последнюю минуту он вспомнил про очки и снял их, положив на стол, а потом уснул, как только голова коснулась подушки.
Некоторое время спустя, кровать дрогнула. «Чт…» - начал, было, Гарри, пытаясь разлепить веки. Но все что он смог увидеть, это кромешная тьма. Но он чувствовал какого-то знакомого, почувствовал постороннее тепло в кровати рядом с собой, скользнувшее под одеяло. Он почувствовал гладкие, обнаженные ноги рядом со своими, и мягкий хлопок ночной рубашки возле своей обнаженной груди. Несколько мгновений в голове неуверенно крутилась мысль о том, что он лежит в одних трусах, но решил, что он слишком устал, чтобы разбираться сейчас во всем этом. Она перевернулась на бок, он перевернулся и уперся в ее спину, и, как и было с ним этим утром, он обнял ее одной рукой. На несколько мгновение он погрузился в кудри ее волос, а потом поднялся и прошептал ее в ухо:
- Почему ты здесь, Гермиона?
- Я не оставлю тебя одного, Гарри, только не после минувшей ночи. Если—что-то еще должно случиться с Ты-Знешь-Кем, то я собираюсь быть рядом с тобой.
- Ты должна была оглохнуть от моего крика в двух дюймах от твоего уха…
Сквозь темноту до него донесся ее легкий смех.
- Я рискну. Я никуда не уйду, Гарри Поттер. Привыкай к этому.
Хм, подумал Гарри. Мне нравиться, как это звучит. Он сжал ее своей рукой, она взяла ее, поднесла к своим губам и поцеловала ее, от чего по его телу пробежала дрожь. Может ему уже стоит прекратить беспокоиться по поводу того, что Рон украдет ее…
Она снова положила их сплетенные руки на свою талию, после чего они опустили голову на подушку и сразу уснули.
Гарри проснулся следующим серым утром. Он протер глаза, нашарил очки, удивленный тем, когда они оказались в его руках, и надел их. Все вокруг сразу приобрело четкие очертания, и особенно лицо Гермионы в дюйме от него.
- Доброе утро, - прошептала она, проворно поцеловав его.
- Доброе утро, - слабо ответил он, уже и, забыв, что она спала здесь. Она улыбнулась одним уголком губ.
- Хорошо спал? – спросила она, положив руку на грудь и рисуя на ней воображаемые круги.
Он кивнул, пытаясь не показывать то, как на него действуют ее движения, и довольный тем, что одеяло закрывает его талию. Он дотронулся до василиска, с любопытством глядя на нее, прикидывая, как долго она следила за тем, как он спит.
- Итак, - продолжила она. – Ты больше не спишь в рубашке? – сказала она, оценивающе разглядывая его.
Он тоже улыбнулся ей только одним краем рта.
- Больше не сплю.
Теперь она выпрямила руку, ее ладонь была такой теплой в отличие от его живота, что он неожиданно вдохнул через нос и сдержал в горле свой стон.
- Я не жалуюсь…- тихо сказал она, и уголки ее губ слегка приподнялись. Но потом она чуть прищурилась, глядя на амулет, к которому он осторожно прикасался. – Его ты тоже никогда не снимаешь?
Гарри бросил быстрый взгляд на амулет, который он получил от Джинни.
- Почти.
- Даже в душе?
У него в голове быстро понеслась мысль, что, может, она сама хочет на это посмотреть…
- Даже в душе. Вряд ли он может поранить, - сказал он, осматривая его на возможность пораниться.
- Я спрашиваю не по этому, - неопределенно сказала она.
Он посмотрел на ее лицо; она, казалась, очень молодой и неуверенной. Он понял, что больше не может откладывать разговор с ней на частоту.
- Гермиона, - искренне начал он. – Сэнди не была единственной вещью, о которой я тебе не рассказал. Я хочу все прояснить. Ты должна знать, что происходит, потому что, возможно, мне понадобиться твоя помощь. Неприятность в том, что это потребует скрывать некоторые вещи от Рона.
Она состроила гримасу.
- Ну, мы уже это делаем, не так ли? Или ты думаешь, что нам следует рассказать, про то, где я спала последние две ночи, как только он вернулся? Или раньше, с совиной почтой?
- Нет, конечно, нет. Но есть вещи, которые мы можем рассказать Рону, – и он рассказал ей о Мантии Невидимке и Подземелье Зелий (не упоминая о Джинни и Драко Малфое). Он рассказал ей, а чем говорили Сириус со Снэйпом, включая то, что Снэйп был парнем его мамы, когда они были еще в школе. У Гермионы от потрясения открылся рот. Потом он рассказал ей о Джинни и Малфое, о том, что они были вместе, после того, как она увидела его в больничном крыле (и они подрались в подземелье), и то, как он нашел их в консерватории рядом с домом в Хогсмиде во время рождественского праздника. Он рассказал ей о его ультиматуме Малфою, о помощи Гарри упрятать Люциуса Малфоя в Азкабан.
Она вздохнула.
- Гарри, нет, ты не сделал этого! – он кивнул. – Но…но, его собственный отец!
Он был мрачен.
- Джинни тоже была в шоке. Но он согласилась на это, ради нее.
Она проницательно посмотрела на него.
- Ты имеешь в виду то, что он все подготовил, чтобы порвать с ней, а ты поддержал его не делать этого, и подговорил предать своего отца? – она недоверчиво глядела на него.
Потом он рассказал ей о сне, о том, что он видел, как Малфой сотворил Темную Метку, о том, что Каркаров был убит, а Снэйп сбежал, оглушив перед этим Малфоя.
- Но это не значит, что Дамблдор знает, что Драко Малфой – Пожиратель Смерти? Ты серьезно полагаешь, что он позволит ему остаться в школе?
- Кажется, он делает только это. Но ты же знаешь Дамблдора – он не дает оправданий вещам. Ты можешь его спрашивать, пока ни посинеешь. Я спросил его на первом курсе, почему Волдеморт хотел убить меня, а он не ответил.
- Слушай, звучит так, словно теперь ты во всем разобрался.
- Разобрался в чем? Что я, возможно, часть какого-то пророчества? Я по-прежнему ничего не знаю. Каково было пророчество? И я и Малфой – только два человека из этого пророчества. Но кто еще? Я не чувствую себя более осведомленным, чем тогда, когда мне было одиннадцать лет, когда я впервые узнал, что я волшебник, и что Волдеморт убил моих родителей.
Гермиона задумчиво смотрела в пространство.
- Гарри, - тихо сказала она. – Ты действительно считаешь, что Джинни находится в безопасности рядом с Малфоем? Пожирателем Смерти? А если Рон обнаружит…
- Ну, это и есть одна из тех вещей, которую мы не должны рассказывать ему, не так ли?
Она колебалась. С одной стороны, она поощряла то, что он предотвратил разрыв Малфоя с Джинни, а с другой стороны – Джинни была ее другом и сестрой Рона.… Как это отличалось от улаживания отношений между Чу Чанг и Виктором Крумом, подумал Гарри. Он знал, это было совсем иначе. Это была Джинни.
Под конец он рассказал ей о Думоотводе, и о том, что Снэйп дал ему пароль от своего кабинета.
- Ты уже им пользовался? – с беспокойством спросила она.
- Нет, - неопределенно сказал он. Он хотел сделать это накануне Рождества, а потом еще раз на само Рождество, но что-то его остановило. Может, Снэйп действительно хотел, чтоб Гарри смог посмотреть на то, что он оставил в Думоотводе? Гарри ни как не мог переступить через мысль, что для начала у него нет никаких прав, чтобы сделать это – это все-таки частная собственность. – Я даже не заглядывал в пергамент, который он мне дал. Он, кстати, вот здесь, - сказал он, указывая на маленький скомканный клочок на столе.
Гермиона взяла его и развернула. Гарри хотел, было отобрать его у нее, вспомнив слова Снэйпа о том, что кроме Гарри пароль знает только Дамблдор, но потом понял, что если он решил спуститься в кабинет Снэйпа, то он захочет, чтобы она пошла с ним.
Она с каким-то странным выражением лица смотрела на полоску пергамента.
- Что там, Гермиона?
Она подняла взгляд на него.
- Вот, - только и сказала она, протягивая пергамент ему.
Он взял его, перевернул и с комком в горле прочитал пароль:
- Лили Эванс.
Снэйп пытался ему что-то сказать. Гарри и хотел знать что, и в то же время не хотел этого. Его целью, когда он приехал в Хогвартс, было как можно лучше узнать родителей, и теперь вдруг его интересовало, станет ли ему лучше, если он ничего такого не узнает. Возможно, еще оставалось время до возвращения Снэйпа…он подумает об этом позже.
Он положил пергамент обратно на стол, встряхнул головой, чтобы прояснить мысли, и посмотрел на часы.
- Знаешь, нам бы лучше встать и пробежаться. Вчера мы этого не делали, - в его голосе слышалась пустота.
Он спустил ноги по другую сторону кровати, где была Гермиона и, не обращая на это внимания, прошел к шкафу с одеждой. Постояв несколько секунд пред открытой дверцей, он взглянул вниз и понял, что только что прошел перед ней только в своих черных боксерских трусах. И даже не побеспокоился попросить ее выйти, как было этим летом. И конечно, она снова открыла дверь и поймала его, глядя на него так же как он на нее.
Он посмотрел через его плечо и увидел, что она смотрит на него. Он заметил, что она смотрит не на его лицо, но ее взгляд многозначительно остановился ниже. Она, казалось, даже не заметила, что он следит за ней. Она неопределенно улыбнулась уголками рта. Он сбитый с толку тоже улыбнулся.
- Гермиона! – тихо позвал он, словно пытаясь разбудить ее.
- Хм? - смущенно промямлила она, ее глаза снова смотрели на его лицо.
- Иди, оденься для пробежки.
Она улыбнулась и направилась к двери:
- Я просто…последнее время ты надевал для пробежки штаны вместо шорт. И я уже пару месяцев не видела твоих ног, - она широко улыбнулась и закрыла за собой дверь.
Гарри взглянул на свои ноги. Надо же. Не знал, что девушки смотрят на ноги парней,… но потом вспомнил Парвати в день, когда она стригла его. Некоторые девчонки, очевидно, все-таки смотрят.
Он взглянул на постель, довольный тем, что позволил эльфам снова заниматься уборкой. И ему стало интересно, что они подумают, глядя на его постель, в которой, яснее ясного, лежало два человека, а в постели Гермионы – ни одного. Потом он подумал об остальных студентах, которые учились все эти году в Хогвартсе, и решил, что домовые эльфы, вероятно, такое уже видели…
На протяжении всего остатка недели Гарри каждое утро клал в карман тот клочок пергамента, когда он одевался после утреннего душа, а в голове при этом стучала мысль: «Я пойду». Он и Гермиона теперь ускорили пробежки; после почти что шести месяцев они теперь могли выдерживать нагрузки дольше, и поэтому они вставали для пробежки примерно на полчаса позже обычного. И каждую ночь Гермиона спала вместе с ним в его кровати. Это постепенно становилось привычным.
Когда они из-за снега оставались в замке, они проводили время с Роджером, Ханной и Эрни, практикуясь в заклинаниях и колдовстве для Клуба Дуэлей – они все туда записались. К субботе Роджер был весьма раздражен на Гарри и Гермиону; он должен был взять верх над одним из них на дуэли. Эрни и Ханна этого не смогли сделать, но Роджер, казалось, считал, что он вправе, как Глава Юношей, сделать это. Гарри чувствовал, что грядут неприятности из-за выходящего из-под контроля эго Роджера. И он почувствовал, что необъяснимо скучает по Перси Уизли.
Время от времени Сэнди говорила ему, что произойдет во время дуэли, но обычно она сообщала то, что как сам Гарри и предполагал должно случиться. Он шептал ей, что он ценит ее помощь, но он в ней нуждается, и благодарил. После этого она умолкала.
Воскресенье оказалось кануном Нового Года. После полудня в Большом Зале должна была быть дуэльная практика, когда Гарри уже уходил, к нему подбежала Ханна:
- Гарри! Ты уронил что-то! – она отдала ему кусок пергамента с именем его мамы. Каким-то образом он выпал из его кармана.
- О, спасибо, - пробормотал он, глядя на этот клочок. Просто сходи.
Он взглянул на Гермиону, та кивнула в ответ. Он проследили, как по мраморной лестнице поднялись Роджер, Эрни и Ханна, потом без единого слова они бок о бок, не касаясь друг друга, пошли вниз в Подземелье Зелий.
Когда они дошли до двери кабинета Снэйпа, Гарри нервно вздрогнул. Гермиона ободряюще улыбнулась ему, но он не мог оторвать взгляда от двери. Она осторожно взяла клочок пергамента из его руки и произнесла пароль.
Ничего не произошло.
Они переглянулись. Гермиона сказала:
- Возможно, он ее так заколдовал, чтобы она могла узнавать только твой голос и голос Дамблдора.
Гарри кивнул, он и сам об этом думал. Надеясь, что с голосом у него все в порядке, он приготовился сказать имя, которое, как он понял, он никогда еще в своей жизни не произносил в слух.
- Лили Эванс.
Двери со скрежетом открылась. Они вошли и осторожно закрыли ее за собой. Огоньки от свеч запрыгали по стене. Его глаза воззрились на стол, туда, где находился Думоотвод. Он медленно подошел к нему, по-прежнему сопротивляясь, и как он понял, по-прежнему не охотно. Рядом с Думоотводом лежал пергамент. Он не был ни кому адресован, и не был пописан. Там было написано: «Не задавай вопросов, если не хочешь получать ответов».
Гарри смутно припомнил, что однажды он уже сказал это Снэйпу, - или это Рон сказал? – когда Гермиона попыталась ответить на вопрос, адресованный Гарри… Он улыбнулся. Это означает, что у Снэйпа действительно есть чувство юмора? – задумался он.
Не задавай вопросов, если не хочешь получать ответов.
Гарри хотел узнать ответы и в то же время не хотел. Он еще никогда не чувствовал в себе таких противоречий. Он рад был, что Гермиона с ним. Она выглядела деловито и оживленно, что снимало вопросы с ее индивидуальности, которая так ему нравилась, когда он чувствовал себя нерешительно.
- Итак, - сказала она. – И как это работает? Ты ведь уже имел дело с такими вещами прежде.
- Ну, - сказал он, припоминая Думоотвод в кабинете Дамблдора, - Я положил палочку в…вещество в чаше, и оно начало кружиться. Потом я наклонился над ней, и когда мой нос коснулся жидкости, я вроде… провалился…
Он положил палочку в колыхающуюся поверхность жидкости, как и сказал, потом склонился над Думоотводом, слегка задрожал, когда почувствовал холодок, гладкое содержимое Думоотвода коснулось его кожи…
Неожиданно, он стал проваливаться, с отвратительным чувством в животе, как это было, когда она сидел на руке Фридвульфы.
С треском он очутился на полу в классе Зельеделия, через который они только что прошли к кабинету Снэйпа. Секундой позже с грохотом рядом с ним приземлилась и Гермиона. Они поднялись, отряхивая мантии и оглядываясь вокруг.
Из-под мантии послышалось шипение:
- Грифон и змея станут союзниками, - Сэнди говорила таким голосом, словно ей было совершенно безразлично это предсказание. Гарри вспомнил ее реакцию на золотого грифона.
У Гермионы перехватило дыхание. В другом конце класса были два студента, работающих за одним столом, отделенные друг от друга кипящим котлом. Первой была красивая девушка лет шестнадцати, высокая и тонкая, с длинными темно-красными волосами и сверкающими зелеными глазами. Она улыбалась своему соседу – высокому бледному парню тоже лет шестнадцати, стройному, но мускулистому, с блестящими черными волосами, завязанными позади головы в конский хвостик, и с черной бородкой и усами, которые только начали появляться, придавая его лицу форму и индивидуальность, и подчеркивая его высокие кости щек и освещенную челюсть. Его черные глаза сверкнули в сторону красивой девушки, и он улыбнулся в ответ.
Кроме этого, Гарри увидел потрясение Гермионы. Но его не волновало то, как она смерила парня оценивающим взглядом, тем более что это был…Северус Снэйп.
Крик раздался по Гриффиндорской Башне, отзываясь эхом по лестницам, отражаясь от камней, которые отказывались поглощать ужасающий звук, и посылали его дальше и дальше, усиливая его, так, что он становился хуже с каждым разом.
В крике Гарри было ужасное незнание. Попало ли в кого-нибудь убийственное проклятие? Если да, то в кого? Гарри вспомнил, как Сириус согласился со Снейпом, что, если обнаружатся два Люциуса Малфоя, то будет большая беда.
И это случилось.
Гарри сел, его голова наполнилась ослеплённой болью.
Действительно ли Драко Малфой мёртв?
А Люциус Малфой? Снейп? Сириус?
Пот реками тёк по лицу Гарри, с его шеи, с груди. Он смертельной хваткой сжал амулет, думая о ДЖИННИ. Джинни. Если Малфой умрёт из-за него, то она возненавидит его.
Во всём виноват он. Во всём…
—Гарри! — крикнула Гермиона. Он услышал, как она зашла в комнату, её дыхание, будто она бежала с такой скоростью, как могла из спален девочек вниз по лестнице в спальню мальчиков вверх по лестнице. Она открыла занавески, увидев его сидящим, сильно потеющим, выглядящим лихорадочно. На ней не было ни шлёпанцев, ни халата над синей фланелевой пижамой. Её волосы были растрёпаны, глаза сверкали. Она подняла перед собой палочку, зажигая на конце свет.
—Гарри, — снова сказала она. — Ты в порядке?
Она поместила свою руку ему на щёку, затем экспериментально — палец на шрам. Он снова выкрикнул, пытаясь убрать её руку.
Гарри попытался сесть устойчивее, проведя пальцами через волосы. Комната выглядела странно при свете палочки Гермионы. В его сне, Дувре не было никаких облаков, но в Хогвартсе небо было покрыто серым одеялом; приближался ещё один обильный снегопад. Лунный свет не проникал сквозь облака; комната была бы чёрной как смоль, не будь света из палочки.
Я конечно понимаю, что это мало, но нужно учитывать то, что у меня завтра гос. экзамен по русскому.
—Схожу в ванную, — сказал Гарри, медленно встав и двигаясь к двери, будто только учился ходить. Она, ожидая, осталась сидеть на краю кровати.
Гарри пересёк комнату, опёрся об дверь, и зашёл в маленькую комнатку. Волшебство, которое было в Хогвартсе, засекло его присутствие, и зажглись свечи, висевшие на стенах, от чего замерцал потолок (не все додумываются взять в туалет палочку). Яркий свет попал в его глаза, и он косо посмотрел на раковину. Она была похожа на все раковины Хогвартса. Она была похожа на раковину в ванной Стонущей Миртл, которая вела к Тайной Комнате, где чуть не умерла Джинни.
В этот момент, он почувствовал, что день, когда он узнал о почти смертельном положении Джинни, — худший в его жизни. Заседание в гостиной с её братьями, ожиданием, с чувством страха в груди…
С тех пор, он убил Василиска и спас её, спас Сириуса и Гиппогрифа. А затем — Седрик.
Гарри включил холодную воду и вытянул руки под поток, наклоняясь и плеская её на лицо. Он выкрикнул, когда холодная вода коснулась его шрама; капли воды попадали туда, немедленно вызывая боль. Он вздрогнул, посмотрев на зеркало. Даже при том, что на нём не было очков, он был достаточно близок к зеркалу. Его шрам был красен и, казалось, пульсировал. Кожа вокруг него было немного розовая. На лице была небольшое потемнение; он воспользовался только палочкой, чтобы побриться, как это делал Рон. Никаких превращений.
После плескания воды на туловище (‘Извини, Сэнди’) и высушивания, он вернулся в комнату. Он подошёл к серебряному кувшину около окна, чтобы налить себе сок, затем повернулся и столкнулся с Гермионой.
—Волдеморт, — сказал он. — Убийственное проклятие… мой шрам…
Гермиона кивнула и обняла его. Это так успокаивало — чувствовать её теплоту, дыхание на коже, её руки. Он поцеловал её в лоб, затем вернулся в кровать.
Он думал, что она вернётся в свою спальню, но она подняла одеяло и легла в кровать рядом с ним и прижалась к нему. Она положила голову на его грудь, правую руку — всё ещё державшей палочку со светом на конце — поперёк живота. Он посмотрел на неё и снова поцеловал в лоб.
Он должен рассказать ей все. Она должна знать.
Через некоторое время, он не слышал, а чувствовал её дыхание, тихо дремавшей на его груди. Он взял из её руки палочку, пробормотал ‘Nox’ и положил её на столик. Он положил руки ей на спину, чувствуя безопасность.
Музыкальная шкатулка остановилась как раз перед концом колыбельной, только одна нота не сыграла.
Завтра он расскажет ей всё.
Хотя Гарри долгое время лежал с закрытыми глазами, он спал только время от времени. Он чувствовал тепло и давление от Гермионы позади себя, в темноте. От восхода солнца, в комнате сквозь темноту начала прорываться слабая серая аура, и в этом предутреннем свете он видел, что она лежала спиной к нему. Он повернулся, нежно положив левую руку ей на талию.
Он смотрел, как она спала, наблюдая её сон. Что ты видишь во сне, Гермиона? Через некоторое время, его глаза слиплись и он уснул.
Он проснулся, когда было уже поздно, хотя серый свет посветлел несильно. Там, где лежала Гермиона, было небольшое углубление на матраце и подушке. Но когда он положил туда руку, там было холодно. Она недавно ушла.
Гарри посмотрел на часы; была половина десятого! Он не проснулся достаточно рано, чтобы идти на тренировку. Он должен был помочь ей сделать завтрак для эльфов. Он надел пару джинсов и трикотажную рубашку, надел тапочку. Он фактически выпрыгнул через отверстие портрета и побежал вниз на кухню так быстро, что боялся, что не сможет остановиться вовремя.
Он добежал до картины и пощекотал грушу, чтобы открыть дверь. Гарри, после того, как зашёл на кухню, Гарри был удивлён увидеть не суматошную работу, а спокойный завтрак, которым наслаждались Дамблдор, Хагрид, Хмури и Роджер Дэвис.
—Доброе утро, Гарри! — поприветствовал его Дамблдор. — Садись, садись. Ты пропустил завтрак эльфов. Добби сейчас на улице, он играет на снегу, если ты, конечно, веришь в это. Думаю, я скоро проверю их и удостоверюсь, что они не пытаются почистить окна или дорожки к оранжереям.
Гарри улыбнулся; убеждение эльфов не работать — не самая лучшая идея. Он сел рядом с Дамблдором, который передал ему хлебный тост и немного джема. Гарри налил себе апельсинового сока.
—Так, — сказал тихо Дамблдор. — Гермиона упомянула что-то о твоём шраме, — Гарри кивнул. — Сходим наверх, чтобы поговорить, когда поедим, — Гарри снова кивнул.
Он снова увидел круг Пожирателей Смерти в лунном свете, лицо Малфоя, который подал руку Волдеморту, чтобы тот прожёг на ней Чёрную Метку…
—Гарри, — сказал ему Хагрид. — Тебе понравился мой подарок?
Гарри улыбнулся ему.
—Конечно, понравился. Спасибо, Хагрид. А тебе понравился подарок от нас?
Гарри, Рон и Гермиона совместно подарили Хагриду одну из фотографий Колина в рамке, купленной в Хогсмиде, а также фотографии единорогов, гиппогрифов, кентавров, драконов, грифонов (обычных, а не Гриффиндорских) и других животных, но ни одной со взрывастым драклом.
Хагрид улыбнулся так, будто собирался заплакать.
—Да, мне понравился, — сказал он.
—Поттер! — внезапно сказал Хмури. Он сидел за столом напротив Гарри и ел колбасу, разрезанную перочинным ножиком, который он всегда носил с собой. Его синий волшебный глаз повернулся в сторону, вероятно, для того, чтобы увидеть, кто может проникнуть через двери. Его нормальный глаз, маленький и тёмный, уставился на Гарри.
—Сэр, — ответил Гарри, быстро проглотив сок.
—Я ожидаю, что вы возьмёте на себя инициативу в классе после каникул! — сказал он. — До сих пор, Уизли и Лонгботтом забирали себе все баллы. Я имею в виду, он лучше вас!
Гарри не желал, чтобы он говорил это перед Дамблдором и Хагридом, не говоря уже о Роджере Дэвисе, который внезапно начал пристально слушать их разговор.
—Да, сэр, — сказал Гарри, надеясь, что это конец разговора.
—Я говорю об эссе о Гамлете, — продолжил Хмури. — О том, как он ревнует дяде, потому что он хотел убить его отца и переспать с его матерью! Где, чёрт возьми, вы достали эту идею?
Неожиданно, его спас Дамблдор.
—Фактически, Аластор, это довольно стандартная интерпретация пьесы, много людей пришли к такому же выводу.
Теперь, Хмури уставился и обычным, и волшебным глазом уставился на Гарри.
—О? Вы не сказали. Так! Поттер! Это какой-то плагиат?
—Ну… да, то есть, нет. То есть…
—Ладно, ладно, Аластор, только потому, что люди подумали об этом раньше, это не становится плагиатом. Я уверен, что у Гарри была книга, где указано это, ведь так, Гарри?
Дамблдор посмотрел на него.
—Да, действительно, я посмотрел кое-что у Розенкранца и Гилденштерна…
Теперь, Хмури засиял.
—Да! Это верно, так и есть. Жалко, что вы не сосредоточились на них. Мне они понравилось; они не могут сказать, ‘Я думаю, поэтому я являюсь самим собой’.
Дамблдор улыбнулся и кивнул.
—Мне нравится это. Том Стоппард.
—Кто? — нахмурился Гарри.
Дамблдор положил руку на плечо Гарри, и пнул ему по ноге.
—Хорошо, Аластор. Ты не можешь обвинить его в плагиате, если он не слышал о Стоппарде, не так ли?
Хмури выглядел немного разочарованным.
—Пошли, Гарри? — сказал Дамблдор.
—Гм… да, сэр, — сказал он с набитым ртом. Он взял с собой остаток тоста, затем последовал за Дамблдором из кухни, смотря через плечо, как Хмури рассматривал колбасу нормальным глазом, волшебный был нацелен прямо на Гарри. Гарри быстро повернулся.
Они не разговаривали при восхождении на многочисленные лестницы, чтобы достигнуть кабинета Дамблдора. Как только Гарри сел за один из стульев, Дамблдор зажёг камин при помощи палочки.
—Прежде, чем будем разговаривать, Гарри, я скажу, что Сириус и Снейп в безопасности. Сириус вошёл со мной в контакт, как только они вернулись к Ремусу Люпину, где они и остались. Сириус сказал мне, что ты немного из того, что они планировали, знаешь. Я не буду спрашивать, как.
Гарри закрыл глаза и облегчённо вздохнул.
—Значит, никто не умер! О, спасибо…
—Я не говорил это.
Гарри открыл глаза.
—Я видел сон. Там были Волдеморт с Пожирателями Смерти. Но он закончился, когда он сказал убийственное проклятие. Мой шрам ужасно болел…
—Я знаю. Ты думаешь, тебя не услышат вне пределов Гриффиндорской Башни?
—Кто был убит? — спокойно спросил он.
—Каркаров.
Конечно! Подумал Гарри. Для того, чтобы его найти, потребовались месяцы. Волдеморт не хотел потерять шанс.
—Кто… кто был там? Это был Сириус или Снейп?
—Было осложнение. Я позволю Сириусу объяснить тебе. Он должен был уже позвонить…
И в этот момент, в камине появилась голова Сириуса.
—Привет, Гарри, директор.
Дамблдор улыбнулся.
—Почему бывшим студентам так сложно называть меня просто Альбус?
—Почему бывшим студентам так сложно называть меня просто Альбус? Ну ладно, мне пора идти. Я обещал профессору Синистре, что помогу ей почистить скатерти после завтрака. Вы тут поговорите, — сказал он, будто специально сказал Сириусу, чтобы он позвонил для разговора с Гарри.
Когда Дамблдор ушёл, Гарри присел перед камином. У него было очень много вопросов.
—Кто был там, Сириус? Это был ты или Снейп? Какой был настоящим, Люциус Малфой, который был там, или прибежавший позже? Где Драко Малфой?
—У нас были препятствия, Гарри. Снейп не смог достать волос Нарциссы Малфой. Это значило, что он должен был превратиться в Малфоя и Аппарировать на собрание Пожирателей Смерти. Но я не был в доме в обличии его жены, чтобы отвлечь или задержать Люциуса Малфоя. Нашим резервным планом было то, что Снейп идёт позже, опаздывает на встречу и говорит всем, что он — настоящий Малфой. Снейп надеялся, что успеет сделать это вовремя, и Драко Малфой не получит Чёрную Метку. Также, он надеялся спасти Каркарова. Что касается того, где сейчас Драко Малфой — он сейчас дома с отцом. После того, как Волдеморт убил Каркарова, Снейп ошеломил Драко и Аппарировал вместе с ним.
—Я видел, как он получил Чёрную Метку.
—Что? Как это?
—Я видел всё, что случилось до убийственного проклятия. Во сне. Из-за своего шрама. Раньше такое бывало.
Сириус выглядел мрачным.
—Я понял… расскажи мне, что ты помнишь.
Гарри рассказал ему о Каркарове, который сказал, что обучал наследника Волдеморта, и как Драко Малфой нанёс на него проклятие Hara Kiri.
—У меня есть идея о наследнике Волдеморта, Сириус.
—И кто это?
—Я думаю, что это… Виктор Крум.
Сириус выглядел потрясённым.
—Крум! Ты уверен?
—Конечно, не уверен. Но это может быть, учитывая то, что он не смог объяснить способа, которым он вернул Гермиону после её похищения.
Сириус задумался. Через минуту, он заговорил.
—Хорошо, но будет трудно проверить это. Я, вероятно, смогу взять что-нибудь от его отца и матери, а также него самого. Волосы, кожа или ещё что. Я ведь Анимаг, ты знаешь. Затем, мы сможем провести тесты по образцам, которые покажут являются ли они настоящими родителями. Снейп знает, как это сделать. Ещё более надёжен маггловский тест на ДНК. Скоро мы всё узнаем.
—Сириус, — спокойно сказал Гарри, — у меня есть ещё кое-что. Я сказал Драко Малфою сотрудничать с нами и получить Чёрную Метку, стать Пожирателем Смерти. Я сказал ему поставлять мне информацию, чтобы его отец попал в Азкабан.
—Что? Гарри, это не игра. Думаешь, он сделает так, как ты сказал? От этого зависит вся его жизнь. Даже если он захочет бороться с меткой, он умрёт. И вообще, какой у него стимул делать то, что ты ему говоришь?
—Ну…
—Да?
—Девушка.
—Ааа, — кивнул Сириус. — Джинни Уизли?
—Кто сказал тебе? Ты прав, — сказал Гарри вспомнив разговор Сириуса и Снейпа, где он сказал, что Малфой и Джинни работают вместе в подземелье.
—Так… Гарри, ты думаешь, он действительно будет работать против отца?
—Я надеюсь. Если Рон узнает, что Малфой с Джинни, и что я знал это и не сказал…
—Но он может делать всё за твоей спиной.
—Так… у меня есть догадки. Он не использовал проклятие Crucio, поэтому его не посадят в Азкабан. Он использовал что-то более болезненное, но не противозаконное.
—Хорошо. Я постараюсь прийти к тебе до Нового года. Я понимаю, что почти нет студентов… — он затих, немного улыбаясь.
—Ну, это Гермиона придумала про День Замен.
—Я знаю, Дамблдор сказал мне.
—И я думаю, это всех отпугнуло.
—Ты и Гермиона выросли в маггловских семьях, и ты делали гораздо больше маггловской работы, чем она, судя по твоим отзывам о Дурслях. По-твоему, почему она в Гриффиндоре, а не Равенкло?
Гарри нахмурил брови.
—Я не думал об этом. Но ты прав. Если вспомнить о её уме, то она должна быть в Равенкло.
—И основываясь на моём поведении в школе, можно подумать, что я был в Слизерине, — рассмеялся Сириус.
—Это Червехвост должен быть в Слизерине.
Сириус вздохнул.
—Не буду спорить с тобой в этом. Но мне пора идти. Снейп сказал мне, что ты предложил идею Клуба Дуэлянтов. Это хорошо. Но ты мог бы обратиться к другому учителю. Нет, я не говорю, что он плохой дуэлянт. Просто, я не могу вообразить, что вы двое можете терпимо относиться друг к другу.
Гарри улыбнулся.
—Даже если вы двое можете…
—Разве я говорил, что мы терпим друг друга? О чёрт, — его голос затих. — Он только что зашёл в комнату, — прошептал он. Дальше, он говорил гораздо тише. — Рад, что тебе понравился подарок на Рождество. Скоро увидимся.
И его голова исчезла из камина.
Гарри сел на кресло.
…думаешь, он пойдёт против отца?
Всё зависит от него, подумал Гарри. Всё.
Особенно безопасность Джинни.
Гарри вернулся на кухню, чтобы дождаться Гермиону. Когда он перешагнул порог, он обнаружил настоящее столпотворение.
Здесь повсюду были домашние эльфы разных возрастов, они чистили большой центральный стол и почерневшую печь, полировали серебро, вытирали пол и чистили окна. У Гарри просто пропал дар речи. Гарри не мог сказать: они все отчаянно работали, потому что просто не могли поверить, как все стало грязным всего за несколько часов после начала дня, или же потому что они были оторваны от своего привычного занятия по оттиранию всего и вся. Было такое ощущение, словно они все находятся под массовым гипнозом. Он смотрел на все это с раскрытым ртом.
-Отойдите, пожалуйста! - сказал быстрый голос за его спиной и он отпрыгнул. Какой-то эльф пытался протереть пол в том месте, где стоял Гарри. Вода попала ему в тапки.
-Эй! - крикнул он, отбираю швабру у эльфа. У того на лице появилось оскорбленное выражение. Исчезнув с хлопком и секундой позже появившись вновь с другой шваброй в руках, он продолжил свое дело, словно ничего и не произошло. Гарри тряхнул головой, откинул швабру в сторону и прыжком оказался на большом столе. Он поднял волшебную палочку и крикнул: "Акцио!"- тем самым заставив чистящую фланельку выскочить из рук маленького моторчика. К сожалению, он не представлял себе, что делать с более чем двадцатью чистящими фланельками, которые в тот же момент устремились к нему. В одно мгновение он оказался погребен под ними и в тот же миг фланельки были разобраны эльфами, которые возобновили свою работу. Ладно , подумал он, попробуем по старинке . Он убрал свою палочку и начал спускаться со стола, выхватывая у одного за другим эльфов фланельки. А с парой тех, что поняли, в чем дело, пришлось побороться. Но через мгновенье оказалось, что у них у всех есть свои фланельки, и эльфы снова принялись за свое. Гарри с расстройством хрюкнул.
Добби подбежал к Гарри:
- Гарри Поттер! Помоги! ИХ невозможно остановить! Все, что они хотят делать это чистить, чистить, чистить!
- А что я по твоему пытаюсь сделать? - рявкнул он на Добби.
Неожиданно дверь за ним открылась и закрылась, Гарри обернулся и обнаружил Хагрида с Гермионой. В руках у нее были ведро и швабра. На ней были джинсы, запачканная синяя рубашка, волосы были перевязаны банданой, и от нее сильно пахло мылом. Она пробежала взглядом по эльфам, и Гарри увидел, как у нее начали слезиться глаза. О, нет, подумал он. Нет,нет, нет...
- Помогите мне! - крикнул Гарри им, и вскоре они втроем уже бегали по кухне и не без борьбы отбирали у эльфов их швабры и щетки. Некоторое врямя спустя Хагрид весь был покрыт домовыми эльфами, так что не видно было даже его одежды. Они взбирались по его телу вверх, чтобы дотянуться до совков, которые он держал над головой подальше от них - пока один из эльфов ни заставил заклинанием воспарить Хагрида под самый потолок.
- СТОП! - Хагрид крикнул настолько сильно, что этого, казалось, вполне хватило бы, чтобы разрушить замок. И эльфы действительно остановились, но всего на долю секунды. Их, казалось, совершенно не интересовало то, кто это крикнул, а взглянув, вернулись к своей работе, причем вроде бы даже с большим отчаянием, чем прежде.
Это, подумал Гарри, просто катастрофа.
Он направил свою волебную палочку на Хагрида, развеяв заклинание левитации и осторожно опустив его на пол. Когда тот оказался рядом, Гарри сказал Хагриду:
- Ты единственный, чьей один крик способен привлечь их внимание. Скажи еще что-нибудь.
Хагрид секунду подумал и крикнул:
- СЛЕДУЮЩИЙ ЭЛЬФ, КОТОРЫЙ ПОЧИСТИТ ХОТЬ ЧТО-НИБУДЬ, ПОЛУЧИТ ОДЕЖДУ!
Все эльфы тут же замерли.
Гарри прокашлялся, надеясь, что знает, что ему сейчас сказать. Секунду он глядел на Гермиону, вспоминая то, какой несчастной она тут появилась (она перестала вырывать большую чистящую фланельку у угрюмого эльфа, который был всего в фут ростом). Потом повернул лицо к толпе эльфов, не зная с чего начать.
- Эльфы Хогвартса! – крикнул он, весь трясясь, понимая, насколько глупо это прозвучало. - Сегодня День Замен. Вы не должны работать! Вы отлично выполняете свою работу – никто и нигде не смог бы вас упрекнуть! Но – у вас нет чувства собственного достоинства!
Неожиданно Гарри понял, что он хочет сказать; скорость его речи повысилась вместе с уверенностью, и слова быстро стали вылетать у него изо рта:
- Как много гордости может в вас быть при работе, когда вы не свободны, когда это то, что вы должны делать? Чем тут вы можете гордится? Если бы вы были свободны и работали за плату, тогда бы у вас была бы причина гордиться! Тогда бы это показало вашу нравственную сторону работы! Если бы вы были свободны, вы смогли бы по-прежнему работать в Хогвартсе, если бы захотели, за плату. Семьи могли бы остаться вместе, у вас были бы выходные, вы смогли бы покупать вещи себе и своим детям на свою зарплату. И, кроме того, - он взглянул на Добби, вспоминая Люциуса Малфоя, - вы смогли бы попробовать поступить по своей собственной совести. Если кто-нибудь из вас когда-нибудь служил темному волшебнику, то он меня поймет.
Он взглянул на Гермиону, ее глаза ярко горели, и, казалось, она вот-вот заплачет. Хагрид уже плакал, уткнувшись в носовой платок размером со скатерть. Гарри это подбодрило, и он продолжил:
- Каждый из вас должен выбрать, что поддерживать: добро или зло. Волдеморт вернулся, – он перевел дыхание из-за двух маленьких охнувших эльфов, но Гарри это не волновало – и нам волшебникам и волшебницам понадобиться ваша помощь. И это надо сделать самостоятельно, а не потому что вы кому-то служите. На Новый Год, когда Дамблдор предложит вам стать свободным и работать здесь за плату, я надеюсь, вы все согласитесь. И потом, когда нам понадобиться, чтобы вы встали на нашу сторону, в борьбе с Волдемортом и Пожирателями Смерти, я всецело надеюсь увидеть могущественную армию эльфов, охотно делающих то, что считают правильным, так как каждый сделает выбор, и будет следовать своей собственной совести.
Тишина.
Эльфы глядели друг на друга. Никто никогда прежде не говорил им таких вещей. Задуматься о себе? Решить, чью сторону принять: сторону добра или зла? Эльфы обменивались неуверенными, озадаченными взглядами. Однако никто из них не возобновлял уборку.
Гарри почувствовал руку на своем плече и обернулся. На него смотрел сияющий Дамблдор. Хмури стоял рядом с ним, выражение одобрения странно выглядело на его искаженном лице. Гарри не слышал, как они вошли в комнату. Дамблдор повернулся к эльфам и сказал:
- А теперь идите играть! Кухни в хороших руках! И не возвращайтесь до завтра!
По-прежнему обмениваясь неуверенными взглядами, один за другим эльфы стали исчезать; хлопки от их исчезновения сначала раздавались редко, но потом этот процесс ускорился, пока не стал оглушительным. Добби остался последним. Он пристально взглянул на Гарри:
- Спасибо, Гарри Поттер, – просто сказал он, и его простодушное лицо расплылось в улыбке. А потом и он с хлопком исчез.
- Твоя награда приближается, - прошипела Сэнди из-под рубашки.
Это приятно знать, подумал Гарри; обычно, подумал он, она так загадочна, что ее трудно понять. Несмотря на неточность предсказания, в конце концов, оно было оптимистичным. Его награда. А она должна быть хорошей, ведь так?
- Настоящий оратор, Гарри, - улыбнулся Дамблдор.
Хмури кивнул головой:
- Никогда бы не подумал, что увижу тот день, когда, как я и хотел, домовые эльфы станут свободными—но ты заработал несколько отличных очков, Поттер, - ухмыльнулся он. – Итак, десять очков Гриффиндору. Это компенсирует эссе о Хозяине Мух.
Гарри вздрогнул. Он грубо ошибся, перепутав имена нескольких главных героев. Неделю, когда они писали эссе, он провел, не особо утруждая себя занятиями, поскольку это была неделя, которую он спал вместе с золотым грифоном. Теперь он знал, что это был за награда. О, неплохо, подумал Гарри.
Дамблдор, Хмури и Хагрид вышли. Когда дверь за ними закрылась, Гарри повернулся к Гермионе, которая пристально смотрела на него с сильным удивлением, которое он еще никогда не видел на ее лице. Неожиданно она оказалась в его руках, ее руки обхватили его шею. Он крепко обнял ее, и она самозабвенно поцеловала его. Он склонился над ней, удерживая ее голову рядом со своей, ее бандана скользнула на затылок. Может это и есть та награда, о которой говорила Сэнди…
Гарри не знал, как долго они целовались. Наконец, их губы медленно оторвались друг от друга, глаза Гермионы снова так заглянули в его глаза. Гарри улыбнулся в ответ.
- Если ты собираешься так каждый раз реагировать на мою речь, то мне придется прекратить так много выступать, потому что ты можешь устать от звука моего голоса.
- Что ж, если я когда-нибудь устану от звука твоего голоса, то я знаю, что делать, - сказала она и быстро его поцеловала снова, и в этот момент поблизости послышался хлопок.
Они обернулись и увидели удивленного Добби. Гарри подумал, что он, наверное, сейчас красный как рак.
- О, Гарри Поттер и мисс Гермиона, я, хм, о, не думал… - затих он, и с очередным хлопком исчез. Гарри засмеялся.
- Ну вот, из-за нас Добби потерял дар речи!
Гермиона улыбнулась ему, и они оба засмеялись.
- Ладно. Давай-ка, нам еще надо поработать.
Но пока они работали - то, махая палочкой, то, применяя маггловские методы уборки - Гарри при взгляде на нее не мог удержаться от мысли, как он рад тому, что она придумала эту затею с Днем Замен, и то, что эта затея помогла удержать большинство студентов от того, чтоб остаться на каникулы в замке.
У них был изнурительный день: уборка и готовка ланча, уборка снова, приготовление обеда, и снова уборка…
И теперь Гарри уже не был рад тому, что остальные студенты не остались в замке. Кроме того, это могло увеличить количество рабочих рук, подумал он, и они сами смогли бы ощутить, какого вкуса эта работенка, которую эльфы делают для них ежедневно. Может быть, если бы они узнали каково это, то большинство из них присоединилось бы к ЗАД (Защите Автономии Домовых), подумал он.
Дамблдор, казалось, был полностью доволен сам собой, как и профессор Вектор, с которым Гарри никогда не проводил много времени, и который ему нравился (Гермиона, казалось, была этим удовлетворена; Гарри решил, что после профессора МакГонагалл, профессор Вектор был ее любимым учителем). Профессор МакГонагалл соревновалась с Гермионой в наблюдении за тем, чтобы все исполнялось правильно, а профессор Трелони чрезмерное количество времени предсказывала, что катастрофа будет сопровождать каждое дело. Гарри избегал ее настолько, на сколько это было возможно. Однажды, когда это оказалось неизбежным, она ему сказал:
- Звезды сказали мне, что после каникул мы будим учить предзнаменования.
Звезды, видите ли! - внутренне поглумился Гарри. Она – профессор! (Однако, по его мнению, она называлась профессором постольку поскольку – и даже в большей степени, чем тоже самое думал Малфой о Хагриде)
Гарри и Гермиона пожелали остальным студентам и профессорам доброй ночи и, шатаясь, поплелись в Гриффиндорскую Башню. Хотя он сам себе прошлой ночью пообещал, что он все расскажет Гермионе, однако Гарри чувствовал себя слишком усталым для чего-то большего, чем поцеловать на ночь Гермиону в лоб и дотащиться до своей комнаты. Он снял рубашку и джинсы и забрался в кровать только в трусах, амулетом василиска на шее и Сэнди на руке, даже не утруждая себя натягиванием пижамных штанов. В последнюю минуту он вспомнил про очки и снял их, положив на стол, а потом уснул, как только голова коснулась подушки.
Некоторое время спустя, кровать дрогнула. «Чт…» - начал, было, Гарри, пытаясь разлепить веки. Но все что он смог увидеть, это кромешная тьма. Но он чувствовал какого-то знакомого, почувствовал постороннее тепло в кровати рядом с собой, скользнувшее под одеяло. Он почувствовал гладкие, обнаженные ноги рядом со своими, и мягкий хлопок ночной рубашки возле своей обнаженной груди. Несколько мгновений в голове неуверенно крутилась мысль о том, что он лежит в одних трусах, но решил, что он слишком устал, чтобы разбираться сейчас во всем этом. Она перевернулась на бок, он перевернулся и уперся в ее спину, и, как и было с ним этим утром, он обнял ее одной рукой. На несколько мгновение он погрузился в кудри ее волос, а потом поднялся и прошептал ее в ухо:
- Почему ты здесь, Гермиона?
- Я не оставлю тебя одного, Гарри, только не после минувшей ночи. Если—что-то еще должно случиться с Ты-Знешь-Кем, то я собираюсь быть рядом с тобой.
- Ты должна была оглохнуть от моего крика в двух дюймах от твоего уха…
Сквозь темноту до него донесся ее легкий смех.
- Я рискну. Я никуда не уйду, Гарри Поттер. Привыкай к этому.
Хм, подумал Гарри. Мне нравиться, как это звучит. Он сжал ее своей рукой, она взяла ее, поднесла к своим губам и поцеловала ее, от чего по его телу пробежала дрожь. Может ему уже стоит прекратить беспокоиться по поводу того, что Рон украдет ее…
Она снова положила их сплетенные руки на свою талию, после чего они опустили голову на подушку и сразу уснули.
Гарри проснулся следующим серым утром. Он протер глаза, нашарил очки, удивленный тем, когда они оказались в его руках, и надел их. Все вокруг сразу приобрело четкие очертания, и особенно лицо Гермионы в дюйме от него.
- Доброе утро, - прошептала она, проворно поцеловав его.
- Доброе утро, - слабо ответил он, уже и, забыв, что она спала здесь. Она улыбнулась одним уголком губ.
- Хорошо спал? – спросила она, положив руку на грудь и рисуя на ней воображаемые круги.
Он кивнул, пытаясь не показывать то, как на него действуют ее движения, и довольный тем, что одеяло закрывает его талию. Он дотронулся до василиска, с любопытством глядя на нее, прикидывая, как долго она следила за тем, как он спит.
- Итак, - продолжила она. – Ты больше не спишь в рубашке? – сказала она, оценивающе разглядывая его.
Он тоже улыбнулся ей только одним краем рта.
- Больше не сплю.
Теперь она выпрямила руку, ее ладонь была такой теплой в отличие от его живота, что он неожиданно вдохнул через нос и сдержал в горле свой стон.
- Я не жалуюсь…- тихо сказал она, и уголки ее губ слегка приподнялись. Но потом она чуть прищурилась, глядя на амулет, к которому он осторожно прикасался. – Его ты тоже никогда не снимаешь?
Гарри бросил быстрый взгляд на амулет, который он получил от Джинни.
- Почти.
- Даже в душе?
У него в голове быстро понеслась мысль, что, может, она сама хочет на это посмотреть…
- Даже в душе. Вряд ли он может поранить, - сказал он, осматривая его на возможность пораниться.
- Я спрашиваю не по этому, - неопределенно сказала она.
Он посмотрел на ее лицо; она, казалась, очень молодой и неуверенной. Он понял, что больше не может откладывать разговор с ней на частоту.
- Гермиона, - искренне начал он. – Сэнди не была единственной вещью, о которой я тебе не рассказал. Я хочу все прояснить. Ты должна знать, что происходит, потому что, возможно, мне понадобиться твоя помощь. Неприятность в том, что это потребует скрывать некоторые вещи от Рона.
Она состроила гримасу.
- Ну, мы уже это делаем, не так ли? Или ты думаешь, что нам следует рассказать, про то, где я спала последние две ночи, как только он вернулся? Или раньше, с совиной почтой?
- Нет, конечно, нет. Но есть вещи, которые мы можем рассказать Рону, – и он рассказал ей о Мантии Невидимке и Подземелье Зелий (не упоминая о Джинни и Драко Малфое). Он рассказал ей, а чем говорили Сириус со Снэйпом, включая то, что Снэйп был парнем его мамы, когда они были еще в школе. У Гермионы от потрясения открылся рот. Потом он рассказал ей о Джинни и Малфое, о том, что они были вместе, после того, как она увидела его в больничном крыле (и они подрались в подземелье), и то, как он нашел их в консерватории рядом с домом в Хогсмиде во время рождественского праздника. Он рассказал ей о его ультиматуме Малфою, о помощи Гарри упрятать Люциуса Малфоя в Азкабан.
Она вздохнула.
- Гарри, нет, ты не сделал этого! – он кивнул. – Но…но, его собственный отец!
Он был мрачен.
- Джинни тоже была в шоке. Но он согласилась на это, ради нее.
Она проницательно посмотрела на него.
- Ты имеешь в виду то, что он все подготовил, чтобы порвать с ней, а ты поддержал его не делать этого, и подговорил предать своего отца? – она недоверчиво глядела на него.
Потом он рассказал ей о сне, о том, что он видел, как Малфой сотворил Темную Метку, о том, что Каркаров был убит, а Снэйп сбежал, оглушив перед этим Малфоя.
- Но это не значит, что Дамблдор знает, что Драко Малфой – Пожиратель Смерти? Ты серьезно полагаешь, что он позволит ему остаться в школе?
- Кажется, он делает только это. Но ты же знаешь Дамблдора – он не дает оправданий вещам. Ты можешь его спрашивать, пока ни посинеешь. Я спросил его на первом курсе, почему Волдеморт хотел убить меня, а он не ответил.
- Слушай, звучит так, словно теперь ты во всем разобрался.
- Разобрался в чем? Что я, возможно, часть какого-то пророчества? Я по-прежнему ничего не знаю. Каково было пророчество? И я и Малфой – только два человека из этого пророчества. Но кто еще? Я не чувствую себя более осведомленным, чем тогда, когда мне было одиннадцать лет, когда я впервые узнал, что я волшебник, и что Волдеморт убил моих родителей.
Гермиона задумчиво смотрела в пространство.
- Гарри, - тихо сказала она. – Ты действительно считаешь, что Джинни находится в безопасности рядом с Малфоем? Пожирателем Смерти? А если Рон обнаружит…
- Ну, это и есть одна из тех вещей, которую мы не должны рассказывать ему, не так ли?
Она колебалась. С одной стороны, она поощряла то, что он предотвратил разрыв Малфоя с Джинни, а с другой стороны – Джинни была ее другом и сестрой Рона.… Как это отличалось от улаживания отношений между Чу Чанг и Виктором Крумом, подумал Гарри. Он знал, это было совсем иначе. Это была Джинни.
Под конец он рассказал ей о Думоотводе, и о том, что Снэйп дал ему пароль от своего кабинета.
- Ты уже им пользовался? – с беспокойством спросила она.
- Нет, - неопределенно сказал он. Он хотел сделать это накануне Рождества, а потом еще раз на само Рождество, но что-то его остановило. Может, Снэйп действительно хотел, чтоб Гарри смог посмотреть на то, что он оставил в Думоотводе? Гарри ни как не мог переступить через мысль, что для начала у него нет никаких прав, чтобы сделать это – это все-таки частная собственность. – Я даже не заглядывал в пергамент, который он мне дал. Он, кстати, вот здесь, - сказал он, указывая на маленький скомканный клочок на столе.
Гермиона взяла его и развернула. Гарри хотел, было отобрать его у нее, вспомнив слова Снэйпа о том, что кроме Гарри пароль знает только Дамблдор, но потом понял, что если он решил спуститься в кабинет Снэйпа, то он захочет, чтобы она пошла с ним.
Она с каким-то странным выражением лица смотрела на полоску пергамента.
- Что там, Гермиона?
Она подняла взгляд на него.
- Вот, - только и сказала она, протягивая пергамент ему.
Он взял его, перевернул и с комком в горле прочитал пароль:
- Лили Эванс.
Снэйп пытался ему что-то сказать. Гарри и хотел знать что, и в то же время не хотел этого. Его целью, когда он приехал в Хогвартс, было как можно лучше узнать родителей, и теперь вдруг его интересовало, станет ли ему лучше, если он ничего такого не узнает. Возможно, еще оставалось время до возвращения Снэйпа…он подумает об этом позже.
Он положил пергамент обратно на стол, встряхнул головой, чтобы прояснить мысли, и посмотрел на часы.
- Знаешь, нам бы лучше встать и пробежаться. Вчера мы этого не делали, - в его голосе слышалась пустота.
Он спустил ноги по другую сторону кровати, где была Гермиона и, не обращая на это внимания, прошел к шкафу с одеждой. Постояв несколько секунд пред открытой дверцей, он взглянул вниз и понял, что только что прошел перед ней только в своих черных боксерских трусах. И даже не побеспокоился попросить ее выйти, как было этим летом. И конечно, она снова открыла дверь и поймала его, глядя на него так же как он на нее.
Он посмотрел через его плечо и увидел, что она смотрит на него. Он заметил, что она смотрит не на его лицо, но ее взгляд многозначительно остановился ниже. Она, казалось, даже не заметила, что он следит за ней. Она неопределенно улыбнулась уголками рта. Он сбитый с толку тоже улыбнулся.
- Гермиона! – тихо позвал он, словно пытаясь разбудить ее.
- Хм? - смущенно промямлила она, ее глаза снова смотрели на его лицо.
- Иди, оденься для пробежки.
Она улыбнулась и направилась к двери:
- Я просто…последнее время ты надевал для пробежки штаны вместо шорт. И я уже пару месяцев не видела твоих ног, - она широко улыбнулась и закрыла за собой дверь.
Гарри взглянул на свои ноги. Надо же. Не знал, что девушки смотрят на ноги парней,… но потом вспомнил Парвати в день, когда она стригла его. Некоторые девчонки, очевидно, все-таки смотрят.
Он взглянул на постель, довольный тем, что позволил эльфам снова заниматься уборкой. И ему стало интересно, что они подумают, глядя на его постель, в которой, яснее ясного, лежало два человека, а в постели Гермионы – ни одного. Потом он подумал об остальных студентах, которые учились все эти году в Хогвартсе, и решил, что домовые эльфы, вероятно, такое уже видели…
На протяжении всего остатка недели Гарри каждое утро клал в карман тот клочок пергамента, когда он одевался после утреннего душа, а в голове при этом стучала мысль: «Я пойду». Он и Гермиона теперь ускорили пробежки; после почти что шести месяцев они теперь могли выдерживать нагрузки дольше, и поэтому они вставали для пробежки примерно на полчаса позже обычного. И каждую ночь Гермиона спала вместе с ним в его кровати. Это постепенно становилось привычным.
Когда они из-за снега оставались в замке, они проводили время с Роджером, Ханной и Эрни, практикуясь в заклинаниях и колдовстве для Клуба Дуэлей – они все туда записались. К субботе Роджер был весьма раздражен на Гарри и Гермиону; он должен был взять верх над одним из них на дуэли. Эрни и Ханна этого не смогли сделать, но Роджер, казалось, считал, что он вправе, как Глава Юношей, сделать это. Гарри чувствовал, что грядут неприятности из-за выходящего из-под контроля эго Роджера. И он почувствовал, что необъяснимо скучает по Перси Уизли.
Время от времени Сэнди говорила ему, что произойдет во время дуэли, но обычно она сообщала то, что как сам Гарри и предполагал должно случиться. Он шептал ей, что он ценит ее помощь, но он в ней нуждается, и благодарил. После этого она умолкала.
Воскресенье оказалось кануном Нового Года. После полудня в Большом Зале должна была быть дуэльная практика, когда Гарри уже уходил, к нему подбежала Ханна:
- Гарри! Ты уронил что-то! – она отдала ему кусок пергамента с именем его мамы. Каким-то образом он выпал из его кармана.
- О, спасибо, - пробормотал он, глядя на этот клочок. Просто сходи.
Он взглянул на Гермиону, та кивнула в ответ. Он проследили, как по мраморной лестнице поднялись Роджер, Эрни и Ханна, потом без единого слова они бок о бок, не касаясь друг друга, пошли вниз в Подземелье Зелий.
Когда они дошли до двери кабинета Снэйпа, Гарри нервно вздрогнул. Гермиона ободряюще улыбнулась ему, но он не мог оторвать взгляда от двери. Она осторожно взяла клочок пергамента из его руки и произнесла пароль.
Ничего не произошло.
Они переглянулись. Гермиона сказала:
- Возможно, он ее так заколдовал, чтобы она могла узнавать только твой голос и голос Дамблдора.
Гарри кивнул, он и сам об этом думал. Надеясь, что с голосом у него все в порядке, он приготовился сказать имя, которое, как он понял, он никогда еще в своей жизни не произносил в слух.
- Лили Эванс.
Двери со скрежетом открылась. Они вошли и осторожно закрыли ее за собой. Огоньки от свеч запрыгали по стене. Его глаза воззрились на стол, туда, где находился Думоотвод. Он медленно подошел к нему, по-прежнему сопротивляясь, и как он понял, по-прежнему не охотно. Рядом с Думоотводом лежал пергамент. Он не был ни кому адресован, и не был пописан. Там было написано: «Не задавай вопросов, если не хочешь получать ответов».
Гарри смутно припомнил, что однажды он уже сказал это Снэйпу, - или это Рон сказал? – когда Гермиона попыталась ответить на вопрос, адресованный Гарри… Он улыбнулся. Это означает, что у Снэйпа действительно есть чувство юмора? – задумался он.
Не задавай вопросов, если не хочешь получать ответов.
Гарри хотел узнать ответы и в то же время не хотел. Он еще никогда не чувствовал в себе таких противоречий. Он рад был, что Гермиона с ним. Она выглядела деловито и оживленно, что снимало вопросы с ее индивидуальности, которая так ему нравилась, когда он чувствовал себя нерешительно.
- Итак, - сказала она. – И как это работает? Ты ведь уже имел дело с такими вещами прежде.
- Ну, - сказал он, припоминая Думоотвод в кабинете Дамблдора, - Я положил палочку в…вещество в чаше, и оно начало кружиться. Потом я наклонился над ней, и когда мой нос коснулся жидкости, я вроде… провалился…
Он положил палочку в колыхающуюся поверхность жидкости, как и сказал, потом склонился над Думоотводом, слегка задрожал, когда почувствовал холодок, гладкое содержимое Думоотвода коснулось его кожи…
Неожиданно, он стал проваливаться, с отвратительным чувством в животе, как это было, когда она сидел на руке Фридвульфы.
С треском он очутился на полу в классе Зельеделия, через который они только что прошли к кабинету Снэйпа. Секундой позже с грохотом рядом с ним приземлилась и Гермиона. Они поднялись, отряхивая мантии и оглядываясь вокруг.
Из-под мантии послышалось шипение:
- Грифон и змея станут союзниками, - Сэнди говорила таким голосом, словно ей было совершенно безразлично это предсказание. Гарри вспомнил ее реакцию на золотого грифона.
У Гермионы перехватило дыхание. В другом конце класса были два студента, работающих за одним столом, отделенные друг от друга кипящим котлом. Первой была красивая девушка лет шестнадцати, высокая и тонкая, с длинными темно-красными волосами и сверкающими зелеными глазами. Она улыбалась своему соседу – высокому бледному парню тоже лет шестнадцати, стройному, но мускулистому, с блестящими черными волосами, завязанными позади головы в конский хвостик, и с черной бородкой и усами, которые только начали появляться, придавая его лицу форму и индивидуальность, и подчеркивая его высокие кости щек и освещенную челюсть. Его черные глаза сверкнули в сторону красивой девушки, и он улыбнулся в ответ.
Кроме этого, Гарри увидел потрясение Гермионы. Но его не волновало то, как она смерила парня оценивающим взглядом, тем более что это был…Северус Снэйп.
Oh how I wish, for soothing rain
All I wish is to dream again
My loving heart lost in the dark
For hope I'd give my everything
All I wish is to dream again
My loving heart lost in the dark
For hope I'd give my everything
-
ExiLe
- Ученик
- Сообщения: 315
- Зарегистрирован: 05 авг 2004 12:28
- Откуда: Дебри сознания
- Контактная информация:
С этой главы переводчик, кажется, - Гнев.
Глава 19 «Воспоминания Северуса Снэйпа»
Гарри и Гермиона стояли как вкопанные, глядя на шестнадцатилетних Лили Эванс и Северуса Снэйпа. Грифон и змея, вот что сказала Сэнди. Господи! – наконец-то, дошло до Гарри. - Гриффиндор и Слизерин! Ну конечно!
- Гарри? – неожиданно раздался голос Гермионы. - Почему ты держишься за лоб?
- А? Что? Хм, - да ничего, просто так. Забудь про это, - растерянно ответил он.
- Гарри? – снова позвала Гермиона, на этот раз тише, и, не отрывая глаз от двух подростков на том конце комнаты.
- Что?
- Почему они ничего не говорят? Я имею в виду, про нас.
Гарри нахмурился.
- Гермиона, это воспоминание. Мы не в прошлом. Это не как с Маховиком Времени.
Наконец до нее дошло, и у нее расширились глаза:
- О! Точно! Ну и дура же…
Он хлопнул по ее руке:
- Ты слишком строга к себе. В первый раз, когда я столкнулся с Думоотводом, я тоже решил, что люди видят меня. Так что, не надо, мы, наверное, единственные студенты в Хогвартсе, которые воспользовались и Маховиком Времени и Думоотводом.
- Шшш! Они говорят о чем-то.
Лили читала, склонившись над рецептом зелья:
- Знаешь, Северус, ты мне так и не сказал, зачем ты хочешь приготовить Зелье Eutharsos , и для чего оно…
Молодой Снэйп всполошился и выхватил книгу у нее из рук, после чего положил ее по другую сторону от котла.
- Это…это не имеет значения, ведь так? – голос его дрожал. - Спасибо за помощь. Я бы его наверняка испортил.
Это Снэйп-то испортил? Подумал Гарри, пытаясь не засмеяться.
- А где… твои друзья?
- Они… занимается чем-то, и не хотят, чтобы я знала чем, - она вздохнула, - За последний год… - начала, было, она, но потом взглянула на него, встряхнулась и вернулась к зелью. - Вообще-то, если ты вскипятишь все кроме корней, ты непременно все испортишь. Но ты так и не позволил прочитать, для чего это…
Она подошла к закрытой книге, которую он только что рассматривал. Снэйп в этот момент переливал зелье в мензурку, процеживая его через марлю, точно так же как все это делал Гарри, когда готовил свое Eutharsos Зелье. Лили по-прежнему листала книгу в поисках нужного рецепта. В этот момент Гарри впервые заметил на ней серебряный значок старосты; у Снэйпа такого не было.
Снэйп пристально посмотрел на густую жидкость и залпом выпил все до дна. И как раз в этот момент Лили вскрикнула:
- Вот! Нашла…
Но пока она читала, Снэйп как-то странно изменился. Гарри припомнил свои ощущения, когда каждая клеточка его тела словно оцепенела, затем снова ожила, но уже с каким-то тонусом и энергией, которые он почувствовал уже потом. Когда Снэйп встряхнулся, и его глаза потеряли свою обычную стеклянность, Гарри понял, что зелье работает.
Лили хмурилась:
- Я все еще не понимаю, зачем тебе понадобилось…
Но в этот момент Снэйп положил руки ей на плечи, и повернул ее к себе лицом. Он выглядел очень решительным, и глаза просто горели.
- Лили, - сказал он решительным голосом, который больше уже не дрожал. - Мне надо тебе кое-что сказать.
Он притянул ее ближе к себе; она глядела на него озадаченным взглядом.
- Я люблю тебя, - сказал он и опустил свои губы к ее.
Гарри хотел, было, отвернуться, но он был слишком шокирован, чтобы пошевелиться. Лили застыла, и первое время ни на что не реагировала. Потом ее руки скользнули по его шее, пока он тянул ее к себе, до тех пор, пока они не слились в лихорадочном поцелуе…
Гари больше не мог на это смотреть; он повернулся к Гермионе, скорчив рожу, надеясь увидеть у нее ту же реакцию, но у нее просто отпала челюсть.
- Ух, ты, - выдохнула она. - Вот это поцелуй!
Гарри снова состроил рожу, закрыв глаза:
- Гермиона! Это моя мама! И Снэйп!
- Я знаю…- только и смогла сказать она. Очевидно, поцелуй все еще продолжался.
Не задавай вопросов, если не хочешь получать ответов. Да, да, подумал Гарри. Это было верно сказано.
Гарри снова повернулся к ним, казалось, что их поцелуй походит к концу. Неожиданно Лили отпрянула от него и влепила ему пощечину.
- Да! – радостно крикнул Гарри. – Давай, Мама!
Гермиона хлопнула тыльной стороной ладони по его руке. Гарри схватился за руку, притворяясь, что ему больно и улыбаясь. Он хотел, было, сказать ей что-то, но тут заговорила его шестнадцатилетняя мама:
- Как ты посмел! – закричала она, отстраняясь от Снэйпа, и глубоко дыша. Она откинула волосы назад и нервно стала заплетать их в косу.
- Она целовала его в ответ, - возмущенно прошипела Гермиона.
- Как я посмел… - начал сбитый с толку Снэйп.
- Как ты посмел выпить это… это зелье для храбрости, а меня поцеловать потом! Это то, что требуется парню, чтобы сказать мне, что он заботиться обо мне и поцеловать меня? – Парень? – задумался Гарри. – Может, она имела в виду кого-то другого? - Меня уже просто тошнит оттого, что со мной обращаются как с бесформенной вычислительной машиной, блуждающей поблизости, словно меня и не существует в природе, - спросила она, но ответ она знала. – Я – человек! У меня есть чувства и потребности. Принимать зелье, чтобы поговорить со мной это…оскорбительно. Неужели я так пугаю? – потребовала она от него. Честно говоря, подумал Гарри, да. Даже больше, чем немного пугаешь.
- Нет, Лили. Это совсем не так. Я просто…просто нервничал. Я хотел это сказать так давно…
- Тогда тебе надо было просто сказать это! Черт тебя побери… - умолкла она, казалось, она сейчас заплачет.
Он подошел к ней и обнял. Она не сопротивлялась, и даже положила голову ему на грудь, но потом опять отскочила, вытирая глаза, что было очень похоже на деловую манеру.
- Ты встретишь меня под дубами возле оранжереи через четыре дня, по крайней мере, за это время зелье должно прекратить свое действие. И больше не принимай его! И потом, если ты захочешь сказать, что любишь меня и поцеловать…в общем, мы увидим! Но не прикасайся ко мне, пока это проклятое зелье не перестанет действовать! – глаза ее горели, она повернулась и вылетела из комнаты.
Снэйп глядел на нее, словно в любовной лихорадке, подумал Гарри, что было – как он вспомнил любимое слово Гермионы – чертовски не по-Снэйповски.
Гарри взглянул на Гермиону, ты улыбалась ему.
- Она мне нравиться - сказал он.
- Хм, - все, что смог сказать Гарри. Он не предполагал, что его мама такая…
- Я имею в виду, - продолжала Гермиона. – Я полностью понимаю, о чем она говорила! – ее голос стал мягче. - Виктор был первым человеком, который воспринял меня не как бесформенную вычислительную машину…
- Гермиона! Я…мы…то есть…
- Шшш, Гарри. Теперь со мной все в прядке. Теперь-то тебе не нужно зелье храбрости, чтобы поцеловать меня.
Гарри припомнил, что, может, после того, как он принял Зелье Eutharsos, оно продолжало действовать в день, когда был матч Гриффиндор-Слизерин. Может, именно поэтому он осмелился поцеловать Джинни? Он быстро взглянул на Гермиону, и решил, что не расскажет ей о своем опыте с этим зельем. И он не чувствовал, будто его снова пнули по ноге, как тогда, после матча.
И неожиданно подземелье растаяло, как это было прежде, когда Гарри был в Думоотводе Дамблдора. Ничего не было видно, один сплошной серый туман; он видел собственное тело и мог различить Гермиону сквозь этот мрак, но удавалось это с большим трудом. Серый вихрь засасывал их обоих.
Неожиданно Гарри снова почувствовал твердую землю под ногами. Гермиона тоже была рядом с ним, словно они и не двигались. Они стояли на улице. Был морозный осенний день, и они стояли возле теплиц. Пейзаж отличался от того, каким привыкли видеть его Гарри с Гермионой. Дубы по обе стороны образовывали аллею, начинающуюся у садов роз и ведущую к теплицам; ветки, прогибаясь и соединяясь, превращались в навес. Создавалось ощущение, что ты на улице и в тоже время под крышей. Деревья буйствовали красками: кровавыми и золотыми, багряным и шафрановым – земля была усыпана желудями и коричневой листвой. В тени у подножия дуба рядом с оранжереей сидел Снэйп.
- Забавно, - сказал Гарри. – Эти деревья такие огромные. Зачем они срубили их?
- Помню, как профессор Спрут говорила, что они привыкли здесь брать ингредиенты для зелий – ну, понимаешь, листья - для зелий памяти, желуди для чая помогают волшебнику лучше видеть своим внутренним оком – если это вообще помогало – кора и корни - для различных медицинских целей, а сок их – как связующее вещество для зелий. Но она сказал, что их корни проели вредоносные грибы и плесень, поэтому их пришлось срубить.
Гарри выглядел озадаченным:
- Ты, наверное, уделяешь Гербологии гораздо больше внимания, чем я.
- Конечно, - сказала она, подняв брови.
Ну вот, опять за свое, подумал Гарри.
Снэйп выглядел взволнованно. Несомненно, Зелье Eutharsos перестало действовать. Вдалеке, у самого начала аллеи они заметили тонкую фигуру с развевающимися длинными волосами, черная хогвартская мантия колыхалась позади нее. Снэйп следил за ее приближением словно зачарованный. Когда она дошла до него, он хотел, было, встать, но когда он уже практически это сделал, оказалось, что она сидела на земле, и ему пришлось снова неуклюже подогнуть ноги, чтобы сесть. Вообще-то, эти двое выглядели так, словно были самыми неловкими людьми, которых Гарри когда-либо видел. Гарри вообще-то склонялся к тому, что его мама, двигаясь, словно танцор, была очень изящна. На самом же деле, она двигалась, как только что родившийся ребенок, у которого были лишь смутные мысли, насчет того, что же делать со стольким количеством рук и ног. Казалось, над каждым движение она задумывалась, и это было дико не кстати. Она была словно ученая молодая женщина, которая никогда не задумывалась над тем, каким образом она появляется перед окружающими. И теперь он[Гарри] даже мог различить линию подбородка тети Петунии. У его мамы было намного меньше сходство с лошадью, но оно было.
Однако Снэйп, несомненно, считал ее неловкость покоряющей; он смотрел на нее с нескрываемым благоговением, очевидно, возвысив ее настолько, что если бы не зелье, он бы никогда ничего не предпринял. Но, тем не менее, лед каким-то образом тронулся – хотя Снэйп и выглядел так, словно хотел выпить, как можно больше того зелья. Его руки заметно дрожали.
Она взглянула ему прямо в лицо и без всякого вступления сказала:
- Итак, Северус?
Он опустил глаза на ее руки на ее коленях, взял одну, переплетя свои длинные пальцы и ее, и снова поднял на нее глаза.
- Лили, - начал он, сбивчивым голосом. Он прокашлялся, и попытался начать еще раз. Это трудно, подумал Гарри. – Лили, - попытался он во второй раз, - Я имел в виду то, что я сказал в Подземелье Зелий.
Она с упреком взглянула на него и покачала головой:
- Попробуй еще раз, - но своей руки она не убрала.
Он снова прокашлялся. Гарри даже начал жалеть его. Не удивительно, что его отец считал, что с ней трудно сблизится.
- Лили, - начал он громче и тверже, словно он собрался с мыслями для того, чтобы просто покончить со всем этим. - Я люблю тебя, - он наклонился и мягко поцеловал ее в губы.
После быстрого поцелуя он отодвинулся, рассматривая ее и ожидая того, что она скажет, чтобы он попытался снова.
Но на этот раз она улыбнулась, глядя на их сплетенные руки; затем снова посмотрела на него:
- Ну вот, неужели это было так трудно на этот раз? Я имею в виду, без зелья?
Он покачал головой, и его губ коснулась легкая улыбка.
- Но этот поцелуй, - продолжала она, - не был таким, как тот, не так ли? – сказала она тихим, сильно наводящим на размышления голосом, ее зеленые глаза сверкали.
Оба, Гарри и Снэйп, широко открыли глаза, когда она с открытыми губами наклонилась к нему.
Гарри рефлекторно закрыл глаза, сказав Гермионе:
- Скажешь мне, когда это прекратиться.
Гермиона рядом недовольно вздохнула:
- Ей богу, Гарри. Это как поход в кино с моими младшими кузинами. ‘Скажи мне, когда пройдет этот момент’.
Гарри сквозь пальцы посмотрел на нее.
- Ты что, наслаждаешься этим что ли?
- Ну, - ей не хотелось признаваться в этом. – Я полагаю меня это меня не очень должно касаться. Ведь там же не моя мама.
- И это не мой отец, - напомнил ей Гарри. – Это разные вещи.
И все-таки рискнул взглянуть на них снова. Они уже кончали целоваться. Слава Богу, подумал Гарри.
Снэйп снова серьезно на нее взглянул:
- Есть еще кое-что, что я хочу тебе рассказать, Лили. То, чего никто не знает. Ну, ни один из студентов. Я хочу, чтобы ты все обо мне знала.
Его мама, кажется, была чем-то встревожена, словно теперь она не была уверена в текущей ситуации, после этих его слов. Она ничего не сказала, просто в ожидании смотрела на него, не торопясь делать выводов, и все-таки она продолжала ждать. Раз она меня вырастила, подумал Гарри, значит я уже никак не могу просто так исчезнуть.
Снэйп продолжал:
- Я хочу, чтобы ты знала правду, почему я избегаю солнечного света и не ем чеснок, и еще об этом зелье, которое мне дает Мадам Помфри…
Она слегка отодвинулась от него и сказала:
- Сириус был прав! – она выглядела встревоженной, и в тоже время на ее лице появилось выражение понимания всего происходящего.
- Что?
- Ну, избегаешь солнечного света и чеснока, регулярно ходишь к мадам Помфри за зельем…Сириус видел, но я не хотела знать. Джеймс считал, что он спятил, но… ты – вампир! О господи, я позволила поцеловать себя…
У Снэйпа просто отпала челюсть.
- Это то, - он выглядел и рассерженно, и уныло. – Нет, Лили. Я не кровожадный вампир. Извини за этот каламбур. У меня порфириновая болезнь.
Это сбило ее с толку:
- Порфириновая болезнь?
- Это болезнь печени. Поэтому я и принимаю Зелье Porphyry , которое делается в основном из депрессивного сусла, вместе с амарантом хвостатым, для лучшего эффекта. Это тоже местный бальзам, которым я намазываюсь, чтобы увеличить количество времени, которое я могу провести на солнце. Эта болезнь слегка похожа на гепатит, но она наследственная. Обычно ее не бывает в родословной волшебников, но у меня был прапрадед, у которого она была. Одним из симптомов является фотофобия…
- А, - сказала она. – Светочувствительность.
- Да. И чувствительность к растениям семейства луковиц – чеснок, лук…
- А так как это болезнь печени, то она влияет на кровь.
- Да. Поэтому, какое-то время люди думали, что люди с этой болезнью нуждаются в крови других людей. Отсюда и мысль о том, что все эти беды от вампиров.
Она смущенно посмотрела на него:
- Но…ведь существуют и настоящие вампиры, да?
- Да, конечно, и они тоже не могут находиться под солнцем. И я думал об этом…не то, чтобы меня это сильно беспокоило.…Но они действительно пьют кровь. Люди с порфирией не пьют, не смотря на то, что выдумано обратное…то, что мы пьем…столетиями. Вампиров можно отпугнуть только чесноком. У меня отрицательная реакция к семейству луковых…обычно для меня само худшие это слоновый чеснок и шалот…но они, конечно, не убьют меня. Такая же ситуация и с солнцем. Я становлюсь похожим на больного желтухой и покрываюсь волдырями, если слишком много нахожусь под солнцем. Я не могу контролировать процесс истощение бальзама, как это происходит у большинства людей с бледной кожей, которые слишком сильно обгорают на солнце. От лука и солнца меня словно сильно тошнит, хотя так оно на самом деле и есть. Это хроническая неизлечимая болезнь и в волшебном мире и в мире магглов. Можно провести курс лечения, но таких лекарств не существует, и если у меня будут дети, то есть большая вероятность того, что у них тоже будет эта болезнь.
Лили молча и с сожалением глядела на него. Снэйп заметил это, после чего Гарри впервые увидел Снэйпа, которого он знал, в ярости.
- Не надо на меня так смотреть, Лили. Не надо меня жалеть. Я не для этого рассказал тебе все это. Я просто подумал, что тебе надо это знать.
- О, Северус, - сказала она, снова обхватив рукой его руку и положив голову ему на плечо.
Он опустил на нее взгляд, и слегка улыбнулся, но неуверенно. Может, он боялся, что теперь она просто жалеет его, подумал Гарри. Но казалось, он про это и забыл, когда она снова потянулась к нему, чтобы его поцеловать…
Гарри повернулся к Гермионе, чтобы не глядеть в ту сторону:
- Ты когда-нибудь слышала о порфирии? – спросил он у нее. Он должен был знать, чего ожидать.
- Да, конечно. Некоторые люди считают, что Георг Третий болел ею. Ну, ты знаешь, ‘Безумство короля Георга’. Огромное количество людей подозревали, что она была и у Влада Посаженного На Кол, ну ты знаешь, Влад Никчемный в Румынии. Он был основой для Дракулы Брема Стокера.
- Я и не знал.
- Конечно, Стокер огромное количество раз встречал их, но не смог ничего написать в своей книге, потому что сильно переживал, что это отразиться на его семье. Знаешь, он был охотником на вампиров. И действительно могущественным волшебником, он убил очень много вампиров. Ясно, что он хотел, чтобы как можно больше магглов знало, что делать тоже, чтобы облегчить себе работу, поэтому и написал книгу, как учебник с инструкциями, замаскировав ее под книгу приключений. Когда-то он преподавал Защиту от Темных Искусств в Хогвартсе. Я прочитала это в…
- ‘Истории Хогвартса’. Я ничего такого и не знал. Ты что, наизусть выучила эту книгу?
Она засмеялась:
- Пока нет, но я работаю над этим.
Он улыбнулся, качая головой. И тут его что-то стукнуло:
- Ты упомянула безумие…
Гермиона помрачнела:
- Да, оно появляется в конце жизни. Слабоумие. Однако чуть раньше люди с порфирией были довольно-таки раздражительными, ну, ты понимаешь…у них быстро менялось настроение.
Гарри состроил рожу:
- Это многое объясняет.
- Вообще-то, - сказала она. – Это также объясняет то, почему Люпин назначил нам эссе про вампиров, после того, как Снэйп назначил эссе про оборотней на третьем курсе. Скорее всего, все эти годы он подозревал, что Снэйп был вампиром, и хотел, чтобы мы догадались, как я догадалась, что Люпин – оборотень, после того, как написала эссе об оборотнях. За исключением того, что мне никогда не казалось, что Снэйп – вампир, потому что я видела его отражение. Понимаешь, в стекле мензурки и других вещах в Подземелье Зелий. Этого бы не было, если бы он действительно был вампиром…
Вдруг мир вокруг них снова растаял и превратился в серый туман, и когда он рассеялся, они обнаружили, что стоят в Большом Зале.
- Слушай, как долго ты привыкал к этому? – спросила она, схватившись за голову, словно та у нее болела.
Он сглотнул и стал разглядывать знакомую обстановку:
- Я не уверен, но я уже привык к этому.
Гермиона все еще размышляла о вампирах:
- Гарри, думаешь, что первым вампиром был кто-то больной порфирией, на которого наложили проклятье? Скажи, три тысячи лет назад или около того какой-то волшебник что-то не поделил с кем-то больным порфирией, тот наложил на него проклятье, и первый вампир был создан…?
Гарри пожал плечами:
- У тебя такое же хорошее предложение, как и у меня. Почему, ты думаешь, мы здесь?
Он осмотрел огромное пространство Большого Зала. Потолок утопал в сапфировой [слово под вопросом РКН 12/2022]; на нем виднелся полумесяц среди множества звезд. Все столы были заняты; кажется, это был ужин. Они подсознательно подошли к гриффиндорскому столу, но студенты, сидящие тут, казалось, говорили как-то невнятно. Гарри увидел свою маму, она сидела рядом с какой-то блондинкой, которую он не знал. Потом заметил папу, он сидел напротив нее, и если бы не мамины глаза и не стрижка, то это было словно взгляд в зеркало. Джеймс Поттер со значком старосты на мантии смеялся над чем-то, что сказал ему молодой Сириус Блек, который сидел рядом. Гермиона так смотрела на Сириуса, что Гарри этот взгляд не понравился, как и тот, когда она смотрела на молодого Северуса Снэйпа. Ладно, сказал он сам себе, она так же смотрела и на тебя, после того, как ты постригся. Вспомни эти.
По другую сторону от его отца сидел молодой Ремус Люпин. Гарри заметил, что на тыльных сторонах его рук было слишком много волос для шестнадцатилетнего юноши, да и волос на лице у него было больше чем у любого из студентов. Он склонился над тарелкой и быстро ел свой ужин, словно боялся, что кто-нибудь в любой момент может отнять у него его.
По другую сторону от его мамы…понял Гарри…сидел молодой Питер Петтегрю. Гарри уставился на юношу, который предаст его родителей, и станет причиной их гибели через несколько коротких лет. Он на мгновение задумался: через три года они поженятся, через четыре рожусь я, и все через год после этого… он осиротеет из-за вот того паренька, который сидит рядом с его мамой и краем глаза глядит на нее. Она очевидно и забыла про Питера и смеялась над чем-то, что ей сказала ее подружка.
- Почему мы ничего не понимаем? – спросил Гарри Гермиону.
Она пожала плечами и подошла к слизеринскому столу, за которым ужинал молодой Северус Снэйп, опустив голову и ни с кем не разговаривая.
- Гарри, за слизеринским столом все хорошо слышно. Иди сюда.
Он подошел к тому месту, где она стояла. У слизеринцев можно было расслышать несколько диалогов.
- А потом я схватил кваффл и сделал обманное движение влево, - рассказывал огромный светловолосый парень прыщавой темненькой девочке с коричневато-желтой кожей.
- Черт, о скольких еще восстаниях гоблинов будет рассказывать Биннс? – сказал парень с шоколадного цвета кожей и короткими волосами. - Я после этого плохо сплю, и мне так хочется спать на его уроках…
- Ну, - сказал позади него мальчик с соколиным носом. – Может, тебе стоит поймать кого-нибудь, кто, - его голос стал тише, - ищет кровь.
Снэйп резко оторвал голову от своей тарелки и уставился на носатого парня проницательным взглядом, который Гарри знал еще по занятиям Зельеделия. Боже, подумал Гарри, даже слизеринцы подозревают его в том, что он - вампир.
Тут заговорила Гермиона:
- Я знаю, Гарри! Это же воспоминания Снэйпа, мы можем воспринимать происходящее настолько хорошо, насколько мог он. Ну, может чуть лучше; на самом деле мы знаем окружающую обстановку гораздо лучше, чем мы считаем. Важные моменты легко воспринимаются нашим бодрствующим мозгом, но многие детали складываются в другую часть мозга, и мы просто не можем сознательно пользоваться теми отделами мозга.
Гарри кивнул; в этом что-то было. Снэйп смутно представлял, кто из гриффиндорцев где сидит, но не мог слышать, о чем они разговаривают. Тут Гарри краем глаза заметил что-то и повернулся. К столу слизеринцев неторопливо шел молодой Сириус Блек, в одной руке у него кубок, а в другой - что-то непонятно круглое и большое. Снэйп, должно быть, не обращал на это особого снимания – или, возможно, он просто знал, что должно случиться. Ремус Люпин облокотился о спину Джеймса Поттера и с улыбкой смотрел, что делает Сириус.
Когда Сириус дошел до слизеринского стола, он хлопнул по плечу Снэйпа. Тот обернулся, после чего Сириус осторожно отдал кубок и круглый предмет мальчику сидящему рядом со Снэйпом, тот в свою очередь подменил кубок Снэйпа на тот, что принес Сириус, и положил круглый предмет ему[Снэйпу] на тарелку. Даже слизеринцы участвовали в этом.
- Что? - Рявкнул Снэйп на Сириуса, отвернувшись от тарелки.
- Что что? - переспросил Сириус, пытаясь не засмеяться.
Снэйп кинул в его сторону сердитый взгляд и повернулся к своей тарелке. Когда он увидел головку слонового чеснока на ней, он в ужасе отшвырнул ее от себя, попав в свой кубок. Затем нервно схватил его и сделал глоток, но тут же выронил, разлив содержимое.
Кровь забрызгала скатерть, его мантию и нескольких студентов на другой стороне стола.
- Фуу, - воскликнуло несколько слизеринских девочек.
У Снэйпа на губа и на зубах была кровь. Кровь. Сириус дал ему кубок с кровью.
Сириус вернулся к гриффиндорскому столу и стал смеяться вместе с Ремусом. Питер Петтегрю тоже пытался принять участие в их шутке, смеясь вместе с ними, но остальные парни его абсолютно игнорировали. Джеймс Поттер взглянул на стол слизеринцев, ему было не по себе. Лили, казалось, с трудом сдерживала желание побежать туда и утешить Северуса Снэйпа…или наложить проклятье на Сириуса Блека. Гарри видел, как она не находила себе места, бросая острые, как лезвие, взгляды на Сириуса, и заботливые - на Снэйпа; тот был просто в отчаяние. Снэйп взглянул на гриффиндорский стол; Лили же в этот момент повернулась, чтобы послушать, что ей говорил Джеймс Поттер, после этого Джеймс повернулся и, встретив взгляд Снэйпа, нахмурился.
Гарри и Гермиона следили за тем, как МакГонагалл тащила Сириуса прочь из зала, что-то говоря ему о наказании (Сириус выглядел так, словно считал, что это того стоило), а Дамблдор прошел к столу Слизерина, чтобы проверить Снэйпа. Он положил руку ему на плечо:
- Все в порядке, Северус? Тебе надо показаться мадам Помфри? – было ясно, что он знает о порфирии.
Снэйп поднял на него глаза, с непроницаемым выражением на лице; это была не благодарность, не возмущение от всего произошедшего…но он мотнул головой, и сказал:
- Нет, Директор. Все нормально.
Дамблдор кивнул, проницательно оглядывая остальных слизеринцев. Сколько преданности факультету, подумал Гарри. Он больше не поверит ни одному слизеринцу, после того, как они так поступили. Если не учитывать то, что…Снэйп был сам слизеринцем…. Гарри почувствовал противоречие и встал в тупик. Он также не был особо рад за Сириуса.
- Ну, - сказал Гермиона. – Это было отвратительно. Я не могу поверить! И это Сириус! – крикнула она как раз в тот момент, когда мир снова выскользнул у них из- под ног, и их заволокло серой пустотой.
Гарри затаил дыхание, задумавшись над тем, где они окажутся на этот раз.
Когда туман исчез, Гарри увидел, что они стоят в коридоре у гриффиндорской гостиной. Толстая дама в розовом, тихонько похрапывая, дремала в картинной раме. Лили и Снэйп стояли перед ней, держа друг друга за руку, ее голова была у него на груди. О, нет, нет, подумал Гарри, приготовившись снова отвести глаза…
Затем он увидел, что эти двое стали немного старше; его бородку и усы уже нельзя было назвать призрачными. Тут он заметил на Лили значок Главы Девушек на ее мантии. Они, наверное, на седьмом курсе, подумал Гарри. Она подняла голову и тихонько поцеловала его в щеку.
- Я…о, Северус, эта ночь была такой…
Сквозь большое окно в коридоре Гарри увидел, как по облакам пробежались первые розовые лучи утренней зари. О, господи, подумал Гарри. – Они провели эту ночь вместе…
Неожиданно словно из неоткуда появился Джеймс Поттер. Гарри увидел, как его отец сорвал с себя мантию-невидимку, и теперь стоял с палочкой в руке, направленной на Снэйпа, с самым взбешенным выражением лица, которое Гарри когда-либо видел на чьем-либо мрачном лице.
- Убери от нее свои руки, – сказал он, сжав челюсти и дыша носом. На нем был значок Главы Юношей.
- Джеймс! Прекрати это! Убери свою палочку! – накинулась на него его мама.
- Великолепный пример, твои родители, - неожиданно прокомментировала Гермиона. – Глава Юношей и Глава Девушек целую ночь бродят по замку.
Гарри состроил ей рожу:
- Кто бы говорил, - все, что он ответил.
Она пожала плечами.
- У меня было оправдание. Ты и Рон подговорили меня, - улыбнулась она. – Да, я шучу, Гарри. Ты что, шуток не понимаешь?
Но Гарри думал о том, что она упомянула имя Рона. Это могло быть несознательно, но ему казалось, что они избегали упоминать это имя.
Теперь Лили вытащила свою палочку и направила ее на Джеймса. Гарри было жутко на это смотреть, видеть, как его молодые родители с гнево
Глава 19 «Воспоминания Северуса Снэйпа»
Гарри и Гермиона стояли как вкопанные, глядя на шестнадцатилетних Лили Эванс и Северуса Снэйпа. Грифон и змея, вот что сказала Сэнди. Господи! – наконец-то, дошло до Гарри. - Гриффиндор и Слизерин! Ну конечно!
- Гарри? – неожиданно раздался голос Гермионы. - Почему ты держишься за лоб?
- А? Что? Хм, - да ничего, просто так. Забудь про это, - растерянно ответил он.
- Гарри? – снова позвала Гермиона, на этот раз тише, и, не отрывая глаз от двух подростков на том конце комнаты.
- Что?
- Почему они ничего не говорят? Я имею в виду, про нас.
Гарри нахмурился.
- Гермиона, это воспоминание. Мы не в прошлом. Это не как с Маховиком Времени.
Наконец до нее дошло, и у нее расширились глаза:
- О! Точно! Ну и дура же…
Он хлопнул по ее руке:
- Ты слишком строга к себе. В первый раз, когда я столкнулся с Думоотводом, я тоже решил, что люди видят меня. Так что, не надо, мы, наверное, единственные студенты в Хогвартсе, которые воспользовались и Маховиком Времени и Думоотводом.
- Шшш! Они говорят о чем-то.
Лили читала, склонившись над рецептом зелья:
- Знаешь, Северус, ты мне так и не сказал, зачем ты хочешь приготовить Зелье Eutharsos , и для чего оно…
Молодой Снэйп всполошился и выхватил книгу у нее из рук, после чего положил ее по другую сторону от котла.
- Это…это не имеет значения, ведь так? – голос его дрожал. - Спасибо за помощь. Я бы его наверняка испортил.
Это Снэйп-то испортил? Подумал Гарри, пытаясь не засмеяться.
- А где… твои друзья?
- Они… занимается чем-то, и не хотят, чтобы я знала чем, - она вздохнула, - За последний год… - начала, было, она, но потом взглянула на него, встряхнулась и вернулась к зелью. - Вообще-то, если ты вскипятишь все кроме корней, ты непременно все испортишь. Но ты так и не позволил прочитать, для чего это…
Она подошла к закрытой книге, которую он только что рассматривал. Снэйп в этот момент переливал зелье в мензурку, процеживая его через марлю, точно так же как все это делал Гарри, когда готовил свое Eutharsos Зелье. Лили по-прежнему листала книгу в поисках нужного рецепта. В этот момент Гарри впервые заметил на ней серебряный значок старосты; у Снэйпа такого не было.
Снэйп пристально посмотрел на густую жидкость и залпом выпил все до дна. И как раз в этот момент Лили вскрикнула:
- Вот! Нашла…
Но пока она читала, Снэйп как-то странно изменился. Гарри припомнил свои ощущения, когда каждая клеточка его тела словно оцепенела, затем снова ожила, но уже с каким-то тонусом и энергией, которые он почувствовал уже потом. Когда Снэйп встряхнулся, и его глаза потеряли свою обычную стеклянность, Гарри понял, что зелье работает.
Лили хмурилась:
- Я все еще не понимаю, зачем тебе понадобилось…
Но в этот момент Снэйп положил руки ей на плечи, и повернул ее к себе лицом. Он выглядел очень решительным, и глаза просто горели.
- Лили, - сказал он решительным голосом, который больше уже не дрожал. - Мне надо тебе кое-что сказать.
Он притянул ее ближе к себе; она глядела на него озадаченным взглядом.
- Я люблю тебя, - сказал он и опустил свои губы к ее.
Гарри хотел, было, отвернуться, но он был слишком шокирован, чтобы пошевелиться. Лили застыла, и первое время ни на что не реагировала. Потом ее руки скользнули по его шее, пока он тянул ее к себе, до тех пор, пока они не слились в лихорадочном поцелуе…
Гари больше не мог на это смотреть; он повернулся к Гермионе, скорчив рожу, надеясь увидеть у нее ту же реакцию, но у нее просто отпала челюсть.
- Ух, ты, - выдохнула она. - Вот это поцелуй!
Гарри снова состроил рожу, закрыв глаза:
- Гермиона! Это моя мама! И Снэйп!
- Я знаю…- только и смогла сказать она. Очевидно, поцелуй все еще продолжался.
Не задавай вопросов, если не хочешь получать ответов. Да, да, подумал Гарри. Это было верно сказано.
Гарри снова повернулся к ним, казалось, что их поцелуй походит к концу. Неожиданно Лили отпрянула от него и влепила ему пощечину.
- Да! – радостно крикнул Гарри. – Давай, Мама!
Гермиона хлопнула тыльной стороной ладони по его руке. Гарри схватился за руку, притворяясь, что ему больно и улыбаясь. Он хотел, было, сказать ей что-то, но тут заговорила его шестнадцатилетняя мама:
- Как ты посмел! – закричала она, отстраняясь от Снэйпа, и глубоко дыша. Она откинула волосы назад и нервно стала заплетать их в косу.
- Она целовала его в ответ, - возмущенно прошипела Гермиона.
- Как я посмел… - начал сбитый с толку Снэйп.
- Как ты посмел выпить это… это зелье для храбрости, а меня поцеловать потом! Это то, что требуется парню, чтобы сказать мне, что он заботиться обо мне и поцеловать меня? – Парень? – задумался Гарри. – Может, она имела в виду кого-то другого? - Меня уже просто тошнит оттого, что со мной обращаются как с бесформенной вычислительной машиной, блуждающей поблизости, словно меня и не существует в природе, - спросила она, но ответ она знала. – Я – человек! У меня есть чувства и потребности. Принимать зелье, чтобы поговорить со мной это…оскорбительно. Неужели я так пугаю? – потребовала она от него. Честно говоря, подумал Гарри, да. Даже больше, чем немного пугаешь.
- Нет, Лили. Это совсем не так. Я просто…просто нервничал. Я хотел это сказать так давно…
- Тогда тебе надо было просто сказать это! Черт тебя побери… - умолкла она, казалось, она сейчас заплачет.
Он подошел к ней и обнял. Она не сопротивлялась, и даже положила голову ему на грудь, но потом опять отскочила, вытирая глаза, что было очень похоже на деловую манеру.
- Ты встретишь меня под дубами возле оранжереи через четыре дня, по крайней мере, за это время зелье должно прекратить свое действие. И больше не принимай его! И потом, если ты захочешь сказать, что любишь меня и поцеловать…в общем, мы увидим! Но не прикасайся ко мне, пока это проклятое зелье не перестанет действовать! – глаза ее горели, она повернулась и вылетела из комнаты.
Снэйп глядел на нее, словно в любовной лихорадке, подумал Гарри, что было – как он вспомнил любимое слово Гермионы – чертовски не по-Снэйповски.
Гарри взглянул на Гермиону, ты улыбалась ему.
- Она мне нравиться - сказал он.
- Хм, - все, что смог сказать Гарри. Он не предполагал, что его мама такая…
- Я имею в виду, - продолжала Гермиона. – Я полностью понимаю, о чем она говорила! – ее голос стал мягче. - Виктор был первым человеком, который воспринял меня не как бесформенную вычислительную машину…
- Гермиона! Я…мы…то есть…
- Шшш, Гарри. Теперь со мной все в прядке. Теперь-то тебе не нужно зелье храбрости, чтобы поцеловать меня.
Гарри припомнил, что, может, после того, как он принял Зелье Eutharsos, оно продолжало действовать в день, когда был матч Гриффиндор-Слизерин. Может, именно поэтому он осмелился поцеловать Джинни? Он быстро взглянул на Гермиону, и решил, что не расскажет ей о своем опыте с этим зельем. И он не чувствовал, будто его снова пнули по ноге, как тогда, после матча.
И неожиданно подземелье растаяло, как это было прежде, когда Гарри был в Думоотводе Дамблдора. Ничего не было видно, один сплошной серый туман; он видел собственное тело и мог различить Гермиону сквозь этот мрак, но удавалось это с большим трудом. Серый вихрь засасывал их обоих.
Неожиданно Гарри снова почувствовал твердую землю под ногами. Гермиона тоже была рядом с ним, словно они и не двигались. Они стояли на улице. Был морозный осенний день, и они стояли возле теплиц. Пейзаж отличался от того, каким привыкли видеть его Гарри с Гермионой. Дубы по обе стороны образовывали аллею, начинающуюся у садов роз и ведущую к теплицам; ветки, прогибаясь и соединяясь, превращались в навес. Создавалось ощущение, что ты на улице и в тоже время под крышей. Деревья буйствовали красками: кровавыми и золотыми, багряным и шафрановым – земля была усыпана желудями и коричневой листвой. В тени у подножия дуба рядом с оранжереей сидел Снэйп.
- Забавно, - сказал Гарри. – Эти деревья такие огромные. Зачем они срубили их?
- Помню, как профессор Спрут говорила, что они привыкли здесь брать ингредиенты для зелий – ну, понимаешь, листья - для зелий памяти, желуди для чая помогают волшебнику лучше видеть своим внутренним оком – если это вообще помогало – кора и корни - для различных медицинских целей, а сок их – как связующее вещество для зелий. Но она сказал, что их корни проели вредоносные грибы и плесень, поэтому их пришлось срубить.
Гарри выглядел озадаченным:
- Ты, наверное, уделяешь Гербологии гораздо больше внимания, чем я.
- Конечно, - сказала она, подняв брови.
Ну вот, опять за свое, подумал Гарри.
Снэйп выглядел взволнованно. Несомненно, Зелье Eutharsos перестало действовать. Вдалеке, у самого начала аллеи они заметили тонкую фигуру с развевающимися длинными волосами, черная хогвартская мантия колыхалась позади нее. Снэйп следил за ее приближением словно зачарованный. Когда она дошла до него, он хотел, было, встать, но когда он уже практически это сделал, оказалось, что она сидела на земле, и ему пришлось снова неуклюже подогнуть ноги, чтобы сесть. Вообще-то, эти двое выглядели так, словно были самыми неловкими людьми, которых Гарри когда-либо видел. Гарри вообще-то склонялся к тому, что его мама, двигаясь, словно танцор, была очень изящна. На самом же деле, она двигалась, как только что родившийся ребенок, у которого были лишь смутные мысли, насчет того, что же делать со стольким количеством рук и ног. Казалось, над каждым движение она задумывалась, и это было дико не кстати. Она была словно ученая молодая женщина, которая никогда не задумывалась над тем, каким образом она появляется перед окружающими. И теперь он[Гарри] даже мог различить линию подбородка тети Петунии. У его мамы было намного меньше сходство с лошадью, но оно было.
Однако Снэйп, несомненно, считал ее неловкость покоряющей; он смотрел на нее с нескрываемым благоговением, очевидно, возвысив ее настолько, что если бы не зелье, он бы никогда ничего не предпринял. Но, тем не менее, лед каким-то образом тронулся – хотя Снэйп и выглядел так, словно хотел выпить, как можно больше того зелья. Его руки заметно дрожали.
Она взглянула ему прямо в лицо и без всякого вступления сказала:
- Итак, Северус?
Он опустил глаза на ее руки на ее коленях, взял одну, переплетя свои длинные пальцы и ее, и снова поднял на нее глаза.
- Лили, - начал он, сбивчивым голосом. Он прокашлялся, и попытался начать еще раз. Это трудно, подумал Гарри. – Лили, - попытался он во второй раз, - Я имел в виду то, что я сказал в Подземелье Зелий.
Она с упреком взглянула на него и покачала головой:
- Попробуй еще раз, - но своей руки она не убрала.
Он снова прокашлялся. Гарри даже начал жалеть его. Не удивительно, что его отец считал, что с ней трудно сблизится.
- Лили, - начал он громче и тверже, словно он собрался с мыслями для того, чтобы просто покончить со всем этим. - Я люблю тебя, - он наклонился и мягко поцеловал ее в губы.
После быстрого поцелуя он отодвинулся, рассматривая ее и ожидая того, что она скажет, чтобы он попытался снова.
Но на этот раз она улыбнулась, глядя на их сплетенные руки; затем снова посмотрела на него:
- Ну вот, неужели это было так трудно на этот раз? Я имею в виду, без зелья?
Он покачал головой, и его губ коснулась легкая улыбка.
- Но этот поцелуй, - продолжала она, - не был таким, как тот, не так ли? – сказала она тихим, сильно наводящим на размышления голосом, ее зеленые глаза сверкали.
Оба, Гарри и Снэйп, широко открыли глаза, когда она с открытыми губами наклонилась к нему.
Гарри рефлекторно закрыл глаза, сказав Гермионе:
- Скажешь мне, когда это прекратиться.
Гермиона рядом недовольно вздохнула:
- Ей богу, Гарри. Это как поход в кино с моими младшими кузинами. ‘Скажи мне, когда пройдет этот момент’.
Гарри сквозь пальцы посмотрел на нее.
- Ты что, наслаждаешься этим что ли?
- Ну, - ей не хотелось признаваться в этом. – Я полагаю меня это меня не очень должно касаться. Ведь там же не моя мама.
- И это не мой отец, - напомнил ей Гарри. – Это разные вещи.
И все-таки рискнул взглянуть на них снова. Они уже кончали целоваться. Слава Богу, подумал Гарри.
Снэйп снова серьезно на нее взглянул:
- Есть еще кое-что, что я хочу тебе рассказать, Лили. То, чего никто не знает. Ну, ни один из студентов. Я хочу, чтобы ты все обо мне знала.
Его мама, кажется, была чем-то встревожена, словно теперь она не была уверена в текущей ситуации, после этих его слов. Она ничего не сказала, просто в ожидании смотрела на него, не торопясь делать выводов, и все-таки она продолжала ждать. Раз она меня вырастила, подумал Гарри, значит я уже никак не могу просто так исчезнуть.
Снэйп продолжал:
- Я хочу, чтобы ты знала правду, почему я избегаю солнечного света и не ем чеснок, и еще об этом зелье, которое мне дает Мадам Помфри…
Она слегка отодвинулась от него и сказала:
- Сириус был прав! – она выглядела встревоженной, и в тоже время на ее лице появилось выражение понимания всего происходящего.
- Что?
- Ну, избегаешь солнечного света и чеснока, регулярно ходишь к мадам Помфри за зельем…Сириус видел, но я не хотела знать. Джеймс считал, что он спятил, но… ты – вампир! О господи, я позволила поцеловать себя…
У Снэйпа просто отпала челюсть.
- Это то, - он выглядел и рассерженно, и уныло. – Нет, Лили. Я не кровожадный вампир. Извини за этот каламбур. У меня порфириновая болезнь.
Это сбило ее с толку:
- Порфириновая болезнь?
- Это болезнь печени. Поэтому я и принимаю Зелье Porphyry , которое делается в основном из депрессивного сусла, вместе с амарантом хвостатым, для лучшего эффекта. Это тоже местный бальзам, которым я намазываюсь, чтобы увеличить количество времени, которое я могу провести на солнце. Эта болезнь слегка похожа на гепатит, но она наследственная. Обычно ее не бывает в родословной волшебников, но у меня был прапрадед, у которого она была. Одним из симптомов является фотофобия…
- А, - сказала она. – Светочувствительность.
- Да. И чувствительность к растениям семейства луковиц – чеснок, лук…
- А так как это болезнь печени, то она влияет на кровь.
- Да. Поэтому, какое-то время люди думали, что люди с этой болезнью нуждаются в крови других людей. Отсюда и мысль о том, что все эти беды от вампиров.
Она смущенно посмотрела на него:
- Но…ведь существуют и настоящие вампиры, да?
- Да, конечно, и они тоже не могут находиться под солнцем. И я думал об этом…не то, чтобы меня это сильно беспокоило.…Но они действительно пьют кровь. Люди с порфирией не пьют, не смотря на то, что выдумано обратное…то, что мы пьем…столетиями. Вампиров можно отпугнуть только чесноком. У меня отрицательная реакция к семейству луковых…обычно для меня само худшие это слоновый чеснок и шалот…но они, конечно, не убьют меня. Такая же ситуация и с солнцем. Я становлюсь похожим на больного желтухой и покрываюсь волдырями, если слишком много нахожусь под солнцем. Я не могу контролировать процесс истощение бальзама, как это происходит у большинства людей с бледной кожей, которые слишком сильно обгорают на солнце. От лука и солнца меня словно сильно тошнит, хотя так оно на самом деле и есть. Это хроническая неизлечимая болезнь и в волшебном мире и в мире магглов. Можно провести курс лечения, но таких лекарств не существует, и если у меня будут дети, то есть большая вероятность того, что у них тоже будет эта болезнь.
Лили молча и с сожалением глядела на него. Снэйп заметил это, после чего Гарри впервые увидел Снэйпа, которого он знал, в ярости.
- Не надо на меня так смотреть, Лили. Не надо меня жалеть. Я не для этого рассказал тебе все это. Я просто подумал, что тебе надо это знать.
- О, Северус, - сказала она, снова обхватив рукой его руку и положив голову ему на плечо.
Он опустил на нее взгляд, и слегка улыбнулся, но неуверенно. Может, он боялся, что теперь она просто жалеет его, подумал Гарри. Но казалось, он про это и забыл, когда она снова потянулась к нему, чтобы его поцеловать…
Гарри повернулся к Гермионе, чтобы не глядеть в ту сторону:
- Ты когда-нибудь слышала о порфирии? – спросил он у нее. Он должен был знать, чего ожидать.
- Да, конечно. Некоторые люди считают, что Георг Третий болел ею. Ну, ты знаешь, ‘Безумство короля Георга’. Огромное количество людей подозревали, что она была и у Влада Посаженного На Кол, ну ты знаешь, Влад Никчемный в Румынии. Он был основой для Дракулы Брема Стокера.
- Я и не знал.
- Конечно, Стокер огромное количество раз встречал их, но не смог ничего написать в своей книге, потому что сильно переживал, что это отразиться на его семье. Знаешь, он был охотником на вампиров. И действительно могущественным волшебником, он убил очень много вампиров. Ясно, что он хотел, чтобы как можно больше магглов знало, что делать тоже, чтобы облегчить себе работу, поэтому и написал книгу, как учебник с инструкциями, замаскировав ее под книгу приключений. Когда-то он преподавал Защиту от Темных Искусств в Хогвартсе. Я прочитала это в…
- ‘Истории Хогвартса’. Я ничего такого и не знал. Ты что, наизусть выучила эту книгу?
Она засмеялась:
- Пока нет, но я работаю над этим.
Он улыбнулся, качая головой. И тут его что-то стукнуло:
- Ты упомянула безумие…
Гермиона помрачнела:
- Да, оно появляется в конце жизни. Слабоумие. Однако чуть раньше люди с порфирией были довольно-таки раздражительными, ну, ты понимаешь…у них быстро менялось настроение.
Гарри состроил рожу:
- Это многое объясняет.
- Вообще-то, - сказала она. – Это также объясняет то, почему Люпин назначил нам эссе про вампиров, после того, как Снэйп назначил эссе про оборотней на третьем курсе. Скорее всего, все эти годы он подозревал, что Снэйп был вампиром, и хотел, чтобы мы догадались, как я догадалась, что Люпин – оборотень, после того, как написала эссе об оборотнях. За исключением того, что мне никогда не казалось, что Снэйп – вампир, потому что я видела его отражение. Понимаешь, в стекле мензурки и других вещах в Подземелье Зелий. Этого бы не было, если бы он действительно был вампиром…
Вдруг мир вокруг них снова растаял и превратился в серый туман, и когда он рассеялся, они обнаружили, что стоят в Большом Зале.
- Слушай, как долго ты привыкал к этому? – спросила она, схватившись за голову, словно та у нее болела.
Он сглотнул и стал разглядывать знакомую обстановку:
- Я не уверен, но я уже привык к этому.
Гермиона все еще размышляла о вампирах:
- Гарри, думаешь, что первым вампиром был кто-то больной порфирией, на которого наложили проклятье? Скажи, три тысячи лет назад или около того какой-то волшебник что-то не поделил с кем-то больным порфирией, тот наложил на него проклятье, и первый вампир был создан…?
Гарри пожал плечами:
- У тебя такое же хорошее предложение, как и у меня. Почему, ты думаешь, мы здесь?
Он осмотрел огромное пространство Большого Зала. Потолок утопал в сапфировой [слово под вопросом РКН 12/2022]; на нем виднелся полумесяц среди множества звезд. Все столы были заняты; кажется, это был ужин. Они подсознательно подошли к гриффиндорскому столу, но студенты, сидящие тут, казалось, говорили как-то невнятно. Гарри увидел свою маму, она сидела рядом с какой-то блондинкой, которую он не знал. Потом заметил папу, он сидел напротив нее, и если бы не мамины глаза и не стрижка, то это было словно взгляд в зеркало. Джеймс Поттер со значком старосты на мантии смеялся над чем-то, что сказал ему молодой Сириус Блек, который сидел рядом. Гермиона так смотрела на Сириуса, что Гарри этот взгляд не понравился, как и тот, когда она смотрела на молодого Северуса Снэйпа. Ладно, сказал он сам себе, она так же смотрела и на тебя, после того, как ты постригся. Вспомни эти.
По другую сторону от его отца сидел молодой Ремус Люпин. Гарри заметил, что на тыльных сторонах его рук было слишком много волос для шестнадцатилетнего юноши, да и волос на лице у него было больше чем у любого из студентов. Он склонился над тарелкой и быстро ел свой ужин, словно боялся, что кто-нибудь в любой момент может отнять у него его.
По другую сторону от его мамы…понял Гарри…сидел молодой Питер Петтегрю. Гарри уставился на юношу, который предаст его родителей, и станет причиной их гибели через несколько коротких лет. Он на мгновение задумался: через три года они поженятся, через четыре рожусь я, и все через год после этого… он осиротеет из-за вот того паренька, который сидит рядом с его мамой и краем глаза глядит на нее. Она очевидно и забыла про Питера и смеялась над чем-то, что ей сказала ее подружка.
- Почему мы ничего не понимаем? – спросил Гарри Гермиону.
Она пожала плечами и подошла к слизеринскому столу, за которым ужинал молодой Северус Снэйп, опустив голову и ни с кем не разговаривая.
- Гарри, за слизеринским столом все хорошо слышно. Иди сюда.
Он подошел к тому месту, где она стояла. У слизеринцев можно было расслышать несколько диалогов.
- А потом я схватил кваффл и сделал обманное движение влево, - рассказывал огромный светловолосый парень прыщавой темненькой девочке с коричневато-желтой кожей.
- Черт, о скольких еще восстаниях гоблинов будет рассказывать Биннс? – сказал парень с шоколадного цвета кожей и короткими волосами. - Я после этого плохо сплю, и мне так хочется спать на его уроках…
- Ну, - сказал позади него мальчик с соколиным носом. – Может, тебе стоит поймать кого-нибудь, кто, - его голос стал тише, - ищет кровь.
Снэйп резко оторвал голову от своей тарелки и уставился на носатого парня проницательным взглядом, который Гарри знал еще по занятиям Зельеделия. Боже, подумал Гарри, даже слизеринцы подозревают его в том, что он - вампир.
Тут заговорила Гермиона:
- Я знаю, Гарри! Это же воспоминания Снэйпа, мы можем воспринимать происходящее настолько хорошо, насколько мог он. Ну, может чуть лучше; на самом деле мы знаем окружающую обстановку гораздо лучше, чем мы считаем. Важные моменты легко воспринимаются нашим бодрствующим мозгом, но многие детали складываются в другую часть мозга, и мы просто не можем сознательно пользоваться теми отделами мозга.
Гарри кивнул; в этом что-то было. Снэйп смутно представлял, кто из гриффиндорцев где сидит, но не мог слышать, о чем они разговаривают. Тут Гарри краем глаза заметил что-то и повернулся. К столу слизеринцев неторопливо шел молодой Сириус Блек, в одной руке у него кубок, а в другой - что-то непонятно круглое и большое. Снэйп, должно быть, не обращал на это особого снимания – или, возможно, он просто знал, что должно случиться. Ремус Люпин облокотился о спину Джеймса Поттера и с улыбкой смотрел, что делает Сириус.
Когда Сириус дошел до слизеринского стола, он хлопнул по плечу Снэйпа. Тот обернулся, после чего Сириус осторожно отдал кубок и круглый предмет мальчику сидящему рядом со Снэйпом, тот в свою очередь подменил кубок Снэйпа на тот, что принес Сириус, и положил круглый предмет ему[Снэйпу] на тарелку. Даже слизеринцы участвовали в этом.
- Что? - Рявкнул Снэйп на Сириуса, отвернувшись от тарелки.
- Что что? - переспросил Сириус, пытаясь не засмеяться.
Снэйп кинул в его сторону сердитый взгляд и повернулся к своей тарелке. Когда он увидел головку слонового чеснока на ней, он в ужасе отшвырнул ее от себя, попав в свой кубок. Затем нервно схватил его и сделал глоток, но тут же выронил, разлив содержимое.
Кровь забрызгала скатерть, его мантию и нескольких студентов на другой стороне стола.
- Фуу, - воскликнуло несколько слизеринских девочек.
У Снэйпа на губа и на зубах была кровь. Кровь. Сириус дал ему кубок с кровью.
Сириус вернулся к гриффиндорскому столу и стал смеяться вместе с Ремусом. Питер Петтегрю тоже пытался принять участие в их шутке, смеясь вместе с ними, но остальные парни его абсолютно игнорировали. Джеймс Поттер взглянул на стол слизеринцев, ему было не по себе. Лили, казалось, с трудом сдерживала желание побежать туда и утешить Северуса Снэйпа…или наложить проклятье на Сириуса Блека. Гарри видел, как она не находила себе места, бросая острые, как лезвие, взгляды на Сириуса, и заботливые - на Снэйпа; тот был просто в отчаяние. Снэйп взглянул на гриффиндорский стол; Лили же в этот момент повернулась, чтобы послушать, что ей говорил Джеймс Поттер, после этого Джеймс повернулся и, встретив взгляд Снэйпа, нахмурился.
Гарри и Гермиона следили за тем, как МакГонагалл тащила Сириуса прочь из зала, что-то говоря ему о наказании (Сириус выглядел так, словно считал, что это того стоило), а Дамблдор прошел к столу Слизерина, чтобы проверить Снэйпа. Он положил руку ему на плечо:
- Все в порядке, Северус? Тебе надо показаться мадам Помфри? – было ясно, что он знает о порфирии.
Снэйп поднял на него глаза, с непроницаемым выражением на лице; это была не благодарность, не возмущение от всего произошедшего…но он мотнул головой, и сказал:
- Нет, Директор. Все нормально.
Дамблдор кивнул, проницательно оглядывая остальных слизеринцев. Сколько преданности факультету, подумал Гарри. Он больше не поверит ни одному слизеринцу, после того, как они так поступили. Если не учитывать то, что…Снэйп был сам слизеринцем…. Гарри почувствовал противоречие и встал в тупик. Он также не был особо рад за Сириуса.
- Ну, - сказал Гермиона. – Это было отвратительно. Я не могу поверить! И это Сириус! – крикнула она как раз в тот момент, когда мир снова выскользнул у них из- под ног, и их заволокло серой пустотой.
Гарри затаил дыхание, задумавшись над тем, где они окажутся на этот раз.
Когда туман исчез, Гарри увидел, что они стоят в коридоре у гриффиндорской гостиной. Толстая дама в розовом, тихонько похрапывая, дремала в картинной раме. Лили и Снэйп стояли перед ней, держа друг друга за руку, ее голова была у него на груди. О, нет, нет, подумал Гарри, приготовившись снова отвести глаза…
Затем он увидел, что эти двое стали немного старше; его бородку и усы уже нельзя было назвать призрачными. Тут он заметил на Лили значок Главы Девушек на ее мантии. Они, наверное, на седьмом курсе, подумал Гарри. Она подняла голову и тихонько поцеловала его в щеку.
- Я…о, Северус, эта ночь была такой…
Сквозь большое окно в коридоре Гарри увидел, как по облакам пробежались первые розовые лучи утренней зари. О, господи, подумал Гарри. – Они провели эту ночь вместе…
Неожиданно словно из неоткуда появился Джеймс Поттер. Гарри увидел, как его отец сорвал с себя мантию-невидимку, и теперь стоял с палочкой в руке, направленной на Снэйпа, с самым взбешенным выражением лица, которое Гарри когда-либо видел на чьем-либо мрачном лице.
- Убери от нее свои руки, – сказал он, сжав челюсти и дыша носом. На нем был значок Главы Юношей.
- Джеймс! Прекрати это! Убери свою палочку! – накинулась на него его мама.
- Великолепный пример, твои родители, - неожиданно прокомментировала Гермиона. – Глава Юношей и Глава Девушек целую ночь бродят по замку.
Гарри состроил ей рожу:
- Кто бы говорил, - все, что он ответил.
Она пожала плечами.
- У меня было оправдание. Ты и Рон подговорили меня, - улыбнулась она. – Да, я шучу, Гарри. Ты что, шуток не понимаешь?
Но Гарри думал о том, что она упомянула имя Рона. Это могло быть несознательно, но ему казалось, что они избегали упоминать это имя.
Теперь Лили вытащила свою палочку и направила ее на Джеймса. Гарри было жутко на это смотреть, видеть, как его молодые родители с гнево